Леа Рейн
Бал виновных
Бизнес – жестокая игра. Здесь слабый погибает.
(Артур Конан Дойл, «Архив Шерлока Холмса»)
На обложке Фотография автора
© Леа Рейн, 2022
ISBN 978-5-4496-3014-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Возвращение сеньориты Альбы
На кухне отеля «Гарсиа» как всегда все шумело, кипело и звенело. Кухарки крутились у плиты, шустрые официанты разносили завтраки для клиентов, а горничные проносились мимо дверей с охапками накрахмаленных скатертей и салфеток.
– Не отвлекайтесь, а то до конца жизни будете работать без выходных! – неизвестно кому пригрозила строгая экономка донья Валенсия. Так она тешила свое самолюбие, ведь здесь, в крыле для персонала, она могла командовать, как ей хотелось. Разумеется, ее приказы не должны были противоречить приказам дона Игнасио, хозяина отеля.
– Не командуйте моим официантам! – возмутился старый дворецкий дон Мигель. Единственным минусом для доньи Валенсии было то, что командовать в крыле для персонала она могла только вместе с дворецким.
– Если бы вы лучше за ними следили, я бы не командовала, дон Мигель! – парировала экономка.
– Что здесь происходит?! Валенсия, Мигель, если вы будете препираться друг с другом, то я уволю вас обоих! – воскликнул внезапно появившийся на кухне дон Хоакин, младший сын хозяина отеля. – С минуты на минуту приедет моя дочь сеньорита Альба, и я хочу, чтобы немедленно подготовили ее комнату.
– Все будет сделано, дон Хоакин. Сейчас же отправлю туда горничных, – заверила донья Валенсия, чуть пристыженно опустив голову, словно она была ребенком, на которого накричал отец. А ведь дон Хоакин годился ей в сыновья! – С вашего позволения, – произнесла она и удалилась.
Дон Мигель учтиво кивнул дону Хоакину и отправился в ресторан, чтобы следить за своими официантами.
Однако за одним он все-таки не уследил. Иван Эррера прятался за дверью и подслушивал, а после, радостный, рванул наверх, к комнатам клиентов, где сейчас работал его лучший друг.
– Йон, Йон! – громко позвал Иван, увидев друга, выкатывавшего официантскую тележку из чьего-то номера.
– Чего ты так кричишь, хочешь, чтобы нас уволили?! – возмутился тот.
– Я просто радуюсь!
– У тебя ещё остались силы радоваться?
– Сейчас скажу кое-что, и ты тоже будешь радоваться! Я только что слышал, как дон Хоакин сказал, что сегодня приезжает сеньорита Альба!
Глаза Йона вдруг загорелись, а сердце в груди взволнованно забарабанило.
Сегодня? Неужели! – подумал он, но тут же взял себя в руки и затушил внезапно возникшую радость.
– И что с того? – безразлично бросил Йон и толкнул тележку, отправившись в сторону лестницы для обслуги.
Иван, озадаченный, несколько секунд смотрел на удаляющегося друга, а после догнал его, желая выяснить, почему тот так странно отреагировал на это радостное известие.
– Ты не рад? – спросил он.
– Почему я должен быть рад? – холодно переспросил Йон.
– Ну как? Сеньорита Альба же наша подруга с самого детства! Мы несколько лет ее не видели.
Йон с грохотом остановил тележку. Было видно, что он нервничает или даже злится, но Иван не мог понять, отчего у него возникли такие странные чувства.
– Она никогда не была нашим другом и никогда им не станет, – серьезно изрек он. – Посмотри на нас, а потом на нее. Мы обслуга, а она сеньорита, внучка владельца отеля. Между нами дистанция в барную стойку, и эту дистанцию нам не преодолеть никогда.
– Что ты несешь? Она хороший человек. И если ты думаешь, что она будет обращаться с нами как с прислугой, то ты ошибаешься.
– Откуда нам знать, что вернется именно та Альба, которую мы запомнили, – горько произнес Йон и покатил тележку дальше, с силой сжимая металлическую ручку.
