Лена Обухова
Академия Горгулий. Напарница дракона
Глава 3
Пожалуй, с моими представлениями совпали только цвета волос и глаз. И мама, и дядя были светлой масти, поэтому черные волосы и карие глаза определенно должны были достаться мне от отца. Здесь истинное положение вещей меня не разочаровало.
В остальном мои фантазии о родителе претерпевали изменения с течением жизни. Ни одной фотографии я никогда не видела, поэтому в раннем детстве воображала его себе красивым и статным с внешностью то одного актера, то другого. По мере взросления и понимания, что отец нас с мамой банально бросил, его образ стал обрастать разными неприятными деталями вроде злых глаз, крючковатого носа, отечного, как у алкоголиков, лица.
Оказалось, что первоначальный и ныне почти забытый образ был куда ближе к истине. Даже сейчас отец оставался крайне хорош собой, поэтому я прекрасно понимала мать, потерявшую от него голову в те времена, когда он был на двадцать лет моложе. Высокий, действительно статный и довольно крепкий, с приятными чертами лица без какого-либо намека на отечность. Небольшой шрам, проходящий через правый глаз, совсем его не портил, скорее, наоборот, придавал еще больше мужественности его и без того впечатляющей внешности. Не знаю, при каких обстоятельствах он его получил, но сам глаз ничуть не пострадал.
Поначалу лицо отца выглядело довольно сурово или просто напряженно, но когда он шагнул ко мне, делая попытку улыбнуться, черты заметно смягчились. Колт расплел до того сложенные на груди руки, и на мгновение мне показалось, что сейчас он попытается заключить меня в приветственные объятия. Мгновенно подняла голову привычная злость, помноженная на напряжение последних двух дней, усталость от бесконечно длинной дороги в трясущейся по кочкам коробке и неудобство от давно промокших ног, ибо мои кроссовки не были рассчитаны на проливной дождь.
«Если он полезет с обнимашками, я ему врежу», – промелькнуло в голове.
И то ли Колт прочел это на моем лице, то ли и не собирался делать ничего подобного, но объятий не последовало.
– Полагаю, у тебя много вопросов, у меня тоже есть парочка, но ты наверняка устала с дороги, – сдержанно заявил папаша. И ведь даже из вредности я не могла поспорить. – Да и час уже поздний. Поэтому давай я отведу тебя в комнату, потом ты поужинаешь, как следует выспишься и завтра мы обо всем поговорим. Идет?
Я лишь неопределенно кивнула, не в силах противостоять соблазну слов «ужин» и «выспишься», но не желая с ходу демонстрировать полное послушание. Не стоило внушать ему иллюзию моей покорности.
Вновь бродить по коридорам, лестницам и переходам замка не пришлось, мы ограничились тем, что поднялись на пару этажей внутри башни. Там и оказалась моя комната. Довольна просторная, но едва ли светлая даже солнечным днем: здесь были такие же узкие окна, как и внизу. Сейчас же и вовсе горела только небольшая люстра под потолком, которую Колт включил как-то совершенно незаметно для меня. Да еще полыхал настоящим огнем камин.
– Вот, здесь ты будешь жить, – объявил отец, весьма сдержанным жестом обводя помещение и при этом оглядываясь по сторонам так, словно видел его впервые.
Или просто не был уверен, что в нем есть все необходимое. Меня сразу смутило отсутствие платяного шкафа и рабочего места – письменного стола, зато имелся круглый обеденный с четырьмя стульями. В комнате также стояли огромная кровать, небольшой диванчик у одного окна и туалетный столик у другого. Что ж, весьма неплохо. Учиться можно и за обеденным столом, а вещей у меня пока и вовсе нет, так что со шкафом потом разберемся.
Я еще не знала, чему собираюсь учиться, но это ведь школа. А мне, если придется жить в этом мире, потребуется какая-то местная специальность. До компьютеров и программирования здесь явно еще очень далеко.
– Я живу этажом выше, – тем временем сообщил Колт. – Поэтому, если понадоблюсь, ищи меня там.
