Андрей Ланиус
Восточная быль Шахерезады
Иногда она входила в какой-нибудь магазин, брала там понравившуюся вещь, порой сущую безделицу, а порой что-нибудь дорогое, и, безмятежная, выходила на улицу, даже не удостоив взглядом продавца, который, отлично зная, кто перед ним, не осмеливался и заикнуться о расчете. Однако Черный Хасан, несомненно, был в курсе этих «покупок» и каким-то образом улаживал их позднее через кассу.
Рассказывали также (достоверных очевидцев мы назвать, однако, не можем), что по ночам, когда дом засыпал, Мухаббат выходила во двор, сбрасывала с себя всю одежду и подолгу плавала в хаузе, стенки и дно которого были выложены теми самыми нежно-розовыми мраморными плитками из далекой Италии. Кое-кто утверждал, что раз в месяц, всегда поздним вечером, предшествующим новолунию, во двор въезжал молоковоз и наполнял хауз свежайшим молоком, в котором затем плескалась надменная племянница могущественного Хасана. В том, мол, и заключается секрет ее белой кожи, столь редкой у местных красавиц. Впрочем, мы почти уверены, что эти слухи разносили злые и завистливые языки.
Сколько ей было лет?
Все, кто видел ее, сходились во мнении, что около двадцати двух, ну, может, в крайнем случае, двадцать три. А ведь в таком возрасте восточная женщина должна уже иметь трех-четырех детей, если только она вполне здорова. Мухаббат же выглядела не просто здоровой – цветущей!
В чем же дело? Как могло случиться, что такая красивая и обеспеченная современная девушка, обладающая завидным здоровьем, до сих пор не имеет своей семьи? И для чего дядя привез ее из благодатной прохладной долины в эту пустынную знойную глушь?
О-о, тут был тонкий расчет!
Все знали, что черный Хасан мечтает взлететь очень высоко и занять мягкое руководящее кресло не где-нибудь, а в столице республики. Но при всех его незаурядных достоинствах сделать громкую карьеру ему мешала принадлежность к захудалому роду.
Должность директора промторга в далеком Т., на краю жаркой пустыни, было пределом дозволенного ему другими влиятельными и удачливыми родами, которые делили между собой верховную власть в республике и зорко поглядывали, чтобы в их тесный круг не затесался какой-нибудь выскочка из низов. Но даже и к этой должности его допустили лишь по той причине, что здесь надо было всё создавать на голом месте, крутиться не покладая рук. Надо было работать. Вот ему и позволили работать. Ему, черной кости. Получится – хорошо, не получится – пусть отвечает за развал порученной работы! У него получилось. Но для элиты он так и остался черной костью. (Между прочим, именно ввиду худой родословной Черного Хасана, столичные раисы даже пальцем не пошевелили, чтобы защитить его перед Москвой. Можно подумать, их домашние хаузы были обмазаны саманом!)
Имелся единственный способ стать для них своим, ровней, – породниться с какой-нибудь влиятельной семьей. А где же и искать подходящего жениха, как не в Т., куда чуть не каждый день наезжали ответственные представители из министерств и главков, большей частью – молодые неженатые мужчины из тех самых вожделенных влиятельных кланов! Неужели же ни один из них не пленится столь совершенным созданием, как Мухаббат?!
Вот почему Черный Хасан и привез свою племянницу сюда! Вот почему держал ее в неге и холе, потакая всем ее капризам и не скупясь на расходы! При этом он весьма зорко следил, как бы среди светской сутолоки своевольная красавица ненароком не отдала бы своего сердца какому-нибудь бедолаге из еще более захудалого рода.
Поговаривали также, что Мухаббат уже побывала замужем за одним скромным учителем и что жили они замкнуто у его родственников, детей же не имели из-за болезни мужа. Черный Хасан до поры совершено не интересовался своей племянницей, которую помнил лишь неказистой девчонкой. Но вот однажды на каком-то семейном торжестве Черный Хасан увидел Мухаббат во всей ее молодой красе, и у него тут же сложился план, как устроить ее судьбу с выгодой для себя. Он добился развода молодых, прельстив Мухаббат будущим богатством, после чего отвел ее к понятливому доктору, который за большие деньги сделал из нее снова девственницу, ибо только девственница может с достоинством войти в хороший дом и окрасить, как подобает, простыни в первую брачную ночь.
