Кэти Свит
Вернуть семью. Шанс на любовь
Глава 5. Маша
– Вот не сидится тебе на месте, – снова берется за свое старшая сестра.
У нее двое здоровых детей, но нет мужа. Они развелись, и теперь сестра ненавидит всех мужиков, а от бывшего только и успевает требовать деньги.
Она сама работать не хочет и считает, что раз родила ему детей, то пусть теперь ее содержит до конца жизни.
– Не жалеешь себя, так ребенка пожалей, – подключается мать. – Надумала! Ануса нет. Этого не бывает!
– Дочка, ты не права, – вмешивается моя восьмидесятилетняя бабушка. – Раз нужно ехать в другой город к специалисту, то обязательно поезжай, – поддерживает меня.
Бабуля смотрит с такой лаской и мудростью, что после обидных слов не остается осадка. Мне становится на них все равно.
– Мам, опять ты за свое! – вспыхивает моя мать, начинает кричать на бабушку. – У моего внука все нормально! У него нет никаких проблем!
– Он в туалет самостоятельно не ходит, мам, – говорю, обреченно вздыхая.
Я уже в который повторяю диагноз сына, но разговариваю словно со стеной. Меня не слышат.
Точнее, не желают слышать.
– Это разве называется нормально? – смотрю на нее во все глаза.
– Не выдумывай того, чего нет, – чеканит мама. – Кормить нужно нормально, тогда никаких проблем не будет!
Конечно-конечно. Моей маме виднее, чем мне и врачам.
Молча вынимаю сынишку из стульчика для кормления и покидаю кухню. Не собираюсь лишний раз себе нервы мотать.
Если мои мать и сестра предпочитают не видеть проблемы, то я предпочту начать ее, наконец, решать.
Открываю чемодан, складываю в него необходимый минимум и вызываю такси.
Оставаться в этом доме и дальше нет никакого желания. Его не было и раньше, но там я была вынуждена терпеть общество матери и сестры.
Теперь же…
Я начала удаленно работать и смогу снять для нас с Левой жилье. Все непременно наладится! Я это точно знаю!
Но сначала нужно решить главный вопрос.
Вылечить сына!
– Машенька. – В комнату заглядывает бабушка. Смотрит на сумки, переводит удивленный взгляд на меня.
– Ба, ничего не говори, – прошу ее. – Сил моих оставаться здесь больше нет!
– Я и не собиралась, – мягко улыбается бабушка. Лезет в карман и достает платочек, открывает. – Вот, держи, – протягивает мне деньги.
– Нет, ты что! – округляю глаза от шока. – Я не возьму их!
– Маш, не дури, – строго говорит бабушка. – Я на смерть собирала. Тебе сейчас нужнее, – сует мне в руки стопку.
– Нет-нет-нет! – отнекиваюсь от нее. – Ба, я не могу!
– Глупая, бери, я говорю! – не унимается. – Лидка все равно их спустит. Мне ли не знать, – продолжает меня убеждать бабуля. – А так хоть на пользу пойдут.
– Ба, ну так нельзя. – Совесть гложет. Хоть разумом прекрасно понимаю: она права.
Моя мать не станет устраивать пышные похороны. Если что-то случиться с бабушкой, то финансовая нагрузка ляжет целиком на меня.
– Можно, – твердо стоит на своем. – И нужно, – все же засовывает мне крупную сумму в руки.
От благодарности слезы наворачиваются на глаза.
– Да и рано ты меня хоронить собралась, – ласково улыбается. – Хоть уже девятый десяток разменяла, так я еще ого-го!
– Это точно, – улыбаюсь сквозь слезы. Обнимаю самую мудрую женщину на планете. – Спасибо, ба, – благодарю от чистого сердца.
– Правнука вылечи, – строго смотрит на меня. – Это будет лучше любой благодарности.
– Ага, – киваю.
На сотовый приходит уведомление о прибытии такси. Пора уезжать.
Целую бабулю, беру на руки Леву. В свободную руку чемодан.
Ни мать, ни сестра не выходят в коридор. Они сидят на кухне и беседуют. Я даже знаю о чем.
Точнее, о ком.
Перемывают мне кости. Ведь я нежеланная дочь, которая выдумывает болезни ребенку и не желает работать.