Когда он спустился вниз с грязной посудой, то остановился у дверей в кухню и прислонился спиной к стене, крепко зажмурив глаза. Новость о приезде Альбы все в нем перевернула. Столько лет ее не видеть! Какая она теперь? Осталась ли она такой же доброй, понимающей и искренней, какой была до отъезда на учебу? Или большой город ее изменил? Что если сегодня перед ними предстанет совершенно другой человек? Ответы на эти вопросы можно получить, только встретившись с ней лично. Но он теперь официант, а она – взрослая сеньорита. Что подумает общество, если увидит, как официант говорит с сеньоритой о чем-то помимо кухни и качества еды?
– Сынок, тебе не хорошо? – раздался голос кухарки Кристины Ривас.
– Нет, мама, не беспокойтесь, – опомнился Йон и прошёл в двери, оставив посуду около раковин.
Тяжело будет снова увидеть Альбу, его первую и, наверное, единственную любовь. Тяжело любить человека, с которым невозможно будущее. Но что он может с собой поделать? За эти годы любовь к Альбе никуда не делась. Она продолжала терзать его душу, игнорируя здравый смысл.
– Вергара, не стойте истуканом, идите да обслужите клиентов, раз вам нечем больше заняться, – произнес дон Мигель, вытолкнув Йона в ресторан, где за столами сидели элегантные клиенты и клиентки в твиде и кружевах.
Среди вороха дорогих одежд Йон выловил взглядом один единственный костюм серебристого цвета. Быть может, он бы не привлек его внимания, если бы не был надет на девушку. Вот же странность – какая-то сеньорита ходит в брюках! Эта неординарная особа сидела за столом вместе с доном Хоакином, доньей Адрианой и сеньором Лукасом и разрезала серебряным ножом внушительный кусок мяса. Йону понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что эта девушка – Альба. Такая взрослая, статная и совсем не похожая на ту темноволосую девчушку в белом платье, что играла с ним во дворе.
Он смело направился к столику, желая подлететь к Альбе и заключить её в объятия, но вовремя умерил свой пыл. Он официант, а вся эта семья – хозяева отеля. Последствий не разгребешь.
– Официант! – раздался такой до боли знакомый голос.
Йон не смог вымолвить и слова, лишь вежливо склонил голову, как бы показывая, что он готов выслушать все пожелания сеньориты, но никто на него даже не взглянул.
– Принесите мне липовый отвар.
– Сестрёнка, ты, что ли, заболела? – поинтересовался сеньор Лукас.
– Горло немного болит.
– Наверное, стоит вызвать врача? – предложил дон Хоакин, обеспокоено взглянув на дочь.
– Не нужно, папа, ничего серьёзного.
– Уверена?
– Абсолютно.
– Если почувствуешь себя плохо, то сразу сообщи нам, – вмешалась донья Адриана. – Не хватало, чтобы твой первый день дома омрачился недугом.
– Хорошо, мама.
– Сеньорита желает чего-нибудь ещё? – нашёл в себе силы сказать Йон.
– Нет, мне только липовый отвар.
Йон резко развернулся и полетел в сторону кухни; все его тело передёргивало от волнения и обиды. Она его не узнала. Не узнала!
А чего ты ждал? Думал, она кинется в твои объятия? – сказал он сам себе.
Нет, он, конечно, так не думал. Но надеялся получить хотя бы толику внимания – кивок, легкую улыбку или взгляд. Но этого не было. Ничего не было!
Ты обслуга, так что знай свое место.
– Это что, сеньорита Альба? – спросил Иван, остановив друга посреди зала.
– Она самая, – кинул Йон.
– Я только что узнал от Мартина, что она получила диплом по юриспруденции и философии и что она теперь работает адвокатом, представляешь? Отличный у неё костюм, кстати. Неужели теперь в больших городах так одеваются?
– Мне-то откуда знать?
– Что она тебе сказала?
– «Официант, принесите мне липовый отвар».
– И все? – удивился Иван.
– А что ещё она могла мне сказать? Я же официант.
– Но она же наш друг…
– Думаешь, Гарсиа будут водить дружбу с нами? Эти напыщенные пижоны из высшего общества никогда не станут друзьями для обслуги.
– Это вздор! – возмутился Иван.
