Кэнди Стайнер
Оставь меня в прошлом
Глава 4
– Привет, красотка, – сказал Джейкоб на следующее утро. Его ленивая улыбка появилась на экране моего ноутбука, как только загрузился видеозвонок. В тот момент когда увидела его лицо и растрепанную копну светло-рыжих волос, я улыбнулась в ответ.
– Не такая уж и красотка сейчас, – отметила я, указывая на птичье гнездо в виде пучка на макушке, отсутствие макияжа, недостаток сна и в принципе отсутствие чего-либо, даже отдаленно похожего хотя бы на что-то милое. Я даже не приняла душ после утренней пробежки и была рада, что Джейкоб не мог учуять мой запах через экран.
– Ты всегда прекрасна. Как сегодня поживает моя девочка?
Мое сердце затрепетало, как это бывало всегда, когда он разговаривал со мной. Казалось, Джейкоб боготворил меня, словно королеву, всегда проявляя доброту и заботу. Я никогда не встречалась с кем-то вроде него, где в отношениях не было никаких драм, никаких притворств в том, что я пытаюсь казаться неприступной. С того момента, как встретились, мы сразу поняли, что нравимся друг другу.
Мы начали встречаться и через неделю расставили приоритеты. С этого момента никогда не приходилось задаваться вопросом, что я для него значу.
Здоровые отношения были достаточно непривычной вещью.
– Чувствую себя уставшей, – произнесла я хриплым голосом. Я потерла горло от этого странного звука и нахмурилась. Через два дня мне нужно записывать подкаст, и это был точно не тот звук, который мне нужно было услышать.
– Но в остальном все хорошо. Куча дел без остановки с тех пор, как приземлился мой самолет.
– Я понял это, основываясь на том, как мало мы переписывались, – дразнил Джейкоб.
Стоило ему улыбнуться, как его веснушки забегали по щекам. Когда он приподнял голову, опираясь на локоть, я отвлеклась на его крепкий бицепс, жалея, что не могу лечь ему на грудь, чтобы почувствовать, как эта рука обнимает меня.
– Как поживает мой любимый человек?
– Я же только что сказала, как я.
– Вообще-то я имел в виду тетю Лауру.
– Она все еще чудаковатая, и именно за это ее люблю. И все также без ума от тебя, – усмехнулась я.
– Эй, ты сказала, что мне нужно завоевать расположение одного человека, и я не отнесся к этому легкомысленно, между прочим.
– Я сказала «завоевать ее расположение», а не делать меня второй в очереди на то, чтобы выйти за тебя замуж.
Мы оба рассмеялись, но от меня не ускользнуло, как его зеленые глаза с любопытством наблюдали за мной – как будто ему правда было интересно, думала ли я о нас подобным образом.
О нашей свадьбе.
Мы с Джейкобом встречались чуть больше семи месяцев, но уже через три я осознала, что он серьезен в своих намерениях в отношении меня. Я же намеревалась не торопиться, веселиться, получать удовольствие просто от отношений, но со временем почувствовала, что ему нужно большее. Джейкоб как бы невзначай заговорил о том, какое кольцо я бы предпочла, как бы хотела, чтобы мне сделали предложение, какой дом мне бы понравился, где бы хотела обосноваться, хочу ли я детей…
Это был привычный и необходимый разговор для пары, находящейся в здоровых отношениях.
Но по какой-то причине каждый раз, когда разговор заходил в подобное русло, я замолкала.
– Как с работой? – поинтересовалась я, меняя тему, пока она не слишком сосредоточилась вокруг слова на букву «С».
Джейкоб также был инфлюенсером, как и я, за исключением того, что его тематика – это фитнес. У него было пятьсот тысяч подписчиков, многие из которых платили бешеные деньги за его видео по кроссфиту и носили его же бренд. Футболки, майки, головные уборы и многие другие вещи пользовались популярностью не меньше Nike. Когда мы только начали встречаться, у нас случилась совместная коллаборация: он разрабатывал линию одежды, ориентированную на бегунов, с моим именем на ней, а я, в свою очередь, вела с ним серию семинедельных мотивационных подкастов.
