Леонид Сабанеев
Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева
Натаска на молодую лесную дичь
Главные достоинства собаки на охоте в болоте или поле – широкий поиск и верхнее чутье – для охоты в лесу не имеют уже такого важного значения; широкий поиск если не вреден, то бесполезен. На всякий случай, однако, не мешает прикреплять к ошейнику незвонкий бубенчик, который несколько умеряет неудобства дальнего и быстрого поиска. Молодая собака, натаскиваемая сначала на лесную дичь, обыкновенно утрачивает широкий поиск и, встречая пересеченную местность и различные посторонние запахи, привыкает искать нижним чутьем, то есть идти следом дичи.
Весьма большое значение для охоты в лесу, в особенности на тетеревиные выводки, имеет манера подводки собаки. Быстрый подвод к дичи крайне неудобен, так как птица, успевающая обыкновенно во время первой стойки несколько отбежать, пугается этой стремительности и поднимается очень далеко и неожиданно. Выводок при быстрой подводке поднимается сразу, почти кучей, между тем как при тихом, осторожном подходе молодые тетеревята разбегаются в стороны и залегают каждый отдельно. Всего лучше, когда собака тянет к дичи крадучись, подобно кошке, осторожно переступая через сучья. При такой подводке охотник всегда успеет выбрать удобное место для стрельбы, заходит правильно и тогда уже посылает собаку вперед – поднять птицу.
Отсюда следует, что если охотник желает охотиться на всякую дичь с одной и той же собакой, то он должен натаскивать собаку сначала в болоте или в поле, и что собаки с коротким поиском и нижним чутьем, как все французские и немецкие легавые и некоторые сеттеры, всего чаще гордоны, для лесной охоты пригоднее пойнтеров, ирландских и большей части английских сеттеров, чаще других собак соединяющих верхнее чутье с широким поиском. Из этого, однако, не следует, чтобы последние собаки ни в каком случае не оказались пригодными для лесной охоты. Умная и послушная собака очень скоро привыкает искать в лесу не очень далеко от охотника, не теряя его из виду. Собак же, имеющих широкий поиск и непослушных, то есть недостаточно выдрессированных, лучше в лесу вовсе не натаскивать, потому что они могут получить здесь многие дурные привычки: срываться со стойки, гонять зайцев и вообще охотиться для собственного удовольствия.
Всего удобнее начинать натаску на лесную дичь, преимущественно тетеревов, в редколесье или на лесных полянках, на которых тетеревиные выводки кормятся земляникой. Прежде чем вести собаку в такие места, где заведомо держится выводок, необходимо еще приучить ее искать не далее 40–50 шагов. Собственно натаска на тетеревиные выводки должна производиться по утрам, в крайнем случае под вечер, так как около полудня тетеревята, равно как и глухарята, сидят в чаще и мало дают след. Как только собака почует выводок, вернее, найдет свежие следы, необходимо умерять ее поиск, если он чересчур быстр, и, наоборот, не позволять ей слишком копаться и разбирать следы, если собака выказывает мало энергии и ищет очень медленным аллюром. В первом случае иногда полезно брать собаку на сворку с парфорсом, во втором – также берут ее на сворку и, отведя со следа шагов на пятьдесят, снова пускают искать. При натаске в лесу иногда не мешает иметь помощника, который бы вел собаку на своре и не позволял бы слишком горячему ученику ловить тетеревят или гоняться за маткой. При малейшей оплошности охотника эти две скверные привычки настолько сильно укореняются в молодой собаке, прихаживаемой на лесную дичь, что могут потребовать продолжительного отучивания и больших хлопот. Поэтому эти пороки у нас настолько обыкновенны, что большинство охотников относится к ним довольно равнодушно, особенно к ловле тетеревят.