Интересно, сейчас я уеду, кто станет их содержать?
– Бабуль, я обязательно заберу тебя, как только найду нам квартиру, – обещаю.
– Милая, насчет меня не беспокойся, – кладет свою руку поверх моей. Смотрит с такой нежностью и мудростью, аж до глубины души пробирает. – Я столько всего в жизни повидала, – качает головой. – Со своей дочерью как-нибудь справлюсь, – заверяет. – В конце концов, квартира-то моя.
– Это да, – улыбаюсь.
Мне нравится боевой настрой бабушки и что она не собирается терпеть мамины выпады. Теперь, после моего отъезда, та ополчится на нее.
– Езжай, – показывает на дверь. – И больше никогда сюда не возвращайся!
– Почему? – ахаю. – Это мой родной город. Я выросла здесь.
– Не возвращайся, – повторяет. – Тебе мать жизни не даст, – строго смотрит на меня своими голубыми глазами.
С возрастом цвет стал более тусклым, но я помню, какими яркими они были раньше. Как много в них всегда было любви.
Именно поэтому голубой и стал моим любимым цветом. На всю жизнь.
– А как же ты? – всхлипываю против воли.
– За меня не переживай, – смахивает слезинку, что вырвалась и течет по щеке. – Внученька, ты молодая, красивая девушка. Строй свое счастье. Не оглядывайся назад.
Телефон пиликает, напоминая об ожидающем авто. Я кидаюсь в объятия к бабушке. Плачу. Она нежно поглаживает меня по спине и успокаивает.
С тяжелым сердцем уезжаю из места, которое считала своим домом. Почему-то я уверена, что больше сюда не вернусь. И от этого становится неимоверно грустно.
Но внутри меня какая-то особая, светлая грусть.
– Ну что, малыш, – обращаюсь к своему сыну. – Поехали, – улыбаюсь. – Нас ждут великие дела.
– Да-да-да, – кивает. Я улыбаюсь еще сильнее. Левушка словно понял, о чем я ему говорю.
– Куда едем? – уточняет водитель.
– На вокзал, – озвучиваю место назначения. – И побыстрее, пожалуйста.
– Без проблем! – заверяет меня и трогает авто с места.
Отъезжая от двора я все же поворачиваюсь назад, смотрю на знакомые с самого детства окна. Там пусто.
А на балконе стоит моя бабушка. И крестит нас.
Глава 6. Леша
Дорога до работы занимает гораздо меньше времени, чем я ожидал. Даже несмотря на пробки, хоть они сегодня просто жесть.
Думал, не успею вовсе.
Все оказалось гораздо проще. Как только открыли железнодорожный переезд, поток машин двинулся дальше, и оставшийся путь я проделал практически без остановок. Светофоры не считаются.
Удивительно, но у меня еще остается время купить горячий крепкий кофе. Недалеко от центра есть отличная кофейня, и там варят вкуснейший кофе. Я один раз попробовал и с тех пор стараюсь покупать его там каждый день.
Как бы ни хотелось спокойно насладиться ароматным бодрящим напитком, времени на пустое препровождение совершенно нет. Нужно подниматься на этаж и приниматься за работу.
Сегодня у меня будет «веселый» день.
Захожу в отделение, и на меня тут же накидываются матери наших с Мишей маленьких пациентов. У каждой за ночь накопилось множество вопросов и проблем.
Стараюсь каждой уделить время и внимание. Пусть они жалуются на мелочи, это нужно.
Зачастую эти самые мелочи так и остаются мелочами. Но если не выслушивать и спускать на тормозах, можно пропустить что-то действительно серьезное.
Медицина – дело тонкое. Интуицию слушать надо. И пациента. Всегда!
– Я обязательно к вам зайду во время обхода, – успокаиваю мамочку, она ждет своего малыша из реанимации. – Не переживайте, с вашим ребенком все хорошо, – заверяю ее.
– Но она там одна, – всхлипывает. Утирает слезы рукавом. – Простите, – сразу же извиняется.
– С вашей дочкой все в порядке, – произношу мягко, но строго. Не позволяю женщине поддаться эмоциям.
– Откуда вы знаете? – внимательно смотрит на меня. – Вы ведь еще наверх не поднимались.
– Если бы что-то пошло не по плану, то я бы обязательно об этом узнал, – продолжаю терпеливо. – Поверьте, – говорю с нажимом.
