Курт Воннегут
Сейчас вылетит птичка!
Кричать о ней на всех перекрестках[5]
Книгу я прочел. Полагаю, в Вермонте все ее прочли, узнав, что Город ханжей – это на самом деле Крокерс-фолз.
Книжка не такая уж и неприличная, в наши дни и похуже пишут. Но из-под пера женщины такой неприличной книги еще не выходило, это точно – потому, наверное, роман и снискал такой успех.
Однажды я познакомился с автором книги – Элси Стрэнг Морган. И с ее мужем, школьным учителем. Я продавал им противоураганные окна и алюминиевые ставни – спустя два месяца после выхода романа. Тогда я еще не прочел его, а на шумиху, которую подняли в прессе, внимания не обращал.
Они жили в огромном запущенном фермерском доме в пяти милях от Крокерс-фолз, то есть в пяти милях от тех людей, которых Элси в своей книге разделала под орех. Обычно я не забираюсь так далеко на юг – клиентов у нашей фирмы там немного. В тот день я возвращался с торгового совещания в Бостоне, увидел большой дом без ставней – вот и решил заглянуть на всякий случай.
Я понятия не имел, чей это дом.
Я постучал, и ко мне вышел молодой человек в халате поверх пижамы. Выглядел он так, словно не брился неделю и примерно столько же не вылезал из пижамы и халата – вид у них был очень обжитой. Глаза молодого человека горели. Передо мной был муж. Ланс Магнум из книги, великий любовник, – правда, в жизни он больше смахивал на великого ненавистника.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Добрый день, – очень недобро ответил он.
– Я проезжал мимо и не мог не заметить, что на вашем прекрасном старом доме до сих пор нет противоураганных окон.
– Попробуйте еще раз.
– Простите? – не понял я.
– Попробуйте не заметить, что на нашем прекрасном старом доме нет противоураганных окон.
– Если вы установите такие окна, знаете, кто за них заплатит? – Это был риторический вопрос, я хотел сам на него ответить: заплатит за них местный торговец топливом, поскольку противоураганные ставни сэкономят вам уйму горючего! Но мистер Морган меня опередил:
– Конечно, знаю – моя жена, – ответил он. – В этом доме только она зарабатывает деньги. Наш добытчик!
– Хм, я не в курсе ваших семейных обстоятельств…
– Неужели? – переспросил он. – А все остальные в курсе. Вы не умеете читать?
– Умею, – ответил я.
– Тогда сбегайте в ближайший книжный, отстегните шесть долларов и прочтите о величайшем любовнике современности – обо мне! – крикнул он и хлопнул дверью.
Поначалу я пришел к выводу, что он спятил, и уже хотел уехать, когда на заднем дворе кто-то закричал. Наверное, я помешал ему убивать жену, и теперь он вернулся к своему занятию, подумал я.
Обежав дом, я увидел, что страшные звуки издает старый ржавый насос.
Впрочем, их могла издавать и женщина, потому что она заставляла кричать насос и, казалось, вот-вот закричит сама. Схватившись за рычаг обеими руками, она рыдала и давила на него всем телом. Вода лилась в переполненное ведро и хлестала на землю. Тогда я еще не знал, что передо мной Элси Стрэнг Морган. Элси Стрэнг Морган не хотелось воды. Ей хотелось тяжелой работы и шума.
Увидев меня, она замерла на месте. Откинула с лица волосы. То была Селеста, разумеется, главная героиня романа. Женщина, не знавшая любви до встречи с Лансом Магнумом, – хотя в жизни она выглядела так, словно опять забыла, что это такое.
– Вы кто? – спросила она. – Судебный пристав или продавец из «Роллс-ройса»?
– Ни то, ни другое, миссис, – ответил я.
– Тогда вы ошиблись адресом. К нам теперь заходит только две категории посетителей: одни хотят отсудить у меня миллион, другие думают, будто я мечтаю жить, как арабский шейх.
– Видите ли, я торгую высококачественным товаром, – заговорил я. – Но товар этот быстро окупается. Я уже говорил вашему мужу…
– Когда?
– Только что… он открыл мне дверь.
Она удивилась.
– Поздравляю!
– Простите?
– Вы первый человек, с которым он общался после увольнения из школы, – пояснила Элси.
– Очень жаль, что его уволили…
– Вы как будто первый раз об этом слышите.