– Это правда жизни. А сейчас, если позволишь, мне надо обслужить сеньориту. – Йон собрался было идти на кухню, но Иван неожиданно схватил его за плечо.
– Не позволю.
– Чего тебе? – недовольно произнес Йон.
– Послушай, я же вижу, что приезд сеньориты Альбы тебя взволновал. Я не верю, что ты не рад тому, что она вернулась домой. Но не принимай такое отношение близко к сердцу. Она могла только сделать вид, что не узнала тебя, ведь рядом ее семья.
– Я не принимаю это близко к сердцу. Мне все равно, – фыркнул Йон и, скинув руку Ивана со своего плеча, помчался в кухню.
Иван тяжело вздохнул и принялся обслуживать какую-то старую сеньору. Но мысли его были за пределами работы. Он все думал о несчастном Йоне и его несчастной любви к сеньорите Альбе. Друг никогда не признавался ему, что влюблен во внучку дона Игнасио, но этого невозможно было не заметить. А то, как он себя сегодня вел, лишний раз подтверждало его неравнодушие к этой девушке. Но что было делать? Она и правда была из высшего общества и отношения с ней были бы невозможны. Но дружба – нет. А это уже немало, так ведь?..
Йон, как только влетел в кухню, с размаху ударил по комоду с подносами. По руке тут же разлилась горячая боль, которая привела его в чувство. Все работники, что были в кухне, бросили свою работу и с любопытством уставились на него, отчего Йону стало крайне неловко.
– Вергара, что вы себе позволяете?! – побагровел от злости дон Мигель. – Это вам не таврена, где вы так часто любите драться!
– Простите, дон Мигель. Такого больше не повторится, – тут же потупился Йон, стараясь взять себя в руки. Не хватало еще вылететь с работы из-за своих чувств к этой девушке!
– Я надеюсь на это. А остальные на что смотрят? За работу, быстро!
Горничные закопошились и продолжили натирать до блеска тарелки, официанты побежали дальше разносить заказы, а кухарки и повара помешивать супы в огромных кастрюлях.
– Сынок, ты меня расстраиваешь, – тихо сказала Кристина.
– Простите, мама, не знаю, что на меня нашло, но я ни в коем случае не хотел вас расстроить.
– Но сделал это.
– Мама… – отчаянно выдохнул Йон.
– Что стряслось? Не связано ли такое твое поведение с приездом сеньориты Альбы?
– Нет. Нужен липовый отвар.
– Для сеньориты Альбы?
– При чем тут сеньорита Альба?! – воскликнул Йон чуть громче, чем ожидал. Некоторые работники опять глянули в его сторону, но сразу же вернулись к делам, опасаясь гнева дона Мигеля.
Кристина смерила сына строгим взглядом, и юноша раскололся. Йон ненавидел, когда мама так смотрела, потому что от такого взгляда тут же просыпалась совесть и некий страх того, что мама будет в нем разочарована.
– Ну да, отвар для сеньориты Альбы.
– Я знаю, что ты влюблен в нее, – прошептала Кристина, приготовив все нужное для отвара.
Йон опешил, но постарался сохранить каменное выражение лица.
– Это неправда, – сказал он, но голос его дрогнул и выдал его с потрохами.
– Правда. Мама такое чувствует, так что не отрицай ничего. Но вынуждена тебя расстроить, мой дорогой. Ты никогда не сможешь быть с ней вместе, поэтому тебе нужно оставить все мысли о ней, похоронить их глубоко в себе и переключиться на другую девушку. Вон, горничная Виктория, например. Хорошая девушка, и ты ей не безразличен.
– С чего вы взяли?
– Я вижу, как она на тебя смотрит. Подумай об этом.
– Хорошо, – ответил Йон. – Подумаю.
Он взял из рук матери кружку с отваром и поставил ее на поднос. Руки предательски затряслись, а сердце заухало в груди. Нужно было собрать всю смелость и отнести этот напиток сеньорите Альбе. Всего лишь поставить кружку рядом с ней – не так уж это и страшно. Но отчего тогда все внутри переворачивается и сковывается от ледяного ужаса?
