Лара Дивеева
Только не ты
– В руках опытного фотографа это не проблема. Мы сделаем пару фотографий, а потом ты дашь небольшое интервью для блога мистера Гранда. Помнишь, что он сказал на собрании? Ты – лицо будущего косметологии.
От волнения задрожали руки. Я появлюсь в блоге Александра Великого. Там будут мои фотографии, сделанные профессиональным фотографом, на которых я выгляжу не как кривляющийся клоун, а как женщина, способная привлечь внимание мужчин. Мужчины. Одного. Определённого. Великого.
Моё эго парило под потолком большим розовым шаром.
Я кивнула. На другую, более осмысленную реакцию способна не была.
В ту ночь я долго не могла уснуть. В голове порхали звёздные образы. Альёна Сероува, россиянка, будущее косметологии. Меня посадят рядом с Александром, и я скажу что-то настолько умное и запоминающееся, что он будет впечатлён. Заметит меня, никогда не сможет забыть… или даже…
Поневоле вспомнилась игра «Из двух зол», только в этот раз я думала о хорошем. О подарках судьбы. Что бы я выбрала: стать успешным косметологом, владелицей собственной фирмы или завоевать любовь Александра Гранда?..
Первая влюблённость как корь – если заболеваешь в зрелом возрасте, то проходит очень тяжело и с осложнениями.
Стерев со лба холодную испарину, я откинула одеяло. Сходила на кухню, выпила воды. Посмотрела на неразбавленную тьму промозглой английской ночи… и пообещала себе, что избавлюсь от навязчивой влюблённости. Я не должна отвлекаться на мужчину, особенно на Александра Великого, которого совсем не знаю.
Моя жизнь никогда не была простой, я металась между учёбой и двумя работами. И вот я выиграла престижный конкурс. Меня заметило начальство. Обо мне напишут в газетах, покажут по телевидению. Рядом будет Александр Гранд…
Нет ничего опаснее быстрого успеха.
Глава 2. На острие удачи
Бабушка считает, что у меня слишком бурная фантазия, и порой мне приходится с ней согласиться. Упиваясь важностью грядущего интервью, я ожидала, что меня ждут долгие репетиции с директором. В действительности Александр Великий улетел в командировку, и мною никто не интересовался, кроме Нелли, помощницы Эллен. Та выслушала моё выступление, сделала пару замечаний по поводу мимики и оборотов речи, и на этом подготовка к телевизионному дебюту, увы, завершилась.
Александр вернулся за день до съёмок, и стажёрок привели к нему в кабинет дружным гуськом. Дороти с Эллен вышагивали по бокам, как конвоиры, бросая на нас строгие взгляды.
Полагаю, что командировка удачной не была, потому что директор пребывал в отвратном расположении духа.
– У меня делегация? – проворчал, не отнимая рук от компьютерной клавиатуры.
– Завтрашнее интервью… – напомнила Эллен.
– Оно завтра.
– Но стажёрки… мы же обсуждали, что надо отрепетировать…
Мы опасливо просочились в кабинет, большой, с панорамным окном, открывающим вид на по-сезонному куцый парк. Стажёрки крутили головами, разглядывая пристанище кумира. Стол с монитором и стопками бумаг, два кресла, шкаф. Никаких личных фотографий и безделушек. Одним словом, разочарование. Говорят, у директора есть постоянная женщина, но Александр не посчитал нужным выставить её фотографии на растерзание наших взглядов.
– Давайте быстрее! – потребовал он.
– Встаньте вокруг директора! – засуетилась Дороти, и мы подошли к столу. Никому не хотелось стоять рядом с Александром, или, наоборот, всем хотелось, но навлекать на себя его гнев боязно. Мы никогда ещё не видели директора в таком недружелюбном настроении.
Мне повезло оказаться с краю, подальше от Александра.
– Неужели нельзя придумать что-нибудь оригинальное? – пробурчал он, недовольно косясь на плотное женское окружение.
– Можем посадить девушек к вам на стол, – парировала Эллен с улыбкой. – Назовём их «Ангелы Александра» вместо «Ангелов Чарли»4.
Директор выдал в ответ кривую ухмылку.
– Получилось асимметрично, две девушки с одной стороны, три с другой, – подала голос Дороти.
Я и есть та самая асимметричность.