– А еще здесь кто-нибудь есть? – поинтересовалась я, снимая с плеча единственную сумку, с которой отправилась в путешествие, и ставя ее на один из стульев за круглым столом.
– Эта башня считается моей, поэтому чужие здесь не ходят. На одном этаже с тобой живет только Мелиса.
– Мелиса? – я удивленно приподняла брови, вопросительно глядя на него.
– Одна из преподавательниц академии.
– И твоя любовница, надо полагать? – уточнила я с вызовом. – Раз живет в твоей башне.
Его губы скривились в сдержанной улыбке.
– Она всего лишь друг. Близкий, но друг.
– Знаешь, как говорят? Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Рано или поздно все кончается постелью. Хотя иногда – крайне редко – с нее начинается. Ваш вариант какой?
Его улыбка стала шире, в темных глазах заплясали чертики, что немного оживило суровое лицо. Однако отвечать на вопрос он не стал, беззастенчиво сменив тему:
– Здесь пока почти ничего нет. Я имею в виду, никаких вещей, только кое-что в ванной, – он кивнул на неприметную дверь в углу, которая, по всей видимости, являлась входом в означенную комнату.
Интересно, а до водопровода с канализацией они уже доросли? Или там лохань с кувшинами и ночной горшок? По дороге сюда мы пару раз останавливались в придорожных трактирах, и там в качестве туалетов использовались деревянные домики с дыркой в полу и соответствующим запахом. Даже интересно, как дела обстоят в замках.
– Все произошло так быстро, что не было времени как следует подготовиться к твоему приезду. Но в ближайшие дни мы обязательно купим все, что тебе будет нужно.
– Звучит многообещающе, – хмыкнула я, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Ужасно не терпелось поскорее снять промокшие кроссовки и все-таки познакомиться поближе с местным санузлом, но не очень-то хотелось открыто сообщать об этом мужику, который, по сути, чужой мне человек.
– Когда немного освоишься в нашем мире, начну знакомить тебя с местными, – тем временем продолжал Колт. – Думаю, к концу года вполне возможно выдать тебя замуж.
– Что?!
Ощущение было такое, словно я с разбега налетела на невидимую стену. О чем это он, черт побери?
– Куда выдать?! Ты охренел, что ли?
На лице папаши отразилась крайняя растерянность. Очевидно, он не ожидал такой реакции.
– Ну… замуж. Тебе ведь девятнадцать, верно?
– Будет через месяц, – буркнула я. – И что с того?
– Подходящий возраст для замужества, – пожал плечами Колт.
– Класс! – всплеснула я руками и возмущенно уперла их в бока. – То есть ты ни дня насчет отцовского долга в своей жизни не напрягался, а едва пришлось, уже торопишься повесить меня кому-нибудь на шею?
Он вновь скрестил руки на груди, глядя на меня с недоумением.
– А какие есть варианты? У тебя были на жизнь другие планы?
– Да, черт побери! Обучение, карьера, путешествия. Тусовки с друзьями. Ну, ладно, с приятелями. Ни к чему не обязывающие романы. Замужество – может быть, когда-нибудь, но не сейчас же! Не так сразу!
– Боюсь, что с учебой и карьерой в нашем мире у тебя будут проблемы. Где ты собралась учиться?
Я выразительно ткнула указательными пальцами в пол.
– А это разве не школа?
– Это академия.
– Ну вот, отличный вариант! В школе я уже отучилась, в колледже тоже. Самое время перейти к академии.
– Ты не можешь здесь учиться, – отрезал Колт.
– Это еще почему?
– Во-первых, у тебя нет соответствующего предшествующего образования. А во-вторых, ты сюда не поступала.
– Вообще-то, она может здесь учиться, – раздался от двери весьма мелодичный женский голос, на который мы с Колтом одновременно обернулись.
На пороге стояла незнакомка лет тридцати. С длинными каштановыми волосами, завивающимися в мелкие кудряшки, четко очерченными черными бровями и ярко-алыми губами. Ростом она была чуть выше меня, облегающие штаны подчеркивали стройность ног, а приталенная туника до середины бедра скрывала все возможные недостатки. Или просто служила альтернативой платью. Женщина приветливо улыбнулась мне и подмигнула, а потом с вызовом посмотрела на отца.