Впрочем, иные утверждали, что мужем красавицы был никчемный тип, наркоман, слабосильный мужчина, по причине чего она не смогла иметь детей. И будто бы жили они в нищете, пока однажды муж, тративший на зелье последнее, не умер от передозировки. Вот тогда-то, тронутый красотой племянницы, Черный Хасан пообещал устроить ей безбедную жизнь.
Так или иначе, все слухи сходились в одном: Мухаббат побывала замужем, но теперь, благодаря искусству умелого и неболтливого доктора, вновь обрела девственность, которая должна помочь ей войти скромной, невинной невестой в любую влиятельную семью.
Что же касается Черного Хасана, то он, готовый выполнять любой каприз племянницы, вместе с тем строго требует от нее полного воздержания в известном вопросе. Более того. Каждый вечер, перед сном, в доме под Большими Чинарами выполняется некий ритуал: Мухаббат осматривают все три тетушки. Именно три, потому что Черный Хасан не доверяет ни одной из них в отдельности, зато доверяет их общему согласованному мнению, зная, как они враждуют между собой, и умело поощряя эту вражду.
Любит ли Мухаббат своих тетушек, которые каждый вечер ехидно удостоверяются в ее непорочности? Подумайте сами. А любят ли тетушки свою подопечную, которая во всем остальном пользуется такими правами, о которых они и мечтать не смеют?! Наверное, спят и видят, как их палец проходит насквозь, не встречая нежной преграды…
Такая вот семейка обитала в богатом, переполненном всяким добром доме под Большими Чинарами.
Всего в этом доме – до ареста Черного Хасана – Мухаббат прожила около полутора лет. Десятки, если не сотни гостей, почти все из знатных родов, были приняты здесь за щедрым дастарханом. Но где же улов? Отчего в хитрые сети не попал ни вельможный сом, ни солидный усач, ни жирный жерех? Что-то не слышно было о сватовстве, о подготовке к свадьбе. Но нельзя и поверить, что никто не примечал такой девушки. Ведь Мухаббат к тому же замечательно пела, аккомпанируя себе на комузе, и часто выступала перед гостями, которые награждали ее пение одобрительными криками, слышными во всех концах Старого города.
А может, обуянный гордыней Черный Хасан слишком привередничал, метил чересчур высоко? Как бы ему не прогадать, как бы не упустить момента, ведь и самая пышная роза, в конце концов, увядает.
Неведомо, что думал по этому поводу Черный Хасан, ибо своими планами он никогда и ни с кем не делился, но никто в Старом городе не сомневался в том, что, даже сидя в зиндане, он продолжает плести сеть каких-то сложных интриг, и Мухаббат в его игре является одной из ключевых фигур, а может, и самой важной.
И вот, на пятом месяце его отсидки, пошел гулять слух, что в дом под Большими Чинарами проложил тайную тропку Джанджигит – неимущий бедняк из самого захудалого рода, весь в долгах по самые уши!
Глава 7
Чего только не говорили люди!
Будто бы во всем виноваты тетушки. Дескать, заказали они через директора автобазы (верного человека Черного Хасана) машину сухого саксаула для растопки тандыра. И надо же тому случиться, что дрова привез именно Джанджигит! Ну, ладно. Приехал, сгрузил, приготовился в обратный путь. И тут глупые тетушки, словно не понимая, что нельзя удерживать такого красивого парня во дворе, где изнывает от похоти луноликая красавица, уже побывавшая замужем, упросили его порубить сухие сучья на чурки! Как будто нельзя было нанять какого-нибудь неприглядного бабая! А Джанджигит и рад! Два вечера подряд рубил он корявые ветки на аккуратные чурки и, должно быть, сумел проникнуть своим кротким взглядом в тайный уголок женского сердца.
