Леонид Шебаршин
КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына
Науки нового времени и новые учебники
Новые времена основательно расшатали традиционные, расхожие представления об окружающем нас мире. Суеверия вчерашнего дня оказались сегодня наукой, преступления – подвигом, заблуждения – истиной. Во многом изменились представления о добре и зле, изменился сам русский язык, вместив в себя «импичмент», «консенсус», «судьбоносный» и отказавшись от таких простых слов, как «честь», «стыд», «совесть».
Воистину народ вовлекли в какую-то неизвестную ему доселе цивилизацию, и, естественно, возникла нужда в научном осмыслении неизведанного.
Ниже следуют отрывки из некоторых новых учебников, которые либо готовятся к изданию, либо в различных видах уже используются в области народного просвещения.
В политике нет полезных ископаемых – все они вредные.
Динозавры вымерли, а тараканы процветают. Выживает не самый сильный, а самый неприхотливый.
Из учебника политэнтомологии: пониманию явлений, присущих политической борьбе в рамках многопартийной системы, в немалой степени помогает изучение повадок и вкусов насекомых.
Из учебника географии: «Колумб прославился не тем, что изобрел Колумбово яйцо, а тем, что открыл Америку».
Из учебника политической паразитологии: «Между паразитическими организмами… могут проявляться антагонистические отношения, при которых наличие в составе паразитоценоза одного вида создает неблагоприятные условия для существования в том же паразитоценозе другого вида.
Все живое – от академика до микроба – подчиняется одним законам».
Из учебника социальной микробиологии: «Скромная внешность обманчива. Встретив на митинге вибрион холеры, вы не обратили бы на него ни малейшего внимания…»
Из учебника популярной сексологии: «В конечном итоге вся происходящая смута есть результат неудовлетворенности российских женщин. Женщина, счастливая в интимной жизни, не пойдет ни в политику, ни на уличный митинг. Она удержит от этого и мужчину.
Остервенелость современной публицистики отчасти объясняется тем, что тон ей задают женщины…
Получив по физиономии за нахальный взгляд на чужую жену, не говори, что пострадал за взгляды».
Из учебника театрального мастерства: «Если в первом акте на стене висит ружье, во втором акте оно будет украдено.
Только в политике трагедия может разыгрываться шутами».
Из учебника социальной психиатрии: «Явление массовой разбалансированности умственных способностей обнаружено в середине 80-х годов и до сих пор тщательно не изучено…
В мире абсурда рациональное кажется нелепостью».
Заметки натуралиста: «Весна 1991 года. У животных начинаются брачные игры. У шизофреников – обострение, их тянет на улицу, к людям, к мордобою. Люди шалеют. Инстинкт стадной миграции заставляет их сбиваться в демонстрирующие толпы. Набухают почки и физиономии вожаков. Тает лед, потоки ненависти захлестывают сердца. Руководящие хомяки роют себе норки. У них появился дар провидения, присущий грызунам».
Из учебника русского языка: «Лингвисты будут вспоминать эпоху Хрущева по слову “заец”, Горбачева – по “судьбоносный” и “ложить начало”, Ельцина – по “ваучеру”».
Из учебника политической географии: «В древности все дороги вели к Риму. В новые времена стали искать дорогу к храму. Искали те, кто непременно любой дорогой придет к сраму.
Даже неразумный человек может сделать правильный шаг, если он будет исходить из ложных посылок».
Из учебника астрологии: «Дело в том, что у нас несчастливая планета – Земля. Объяснение наших трудностей вмешательством космических сил ничуть не глупее, чем все другие расхожие объяснения.
Научный прогресс неудержим. Рынок требует от ученых быть ближе к потребностям жизни. В первых рядах, как обычно, бывшие профессиональные философы и идеологи, которые не покинут Россию даже тогда, когда из нее утекут на Запад все мозги. Идеологи обходились без мозгов во времена партийной диктатуры, обойдутся без них и в демократические времена. Народ должен быть готов к новым открытиям».
Мелочи жизни
Всякая мысль, положенная на бумагу, становится плоской.
Люди часто завидуют здоровью, везению, благополучию другого. Лишь чужая глупость всегда кажется хуже собственной.
Бывают ситуации, когда выгодно быть бескорыстным.
Случайностью называется непонятая нами закономерность.
