Лариса Петровичева
Дракон выбирает невесту
В этот миг я не принадлежала себе. Я сделала бы все, что он приказал – и была бы счастлива, что делаю. Чужие пальцы, лежащие на шее, были твердыми и сильными, чувство нарастающей опасности скулило где-то в глубине, и мы целовались с такой отчаянной яростью, словно это был наш последний поцелуй в жизни.
Это было почти больно.
Автопилот взревел, и Эдвард почти оттолкнул меня в сторону и крутанул руль, выравнивая машину. Спорткар влетел в Нижний город, как стрела, и двинулся дальше, пронзая улицы, переулки и дороги.
– Ну что, фрин Инга? – спросил Эдвард: по-прежнему без улыбки, почти сурово. – Вам именно этого хотелось?
Губы горели, во рту стоял вкус крови. Я откинулась на спинку кресла и подумала, что это просто обязано быть сном. Наследник драконьей империи не мог меня целовать. Ему бы и в голову не пришло такое.
– Не слышу ответа, – с нажимом произнес он, и я откликнулась:
– Вы ведь и сами его знаете, этот ответ.
Влечение и желание стали медленно угасать. Теперь я чувствовала нарастающую злость. Мог ведь угробить нас, кретин с крыльями. Вполне могли бы влететь в какой-нибудь столб или неудачно припаркованный фургон.
– Хочу услышать его от вас.
Машина остановилась возле моего дома: вполне пристойного по меркам Нижнего города, но Эдвард посмотрел на трехэтажное здание в окружении яблоневого сада и презрительно скривился.
– Да, мне хотелось, – вздохнула я. – Но не такой ценой.
– Всем вам нужно лишь одно, – Эдвард слепо дотронулся до виска и опустил руку: это был настолько беспомощный жест, что меня пробрало холодом. – И никого не интересует, что на самом деле у меня на душе.
Я неплохо разбираюсь в людях, и сейчас Эдвард не лукавил. В его словах звучала искренняя горечь.
Но я не могла и не хотела его жалеть.
– Вы ведь в точности такой же, фро Эдвард, – сказала я. – Вас тоже не заботит то, что чувствуют люди рядом с вами. Вы просто кладете женщин в постель отработанным движением. Какой по счету буду я?
Мне удавалось говорить слегка насмешливо, но ноги тряслись от страха. Эдвард удивленно посмотрел на меня: похоже, никто и никогда не говорил с ним в подобном тоне. Девушки, которых он вот так целовал, на полном ходу, на грани гибели, просто раздевались и ложились.
К чему лукавить, я и сама готова была раздеться и лечь. Даже сейчас.
Останавливало только чувство самосохранения.
– Вам стало интересно, где у вас душа? – продолжала я. Должно быть, сейчас вся улица прижалась носами к окнам, все смотрят на сверкающий внедорожник и предвкушают зрелище погорячее. Но я не собиралась становиться еще одним телом в коллекции Эдварда. Теперь – не собиралась. Воевать с собой всегда тяжело, но я понимала: стоит пойти на поводу у своих желаний, и все закончится.
Как минимум я потеряю работу. Как максимум – меня больше никто никогда не наймет. Кому нужен специалист, не умеющий владеть собой?
– Вы видите людей насквозь, фрин Инга, – сухо сказал Эдвард. Дверь скользнула в сторону, и в салон автомобиля ворвался ночной ветер. – Возможно, однажды сумеете понять и меня.
– Поступайте с другими так, – спокойно сказала я, – как хотите, чтоб поступали с вами. Не придется обижаться на отказы.
Над головой Эдварда закружилось огненное облачко. Должно быть, в первый раз женщина отказала ему. Он наверняка планировал разложить меня прямо в это спорткаре, а затем дать пинка, в очередной раз убедившись, что все бабы шлюхи.
Но я не баба. И уж тем более не шлюха.
– Спокойной ночи, фрин Инга, – произнес Эдвард. – До завтра.
Не помню, как я вышла из машины и пошла в дом. Вроде бы только что сидела на золотисто-белой коже кресла – и уже стою в собственной гостиной и смотрю в окно. Спорткар все еще был внизу.
– Доброй ночи, фро Эдвард, – вздохнула я. – Похоже, я первая женщина, которая вам отказала.