Глупые, глупые тетушки!
Но теперь, конечно, они обязаны доложить о случившемся Черному Хасану. Уже, наверное, доложили.
Что же предпримет Черный Хасан?
Очевидно, сначала постарается выяснить, далеко ли зашли отношения молодых людей.
А действительно, далеко ли они зашли?
Позволяет ли Мухаббат тетушкам осматривать себя? Или уже всё ясно без осмотра? Соловьиный клюв проник сквозь лепесток розы и опустил в золотой тигель серебряный слиток… Так, кажется, писали в старых сказках?
Ох, что же будет, ужасались одни! Черный Хасан придет в ярость, ведь он вложил в племянницу столько средств и сил, столько надежд! Он пушинки с нее сдувал, а тут явился какой-то оборванец и разбил хрустальную вазу. Кто из серьезных женихов посмотрит после этого на Мухаббат?!
Что за беда, усмехались другие! Лепесток розы! Перестаньте! Со временем Черный Хасан снова отведет красавицу к искусному доктору, и тот снова сотворит из нее девственницу, невиннее прежней! Да еще выдаст справку с печатями. Не в старые времена живем! Были бы деньги! Увидите, Черный Хасан еще добьется своего. Вот только выйдет из зиндана. Выдаст Мухаббат удачно замуж, а там через годик-другой переберется в столицу в кресло управляющего главком, а то и заместителя министра!
А вдруг это не интрижка, слезливо вопрошали третьи? Вдруг молодые люди твердо вознамерились соединить свои судьбы, бросить вызов обстоятельствам, вроде героев индийских кинофильмов? Но смилостивится Черный Хасан или нет? Не случилось бы беды…
Им не надо терять времени, утверждали четвертые. Надо придти к Черному Хасану с повинной, пасть перед ним на колени и молить его о прощении. Если же тот не простит, то надо не мешкая бежать в далекие края и там переждать бурю.
И только знающие люди, всегда имевшие свое особое мнение обо всем, что происходило вокруг, на сей раз не участвовали в этих оживленных пересудах, храня многозначительное молчание.
Глава 8
В первый момент у друзей Джанджигита просто дух захватило от неслыханного удальства их товарища. Ай да Джанджигит! Парень-то орлом оказался! Всех удивил! Заставил говорить о себе весь город!
Но вскоре отцы призвали к себе их, своих сыновей, и поведали им такую притчу:
– Некий купец владел драгоценной жемчужиной. Однажды он отправился в дальнее путешествие, поручив заботу о жемчужине добродетельной, но сонливой служанке. А к той жемчужине давно уже приглядывался дерзкий вор. Выждав, когда, по его расчетам, купец достигнет дальних краев, вор пробрался в дом и похитил жемчужину, обманув бдительность простодушной служанки. Ликуя, выбрался он из дома в сад, полагая, что самое трудное позади. Но тут раздвинулись густые кусты, росшие вдоль тропинки, и оттуда показались многоопытные стражники с обнаженными саблями, стражник, нанятые дальновидным купцом…
Видя, что младшие не понимают скрытого смысла иносказаний, старшие изъяснились проще:
– Черный Хасан – это купец. Каждая из его тетушек – сонливая служанка. Мухаббат – жемчужина. Ваш Джанджигит – дерзкий вор. Но кто же стражники? Этого мы не знаем. Но они существуют и, возможно, уже обнажили сабли. В любую минуту вашего легкомысленного друга может постичь участь глупого кеклика, заглянувшего в змеиное гнездо. Нам представляется неоспоримым, что у Джанджигита есть единственный выход: прямо сейчас, не теряя ни минуты, бежать куда-нибудь подальше – в Россию, в Прибалтику, в Молдавию – и затаиться там, подобно неприметной ящерке.