Эллен внимательно осмотрела композицию.
– Первой выступит Алёна…
– Кто? – спросил Александр, и внутри меня что-то оборвалось. Отвалился кусочек раздутого эго. Директор так и не запомнил меня, несмотря ни на что.
– Алёна Серова, помните? Я предупредила, что она выступит в начале, как на собрании. – Исковеркав моё имя хуже обычного, Эллен показала на меня.
Александр передёрнул плечами с выражением: «С какой стати я должен об этом помнить?»
– Алёна, попробуй встать за спиной директора! – предложила Дороти.
Я протиснулась за спинами остальных стажёрок и встала за директорским креслом. Александр так близко, что могу прикоснуться, зарыться пальцами в тёмные волосы, погладить шею. Представив его реакцию, хихикнула.
Директор повернулся и посмотрел на меня вполоборота.
– Не бойтесь, я не ударю вас по голове, – неловко сострила.
Он не отреагировал и не отвёл взгляд. Не доверяет или…
– Алёна, начни вступление, проверим акустику! – попросила Эллен.
Откашлявшись, я взялась за спинку директорского кресла, чтобы придать себе решимости. Александр откинулся назад, придавливая мои пальцы. Я посмотрела на свои руки, зажатые между лопатками Александра и мягкой кожей кресла. Он надавил чуть сильнее. Я ощущала на костяшках тепло его тела. На шее Александра появились пупырышки, гусиная кожа. Он нервно потёр рукой затылок.
– У меня нет времени на репетиции, продолжайте без меня! – бросил раздражённо и поднялся. Попытался обернуться, но не хватило места. Его локоть коснулся моей груди, и Александр резко отдёрнул руку, чуть не сбив Еву с ног.
Бормоча что-то недоброе, он протолкнулся сквозь стайку суетящихся женщин, и ушёл.
В целом, Эллен с Дороти остались довольны репетицией. Директор довольным не выглядел. Либо у него проблемы, либо…
Либо пора признать, что я совсем его не знаю. Как подумаю о своей влюблённости, становится смешно. Придумала себе героя и влюбилась в него.
От слепой влюблённости надо бежать как от чумы.
***
В день съёмок я надела синий костюм со светлой рубашкой. Добавила лёгкий макияж, в последний раз отрепетировала незамысловатую речь и отправилась на работу.
– Директор занят, – сказала Дороти, стараясь не выдать волнение. Жалко её, бедняга отвечает за выводок иностранных стажёрок. Кто знает, какой фортель мы выкинем перед прессой!
Эллен сновала по кабинету, отдавая приказы всем подряд.
– Стол не двигать! На подоконник поставьте цветы! Не сюда, левее… вызовите уборщицу… – Заметив нас, напомнила: – Никуда не уходите после записи интервью. В половину пятого мистер Гранд встретится с журналистами, а потом будем фотографироваться. Сначала все вместе, а потом Алёну отдельно. Прессе нужны её фотографии и цитаты из выступления.
Мы послушно ждали в приёмной, наблюдая за тем, как в кабинет директора загружают съёмочную аппаратуру. К счастью, рядом есть небольшая кухня, где можно сделать чай или кофе. Я решила не злоупотреблять кофеином, чтобы не усиливать волнение, поэтому выпила воды и согрела холодные руки, обняв пузатый кувшин кофеварки.
– Разрешите пройти! – раздалось за спиной.
Я резко обернулась, реагируя на голос Александра Великого.
– Добрый день! – сказала приветливо.
– Докажи, что добрый! – буркнул угрюмо.
Протиснувшись в кухню, он достал большую чёрную кружку с надписью «Босс». Секретарь директора отпросилась домой, у её малыша бронхит, и бедняге начальнику приходится самому себя обслуживать.
Держа кружку в руках, Александр посмотрел на меня. Пристально.
Я ответила ему тем же.
– Алёна, – сказал он, растягивая неизменное «льё», – я бы хотел выпить кофе! – показал на кружку в своей руке.
Он просит меня сделать кофе? Сам не в силах? Директорская корона не позволяет прикоснуться к кофеварке? Очень хотелось сострить, но я сдержалась.
– Вы пьёте с молоком? – спросила, протягивая руку.
– Да. Много молока. – Александр не спешил отдавать кружку.