Таким образом наши отношения стали достоянием общественности.
– Как всегда, полностью в ней, – произнес он со вздохом, но улыбка была гордой. – Каждую неделю число подписчиков в приложении практически удваивается, и это просто не укладывается в голове, так что я как могу стараюсь размещать там контент, чтобы людям было что переварить после подписки. А завтра у меня по планам съемка видео для «HIIT Magazine».
– Ох, точно! – произнесла я взволнованно. – Ты будешь выглядеть слишком сексуально, когда с тебя будет капать пот. Пришлешь мне несколько закадровых видео?
Я пошевелила бровями, а Джейкоб покачал головой, хотя в тот момент его глаза жадно пожирали меня, особенно когда он увидел затвердевшие соски под майкой, которая была на мне – тонкий бюстгальтер ни капли не скрывал моего возбуждения.
– Почему бы тебе не позвонить мне завтра поздно вечером, и я устрою приватное шоу?
– Ты потрясающий, знаешь это? – Я сделала непристойный жест, который заставил нас обоих рассмеяться, и, вздохнув, наклонилась к экрану, чтобы рассмотреть его улыбку.
– Просто пытаюсь не отставать от своей суперзвездной девушки.
Я усмехнулась от этого заявления.
– Я абсолютно серьезен, – произнес Джейкоб. – Не преуменьшай свои достижения, Джаз. Это невероятно. Поверь, я знаю многих подкастеров, и ни один из них не приносит такой прибыли, как твой.
Я густо покраснела, заправляя за уши пряди волос, выбившиеся из неряшливого пучка на голове.
– Иногда это все кажется чем-то нереальным, – честно призналась я. – Такое чувство, как будто кто-то собирается позвонить мне на днях и сказать, что они допустили ошибку, а все депозиты на моем банковском счете предназначались кому-то совсем другому и нужно вернуть деньги.
– Что ж, поверь, детка, все эти деньги принадлежат только тебе, – улыбнулся Джейкоб.
– Кстати, об этом, – сказала я, чувствуя, как живот слегка скрутило от переживаний. – Мне на самом деле нужно определиться с бюджетом и с тем, как его сэкономить. В жизни не видела таких больших денег, – честно призналась я, что не было новостью для Джейкоба.
Он знал все о моем прошлом, о моем детстве, и, хотя я никогда не называла ему точных цифр, он знал, что сейчас мой заработок составляет более чем шестизначную сумму.
– Не думаю, что ты ведешь себя безответственно, обращаясь с деньгами.
– Нет, не особо, – произнесла я, но внутри чувствовала совершенно противоположное. Ни один человек и понятия не имел, сколько покупок в интернете я совершила.
Да, я действительно это сделала.
– Однако я достаточно много путешествую и делаю некоторые покупки необдуманно. Даже не проверяю счет, так как знаю, что деньги там есть, понимаешь? Я ничего не откладываю ни на будущую пенсию, ни на черный день… – пожала я плечами. – Просто думаю, что стоит немного повзрослеть. Мне двадцать пять, и на данный момент у меня действительно успешный бизнес. Но никто не гарантирует, что это продлится долго. Завтра же подкаст может провалиться, социальные сети вымрут, а весь мой доход от поддержки и рекламы вместе с магазином пойдут ко дну.
– Этого не случится.
– Но может, – произнесла я, тяжело вздохнув и выдавив что-то наподобие улыбки. Сердце сжималось от неприятного предчувствия. – Но нам не нужно беспокоиться об этом прямо сейчас.
Таков был мой стиль поведения. Всякий раз, когда что-то становилось слишком серьезным, слишком реальным, я убеждала себя и всех вокруг, что все в порядке и беспокоиться не о чем.
Вернее, хотелось в это верить.