– Но почему он должен бежать? – несказанно удивились сыновья. – Так ли уж велика вина скромного парня, который полюбил племянницу влиятельного человека и добился от нее взаимности? Даже в старину за это никого не наказывали. Что случилось, то случилось…
– Слушайте же внимательно! – был ответ. – На днях в нашем городе объявился человек из долины, который одно время жил там по соседству с Черным Хасаном. Он, этот человек из долины, доверительно поведал некоторым нашим землякам – своим друзьям неизвестные подробности из жизни Черного Хасана. Слухи уже покатились по городу и достигли наших ушей. Негоже отцам говорить с детьми о подобных мерзопакостях, но тут случай особый, поскольку речь идет о жизни и смерти вашего друга. Так вот, Мухаббат никакая не племянница Черному Хасану, а его наложница, и жили они в непрерывном блуде!
– А как же… как же… – ошеломленные сыновья хотели спросить о ежевечерних проверках, которые тетушки устраивали Мухаббат и о которых знал весь город, но нужные слова не приходили на язык.
Впрочем, их поняли и без слов.
– Эти слухи Черный Хасан ловко распускал сам, чтобы избежать обвинений в распутстве и не лишиться партбилета. Благодаря случаю, теперь всё открылось, и картина видится совсем в другом свете. Черный Хасан, наверняка, взбешен, в его душе всколыхнулись самые низменные страсти, и в любую минуту он может приказать тайным стражникам пустить в ход острые сабли. Похоже, Джанджигит даже не подозревает, какую беду накликал на свою голову!
И еще сказали старшие:
– Очень жаль, что уважаемого отца Джанджигита забрала ранняя смерть! Он не допустил бы такого позора. Что же касается дядьев Джанджигита, то это, к сожалению, люди недалекие, они и о себе толком не могут побеспокоиться, где уж им читать назидания столь бойкому племяннику! Значит, вся надежда только на вас, его друзей! Пойдите же к нему и убедите его исчезнуть из города. Дело зашло слишком далеко. Мы знаем, что он нуждается, поэтому собрали немного денег. На дорогу и на первое время ему хватит. И еще передайте, пусть пока не беспокоится о семейных долгах. Это потерпит. Пусть спасает свою грешную жизнь, пока еще не поздно!
Глава 9
Друзья долго не могли опомниться.
Так вот кто она такая на самом деле, эта Мухаббат!
Никакая не пери, не страдалица и даже не капризная, избалованная невеста! Она только по имени Мухаббат! В действительности же она распутница, джаляб, вроде тех бессовестных женщин, которые в дни, когда на стройке выдают зарплату, рыскают по всем шашлычным, чебуречным и лагманным, повсюду, где собираются подгулявшие монтажники, чтобы совратить самых сластолюбивых из них своей продажной любовью!
Так вот что произошло на самом деле! Заскучав в холодной постели, она решила позабавиться с красивым беззащитным пареньком и так приворожила его к себе, что он забыл о своих родных, о своих друзьях, совсем потерял голову!
Похоже, сама Мухаббат не слишком-то волнуется по поводу того, что их любовная связь открылась. Наверное, и над Черным Хасаном она взяла своими чарами такую неодолимую власть, что уверена в своей полной безнаказанности.
Отвечать же придется бедному Джанджигиту.
Тысячу раз правы отцы: Джанджигит должен бежать, и как можно скорее!
Друзья искали Джанджигита по всему городу, но безрезультатно. Когда же сумерки сгустились до цвета сиреневого бархата, разбавленного золотыми блестками звезд, друзья, смирив гордыню, ибо речь шла о спасении товарища, отправились к нему домой.
Его простодушная мать, до которой, видимо, еще не докатились ужасные слухи, спокойно ответила им, что Джанджигит собирался навестить своих дядьев и остаться на пастбище с ночевкой.
Понятно, к каким дядьям он направился!
Но не стучаться же в ворота дома под Большими Чинарами!
Они только попросили его родительницу передать Джанджигиту, если тот вдруг появится, что будут ждать его по крайне неотложному делу в чайхане у трех карагачей. Но что-то им подсказывало, что они окончательно утратили всякое влияние на своего еще недавно такого послушного друга.
