Лена Сокол
Другие Мы
Плейлист
составлен Люси
из саундтреков к фильмам, которые они смотрели вместе с Дином
Huey Lewis & The News – The Power of Love
Bill Medley & Jennifer Warnes – (I’ve Had) The Time of My Life
Patrick Swayze, Wendy Frazer – She’s Like The Wind
Justin Hurwitz, Ryan Gosling, Emma Stone – City of Stars
Aerosmith – I Don’t Want To Miss A Thing
Bryan Adams – (Everything I Do) I Do It For You
Berlin – Take My Breath Away
Roxette – It Must Have Been Love
Righteous Brothers – Unchained Melody
Beck – Everybody’s Gotta Learn Sometime
Connie Francis – I Will Wait For You
Audrey Hepburn – Moon River
Mandy Moore – Only Hope
1
Люси
– Не могу поверить, что ты сделал это… – Доносится голос матери из гостиной.
– Именно поэтому я и не хотел говорить тебе. – Раздражается отчим. – Потому, что ты вот так реагируешь на любую мелочь – неадекватно!
– Мелочь? Мелочь, Роберт? Да ты оставил нас без денег… Махинации с ценными бумагами – я до сих пор не могу в это поверить! И как тебе в голову пришло? И почему для этого нужно было использовать мои накопления?!
– Именно поэтому. Только ради нашей семьи я ухватился за возможность подзаработать деньжат! Вложи одну сумму, получи другую – вдвое больше. Эта схема казалась такой надежной…
– Теперь мы потеряем дом! – В голосе матери слышится отчаянье.
На мгновение воцаряется тишина.
– Не переживай, дорогая, я придумаю, где раздобыть средства на выплату по закладной. – Вдруг смягчается голос отчима.
Я морщусь, представляя, как он обнимает ее и притягивает к себе, чтобы погасить ссору.
– А как же Люси? – Жалобно спрашивает мама. – Я откладывала деньги на ее обучение…
– Твоя дочь питается учебниками на завтрак, обед и ужин. Не волнуйся, такой смышленой малышке всегда найдется местечко в колледже. А не выгорит – поработает годок в закусочной у Виктора, узнает, что такое настоящая жизнь, где нужно пахать, чтобы заработать на кусок хлеба. Мечты об ученой степени и будущей карьере только отдаляют ее от реальности и расхолаживают.
– Но она это заслужила, Роберт! – Вспыхивает моя мать.
И я надеваю наушники, чтобы не слышать продолжение этого разговора. Играет «Justin Hurwitz, Ryan Gosling, Emma Stone – City of Stars». Великолепно. Так трогательно и нежно.
Мне надоели крики.
С тех пор, как Роберт поселился в нашем доме, ссоры стали привычным звуковым сопровождением будней. Мать кажется вымотанной этим эмоциональным безумием, но теперь она, хотя бы, живет: ведь после смерти отца в течение трех лет ходила с отсутствующим взглядом и почти не разговаривала.
Я тогда, понятное дело, переживала не меньше. Когда отец погиб в аварии, мне было всего тринадцать, и мне тоже нужно было внимание, но приходилось быть сильной за двоих и поддерживать маму, ведь она практически ушла в себя.
Сейчас мне семнадцать, и мама немного оправилась после утраты, но и теперь ее внимание направлено куда угодно, только не на меня.
Я качаю головой в такт музыке и тихо напеваю. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь услышал.
Я бросила занятия вокалом сразу после смерти отца, и теперь пение под негласным запретом: оно словно бы означает, что у меня все хорошо, но ведь я все еще скорблю по папе. «Просто улыбнись, и день станет лучше. – Говорил он. – А если споешь мне, это будет самый лучший день и у меня».
Папа тогда спешил на мое выступление на школьном концерте. Он очень хотел услышать, как я пою арию Гризабеллы из мюзикла «Кошки».