– Без сахара?
– Да.
– Хорошо, сейчас сделаю.
– Очень любезно с вашей стороны, – с подчёркнутой вежливостью сказал Александр, прижимая кружку к себе, – однако я не прошу вас о помощи. Достаточно просто отдать мне кувшин от кофеварки.
Опустив взгляд, я обнаружила, что всё ещё обнимаю кувшин левой рукой. Греюсь.
Александру почти удалось скрыть ухмылку.
Что ж, неудивительно, что он посмеивается над девицами, которые в его присутствии теряют разум. Одно утешение: вряд ли я первая или последняя, с кем это происходит.
Александр отошёл к холодильнику, а я попыталась выскользнуть в коридор. Вопрос директора застиг меня в дверях.
– Вас кормили?
– Мы обедали в столовой.
– Что вы ели? – спросил, деловито помешивая кофе.
– Суп и овощное рагу.
– И как?
– Очень вкусно, – ответила вежливо.
– Я тоже его пробовал, – сказал Александр, поднося кружку к губам.
– И как вам?
– Дерьмо.
Пройдя мимо меня, директор скрылся в приёмной.
Если это знаменитый английский юмор, то я его не понимаю, даже отцовские гены не помогают. Но я не успела поразмышлять о дурных манерах и странностях Александра Великого, как меня позвали на съёмки.
Из-за аппаратуры в кабинете стояла такая жара, что приходилось то и дело промокать лоснящиеся лица салфетками. Каждый клип записали по три раза. Моё выступление прошло безболезненно, а вот остальная часть записи – диалог между Александром и стажёрками – вызвала затруднения. Повторить спонтанные фразы три раза не так уж и просто.
Александр уставшим не выглядел, а мы, не привыкшие к таким испытаниям, еле держались на ногах. Пока он беседовал с журналистами, мы развалились на диванах в приёмной и жадно пили воду. Рядом ожидали два фотографа.
– Кажется, я передумала быть звездой шоу-бизнеса, – хихикнула я, закатывая глаза.
– А ты собиралась? – Ева держалась холодно, она обиделась, что для выступления выбрали не её.
– Нет, не собиралась, но теперь точно передумала. – Вздохнув, я помассировала затёкшую шею. Ну и денёк! На радио всё намного проще.
– Я Джейк, – обратился ко мне фотограф, молодой симпатичный блондин в жилете со множеством карманов. Он смотрел на меня с очевидным интересом и уже несколько раз пытался заговорить. Жаль, у меня нет сил на флирт.
Остальные стажёрки смотрели на меня с выразительными улыбками. Симпатичный парень заигрывает со мной, а я настолько упеклась, что не в силах даже отреагировать.
– Надеюсь, у него хорошая аппаратура! – прошептала Коринна, дёргая бровями.
Дверь кабинета резко открылась, и на пороге появился Александр Великий, улыбчивый и ничуть не уставший. Казалось, его плохое настроение на кухне распространялось только на меня. Кстати, он не прав насчёт рагу, в столовой кормят отлично.
Уставшей толпой мы вышли на улицу, чтобы сфотографироваться у главного входа. Нас строили, меняли местами, поворачивали. На улице холодно, зима не спешит сдавать позиции, и мы дрожали, улыбаясь посиневшими губами. Джейк грелся в шарфе и шапке, а нам нельзя. Фотомодели, как-никак!
Потом были ещё снимки на главной лестнице и в фойе. Мы еле улыбались, дико устав от всеобщего внимания. Окружили директора усталой стайкой и послушно дожидались окончания пытки.
Меня поставили рядом с Александром. Я наслаждалась, тайком вдыхала вкусный мужской запах – когда ещё директор подпустит меня так близко? Он повернулся и, разговаривая с фотографом, прижался к моему плечу. И к руке, по всей длине до самых пальцев.
Сейчас он опомнится и уберёт руку. Неужели не заметил?
Я еле сохраняла невозмутимую улыбку. Прикосновение его пальцев к моей руке заняло всё моё внимание.
– Алёна, ты остаёшься, а всем остальным большое спасибо! – наконец объявила Эллен, и Александр отошёл в сторону, разрывая прикосновение.