Глава 10
Назавтра, с раннего утра, а была это суббота, весь базар бурлил, взбудораженный целой лавиной слухов, словно прорвавших некую плотину.
«О, Аллах, – не переставали удивляться старые знакомые, спеша сообщить друг другу самые свежие новости. – Вот, оказывается, как всё было на самом деле! Как же слепы мы были! Воистину: век живи, век учись!»
Говорили же сегодня во весь голос и на все лады о том, о чем друзья Джанджигита узнали от своих отцов еще вчера: Мухаббат не племянница Черному Хасану, а его наложница, джаляб! Примечательно, что когда прошло первое оцепенение, вызванное этой вестью, то почти каждый принимался твердить, что в глубине души он давно уже догадывался об этом, просто не хотел верить, что возможно подобное беспутство.
За этой главной новостью тянулась длинная цепочка подробностей.
Откуда-то стала известна даже такая тонкость, что будто бы Черный Хасан выкупил Мухаббат у другого начальника, помельче, обучил ее искусству обольщения и привез в Т. с далеко идущими планами. Вовсе не кичливый женишок из знатного рода был его целью. Он знал, что это почти недостижимо, но если даже такой брак свершится, то всё равно на него, Черного Хасана, будут смотреть как на простолюдина, выскочку, черную кость и никогда не возвысят до вожделенных сфер.
Нет, Черный Хасан играл совсем другую игру.
Зачем пробираться в райский сад через заднюю калитку, если можно войти туда через главные ворота, с гордо поднятой головой?
Вот его решение: что ж, если свои не хотят его возвысить, тогда пусть это сделает Москва, всемогущая мировая столица, которой по силам переломать хребет любому несогласному, которая может возвышать и низвергать по собственному усмотрению, не спрашивая совета у знатных родов.
Для того-то он и приобрел Мухаббат, для того-то и нарядил ее Шахерезадой! А искусству обольщения ее обучили тетушки, являвшиеся в действительности старыми опытными своднями.
Черный Хасан вывел, что важные московские тузы, все эти вельможи и сановники, большие северные баи, падкие на восточную экзотику, запомнят его усердие и окажут ему в нужный момент необходимое покровительство. Ну, а для того, чтобы дело сладилось вернее, Черный Хасан предпринял еще кое-что…
Рассказывали, будто в доме имелась специальная комната без окон, вся увешанная большими коврами, да еще на полу лежали друг на дружке не менее пятнадцати штук, а поверх них для удобства были разбросаны маленькие бархатные подушки. Ни один звук не вылетал из этой комнаты, даже если бы кто-нибудь решил подслушивать под дверью. Именно сюда приводили в нужный момент важного гостя, уже разогретого винными парами. Тетушки приносили и ставили на низенький столик фрукты и дорогой коньяк, включали музыкальный центр. Звучал дробный восточный мотив. В комнату через потайную дверцу в стене впархивала Мухаббат – в полупрозрачных газовых шароварах, закрепленных так низко, что ее крутые бедра были обнажены до самой сокровенной впадины, вокруг которой были выщипаны все волоски (откуда-то прознали даже такую подробность!). Но лицо ее было закрыто темной чадрой. Она принималась извиваться в танце живота, при этом ее нагие груди прыгали как мячики. Через каких-то пять минут гость совершенно терял голову. Разнежившимся московским кураторам особенно нравилось, что узкие ухоженные ступни гурии окрашены хной. Восточный колорит! Они ползали за ней на четвереньках, как животные, хватали ее за пятки, роняя слюну, и молили: «Гюльчатай, открой личико!»
А назавтра подписывали Черному Хасану самые фантастические заявки.
Но погодите, погодите! Это еще не всё! Не такой он был простак, чтобы рассчитывать на одну только благодарность сильных мира сего.