– Видите ли, я не местный, – начал оправдываться я, – живу на севере штата.
– О его увольнении знают все – от Чикахомини до Бангкока, – сказала она и вновь зарыдала.
Теперь я твердо уверился, что спятили оба: и муж, и жена. А если у них есть дети, то и они наверняка съехали с катушек. Вряд ли здесь можно найти надежных плательщиков по кредиту за противоураганные окна. Хорошенько оглядевшись по сторонам, я усомнился, что в этом доме хватит денег на первый взнос. Во дворе я заметил несколько цыплят на три доллара, «шевроле» за пятьдесят долларов и выстиранную одежду на сушилке. Наряд Элси – синие джинсы, кеды и шерстяная рубашка – в общей сложности стоил не больше полутора долларов на благотворительной распродаже в пожарной части.
– Миссис, – сказал я, готовясь уходить, – я вам очень сочувствую и был бы рад помочь, честное слово. Вы знаете, со временем все наладится, и тогда я с удовольствием покажу вам настоящий «Роллс-ройс» на рынке противоураганных окон, наши великолепные рамы «Американ три-трак» из анодированного алюминия, с убирающимися ставнями – очень прочными и долговечными.
– Погодите! – крикнула она, когда я отвернулся.
– Слушаю, мэм.
Тут она схватила рычаг насоса и опять выжала из него душераздирающий крик.
Многие спрашивают меня, какая она в жизни: неужели и впрямь такая суровая и могучая, как на задней обложке книги? Не понимаю, из каких соображений она выбрала этот снимок – разве что ей хотелось, чтобы все считали ее дальнобойщиком. В жизни она гораздо привлекательней и женственней – ни капли не похожа на Джимми Хоффу[6].
Центр тяжести у нее низковат, что правда, то правда. Возможно, она чуть полновата, но многим мужчинам это нравится. Самое главное – это ее лицо. Милое, доброе, любящее лицо. В жизни Элси не выглядит так, словно напряженно пытается вспомнить, куда дела свою сигару.
На сей раз насос заверещал так громко, что на шум вышел ее муж. В руке у него была кварта пива.
– Оно уже полное! – крикнул он.
– Что? – не переставая качать, спросила она.
– Ведро полное!
– Плевать!
Тогда он взялся за рычаг и остановил жену.
– Ей нездоровится, – пояснил он мне.
– Да, я богата и знаменита, – кивнула Элси. – И у меня не все дома.
– Я бы на вашем месте поскорей отсюда убрался, – сказал ее муж. – Или посреди следующей книги вы окажетесь в постели с… да бог знает с кем!
– Не будет никакой следующей книги! – крикнула Элси. – И вообще ничего не будет! Я уезжаю отсюда – навсегда! – Она села в «шевроле» и врубила зажигание, но ничего не произошло. Аккумулятор разрядился.
Она тоже разрядилась: закрыла глаза и уронила голову на руль. Складывалось впечатление, что она хочет провести так вечность.
Прошло больше минуты, и ее муж заволновался. Он босиком подошел к автомобилю, и я сразу увидел, как он ее любит.
– Милая? – позвал он. – Сладкая моя?
Она не поднимала головы. Шевелились только ее губы:
– Позвони тому продавцу из «Роллс-ройса». Я хочу «Роллс-ройс». Прямо сейчас.
– Милая? – опять окликнул ее муж.
Она подняла руку.
– Хочу! – Вид у нее стал по-настоящему суровый. – Еще я хочу норковую шубу. Нет, две! Сотню платьев от Бергдорфа Гудмана! Кругосветное путешествие! И бриллиантовую диадему «Картье»! – Она вылезла из машины. Самочувствие ее, очевидно, улучшилось. – Что вы продаете? – спросила она меня.
– Противоураганные окна, – ответил я.
– Их тоже хочу! Противоураганные окна на весь дом!
– Мэм? – переспросил я.
– Вы больше ничего не продаете? На кухне лежит чек на сто шестьдесят тысяч долларов, а вы к нему даже не притронулись.
– Ну… я могу предложить вам противоураганные двери, душевые кабинки и жалюзи.
– Отлично! Беру все! – Она остановилась рядом с мужем и окинула его взглядом. – Может, твоя жизнь и кончена, – заявила она, – а моя только начинается! Может, твоей любви мне больше не видать – если ты вообще меня любил, – но зато у меня будет все, что можно купить за деньги, а это немало!