С того дня я больше не пою на людях. Не могу. В горле становится ком, глаза щиплет от слез, а грудь сдавливает тяжестью. Пою я теперь только вполголоса, и когда никого нет рядом.
– Люси?
Я оборачиваюсь, сдираю наушники. На пороге стоит мама. Она раскраснелась от переживаний.
– Да?
– Ты уже собралась в поездку? – Она спешит ко мне.
– Угу. – Я киваю на маленькую сумку на ремне, на дне которой лежит один комплект сменной одежды, паспорт и несколько смятых купюр. – Там и собирать-то нечего, консультант по перемещениям предупредила, что взять с собой в путешествие мы можем не более полутора килограммов вещей. Все необходимое нам предоставит отель принимающей стороны.
– Ну-ка, погляди на меня. – Требует мама, приближаясь. Пальцем приподнимает мой подбородок и заглядывает в глаза. – Что это с тобой, Люси Кобер? Ты не рада, что отправишься вместе с классом на другой конец света в один из лучших отелей мира?
– Рада. – Вяло отвечаю я.
И поджимаю губы. Мне с трудом удается выдержать ее взгляд.
– Экскурсии, отдых на пляже, веселье с друзьями! Так, где же твоя улыбка?
Она так хочет казаться беззаботной, что ее собственная улыбка получается вымученной и фальшивой.
– Ты же знаешь. – Вздыхаю я. – Эта поездка нам не по карману.
– Но ведь господин Вильчек сказал, что оплатит поездку всему классу? – Мама склоняет голову набок.
– Да. Но будь такая возможность, я обменяла бы поездку на ее денежный эквивалент. Это перемещение стоит как наш дом! Если не больше.
– Тогда, тем более, нужно воспользоваться шансом.
– Но… – Я прикусываю губу.
– Ох, ты все слышала, да? – Качает головой мама.
Она поглаживает меня большим пальцем по щеке.
– Вы не очень-то старались тихо разговаривать.
– Прости, милая. – Вздыхает она. – Дела у нас с Робертом в последнее время складываются… не совсем удачно. И есть вероятность, что мы лишимся этого дома. Конечно, мы этого не допустим, но…
– Ничего. – Мои губы немеют в попытке улыбнуться. – Купим квартирку на окраине.
– И те деньги, которые мы с отцом откладывали на твое обучение… – Мама сглатывает и мучительно возносит взгляд к потолку.
– Ничего. – Повторяю я. – Уверена, у меня получится выиграть грант на обучение.
– Боже, мне так стыдно, Люси. – Всхлипывает она, заключая меня в объятия. – Твой отец никогда бы мне не простил.
– Мы справимся, мама. – Утешаю ее я. – Это просто деньги. Всего лишь деньги.
Я вижу свое бледное лицо в отражении зеркала, и у меня кружится голова. «Подумаешь, учеба в университете. Это всего лишь мечта всей моей жизни». Но не говорю этого вслух, чтобы она не чувствовала вину, ее нервы и так расшатаны. Я не хочу ранить маму еще больше.
– Прости меня, Люси. – Шепчет она.
– Все будет хорошо. – Даю я обещание, выполнить которое не смогу. – Ну, все, мне пора.
– Счастливо тебе отдохнуть. – Бормочет мама, когда я высвобождаюсь из ее объятий.
– Непременно. – Заверяю ее я.
Разве может быть что-то счастливое в путешествии на другой конец Земли в компании того, кого я не выношу? Да у меня мурашки по всему телу от одной только мысли о том, что придется целую неделю провести с Дином на океанском побережье. С нами будут одноклассники, но даже это не приносит мне утешения.
От предчувствия чего-то недоброго у меня неприятно холодит в груди.
2
Когда я выхожу на крыльцо, мой взгляд невольно падает на дом Вильчеков – он располагается прямо напротив нашего, через дорогу. Даже через забор видно, как двухэтажный особняк светится в тумане ранних сумерек проемами широких окон, а территория вокруг него сверкает десятками фонариков, которыми украшены подъездные дорожки.