В тех самых коврах, что увешивали стены комнаты свиданий, в самих стенах были просверлены аккуратные маленькие дырочки, через которые из смежных помещений можно было не только наблюдать за происходящим внутри, но и делать интересные фотографии. И будто бы безграмотные с виду тетушки, как бы не разбирающиеся в бытовой технике, на самом деле были искусными фотографами и очень профессионально снимали все эти беспутсва. Со своей стороны, и Мухаббат старалась подставить гостя в кадр так ловко, чтобы были отчетливо видны и лицо, и всё остальное. (Особенно остальное – но непременно вместе с лицом!) Этим снимкам Черный Хасан и отводил роль козырей.
Главную свою надежду Черный Хасан возлагал на Сановника. Больно уж удачно всё складывалось. С одной стороны, имелись четкие фотографии, где этот московский бай был запечатлен в интересных позах. Вы понимаете, да? И лицо, и всё остальное. В непотребном, так сказать, состоянии. С другой стороны, Черный Хасан сумел выяснить, что его вельможный гость весьма привязан к своей семье и неустанно печется о собственной репутации правоверного коммуниста.
Удача сама плыла в руки. Но иной раз, когда удача дразнит слишком уж откровенно, человек должен быть вдвойне осторожным. Конечно, Черному Хасану осторожности было не занимать, как и звериного нюха, но обстоятельства сложились так, что он вынужден был спешить.
Дело в том, что накануне отправили в отставку министра торговли республики. Казалось, крепко сидел человек, корнями врос в высокое кресло! Но нет, дали и ему по шапке. За один день выпроводили на пенсию (хорошо еще, что не на скамью подсудимых!).
Как бы там ни было, а сытное место освободилось. Одновременно прошел слух, что Москва желает видеть на этом месте свежего человека из глубинки, не связанного родственными узами с правящим кланом.
Вот тут-то Черный Хасан и решил рискнуть. Вместо того, чтобы продолжать опутывать Сановника невидимым арканом и постепенно привязать его к себе крепко-накрепко, Черный Хасан выложил на стол свои козыри. Затем предложил взаимовыгодную сделку. Вам, мол, глубокоуважаемый товарищ, – эти интересные снимочки и их негативы, мне – кресло министра и ваше высокое покровительство. Вы также можете быть уверены, что в наших краях вас всегда встретят как султана, что в любой момент вас будут ждать волшебный бульон Улугбека, «имам баилдий» и проказница Мухаббат.
Разговор этот состоялся, как нас уверяют, во время предыдущего приезда Сановника. Беседовали, разумеется, с глазу на глаз, без свидетелей. Откуда в таком случае известны подробности? Да ведь и у стен имеются уши! Не сомневайтесь! Лучше слушайте дальше.
Поволновавшись немного, Сановник успокоился и, в конце концов, принял все условия Черного Хасана, заверив того, что вопрос решится в течение месяца, как только вернется из отпуска главный кремлевский человек по кадрам. Без него, мол, никак нельзя.
Черный Хасан смиренно согласился подождать. Но снимки снова спрятал.
Нет, не в добрый час затеял Черный Хасан это деликатное дело. Переоценил он свои возможности. Точнее, недооценил изворотливости москвича. Тот ведь только прикидывался овечкой. А клыки-то имел волчьи!
Усыпив мнимым согласием бдительность Черного Хасана, Сановник вернулся в белокаменную столицу и тут же послал в Т. ловкого доверенного человека, дав тому подробный тайный наказ.
Осмотревшись на месте, гонец сановника сумел прельстить щедрыми посулами начальника контейнерной площадки – дальнего родственника черного Хасана. Этот молодой мужчина часто бывал в доме под Большими Чинарами, пользуясь полным доверием хозяина. Он-то и выкрал фотографии и негативы, передав их московскому гонцу. Причем, выкрал так ловко, что Черный Хасан ничего не заметил, по-прежнему считая, что его «козыри» лежат себе спокойно в тайнике.
И вот спустя месяц с небольшим Сановник вновь пожаловал в Т. Черный Хасан был совершенно уверен, что вельможа привез с собой долгожданный указ. Привез лично, чтобы продемонстрировать всем степень своего покровительства новому министру. Они ведь так, собственно, и договаривались. В радостном предвкушении больших перемен Черный Хасан распорядился готовить праздничный той, лично выбрал барашка для того самого «имам баилдий».