Вплоть до того момента, когда все начинает выходить из-под контроля.
– Тогда ладно, – сказал Джейкоб и выгнул бровь, позволяя мне сменить тему. – Ты уже столкнулась с тем ужасным парнем, который разбил твое сердце?
Я чуть не поперхнулась, потому что это было абсолютно не то, что я имела в виду, хотя и хотела сменить тему.
Повторюсь, что Джейкоб знал обо мне все, включая главную причину, по которой я не собиралась возвращаться в Бриджчестер. Да, воспоминания о моей матери сыграли большую роль в этом решении, но также сыграло и то, что я не могла встретиться с Тайлером лицом к лицу после того, как он прикасался ко мне, а затем передумал, сказав, что это было ошибкой.
Я никогда не говорила Джейкобу имени того самого таинственного парня, который разбил мне сердце, и теперь была благодарна этому факту.
– На эту тему я тоже не хочу говорить, – произнесла я, что было умным, хотя и эгоистичным ходом, дабы избежать подобного вопроса, не солгав напрямую.
К счастью, я знала, что сексуальное желание Джейкоба такое же здоровое, как и мое, а поскольку меня не было уже несколько дней, понимала, как отвлечь его от всего остального.
Прикусив губу, я наклонилась вперед, играя с вырезом моей майки; глаза Джейкоба вмиг загорелись. Он следил за движением моих пальцев, и я практически видела, как начинала нарастать его эрекция.
– Ты выглядишь так сексуально сейчас, – томно прохрипела я. – Знаешь, что ты должен сделать?
– Что именно? – Его глаза потемнели от желания.
– Ты должен… – Я ухмыльнулась, облизывая губы, когда пальцы нырнули под майку.
Внезапно за дверью моей спальни послышались голоса, а затем она распахнулась без единого стука. Я резко выдернула руку из-под майки как раз в тот момент, когда чья-то тень исчезла за углом. Морган влетела в мою комнату и запрыгнула на кровать, заключив в объятия, от которых я упала на смятые простыни.
– СЕГОДНЯ ДЕВИЧНИК!
На ней были пижамные шорты в розово-белую полоску и такая же майка, а короткие волосы Морган находились в беспорядке, который мог посоперничать с моим. Я рассмеялась, когда Морган крепко сжала меня, а затем запрыгала на коленях по кровати, как семилетняя девочка на своей первой ночевке. Когда она поняла, что Джейкоб был на экране моего ноутбука, то плюхнулась на живот, утыкаясь лицом прямо в камеру.
– Божечки. Приветики, Джейкоб!
– Привет, Морган, – сказал он с доброй усмешкой.
– Не могу дождаться встречи с тобой вживую на следующих выходных!
– И я тоже. Много наслышан о тебе.
– О, поверь, слухи не идут ни в какое сравнение с реальностью, – дразнила она, болтая ногами в воздухе. – Извините, что помешала. Вы занимались этим?
– Морган, – отчитала я с улыбкой, после чего бочком подошла к ней, бросив на Джейкоба извиняющийся взгляд.
– Что? Зачем еще вам видеочат, если не для этого?
– Она не ошиблась, – произнес Джейкоб, указывая на Морган, которая засветилась от одобрения, глядя на меня с выражением «Видишь?»
– Вы двое даже не успели познакомиться лично, а уже сговорились против меня.
– Просто две капельки воды, которые очень любят тебя, – сказала Морган, целуя меня в щеку. – К тому же мне просто нравится приставать к тебе. – Затем она повернулась к экрану. – Хорошо, мистер Джейкоб. Я должна украсть твою девушку на некоторое время. Сегодня совместная мальчишник-девичник-вечеринка, и у нас куча дел.
– Совместные вечеринки, да? – улыбнулся он. – Невыносимо, наверное, расставаться с Оливером даже на одну ночь.