Она вошла в дом и так хлопнула дверью, что там треснуло стекло.
Ее муж подошел к ведру с водой и вылил в него кварту пива.
– Спиртное не помогает, – сказал он.
– Досадно.
– Что бы вы сделали на моем месте? – спросил он. – Как бы поступили?
– Наверное, рано или поздно совершил бы самоубийство, – ответил я. – Потому что в этом доме творится какое-то безумие. Человеческая психика долго такого не выдержит.
– Хотите сказать, мы ведем себя неразумно? – спросил он. – Что наши беды – надуманные? Да вы хоть на минутку представьте, какому испытанию подверглась наша семья!
– Как же я могу представить, если совсем вас не знаю?
Он не поверил собственным ушам.
– Не знаете? Вы не знаете, как меня зовут? – Он показал пальцем на дверь. – И ее имени тоже не знаете?
– Нет, – сознался я. – Но очень хотел бы, ведь она только что сделала мне самый большой заказ со времен гостиницы «Зеленая гора». Или она пошутила?
Теперь он смотрел на меня как на невероятно красивую диковинку, способную испариться в любую секунду.
– Я для вас – самый заурядный и обыкновенный человек? – уточнил он.
– Да. – Впрочем, это было не совсем так – после концерта, который они мне устроили.
– Заходите, заходите! – воскликнул он. – Чем вас угостить? Пивом? Кофе?
Меня устраивало что угодно. Ланс затолкал меня на кухню: я непременно должен был провести с ним этот день. Первый раз я видел человека, который так истосковался по обычной беседе. Примерно за полчаса мы обсудили все: от любви до литературы.
А потом пришла его жена: в полной боевой готовности к скандалу, самому большому скандалу в ее жизни.
– Я заказала «Роллс-ройс», – заявила она, – и новый аккумулятор для «шевроле». Когда его привезут, я уеду на «шевроле» в Нью-Йорк, а тебе останется «Роллс-ройс» – компенсация за моральный ущерб.
– Да ты с ума сошла, Элси…
– Сошла, но теперь вернулась. Хватит с меня этого безумия. Я начинаю жить!
– Что ж, бог в помощь.
– Рада, что ты нашел себе друга, – сказала Элси, поглядев на меня. – У меня, к сожалению, пока нет друзей, но в Нью-Йорке они появятся – это будут чудесные люди, которые не боятся принимать жизнь такой, какая она есть!
– Ты знаешь, кто этот человек? – спросил ее муж.
– Он хотел продать нам противоураганные окна, – ответила она, а потом обратилась ко мне: – Что ж, ты их продал, мальчик. Целый акр противоураганных окон – надеюсь, они защитят моего первого мужа от простуды. Чтобы покинуть этот жилище с чистой совестью, я должна убедиться, что оно абсолютно безопасно и пригодно для жизни человека, который не вылезает из пижамы.
– Элси, послушай… – начал Ланс. – Этот человек – одно из немногих живых существ на всем белом свете, которые еще не слышали ни про тебя, ни про меня, ни про книгу. Он еще видит в нас обычных людей, а не предмет насмешек, негодования, зависти, бесстыдных сплетен…
Элси Морган обдумала слова мужа. Чем дольше она думала, тем сильнее менялась. Из безумной женщины она превратилась в тихую волоокую домохозяйку.
– Как поживаете? – осведомилась она.
– Хорошо, спасибо, мэм.
– Вы, верно, подумали, что попали в сумасшедший дом.
– Ну что вы, мэм. – Ложь выбила меня из колеи, и я, не зная, куда деть руки, схватился за стоявшую на столе сахарницу. Под ней оказался чек на сто шестьдесят тысяч долларов. Я не шучу, ей-богу: под треснувшей пятнадцатицентовой сахарницей лежал чек, который Элси получила за права на экранизацию романа.
От удивления я сшиб чашку и вылил на чек кофе.
Знаете, сколько человек кинулось его спасать?
Один.
Я.
Я вытащил чек из лужи и обтер, а Элси Стрэнг Морган и ее муж все это время безразлично глазели на меня, ничего не предпринимая. Чек – билет в новую жизнь, полную роскоши и развлечений – значил для них не больше, чем шанс выиграть индейку на деревенской лотерее.
