Леся Амурская
Яркие огни
– Прекрасная история, – я заметил её неподдельный интерес. – Но, почему именно эту мелодию ты хочешь исполнить на концерте? Мне казалось, что это, хм…такая интимная вещь.
Говорить ей или нет? Может, стоит посвятить её в детали? Я знал, что мог доверять Лине, хоть и был знаком с этой девчонкой, по сути, всего несколько дней. Но была какая-то граница, которую я не мог преодолеть, которую не мог просто так взять и сломить. Может, всё дело в том, что Лина играла в моей судьбе далеко не последнюю роль? Или мне это просто казалось?
– Иногда стоит делиться такими вещами, чтобы почувствовать освобождение, – тихо произнёс я, не в силах назвать истинную причину моего такого решения. – Слушай, на самом деле я хотел с тобой поговорить.
Она уставилась на меня во все глаза.
– О чём?
Чувство странного беспокойства накрыло с головой.
– Я тут узнал, что Юра Линовский звал тебя к себе на вечеринку.
Лина мигом переменилась в лице, казалось, в её глазах блеснули искорки злости.
– Это Гранин тебе рассказал?
– Лина, он переживает за тебя, – похоже, этими словами я ввёл её в ступор. – Поверь, Денис хорошо знает этого человека, знает, какой он и на что способен. Я сам лично тебя очень прошу, – пауза, – не ходи туда. Это всё может очень плохо закончится.
Она как-то странно посмотрела на меня.
– Даня, вот объясни мне одну вещь, – Лина сложила руки в замок, – что связывает тебя и Дениса? Ты такой замечательный парень, а он…
– Тот ещё засранец, я знаю, – улыбнувшись, произнёс я.
Девушка сначала вытаращила глаза, а потом рассмеялась вместе со мной.
– На самом деле, Дэн очень хороший человек. Да, характер непростой, но он мой лучший друг с детства, и за всё это время он ни разу не заставил меня усомниться в нём, – я перевёл дух. – Лина, та история с Аней и…
– Давай не будем об этом, – она пошла в протест. – Время само покажет, кто есть кто.
Я кивнул головой. Не хотел на неё давить лишний раз. Не хотел, чтобы она вспоминала то, что сильно её задело.
– Но, я всё же убедительно прошу тебя подумать о вечеринке Линовского. Очень прошу, – шёпотом добавил я.
– Хорошо, – девушка кивнула головой после недолгой паузы. – Я не пойду туда. Не могу сказать тебе ничего по поводу Дениса, его слова для меня не авторитетны, но тебе я доверяю.
Улыбка не заставила себя долго ждать. Я был рад, что моё слово имело для неё значение, хоть и было немного обидно за друга.
– У меня к тебе есть предложение, – на самом деле, я думал о нём уже почти неделю. – Как ты смотришь на то, что я приглашу тебя к себе в гости на просмотр фильма «Богемская рапсодия»? Просто, я не смогу спокойно жить, зная, что девчонка, которая любит группу «Queen» ни разу не смотрела этот шедевр!
Лина улыбнулась, старательно сделала вид, что находится в раздумьях, несмотря на то, что в её глазах уже давно было всё написано.
– Что ж, заманчиво, – тихо произнесла она. – Хорошо, я не против.
– Отлично! – я искренне был рад её ответу. – Тогда, позже я дам тебе знать, когда и во сколько.
Не знаю, что это было – сердце заколотилось, отстукивало странный ритм и совершенно не собиралось останавливаться. Что со мной происходит? Почему я чувствую себя так странно рядом с этой девушкой? Что двигает мной, когда нахожусь рядом с ней? Мне всё чаще кажется, что я начал постепенно открывать душу, не боясь показать себя настоящего.
Денис
Я не мог выбросить этот факт из головы. Вся эта ситуация казалась мне какой-то странной, непонятной, немыслимой что ли. Признаться, Данька меня удивил. Я считал, что его встреча с Линой на набережной была всего лишь случайностью, стечением обстоятельств, не более, но, оказывается, невинная прогулка принесла свои плоды – теперь они хорошие друзья, а, может, и не только…
Для меня было странно, что друг не посвятил меня в эту часть своей жизни. Если бы не сама Лина, выдавшая их одной случайной фразой, то я, очевидно, так и не узнал бы об их телефонном разговоре. Конечно, это совершенно не моё дело, но что-то всё равно настойчиво не давало мне покоя.