Вероятно, это и была та самая Мелиса. И что бы там ее ни связывало с Колтом, она мне уже нравилась. И понравилась еще больше, когда добавила:
– Она твоя дочь, то есть дочь директора. А значит, имеет право обучаться в академии, не проходя вступительных испытаний.
– Это не решает первую проблему, – упрямо напомнил Колт. – У нее нет соответствующей подготовки.
– Да брось, Энгард, – улыбнулась Мелиса. – Разве большинство наших преподавателей не начинают свои курсы со слов: «Забудьте все, чему вас учили раньше?» Я так каждый раз делаю. А ты нет?
Колт нахмурился, но промолчал, что свидетельствовало в пользу правоты моей внезапной заступницы.
– Она пройдет инициацию, мы объясним ей суть магии, немного позанимаемся летом. Не только бытовыми вопросами, но и более сложными. Уверена, Ника все быстро освоит. А что не освоит, то во время учебы нагонит. Правда?
Мелиса повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я в ответ активно закивала. Вообще-то, меня сложно назвать прилежной ученицей, и никто никогда не говорил, что я быстро схватываю, а магия и вовсе еще недавно была для меня просто суеверием, но в таких делах главное – мотивация. А сейчас мотивация была очень уж хороша, ибо замуж так рано мне совершенно не хотелось.
– Ладно, – сдался наконец Колт. – Можно попробовать. В конце концов, хуже не будет. Если первый курс потянет, то и дальше справится.
Я облегченно выдохнула, а Мелиса снова ободряюще улыбнулась. Однако, уже уходя, папаша весьма серьезно добавил:
– К тому же среди студентов академии немало достойных молодых людей.
После чего дверь за ним и его «просто другом» закрылась, а меня охватило жгучее желание швырнуть что-нибудь родителю вслед в знак крайнего возмущения. Увы, под рукой ничего подходящего не оказалось.
Глава 4
Оставшись в комнате одна, я в первую очередь скинула промокшие кроссовки, стащила сырые носки и подвернула штанины джинсов. Стоять босиком на каменном полу было определенно плохой идеей, поэтому, подхватив сумку, я перебралась на ковер с толстым ворсом, по которому можно было дойти до широкой кровати. Джинсовую куртку, оставшуюся сухой благодаря плащу, я кинула поверх покрывала, а потом и сама плюхнулась на него и принялась рыться в сумке, ища пачку сигарет.
Пачка нашлась, а вот зажигалка куда-то запропастилась, хотя я была уверена, что взяла и ее. Пока рылась, вспомнила мужчину, которого видела внизу, и его огненный шар. Интересно, я тоже так смогу, когда отучусь здесь? Мне бы пригодилось умение зарождать хотя бы крошечный огонек, потому что зажигалки я постоянно теряю.
Но пока я так не умела, а мелкая вредина на редкость хорошо спряталась, поэтому от идеи успокоительной сигареты пришлось отказаться. Огонь в камине, конечно, мог решить проблему, но я не видела вокруг ничего, на чем его можно было безопасно перенести, а засовывать в камин голову я считала не слишком удачной идеей. В конце концов, я не такой уж заядлый курильщик, а поберечь сигареты тоже неплохо, у меня с собой всего одна пачка. Едва начатая, но все же. Стоит сперва узнать, когда я смогу разжиться пополнением и смогу ли вообще.
Засунув сигареты обратно, я пристроила мокрые кроссовки поближе к камину, чтобы просохли, на ручку кресла, стоящего рядом, повесила носки с той же целью, после чего решила повнимательнее познакомиться с комнатой.