Кажется, меня услышали. Спорткар помчался прочь бесшумной стрелой.
***
Вырвавшись из привычных темных глубин сна без сновидений, я поняла две вещи.
Первая – вчера вечером я была настолько выбита Эдвардом из привычной колеи, что забыла принять лекарство. Это было плохо, но не смертельно. Просто двойная доза – и можно жить дальше.
А вторая – прямо в центр моего лба упирается пистолет.
Ну что, вполне себе привычное утро. Как и тьма, которая застилает глаза непрозрачной повязкой.
– Не дергайтесь, фрин, – услышала я негромкий мужской голос. – Ваше оружие мы уже изъяли.
– Мне нужно принять лекарство, – ответила я. С такими лихими и умными надо действовать именно так: спокойно, но непрошибаемо. Сперва то, что нужно мне – а там и вас послушаем. – Пузырек в кармане брюк.
Мужчина негромко рассмеялся и, убрав пистолет, присел на край кровати. По комнате кто-то прошел, и я услышала, как зашелестела одежда. Значит, гостей всего двое – уже легче. Главное выпить таблетки и дождаться, когда вернется зрение.
– Вот, – сказал второй. Говор у него был южный, протяжный: «уотт». – Сколько надо?
«Скхольк наада?»
– Две, – ответила я и услышала, как с легким чпоканьем открылась крышка пузырька. Чужие пальцы, едва заметно пахнущие хорошим мылом, вложили шарики пилюль мне в рот и провели по губам каким-то удивительно порочным движением.
– Глаза, да? – поинтересовался незнакомец и тотчас же рявкнул: – Эй, Пит, убери оттуда руки!
– Глаза, – кивнула я и поинтересовалась, не желая тратить время и силы на догадки: – Чем обязана столь раннему визиту?
Незнакомец рассмеялся.
– Фрин теперь работает с драконами?
Темная густая вуаль постепенно рассеивалась. Комната была наполнена ярким утренним светом: над Нижним городом всходило беззаботное летнее солнце. Гостей было двое: один – здоровяк в спортивном костюме и кулачищами больше моей головы, и второй – молодой джентльмен с подкрученными чернявыми усиками, одетый в светлый костюм в тонкую полоску, по моде юга.
– Фрин работает, – кивнула я. – Вопросы?
Джентльмен улыбнулся.
– Когда начнется проект? – поинтересовался он. Нет, все-таки больше похож на большую крысу: смотрит хитро, словно готовит какую-то пакость.
– Через неделю, – ответила я. Сейчас надо было говорить правду, которую незваные гости и так знают. Я некстати вспомнила, как Крыс – будем звать его так – провел пальцами по моим губам, и ощутила брезгливость и злость.
– Очень хорошо, фрин Инга, – Крыс прикрыл глаза и вынул из внутреннего кармана пиджака такой же пузырек с лекарствами, какой был и у меня. И пилюли в нем были такие же. – Это те лекарства, которые вы возьмете с собой на проект. И будете принимать.
Я пристально посмотрела на него: вроде не смеется. И вроде не дурак. Охранник правильно оценил мой взгляд, потому что оторвался от пристального изучения безделушек на столе и шагнул в сторону кровати, держа руку в кармане.
– Я похожа на идиотку? – поинтересовалась я. Крыс ослепительно улыбнулся.
– Десять миллионов, фрин, – сказал он с отменным равнодушием. Дождавшись, когда мое лицо приобретет нужное выражение, Крыс продолжал: – Не волнуйтесь, состав препаратов практически идентичен. Но наши пилюли помогут вам выполнить одну очень важную работу.
Десять миллионов еще никто не предлагал. Никто и никогда – хотя я занималась очень щекотливыми и деликатными вопросами.
– Что за работа, фро..? – поинтересовалась я. Крыс улыбнулся, дотронулся длинными некрасивыми пальцами до правого виска.
– Меня зовут Кристиан, фрин Инга. Просто Кристиан.
Что ж, с именем я почти угадала.
– А ваша работа будет заключаться в том, чтобы принести мне две драконьи головы, – продолжал Кристиан. – Братья Финниганы, старший и младший. Семь миллионов и три миллиона соответственно.