Говорят, Вильчек старший уже подыскивает себе дом на побережье – тот будет в разы больше и, разумеется, дороже: с бассейном, усиленной охраной, множеством спален. Оно и понятно, с тех пор, как Брэд Вильчек запатентовал и поставил на поток свою технологию перемещения в пространстве, он стал важной шишкой, а его доходы увеличились в сотни раз.
По всему миру уже открылось шесть гейтов для телепортационного туризма, а правительства других стран предлагают огромные деньги за ее использование на своих территориях. Если бы не военные, которые тут же подключились к контролю, нормированию потоков, направлений и количества таких коммерческих перемещений, наш гениальный сосед давно уже стал бы властителем мира.
Если честно, я удивляюсь, что он до сих пор не перевез свою семью куда-нибудь подальше из Брайт Фоллз – теперь он может купить вообще весь этот городишко. А, может, и весь Шеллей Парк, пригородом которого Брайт Фоллз является.
Наверное, загвоздка в том, что головной офис «Вильчек Телепортинг» находится недалеко от атомной электростанции, что в паре километров за нашим городом. Там Брэд и начинал свою карьеру ученого, а затем он возглавил станцию, став руководителем атомной отрасли, доказал и применил на практике свою теорию перемещений, из-за чего теперь о нем знают во всем мире.
Четыре года назад Брэд Вильчек развелся с женой, и теперь он живет в этом большом доме вдвоем с сыном – с Дином. Ему семнадцать, и мы учимся в одной школе. Каждый раз, думая об этом парне, я внутренне содрогаюсь, потому что когда-то знала его прежним. И лучше бы мне забыть о том милом мальчишке из соседнего дома, которым он когда-то был… Ведь теперь все изменилось.
Изменился и он.
Тот, кем Дин стал сейчас, мне совершенно не знаком. Поэтому я предпочитаю не вспоминать о тех временах, когда нас связывала дружба.
Если это была она, разумеется. Потому, что уж кто-кто, а Дин Вильчек умеет притворяться лучше всех – особенно, если ему это нужно. Толпы брошенных им девчонок не дадут соврать: когда Дин чего-то хочет, он может быть и обходительным, и милым.
Но только не со мной.
Для меня у него припасены лишь три эмоции: презрение, брезгливость и безразличие. Обычно он их чередует. А я отвечаю ему взаимностью. Но по большей части мы делаем вид, что не замечаем друг друга. Я отворачиваюсь, когда он идет мне навстречу по школьному коридору, а во вселенной Дина меня и вовсе не существует: я – мутное пятно перед его глазами, невидимка, пустое место, которое, конечно же, проще игнорировать, чем живого человека.
Но только не сегодня.
Я слышу шум мотора где-то в отдалении, позади себя. Как раз задумчиво притормаживаю возле небольшой лужи, чтобы полюбоваться лепестками сакуры, которые колышутся на ее поверхности, точно маленькие лодочки цвета маршмеллоу. Это так красиво, что захватывает дух.
Но шум нарастает, взрываясь приближающимся ревом двигателя, и уже через пару секунд спортивный кабриолет на скорости проносится мимо меня, взрезая шинами лужу и поднимая сотни брызг.
– У-у-у! – Торжествующе улюлюкают парни и поднимают вверх кулаки.
– Черт… – Стону я, оглядывая юбку, покрытую грязными каплями.
Поворачиваюсь в сторону удаляющегося кабриолета.
– Хорошо освежилась? – Хохочет патлатый Артур Хойе, свешиваясь назад.
– «Зачет» за бодрящий душ для зубрилы! – Отбивает ему пятерню бритоголовый Винс Капелла, еще один закадычный дружок Дина из компании «отбитых на всю голову», как зовут их в школе.
И только Дин, сидящий за рулем, даже не оборачивается. Он поправляет светлые волосы пижонским жестом и продолжает расслабленно вести автомобиль, с ревом уносящийся вдаль.