– Вот, – сказал я, передавая чек мужу. – Спрячьте подальше.
– Еще чего! – Он скрестил руки на груди, отказываясь брать чек.
Тогда я протянул его Элси. Она тоже не захотела его взять.
– Отдайте в свой любимый благотворительный фонд, – сказала она. – То, что мне нужно, за деньги не купишь.
– А что тебе нужно, Элси? – спросил ее муж.
– Я хочу, чтобы все стало как раньше, – ответила она, мрачнея, – и как уже никогда не будет. Я снова хочу быть глупенькой, робкой, милой домохозяйкой. Женой школьного учителя, едва сводящего концы с концами. Я хочу опять любить своих соседей, и чтобы они тоже меня любили. Хочу радоваться всяким глупым пустякам – солнцу, подешевевшему мясу, трехдолларовой прибавке к жалованью моего мужа. – Она показала пальцем на окно. – Там сейчас весна. Ручаюсь, все женщины мира ей радуются – кроме меня.
А потом она рассказала про книгу. Рассказывая, она стояла у окна и смотрела на бесполезную весну за окном.
– Мужественный и искушенный жизнью герой романа уезжает из Нью-Йорка в крошечный вермонтский городок – преподавать английский в сельской школе.
– Это я, – пояснил муж. – Она назвала меня Лансом Магнумом вместо Лоренса Моргана, чтобы никто не узнал, а потом описала вплоть до шрамика на переносице. – Он взял из холодильника еще одну бутылку пива. – Понимаете, она сочиняла втихомолку. Я до последнего думал, будто она записывает всякую ерунду – рецепты тортов или еще что, – пока нам не принесли шесть авторских экземпляров ее изданной книги. Возвращаюсь я как-то с работы, а они лежат стопочкой на кухонном столе – шесть экземпляров «Города ханжей», автор – силы небесные! – Элси Стрэнг Морган! – Он сделал большой глоток пива и грохнул бутылкой об стол. – Вокруг разбросаны конфеты, а на стопке лежит шикарная алая роза.
– Герой книги, – сказала Элси Стрэнг Морган, выглядывая в окно, – влюбляется в простую деревенскую девушку, которая безвылазно живет в своем крошечном городке – только раз, еще в школе, они с классом ездили в Вашингтон на фестиваль цветущей вишни.
– Это ты, – сказал ее муж.
– Да, это я… была я. Взяв меня в жены, муж быстро понял, что моя наивность и застенчивость невыносимы.
– В книге? – уточнил я.
– В жизни, в книге – какая разница? – сказал муж. – Знаете, кто главный злодей?
– Нет.
– Жадный банкир по имени Уолкер Уильямс, – ответил за меня он. – А знаете, кто на самом деле заправляет Сберегательным банком Крокерс-фолз?
– Понятия не имею.
– Жадный банкир по имени Уильямс Уолкер! Боже правый, моей жене впору работать в ЦРУ – придумывать новые сверхсложные шифры!
– Ну прости, прости… – пробормотала Элси, но в ее голосе слышалось не только сожаление. Ее браку пришел конец. Всему пришел конец.
– Наверно, я должен сердиться на школьный совет – они все-таки меня уволили! Но я их не виню. Все четверо описаны в книге, да так, что ошибиться невозможно! А даже не будь их в романе, как можно позволить знаменитому сердцееду, беспощадному губителю женщин, и дальше наставлять молодежь? – Он встал за спиной у жены. – Элси Стрэнг Морган, что на тебя нашло? Что тобой двигало?
И вот как она ответила:
– Ты, – тихо проговорила она. – Мною двигал ты. Подумай, какой я была до встречи с тобой. Да я бы ни слова не написала из этой книги: подобные мысли просто не водились в моей голове. Конечно, я слышала про грязные тайны Крокерс-фолз, но меня они не заботили. Ничего вопиюще дурного я в них не видела.
Она повернулась к нему лицом.
– А потом в город явился ты, великий Ланс Магнум, и вскружил мне голову. Ты увидел, что в одном я слишком стеснительна, в другом – консервативна, а в третьем лицемерна. Ради твоей любви я изменилась.