Тем страшнее был удар, который нанес Сановник в точно рассчитанный момент, когда расслабившийся Черный Хасан меньше всего ожидал беды. Недаром ведь говорят, что Москва слезам не верит, а еще, что Москва бьет с носка. Под дых, без всякой пощады! Черный Хасан в полной мере ощутил это на себе.
Теперь вы поняли? Итальянский мрамор – просто повод. Необходимый повод для служебного разбирательства. Разве станут большие люди собачиться из-за подобных мелочей?
Жаждущий истины всегда ищет подоплеку событий. Особенно, если эти события носят странный характер.
Едва Сановник и сопровождающие его лица покинули пиршество, как Черный Хасан осознал, что его предали. Бросился к тайнику – там пусто!
Предателя он вычислил быстро.
Вскоре дрожащий от страха начальник контейнерной площадки стоял перед ним на коленях.
Черный Хасан сначала выяснил все необходимые для себя подробности, затем сказал так: «Не будь ты моим родственником, висел бы уже сейчас на собственных кишках. Ты сильно огорчил меня. И всё же я дам тебе возможность умереть легкой смертью. Иди домой, напиши записку, что вынужден свести счеты с жизнью, поскольку запутался в долгах, затем ступай к Затону и там утопись. Времени на всё даю тебе один час. А теперь убирайся с моих глаз!»
Вот как всё было на самом деле!
Но постойте, еще один вопрос: а почему Сановник согласился со столь мягким приговором Черному Хасану? Ведь мог бы прислать московскую комиссию, которая легко бы накопала фактов для расстрельной статьи. В те времена к стенке ставили и более уважаемых людей из торговой сферы. Не забыли еще про директора Елисеевского гастронома? А ведь могущественный был человек! С чего это вдруг Сановник пощадил какого-то азиата, посмевшего ставить ему условия?
Э-э, слушай, при чем тут мягкость? Просто если бы следствием занялись серьезные органы, они установили бы, что и у сановника губы в чужом мёде. Коснись дело истинной подоплеки, уж Черный Хасан не стал бы молчать, рассказал бы обо всех, кто пировал в его доме. Но судили его только за мраморные плиты и еще кое-какую мелочь. Поэтому про Сановника он и словом не обмолвился.
Поговаривали, однако, что Сановник не забыл и не простил обиды. Он будто бы только выжидает, когда шумиха вокруг этого дела уляжется окончательно. А затем он хочет добиться перевода Черного Хасана на Колыму. Там вроде бы у Сановника имеются надежные, проверенные люди, которые позаботятся о том, чтобы Черный Хасан погиб в результате несчастного случая или был застрелен при попытке к бегству. Очень уж задели за живое его, правоверного коммуниста и примерного семьянина, эти неприличные, пакостные фотографии!
Вот что еще утверждала стоустая молва.
Будто бы, сидя в зиндане, Черный Хасан ни на ноготь не потерял своей природной уверенности. Он даже делает там гимнастику, проводит в спортивном зале по два часа в день! Он всерьез рассчитывает не только выйти из темницы по амнистии уже следующей весной, но и добиться пересмотра своего дела, полного оправдания, восстановления в партии и даже (слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали!) назначения на всё еще вакантный министерский пост! Как вы думаете, что придает ему такую уверенность?
А вот что: несмотря на предательство родственника, у Черного Хасана в другом тайничке сохранились еще кое-какие вещи, крайне неприятные для Сановника. Почему же Черный Хасан не предъявил их следствию? А зачем? Будучи предъявленными, они теряют свою чудодейственную силу. О них должны знать только Черный Хасан и Сановник – вот тогда из них, этих неизвестных нам вещей, эти двое могут извлечь пользу для себя.