– Козлы. – Тихо и почти без эмоций говорю я, глядя, как автомобиль исчезает за поворотом.
«Как же мне все это надоело!»
Все в школе терпят их выходки только потому, что боятся. Считают дни до выпускного, чтобы уйти и забыть эти издевательства, словно страшный сон.
Девчонкам, надо признать, достается меньше – гадкие выкрики в след или пошлые шутки, а вот некоторые из парней страдают от банды особенно: на прошлой неделе эти трое бросили в мусорный контейнер вещи Марка Дэвиса, паренька из научного кружка, а два дня назад заставили Якоба Строцци, безобидного тощего очкарика, быть их корзиной для игры в баскетбол – он вытянул руки кольцом, а те швыряли в него мячи, пока не разбили парню губу.
Дин, Артур и Винс – ключевые игроки сборной нашей школы по хоккею с мячом, но им не поэтому все сходит с рук. Говорят, отец Дина улаживает любые возникающие конфликты.
В прошлом месяце, когда эта троица забралась ночью на территорию школы и устроила вечеринку с выпивкой, скандал тоже быстро замяли. Ведь теперь у Брэда Вильчека есть деньжата, связи и влияние, и его сын почувствовал безнаказанность и окончательно сорвался с цепи.
К слову о деньгах и связях. Думаю, путешествие перед выпускным, которое устроил отец Дина для всего нашего класса, стало откупом от дирекции школы. В любом случае, ребята считают, что им очень повезло получить такой шанс, ведь телепортационный туризм хоть и появился год назад, но все еще доступен лишь самым богатым.
Так что и мне, как говорит мама, следует смотреть на это, как на редкий шанс получить уникальный опыт. И не стоит отказываться из-за того, что какие-то придурки окатили меня грязной волной из лужи.
Я отряхиваю юбку и плетусь дальше.
К мокрым носам кед десятками липнут светло-розовые лепестки сакуры – красивый тюнинг для старой потертой обуви. Вообще, вся улица выглядит волшебно: дорога укутана бледно-розовым снегом лепестков, а возле стен домов собираются целые сугробы из них. И я любуюсь этим великолепием, мысленно гадая, сколько же раз Дин путешествовал в другие уголки планеты благодаря изобретению своего отца? Дважды? Пять раз? Десять?
Наверное, даже не переживает, как все пройдет. А для меня это впервые, и даже немного подташнивает от волнения.
Казалось бы, чего сложного? Ступил в специальную рамку, закрыл глаза, а когда открыл их – ты уже за тысячи километров от дома, где еще только восходит солнце. Но так говорит реклама, а что же на самом деле?
Я пыталась тщательнее изучить вопрос, но, по правде говоря, в интернете и специализированной литературе столько противоречивой информации – и в основном различные теории ученых со всего света.
Согласно одной из них, если хоть один параметр изменится на микрон во время перемещения, то ДНК перемещаемого может быть расщеплен! Не хотела бы я стать той, кто проверит ее на себе.
Тем временем, в Брайт Фоллз продолжает смеркаться. Улицы парка, через который я прохожу, погружаются в синюю пелену, но на лавочках, заваленных светлыми лепестками, продолжают мило ворковать влюбленные. Рядом – компания ребят на роликах взяла мороженое и бабл ти и несется через всю аллею так быстро, что мне приходится ступить на бордюр, чтобы пропустить их.
В книжном на площади вдруг гаснет свет: девять вечера – пора закрываться. Цветы в кадках сжимают головки, готовясь ко сну. На заборе у недостроенного спорткомплекса команда стрит-артеров заканчивает работу над ярким граффити, а седой старичок, который целый день торгует букетами с собственного сада возле ворот городского парка, собирает складной стульчик и вешает на плечо, чтобы отправиться домой.