– Нам гораздо веселее, когда мы вместе. – Морган сказала это так непринужденно, будто ничто другое не имело смысла. – Почему бы нам не отпраздновать нашу будущую свадьбу вместе, а не порознь?
Джейкоб улыбнулся еще искреннее, и его темно-зеленые глаза встретились с моими, показывая, что он все понял.
– Напишу тебе позже, – произнесла я, посылая воздушный поцелуй, после чего пожелала удачи и завершила звонок.
Когда я опустила крышку своего ноутбука, Морган снова взвизгнула, плюхаясь на спину и ерзая на простынях.
– Можешь в это поверить? Сегодня у меня девичник. Боже, – сказала она с мечтательным вздохом, прижимая руки к груди. – Раньше мы мечтали об этом. Помнишь?
– Я помню, что тогда мы представляли себе ярко-розовые соломинки в форме пениса и абсолютно никаких мужчин, кроме одного-двух стриптизеров.
– Что ж, все меняется, – произнесла она, глядя на меня и стыдливо краснея. – Особенно когда ты по уши влюблена в парня, за которого выходишь замуж.
– Я правда счастлива за тебя, Морган, – улыбнулась я.
– Спасибо, подружка. – Ее глаза немного увлажнились, и, прежде чем эмоции смогли взять верх, она села прямо и, стащив меня с кровати вместе с собой, звонко шлепнула по заднице. – А теперь прими душ. Пришло время для маникюра, педикюра, косметических процедур и новой одежды!
Я все еще смеялась и потирала свою задницу, когда она выскочила из моей комнаты, сказав, что через двадцать минут ждет внизу.
А потом я нахмурилась, задаваясь вопросом: кому принадлежал тот второй голос за дверью, прозвучавший еще до того, как Морган вбежала в мою комнату?
Интересно, была ли тень, исчезнувшая в коридоре, той же самой, которая преследовала меня в течение многих лет.
Что самое лучшее в Оливере? Он любил караоке так же сильно, как и моя лучшая подруга.
Что было почти так же важно для меня.
Морган не была похожа на других невест, которых я знала, в том смысле, что она не хотела эпичного отдыха на выходных во время девичника. Нет, она пожелала, чтобы я спланировала что-нибудь сдержанное и непринужденное.
И хотя Морган хотела, чтобы я все спланировала, на самом деле моей задачей было просто предлагать варианты, которые она утверждала или отметала, а после брала бразды правления в свои руки, так как ей обязательно нужно было принимать участие в организации всех мероприятий.
Так что, когда я упомянула по телефону на прошлой неделе, что мы должны пойти в ее любимый караоке-бар, а затем развести костер в лесу около дома, она закричала от радости и назвала меня гением.
И вот мы здесь – пьяные, хотя было только девять часов вечера, хихикающие и листающие журнал песен для караоке в «Lobster Larry's».
– Давай споем «Spice Up Your Life», – невнятно пробормотала Морган, цепляясь за мою руку и тыкая кончиком наманикюренного пальца на название песни.
– Слишком очевидно, – ответила я, переворачивая страницу. – Как насчет «Fleetwood Mac»?
– Слишком грустно. – Морган прикоснулась пальцем к губам, размышляя. – Хочу порадовать публику, что-нибудь такое, что все будут петь вместе с нами.
Я сморщила нос, отхлебнув немного своего мартини, которое было дерьмовым по сравнению с тем, что подавали в Окленде, но неплохим для «Lobster Larry's».
– Пожалуйста, не говори про «Journey».
– Что насчет… «Shania»?
После этих слов мы встретились пьяными взглядами, и на наших накрашенных губах расплылись лисьи улыбки.
И десять минут спустя мы находились на импровизированной сцене, которая едва ли была выше пола, и пели «Man! I Feel Like A Woman» во все горло в переполненном баре.