Пора сворачивать разговор. У меня еще куча дел.
Пообещав зайти к женщине после того, как поднимусь в реанимацию и проверю маленьких пациентов, в том числе и ее дочку, наконец, могу идти дальше. Больше меня никто не останавливает, коридоры пусты.
В ординаторскую прихожу, когда все разошлись по своим делам. Ставлю остывший кофе в микроволновку, включаю комп. Жду звонка от Миши.
Друг сказал, что мать годовалого пациента вместе с ребенком должны приехать к нему на прием с утра. Он их обещал взять без очереди, потому что случай необычный.
Проверяю сотовый, но там ничего нет. Если, конечно, не считать пять пропущенных от Лизы и три голосовых от брата.
Я молча стираю уведомления и снова погружаюсь в работу, как телефон вновь оживает. Опять Лиза.
– Слушаю, – принимаю вызов.
– Леша, – плачет. – Прости меня.
Такого я не ожидал. Некоторое время даже понятия не имею, что ответить.
– Я была не права, – продолжает жена. А у меня нет ни единой эмоции, полное отторжение.
– Лиз, все кончено, – озвучиваю эти слова, и на душе становится сразу спокойнее.
Правду говорят, что, когда принимаешь правильное решение, сердце откликается.
Все время после свадьбы с Лизой я испытывал странное недовольство собой. Теперь же, как только твердо решил разорвать никому не нужные отношение, это недовольство странным образом прошло. Тут же.
– Завтра после работы я возвращаюсь домой, – продолжаю все так же спокойно. Истерик и скандалов не хочу, устал от них просто жуть как. – Тебя к тому времени там быть не должно.
Это моя квартира. Я купил ее до свадьбы и не намерен в ней терпеть присутствие предавшего меня человека.
На Лизу зла не держу, но принципы никто не отменял. Они с Андреем могли спокойно объяснить, что решили быть снова вместе.
– Ты издеваешься? – шипит возмущенно. – Это и моя квартира тоже! Я никуда не уйду! – затем, словно понимает, кому и что говорит, тут же меняет тон. Он становится жалобным и плаксивым. – Лешенька, я была не права. Прости меня, пожалуйста. Возвращайся домой, приготовлю для тебя примирительный ужин.
– Нет, – отрезаю жестко.
Предателей не прощают, а с Лизой так и вообще нечего было отношения заводить. Сам виноват, что так получилось.
Хорошо хоть детей не успели завести! Иначе бы было худо.
– Я уже заказала в ресторане креветки и устрицы, в течение часа курьер привезет вкусный сыр, – принимается перечислять деликатесы. Словно я когда-то их любил.
Для меня гораздо ценнее и комфортнее провести время дома, в тишине и спокойствии. Я настолько устаю на работе, что у меня нет никакого желания шляться по ресторанам.
Возможно, из меня просто вышел плохой муж. Не спорю.
Лиза явно заслуживает другого мужчину. И теперь она без проблем сможет его найти.
– Все, что мне от тебя нужно, так это чтобы ты убралась, – начинаю терять терпение. – Сегодня вечером как раз можешь устроить для себя прощальный ужин, – не скрываю сарказм. – Уверен, мой брат будет рад составить тебе компанию.
– Не говори мне про него больше ни слова! – кричит истерично.
– Ты еще собираешься мне запрещать, что говорить, а что нет? – усмехаюсь. Приличных слов не находится от ее наглости. – Ты не в том положении, чтобы мне что-либо диктовать.
– Он уехал, Леш, – шепчет. Мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать слова.
– Не мои проблемы, – отрезаю.
– Нет, ты не понял! – снова вспыхивает. – Он уехал на войну, Леш.
От ее слов холодок пробегает по спине, в голове звучат сплошные маты.
Брат, какого фига ты опять поехал туда? У тебя же отпуск! Две недели. Живи, радуйся и наслаждайся жизнью! А ты…
– Понял тебя, – произношу на автомате. Сам же прикидываю, как мне брата вернуть.
Я не собираюсь ему прощать предательство, но и быть виновным в его гибели тоже не собираюсь. В конце концов, мне банально не хочется расстраивать мать.
Прощаюсь с Лизой, набираю сестре. Может быть, она сможет помочь мне.