Сеттер (английский) на стойке
Подача убитой дичи, не составляющая необходимого условия охоты в поле или в болоте, имеет гораздо большее значение в лесной охоте, а потому почти обязательна. Но не следует дозволять собаке бросаться за убитой дичью одновременно с выстрелом, так как если птица не упадет далеко, то собака может, подбегая к ней, согнать других тетеревят без стойки и, следовательно, неожиданно для охотника. Вежливая собака на лесной охоте непременно должна возвращаться к охотнику и ждать, покуда он не зарядит ружье и не позволит ей идти за убитой птицей. Собаку, безукоризненно выполняющую все эти требования и достаточно позывистую, уже не особенно трудно приучить возвращаться к охотнику со стойки. Если охотник подзывает собаку свистом только в крайних случаях и собака привыкла соединять со свистом понятие о том, что она очень отдалилась от хозяина и обязана вернуться к нему, то последнему стоит только спрятаться за куст и свистнуть, чтобы собака после некоторого колебания, потребующего, быть может, повторения свистка, вернулась к охотнику. Это весьма важно для успеха охоты, потому что если отозвать собаку со стойки и отойти с ней в сторону шагов на 50 минут на десять, то выводок тем временем разбежится и его можно будет перебрать поодиночке. С той же целью некоторые охотники приучают собак обходить выводок кругом, но это удается только с очень умными и уже довольно опытными собаками.
Натаска по английскому способу
Прежде чем начать натаску собаки по дичи, даже полевую дрессировку, необходимо, конечно, проверить, имеет ли ученик чутье и какое именно – слабое или сильное, нижнее или верхнее. Собаку вовсе бесчутую натаскивать не стоит, но пойнтер или сеттер с плохим чутьем на охоте принесет всегда гораздо меньше пользы, чем слабочутый легаш, так как будет только неожиданно для себя и охотника сганивать дичь. Чутье – главное качество легавой собаки, это бесспорно, но, к сожалению, на него обращается гораздо менее внимания, чем на ее лады. Бесчутую легавую, как и тупую борзую, как бы они красивы ни были, ни в каком случае не следует пускать на племя производителями.
Степень развития чутья у собаки познается еще в очень юном ее возрасте, и при некотором навыке нетрудно еще до полугодового ее возраста судить о пригодности собаки для отыскивания дичи в будущем. Интенсивность чутья щенка или молодой собаки можно определить эмпирически, прятанием более или менее пахучих и лакомых кусков пищи в комнате и на дворе или в саду, однако не на полу или на земле, а на подоконниках, столах, скамейках, нижних сучках деревьев, что развивает верхнее чутье. Впоследствии, пряча убитую дичь и подводя к ней легавую так, чтобы ветер дул от дичи, можно до некоторой степени определить дальность чутья собаки. Пределы чутья достоверно не известны, хотя несомненно, что легавая может причуять мало пахнущую дичь при благоприятном ветре на расстоянии более 200 шагов. Опыты показали, однако, что чутье легавых в общем слабее чутья гончих, что отчасти объясняется тем, что последние в комнатах не содержатся. Гибельное влияние различных комнатных запахов на уменьшение чутья собаки осознано очень немногими охотниками, из которых многие держат своих легавых на кухне, а во время охоты пускают в дымную избу, дают им колбасы, ветчины и тому подобных съедобных веществ, отбивающих чутье.
«Даун!»
Обыкновенно принято разделять чутье на верхнее и нижнее, но эта классификация верна лишь относительно. Всякая собака при известных условиях может чуять или верхом, или низом, и абсолютных верхочутов не бывает, так как они, попав в лес и густые кустарники, иногда по необходимости начинают разбирать следы дичи. Хотя нижнее чутье до некоторой степени зависит от манеры поиска и, пожалуй, даже от унаследованной или приобретенной привычки держать голову, но вообще оно является следствием недоверия к своему носу, то есть синонимом слабости чутья. Верхнее чутье есть только более развитое нижнее, и собаку с хорошим чутьем всегда можно приучить искать в открытых местах чистым верхом. Верхочуты встречаются поэтому во всех породах, только в одних чаще, в других реже. У пойнтеров и сеттеров, вообще у легавых с быстрым, нервным поиском верхнее чутье наблюдается у большинства, у прочих легавых – только у меньшинства. Английская собака со слабым нижним чутьем не должна быть терпима, и натаскивать ее не стоит.