Последние несколько дней я чувствовал себя очень странно: как только я начинал вспоминать эту девчонку, она, словно ураган, сметала с просторов моих мыслей все проблемы и прочие надоевшие думы. Стоило её образу только мелькнуть в моей голове, как она оставалась там чуть ли не на целый день. Я шёл по улице – видел её, я рисовал – её образ настойчиво атаковал мой разум, я ложился спать – видел её глаза… И так каждый день.
Лина. Почему? Почему она так бесцеремонно нарушала границы моего личного пространства? Почему каждый раз заставляла меня сходить с ума при одной только мысли о ней? Почему я не могу заставить этот манящий образ убраться из моей головы? Почему она? Почему? Лина.
Что всё это значило? Что происходило со мной? Стоило мне увидеть её в школе рядом с Юркой, я тут же превращался в другого человека: мне хотелось разорвать Линовского, встать между ними и сделать всё возможное, чтобы он больше никогда не приближался к ней. Её же мне хотелось тряхнуть за плечи, выкрикнуть в лицо, что она – глупая девчонка, которая совершенно не чувствует никакого подвоха в общении с таким человеком. Но, вместе с этим, мне хотелось прижать девушку к себе, говорить этому хрупкому прекрасному созданию, что я никому на свете не позволю причинить ей боль, что буду рядом, что она ни одной слезинки не прольёт по моей вине.
Это какое-то безумие! Я отказывался мириться с очевидным. Я отказывался думать о том, что Линовский однажды получит то, чего он так добивается. Я отказывался принимать то, что девушка что-то испытывает к Даньке – моему лучшему другу. Я отказывался верить, что никогда в жизни не смогу наладить с ней отношения. Я до сих пор сопротивляюсь тому, что при мысли о Лине моё сердце предательски отстукивало незнакомый мне ритм…
В кой-то веки мы всей семьёй собрались за одним столом. Честно говоря, я уже и не помню, когда такое было в последний раз. Наши типичные ужины всегда проходили по-отдельности: сначала няня покормит Алису с Тёмой, мама чаще всего пользовалась доставкой из местных ресторанов (иногда ужинала и в самом общепите), отец вместе с коллегами в перерыве между работой, а я обычно перекусывал тем, что найду в холодильнике, если не собирался где-то с друзьями.
Такое для меня, конечно, было чуть ли не в новинку. Отец сам лично привёз еду из ресторана, помог маме накрыть шикарный стол и за разговорами совершенно не упоминал свою работу. Сначала я чувствовал напряжение. Не каждый день в нашем доме такая умиротворённая атмосфера, а потом расслабился, даже настроение поднялось.
Младшие рассказывали о своём прошедшем выступлении, их эмоции били через край. Они остались довольны своей, как они выразились: «профессиональной работой». Хоть отец и не смог побывать на их представлении, он загладил перед ними вину вкусным ужином и не менее божественным десертом. Как и свойственно детям, они полностью забыли об отсутствии родителя на важном для них мероприятии. Но я-то уже не маленький мальчик, поэтому понимал всю полноту его проступка.
Мама поделилась тем, что написала новую песню. Через несколько дней она планировала представить её аудитории. Оксана Гранина, известная всему городу, как выдающаяся пианистка, считалась настоящим дарованием. Они и с отцом познакомились на её концерте. Не знаю, слухи это или нет, но говорят, что отец влюбился в неё, нет, не с первого взгляда, а с первой ноты. Серьёзный целеустремлённый мужчина и такая нежная и творческая женщина. Они хорошо дополняли друг друга, были совершенными противоположностями, но это только укрепляло их союз. Однако стоило признаться, их отношения переживали кризис: отец постоянно был на работе и отдавал этому всё своё свободное время, а маме не хватало его внимания, хоть и понимала, что его самоотверженный труд, вся его работа по выходным – всё это ради нас, ради семьи.