Ты велел мне не бояться жить, и я перестала бояться. Ты велел мне разглядеть истинную сущность моих друзей и соседей – они подлые, жадные, недалекие, ограниченные, – и я увидела их истинную сущность.
Ты велел мне, – сказала жена своему мужу, – не стыдиться любви, а гордиться ею – кричать о ней на всех перекрестках.
И я кричала.
А книгу я написала, чтобы ты понял, как велика моя любовь и сколь многому ты меня научил.
А потом я начала ждать. Я ждала и ждала – хоть самого мизерного намека на то, что тебе все стало ясно, – сказала Элси Стрэнг Морган, – что эта книга не только моя, но и твоя. Я была матерью. Ты был отцом. А книга, с божьей помощью, стала нашим первенцем.
После этой речи я ушел.
Мне бы хотелось услышать, что сказал Ланс Магнум о страшном ребенке, которого прижила от него простая деревенская девушка, однако он попросил меня уйти.
На улице механик менял аккумулятор «шевроле». Тут я понял, что если кто-нибудь из них прыгнет в машину и укатит прочь, то скандальная любовная интрига между Лансом и Селестой закончится здесь и сейчас.
Поэтому я сказал механику, что произошла ошибка и нам вовсе не нужен аккумулятор.
Я от души рад своему поступку: когда я вернулся через два дня, Элси Стрэнг Морган и ее муж все еще были вместе и ворковали друг с другом, точно голубки. Они подписали договор на замену окон и дверей по всему дому – душевые кабинки продать не удалось, поскольку им еще не провели канализацию. Зато «Роллс-ройс» у них уже был.
Пока я замерял окна, муж Элси Стрэнг Морган принес мне кружку пива. Он был в новом костюме и гладко выбрит.
– Смотрю, вы признали отцовство, – заметил я.
– Если б не признал, – ответил он, – то был бы самым жутким ханжой в Городе ханжей. Какой отец откажется от своего ребенка?
Недавно я слышал, что она написала вторую книгу, и мне страшно ее открывать. Говорят, главный герой торгует противоураганными окнами. Он ходит по домам и делает замеры – а книга о том, что он видит внутри.
Закрытый клуб Эда Луби[7]
Часть I
Когда-то Эд Луби работал телохранителем у Аль Капоне, затем сам занялся контрабандой спиртного и сделал на этом неплохие деньги. Когда сухой закон отменили, Эд Луби вернулся в родные места, в старинный промышленный городишко Илиум, где купил несколько предприятий, в том числе и ресторан. Ресторан получил название «У Эда Луби» и славился на всю округу. На красной входной двери сиял бронзовый дверной молоток.
Однажды вечером, в семь часов, Харви и Клэр Эллиот постучали молотком в красную дверь, потому что она была закрыта. Эллиоты приехали из соседнего городка в тридцати милях отсюда, чтобы отпраздновать четырнадцатую годовщину свадьбы. Все предыдущие годовщины они отмечали в ресторане Эда Луби.
Детьми супругов Эллиот Бог не обидел, счастья тоже хватало, а вот с деньгами было туговато. И все-таки раз в год они позволяли себе пошиковать: разодевшись по-праздничному, доставали из сахарницы заветные двадцать долларов, приезжали в ресторан «У Эда Луби» и сорили деньгами, точно короли.
В ресторане горел свет и играла музыка. Стоянка была забита машинами, и все они выглядели гораздо новее старенького «универсала» Эллиотов, который разваливался на ходу. Ресторан явно работал, но красная дверь не поддавалась.
Харви еще немного поколотил по ней дверным молотком, и вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял сам Эд Луби – злобный старик, совсем лысый, маленький и тяжелый, словно пуля 45-го калибра.
Эд Луби был в ярости.
– Какого черта вы в дверь колотите? Хотите гостей переполошить? – проскрежетал он.
– Что? – не понял Харви.
Луби выругался и посмотрел на молоток.
– Снять его сейчас же к чертовой матери! Что за тупость – молоток на дверях! – Он повернулся к стоявшему за спиной громиле. – Сними его прямо сейчас!
– Есть, сэр, – ответил громила и отправился за отверткой.
– Извините, мистер Луби, – вежливо сказал озадаченный Харви, – что, собственно, происходит?