Сегодня, как назло, из отделения надолго мне не уйти. Я прикован.
Глава 7. Маша
Как же хорошо, что мне удалось найти квартиру недалеко от медицинского центра, где нам с Левушкой назначили консультацию! Не представляю, как бы добиралась до него, сними жилье где-то дальше.
Город стоит!
– Би-би. – Сынок показывает на автомобили, что скучают в пробках. Им бы свободную дорогу и скорость. А тут…
Мда. Бедные водители и их пассажиры. Так можно всю жизнь провести в ожидании.
– Машина, – говорю Левушке. Малыш оборачивается, смотрит на меня и улыбается.
– Би-би! – заключает сынок.
Останавливаюсь у светофора, ожидаю, пока загорится пешеходный зеленый. Получаю удар в плечо.
Я даже не успеваю обернуться и понять, что случилось, как ударивший человек, не обращая на инцидент никакого внимания, продолжает свой путь. Он идет вперед, через дорогу, на красный сигнал светофора! Видимо, ему нет никакого дела до правил дорожного движения, машины по обе полосы дороги все равно стоят.
Интересно, найдется среди водителей такой же умник, который, решив проехать по тротуару, собьет прыткого пешехода?
Словно в подтверждение моих слов вдруг откуда ни возьмись появляется доставщик еды на электрическом велосипеде. Он лихо огибает меня, стоящую и ожидающую разрешительного сигнала светофора, и следует дальше. Тоже на красный свет.
– Никогда так не делай, – говорю своему годовалому сыну. – На красный свет дороги нет!
Но Левушка еще слишком мал для подобных нотаций. Малыш не обращает ни малейшего внимания на мои слова и продолжает с интересом рассматривать стоящие в пробки транспортные средства.
Наконец, загорается зеленый, и мы с Левой продолжаем свой путь.
Доходим до медицинского центра, минуем турникеты. Удивительно, но меня никто не просит оставить коляску! Напротив, созданы все удобства для посещения центра вместе с ней.
Я в шоке. Впервые сталкиваюсь с подобным отношением. Обычно в медицинских заведениях все строго наоборот.
Оформляю необходимые документы, поднимаюсь на лифте на нужный этаж и попадаю в просторный светлый коридор. Едва не запутавшись в цифрах, все же нахожу необходимый кабинет.
Перед ним никого, очереди нет. Странно.
Стучусь.
– Можно? – нажимая на ручку приоткрываю дверь.
– Подождите, – доносится с той стороны голос врача. – Я занят.
– Извините, – произношу на автомате и отхожу в сторону.
Пока жду, отстегиваю сына, ставлю его на ножки, и мы начинаем топать взад-вперед.
Сердце то и дело заходится от волнения, но я стараюсь держать себя в руках и не поддаваться накатывающей панике. Пока получается, и это не может не радовать.
Перебираю в голове то, что хочу сказать врачу. А вознамерилась рассказать все, через что нам пришлось пройти с сыном!
Как только не измывались над моим маленьким Левушкой гастроэнтерологи и педиатры, хирурги и эндокринологи. Чего только мне не пришлось выслушать за этот год!
Чем дольше вспоминаю, тем сильнее накрывает. Не замечаю, как меня начинает трясти.
Дверь в кабинет открывается, и оттуда выходит мама с подростком. Оба веселые. Следом за ними появляется доктор.
Смотрю на него и теряю дар речи. Такой молодой…
Почему-то я думала, что меня отправляют к заслуженному мастеру. Была уверена, врач в годах.
А передо мной стоит мужчина немногим старше меня самой.
Обалдеть.
– Здравствуйте, – приветствую врача, теряя надежду. Не думаю, что он способен будет мне помочь.
– Добрый день. – Внимательный взгляд прожигает дырку в груди. Так обычно не смотрят врачи. – Привет, – улыбаясь, обращается к моему сыну. Левушка сразу же тянет ручки к нему.
Я в шоке!
Чтобы мой сын сам пошел к постороннему? Да никогда этого не было! Лева – очень осмотрительный и осторожный малыш. А тут…
А тут он берет и шагает к незнакомому мужчине в синей униформе. И улыбается ему!
– Говорят, ты маленький проказник? – Врач все так же по-доброму обращается к Леве. Малыш, естественно, ничего на это не говорит.