Я останавливаюсь у кофейни «Шоколадный водопад», в которой подают самый вкусный в Брайт Фоллз горячий шоколад и десерты. Здесь мы договорились встретиться с Мартиной. Мы дружим уже три года, и все это время она не устает ругать эту кофейню за то, что та постоянно забита подростками, приходящими, скоротать там пару часов за кофе и милкшейками или прогулять уроки.
Моя подруга терпеть не может такие «правильные» места и с большей радостью провела бы время на шумной тусовке, где все убитые в хлам, или наоборот – в тишине городского кладбища, где уж точно не встретишь знакомых. За эти странности я ее и люблю.
– Место – отстой. – Кривится она, появляясь в дверях с двумя стаканчиками напитков на вынос. – Но лимонад у них, что надо! Держи.
Ее глаза густо подведены черным, острый ежик волос блестит от лака, а толстовка покрыта таким количеством дыр, что, кажется, будто ткань изрешетили из автомата. Мартина вновь не изменяет себе – она обожает, когда все смотрят на ее внешний вид, и еще больше тащится, если люди начинают округлять глаза и охать.
– Я думала, ты никогда не зайдешь внутрь. – Улыбаюсь я.
– Сегодня же особенный день. – Удивляется Мартина, протягивая мне стакан. – Эта стремная поездка к океану! И кто только придумал все эти отстойные мероприятия типа выпускного или путешествий с классом?
– Тоже боишься этой штуковины, в которую придется войти, чтобы телепортироваться? – Усмехаюсь я.
– До усрачки. – Признается она, прикусывая губу. В ее рту мелькает стальное колечко пирсинга. – Но мать сказала, что нужно воспользоваться шансом, и все дела.
– Понимаю. Моя говорит то же самое.
– Мы что, не могли просто съездить на экскурсию в университет?
– И как бы тогда отец Дина смог блеснуть перед жителями Брайт Фоллз своей крутостью? – Смеюсь я, забирая у нее стакан. – Спасибо, что позаботилась обо мне.
– Не стоит. Ой… – Мартина меняется в лице. – А что с твоей юбкой?
Я отвожу взгляд на витрину кофейни, где за стеклом виднеются столики, заполненные посетителями. Внутри опять одни подростки: смеются, едят лимонные пироги, пиццу, пьют коктейли.
– Так. – Отмахиваюсь. – Шла по обочине, не успела отойти вовремя.
– Дай, догадаюсь. – Подруга разворачивает меня к себе. – Опять Дин и его свора придурков?
– Уверена, они меня не заметили.
– Как же. – Качает головой Мартина. – Ну, я им покажу!
– Лучше не нарываться. – Тихо прошу я.
– Сейчас мы быстро замоем пятна на твоей юбке, – командует она, утягивая меня за собой в кофейню, – а затем в школу. Будь уверена, я придумаю, как отомстить этим накаченным затупкам!
– Мы и так уже опаздываем, – спохватываюсь я. – Сбор в девять.
– Тут бежать три минуты, сначала приведем тебя в порядок, чтобы они не радовались.
– Тогда я лучше надену сменные джинсы, которые взяла с собой.
– Мы едем к океану, а ты взяла джинсы? – Толкая дверь в уборную, изумляется Мартина.
– А что? – Хмурюсь я.
– А бикини взяла?
– Думаешь, я разденусь при всех?
– Ну, ты и зануда, Люси Кобер! – Хохочет она.
3
Когда мы подходим к школе, наши одноклассники уже занимают места в автобусе, стоящем у входа.
– Алина, Лео, Флора. – Отмечает по списку учительница, госпожа Йордаль. – Так, а где еще четверо?
– Мы здесь, – отзываюсь я, спеша к автобусу.
Приходится тянуть подругу за руку, ведь та еле шевелит ногами: ей плевать, что мы задерживаем остальных.
– Люси, Мартина. – Ставит галочки в списке госпожа Йордаль. Затем оглядывает нас и строго замечает: – Девушки, постарайтесь сделать так, чтобы покончить с напитками до прибытия в лабораторию.