Некоторое время я сидела молча, без единой мысли в голове. Потом все-таки смогла подумать: «Все верно, младший сын драконьей семьи стоит дешевле».
– Мокруха не по моей части, фро Кристиан, – твердо сказала я, мысленно добавив: особенно с драконами. Я не самоубийца.
Кристиан понимающе улыбнулся, словно ожидал услышать именно это.
– Вы даже не представляете, моя фрин, насколько по вашей, – произнес он. – Когда с вами случилось ваше несчастье?
Я устало посмотрела в сторону стола: там, в тумбе, лежала папка с выписками из Центрального госпиталя – папка, дававшая мне право получать самое дорогое лекарство в мире.
– Это генетическое, – ответила я. – Я родилась слепой.
Кристиан поднялся с кровати и протянул мне руку настолько изящным жестом, словно приглашал на танец. Я послушно встала, и Кристиан таким же танцевальным легким движением развернул меня спиной к себе и дотронулся до левой лопатки.
– Спорим, я знаю, что там у вас? – негромко произнес он. – Родимое пятно, похожее на расплывчатую стрелу. Верно?
Конечно, это не было особенным секретом. Я хожу и на пляж, и в бассейн, так что увидеть эту уродливую полосу мог любой желающий. Вот только то, как об этом говорил Кристиан, делало из моего родимого пятна какую-то страшную и постыдную тайну.
– Ну и что? – ответила я вопросом на вопрос. Кристиан усмехнулся и мягко прошептал мне на ухо.
– Вы драконоборец, фрин Инга. Вот и все.
Спустя четверть часа мы сидели в небольшом кафе на соседней улице и пили обжигающий кофе. Как выяснилось, у Кристиана была еще и небольшая шляпа с аккуратными загнутыми полями – сейчас, когда она лежала перед ним на плохо протертой поверхности стола, мой новый знакомый действительно выглядел джентльменом с юга. Тем самым джентльменом, который может прострелить вам глаз, если вы станете сопротивляться. Охранник расположился за соседним столиком – молчаливая громада, которая просто делает, что велено. Хозяин правильно понял ситуацию и повесил на дверь табличку «Закрыто на обслуживание».
– Драконоборцев истребили, – уверенно сказала я. Кофе прочистил голову, вернув мне мое привычное равнодушно-насмешливое отношение к жизни. – Много-много веков назад. Так что иногда пятно – это просто пятно.
Кристиан пригубил кофе, довольно прикрыл глаза. В этой сытой удовлетворенности было что-то от братьев Финниганов.
– Президент Сальцхофф был драконоборцем, – произнес Кристиан. – Мой дед работал в его администрации, так что я знаю, о чем говорю.
– Подождите-ка, – сказала я, догадавшись, чьи именно черты вижу в своем новом знакомом. – Вы внук Элиаса Семеониди?
Элиас был правой рукой Сальцхоффа, сподвижником и опорой. Его портрет был рядом с портретом президента во всех учебниках – вдвоем они смогли лишить драконов той власти, которая была у них испокон веков, вдвоем они создали наш привычный мир. Кристиан с достоинством кивнул.
– Моя фамилия Семеониди, – произнес он. – Но дед не был драконоборцем, и я тоже не из их числа. Впрочем, это не мешает мне продолжать семейное дело.
– Истреблять драконов? – спросила я почти насмешливо и тотчас же вспомнила о десяти миллионах на кону. Кристиан снова кивнул.
– Истреблять драконов. Раньше драконоборцев готовили с детства, но вы, моя фрин, конечно, никогда не занимались ничем похожим. Вы лечили вашу слепоту по специальной медицинской программе, которую запустил Сальцхофф.
Об этом я не знала.
– Да, – кивнула я. – Лечила слепоту. Нормально видеть смогла только в школе. Вы ведь в курсе, сколько стоят мои пилюли?
Не стала добавлять, что я пошла в решалы именно потому, что хотела видеть. Кристиан понимающе качнул головой.
– Я знаю, фрин Инга. Я, видите ли, руковожу компанией, которая производит ваше лекарство.
Хозяин заведения убрал грязные чашки с нашего стола и принес новые, с только что сваренным кофе.