В первую очередь меня заинтересовала еще одна дверь, а помещение за ней заставило забыть переживания по поводу шкафа. Там обнаружилась огромная и сейчас практически пустая гардеробная. На полках я нашла только ночную сорочку: из плотной ткани, до щиколоток и с длинными рукавами. Да, пожалуй, в замке достаточно «свежо», чтобы спать в подобном одеянии. Иначе утром, наверное, из-под одеяла не вылезти. Судя по тому, что на вешалке меня ждал еще и весьма теплый халат, с отоплением здесь совсем беда. На нижней полке также обнаружились туфли. Достаточно мягкие и удобные, чтобы использоваться в качестве тапочек, что было весьма кстати: босые ноги уже заледенели.
Остальные вешалки и полки пока пустовали. Трудно было представить, сколько одежды и обуви сюда поместится, у меня сроду такого количества не было. Конечно, не факт, что папаша планирует заполнить это помещение до отказа, но в местные магазины сходить будет интересно. Я надеялась только, что в новом мире обойдется как-то без корсетов. Пока он производил впечатление несколько отставшего от нашего, так что нормальные лифчики здесь вряд ли уже изобрели. Среди прочего я прихватила с собой запас нижнего белья, пару футболок и даже сменные джинсы, но оставался вопрос уместности всей этой одежды здесь.
Следом я отправилась инспектировать санузел, и там меня ждал самый приятный из всех сюрпризов.
Прежде всего, в нем имелся душ! Ну, или вроде того: закуток, в котором из дырок в потолке текла вполне приемлемая по температуре вода. Уходила она через одну большую дырку в полу. Странным показалось то, что она не выглядела глубокой, то есть не была похожа на начало трубы. То, что вода полилась, едва я вошла в ванную, тоже удивило, но сейчас вполне устроило. Потому что никаких вентилей для регулировки напора и температуры я не увидела.
Помимо душа, в комнате стояли вполне себе вместительная ванна, у которой, правда, не было ни кранов, ни слива вообще, раковина с той же проблемой и… да… Он. Ночной горшок. Вероятно, совсем новый, поскольку выглядел таким чистым, что из него можно было бы и воду пить.
Решив, что вопрос с работой раковины и опорожнением горшка можно отложить и до утра, я поспешила воспользоваться последним по назначению, поскольку терпеть уже не было сил. Лежавшие на близстоящей тумбочке бумажные салфетки пришлись кстати, поскольку прекрасно заменяли туалетную бумагу. А крышка делала использование горшка вполне сносным. Что я, у бабушки на даче никогда не гостила? Там у нас долгое время был подобный «биотуалет».
Вода в душе так и текла, пока я бегала за ночнушкой и лазила по шкафчикам в поисках полотенец и какого-нибудь мыла. Нашла в итоге вполне приличную мочалку и даже нечто мягкое и мылящееся, но похожее больше на крем в баночке, чем на гель для душа или жидкое мыло. Впрочем, пахло оно приятно и не сушило кожу – чего еще пожелать?
Помывшись и вытершись полотенцем, я поняла, что с душем все же будут проблемы: вода продолжала течь, а как ее выключить, я не знала. Для верности осмотрела закуток со всех сторон, даже стены потрогала в поисках скрытого управления – ничего.
Идти сейчас за отцом или Мелисой совершенно не хотелось, но и оставить воду так я не могла: она же будет шуршать всю ночь, а даже если нет, я буду знать, что она льется. Для человека, жившего со счетчиком воды, это было неприемлемо. Я продолжала в отчаянии шарить рукой по стенам в безуспешных попытках найти какой-нибудь потайной камень-кнопку.
– Да хватит уже! – в конце концов не выдержала я. – Выключись!
В одно мгновение поток воды прекратился. Неужели так просто?
– Эм… Вода, включись! – интереса ради велела я.
Поток возобновился.
– Выключись!
Остановился. Круто… Прямо умный дом средневековья! Или… какая у них эпоха? По истории я выше тройки никогда не имела, поэтому затруднялась с определением.
Разобравшись с водными процедурами, я вернулась в спальню, где мгновенно напряглась и настороженно оглянулась по сторонам. Однако комната оставалась такой же пустой, какой была до моего похода в душ: свет люстры под потолком был достаточно ярким, чтобы не оставить визитеру шансов притаиться в темном углу.