– Что происходит? – повторил Луби. – Это я должен у вас спросить, что, собственно, происходит. – Он по-прежнему рассматривал молоток, игнорируя Харви и Клэр. – Что это вам в голову втемяшилось? Хеллоуин наступил, что ли? Пора надеть дурацкие костюмы и барабанить в дверь частного заведения, пока все там с ума не сошли от грохота?
Шуточка насчет дурацких костюмов явно предназначалась для того, чтобы задеть Клэр, и стрела попала в цель. Клэр очень чувствительно реагировала на замечания о своей внешности: не потому, что выглядела смешно, а потому, что платье сшила сама, а шубку взяла напрокат. На самом деле Клэр выглядела просто замечательно. Замечательно для тех, кто умеет разглядеть красоту – красоту, тронутую жизненными невзгодами. Клэр была стройная, нежная и невероятно жизнерадостная. Годы, тревоги и работа всего лишь оставили на ее лице легкий отпечаток постоянной усталости.
Харви Эллиот не сразу отреагировал на шпильку: он все еще пребывал в праздничном настроении, все неурядицы и вся низость будней на время отодвинулись. Харви не собирался обращать внимание ни на что плохое. Он хотел одного – войти в ресторан, где звучит музыка, где подают еду и напитки.
– Дверь не открывалась, – объяснил Харви. – Извините, мистер Луби. Просто дверь заклинило.
– Дверь не заклинило, она была заперта, – ответил Луби.
– Вы… вы что, закрылись? – неуверенно спросил Харви.
– Теперь здесь закрытый клуб, – заявил Луби. – У всех членов клуба есть ключ. У вас есть ключ?
– Нет… – признался Харви. – А как… как нам его получить?
– Заполните заявление, заплатите сто долларов и ждите решения комиссии, – объяснил Эд Луби. – Это занимает недели две, иногда месяц.
– Сто долларов! – воскликнул Харви.
– Знаете, ребята, я не думаю, что вам у нас понравится, – сказал Луби.
– Но мы же всегда отмечали у вас годовщину свадьбы, вот уже четырнадцать лет… – Харви почувствовал, что краснеет.
– Ну да, я знаю. Я вас очень хорошо помню.
– В самом деле? – с надеждой спросил Харви.
Теперь Луби повернулся к ним самой мерзкой стороной.
– Так ведь у тебя же куры денег не клюют, – сказал он Харви. – Ты мне как-то двадцать пять центов на чай дал. Мне, Луби, хозяину заведения, ты однажды дал целых двадцать пять центов. Разве можно забыть такого крутого парня?
Луби нетерпеливо взмахнул пухлой ручкой.
– Вы бы отошли с дороги, – обратился он к Харви и Клэр. – Пройти людям не даете. Не видите, что ли, члены клуба хотят войти.
Харви и Клэр смиренно отступили назад.
К дверям величаво приблизились те самые члены клуба, которым они мешали пройти: муж и жена средних лет, пышнотелые, самодовольные, с лицами, неотличимыми друг от друга как два грошовых пирожка. Мужчина был одет в новый фрак. Зеленое вечернее платье и темная соболиная накидка делали женщину похожей на гусеницу.
– Добрый вечер, господин судья, – обратился к ним Луби. – Добрый вечер, миссис Уомплер.
Судья Уомплер держал в руке золотой ключ.
– А я-то надеялся им воспользоваться, – сказал судья.
– Пришлось открыть дверь для небольшого ремонта, – объяснил Луби.
– Понятно, – кивнул судья.
– Молоточек решили снять, – продолжал Луби. – А то приходят тут всякие, не хотят верить, что это закрытый клуб, и давай барабанить в дверь, всех гостей переполошили.
Судья и его супруга бросили на Харви и Клэр беглый взгляд, полный тошнотворного презрения.
– Так мы не первые прибыли? – спросил судья.
– Начальник полиции приехал час назад, – ответил Луби. – Доктор Уалдрон, Кэйт, Чарли, мэр – все уже в сборе.
– Прекрасно, – сказал судья и вошел вместе с женой в клуб.
Давешний громила, телохранитель Эда Луби, вернулся с отверткой.
– Эд, они все еще тебя достают? – спросил он и, не дожидаясь ответа, двинулся на Харви. – Давай-давай, малыш, проваливай.
– Харви, пойдем отсюда, – чуть не плача, попросила Клэр.