– Это модифицированная версия вашего препарата, – продолжал Кристиан, когда хозяин вернулся за стойку, переглянувшись с охранником. – Во-первых, она пробудит в вас особые способности – вы сможете сразиться с драконами. А во-вторых, замаскирует их до нужного момента. Никто из драконов не увидит в вас драконоборца – до самого конца.
Я впервые за очень долгое время почувствовала себя беспомощной. Все уже было решено за меня, сопротивляться бесполезно. Я прекрасно понимала, что не сумею убить Эдварда и Макса, вот просто не смогу – но Кристиан не собирался меня слушать.
– Я никогда и никого не убивала, – призналась я, глядя ему в лицо: светлокожее, худое, с прозрачными зеленоватыми глазами. – Мое оружие – разум. У меня не получится принести вам головы Финниганов, поверьте.
Кристиан наклонился ко мне и произнес лукавым тоном бывалого заговорщика:
– Вы себя недооцениваете, фрин Инга. У вас получится.
Глава 2
Милли Дварксон позвонила мне в тот момент, когда мы с Кристианом и охранником выходили из кофейни.
– Не смогла набрать вчера, – без приветствий сказала она. – Родители устроили праздник в честь моего участия в отборе.
Кристиан понимающе кивнул, но в сторону не отошел. Интересно, как фармацевтический король связан с папашей Дварксоном? Профсоюзы на его заводах и не заикаются о забастовках.
– Про победу, надеюсь, никто не упоминал? – спросила я.
– Нет, конечно, – ответила Милли. В трубке шумела улица – должно быть, девушка куда-то шла пешком. – Инга, насчет нашего вчерашнего разговора…
– Я вас выведу с проекта, – твердо сказала я. – Даже помогу бесследно исчезнуть, если потребуется. Но вам придется дойти почти до финала. Это важно.
Кристиан усмехнулся. Я сердито посмотрела на него и продолжала:
– Никто ничего не должен заподозрить. Понимаете?
– Конечно, конечно, – торопливо сказала Милли. – Вы будете на проекте?
Разумеется, буду. Куда ж я денусь? У меня ситуация патовая. С одной стороны драконы, с другой – драконоборцы. Как хочешь, так и крутись, а похороны завтра.
– Я заеду туда вместе со всеми участницами, – сказала я, – так что у нас еще будет возможность все обсудить.
– Вы не останетесь внакладе, – торопливо проговорила Милли, и я едва не рассмеялась. Все-таки дочь папаши Дварксона оставалась его дочерью. Даже тогда, когда не хотела об этом думать.
– Все будет хорошо, Милли, – в моем голосе звучала просто непрошибаемая уверенность. – Даже не сомневайтесь.
Смею надеяться, она мне поверила.
Когда я убрала смартфон в карман, то Кристиан сделал знак охраннику, и тот очень бодро для своего роста и комплекции двинулся в соседний переулок.
– Милли Дварксон не хочет замуж за дракона, – сообщила я. – И я, пожалуй, не удивлюсь, если вы скажете, что тайно с ней обручены.
Кристиан пристально посмотрел на меня, словно прикидывал, что я имею в виду, а потом рассмеялся настолько искренне, будто мне удалось отколоть очень удачную шутку. Из переулка с вальяжной неторопливостью выплыл крупный черный внедорожник – за рулем сидела такая же громадина, как и уже знакомый мне охранник.
– Я почти не имею дел с Дварксоном, – сказал Кристиан и, разумеется, соврал. С папашей Дварксоном имеют дело все, у кого есть больше миллиона на счету. – Но, полагаю, мне стоит смотреть это шоу не только из-за смерти драконов.
Он открыл дверь и помог мне устроиться на заднем сиденье. Роскоши здесь, пожалуй, было даже больше, чем в спорткаре Эдварда – положение обязывает. Когда Кристиан сел рядом, и машина с прежней важной размеренностью двинулась в сторону Большого проспекта, я сказала:
– Вы так и не объяснили, как мне придется убить братьев Финниганов. И почему нельзя просто нанять киллера с телескопической винтовкой. Зачем такие сложности?
Кристиан помолчал. Затем задал вопрос:
– Как вы думаете, дорогая моя фрин, почему драконы правили так долго? Почему их обуздали почти на нашей памяти?