И тем не менее обеденный стол оказался уставлен тарелками, и от некоторых поднимался красноречивый пар, как будто горячее блюдо едва внесли и поставили.
На всякий случай я проверила, не спрятался ли кто в гардеробной, но и она была пуста. Видимо, еду принесли, пока я воевала с душем, причем очень тихо. Почему-то от этой мысли стало не по себе: вероятно, в замке есть прислуга, но я совершенно не привыкла к тому, что в мою комнату могут заходить какие-то левые, неизвестные мне люди.
Захотелось закрыться, но на двери не нашлось ни замка, ни щеколды. И команда: «Дверь, запрись» не сработала ни в одном из полудюжины вариантов, что мне удалось придумать. Поэтому я просто подперла ручку стулом. По крайней мере, если ночью кто-то решит войти, я услышу и проснусь, меня не смогут застать врасплох.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ужин мне подали разнообразный и весьма обильный: здесь было и мясо трех видов – холодное и горячее, и сыры, и овощи, и крупа, похожая на булгур, и какой-то теплый напиток в огромной кружке, напоминающий несладкий компот. Обычно вечером я столько не ем, но мой последний прием пищи был давно, а день оказался долгим и насыщенным, поэтому я метала еду с тарелок так быстро, словно соревновалась с кем-то на время. И все равно осилила едва ли половину, что меня, конечно, не огорчило. Остальное вполне могло стать завтраком.
Еду я оставила на столе за неимением иных вариантов, лишь попыталась разместить все компактнее, чтобы прикрыть одни тарелки другими, освободившимися. Немного посидела, удрученно разглядывая обстановку. Пока все складывалось весьма неплохо, но тишина вокруг угнетала. Не давала отвлечься от тревожных мыслей. И смартфона нет: не переключить внимание на забавные картинки и короткие видео.
Впрочем, мысли все равно путались от усталости, и я решила, что нужно ложиться спать. Грядущий день обещал быть не менее напряженным и насыщенным, чем последние два.
Перед тем как лечь в постель, я еще раз заглянула в ванную: от разыгравшейся жажды с компотом я явно переборщила, осушив кружку до самого дна. Там меня ждал еще один приятный сюрприз: ночной горшок оказался пуст, чист и свеж, словно только что поставлен. Снова использовав его по назначению, я опустила крышку, постояла несколько секунд и приподняла ее, осторожно заглянув внутрь. Горшок опустел.
– Вот это магия, вот это я понимаю! – удовлетворенно пробормотала я, нервно усмехнувшись.
Поскольку с раковиной я так и не разобралась пока, руки помыла в душе. Не особо удобно, конечно, но хоть ночнушку не намочила.
Вернувшись в комнату, тихо выругалась: с обеденного стола тоже все исчезло, словно ничего и не было. Опасливо покосилась на дверь: стул подпирал ручку ровно так же, как я его оставила. Значит, сюда никто не заходил. Впрочем, может быть, поэтому здесь и нет замков: все просто телепортируются туда-сюда. Как содержимое горшка.
– Ладно, хватит на сегодня впечатлений, – сказала я самой себе. Очень уж сильно тишина давила на уши.
Стул я все-таки убирать не стала и прихватила у камина кочергу – поставила поближе к кровати, чтобы можно было дотянуться до нее не вставая. Только после этого забралась под одеяло и пристально посмотрела на люстру.
– Выключись!
Лампочки – или что там на ней горело – погасли, комната погрузилась в темноту. Не кромешную, потому что огонь в камине все еще горел, потрескивая. Его отсветы плясали на стенах. Было слышно, как шуршит по окнам дождь и где-то завывает, плача, ветер. Никаких других звуков до меня не доносилось, словно замок внезапно опустел, а я осталась в нем совсем одна.
От этой мысли сердце непроизвольно забилось быстрее, а по коже побежали мурашки. Я подтянула колени к груди, накрывшись одеялом едва не с головой. Тревога не покидала меня все это время, но сейчас стало почти так же страшно, как в темноте туннеля, наполненной неясными шумами. Мне даже показалось на секунду, что я снова слышу вздохи и шипение, похожее на шепот, и чей-то не то плач, не то стон.