Человеку нужно очень немногое для счастья и еще меньше для несчастья.
Быстрее времени летят только деньги.
Порядочным считается человек, который не врет без необходимости.
Серьезные женщины легкого поведения.
С возрастом исчезают тайные пороки и отчетливее проявляются явные.
Возможных ошибок так много, что их можно совершать всю жизнь, ни разу не повторившись.
Можно прожить месяц без еды, но ни дня без иллюзий.
Былые заблуждения всегда кажутся занятнее новых. Особенно если это чужие заблуждения.
Самовранец – независимый журналист. Чужевранец – иностранный журналист или внешнеполитический обозреватель.
Интервьюшка – молодая журналистка.
Добрые дела легче делать, чем плохие. Но мы не ищем легкой жизни.
Мир устроен несправедливо. Только это многих и спасает.
Проще простого узнать будущее. Надо только подождать.
Биография современника: родился, стоял в очереди, помер…
Одни живут, чтобы есть, другие – чтобы соблюдать диету.
Легко устоять, когда некуда падать.
Наш слабый пол – самый сильный в мире.
Скромность украшает человека. Нередко это единственное украшение.
Странно, такой умный, а не еврей.
Мужчины плачут редко, ибо за них плачут женщины.
В чужом конфликте следует вставать на ту сторону, которая больше заплатит.
Отравился водой, случайно попавшей в организм с алкоголем.
Диагноз: острая алкогольная недостаточность.
Вчерашнее завтра – всего лишь завтрашнее вчера.
В мире есть водородная бомба, но нет средства от насморка.
Вышел на бой с открытым забралом, простудился и умер.
Помни о смерти. Жизнь напомнит о себе сама.
Газетный заголовок: «Совесть – чистая или никакой!».
Человеческая душа – глина. Она сохраняет след прошедшего по ней сапога.
Ничем не оправданное желание жить.
Простим любую глупость, лишь бы человек не умничал.
Ничто так не способствует карьере, как своевременно сказанная глупость.
Ондатровая шапка – красивый головной убор, но многие физиономии его портят.
Нельзя два раза съесть одну и ту же курицу, а человека – можно.
Человек простой, как Колумбово яйцо.
Когда слышишь так много убежденных голосов, появляется мысль – опять обманут!
Ничто так не украшает сцену подвига, как труп героя.
Опасайся бросить тень на чужую эрудицию.
Прежде чем воспользоваться парадным входом, убедись, что есть почетный выход.
Русская общественность истосковалась по непечатному слову. Был провал от Баркова до демократии.
Кому нужна свобода слова, если мы умеем только рычать?
Чтобы жить хорошо, нам надо жить намного лучше.
Источник многих недоразумений в том, что человек рассчитывает жить вечно.
Женщина слегка замужнего вида.
Не торопись делать добрые дела. Возможно, завтра тебе будет нечем заняться.
У лжи короткие ноги. Поэтому она прочно стоит на земле?
Будьте взаимно вежливы в специально отведенных местах.
Возможно, я дурак, но я сын своего народа.
Надо жить. Со всеми вытекающими последствиями.
Завистник на свадьбе хотел быть женихом, на похоронах – покойником.
Вопрос: «О чем шумим?» потерял смысл. Надо спрашивать: «О чем помалкиваем?».
Каждый пациент имеет право знать, от чего он умер.
Не в свою лужу не садись.
Отрицательного героя украшают недостатки.
Закусить удилами – старинная ямщицкая привычка.
В мире есть много слов, к которым трудно подобрать мысли.
Общество страдает манией расследования и манией преувеличения.
Идеи за своих носителей не отвечают. Было бы глупо винить социализм за Горбачева, а демократию – за Ельцина.
Жадность растет в геометрической прогрессии к богатству.
Декоративная совесть.
Каждое поколение считает себя умнее предыдущего и порядочнее последующего. Похоже, что так оно и есть.
Если бы большинство всегда было право, то земля по сию пору оставалась бы плоской.
Легко богохульствовать, зная, что Бога нет.
Только чужая ошибка непростительна.
О своих недостатках или ничего, или хорошее.
Следуй велениям сердца и быстро дойдешь до инфаркта.
Сложись обстоятельства по-другому, ложь стала бы правдой, а правда – ложью.
Не забегай вперед. Спина – удобная мишень.