– Нам под вопросом поставили диагноз атрезия ануса, – отвечаю вместо своего ребенка. – Направили к вам на консультацию.
– Проходите. – Врач кивает на свой кабинет.
Следую за мужчиной, рассказываю ему то, что собиралась. Он внимательно слушает, не переживает и вопросов не задает.
– Раздевайте ребенка, – показывает на кушетку.
Выполняю то, о чем меня просят. Руки трясутся, внутри все дрожит.
Как же хочется, чтобы врачи ошиблись! Потому что это страшно, когда требуется операция. И восстановление после этого. Прям бр-р-р-р.
Но убегать от проблем нет никакого смысла, все равно нагонят. Поэтому раздеваю сынишку и позволяю врачу его осмотреть.
– Все верно, – заключает он, окончательно разбивая мои надежды. – Атрезия ануса.
– Но… как? – опять задаюсь вопросом. – Нам ведь годик уже, так ведь не бывает!
– С чего вы взяли? – Врач смотрит на меня снисходительно. Словно он неоднократно слышал те же самые слова.
– Я в интернете прочла, – говорю уже не таким уверенным голосом.
– Ну тогда все понятно, – заметно расслабляется. – Одевайте ребенка.
– Что понятно? – не унимаюсь я.
Мне интересно, почему он так быстро решил от меня отмахнуться.
Я прочитала несколько статей на эту тему, и во всех до единой говорится, что этот порок развития выявляют чуть ли не на первом скрининге! Врачи не могли его пропустить.
А уж после рождения тем более!
– В интернете столько чуши, что вам не стоит тратить свое время за зря, – объясняет свою позицию. – Лучше проведите его с ребенком. Больше пользы будет.
– А где тогда информацию искать? – растерянно спрашиваю.
– Можете уточнить у своего лечащего врача, – отвечает как ни в чем ни бывало и тут же переводит внимание на монитор. – Анализы, про которые я вам говорил, с собой? – уточняет.
– Да, – киваю. Лезу в рюкзак, достаю, кладу на стол.
– Отлично. – Врач отодвигает их в сторону. Кладет передо мной лист бумаги. – Напишите свою электронную почту, – просит.
– Зачем? – удивляюсь.
– Я вам вызов на госпитализацию пришлю, – поясняет. – С ним вы отправитесь в свою поликлинику и получите квоту на операцию, – слушаю его, и мое настроение падает вниз.
Он видит мою реакцию на свои слова и замолкает. Внимательно смотрит на меня.
– Что-то случилось? – уточняет.
– Я не смогу вернуться домой, – признаюсь. – Там осталась моя родня, – вздыхаю. – Долгая и нехорошая история, – пытаюсь отмахнуться от объяснений. – Поэтому решила переехать от них. Скажите, как я смогу получить вызов иначе?
Врач внимательно изучает меня. В глубине его глаз очень странные эмоции, словно он про мою ситуацию знает не понаслышке.
– Где вы остановились? – задает в лоб вопрос.
– Здесь неподалеку, – показываю в ту сторону, где, по моему мнению, находится наше жилье. – Я квартиру сняла.
Мужчина хмурится, но ничего не говорит. Снова смотрит в монитор, а у меня сердце от волнения вот-вот упадет в пятки.
Сейчас скажет, что все! И все…
Куда потом бежать? Что делать?
– У вас госпитализация через неделю. – Слова врача звучат словно гром посреди ясного неба.
– Но… – я снова в шоке. – Вы же сказали квота нужна.
– Разберемся, – заверяет спокойно. – Анализы сможете сдать? – кладет передо мной список.
– Ого, – ахаю. Там их очень много.
– Без них не примут, – поясняет. – Приемный покой довольно строгий. Скажите, что из этого у вас получится сделать? – спрашивает.
Смотрю на перечень и понимаю, что это просто много наименований. Если взяться за дело, то можно управиться в несколько дней.
Правда, выйдет все в круглую сумму.
Только вот у меня выбора нет.
– Смогу, – поднимаю глаза и смотрю на мужчину. После моих слов он расслабляется.
– Отлично! – снова поворачивается к монитору. – Тогда встречаемся через неделю.
– Спасибо! – благодарю его.