Натаску молодой собаки можно разделить на две части – натаску по подсаженной дичи и натаску на вольную птицу. В Англии обыкновенно учат собак на серых куропатках и при большом количестве этой дичи не имеют надобности прибегать к подсаживанию. У нас же подсаживание очень часто бывает почти необходимо. Во всяком случае натаскивать молодую собаку следует непременно в открытом месте – в поле или болоте, но не в лесу, где она укорачивает поиск и привыкает искать низом. Лучшей дичью для натаски служат в болоте молодые дупеля и бекасы, в поле – перепела и серые куропатки. Некоторые советуют, продержав всю зиму несколько штук серых куропаток и перепелов, выпустить их весной в озимь, предварительно сшив одно крыло ниткою, и затем отыскивать их с молодой собакой, стреляя холостыми зарядами.
Еще целесообразнее купить весной несколько живых перепелов, ошпаровать их, то есть надеть хомутики, какие употребляются птицеловами, затем в разных местах поля в значительном отдалении привязать птиц к колышкам на тонких шнурах или крепких нитках около 30 аршин длиною. Это делается обыкновенно заблаговременно и другим лицом. Затем заводят собаку против ветра и заставляют ее искать по правилам, описанным выше. Когда она сделает стойку, ее заставляют лечь и держат в этом положении сколько можно долее. Первое время привязанную птицу лучше поднимать самому, не давая этого делать собаке, и в момент взлета обязательно кричать неизменное «даун!». Если ученик не послушался, его берут на сворку, наказывают и заставляют лечь на прежнее место. Только когда собака будет оставаться неподвижной после взлета птицы и выстрела, который, впрочем, здесь излишен, можно позволить собаке подойти к дичи и поднять ее, то есть заставить взлететь. Манера подводки – очень важная вещь. Собака должна подходить осторожно, как бы крадучись, отнюдь не стремительно. Само собой разумеется, она не должна бросаться на затаившуюся птицу скачком, тем более схватывать ее.
По мнению некоторых западных авторитетов, лучше учить английских собак на куропатках, чем на перепелах, которые, хотя и реже, бегут перед собакой и лучше выдерживают ее стойку, но зато если уже побегут, то делают при этом круги и повороты. Куропатка же всегда бежит в прямом направлении, и при неопытности собаке не придется распутывать следы и искать низом. Однако если при натаске по вольной дичи попадется очень бегающая куропатка, то лучше ее бросить, так как она легко может разгорячить собаку настолько, что она ее погонит. Собака, которую сначала натаскивали на перепелах, не приобретя сноровки тихого подхода, будет впоследствии подходить слишком быстро и близко к залегшим куропаткам и преждевременно сгонять их.
Самое главное правило при натаске – это всегда помнить, что вы пришли не охотиться, а учить собаку, и что малейшая оплошность в этом отношении может испортить все дело. Если собака сделала какую‐нибудь ошибку, встала на ноги, даже приподняла голову, когда ей приказано было лежать, необходимо пропустить дичь без выстрела. Тем более нельзя позволять собаке безнаказанно погнать по взлетевшей дичи или по бегущей с перешибленным крылом. Если ученик ваш погнал и не послушался окрика, самое лучшее – не кричать и не свистать, а повернуться и идти спокойно домой. Вообще при английском способе дрессировки всякие окрики, зовы и свистки считаются неуместными и допускаются лишь в крайних случаях: собака должна слушаться жестов, и охотник без крайней надобности на охоте не должен с ней разговаривать.