Йон покинул кухню и оказался в ресторане. Но увидев, как Альба оглядывает зал, юркнул за комнатное дерево и тяжело задышал. От листвы приятно пахло свежестью, и это слегка его успокоило. Нет, он не хочет больше к ней подходить, он не хочет больше с ней пересекаться, смотреть на неё, говорить с ней. От такого холодного господского безразличия с ее стороны его сердце разорвется.
– Мартин! – сказал Йон, остановив светловолосого официанта. – Отнеси этот липовый отвар сеньорите Альбе, очень тебя прошу!
– А сам не можешь?
– Меня срочно зовет дон Мигель. Тебе ведь не сложно?
– Конечно, мне никогда не сложно выполнять твою работу, – недовольно проговорил Мартин, но все-таки взял поднос из рук Йона.
– Спасибо, друг, – улыбнулся Йон и вернулся обратно на кухню.
Никогда больше не подходить к Альбе, стараться обслуживать клиентов подальше от стола семьи Гарсиа, не браться развозить заказы в комнаты на третьем этаже, где проживают все Гарсиа, – твердил про себя Йон. – Забыть о ней и переключиться на кого-то другого. На Викторию. И правда, хорошая девушка, надо заставить себя ее полюбить.
Но ведь никогда не знаешь, куда отправит тебя дон Мигель. А все время перепоручать свою работу другим тоже нехорошо. Из-за того, что Йон часто ходит в таверну в деревне, он перепоручает свою работу друзьям, и уже порядком всех этим раздражает. Видимо, остаётся только быть шустрее и убегать к клиентам раньше, чем на него повесят работу с семьёй Гарсиа.
– Вергара, что вы опять встали посреди дороги? – возмутился дон Мигель. – Бегом в ресторан.
– Мне нужно выполнить работу доньи Валенсии, – соврал Йон.
– С каких пор донья Валенсия даёт вам работу?
– Ну, с тех самых, – неуверенно промямлил юноша и скрылся за дверью, шепча себе под нос проклятия. Если дон Мигель спросит у доньи Валенсии про эту работу, то его точно уволят! Зачем он вообще это сказал? Можно было просто сказать, что ему надо отвести заказ в номер.
– Вергара! – пророкотал голос доньи Валенсии.
Йон остановился и почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной. Все, теперь ему конец. Как же молниеносно, однако, раскрываются обманы!
– У меня для вас особое поручение, – начала экономка, и Йон с облегчением выдохнул. – Вы же умеете водить машину, так что после обеда отвезите сеньориту Гарсиа к портнихе.
Йон округлил глаза. Что за день! Лучше бы донья Валенсия его уволила, честное слово!
– Но я не смогу, мне нужно будет выполнить поручение дона Мигеля. Оно очень важное.
– Что может быть важнее поручения, касающегося сеньориты Гарсиа?
– Поручение, касающееся дона Игнасио! – не растерялся Йон. Если его обманы раскроются, то ему влетит по самое не хочу. Но уже никуда не денешься, придётся вести свою игру до конца.
– Ладно, поручу это вашему другу Эррере. Кто ещё, кроме него и вас, так хорошо знает нашу сеньориту.
– Вы правы, никто, – попытался улыбнуться Йон. – С вашего позволения, я пойду.
Донья Валенсия кивнула, и Йон ни жив ни мертв добрался до своей комнаты, которую он делил вместе с Иваном. Оказавшись за дверью, юноша мешком картошки упал на кровать. Могло показаться, что он всех обманул ради того, чтобы ничего не делать, но это ведь было не так. Он всех обманул, чтобы лишний раз не пересекаться с Альбой. И выкурить тайком от матери парочку сигарет, потому что в такой стрессовой ситуации только они и спасали.
Когда от сигареты остался только окурок, Йон выкинул его в окно и снова завалился на кровать, размышляя о своём шатком положении. В любой момент его могли уволить, а быть уволенным он совсем не желал. Он родился в этом отеле и провел тут всю свою жизнь, а потому смело считал это место своим домом. Тут у него было все – работа, семья и друг, который был ему почти как брат. Наверное, даже не почти, он и был его братом, ведь их растила одна женщина. Мама Ивана пропала, когда тому было около трех лет. Она работала раньше горничной в отеле и была лучшей подругой кухарки Кристины, но однажды ушла в деревню за цветами для какого-то праздника и не вернулась. Маленький Иван был без отца (по крайней мере, никто не знал, кто он), а теперь остался и без матери. Дон Хоакин хотел отдать его в приют, но Кристина не позволила, сказав, что может позаботиться об Иване так же, как заботится о Йоне. Она воспитала их двоих, подарив им пусть и не богатую, но зато счастливую жизнь.