Я пожала плечами. Драконы, как и люди на верхушке власти, умели хранить свои секреты.
– Они чуют, когда их хотят убить, – продолжал Кристиан. – Такова их природа. Поэтому обычные люди просто не успеют причинить драконам вреда, нужны драконоборцы, умеющие скрывать желание расправиться с драконом. Президент Сальцхофф был величайшим драконоборцем, который уничтожил патриархов всех драконьих семей. Остальные смирились и приняли новые правила игры… это, видите ли, шокирует, драконы не привыкли хоронить своих погибших.
Столица просыпалась. Большой проспект заполняли машины, с шелестом открывались жалюзи на витринах, люди сонно подходили к автобусным остановкам и спускались в метро. Я думала о том, что мой мир уже никогда не станет прежним.
– Если я драконоборец, то зачем мне принимать ваше лекарство? – поинтересовалась я. – Чтоб не учуяли до поры, до времени?
– Совершенно верно, – кивнул Кристиан. – Разумеется, потом на вас начнется охота, дорогая фрин. Но я вас не оставлю, не беспокойтесь. Мне есть, где вас спрятать.
И снова соврал: никогда заказчик не станет защищать исполнителя. Кристиан Семеониди спрячет меня разве что на двух метрах под землей.
Но пока я не брала у него денег – а он не предлагал аванса. Так что никто никому ничего не должен. И если после вчерашнего вечера мне действительно хотелось прибить Эдварда, то я и в страшном сне не могла увидеть, что убиваю Макса.
Какими бы ни были драконы, Макс не заслужил смерти. Да и Эдвард тоже
Но, конечно, я ни слова не сказала Кристиану.
Машина выехала к зданию телестудии, и я с удовольствием убедилась в том, что здесь уже стоит толпа соискательниц. Пришли они, разумеется, с группами поддержки в лице мамок и бабок, так что можно представить, какой стоял гвалт. Автомобиль Кристиана осторожно объехал эту галдящую толпу и остановился у служебного входа. Наследник великого Семеониди улыбнулся и протянул мне пузырек с лекарством.
– Начните принимать уже сегодня, – посоветовал Кристиан и вдруг процитировал Святое Писание: – И сказал Господь: «Не бойся, не умрешь».
– Вы всегда так говорите, когда предлагаете закинуться? – осведомилась я, убирая пилюли в карман. Осталось определиться, буду ли принимать их или ограничусь личными запасами.
Я и представить не могла, что буду убивать Макса. Несмотря на драконье происхождение, он был хорошим человеком. Очень хорошим. Что бы там ни говорил Кристиан о драконоборцах, младший Финниган не заслужил смерти.
– Почти, – Кристиан одарил меня очаровательной улыбкой. Ему очень шел несколько старомодный стиль джентльмена с юга. И лучше бы этот джентльмен занимался чем-то еще, кроме истребления драконов.
Они, в конце концов, уже не правят нами. А через пару поколений неминуемо спустятся со своих башен и сольются с людьми. Амели вот уже сливается, причем очень пылко, и ее приятельницы тоже.
– Я еще не сказала «да», – промолвила я. Улыбка Кристиана стала еще тоньше. Он провел пальцем по панели управления, и дверь со стороны пассажира открылась, намекая, что мне следует выметаться.
– У вас просто не будет другого варианта, моя фрин, – ответил он. – Змея не может не жалить, а драконоборец не может не истреблять драконов. Такова его природа.
Вот, значит, как. Природа. Высыплю эти таблетки в ближайший унитаз и десять раз солью для надежности.
Но я, разумеется, не подала виду.
– Всего доброго, фро Кристиан.
Тот дотронулся до виска, словно отдавал мне честь.
– До скорой встречи, дорогая фрин.
Я смотрела, как машина неторопливо ускользает от здания телеканала и думала, что иногда судьба выкидывает такие фортели, что только руками разведешь. Что мы имеем? Драконов – раз. Папашу Дварксона, который настолько достал дочь, что она готова бежать от него, сломя голову. А я должна сделать все, чтоб у них с Эдвардом завязались максимально теплые отношения. Это два. И три, вишенкой на торте – южный джентльмен Кристиан и его лекарство, которое научит меня убивать драконов и заодно сделает невидимой для их чутья на убийц.