Молодая собака очень скоро замечает удаление или отсутствие хозяина и очень скоро его догоняет. Тогда ее берут на сворку, наказывают, заставляют проделать все обычные упражнения, то есть опять‐таки, главным образом, лежать по слову или жесту; затем ведут ее на место преступления, где она отказалась ложиться, и, привязав к колу, продерживают ее здесь лежа несколько минут. Только такою строгою дисциплиною и выдержкою можно добиться того, что молодая собака не будет делать впоследствии ни шагу иначе как по приказанию хозяина и в направлении, им указанном. Только тогда дрессировка может считаться вполне законченною.
При таком развитии послушания стойка собаки над дичью совершенно зависит от охотника, и уже не может быть речи о мертвой стойке или короткой и об удобствах или неудобствах той или другой. Хороша только такая стойка, когда собака стоит настолько твердо, что без посыла вперед не идет. Здесь, кстати, можно упомянуть о так называемых ложных стойках, то есть таких, которые делаются собаками попусту, большей частью по свежему следу или недавней лежке. Иногда ложные стойки собака делает по неопытности, но обыкновенно они замечаются у собак со слабым чутьем, вялых и скоро устающих. Впрочем, некоторые породы, например лавераки, очень часто делают ложные стойки будто бы вследствие наклонности к каталепсии, укрепленной подбором особей с самой крепкой стойкой. Эта теория, однако, не выдерживает никакой критики. Как бы то ни было, не может быть ничего досаднее, когда собака часто «врет».
Английская дрессировка обыкновенно заканчивается тем, что собаку приучают искать дичь вместе с другой собакой таким образом, чтобы они нисколько не мешали бы одна другой. Этого возможно достигнуть только при абсолютном послушании обеих. Собаки должны искать в различных направлениях – куда пошлет хозяин, одна в правой, другая в левой стороне или же чаще так, что обе ходят по одному месту зигзагами, взаимно пересекающимися, причем каждая ищет совершенно независимо. Если же одна сделает стойку, другая должна осторожно подойти к ней – сзади или сбоку – и тоже сделать стойку или лечь. Вполне дрессированные и вежливые собаки не только должны искать вдвоем и секундировать, но даже по очереди подходить к дичи. Охота с двумя собаками может доставить большое удовольствие, а на бегающую дичь, например куропаток, коростелей, гораздо добычливее и веселее. К сожалению, весьма немногие из наших профессиональных дрессировщиков могут добиться от собак хорошей совместной работы.
Что касается подачи дичи, то при английском способе дрессировки она считается вредной. Если вникнуть в суть требований дрессировки и способа английской охоты с ретриверами, на обязанности которых лежит принесение убитой дичи, то это разделение труда покажется для нас совершенно понятным, даже необходимым. Но так как мы не настолько богаты, чтобы охотиться сразу с несколькими собаками, то не можем совершенно обойтись без подавания дичи легавой. Только подаче дичи надо приучать ее, когда она совершенно кончит науку и выдержит самый строгий экзамен. Затем лучше заставлять собаку подавать дичь только в крайних случаях, так, чтобы это для нее имело значение как бы награды. К сожалению, на практике это оказывается трудно выполнимым, почему портится очень много хороших собак.