Йон вспоминал те счастливые времена, когда они вместе с Иваном и Альбой бегали по окрестностям и исследовали побережье. Их любимым местом всегда был скалистый склон, о который разбивались холодные соленые волны Бискайского залива. Ребята могли часами там находиться, то ползая по камням и изображая археологов, то просто сидя на песке и глядя на бескрайнюю водную гладь и старинные маяки.
Но многое изменилось с того момента, как родители решили отправить Альбу на учебу в большой город. С момента отъезда подруги жизнь Йона разделилась на «до» и «после». И он бы отдал все, чтобы вернуть это «до» и чтобы «после» никогда не наступало.
***
– Сеньорита Гарсиа, мне было поручено отвезти вас в деревню, – произнес Иван, открыв для девушки дверь автомобиля.
– Спасибо, Иван, – Альба остановилась у двери, улыбнувшись молодому человеку ослепительной улыбкой.
– Вы меня помните?
– Ну, конечно! Как я могла забыть друга своего детства! И кстати, мне неприятно, что ты обращаешься ко мне на «вы».
– Но как иначе?..
– Так же как и раньше.
– Нет-нет. Я не могу по-другому. Ещё ляпну так в обществе или перед вашей семьёй. Даже не просите, – замотал головой Иван. – Прошу вас. – Юноша помог сеньорите забраться в кабину машины, а сам принялся заводить мотор. У него это получалось не так хорошо, как у Йона. Но он пытался. Сначала бегал крутить заводную рукоятку, расположенную в передней части автомобиля, потом нажимал на кнопку зажигания, но автомобиль так и не желал заводиться.
– Иван, надо плавно нажимать, – посоветовала Альба, когда молодой человек в очередной раз сбегал покрутить рукоятку.
– Откуда вам знать?
– Я сама умею водить машину.
– Тогда зачем вам понадобился водитель? – удивленно спросил Иван, нажав на кнопку плавно, как и посоветовала сеньорита. – Завелось!
– Ну вот, видишь.
– Так зачем вам понадобился водитель? – повторил юноша свой вопрос.
– На самом деле, – замялась Альба. – Ты не обижайся на меня, я, правда, очень рада, что увидела тебя после стольких лет разлуки. Но я попросила Валенсию, чтобы именно Йон вез меня к портнихе.
– Вы все-таки помните Йона?
– Естественно, я его помню, какой бы был из меня адвокат, если бы у меня была такая плохая память? Он подходил сегодня ко мне на обеде. Сначала я его и правда не узнала, потому что вовсе на него не посмотрела, но когда он заговорил, то сразу поняла, что рядом со мной стоит мой старый друг. Но он так быстро убежал, что я даже не успела дать ему понять, что помню его!
– Он очень переживал, что вы его не узнали.
– Но я узнала. Я хочу с ним поговорить. Только не говори ему, пожалуйста, что мы сегодня с тобой о нем разговаривали.
– Не скажу, – пообещал Иван.
Такой интерес к Йону навел Ивана на мысли, что сеньорита Альба может быть влюблена в Йона так же, как тот влюблен в нее. Но эта просьба ничего ему не говорить, свидетельствовала о том, что девушка все же понимает, что эта влюбленность не имеет права на существование. Как, наверное, это тяжело! Бедные его друзья, угораздило же их влюбиться друг в друга. Говорить об этом Иван, конечно, не станет, потому что нельзя давать другу ложных надежд. Им никогда не быть вместе, семья Альбы об этом уж позаботиться, как позаботилась однажды об их дружбе.
***
Когда Иван вернулся в комнату, за окном было уже темно. Он зажег электрический свет – такой свет был в отеле уже пару лет, но юноша до сих пор к нему не привык, – и застал Йона спящим на кровати.