Но это, конечно, были просто дождь и ветер, доносящиеся до меня сквозь сон, в который я мгновенно провалилась.
Глава 5
В первые секунды после пробуждения я поймала себя на мысли: «До чего же мутный сон!» Но когда глаза наконец открылись, а мозг заработал в полную силу, я с тоской осознала, что все это не сон и не бред. Я действительно оказалась черт знает где под покровительством отца, которого если и видела когда-нибудь прежде, то совершенно этого не помню.
Сев на кровати, я огляделась по сторонам. Да, все та же комната в замке. Камин прогорел, но такого уж лютого холода, на какой намекала теплая ночнушка, я не ощущала. За окнами вовсю светило яркое солнце и свет этот лился сквозь многочисленные, хоть и не очень широкие окна. Сердце возбужденно ударилось о ребра, сладко сжавшись. Кажется, в глубине души – на приличной такой глубине – я все же была рада, что мое странное путешествие не оказалось глюком мозга, хорошенько отравленного алкоголем на вечеринке. В конце концов, скольким людям выпадает в жизни такое приключение? Все лучше, чем ходить по собеседованиям.
Вытащив из тайных уголков сознания эти светлые мысли, я отправилась в уже знакомый санузел – приводить себя в порядок. Сегодня можно было и голову наконец помыть, на ночь, не имея под рукой фена, я это сделать не решилась, а умываться все равно придется в душе.
Выходя из ванной, я отчасти ожидала увидеть на столе пышущий жаром завтрак, но вместо этого на нем обнаружился сложенный пополам листок бумаги с невнятными закорючками. Точнее, сами закорючки были мне вполне знакомы – нормальная такая латиница, выписанная несколько небрежным почерком, – но они складывались в непонятные, на первый взгляд, слова. «На первый», потому что буквально через пару секунд слова обрели для меня смысл, словно включился встроенный в мозг автоматический переводчик.
«Я уже почти обожаю этот мир», – пронеслось в голове, поскольку изучение английского всегда было для меня сущей мукой, но без него программисту никак.
Записку прислал Колт. Он приглашал меня – как только проснусь и буду готова, – присоединиться к нему за завтраком. Заодно уточнял, как найти нужную комнату этажом выше.
Что ж, видимо, он и впрямь не собирался увиливать от разговора, просто предпочел отложить его на утро.
Кроссовки и носки успели высохнуть. Натянув свежую футболку и собрав в короткий хвост кое-как подсушенные полотенцем волосы, я отправилась на поиски. Поскольку в записке все объяснялось довольно понятно, нужную дверь я нашла быстро. Пару раз стукнула по ней костяшками пальцев и тут же толкнула, не дожидаясь разрешения. Меня словно что-то подталкивало и дергало за ниточки. Любопытство и нетерпение, должно быть.
Забавно, но комната, в которой я очутилась, выглядела куда меньше моей. Впрочем, я быстро поняла почему: здесь не было другой мебели, кроме обеденного стола чуть большего диаметра, чем у меня. Похоже, директору академии не приходилось довольствоваться одним жилым помещением.
Сам Энгард Колт расхаживал по комнате, скрестив руки на груди и низко наклонив голову, но стоило мне войти, как он тут же остановился, резко развернулся к двери, опуская руки вдоль тела, и приподнял подбородок, сурово взглянув на меня. Мгновение спустя его губы дернулись в подобии улыбки, а взгляд смягчился.
– Доброе утро, Ника, – поздоровался он первым, поскольку я слегка зависла, рассматривая его одеяние.
То ничем не отличалось от вчерашнего, но вечером у меня и так хватило впечатлений. Сегодня же я обратила внимание, что поверх темных брюк и причудливого пуловера, Колт носит… плащ. Не знаю, какое еще слово могло бы подойти. Даже на мантию не особо похоже. Смотрелось немного странно для одежды в помещении. Хотя я тоже надела джинсовую куртку, потому что в одной футболке было бы слишком прохладно.