Каждый гадкий утенок поет лебединую песню.
Не надо спешить. Жизнь коротка – споткнешься и не успеешь подняться.
Во всем необъятном животном мире только человек может быть дураком.
Секрет долгожительства – самообожание.
Просто факт – это новорожденный ребенок. Неизвестно, чем он станет, – правдой или ложью.
Чувство локтя товарища. Под ребром.
Вечность за нами и вечность перед нами. А мы думаем о долголетии.
Журналисты, как кобельки, задирают лапу у каждого могильного камня. Ретроспективное мужество.
Плюнуть в имидж.
Мы, русские, сильны коллективным умом. Задним.
Предателями становятся не в силу обстоятельств, а по душевной склонности.
Инструменты власти – тень кнута и призрак пряника.
Юбилей отличается от поминок тем, что виновник торжества еще может что-то выкинуть.
Анекдоты рождает жизнь. Люди их просто пересказывают.
В каждом знании есть доля ложного. Чем больше знаний, тем весомее эта доля. Стоит ли учиться?
Только по вечерам жизнь кажется тяжелой, по утрам она невыносима.
Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но можно дважды сесть в одну и ту же лужу.
Рынок в России не столько экономическое явление, сколько состояние коллективной души.
Можно увидеть жизнь как вереницу утрат. Тогда будешь ценить не то, что приобрел, а то, что не потерял.
Многие деятели и книги считались несправедливо забытыми. Их вспомнили и вновь забыли, теперь уже справедливо.
Не сожги инквизиция Джордано Бруно, кто бы его помнил сейчас? Но кому какая разница?
Мечта приятеля – пожить собакой в хорошем доме.
Жизнь – это не самолет. Ее можно покинуть в любое время.
Современная пресса небезнадежна. Временами газетчикам изменяет дурной вкус.
В абсолютно справедливом мире будет цениться несправедливость.
Мы не самый глупый народ в мире. Но это лишь гипотеза, т. к. прямых доказательств нет.
Эпитафия – скончавшийся эпиграф.
Лозунги: «Экономика должна быть!» или «Экономика должна».
Хорошо, что служебное положение не позволяет впасть в запой, а то ведь и бутылки не купишь.
Все больше вокруг приятных лиц и все меньше желания их видеть. Годы!
Слова убивают мысль.
Мой словарный запас слишком обширен для имеющихся мыслей.
А кто ни с чем к нам придет, тот от того и погибнет.
Мечом бы ему да по оралу… (митинговая мысль).
Курить вредно. А жить?
«…до основанья, а затем мы свой, мы новый миф построим…» (из гимна «Демроссии»).
Занимая место под солнцем, ты загораживаешь кому-то свет.
Старые книги не умнее новых, но мудрее своей простотой.
Писателем может стать каждый. Нужна бумага и отсутствие более интересного занятия.
Надо бы думать о спасении души, да текучка заедает. И стоит ли такую душу спасать?
Правовому государству нужен современный закон джунглей.
Годы облегчают бремя памяти склерозом.
Меняются моды на прически. Лишь плешь вечна.
Любите собак. Они не задают вопросов.
Старинные книги примиряют с неизбежностью иллюзий как условия существования.
Мы платим, когда что-то покупаем, и мы же расплачиваемся, когда нас продают.
Из выступления на проводах ветерана на пенсию: «Сегодня мы провожаем в предпоследний путь нашего дорогого…»
Бог создал землю за семь дней, а люди расхлебывают эту кашу тысячи лет. Не надо было спешить!
Простые истины – это избитые истины. Не будь и сам прост.
Направление реформы подскажут жизнь или кошелек.
Парадокс это связующее звено между рациональным и абсурдным. Парадоксально само наше бытие.
Приоритет организма перед личностью неоспорим, ибо второе невозможно без первого.
Цинизм – последнее прибежище идеалиста.
Недостаточная образованность, доверие к власти и к старшим, отсутствие привычки думать – гранитный фундамент любой идеологии.
Не надо жить долго, чтобы не искушать судьбу.
Вежливость нам ничего не стоит. Впрочем, как и грубость.
Слишком мало отведено человеку времени, чтобы им дорожить.
Мог бы покаяться только в одном – грешил, но мало.
Если трезво взглянуть на жизнь, то хочется напиться.
Женщины ласкового возраста.