Услышав отбой, девушки разбежались в стороны. Откуда только силы взялись? Наверное, от страха, что Эллен позовёт их обратно. Второй фотограф убрал аппаратуру, и Дороти проводила его к выходу. Остались только Джейк, Эллен, один из журналистов и я.
И Александр.
– Что у нас дальше по программе? – весело спросил он по пути в кабинет.
Эллен показала на последнего журналиста.
– У Тима несколько вопросов о стратегии компании, а потом сделаем оставшиеся фотографии.
Джейк расположился в приёмной, разложил аппаратуру и показал на меня.
– Пока директор разговаривает с Тимом, я сделаю снимки Алёны.
Моего мнения никто не спрашивал, что хорошо, потому что у меня не осталось сил на умственную деятельность.
– Не бойся, я быстренько! – Джейк подмигнул. – Альёна-Альёна-Альёна! – весело пропел, подводя меня к дивану. – Присаживайся, сейчас мы будем делать красоту!
Джейк заигрывал со мной, шутил. Спиной я ощущала осуждающие взгляды остальных. Я стараюсь быть профессиональной во всём и всегда, осложнения мне не нужны.
– Ты останешься здесь с фотографом, да, Алёна? Не уйдёшь? – проверила Эллен.
– Да. – Знаю, что нельзя оставлять посторонних без присмотра, нас предупредили.
– Хорошо. Если что, я рядом.
Эллен провела журналиста в кабинет. Александр бросил на меня недобрый взгляд и захлопнул дверь.
Знать бы, что его гложет. В том, что Джейк со мной флиртует, криминала нет, да и не случилось ничего предосудительного. И вообще, Джейк очень приятный, а директор… он странный.
На парк за окном опустились мягкие сумерки. Уже поздно, хочется домой. Если я когда-нибудь достигну успеха, мне придётся выносить такие безумные дни постоянно. Мне многому предстоит научиться.
Я присела и с удовольствием вытянула гудящие ноги.
– Устала? – Джейк снял вязаную шапку, размотал шарф и кинул куртку на пол приёмной.
– Очень.
– Мне нравится тебя фотографировать.
Внутри что-то ёкнуло. Что-то женское, нуждающееся в комплиментах и мужском поклонении. Джейк профессиональный фотограф, работает с моделями, с самыми красивыми и ухоженными женщинами, но почему-то флиртует со мной. Ему нравится меня фотографировать. Когда перед ним стояли все стажёрки, даже очень красивая Ева, он смотрел только на меня. Фотографировал и флиртовал.
А он симпатичный. Голубоглазый, с приятной улыбкой.
– Я нефотогеничная, – призналась смущённо.
– Кто тебе сказал такую глупость? – Приблизившись, Джейк показал мне пару снимков на экране фотоаппарата. – У тебя очень красивая улыбка. Она оживляет черты лица, ты привлекаешь внимание. Доверься мне! – Дождавшись кивка, Джейк прикоснулся к моим плечам, помогая принять нужную позу. – У нас всё получится, вот увидишь! Русская девушка по имени Алёна. Обычная необычная выпускница. Будущее косметологии.
Комплименты и прикосновения Джейка не остались незамеченными моим телом. Дыхание сбилось, и я поневоле расправила плечи и улыбнулась. Всего месяц назад я мыла полы в лаборатории и считала мелочь до следующей зарплаты, а теперь меня снимают для английских газет и телевидения, и обаятельный фотограф не сводит с меня глаз.
– Если не возражаешь, распусти волосы! – мягко попросил он, включая освещение. Я послушно сняла заколку, и тяжёлые локоны упали на плечи в художественном беспорядке. – Позволь мне? – Склонившись, он колдовал над моей причёской. Тёплое дыхание щекотало ухо. Удовлетворённый результатом, кивнул и сделал несколько снимков.
– Теперь посмотри вдаль и немного вбок… отлично!
Он показал мне снимки мечтательной девушки с лёгким румянцем смущения. Действительно, получилось очень хорошо.
– Оставь свои координаты, и я пришлю тебе фотографии.
Улыбаясь, я дала ему номер моего телефона. Вот так бывает, случайно встречаешь человека, и между вами появляется связь. Приятная, лёгкая, ни к чему не обязывающая, но несущая в себе искорки возможностей. Джейк не привлекает меня так сильно, как Гранд, но связь с обаятельным фотографом намного разумнее, чем мечты об Александре Великом.