– Пока не за что, – произносит спокойно. Проверяет свой телефон. – Вы не против, если я попрошу своего коллегу осмотреть вашего малыша?
– Да, конечно, – соглашаюсь. Почему-то мне кажется, что это для него важно.
– Подождите в коридоре, – показывает за дверь. – Я приглашу вас, как только он подойдет.
– Это долго? – уточняю. – Нам скоро кушать и спать.
– Он неподалеку, – поясняет. – Скоро должен подойти.
– Хорошо, – соглашаюсь. – Мы его подождем.
Глава 8. Леша
Спешу в консультативно-диагностический центр, где сегодня Майоров ведет прием, но меня туда словно намеренно не пускает. То одно, то другое. Я не успеваю разгребать!
Как назло, Изольды Альбертовны нет, предупредить о своем отсутствии не получается. Оставлять отделение только на Марьям не по себе.
Но я не могу упустить столь ценного пациента! Так редко можно найти деток, кому ставят диагноз с опозданием. Обычно порок замечают сразу же при рождении, ведь пропустить отсутствие ануса довольно-таки сложно.
Правда, некоторые врачи не в состоянии фистулу или свищ от него отличить. Вот и получается, что бедные детки страдают. Мышц-то нужных у них нет.
Проверяю еще раз, все ли сделал.
Срочных и тяжелых детей в отделении нет, из реанимации пока никого не переводили. Все штатно.
Переобуваюсь, предупреждаю Марьям о своем отсутствии и выхожу из ординаторской. Оставлять отделение на Рузанову самое последнее дело, но сегодня у меня иных вариантов нет.
Время пошло!
Погруженный в невеселые мысли, быстро иду по коридору. Если Лиза права и Андрей снова свалил на войну, то ничем хорошим это не обернется.
Снова вибрирует телефон. Опять сообщение от брата.
Хочу его прочитать, но не успеваю.
– Алексей Сергеевич! – окликает меня мать одного из пациентов, когда я уже одной ногой пересекаю порог отделения.
Конечно, сделать вид, будто я ничего не слышал, и уйти весьма заманчиво, но совесть не позволяет.
Поэтому я останавливаюсь, убираю сотовый и оборачиваюсь к ней.
– Что случилось? – спрашиваю, с трудом скрывая раздражение. Разум разумом, но эмоции никуда не денешь.
У меня счет идет на минуты! Миша уже несколько раз звонил и просил ускориться, потому что матери и маленькому пациенту пора уходить.
Андрюха еще нервы треплет. Лиза присылает варианты вина.
Моя жена не желает слышать отказа и твердо вознамерилась устроить примирительный ужин. Словно еда способна спасти нашу семью.
Бред!
– Мне кажется, что у моего ребенка температура. – Мать маленького пациента смотрит на меня жалобно, взгляд уставший.
Она не спала как минимум сутки, а то и больше. Я знаю. Медсестры доложили, они обеспокоены состоянием женщины, ведь та из-за стресса перестала не только спать, но и питаться.
Нужно будет с ней чуть позже поговорить на эту тему.
– Стул есть? Тошнота? Рвота? – уточняю симптомы. На все мои вопросы взволнованная мамочка крутит головой.
Ничего из перечисленного нет. Это уже хорошо.
– Пусть медсестра измерит температуру и после свяжется со мной. – Мы только вчера вечером отменили антибиотик, так что вполне могло произойти повышение температуры. – Мне нужно знать динамику.
– Хорошо, – кивает. Уже собирается бежать на пост.
Нужно все тщательно проверить. Но это сделаю немного позже. Когда вернусь.
Выхожу из отделения, вызываю лифт. Он приезжает. Но не пустой, а с Хмельницким внутри.
Твою ж мать! Словно намеренно меня все к Майорову не пускает.
Что за фигня?
– О! А я за тобой! – говорит Саня.
– Не вариант, – коротко бросаю ему, заходя в кабину.
– Не понял, – удивляется. Смотрит на мой внешний вид и удивляется еще сильнее. – Ты из отделения что ли решил свалить?
– Пациент меня ждет, – поясняю. – Срочный и важный.
– Важнее всех остальных? – Друг провокационно поднимает бровь.
– Да ну тебя! – отмахиваюсь.
Но Хмельницкого так просто не проведешь. Он изучающе смотрит на меня с высоты своего роста, очень пристально смотрит.