– Доброе утро… – отозвалась наконец я, но тут же споткнулась.
Как мне его называть? Не папой же, как вчера. То была скорее шпилька, потому что нельзя обращаться так к практически незнакомому человеку. Не заслужил пока. Отец? Уж нет, это будет так же нелепо, как попытка сделать какой-нибудь реверанс от современной девушки в джинсах.
– Можешь называть меня Энгард, – пришел Колт мне на помощь, одновременно делая приглашающий жест в сторону стола. – Думаю, начать с имен в нашем случае будет уместнее всего.
Кивнув, я выбрала за столом место строго напротив Колта. Сервированы были еще два, и это заставило настороженно поинтересоваться:
– Придет кто-то еще?
Хотелось, чтобы наш первый разговор прошел в приватной обстановке. К счастью, Колт обрадовал:
– Нет, мы больше никого не ждем, это стандартная сервировка. Угощайся.
Я снова кивнула, облегченно выдыхая и подкладывая под себя ногу. Мне всегда было удобнее так сидеть, но дядя порой ненавязчиво поругивался на эту позу. Колт же ее полностью проигнорировал, хотя сам сидел как какой-нибудь наследный принц: с настолько прямой спиной, что моя собственная заныла от одного вида.
Он принялся накладывать на тарелку еду, я последовала его примеру, поэтому какое-то время мы молчали. Потом я решила, что молчание затянулось, и первой подала голос:
– Ну так… Как насчет объяснений, Энгард?
Колт отвлекся от намазывания хлеба паштетом – весьма сосредоточенного, надо заметить, – и бросил на меня быстрый взгляд. Тяжко вздохнул и положил на тарелку и нож, и нетронутый бутерброд.
– Да, конечно… Хотя сложно решить, с чего начать.
– Давай с самого начала, что ли?
Он кивнул, упираясь локтями в поверхность стола и сцепляя в замок руки.
– Место, куда ты… попала через проход в туннеле, называется Содружеством кланов и территорий, но полное название используется редко. Обычно мы говорим просто – Содружество. Как можно догадаться, прежде это были разрозненные территории, принадлежащие разным кланам. Они объединились под руководством драконов, хотя поначалу…
– Чего? – перебила я, слегка обалдев от подобного заявления. – Драконов? Это как… в «Игре престолов», что ли?
– Не знаю такой игры, – пожал плечами Колт, никак не выказав недовольства по поводу моей ремарки. – Но все мы оборотни. Почти все… Точнее, были ими, пока не потеряли способность к обороту. Теперь названия видов – просто дань прошлому.
– Ух ты… – выдохнула я. – Так, драконы задавили всех внушительной звериной формой или исключительно авторитетом?
– Объединение произошло до потери способности к обороту, если ты об этом. И тогда предлагалось поочередное управление Содружеством. Первые двенадцать лет должны были править драконы, потом – волки, следом – медведи, затем мы…
– Мы? – снова вклинилась я нетерпеливо. – А мы кто?
Колт моргнул, глядя на меня с недоверием, словно не ожидал, что я этого не знаю.
– Горгульи.
Я скривилась, вспомнив мерзких каменных тварей на стенах замка.
– Хорошо, что мы больше не оборачиваемся… Подожди, разве горгульи существуют? В смысле… Волки и медведи – с ними все понятно, даже с драконами понятно, но горгульи… Это же каменные изваяния!
На его лице что-то изменилось, в глазах на мгновение вспыхнул недобрый огонь, который Колт поторопился погасить, сильно стиснув зубы. Кажется, я прошлась по больному…
– Горгульи прежде были не менее реальны, чем драконы. Кстати, мы считаемся дальними родственниками, хотя драконы и не любят, когда этот факт упоминается.
– Ладно, – протянула я, решив, что лучше не буду пока углубляться в тему. В конце концов, я о другом хотела узнать. – Значит, сначала править должны были по очереди, но потом что-то пошло не так?