К старости ума не прибавляется, но его и требуется меньше. Невостребованный ум называется мудростью.
Из уголовной хроники: «…задержан. Им оказался нигде не работающий сотрудник одного из академических институтов».
Позади сожженные мосты, впереди разбитое корыто.
Поиск смысла жизни неизменно приводит к бессмыслице.
Совесть шепчет: «Да брось ты меня, дурак. Живи как все!»
Научное микровоззрение.
Дать ветеранам дополнительные права человека.
Стоит ли радоваться наступающему дню? Ведь он унесет еще 24 часа из твоей жизни.
Вечности не нужна пунктуальность.
Рукописи не горят. Горят издатели.
Каждый человек хотя бы раз в жизни решает сказать всю правду. Именно в такие моменты люди отчаянно врут.
Давайте посмеиваться над жизнью. Все равно она будет смеяться последней.
Часть II
Ссадины и царапины. 1993–1997 годы
За окном темно и, видимо, холодно. Синевато отсвечивают окна – москвичи впитывают очередную порцию телевизионного дурмана. Кто-то смотрит картинки из богатой жизни про любовь, кто-то, затаив дыхание, переживает вместе с американским героем, уничтожившим десяток американских же негодяев, кто-то с доверием взирает на вдохновенно врущего аналитика. Телевидение – ум, честь и совесть нашей эпохи! Хороша эпоха.
Маленький письменный стол перегружен. Вырезки из газет, записные книжки, ручки и карандаши, календари, изящная фигурка ящерицы на зеленом камне, увеличительное стекло, часы, еще одни часы, настольная лампа, ониксовые четки, чашка с недопитым чаем, зажигалки, пепельницы, фотографии, визитные карточки, настольная лампа – все то, без чего человек может прекрасно обойтись. Кроме лампы, конечно.
Там же, на столе, несколько маленьких блокнотов. Разлинованные в клеточку листки, связанные сверху общей пружинкой. Блокноты помещались в карман, и на их листках было удобно записывать доверительнейшие беседы. Жизнь, частью которой были такие беседы, закончилась, чистые блокноты остались.
Довольно быстро протопталась новая тропинка, колея существования, ибо каждый человек идет по какому-то, заданному не им, а обстоятельствами, пути. С точки зрения личной жизни все налаживалось – семья сыта, есть постоянное общение с коллегами по прошлому бытию. Почти все они вписались в новые обстоятельства, постанывают, жалуются, ругаются и живут. Никогда раньше, занимая высокие посты в КГБ, МВД, Министерстве обороны, ЦК КПСС, они не зарабатывали так хорошо и не чувствовали себя так плохо. Одно дело – получать скудную зарплату и знать, что работаешь на великое государство; другое – работать на хищника, который хорошо тебя кормит, но выбросит в любой момент, когда ты ему станешь не нужен.
Слава богу, у нас нет хозяев. Своей компанией владеем мы сами, зарабатываем скромно, в соответствии с нашими скромными потребностями.
Мне хотелось осмыслить, что происходит с моим народом, моим государством.
И вновь приходилось убеждаться, что попытка найти какие-то общие формулы, разработать концепции (этим занимался и продолжает заниматься легион политологов, социологов, экономистов, публицистов) обречена на неудачу. Для того чтобы постичь закономерности движения планет, надо было родиться Ньютоном. Россия сложнее Солнечной системы. Только непомерное, хлестаковское самомнение могло бы претендовать на безошибочное познание ее судьбы. Хлестаковых оказалось множество – обиженных и торжествующих, взыскующих власти и боящихся от власти оторваться. Директивное единомыслие подвело страну к пропасти, плюралистский разнобой казался предвестником превращения пропасти в гигантскую могилу.
История тем временем не стояла на месте. Российская власть неожиданно раскудрилась на несколько ветвей, самая хищная ветвь пожрала или купила другие побеги, был расстрелян первый свободно избранный российский парламент, принята новая Конституция и избрана Дума, русские войска ушли из Германии, провалилась попытка вооруженной рукой расправиться с сепаратистами в Чечне.
Общих формул не было – человек должен иногда признавать свое интеллектуальное бессилие.
Маленькие блокноты на пружинках заполнялись наблюдениями о жизни, заметками о рефлекторной реакции ветерана на окружающую среду. Хронологические рамки заметок определялись единственно емкостью блокнотных листов. Заканчивалась последняя страничка посреди исторического действа, и начиналась новая, в новом блокнотике.