Обучение собак анонсу
Весьма немногие, лишь самые интеллигентные собаки могут быть приучены к так называемому анонсу, или рапорту. Анонс заключается в том, что собака ищет в лесу одна, без помощи охотника, который может находиться на расстоянии нескольких сот шагов или даже сажен от нее; затем, разыскав дичь, она возвращается к своему хозяину и особым вилянием хвоста как бы докладывает ему, что дичь ею найдена, и приглашает следовать за собой. В большинстве случаев анонсируют только те собаки, которые еще при комнатном обучении, то есть дрессировке, были приучены не брать спрятанного корма без дозволения хозяина, даже тогда, когда последний находится в другой комнате, и являются к нему за этим разрешением. При некотором навыке, настойчивости охотника и особенно хороших способностях собаки можно добиться того, что она будет докладывать о найденной дичи без предварительной дрессировки. Для этого прежде всего надо добиться, чтобы собака по свистку сходила со стойки, как сказано выше; затем расстояние постепенно увеличивают, стараясь при каждой стойке незаметно отходить в противоположную сторону. Впечатление оставленной стойки будет настолько еще свежо в памяти обучаемой, что она по слову «шерш» (но без указания направления) немедленно поведет охотника к оставленной дичи, а иногда, если ветер от выводка, прямо, почти с места потянет к ней верхним чутьем. Раз это достигнуто и собака не срывается со стойки, а терпеливо выжидает охотника, уже нет никакой надобности находиться от нее в нескольких десятках шагов; напротив, необходимо, чтобы собака искала в дальнем расстоянии от охотника, каждый раз возвращаясь на его свист, который подается через бóльшие и бóльшие промежутки времени. Сначала, для того чтобы все‐таки знать направление, принятое собакой, полезно, как и при первоначальной натаске ее в лесу, привязывать к ошейнику достаточно звонкий бубенчик или колокольчик, но затем в нем не будет никакой надобности, так же как не нужно будет и подзывать собаку свистом, потому что она, найдя дичь и сделав по ней стойку, не видя и не слыша хозяина, сама отыскивает его и затем ведет к выводку. Для того же, чтобы собака не теряла времени на розыски хозяина, последний должен оставаться на том месте, с которого ей было приказано искать.
К сожалению, очень немногие охотники имеют настолько терпения, настойчивости и опытности, чтобы приучить собаку к анонсу. Дрессировщики по профессии достигают этого только в исключительных случаях, при особой талантливости порученной им собаки; гораздо чаще можно найти собак с анонсом у дрессировщиков-любителей. Между ними особенной известностью в охотничьей среде пользуются известные всем петербургские охотники братья Диц, и едва ли не большинство собак, ими дрессированных и натасканных, приучены анонсировать.
Гильзы
От хорошей, приходящейся вполне по патроннику ружья, гильзы зависит в значительной степени качество выстрела, а потому знание сортов гильз, их достоинств и недостатков, а также того, к каким ружьям какие гильзы следует употреблять, весьма важно для охотника.
Гильзы, употребляемые в настоящее время для ружей, с казны заряжающихся, бывают двух сортов: папковые и металлические.
Гильза Элея
Из гильз папковых в наших магазинах встречаются в продаже гильзы следующих фабрик: Элея в Лондоне, Л. Бахмана в Брюсселе, «Union» бывш. бр. Беккер в Варшаве и Е. Торбек в Москве. Изредка, впрочем, особенно в магазинах провинциальных, попадаются и изделия фабрик немецких.
Из металлических гильз продаются у нас гильзы Кайноха, Венига, Гилленшмидта и Торбека.
Гильзы Элея бывают первого и второго сорта. Первый сорт красного и зеленого цвета имеет на донышке медной чашки вокруг пистона следующую надпись «Eley. London № 00 Gastight», а на теле гильзы – «Eley’s patent Gastight Cartridge». Этот сорт гильз отличается прочным, хорошо отлакированным картоном и очень тщательно сделанной чашечкою с плотною крупною закраиною. Котелок для помещения пистона (в гильзах центрального боя) вогнан так плотно в чашечку и так хорошо прилажен, что никакого прорыва газов ни вокруг пистона, ни вокруг котелка не замечается даже после многих выстрелов, а сама чашечка так обжата, что исключает всякую возможность задирания ее краев при вкладывании гильзы в патронник.
Гильза Беккера
Длина гильз этого сорта бывает двоякая: обыкновенных – 65 мм, extra long (особенно длинных) – 70 и 75 мм, а калибровка чрезвычайно точна для английских ружей.