«Lobster Larry's» был классическим заведением Новой Англии с огромным меню жареных морепродуктов и множеством фотографий мореплавателей, развешанных на каждом сантиметре стены, обшитой деревянными панелями. Вокруг фотографий висели рыболовные сети, старые сломанные корабельные рули, морские звезды и ракушки, а также старинные вывески с газировкой Moxie и памятные вещи. Освещение было тусклым, а бар заполнен дымом, приходилось приседать на корточки над унитазом, чтобы пописать, потому что мне точно не хотелось касаться задницей этой поверхности.
Насколько нам было известно, не было никакого Ларри, который владел баром или управлял им, но само заведение славилось роллами с лобстерами и тем фактом, что с понедельника по пятницу можно было купить пинту любого местного пива всего за пять долларов.
А поскольку был понедельник, лучшего места и не найти.
На сцене стояли три свободных микрофона, но у нас с Морган был один общий, мы обе обхватили его руками и качались, пьяно хихикая, на протяжении всей песни. Это наш первый, но далеко не последний совместный вечер.
Мы только разогревались.
В баре в основном была вечеринка для новобрачных, присутствовали родители Морган вместе с моей тетей Лаурой и, конечно, Оливер и трое его друзей из Бостона. Его родители еще не приехали в город, но, судя по рассказам, они все равно были не из тех родителей, кто тусовался бы в «Lobster Larry's».
Если у Оливера было всего несколько близких друзей, то Морган заполнила остальную часть бара своими, пригласив подруг, с которыми мы тусовались в старшей школе, сокурсниц из университета и подружек, с которыми она познакомилась, общаясь с друзьями Оливера.
В баре находились и другие люди – давние друзья семьи Вагнеров, а также некоторые местные, которые просто случайно оказались поблизости в ту ночь, когда проходила наша вечеринка. Казалось, они наслаждались бесплатными развлечениями так же, как и мы наслаждались ее проведением.
А в самом конце бара, на самом дальнем месте от сцены, сидел Тайлер.
После нашего вчерашнего общения сегодня его было легко избегать, так как я провела большую часть дня с Морган, делая покупки и приводя себя в порядок для вечеринки. Я даже не виделась с ним, пока мы не загрузились в гигантский автобус, который мама Морган арендовала по этому случаю. И даже тогда удалось посмотреть на Тайлера всего долю секунды, прежде чем он забрался в автобус и занял свое место сзади, разговаривая в основном с Оливером и наблюдая за всеми остальными с тихим удовольствием.
Меня абсолютно устраивал тот факт, что он держался на расстоянии от сцены, от меня.
Но это не мешало время от времени бросать на него взгляды.
Каждый раз, когда я это делала, он также наблюдал за мной.
Бар взорвался аплодисментами, когда закончилась наша песня. Мы с Морган рассмеялись и обнялись, после чего передали микрофон следующим певцам – друзьям Оливера и аккуратно спустились со сцены. Морган вырвалась из моих объятий и в следующее мгновение бросилась к Оливеру, на что я лишь усмехнулась, листая книгу караоке, чтобы вписать свое имя для сольной песни.
Друзья Оливера, которые, как я узнала по разговорам в автобусе, являлись его соседями по комнате в университете, пели «Queen», а мы все хором подпевали им. А затем очень быстро произошли три вещи.
Во-первых, Морган потребовала, чтобы мы выпили залпом то, что осталось от наших напитков, и налили еще.
Во-вторых, одна из сокурсниц Морган заказала три порции шотов для всех.
И в-третьих, я забралась на барную стойку и начала трясти задницей под пьяную караоке-версию Оливера «Hip Hop Hooray» группы «Naughty by Nature».
Сначала я с поднятыми руками покачивала бедрами под каждый бит песни, который могла разобрать за громким кричащим пением-рэпом Оливера. Бар наполнился улюлюканьем и воплями, а тетя Лаура кричала, чтобы я была осторожнее, на что я просто рассмеялась и, низко опустившись, начала вращать бедрами, а затем, приподнимаясь, делать волну.