– Черт возьми, Йон! – воскликнул Иван и подбежал к кровати друга, начав его тормошить. – У тебя же сейчас рабочие часы! Почему ты спишь?
– Эррера, – раздался голос дона Мигеля за спиной. – Вы не вдели… Вергара! Вас-то я и искал. Объясните, что вы забыли здесь, когда ваша смена еще не закончилась?
– Простите, дон Мигель, Вергаре… в смысле Йону нездоровится. Я проводил его до комнаты, мне кажется, у него жар, – протараторил Иван, как всегда спасая своего друга из затруднительной ситуации.
– Тогда, Эррера, жду вас. Подмените своего друга. А для вас, Вергара, я позову вашу маму, уверен, что она знает, как лечить своего сына.
На этой ноте дон Мигель удалился, оставив после себя напряжение, что металлическими тисками хваталось за голову и сжимало виски. Йон поднялся в сидячее положение и взъерошил свои кудрявые темные волосы.
– Ну и что это значит?! – негодовал Иван.
– Я задремал, – пробормотал Йон, так и не разлепив до конца глаза.
– Спасибо тебе большое. У меня сегодня только первая половина дня была занята. А теперь, благодаря тебе, занята и вторая!
– Прости. Я в долгу не останусь, отработаю потом твою смену.
– Завтра утром, – тут же подсуетился Иван. – Ты уже, судя по всему, выспался, так что сможешь рано подняться. А я посплю.
– Хорошо, – усмехнулся Йон.
– Ловлю тебя на слове.
Иван быстро переоделся и выскочил из комнаты, натягивая на ходу белые перчатки. На повороте он чуть не столкнулся с Кристиной, которая несла в руках поднос.
– Простите, мама! – выпалил он.
– Беги быстрее, дон Мигель сегодня очень сердитый, – посоветовала она.
– Спасибо, – ответил молодой человек и перешел на бег.
Кристина дошла до комнаты сыновей и первым делом стала расставлять на тумбе всевозможные баночки с лекарствами, которые захватила для лечения Йона.
– Как ты, сынок? – заботливо спросила она.
– Это что такое, мама? – не понял Йон, указывая на лекарства.
– Дон Мигель сказал, что ты болен. Видимо, с утра твое поведение было странным вовсе не из-за приезда сеньориты Альбы, а из-за болезни. Но не переживай, мама быстро поставит тебя на ноги.
Неужели дон Мигель на самом деле сообщил об этом мнимом недуге его матери? Раньше он никогда так не поступал, всегда отправлял к больному официанту цирюльника. Значит, сейчас дворецкий понял, что Йон и Иван его обманули, а потому решил их так наказать – одного отправил работать, а второго заставил сгорать со стыда.
– Мама, я не болен, – признался юноша, опустив голову. Конечно, было стыдно перед мамой. Она и так, наверное, считает его безответственным, так теперь еще будет считать обманщиком.
– Значит, ты солгал дону Мигелю?
– Да, мама. – Не было больше смысла юлить и что-то выдумывать. Для одного дня обманов достаточно. Тем более, это же мама, она должна его понять.
Кристина от негодования покраснела, а после отвесила сыну мощную пощечину, что оглушила его, как выстрел из ружья.
– Чтобы больше я не ловила тебя на лжи, – строго произнесла Кристина. – Завтра вечером устраивают праздник по случаю приезда сеньориты Альбы, и я лично попрошу дона Мигеля вписать тебя в график работы на этом празднике, чтобы у тебя и минуты свободной не было на всякие глупости. Может быть, так ты поймешь, что пора браться за ум.
Йон тут же решил пересмотреть свои взгляды на правду для мамы. Видимо, не всегда мама может его понять. А кто вообще может?
– Но это жестоко, мама! – возразил Йон. – Вы прекрасно знаете, что я не могу попадаться на глаза сеньорите Альбе. Если я ее увижу, то точно совершу что-нибудь такое, отчего нам с вами обоим будет стыдно!
– Ты мне угрожаешь?
– Я не угрожаю.
– А что, предсказываешь будущее?
– Возможно.