– Пойду-ка проверю, как дела у вашего директора. Мне ещё его фотографировать, а тебе надо проверить цитаты для газет. Так что жди! – Постучавшись, Джейк зашёл в кабинет. Не успела я расслабиться, как он вышел обратно.
– Они уже закончили. Где у вас тут берут кофе?
– Кухня рядом по коридору.
Он кивнул, но не ушёл, задержался в дверях.
– Чёрт! Ты случайно не знаешь, какой кофе пьёт мистер Гранд? Я спросил и тут же забыл.
– Обычный из кофеварки. Много молока и без сахара.
– А чашка есть любимая?
– Чёрная кружка с надписью «Босс», их там несколько.
– А кофеварка сложная? – Джейк весело подёргал бровями, намекая на необходимость моей помощи.
– Ладно уж, пойдём!
Джейк достал одну из кружек директора.
– А ты будешь? – спросил, наливая кофе.
– Нет, спасибо. Если хочешь, могу сделать свежий.
– Не надо, я и так слишком много выпил, а твоему директору хватит. – Джейк поставил кружку с чёрным кофе рядом со мной. – Не знаю, где у вас тут молоко. Я сбегаю в туалет, а ты отнеси директору, ладно?
Я фыркнула в ответ. Нахал! А то не догадаться, где может быть молоко! Место есть такое загадочное, называется «холодильник». Я тоже не секретарь, чтобы делать начальнику кофе. Нелли, помощница Эллен, несколько раз заходила проверить, как идут дела, вот и поила бы директора.
Джейк рассмеялся и направился в туалет. Типичный избалованный красавчик, привыкший получать всё и сразу. Небось, сам спросил директора, хочет ли тот кофе, а потом взвалил поручение на меня.
– Эй, ты, командир! – я выглянула в коридор. – Ты что, холодильника никогда не видел?
Джейк обернулся и, подмигнув, чмокнул меня в нос.
Я поневоле улыбнулась его мальчишеской выходке, но всё равно оттолкнула.
Добавив в кофе молока, постучала в кабинет. Журналист стоял у двери, готовясь выйти в приёмную.
– Ты вовремя зашла, – Эллен протянула мне лист бумаги. – Посмотри, как тебе эти цитаты из выступления?
Я поставила кофе перед директором. Тот посмотрел на кружку с лёгким недоумением.
– Много молока и без сахара, – пояснила.
– Спасибо! – Он пожал плечами и сделал глоток.
Я взяла бумагу у Эллен, пробежалась взглядом по тексту. Журналист попрощался с Александром, и мы все трое вышли в приёмную, оставляя директора в кабинете.
– А где фотограф? – Эллен нахмурилась и выглянула в коридор.
– В туалете.
Посторонним не положено ходить по зданию без сопровождения, но не идти же с ним в туалет?!
В этот момент Джейк зашёл в приёмную.
– Мистер Гранд готов, – сказала Эллен, пропуская его в кабинет. – Я попрошу Нелли посидеть в приёмной. Когда вы закончите, она проводит вас к выходу.
Подмигнув и пообещав вскоре мне позвонить, Джейк закрыл за собой дверь кабинета. Эллен посмотрела на меня с явным неодобрением, замечая румянец и распущенные волосы.
– Я… мы ничего… он обещал прислать фотографии! – честно объяснила я.
– Сделай любезность, Алёна, дождись, пока придёт Нелли, я её сейчас вызову. Пусть посидит здесь. Кто-то должен проводить фотографа к выходу, а я занята.
– Я могу посидеть…
– Нет. Я позову Нелли. – Судя по тону Эллен, наше с Джейком общение её не впечатлило.
Она ушла вместе с журналистом, чтобы продолжить общение в соседнем пабе. А я дождалась появления Нелли и, бросив прощальный взгляд на кабинет директора, направилась в свой отдел. Умылась прохладной водой, посидела в тишине. За сегодняшний день я не сделала ни грамма работы, хотя интервью и фотосессию иначе как тяжким трудом не назовёшь. Проверив почту, открыла рабочий файл. Если начальница одобрит маркетинговый план на следующий квартал, то будет, что добавить в резюме.