– Хорошо. – Послушно киваю я.
– И не переборщите с лимонадом, а то обмочите штанишки во время перемещения! – Звучит визгливый голосок из приоткрытого окна автобуса.
Я узнаю его сразу – это Саша Ким.
Звезда школьной самодеятельности и затычка в каждой дырке. Не спорю, девчонка хороша собой: миниатюрная, стройная, с хитрыми раскосыми глазками и длинными волосами цвета вороньего крыла, и мне до нее, ой как, далеко. Но и ее природных талантов явно не достаточно, чтобы быть первой во всем, как она стремится – и петь, и танцевать, и быть ведущей школьных мероприятий и лидером шайки самых популярных учениц школы.
Хотя, усердия у Саши не отнять: везде, где можно засветиться и блеснуть, она светится и блещет. Вот как сейчас – перетянула все внимание на себя, отчего одноклассники смеются и свистят.
– У тебя какие-то проблемы с недержанием? – Усмехаюсь я, бросив на нее взгляд через окно. – Иначе бы тебя так не беспокоила эта тема.
Автобус взрывается новым смехом, а госпожа Йордаль знаками призывает всех к спокойствию:
– Ребята, пожалуйста!
– Что ты вякнула, тупица? – слышится из окна.
Это – мне, не учительнице.
– Занимайте места. – Мягко напоминает нам Йордаль, вздохнув.
С гулко бьющимся сердцем я поднимаюсь в салон. Едва вижу свободные места сразу за водителем, у меня будто камень падает с души: как хорошо, что не придется сидеть рядом с Ким.
– Что, отрастила зубки, сиротка? – Останавливает меня ее издевательский тон.
– Тебя и это беспокоит? – Бросив на нее короткий взгляд, негромко отвечаю я.
– У-у-у! – Гудят ребята.
Им явно по вкусу намечающаяся заварушка. Еще бы: тихоня впервые открыто бросает вызов признанной королеве.
– Радуюсь за тебя. – Смеется Саша. – Этими самыми зубками тебе придется прогрызать себе путь наверх – из этого болота. А пока наслаждайся поездкой: вряд ли, тебе когда-нибудь еще подвернется такая возможность!
Я оборачиваюсь и награждаю ее долгим, тяжелым взглядом.
– Можно я начищу ей рыло? – Шумно выдыхает Мартина, стоящая за мной в проходе.
– Не стоит. – Я придерживаю ее рукой.
– Знай свое место, зубрила. – Посылает мне воздушный поцелуй Саша.
Они сидят на последнем ряду вчетвером: она, Дин, Винс и Артур. Саша смеется, игриво наклоняясь на плечо Дина – знает, что, если ситуация накалится, он не даст в обиду свою девушку. Да никто и не решится выяснять отношения с девушкой Вильчека. И пусть она всего лишь одна из ряда счастливиц, которым повезло проводить с ним время, но, все же, задержалась подле него дольше других – целых три месяца, настоящий рекорд.
– Все правильно. – Отвечаю я тихо, и голоса смолкают: каждому хочется услышать, что я ей отвечу. – Мне еще предстоит найти свое место. – И с легкой улыбкой добавляю: – А вот тебе гораздо проще. Ведь главное в жизни барана – занять свое место в стаде, так?
Салон автобуса взрывается смесью визга и хохота, но смысл моих слов доходит до Саши только спустя пару-тройку секунд.
– Ах, ты… – Порывается подняться она, но Дин, придержав за локоть, осаживает ее.
Он что-то шепчет ей на ухо, и Саша возмущенно сжимает челюсти. Я оборачиваюсь к Мартине, та показывает Ким средний палец.
– Все, хватит. – Прошу я подругу и подталкиваю ее к сидению.
Мартина садится у окна, я – рядом.
– Ты мне за это ответишь, – шипит с последнего ряда Ким.