– Вот именно, проваливай! – заявил Луби. – Идите-ка лучше в дешевую забегаловку, там вам подадут на ужин отличный гамбургер за полтора доллара. А кофе хоть залейся, причем бесплатно. Оставьте им двадцать пять центов чаевых, и вас примут за миллионера.
Харви и Клэр вернулись к своей старенькой машине. Харви был так унижен и взбешен, что не осмеливался сесть за руль. Он сжал дрожащие руки в кулаки, мечтая придушить Эда Луби вместе с телохранителем.
Больше всего Харви донимала мысль о злосчастных чаевых.
– Четырнадцать лет назад… Наша первая годовщина. Тогда я дал этому паршивцу двадцать пять центов! И он до сих пор помнит!
– Он хозяин, имеет право сделать закрытый клуб, если хочет, – безразлично сказала Клэр.
Телохранитель Луби снял молоток и вместе с хозяином вошел внутрь, хлопнув большой красной дверью.
– Ну конечно, имеет! – бушевал Харви. – Разумеется, он имеет на это право! Но эта вонючая крыса не имеет права оскорблять людей!
– Да он просто больной, – сказала Клэр.
– Прекрасно! – Харви стукнул кулаками по приборной доске. – Больной, значит. Тогда давайте перестреляем всех таких больных, как Луби.
– Смотри, – сказала Клэр.
– На что? – спросил Харви. – Что я тут могу увидеть, от чего мне полегчает или, наоборот, еще сильнее затошнит?
– Просто посмотри на замечательных людей, которым повезло стать членами клуба.
Из такси вылезали двое в стельку пьяных пассажиров, мужчина и женщина. Пытаясь заплатить водителю, мужчина уронил мелочь и золотой ключ от дверей клуба. В поисках пропажи он встал на четвереньки. Его спутница, судя по виду, девица легкого поведения, прислонилась к машине, явно не в состоянии держаться на ногах без посторонней помощи.
Мужчина поднялся, с гордостью держа в руках ключ.
– Это ключ от самого дорогого клуба в Илиуме, – похвастался он водителю.
Собираясь заплатить, он обнаружил, что самая мелкая купюра в его кошелке – двадцать долларов. Сдачи у водителя не было.
– Подожди здесь, – велел пьянчужка. – Мы зайдем в клуб, и я разменяю.
Он подвел спутницу к дверям и попытался вставить ключ в замочную скважину. Все попытки были безуспешны.
– Сезам, откройся! – кричал он, смеялся и снова тыкал ключом.
– Какие славные люди входят в этот клуб, – сказала Клэр мужу. – Жаль, что мы туда не вхожи, верно?
Пьянчужка наконец попал ключом в замочную скважину и вместе с подругой буквально ввалился внутрь.
Через несколько секунд они вывалились обратно, погоняемые Эдом Луби и телохранителем.
– Вон! Вон! – кудахтал Эд Луби в темноте. – Где ты взял ключ?
Пьянчужка не ответил, и Эд Луби сгреб его за грудки и прижал к стене.
– Я тебя спрашиваю, где ты взял этот ключ?
– Гарри Варнум дал, – признался пьянчужка.
– Передай Гарри, что он больше не член клуба, – заявил Луби. – Если кто-нибудь даст свой ключ недоноску вроде тебя, из клуба он исключается.
Луби повернулся к спутнице пьянчужки.
– Не вздумай еще раз здесь появиться! Тебя я не впущу, даже если ты придешь под ручку с самим президентом. Я для того и превратил ресторан в закрытый клуб, чтобы свиньям вроде тебя вход был закрыт и мне не приходилось обслуживать… – И он назвал ее тем самым словом, которое описывало ее профессию.
– Бывают в жизни вещи и похуже, – ответила она.
– Например? – нахмурился Луби.
– Я-то никого не убивала. В отличие от некоторых.
Луби и глазом не моргнул.
– Ты хочешь побеседовать об этом с начальником полиции? – спросил он. – Или с мэром? А может, с судьей Уомплером? В этом городе убийц считают злостными преступниками. – Луби подошел к девице вплотную и смерил ее взглядом. – То же самое с крикунами и… – Он снова назвал ее по заслугам. – Меня от тебя тошнит.
И тут Луби с размаху дал ей пощечину. Он ударил девицу так сильно, что та покачнулась и беззвучно рухнула на землю.