Не знаю, как долго я работала, но меня отвлёк крик в коридоре. В тишине вечернего здания этот звук показался особенно пугающим. Обычно к этому времени на работе остаются только единичные усердные работники, и мало что нарушает тишину.
Я вышла в коридор и прислушалась. Из приёмной директора доносились сдавленные восклицания. По спине пронеслась дрожь неприятного предчувствия.
В приёмной металась встревоженная Нелли. Она тыкала пальцами в кнопки телефона, на её щеках багровели пятна нервного румянца.
– Я вызвала ночную охрану, они смогут оказать первую помощь! Но я не могу дозвониться до Эллен! – Нелли всхлипнула и беспомощно развела руками. Очки соскользнули с переносицы и упали на ковёр.
– Что случилось? – Ноги сами несли меня в кабинет.
Александр лежит, устроившись на столе, и… спит?
– Я не могу его разбудить! – Нелли подошла следом, под её подошвой хрустнули очки. – Я ждала в приёмной. Фотограф вышел из кабинета, он торопился, и я проводила его до выхода. Потом вернулась и зашла проверить, не нужно ли чего мистеру Гранду. А он спит!
– Так, может, он устал… – В горле горело и царапало. Очевидно, что Александр не просто спит, хотя бы потому, что от визга Нелли очнулись бы даже мёртвые.
Кошмар, ну у меня и мысли!
– Мистер Гранд не мог заснуть при фотографе! – голос Нелли сорвался в нервное рыдание. – Посмотрите, в какой позе он лежит!
– Не волнуйтесь, я смогу оказать первую помощь, – заверила сипло. – А вы пока вызовите неотложку.
Одна рука директора безжизненно свисала до пола, ноги вывернуты в неудобной позе. Так не спят.
– Александр! – Я еле узнала свой крик. Внутри всё сотрясалось от ужаса, дурное предчувствие закрутилось ледяной бурей.
В кабинет зашли двое мужчин из ночной охраны.
– Отойдите! – оттеснили меня в сторону.
– Мистер Гранд без сознания. – Я вжала ногти в ладонь, сдерживая панику. – Дыхание нормальное, пульс тоже, мышечный тонус понижен.
Охранник перехватил у Нелли телефон и повторил мои слова диспетчеру «скорой помощи»: – Без сознания, мышечный тонус понижен. Дышит, пульс в норме… – отодвинул трубку от уха. – Когда его в последний раз видели в сознании?
Мои губы дрожали, мысли бились в панике. Словно моё тело уже знало правду, которая пока что скрывалась от разума.
– Н-н-не знаю… полчаса назад… наверное…
– Он на что-нибудь жаловался? Боль за грудиной? Недомогание?
– Я с ним не разговаривала. Выглядел вроде нормально.
– Мистер Гранд принимает какие-нибудь лекарства?
– Я ничего о нём не знаю, я стажёрка. – Мой голос звучал виновато.
Я действительно ничего о нём не знаю, хотя в фантазиях уже прожила с ним целую жизнь. Счастливую.
Охранники колдовали над директором, разговаривая с диспетчером скорой помощи.
Александр издал грудной, глубокий стон, и я подошла ближе, пытаясь разглядеть, что происходит.
– Он реагирует на болевой стимул, – сказал охранник в телефон. – Двигает руками. Нет, таблеток рядом нет. И не пахнет ничем необычным. Рядом кружка… Кофе с молоком, осталось немного на донышке. – Охранник продолжал говорить, но я не слушала. Отошла к окну на враз онемевших ногах, опустилась на пол и закрыла глаза.
Очнулась я только когда меня дёрнули за плечо.
– Вы трогали что-нибудь в кабинете? – спросил второй охранник.
– Нет. – Я посмотрела по сторонам, только сейчас замечая беспорядок в бумагах, открытые ящики стола и распахнутый шкаф. Из меня выйдет никудышный детектив. – Полчаса назад журналы и брошюры лежали аккуратными стопками. Шкаф был закрыт, стол тоже, – добавила бесцветным тоном.
– Вы в порядке? – охранник заметил мою бледность.
Нет, я не в порядке. На полусогнутых ногах вышла из кабинета и опустилась на диван в приёмной.
– К вам будут вопросы! – крикнул охранник вслед.
Не сомневаюсь. И не только вопросы.