Март 1993-го – июнь 1993 года. От беспорядка к беззаконию
(Беззаконие как высшая стадия беспорядка)
Интересно. Чем меньше любит наших вождей народ, тем больше нравятся они Западу.
Доживем ли мы до дешевой и несмертоносной колбасы?
Первый в мире народ, подвергнутый сплошной ваучеризации. Опять мы впереди всех.
С распадом партии и развалом армии единственным организованным элементом общества остается преступность.
Президент намерен выйти на референдум с единственным вопросом: «Ты меня уважаешь?».
В 1919 году Запад не поддержал Колчака и Деникина, так как они выступали за «единую и неделимую Россию». В 1993 году Запад ринулся на помощь Кремлю.
Правомерные мусульмане.
В условиях нарастающей экономической и политической нестабильности особенно тяжело переживается состояние похмелья по утрам в понедельник.
Президент со спикером живут как Сцилла с Харибдой или как Содом с Гоморрой.
Мы идем строго вперед, не обращая внимания на шарахания дороги.
Занятная форма мании величия – прыщи на больном теле пытаются представлять себя смертельным заболеванием.
Демократия могла бы выжить, если бы не демократы.
Провел день дома, наедине с самим собой. От этого еще больше поглупел.
Каждый политик мечтает о том, чтобы его судила история, и опасается суда современников.
О достижениях советской власти напоминает лишь антисоветчина.
На Васильевском спуске гуляют демократы. Надо переименовать это место в Откос российской демократии.
25 марта 1993 г., референдум. Народу дается шанс проголосовать за собственное вымирание.
Избранный общенародным меньшинством.
«Геноцид» – это когда убивают; «плебисцит» – просто обманывают.
Из плохих работников получаются великолепные ветераны.
От референдума к референдуму. Как пьяный от столба к столбу.
Незнание закона, равно как и его отсутствие, не является смягчающим вину обстоятельством.
Россия получила статус развивающейся страны, а ее жители звание аборигенов.
Обещанных ранее 24 миллиардов показалось мало. В середине апреля 1993 года России пообещали уже 43 млрд. Горбачеву столько никогда не обещали.
Сербов бьют, чтобы раз и навсегда поставить на место Россию.
Народ с президентом – хочет того народ или нет.
Наши лидеры крещеные, но в импортной купели.
Перейти в ислам и выгнать всех свиней? Так мог бы размышлять св. Владимир.
Пушкин: «…живая власть для черни ненавистна», живая чернь для власти ненавистна.
У российского интеллигента совесть есть, но ее так мало, что используется она только в зарубежных поездках.
Плакат над Тверской: «Президент! Кинематографисты с Вами!».
Постулат демократии – людям нравится быть обманутыми.
Загляни в душу русского человека – и увидишь там телевизионный экран, показывающий все программы одновременно.
Импортируются товары народного истребления: спирт, табак, видеокассеты, презервативы, автомобили.
Честно подвести итоги своей жизни человек мог бы только после смерти, но и тогда ему захотелось бы выглядеть лучше, чем он был при жизни.
Мышонок с подпольным стажем.
Старость – это безлюдье.
В составе Вооруженных сил России есть Гуманитарная академия. Видимо, там учат убивать без боли.
Недостатки хорошего человека очевидны, а плохой человек их прячет.
Слишком долго жили в атмосфере полуправды. Теперь задыхаемся от чистой лжи.
Цель оправдывают средства. Массовой информации. Могут ли у благородной цели быть такие средства? Каковы средства, такова и цель.
Я сожалею не о прожитом, а о том, что предстоит прожить.
Насмешка – единственное противоядие отраве жизни.
Растет число самоубийц. Ну ладно – расстаться с жизнью. Но с демократией, рынком, Ельциным? Нельзя понять этих несчастных…
Шизофренляндия.
Мы напрасно думали, что победили в Великой Отечественной. В истории не бывает окончательных побед.
Денежные купюры стали меньше. Они как бы съежились, стыдясь своего ничтожества.
Надо бы заниматься не столько правами личности, сколько правами организма. Каждый организм дышит отравленным воздухом, пьет нечистую воду и ест вредную пищу.
«Через тернии – к бабам!»