Вскоре все больше и больше девушек забирались на барную стойку вместе со мной, включая Морган и ее маму, которая краснела так сильно, что казалось, будто она вот-вот вспыхнет. Морган схватила ее за руки и раскачивала ими из стороны в сторону, призывая маму танцевать, а затем они обе вскинули руки вверх и раздался следующий бурный поток аплодисментов – самые громкие были от мистера Вагнера.
В этот момент я словно ожила.
Толпа и шум бара стихли, пока не осталось только что-то вроде гула в голове, который наполнял меня изнутри. Я подняла руки над головой, пропуская сквозь себя энергию музыки, и улыбалась, пока алкоголь циркулировал в крови.
Это было именно то, в чем я нуждалась.
Я была так нехарактерно для себя напряжена с тех пор, как вернулась в Нью-Гэмпшир, и впервые за два дня почувствовала себя свободной, беззаботной и счастливой.
Я была самой собой.
Улыбка на губах растянулась еще шире от осознания. Я закрыла глаза и захихикала себе под нос, пока веселилась и танцевала. Время от времени Морган врезалась в меня, после чего я спотыкалась, но потом просто, рассмеявшись, держалась за нее, пока мы обе снова не восстановили равновесие.
Все это напомнило мне о старшей школе, когда я тайком доставала из винного холодильника запасы ее мамы и танцевала у них на заднем дворе или на причале у озера. Это напомнило мне о жарких летних ночах в бассейне с Морган и Таем, когда мы не ложились спать до тех пор, пока солнце снова не всходило, а дни сливались воедино.
У меня защемило в груди от дикого желания вернуться в те дни, в тот конкретный день, и никогда не переступать черту с Таем.
Я задавалась вопросом, что было бы, если бы Морган находилась в своей комнате в тот день, когда моя мама уехала? Что, если бы я нашла ее в доме, а не Тайлера? Что, если бы между нами ничего тогда не изменилось?
Мои руки опустились по бокам, а глаза распахнулись, когда я перестала танцевать и бар снова оказался в центре внимания.
Так много вещей упущено с Морган.
Не знаю, почему меня ударило этим осознанием именно в тот момент, но это произошло.
Конечно, она приезжала ко мне в Калифорнию, и мы виделись в поездках вместе с другими девочками, но мы не учились в одном университете, о чем всегда мечтали. После того что произошло между мной и Тайлером, я узнала, что меня приняли в Бостонский университет, поэтому, не раздумывая, вытащила письмо о приеме на летнюю сессию в Государственный университет Сан-Франциско. Я была рада, что меня взяли, и хотя Морган умоляла передумать, она все поняла, как только я сказала ей, что хочу уехать из этого города, из этого штата, из этой части страны и начать все заново.
Но из-за этого выбора мы не стали сокурсницами, как всегда хотели, не тусовались на одних и тех же вечеринках, не возвращались домой из одних и тех же студенческих баров. Мы не приезжали домой в Нью-Гэмпшир для того, чтобы навестить ее родителей и мою тетю на каникулах. Тайлер был на год старше нас и уже учился на втором курсе в Бостоне, когда Морган была первокурсницей.
Я должна была быть с ней.
С ними обоими.
Что бы произошло в той альтернативной реальности?
Стал бы Тайлер показывать нам окрестности, водить на лучшие вечеринки, предупреждать о худших преподавателях? Было бы все так же, как в старшей школе, – дети Вагнеров и Плюс Один?
Были бы мы самими собой?
Кажется, будто тот день сломал мою жизнь, направив меня по совершенно иному пути, чем тот, который я всегда себе представляла. Будущее, в котором моя мама вернулась за мной, где у нее есть дом в Бриджчестере, а я поступаю в университет в Бостоне с двумя лучшими друзьями… все это рухнуло в один момент.
В мгновение ока.
И вот теперь я находилась на той, другой стороне пути, которого никогда не предвидела, на который никогда не предполагала ступить.
Может быть, это из-за алкоголя на меня все сразу обрушилось.