– Ни ты, ни я, никто из нас не знает, что может случиться в будущем. Но зато кое-что мы знаем – будущее зависит только от нас самих. Так что, сынок, возьмись за ум и не прячься от проблемы, ты уже взрослый человек, а взрослые люди от проблем не прячутся, они их решают. И я тебе уже сегодня посоветовала, как можно решить твою проблему. Надеюсь, что ты меня все-таки слушаешь.
Йон раздосадовано выдохнул. Может быть, мама была права. Сегодня он вел себя как ребенок, обманывал всех и избегал работы только потому, что боялся пересечься с девушкой, которая его не узнала. Ну не узнала – и что? Его каждая первая сеньорита не узнает, но от них же он не прячется.
– А теперь иди, скажи Ивану, чтобы он не работал за тебя. Это очень некрасиво с твоей стороны, – наказала Кристина и покинула комнату, поражаясь, что сын и дня не может прожить без какой-нибудь глупости. Но, несмотря на его ребячество, она его очень любила и всегда желала ему только добра. Связь с этой девушкой, сеньоритой Альбой, не принесет ему ничего хорошего. Она принесет ему только разочарование и боль, а страданий сына Кристина никак не могла допустить.
Йон привел себя в порядок и спустился в ресторан, застав Ивана с подносом в руках.
– Иди, я за тебя закончу, – произнес Йон.
– Ну нет, мы договорились. Завтра я сплю, так что иди отсюда, – отмахнулся Иван, но тут же приметил за столиком семьи Гарсиа сеньориту Альбу. – А хотя нет, возьми заказ у той сеньориты, – сказал молодой человек, указав на девушку рукой.
Йон проследил за жестом друга и нервно усмехнулся.
– Ну нет, мы же договорились. – Он похлопал друга по плечу и скрылся за дверями кухни.
Опять убежал. Вот так вот он решает свои проблемы. Он должен был пересилить себя и спокойно взять заказ у сеньориты, словно ничего никогда и не было. Но на словах все всегда выглядит куда проще, чем на деле.
Нет, хватит, что ты за тряпка-то?! Почему не боишься до полусмерти избивать людей в таверне, а от своей старой подруги шарахаешься, как от горящего факела? – твердил внутренний голос в голове Йона. И юноша заключил, что этот голос абсолютно прав. Нужно вернуться туда и выполнить свою работу, как будто сеньорита Альба для него очередной клиент, каких в ресторане пруд пруди.
Но… Проблема-то его все равно никуда не денется. Найти другую девушку – это понятно и правильно, но, встречаясь с другой, он всегда будет задаваться вопросом, а правда ли Альба его не помнит или только делает вид, что не помнит его, как будет делать он сам? Самым лучшим решением такой проблемы будет разговор. Обязательно нужно с ней поговорить, но сделать это в одежде официанта будет очень проблематично. Тогда как по-другому?..
И тут у Йона родилась очередная безумная идея. Наверное, это была самая безумная идея за всю его жизнь. Раз уж его глупость сегодня перелилась через край, то терять уже нечего.
Он вылетел в коридоры, которые вели к служебным комнатам, и понесся в сторону прачечной. Украсть… Нет, одолжить. Одолжить пиджак какого-нибудь сеньора – вот его идея. Если он будет выглядеть как сеньор, то общество не станет задаваться вопросами. Это обезопасит репутацию Альбы. Ну а за свою репутацию Йон не беспокоился, она и так давно испорчена.
Серый пиджак, насквозь пропитанный дорогим одеколоном, пришёлся Йону по размеру, поэтому юноша решил одолжить его. Запах был, конечно, невыносимый. Зачем эти пижоны выливают на себя столько одеколона? Но выбирать не приходилось – другая одежда была сплошь женская.
Не прошло и пары минут, как Йон уже покинул прачечную и двинулся по коридорам к служебной лестнице. Он решил пройти через второй этаж и спуститься по парадной лестнице, ведь было бы странно, если бы сеньор оказался в ресторане через кухню.
Этот отель был настоящим лабиринтом с кучей лестниц и дверей. Здесь было нетрудно заблудиться, чем, в общем-то, и занимались новички вместо того, чтобы работать. Очередного заблудившегося официанта дон Мигель отчитывал так, что тот потом за две минуты запоминал планы всех трёх этажей и выучивался ориентироваться.