Я оборачиваюсь, но смотрю не на нее. Мы сталкиваемся взглядами с Дином.
Его лицо напряжено, скулы резко очерчены, он кажется раздраженным и смятенным одновременно. Не удивительно, никто не ожидал, что я стану отвечать этой выскочке, для меня всегда было проще робко опустить взгляд и пройти мимо.
Но сейчас мне нечего терять: уже конец учебного года, скоро выпускной, и мне не придется быть изгоем еще целую вечность. Через две недели каждый из нас пойдет своей дорогой, и мы больше не увидимся. Ни с Сашей, ни с ним.
– Это ты тупая овца! Поняла, да? Ты! – Продолжает шипеть Саша.
А я не могу оторваться от голубых глаз Дина: они не холодны, как обычно, в них сверкают искорки интереса.
– Серость! – Не унимается его подружка, тоже теперь показывая нам нецензурные жесты. – Дрянь!
Винс поддерживает ее аплодисментами, ему явно по вкусу девчачьи разборки.
А я смотрю на пухлые, красивой формы губы Дина, изогнувшиеся в ухмылке. На его длинный нос с озорными мальчишескими веснушками, которыми раньше было обсыпано все его лицо. Смотрю на его новую стрижку – короткую по бокам и рваными, фактурными прядями уложенную на макушке. И как будто вижу на мгновение в этом образе следы мальчишки, с которым дружила когда-то в детстве.
Но этот образ быстро ускользает – едва Дин прищуривает глаза, и отбивает мой взгляд словно хлыстом. «Пошла прочь!»
Я отворачиваюсь и делаю глоток лимонада. В груди все еще клокочет от возмущения и волнения.
– Горжусь тобой. – Протягивает мне руку Мартина.
– Ага. – Я пожимаю ее. – Спасибо.
– Боже мой, нужно отбить, Люси! – Хохочет она, высвобождаясь из моей хватки. – Вот так.
Теперь я отбиваю ей «пять», как полагается.
– Ты действительно проводишь слишком много времени с книгами!
– Дин постригся, – зачем-то говорю я вслух.
Мартина без раздумий оборачивается и смотрит на них, затем тут же отворачивается.
– Точно, а я и не заметила.
Мне в щеки ударяет жар. Надеюсь, мое замечание не выдало мой интерес к нему.
– Отрастит бородку и усы, и тогда его точно перестанут путать с девчонкой! – Добавляется Мартина.
И мы смеемся. Мне снова приходится дать ей «пять» за удачную шутку.
– А вот и те, кому повезло меньше. – Вдруг вздыхает она, когда в автобус поднимаются Марк Дэвис и Якоб Строцци.
– Почему?
– Им придется сесть перед Дином, там два последних свободных места.
– О, нет. – Тянет Марк, качая головой.
– Черт. – Закусывает губу Якоб.
Теперь парнишки и сами поняли, что влипли. Но выхода нет. Вздохнув, они медленно тащатся на галерку. Компания Дина встречает их радостным улюлюканьем.
– Не хотела бы я выковыривать из волос бумажные шарики, которыми Винс с Артуром будут в них плеваться. – Вздыхает Мартина, сочувственным взглядом провожая ребят.
– К счастью, у Якоба короткая стрижка.
– Но не у Марка.
– Значит, для Якоба они придумают что-то более изощренное.
И мы оказываемся правы. Когда автобус подъезжает к зданию «Вильчек Транспортинг», оказывается, что шорты Якоба намертво прилипли к сидению. И вместо того, чтобы сбежать, паренек получает подзатыльники по очереди от каждого из компашки Дина, кто покидает салон. Винс ударяет так, что с Якоба слетают очки.
Мне хочется вступиться за парня, но я должна спасать свою шкуру.
Мы выходим из автобуса и скрываемся в здании прежде, чем Саша успевает нас догнать и сделать какую-нибудь возмутительную пакость.
