Лаврентий Евгеньевич Вада
Лев, колдунья и зоопарк
Время шло, вечерело, а никто из сотрудников так и не пришел его спасать. Леонид Дмитриевич уже начал терять надежду. И тут он вдруг вспомнил про свои эксперименты с гудком в вольере. Не сводя взора со львов, Леонид Дмитриевич прополз вдоль решетки к краю вольера, где был установлен гудок. Мудрый зоолог начал давить на гудок изо всех сил. Звук должен был привлечь хоть кого-то из сотрудников.
Никто не знает, как течет время в львином вольере, но приблизительно минут через 15, а может 25, к вольеру наконец кто-то подошел. Леонид Дмитриевич обрадовался. Он увидел Васька – помощника уборщика вольеров, паренька с задержкой психического развития и ДЦП, которого в ZooЛаг пропихнули из центра занятости по программе трудоустройства инвалидов. Леонид Дмитриевич всегда полагал, что уровень интеллекта Васька был ненамного выше, чем у его любимых львов, и за глаза называл его «Квазиморда». Но в нынешнем положении Леонида Дмитриевича, конечно, было не до обзывательств, поэтому он ласково начал говорить с Васьком: «Вася! Дорогой, наконец-то! Я тут весь день сижу, меня кто-то запер случайно, я сознание потерял. Открой вольер быстрее!»
У Васька в руках была свежепотрошеная тушка кролика. Именно этим неосвежеванным лакомством сам Леонид Дмитриевич изредка баловал своих любимцев за хорошие результаты «гудковых» исследований. Васек молча швырнул кролика между прутьями решетки вольера Леониду Дмитриевича прямо в лицо. Старый зоолог оторопел и тут же почувствовал на лице кровь и запах парного кроличьего трупа. У Леонида Дмитриевича начался было приступ тошноты, но он увидел, что Васек собрался уходить обратно. Леонид Дмитриевич пересилил рвотный рефлекс, прильнул к решетке вольера и вновь начал кричать: «Васек! Ты что, совсем больной? Не видишь меня что ли? Открой быстро вольер, дебил!». Васек молча удалился.
Леонид Дмитриевич продолжал кричать в пустоту. Внезапно его накрыло второй за день волной адреналина, когда он услышал за спиной слова: «Ээ, Дмитрич, ну ты кролика-то есть будешь? Если нет, то можно я?».
Грамотеин-Порядочнов резко обернулся. Ему в лицо заискивающе смотрел все тот же немолодой лев по кличе «Шрам». Леонид Дмитриевич выдавил из себя: «А?». Шрам начал говорить своей львиной мордой и человеческим голосом: «Я говорю, если кушать не хочешь, то отдай еду мне, а то че она лежит-тухнет, у нас тут холодильника нет, как видишь».
«Ебануться», – прошептал Леонид Дмитриевич и тотчас поймал себя на мысли, что это было первое в его жизни матерное слово, сказанное вслух. «Я, наверное, перегрелся, или может от обезвоживания…», – продолжал мямлить изумленный зоолог.