Саня отлично умеет считывать людей.
– Опять с Майоровым что-то мутите, – покачивает головой. – Смотрите мне, доиграетесь.
– Сань, не каркай, – прошу его. – И без тебя тошно, – машу рукой, думая о проблемах в личной жизни.
Поскорее бы подать на развод. Пока Лиза не выкинула что-нибудь еще.
Женщина в гневе страшна. А если она решит отомстить, так можно смело ждать нож в спину.
– Что на этот раз? – с сочувствием смотрит на меня.
– Все то же, – не желаю вдаваться в подробности.
Хмельницкий – отличный реаниматолог, но ему не понять специфику работы нашего отделения. А еще он одинок. И уж явно не поймет жести, которая творится у меня в голове и на сердце.
– Взволнованные мамочки и маленькие пациенты, – перевожу все в работу. Личное приплетать не хочу.
– Аля в курсе, что ты уходишь? – В лоб задает каверзный вопрос.
– Нет, – недовольно отвечаю. – Ее на месте не было, трубку не берет, – тут же спешу пояснить.
Наша заведующая – страшная женщина. С ней лучше не конфликтовать, с ней нужно дружить.
Она всегда прикроет перед начальством и проверками, а потом даст взбучку, но уже сама. Сейчас же…
Уходя из отделения без предупреждения, я сильно подставляюсь. Но Аля не отвечает на мои звонки, так что вариантов просто нет.
– Рискуешь, друг, – осуждающе качает головой.
Прекрасно понимаю без него! Но я не могу упустить важного пациента. Мне нужно осмотреть малыша.
– Подстрахуешь? – с надеждой спрашиваю у друга. – В отделении осталась Рузанова.
– Ох ё-ё, – выдыхает.
– Вот и я про то же. – Марьям тот еще, блин, хирург.
Если будет аппендицит, то она может селезенку вырезать. Не отделит одно от другого.
Не понимаю, почему ее до сих пор не уволили. Пора бы.
От действий Марьям проблем больше, чем пользы. Всегда!
– Да куда ж я денусь! – ухмыляется тот.
– Спасибо! – благодарю его от души и выскакиваю из лифта. Приехали на первый этаж.
– Спасибо не булькает! – летит в спину. – Должен будешь!
– Без проблем! – отвечаю на ходу.
– Надеюсь, действительно важный пациент, – последнее, что я слышу перед тем, как покинуть здание.
Спешу в консультативно-диагностический центр.
До него не так долго, минут пять своим ходом. Но мне нужно пройти эти пять минут.
Подхожу к входу в здание, тороплюсь.
В дверях сталкиваюсь с девушкой, на автомате извиняюсь, иду дальше. Сердце начинает надсадно стучать.
Такое чувство, что я упускаю что-то жизненно важное. Родное.
Странно… Ничего особого ведь не произошло.
Оборачиваюсь назад, ищу глазами ту, с кем столкнулся. Нахожу.
Девушка явно куда-то торопится. Она крепко держит в руках коляску и быстрым шагом уходит прочь.
В коляске громко плачет ребенок.
Фигура девушки кажется до боли знакомой, но я себя убеждаю, что обознался. Это не она.
Незнакомка не может быть моей Машей. Ну просто никак!
При воспоминании о бывшей щемит в груди. Сердце никак не желает успокоиться и перестать тосковать по той, кто его разбил.
Маша.
Это сейчас, спустя практически два года после расставания, я понимаю, что тогда был не прав. Нам просто-напросто нужно было взять паузу, успокоиться. И только после этого говорить!
Но разве тогда кто из нас об этом подумал?
Там были эмоции. Они крыли. Мы не отдавали отчета своим поступкам.
Когда человек не слышит голос разума, то творит непростительные ошибки, и это как раз со мной и Машей случилось.
Отбрасываю сентиментальность, смотрю на часы и понимаю, что времени практически не осталось.
Залетаю в консультативно-диагностический центр, поднимаюсь на нужный этаж, захожу в кабинет к Майорову и…
Там только Миша.
Оглядываюсь. В коридоре пациентов нет. Я опоздал.
– Где пациент? – спрашиваю, хотя сам прекрасно знаю ответ.
– Они ушли, Леш, – отвечает друг. – Ты слишком долго шел.