Сам Йон запомнил весь отель ещё в детстве. Вместе с Иваном они бегали по коридорам, стараясь не попадаться на глаза клиентам, и исследовали здание. Они даже отыскали секретную лестницу, которая вела к заброшенной двери, запертой на ржавый замок. Замок они снесли лопатой и обнаружили, что дверь выходит на задний двор. Этот ход они показали Альбе, и потом только им пользовались, когда нужно было незаметно покинуть отель.
Йон оказался в вестибюле очень быстро. Он остановился у двустворчатых дверей ресторана и, прежде чем войти, привёл в порядок дыхание, которое сбилось от волнения.
Ну все, теперь можно заходить, – заключил он и толкнул двери, за которыми раскинулся совершенно другой, непривычный ему вид. Теперь он смотрел на этот ресторан глазами сеньора, а не официанта. Столики с дорогими скатертями, пол из разноцветной древесины, который приятно и так по-дорогому поскрипывал под ногами, многоярусные хрустальные люстры с электрическим светом, звон фарфора и серебра – это место не только выглядело богато, оно звучало богатством, сияло им, словно настоящий королевский дворец. Войти сюда через парадный вход в обычное время – кому еще из обслуги выпадал такой шанс?
Когда Йон шёл между столиков, он был уверен, что все официанты, которые попадались ему на пути, узнали его и уже сообщили обо всем дону Мигелю. Паранойя в такой ситуации развилась очень быстро. А когда он увидел Ивана, шедшего с подносом прямо ему навстречу, то вовсе запаниковал и юркнул за первое попавшееся комнатное дерево. Таких деревьев в ресторане было очень много; Йон собственноручно их поливал и протирал их листья чуть ли не каждый вечер. По правде сказать, он терпеть не мог эти деревья, но сейчас был счастлив, что они тут есть.
Йон выглянул из-за листвы и с облегчением понял, что Иван удалился в кухню. Но укрытие свое он пока не решился покинуть. Он оглядел весь зал и выловил взглядом столик семьи Гарсиа. Вот сеньор Лукас, вот и дон Хоакин со своим братом доном Хавьером, вот и донья Адриана. Но где же Альба? Неужели уже ушла? Значит, он зря одолжил этот вонючий пиджак?
– Сеньор, почему вы прячетесь? – Этот вопрос острым ножом разрезал воздух. Сердце тут же ушло в пятки, а в голове образовалась вата, которая оградила мозг от адекватных мыслей.
Йон развернулся и столкнулся нос к носу с той, из-за кого у него весь день все идёт не так, как запланировано. Карие глаза, блестевшие от света электрических ламп, встретили его и лишили возможности шевелить конечностями. Юноша, как зачарованный, разглядывал Альбу, ее смуглую кожу, похожую на самый дорогой бархат, ее черные кудри, закрепленные в замысловатую прическу, и не знал, как и что отвечать.
– Сеньор? – Альба нервно улыбнулась, и Йон понял, что разглядывал девушку до неприличия долго.
Но ситуацию сглаживало то, что и Альба разглядывала его так же долго.
– Приношу свои извинения, если мое молчание вас смутило. Я ждал своего друга. Он недавно приехал в отель, – произнес Йон, взяв себя в руки.
– А вы давно тут?
– Очень давно, – ответил он, стараясь не показывать, что ему до глубины души обидно, что Альба его так и не вспомнила.
– И как вам отель?
– Хороший отель. Часто в таких останавливаюсь.
– Правда? Моё имя сеньорита Альба Гарсиа Веласко, адвокат. – Она протянула свою руку, которую Йон тут же поднес к губам. – Мне было бы очень любопытно узнать, как наш отель смотрится в сравнении с другими. Если вас не затруднит, разумеется.
– Ну, я бы сказал, что этот отель очень выделяется на фоне других, – сказал Йон, полностью растерявшись. Он ведь ничего в этом не смыслит. Сравнивать отели! Он никогда нигде не был, ему просто не с чем сравнивать!
– И чем же он выделяется? И, кстати, сеньор, вы забыли представиться.
– Д… да, я Сауль Альманса Кампос, рад знакомству с вами, сеньорита Гарсиа.