Выживу – напишу об этом роман.
Если, конечно, выживу. Я уже начала в этом сомневаться.
***
Второй день кастинга оказался еще хлеще первого. Не дожидаясь начала, две девицы устроили в коридоре совершенно безобразную драку. Охрана среагировала почти молниеносно, но одна, выше ростом и крупнее, успела повалить соперницу и несколько раз ударить ее головой в пол. Вскоре за окнами тоскливо замяукала скорая. Я смотрела, как санитары в голубой форме спускают к машине носилки, и меня не покидала уверенность, что драконам это должно нравиться. За каплю их внимания люди разбивают друг другу головы…
Интересно, нравится ли это Максу? С Эдвардом я не сомневалась – это лишний раз погладит по шерстке его эго.
Макс появился через четверть часа. Сбросил на спинку стула стильный светлый пиджак, положил на стол стопку бумаг и сообщил:
– Драку видели? Рейтинги уже рванули.
Почему-то мне стало грустно. Крутя в пальцах ручку, я думала о том, что дракон не сможет пойти против своей природы. А их природа – огонь, кровь и страсть.
– Да, видела, – кивнула я. – Девчонок уже увезли. Кого в полицию, кого в больницу.
Макс окинул меня пристальным взглядом и вдруг сказал:
– Вы странно на меня смотрите, Инга. Все в порядке?
Я улыбнулась, стараясь сохранять максимально бодрый вид. Не говорить же ему о том, что фармацевтический король платит три миллиона за его голову, а я бьюсь над вечной дилеммой, насколько цель оправдывает средства.
Мне надо ненавидеть драконов. Так, чтоб в глазах темнело, так, чтоб не было сомнений: такие твари не должны ходить по земле. Так их, должно быть, ненавидел великий Сальцхофф, который рубил головы патриархам драконьих семейств.
В какой-то из церквей на юге я видела икону Хорхо-Победоносца, поражающего змея. Художник придал святому вид молодого Сальцхоффа…
– Глаза болят, – призналась я и продемонстрировала Максу пузырек с лекарствами. – Всю жизнь пью эту дрянь, чтоб видеть белый свет.
На лице Макса тотчас же появилось невероятно трогательное выражение искренней заботы и тревоги. Он снова стал тем добряком, которого никто не принимал всерьез, который не имел ни веса, ни значения.
– Сочувствую, – искренне произнес он. – Что я могу для вас сделать? И сейчас, и вообще.
– Чашка кофе, – улыбнулась я. – Этого достаточно.
Макс понимающе кивнул и отправился к кофе-машине, предусмотрительно поставленной на столике в углу. Там уже хлопотала девчушка в белом платье и переднике, снимала крышки, открывая разноцветные канапе. Я вспомнила, что так и не успела нормально позавтракать и окликнула Макса:
– Захватите сюда пару тарелок?
Макс обернулся, и на его губах расцвела смущенная улыбка, словно он очень обрадовался тому, что сможет как-то мне пригодиться. В ту же минуту ожил мой смартфон: приложение выплюнуло сообщение от Эдварда:
«Какого дьявола ты трешься с Семеониди?!»
Вариантов было два. Либо за мной плотно следят, либо Эдвард видел, кто именно сегодня подвез меня на работу. Я задумчиво покрутила смартфон в руках, прикидывая, что ответить, и второе сообщение не заставило себя ждать:
Эдвард так и написал: «Не заставляй меня ждать».
«Его компания производит мое лекарство, – быстро напечатала я. – Лечу генетическую слепоту. Договорилась с ним о серьезной скидке».
Макс поставил передо мной белую чашку кофе и тарелку с закусками, но чудесный запах копченого мяса, овощей и икры сейчас показался мне отвратительным.
«Не смей мне врать! Семеониди не будет никого облизывать за скидку!»
Похоже, мне требовалась поддержка. Я протянула смартфон Максу и сказала:
– Прочитай. Твой брат мне не верит.
Макс изучил нашу переписку, и его брови удивленно поползли вверх.