Недостатки этих гильз следующие:
1) иногда после 2–3 выстрелов картон перегорает вокруг всего тела гильзы у краев металлической чашки (очевидно, от прорыва газов между чашечкою и внутренним железным подзором), дает трещину, и тело гильзы отваливается прочь при переснаряжении или застревает в патроннике;
2) при употреблении пыжей увеличенного калибра, особенно твердых (например, кожаных), гильза сильно распухает, а иногда после незначительного числа выстрелов как раз против места, занимаемого пороховым пыжом, там, где внутри кончается железный подзор, гильза даже прогорает пояском, и половина ее или отваливается, или застревает после выстрела в стволе (а это очень опасно для ружья);
3) при просторных патронниках, особенно зимою, гильзы лопаются вдоль, а от закручивания края настолько размочаливаются, что гильзу после 2–3 выстрелов почти свежую приходится или бросать, или обрезать, что, укорачивая длину ее, лишает возможности закручивать патрон. Красные гильзы Элея вообще прочнее, сделаны аккуратнее, чем зеленые, выдерживают больше выстрелов и менее боятся сырости. Второй сорт – серые гильзы длины 65 мм с клеймом на чашечке «Eley Broth. London» с 2 звездочками по бокам и цифрою калибра в средине без номера, а то просто одними инициалами фамилии и цифрою калибра, медною чашечкой, сделанной почти так же аккуратно, как в первом сорте, но с короткими бочками, по картону уже значительно хуже и более 2–3 выстрелов не выдерживают, лопаясь преимущественно вдоль.
Капитальный недостаток обоих сортов гильз Элея – устройство наковальни для пистонов, требующее для перемены пистонов дорогостоящих машинок (рикаперов), из которых вполне удобная стоит 5 р. 75 к., а самая дешевая 3 рубля.
Цена гильз Элея в магазинах за сотню следующая: 1 сорта калибров 28–20 – 4 р. 50 к., калибр 16 – 5 р. 25 к., 14 и 12 – от 5–5 р. 50 к., 10 – 5 р. 75 к. и 6 р. 50 к. и 8 – 10 руб. Extra long 12 кал. – 6 руб. (в 75 милл. 6 р. 50 коп.), 10 кал. – 7 р. 2 сорт стоит: 16 кал. – 4 р. 20 к., 14 и 12 – 4 р. 50 к. и 10 – 5 р. 25 к.
В выписке патронов из заграницы от Eley-я (London, 142, New Bond Street) или его комиссионеров тысяча гильз первого сорта с доставкой в Москву и пошлинами обходится не свыше 40 рублей, а на месте, то есть в Лондоне, гильзы эти стоят 2 фунта 2 шиллингов и 6 пенсов за 1 т. со скидкою 17½ процентов в пользу покупателя. Серые второго сорта, вероятно, обойдутся рубля в 32 за тысячу. Вес сотни патронов 12 кал. в картонке 3⅛ ф.
Гильзы Л. Бахмана в Брюсселе начали входить у нас в употребление главным образом на садках, лишь года два-три назад. Эти гильзы имеют огромное преимущество перед всеми остальными бумажными гильзами вследствие того, что они делаются под особый большой бахмановский пистон, который еще сильнее бердановского. Гильзы эти во всех остальных отношениях превосходны; бумага их даже выше элеевской, почему они выдерживают сравнительно большее число выстрелов, но работа медной чашки, а в особенности котелка, уступает элеевской; хотя и редко, но все‐таки случается замечать прорыв газов вокруг пистона. Гильзы эти очень распространены на континентальных садках. Наковальни, употребляемые Бахманом, имеют вид широких сплошных медных треугольников с хвостиком на одной из сторон. Хвостик этот пропускается сквозь отверстие в котелке внутрь гильзы и служит для легчайшего выталкивания патрона после выстрела. При переснаряжении надо обращать внимание на то, чтобы наковальня стояла прямо и упиралась бы в центр, а не в бок пистона, что легко заметить по положению хвостика, торчащего внутри гильзы из котелка; неправильное положение наковальни может повести к осечке.