Пьянчужка попятился от нее, от Луби, от громилы-телохранителя, даже не пытаясь помочь своей спутнице. Он просто хотел убраться подальше отсюда.
Зато Харви Эллиот выскочил из машины и помчался к Луби прежде, чем Клэр успела его остановить.
Харви врезал Эду Луби в живот – живот оказался твердым, как железная бочка.
Удовлетворение от удара стало последним, что запомнил Харви, – в себя он пришел уже на пассажирском сиденье. Машина стремительно мчалась вперед, за рулем сидела Клэр. Голова Харви бессильно лежала на плече жены, с которой он прожил четырнадцать лет.
На щеках Клэр еще не высохли слезы, но она больше не плакала. С мрачным и решительным видом Клэр на полной скорости гнала машину по грязным, неухоженным улочкам делового района Илиума. Редкие фонари горели тусклым светом. Машину то и дело потряхивало на рельсах заброшенных трамвайных путей. Большие часы в витрине ювелирного магазина давно остановились. На неоновых вывесках, одинаково маленьких и красных, горели слова «БАР», «ПИВО», «ЗАКУСОЧНАЯ» и «ТАКСИ».
– Куда мы едем? – спросил Харви.
– Ты очнулся! Как ты себя чувствуешь? – отозвалась Клэр.
– Не знаю, – ответил Харви.
– Посмотрел бы ты на себя.
– И что бы я увидел?
– Вся рубашка в крови. Твой выходной костюм безнадежно испорчен, – сказала Клэр. – Я ищу больницу.
Харви сел прямо, осторожно повел плечами и покрутил головой, пощупал затылок.
– Со мной все так плохо? – спросил он. – Мне нужно к врачу?
– Не знаю, – ответила Клэр.
– Ну… вроде ничего страшного, – успокоил ее Харви.
– Тебе-то, может, и не нужно к врачу, а вот ей – нужно.
– Кому ей? – удивился Харви.
– Этой девушке… женщине, – пояснила Клэр. – На заднем сиденье.
Преодолевая острую боль в шее, Харви оглянулся.
На разложенном заднем сиденье, укрытая мужским пальто и с детским комбинезончиком под головой, лежала та самая женщина, которую ударил Эд Луби. Там же сидел ее спутник. Именно ему и принадлежало пальто. От веселости не осталось и следа, пьянчужка выглядел серым и нездоровым. Судя по потухшему взгляду, разговаривать он был не в настроении.
– А эти двое как здесь оказались? – спросил Харви.
– А это нам подарочек от Эда Луби с дружками, – ответила Клэр.
Ее самообладание начинало давать трещину. На глаза вновь наворачивались слезы.
– Они зашвырнули тебя и женщину в машину. Сказали, что и меня тоже побьют, если я не уеду.
И тут Клэр не выдержала. Она затормозила у тротуара и разрыдалась. Харви принялся ее успокаивать и тут услышал, как задняя дверца открылась, потом захлопнулась – пьянчужка сбежал. Он забрал с собой пальто и, стоя на тротуаре, принялся одеваться.
– Эй, ты что делаешь? – крикнул ему Харви. – Вернись и помоги женщине!
– Приятель, ей моя помощь не нужна, – ответил тот. – Ей нужен гробовщик. Она умерла.
Вдалеке завыла сирена. Сверкая мигалками, приближалась полицейская машина.
– А вот и ваши друзья-полицейские, – сказал пьянчужка и растворился в темноте.
Патрульная машина затормозила прямо перед стареньким «универсалом» Эллиотов. Синяя мигалка вращалась, бросая жуткие отсветы на здания и улицу. Из машины вышли двое полицейских: каждый с пистолетом в одной руке и с фонариком в другой.
– Руки вверх! – приказал один из стражей порядка. – И без фокусов.
Харви и Клэр подняли руки вверх.
– Это вы безобразничали возле клуба Эда Луби? – На плечах спрашивающего красовались сержантские нашивки.
– Безобразничали? – удивился Харви.
– А ты, должно быть, тот самый парень, который ударил девку, – сказал сержант.
– Я? – Харви не поверил своим ушам.
– Она в машине, на заднем сиденье, – подтвердил другой полицейский.
Он открыл заднюю дверцу, посмотрел на женщину, приподнял ее белую руку, и та безвольно упала.
– Умерла, – сказал он.