В голову лезли невозможные мысли. Неудобоваримые. Я не позволяла им развернуться в сознании, с силой выталкивала наружу.
Александр без сознания. Его кабинет в беспорядке, как после обыска.
Джейк.
Джейк.
Джейк.
Охранник встретил бригаду скорой помощи, с ними в приёмную вбежала запыхавшаяся Эллен. Из кабинета доносились отдельные фразы.
«Мистер Гранд принимает какие-нибудь лекарства?»
«У него здоровое сердце?»
«Кабинет был в полном порядке, когда я уходила». – Эллен всхлипнула.
«Он запирает эти ящики?»
«Да, запирает, но вот его ключи на столе. Телефон тоже здесь и компьютер…»
«Я проводила фотографа, вернулась, а мистер Гранд спит. Фотограф ничего не сказал». – Нелли защищалась, словно ей предъявили обвинения.
«Дыхание в норме, зрачки реагируют на свет, но вяло. Рефлексы снижены, реакция на болевые стимулы присутствует. Двигает конечностями симметрично. ЭКГ в норме. Возможных причин его состояния несколько. Что он ел и пил этим вечером?»
«Алёна принесла ему кофе».
«Кто такая Алёна?»
Вот именно, кто такая Алёна, и зачем она принесла кофе?!
Разум пока что не в силах охватить масштаб происшедшего, он ещё не понял причин, не связал вместе улики, но инстинкты не обманешь. Случилось нечто жуткое, коварное, преступное. И я находилась в его эпицентре.
Я и Джейк, Джейк, Джейк…
Александра увезли. В приёмной появился мужчина средних лет. Я видела его раньше. Лоренс – друг директора и личный советник по вопросам безопасности. Они с Эллен заговорили об Александре, о полиции, о мотивах преступления. Я услышала слово «шпионаж». Мерзкое слово, слишком много шипящих звуков.
– Я оставила Александра с фотографом, Нелли ждала в приёмной. Всего полчаса, не больше! – Эллен пыталась оправдаться, ведь она отвечала за съёмки. Её голос дрожал. – Мы следовали обычным правилам. Фотограф акк… – всхлипнула, – аккредитованный. Нам прислали списки, всех проверили. С согласия Александра я пошла проводить журналиста. Мы зашли в паб, чтобы обсудить пару вопросов. В приёмной остались Нелли и стажёрка. – Эллен взволнованно тараторила. Ей стыдно, потому что в момент преступления она пыталась устроить личную жизнь с журналистом.
– Почему отпустили охрану? – у Лоренса сильный французский акцент.
– В конце дня остались только двое гостей, а нас четверо. Мы никогда не используем охрану в таких ситуациях, особенно если гости – знакомые люди.
– Ты знаешь фотографа лично? – в голосе Лоренса усмешка.
– Мы знакомы с журналистом, а фотограф новый, но его прислали из знакомой газеты. Мы всё время с ними сотрудничаем.
– Но ты не знаешь фотографа лично?
– Нет, но…
– Его проверили на входе?
– Конечно! Удостоверение в порядке. Лоренс, мы всё сделали как положено!
– Почему фотограф остался наедине со стажёркой?
– Это не запрещено, а она лучшая! – В голосе Эллен появились писклявые ноты. – Стажёры знают правила. Он её фотографировал. Мы были за дверью, оставили их всего на несколько минут.
– Но этих минут оказалось достаточно, чтобы подсыпать что-то в кофе, не так ли, Эллен? – У Лоренса жуткий смех, и меня тошнило от мысли, что придётся с ним разговаривать.
– Это пока что не доказано!
– Да брось ты! – Лоренс презрительно фыркнул. – Гранду подсыпали в кофе какую-то дрянь. Вот вопрос на миллион фунтов: какого дьявола ваши стажёрки приносят кофе директору компании? Им что, больше нечем себя занять?
– Они никогда не носят директору кофе. Я не знаю, как так получилось. Алёна сказала, что фотограф сделал кофе и попросил её отнести Александру.
– Посторонний мужчина, гость компании сделал кофе и попросил её отнести директору, и ваша лучшая стажёрка покорно взяла кружку и пошла к Гранду? – В слове «лучшая» прозвучала заслуженная доза презрения. – Да уж, дела совсем плохи.
Невыносимый стыд бился в моей груди вторым сердцем.