Сорта гильз, изготавливаемых Бахманом, весьма разнообразны. У нас можно достать, и то в немногих столичных магазинах, почти исключительно зеленые и красные первого сорта. Гильзы второго сорта (синие) и третьего (серого) в продаже, кажется, не встречаются, так же как и гильзы высшего качества разных цветов (extra) Highlife, Damf-proof. Из гильз extra особенного внимания заслуживают гильзы пергаментные, предназначенные исключительно для садок и для стрельбы белым порохом с очень точными котелками и очень прочными стенками. Гильзы High-life и Damf-proof отличаются тем, что первые до половины, а вторые почти во всю длину покрыты тонкой латунью – приспособление не особенно удачное. Почти все сорта делаются обыкновенной длины и удлиненные (около 70 мм). Стоимость бахмановских патронов (зеленых и красных) несколько выше стоимости элеевских.
Высоким качеством и большими удобствами в переснаряжении отличаются патроны «Socie’te’ frana´aise des munitions» в Париже, преемника старинной фирмы Жевело и Гопилла, которые, вероятно, в скором времени получат у нас право гражданства, хотя исключительно для садочной стрельбы.
Все до сих пор бывшие у нас в употреблении картонные патроны имели шпенек, на который надевается пистон, и этот шпенек всегда причинял массу хлопот при переснаряжении патронов, и неаккуратное вставление его или немного повредившееся отверстие патрона, в которое он вкладывается, вызывало осечки и давало прорыв газов около пистона. В описываемых французских патронах отдельного шпенька или наковальни нет, а в очень широкое отверстие посреди дна патрона, обложенного внутри латунью, вставляется медный колпачок, под который помещается пистон и конусообразная полая наковальня с большими боковыми дырами, упирающаяся своим основанием в нижний край колпачка. При спуске курка боек ружья ударяет в задок колпачка, соприкасающегося с пистоном, надетым на острие наковальни; происходит воспламенение сильного взрывчатого состава, которым снаряжен пистон, огонь устремляется в боковые дырки наковальни, зажигает часть пороха, наполняющую полость наковальни, и происходит выстрел.
Прорыв газов через дно патрона при такой системе немыслим. Газ от вспыхнувшей части пороха внутри наковальни ни вверх, ни вбок проникнуть не может, так как наковальня прикрыта плотным колпачком, а, в свою очередь, колпачок, вставленный в латунное гнездо и имеющий в верхнем конце, обращенном к бойку, выступ, входящий в соответствующее углубление в медном дне патрона, не может пропустить газ между своими стенками и гнездом патрона вследствие необыкновенно тщательной пригонки.
Для наглядности прилагаются чертежи колпачка, наковальни, пистона и патрона с вставленным снаряженным колпачком.
Преимущества французских патронов перед всеми другими:
1) боек ударяет не прямо в пистон, а в сплошной колпачок, прикрывающий его, вследствие чего газы от пистона и загоревшегося близ него пороха не могут коснуться бойка, жечь и коптить его;
2) прикрывающий пистон колпачок очень велик и своими плечиками плотно сидит в дне патрона и тем устраняет прорыв газов между стенками патрона и им;
3) отверстия, через которые огонь пистона проникает в порох, очень велики и их два, а не одно, как у большинства картонных патронов, что уничтожает затяжные выстрелы;
4) самое главное – удивительная простота переснаряжения патрона после выстрела. При желании употребить стреляный патрон в дело достаточно выдавить колпачок, вставить новый, и патрон готов. При переснаряжении же патронов со шпеньками или просто с наковальней необходимо наблюдать, не пострадало ли отверстие, сквозь которое должен пройти огонь пистона в порох, не удлинилось ли гнездо патрона, в дно которого упирается шпенек, и не подалась ли вперед наковальня, так как все это может быть причиною осечек. Нужно также обращать внимание, насколько сильно закоптилась внутренность гнезда, где помещается пистон со шпеньком, иначе он не сядет правильно и достаточно глубоко в дно патрона, а это может повлечь нечаянный выстрел при закрывании ружья или осечку. Для перемены колпачков взамен выстреленных нужна особая машинка, но она очень проста и стоит недорого.