– Что-то пошло не так в тот момент, когда другие кланы доверились драконам, – фыркнул Колт, и я заподозрила, что это тоже больная тема. – Круг правления прошел по кланам всего один раз, после чего застрял на драконах… на последние триста лет.
– И всем… норм? В смысле, восстаний и междоусобиц не возникает?
– Драконы – по-прежнему один из самых сильных, влиятельных и состоятельных видов среди нас, – вздохнул Колт. – Горгулий почти не осталось, волчьи и медвежьи кланы слишком много грызутся между собой за территории, русалки и дуалы живут обособлено, им вообще все равно, кто правит… Люди… В смысле, те, кто никогда не был способен к обороту, а порой и к магии, и вовсе слишком слабы и разрознены. В целом, Содружество давно смирилось с правлением драконов. Да и чем больше поколений проходит без оборота, там условнее становятся наши названия.
– Ясно, – кивнула я, потянувшись за чайником, в котором обнаружился весьма душистый черный чай. – И занимательно. Но мне гораздо интереснее другое. А именно: какого черта ты бросил нас с мамой? Почему до недавнего времени мне втирали, что ты умер? Как ты вообще умудрился оказаться в нашем мире?
Колт снова вздохнул, у него даже плечи слегка поникли, словно своим вопросом я уронила на них бетонную плиту. Однако и в этот раз он быстро справился с собой, расправил плечи и тихо признал:
– Так давно все это было…
– Да уж, лет двадцать назад, – фыркнула я раздраженно. – Только не говори, что забыл, как попал в чужой мир и заделал там ребенка.
– Нет, конечно, не забыл, – нахмурился Колт. – Но все это… сложно будет объяснить.
– А ты попытайся.
Он уставился в какую-то одному ему видимую точку в центре стола, побарабанил пальцами по темному дереву и наконец начал:
– Я тогда был солдатом, и у нас шла война с некромантами. В тот день я отбился от отряда, мертвецы загнали меня в угол… точнее, в известный тебе туннель. Из-за ранения сражаться достойно я уже не мог, мне оставалось только прятаться, но с мертвецами шел и один из некромантов, а от них особо не спрячешься. Быстро стало понятно, что второй выход из туннеля завален. Это был тупик. И должно было стать моим концом, но я не хотел с этим смириться. Я заходил все глубже, продолжая нащупывать магией путь, и в итоге прошел через своего рода портал. Откуда он там взялся и почему открылся мне, но не моим преследователям, – до сих пор не знаю. Быть может, отчаянная вера в то, что выход должен быть, открыла мне дверь. Или так было назначено судьбой. Как бы ни было, я вышел с другой стороны. Увидел Лелю и Глеба, после чего отключился.
Я вспомнила, как дядя рассказал, что они с мамой в юности тоже любили лазить по запретным местам. Представила, как они, будучи чуть старше меня, находят заброшенный туннель, собираются исследовать, а им навстречу выползает мужик в крови. Наверное, я бы сразу развернулась и побежала прочь так быстро, как только смогла. Примерно так мы и поступили однажды с приятелями, обнаружив на одном из объектов каких-то мутных не то бродяг, не то наркоманов. Разбираться не стали.
А мама с дядей, значит, решили бедняге помочь.
– Они тебя в больницу отволокли?
– Не совсем. Отвезли в какой-то дом в почти пустой деревне. С ними тогда был приятель-лекарь. Как мне потом объяснила Леля… твоя мама… Я показался ей странным, документов при мне не было, а ранения явно намекали, что я с кем-то серьезно повздорил. Она побоялась, что у меня возникнут проблемы с местным законом, поэтому решила действовать неофициально. И остальных убедила, что так будет лучше.
– Рискованно, если ты действительно был серьезно ранен. Мог ведь и помереть.
Колт неожиданно улыбнулся.
– Я живучий. Наверное, если бы тот приятель не смог помочь и стало хуже, они все же отвезли бы меня в больницу. Но мне всего-то и нужно было, что перевязать раны и дать немного покоя. Остальное тело сделало само. Но какое-то время твоя мама меня выхаживала. Подолгу была со мной, мы много разговаривали…