Жизнь коротка и печальна, и поскольку она печальна, то хорошо, что она коротка. Бог милостив.
Референдум. Впервые в истории России пытаются голосовать деньги.
У творческой интеллигенции были слава, деньги, свобода, комфорт. И все же чего-то не хватало – задницы, которую можно было бы лизать. Нашли, и теперь совершенно счастливы.
Групповой портрет с задницей.
Новое светлое будущее радостнее, чем старое светлое будущее.
К тому времени, когда будущее становится настоящим, оно несколько изнашивается и даже протухает.
Важно расколоть народ, а баррикады сами появятся.
Ближайшее зарубежье – Тула, Калуга, Рязань…
Телевидение – кривое зеркало, в котором кажутся приятными кривые рожи.
Если и было что-то занятное в книге моей жизни, так это опечатки.
Никто не удивился, когда в книжных магазинах стали продавать водку, ботинки, штаны. Никто не удивится, когда там перестанут продавать книги.
В России все вожди незаменимые. Но они умирают, а страна, как ни странно, живет.
Незаменимые есть, а бессмертных нет.
Мы материалисты. Для нас нет ни бессмертной души, ни бессмертных имен, ни бессмертных идей.
Есть смысл беречь нынешнюю власть. Следующая будет еще хуже.
Худшее – враг плохого.
Россия загадочна. Здесь выигрывает тот, кто проиграл.
Амбиции проходят, зависть остается.
Мы неблагодарные люди. Нам мало, что власть нас не расстреливает и не ссылает. Мы требуем, чтобы она нас кормила и оберегала. За что? Что мы для нее сделали?
Скоро услышим: «диктатура совести».
Человек может быть дураком только в рамках своих умственных возможностей.
Переход от картошки к лососине чудесно меняет цвет лица.
Пенсионер – визитер из прошлого, сумма старых грехов, заблуждений и ошибок. Возраст крепких напитков и слабых утешений.
Меняются времена и люди. Неизменными остаются лишь иллюзии.
Любое бессмысленное занятие может стать смыслом жизни.
Не реформы, но реформаторы вызывают у народа отвращение.
Журналистка с неярко выраженным лицом и отчетливой фигурой.
Психология сдавшейся крепости.
Для того чтобы новые лидеры показались приличными, требовался совершенно отвратительный фон.
Русское чудо – экономику – уничтожили, а народ все еще живет.
Конституция призвана увенчать величественные развалины Российской державы.
Всесильны на десять процентов и всеведущи на один.
Сбылась вековая мечта о неразменном рубле. Он стал как атом неделим. А жизнь по-прежнему копейка.
Наша жизнь – попытки предвидеть непредвиденное, предсказать непредсказуемое, дождаться неожиданного.
Новые люди совершают старые ошибки. Новые же времена требуют новых ошибок.
Новая пропаганда ничем не отличается от старой. Берут лозунг или слово и повторяют его до тошноты.
Верим в Конституцию, но предпочитаем получать наличными.
Если нет мыслей, значит, они не нужны. Этим мысли отличаются от денег.
Очень немногие деятели нынешней демократии могли бы выглядеть достойно на кресте.
Можно было бы к старости посмеяться над жизнью. Но уж больно жалко выглядят искусственные зубы.
Когда человек погружается в себя, звон в ушах заглушает уличный шум.
У нас давно есть частная собственность, честной нет.
Окончательно примиряет человека с жизнью только смерть.
Нельзя сказать, что годы уносят здоровье. Они всего лишь добавляют болезней.
Книга как элемент интерьера выходит из моды. Как элемент культуры она уже исчезла.
Естественное желание власти – выбирать своих избирателей. Для этого и нужна новая Конституция.
Демократия – диковинное для России существо. Ему строят конституционную клетку. Любоваться будет можно, потрогать нельзя. Низость замыслов сравнима только с дерзостью их исполнения.
Жизнь была слегка омраченной постоянным ожиданием удара в спину. А так, нормальная была бы жизнь.
Идеал суверенности – каждый сам себе враг. А равно друг, товарищ и брат.
Инволюция демократии.
Абсурдеон, абсурдиум, абсурдия. Per aspera ad absurdum.
…навеки вместе в памяти народной, как Содом с Гоморрой, хрен с редькой, кошка с собакой.
Рыбы нет, но протухших голов множество.