Цена этим патронам высшего сорта около 6 франков на фабрике, и с расходами по перевозке и по оплате пошлиною сотня их обойдется около 5 р.
Гильзы бывшей фирмы К. и Ю. Беккер, ныне «Union», в Варшаве (Новый свет, № 43). По-прежнему новая фирма изготавливает гильзы двух сортов: первого сорта – зеленые и красные и второго сорта – серые, все под малый пистон Элея. Гильзы эти отличаются от элеевских удобством перемены пистонов, не требующей никаких машинок, кроме простой твердой палочки или навойника от цилиндра Барклая, так как, подобно бахмановским, имеют наковальню с хвостиком, выступающим из котелка. Бумага, употребляемая для этих гильз, превосходит прочностью и элеевскую, и бахмановскую; медные чашечки сделаны, однако, из менее толстой латуни, чем у элеевских патронов, и не так прочны; котелки же сделаны не совсем точно, поэтому часто замечается прорыв газов вокруг пистона. Кроме того, калибровка пистонов недостаточно одинакова. Все эти недостатки, однако, легко устранимы.
Бумажные гильзы фабрики Е. Е. Торбек в Москве появились в продаже весьма недавно. Они изготовляются также разных калибров (от 10 до 24), с малыми пистонами Элея двух сортов: первого – красные и зеленые и второго – серые. По внешности и качеству материала патроны Торбека превосходят беккеровские, но имеют еще менее точную калибровку и менее прочный котелок. Во всяком случае, они много лучше патронов первого выпуска, дававших частые осечки и отличавшихся очень слабым скреплением картона с чашечкой.
Так как бумажные гильзы в большинстве случаев выдерживают 3–4 выстрела, в крайне редких случаях до десяти, то при существующих сравнительно высоких ценах на эти патроны в России каждый выстрел обходится довольно дорого. Это главный недостаток бумажных гильз, уже давно устраненный экономными немцами, употребляющими очень дешевые гильзы, которые после выстрела бросаются и редко выдерживают второе переснаряжение. Другое неудобство картонных гильз заключается в том, что в сырую погоду они разбухают, плохо лезут в патронники, и при экстракции чашечки у них отрываются.
Новые французские гильзы:
А – разрез патрона со вставленным колпачком;
а, с – описанные предметы, б – разрез колпачка, д – наковальня
Ввиду этих недостатков весьма многими расчетливыми охотниками или живущими в глуши, где бумажные гильзы можно получить лишь через несколько недель, употребляются латунные гильзы, толстые и тонкие, преимущественно первые, как более прочные. Толстая латунная гильза при уходе может выдержать до ста выстрелов, так что сотня таких патронов обеспечивает охотника от всяких случайностей. Неудобства медных гильз заключаются в том, что с ними всегда бывает больше возни, чем с папковыми: их надо чистить, нередко обжимать, а оседающую после нескольких выстрелов наковальню во избежание осечек осаживать; кроме того, пыж в ней часто отходит, и надо иметь для каждого ружья свои медные патроны, так как патронники в ружьях одинакового калибра редко бывают вполне тождественны.
Толстые латунные гильзы имеются у нас в продаже заграничного и местного производства. Из заграничных патронов наибольшей известностью пользовались толстые латунные патроны английского фабриканта Кайноха (Kynoch. Birmingham. Whittal Street, 14), но лет пять назад их почти вытеснили из продажи гильзы петербургской фабрики Венига и тульской – Гилленшмидта.