– Гранд размяк тут у вас, расслабился, – насмешливо продолжил Лоренс. – Пьёт из чужих рук, тянет в рот всё, что перед ним ставят. Она хоть симпатичная, эта стажёрка?
Эллен не ответила. В кабинете раздались шаги и шелест бумаг.
– На столе всякая рекламная ерунда, статьи, журналы. Это и понятно, ведь в кабинете весь день были посторонние, – продолжил Лоренс. – Гранду что-то подсыпали и перерыли кабинет, не пытаясь скрыть следы. Запертые ящики открыты ключами Александра, следов взлома не вижу. Но там нет ничего важного, так как Гранд хранит документы в электронном формате. Меня больше волнуют его компьютер и телефоны, особенно телефоны. У него их два, рабочий и личный. Чтобы в них влезть, достаточно приложить его палец к кнопке. Вопрос в том, что именно искали и нашли ли. Мне срочно нужны записи со всех камер наблюдения.
В отличие от остальных, Лоренс казался совершенно спокойным.
События нанизывались на нить ночи одно за другим. Вокруг бегали люди, приёмная напоминала ошпаренный муравейник. Я срослась с диваном, смотрела по сторонам и не верила в происходящее. Подтвердилось, что причиной состояния Александра было снотворное. Планировались два параллельных расследования – отделом безопасности компании и полицией. Мне задавали вопросы, очень много вопросов. Я перечислила все события, начиная с обеда. Дважды. Описала фотографа. Трижды. Опознала Джейка на снимках с камер наблюдения. Кончик носа и скула, видневшиеся из-под шапки с шарфом, несомненно, принадлежали Джейку. Кружку вынесли из кабинета. Кофе, сделанный для мужчины, в которого я влюблена, стал уликой.
После этого я заперлась в кабинке туалета, где меня долго выворачивало наизнанку.
Глаза настолько сухие, что больно моргать. Тело окаменело от ужаса. Я не могу сделать глоток, забыла как глотать. Набираю полный рот воды, беспомощно дёргаю шеей и сплёвываю.
Хочу закричать, но не могу. Хочу, чтобы кто-то взял меня за руку, обнял, успокоил. Такое чувство, что грядёт конец света, и я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить беду. Потому что уже поздно.
Я заверяю Лоренса, что не виновата, в который раз повторяю всю историю. К счастью, Нелли пришла в себя, она говорит связно и уверенно. Её компетентность не вызывает сомнений, как и её репутация. Я хватаюсь за Нелли как за спасательный круг. Благодаря ей, а также записям с камер видеонаблюдения, события расписали по минутам, и с меня спало одно из возможных обвинений: в документах директора копалась не я.
…Когда Эллен с журналистом уходили, Александр был в порядке. Я ушла сразу после них.
…Нелли оставалась в приёмной, пока не вышел Джейк. По словам Нелли, из кабинета доносились голоса и смех, поэтому она ничего не заподозрила.
…Чтобы проводить Джейка к выходу, Нелли потребовалось не больше трёх минут.
…Камеры в коридоре подтвердили, что я не возвращалась, пока не услышала крики Нелли.
Я незаметно выдыхаю, радуясь первой хорошей новости: есть доказательства, что я не могла обыскать кабинет директора. Однако я могла посодействовать преступлению, подсыпав Александру снотворное. Потому что Джейк предложил мне деньги. Или потому что он мне понравился. Судя по тяжёлому взгляду, Лоренс в этом уверен. Он следит за моей реакцией, за словами и мимикой. Моя агония доставляет ему удовольствие.
Саму Нелли тоже проверят, как же без этого, но тридцать лет преданности компании и безупречный послужной список, безусловно, говорят в её пользу. А я иностранная стажёрка, которая принесла директору кофе и на глазах у всех флиртовала с фотографом.
В кабинете Гранда камер нет. Камера у входа в приёмную запечатлела, как мы с Джейком идём делать кофе и как я несу кружку директору с улыбкой на наивном лице. Есть ещё камера у входа на кухню, и она подарила нам очаровательный кадр, в котором я высовываюсь в коридор, а Джейк целует меня в нос. Этот паршивец явно знал, где находится камера, потому что отвернулся от неё, прикрываясь мной. А я улыбалась во все тридцать два зуба.