– Хортасин стоит двести пятьдесят тысяч за пузырек, – сказала я, подпустив в голос ровно столько обиженной дрожи, чтоб Макс окончательно проникся ситуацией. – Пузырька хватает на месяц. Я звонила в «Мэссив Лаб» и договорилась с Семеониди о личной скидке, а в обмен решила его небольшую проблему с силуванскими поставщиками сырья через папашу Дварксона. Но твой брат, как видишь, мне не верит.
Макс понимающе кивнул и прикоснулся к картинке телефонной трубки над приложением. Звонок прошел, и Эдвард тотчас же ответил настолько забористой бранью, что девчушка, хлопотавшая над закусками, едва не перевернула на себя соус.
– Эд, это я, – спокойно сказал Макс. Эдвард захлебнулся воздухом от удивления, и Макс продолжал: – Семеониди действительно дал ей скидку за работу с силуванскими профсоюзами через Дварксона. Она не врет.
Эдвард что-то пробормотал, и стало ясно, что буря улеглась. Видимо, слово брата имело для него значение.
Я вздохнула с облегчением. Вывози, Пресвятая Матерь!
– Не врет и ничего не скрывает, – уверенно произнес Макс. Эдвард снова что-то буркнул, и Макс провел пальцем по экрану и передал мне смартфон. Я убрала его в карман и сказала:
– Вообще не понимаю, с чего такая буря.
Мы сели за стол, и, придвинув к себе канапе с мясом и овощами, Макс ответил:
– Видите ли, для драконов фамилия Семеониди – это как красная тряпка. Он был сподвижником президента Сальцхоффа, многие драконьи семьи тогда пострадали, – Макс говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Вот Эдвард и вспылил. Не берите близко к сердцу, Инга, вы тут не при чем. Просто когда видишь человека, чей дедушка отрубил голову твоему прадеду, то вряд ли сможешь сдержаться.
Я кивнула. Охранник открыл дверь, и в зал вошел Ральф. Вид у него был помятый: похоже, с трудом прорвался через возбужденную толпу девиц в коридоре. Захлопнулась дверь, отсекая шум и крики, и Ральф провел ладонью по вспотевшему лбу и произнес:
– Ну, город наш! Что творят! Меня едва не разорвали.
Я усмехнулась.
– Тут одной уже голову разбили. Вам еще повезло.
Ральф плюхнулся в кресло, и девчушка в переднике расторопно поднесла ему кофе.
– Одна меня за яйца схватила, так хотела пройти кастинг, – с неудовольствием признался Ральф и бегло дотронулся до паха. Я поморщилась: меня всегда просто убивала мужская привычка сидеть, широко раздвинув ноги, словно яйца там как минимум бычьи. Макс очень выразительно посмотрел на Ральфа и сказал:
– Тут дамы, дружище, держите себя в руках.
– Идиотки, – вздохнул Ральф и осушил чашку кофе одним залпом. – Ну что, давайте начнем.
И мы начали.
Первой зашла девица настолько прожженного вида, что я могла поставить голову против трамвайного билетика, что она опередила Амели в записи на гименопластику. Зеленое платье, купленное на распродаже в одном из сетевых магазинчиков, обтягивало тело претендентки, делая ее похожей на весьма упитанную гусеницу. Не дожидаясь вопросов, она улыбнулась и заявила:
– Доброе утро, я фрин Юлия, будущая жена Эдварда.
Это было сказано так, что все мы поперхнулись воздухом. Должно быть, девица решила, что шторм и натиск – это лучшая стратегия. Удача любит дерзких, так говорили морские разбойники севера.
– Вы не с севера случайно? – поинтересовалась я. Девушка прищурилась в мою сторону: дескать, как это в ней посмели заподозрить понаехавшую?
Хорошо, что освещение было выставлено так, что участницы кастинга не видели наших лиц.
– Я в столице родилась, – процедила она. Макс усмехнулся.
– Почему вы решили, что Эдвард возьмет вас в жены? – спросил он. Юлия посмотрела в его сторону с таким презрением, что впору провалиться под землю, осознав свое полное ничтожество перед этой богиней в зеленом.
– Потому что лучше меня он никого и никогда не найдет, это понятно? – сообщила она. Макс скривился. Видимо, именно такой тип девушек был ему максимально противен.
– Мы вам позвоним, – сказал он и вычеркнул имя фрин Юлии из списка в своем планшете, буркнув себе под нос: – Нахрен. Эта пусть сразу нахрен валит.