А может, из-за возвращения домой, возвращения в «Lobster Larry's», в который мы ходили, когда были еще несовершеннолетними и не могли даже попытаться купить выпивку по поддельным документам, потому что почти все в городе знали нас. Все, что мы делали, это ели роллы с лобстерами и смотрели, как родители Морган напиваются, пока мы поем в караоке. И у меня снова скрутило живот от осознания того, что мы упустили возможность приехать сюда, как только нам исполнился двадцать один год.
Вместе.
Так что, возможно, дело было именно в этом. Или же в танцах с моей лучшей подругой, пении наших любимых песен в караоке и праздновании ее свадьбы.
Возможно, дело было в том, что ровно в этот день семь лет назад мать бросила меня ради своего нового парня и с тех пор я не видела ее.
Пожалуй, все навалилось сразу.
Что бы это ни было, это слишком, и я закрыла глаза, сделав глубокий вдох, чтобы попытаться очистить голову от лишнего. Это было не то место, чтобы грустить.
Я снова начала медленно двигаться, стряхнув непрошеные мысли, мои руки вновь взмыли вверх, когда я задвигала бедрами и нацепила улыбку.
Затем Морган опять врезалась в меня, на этот раз сильно, отчего мои глаза округлились от страха.
Внезапно моя нога соскользнула с края перекладины, а все тело полетело вниз столь быстро, что у меня не было шанса даже закричать.
Каждая мышца напряглась, а глаза крепко зажмурились, когда я приготовилась к сильному удару. Услышав отдаленные вздохи тех, кто видел, что происходит, я понимала, что, как только упаду, по залу разлетятся уже трагичные охи.
Но ничего из этого не произошло.
Я ударилась обо что-то твердое, достаточно твердое, чтобы проснуться с несколькими синяками и застонать от боли, но недостаточно твердое, чтобы попасть в больницу с парой переломов. Вздрогнув, я открыла глаза и крепко уцепилась за то, что предотвратило мое падение, пытаясь сориентироваться в пространстве.
И когда мое зрение пришло в норму, я увидела перед собой нахмуренные брови Тайлера.
Он не спросил, в порядке ли я. Не сказал ни единого слова. Вместо этого он держал меня в своих объятиях до тех пор, пока я не встала на ноги. Но даже тогда его руки все еще продолжали удерживать меня.
А глаза не отрывались от моих.
Мы впервые посмотрели на друг друга после вчерашнего вечера. После того, как я упорно отводила от него глаза и отказывалась смотреть на его обнаженное, блестящее тело. Но теперь я находилась в его объятиях достаточно близко, чтобы почувствовать слабый запах пива в его дыхании и уловить тот взгляд, которым он на меня смотрел.
Теперь все мысли, от которых я пыталась избавиться, вернулись с новой силой.
Я взглянула в глаза мужчины, которого не знала, парня, которого знала лучше, чем кого-либо, и друга, которого потеряла.
Друга, который причинил мне боль.
Эмоции исказили мое лицо, и Тайлер нахмурился еще больше, сжимая меня крепче. Его глаза, как лазеры, метались в разные стороны, и он открыл рот, собираясь что-то сказать.
Но остановил себя.
Вместо этого Тайлер ослабил хватку, как только я встала на ноги, а затем схватил свое пиво со стойки и, повернувшись ко мне спиной, направился в угол, где сидел раньше.
– Ой, я так люблю эту песню! – кричала Морган, спрыгивая с барной стойки, когда одна из наших школьных подруг начала петь «I Wanna Dance With Somebody» Уитни Хьюстон.
Мои глаза все еще были прикованы к спине Тайлера, а сердце билось где-то в горле.
Но Морган схватила меня за руку и потащила к сцене, сорвав один из микрофонов со стойки для себя, а другой – для меня.
Вскоре я снова начала громко петь и танцевать.
А Тайлера к тому моменту уже нигде не было.