Будто бы Черный Хасан, наученный горьким опытом, сейчас тоже выжидает время. А в нужный момент, через своего доверенного человека, он предъявит эти вещи (в точности не известно, что это такое) Сановнику и потребует от него полной реабилитации и вожделенного кресла. В противном случае пригрозит сдать Сановника в КГБ (всё же известно, что эти таинственные вещи имеют очень большую силу!)
Потерпите немного, совсем скоро мы станем свидетелями воистину смертельной схватки между Черным Хасаном и Сановником.
Но сейчас к этой интриге добавилась еще и любовная. Слыхали последние новости из дома под Большими Чинарами?
Сонливые тетушки уразумели наконец то, о чем толкует уже весь город, и в доме разразился страшный скандал. Одна из тетушек будто бы попыталась запереть Мухаббат в комнате, но обуреваемая похотью красотка схватила со стола нож и весьма глубоко поранила свою надсмотрщицу в руку. Тетушки поневоле отступились от бунтарки, но тут же связались по телефону с Черным Хасаном и поставили его в известность о происходящем. И будто бы тот потребовал, чтобы Мухаббат немедленно предстала перед ним. Должно быть, вот в эту самую минуту она находится на пути к зиндану.
И уж тут все сходились во мнении, что ловкая Мухаббат как-нибудь сумеет обелить себя в глазах хозяина, а вот положение Джанджигита совсем скверное. Черный Хасан не простит его ни за что и ни при каких обстоятельствах.
Мы не станем утверждать, что весь базар только тем и занимался, что обсуждал свежие новости, касающиеся Черного Хасана, Сановника, Мухаббат и Джанджигита. Люди, как обычно, делали покупки, отчаянно торговались, ибо только очень скучный человек будет покупать на базаре, не торгуясь до самозабвения. И всё же, приметив поблизости доброго знакомого, каждый непременно спрашивал: «А вы слыхали?» И в ответ звучало: «Ох-хо-хо! Что-то будет! Добром это не кончится…» А другие говорили как бы даже с гордостью? «Вот какие дела творятся в нашем тихом городке! Некоторые столичные птицы, наверное, раньше и названия такого не знали, а теперь им икается, когда они вспоминают дом под Большими Чинарами!»
Глава 11
Как раз напротив базарных ворот, прямо через дорогу, высился куб нового, трехэтажного, универмага, обязанного своим рождением исключительно заботам и энергии Черного Хасана. Это современное здание из стекла и бетона, которое могло бы украсить любой областной центр, было выстроено на невысоком холме, притом так, что ко входу с вращающимися прозрачными дверьми вела широченная, в основании шире даже фасада здания, лестница в три десятка ступеней. Поэтому вход в универмаг был виден практически со всех торговых рядов. Как всегда в базарный день, вся прилегающая к универмагу территория напоминала огромный людской муравейник.
И вот, как вспоминали позже, получилось так, что десятки глаз одновременно заметили белую «Волгу», подъехавшую к основанию этой лестницы. Пока машина тормозила, пока открывались ее дверцы, всё новые и новые взоры устремлялись в ту сторону, причем внимательные зрители дергали за рукав своих смене внимательных соседей, энергично шепча: «Смотрите же, и не говорите, что не видели!»
Из «Волги» вышли… Мухаббат и Джанджигит. Да-да, та самая Мухаббат, которая, по общему мнению, должна была находиться сейчас на пути к тюрьме, и тот самый Джанджигит, который, как утверждали некоторые, уже успел одуматься и драпануть за тысячу километров от Т.
Но они были здесь, вдвоем, без какого-либо сопровождения. В текучих потоках, двигающихся вверх-вниз по ступенькам, эту пару приметили лишь те, кто находился рядом, но зато от торговых рядов туда смотрел весь базар.
Неслыханно! Вместо того, чтобы на коленях молить Черного Хасана о пощаде или бежать из города без оглядки, или, по крайней мере, затаиться, выдать слухи за нелепую ошибку, за оговор, за сплетню, за происки завистников, они прибыли в людное место, да еще в полдень, да еще в базарный день – вдвоем, рука к руке!