А Ральф сел поудобнее и заявил:
– Надо брать. Девка боевая, будет держаться на равных с драконицами. Прикинь, как они будут друг дружку рвать? Рейтинг рванет – шкалы не хватит.
Я рассмеялась.
– Представьте: эта Юлия повалила Амели на пол и таскает ее за патлы. И приговаривает: руки прочь от Эдварда, сучка крашена!
Макс невольно улыбнулся. Должно быть, в красках представил эту эпическую битву, и она его впечатлила.
А меня вдруг словно обожгло: а зачем мне убивать драконов своими руками? Продавить на проект пару неадекватных дамочек вроде этой Юлии, и они все сделают за меня. Идея, конечно, была безумная, но я решила обдумать ее в свободное время. Уже не раз и не два жизнь показала мне, что иногда побеждают самые невероятные и сумасшедшие идеи.
Сальцхоффа тоже считали сумасшедшим. Но он взял и сделал то, чего никто не мог даже вообразить. И победил, изменив весь наш мир.
Макс кивнул, соглашаясь, и вернул буйную Юлию в список. Я согласно кивнула.
– Хорошо, она прошла, – произнес Макс и махнул охраннику. – Запускайте следующую.
***
Конечно, я не думала, что Эдвард будет передо мной извиняться. Слишком мелко я плаваю, чтоб наследник драконьей семьи снизошел до того, чтоб просить прощения за вспышку гнева и недоверия. К тому же я знала, что конкретно в этом пункте мне не стоит доверять.
Я наткнулась на Эдварда в очень прозаичном месте: когда выходила из туалета для сотрудников после завершения кастинга, когда за окнами стемнело, а претендентки разъехались по домам. Я почти влетела в чью-то белоснежную рубашку, уткнулась носом в сильную грудь и уловила запах дорогих духов и горячего, крепкого тела – я сразу же поняла, чей это запах, и попробовала отстраниться, но Эдвард взял меня за руки и вкрадчиво произнес:
– Не стоит так торопиться, фрин Инга, – почти промурлыкал он. – Или вам невтерпеж затянуть моего брата в свои сети?
По спине к пояснице пробежали мурашки, словно кожу там обожгло невидимым прикосновением. Наверняка Эдвард знал, какое впечатление производит, и что именно я сейчас чувствую. Тут не надо быть экстрасенсом: в низу живота медленно растекался томительный жар, усмирить который мог только человек, который властно держал меня за руки и не позволял отстраниться.
В коридоре никого не было. Должно быть, Эдвард как-то приказал обитателям телекомпании держаться подальше от этого места. Я смотрела ему в лицо и не могла не представлять, как он сейчас вдавит меня в стену и возьмет – грубо, быстро, имея на это полное право.
– Я помню, что вы обещали за это, – сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее. Эдварду нельзя было понять, что я сейчас плавлюсь в его руках, как кусочек масла на раскаленной сковороде. – И мне цела моя голова, как и все, что ниже.
В живот мне упиралась крепкая чужая плоть, полностью готовая к любовной атаке. Интересно, это у всех драконов настолько большие члены? Странно тогда, что Макс не пользуется успехом – зажрались столичные красотки, действительно зажрались.
– Я верю Максу, – произнес Эдвард. – Как правило, он не ошибается в людях. И я должен попросить у вас прощения за необоснованные подозрения.
Я усмехнулась, всеми силами стараясь не поддаваться соблазну подняться на цыпочки и прикоснуться губами к чужим губам.
– Просите.
– Фрин Инга, простите меня за несдержанность, – негромко произнес Эдвард, глядя мне в глаза таким взглядом, что ноги подкашивались. Над его головой закружились первые искры. – Я был с вами незаслуженно груб.
Поцелуй был совсем не таким, как вчера. Нас медленно охватывало прозрачное огненное марево, то ли настоящее, то ли наведенное, чужие пальцы с застенчивой осторожностью гладили меня по щеке, и я чувствовала, что вот-вот взлечу вместе с ним или загорюсь. Поцелуй был наполнен такой волшебной томительной сладостью, что мне едва хватило сил, чтоб отпрянуть и вырваться из объятий Эдварда.