– Это прекрасная новость, дорогая, – отец ласково посмотрел на неё. – Уверен, заказчикам понравится твоё творение.
Она, будто девочка, смущённо опустила глаза в стол.
– Мама, – подала голос Алиса, размазывая остатки десерта по тарелке, – а ты сыграешь нам потом?
Она улыбнулась.
– Конечно, сыграю, дорогая.
– Я бы тоже хотел послушать, – я отпил сок из стакана. – Люблю, когда ты садишься за инструмент.
Мне нравилось, когда она становилась такой – неподдельно счастливой. Для неё музыка была очень важна. Единственного человека, которого я знал, кто бы так дышал нотами помимо моей мамы, был Даня. Не удивительно, что, когда друг ещё бывал у меня в гостях, они подолгу могли разговаривать о вещах, которые толком не были мне понятны.
Нетрудно было догадаться, что моя любовь к искусству, к чему-то прекрасному и вечному была унаследована от неё. Мама сама поддерживала моё стремление ко всему этому ровно до тех пор, пока в это дело не вмещался отец. Вот уж кто не понимал всего этого, кто талдычил о чуждых мне вещах.
– Кстати, Денис, – негромко произнёс отец, – я тут посмотрел экономические факультеты в институтах столицы. Хочу тебе сказать, что возможностей достаточно для того, чтобы получить достойное образование. Однако чтобы войти в списки зачисленных, тебе необходимо очень хорошо постараться. Большая конкуренция, дети очень много усилий вкладывают в сдачу экзаменов. Поэтому тебе необходимо уже сейчас серьёзно задуматься об этом. Год пролетит незаметно, а там уже поздно будет.
Моё хорошее настроение улетучилось в тот же миг. Ну, вот зачем он заговорил об этом?! Я так надеялся хотя бы сегодня избежать этой темы, не выводить всё в привычный конфликт.
Я судорожно начал соображать, что ему ответить. Но никак не находил подходящих слов.
– Чего молчишь? – отец серьёзно посмотрел на меня. – Ответь что-нибудь.
Если я отвечу – быть огромному скандалу.
– Я…я не думаю, что это хорошая идея, – попытался сказать я, не теряя уверенность в голосе.
– Что именно? Столица? Но там намного больше возможностей, если говорить о самой первой ступени. После окончания института, ты можешь отправиться заграницу для получения дополнительного образования, без проблем. Я всё устрою.
– Я не об этом, – моё сердце ускорило темп. – Не думаю, что после окончания школы я буду стремиться попасть на экономический факультет.
Удивление в глазах отца стало для меня чем-то новым, ведь сейчас я впервые так прямо сказал ему о том, что не собираюсь его слушать.
– Что, прости?
– А то, – я попытался набраться смелости. – Я не хочу поступать на экономический факультет, связывать свою жизнь с тем, к чему у меня не лежит душа.
Я смотрел родителю в глаза, но не сильно удивился бы наличию в них сильного беспокойства. Мой отец всегда был очень строгим человеком, но его отношение ко мне стало ещё хуже, когда произошёл инцидент с угоном автомобиля. После этого он окончательно перестал мне доверять, и, как он сам сказал, отныне будет делать из меня «достойного члена общества, не позорившего громкую фамилию Граниных».
– Интересно, и чем же ты собираешься заниматься? – взгляд отца был полон скептицизма и нарастающей злобы.
Попахивало жаренным. Я даже не сразу заметил, как от напряжения сжал в руках столовые приборы.
– Я хочу стать архитектором.
Взрыв. Бомба замедленного действия в этот момент достигла финальной точки обратного отсчёта. Осколки шокированного взгляда отца с неистовой силой ранили меня в самые глубины моего сердца. Хоть и не физически, но ощущал я это очень остро.
– Ты пошутил, да? – он попытался натянуто улыбнуться.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет. Я говорю совершенно серьёзно.
Отец молчал, вцепившись в меня своим взглядом. В столовой царило сильное напряжение. Мама с опаской ждала дальнейшей реакции своего мужа, даже дети и то притихли. От меня не утаилось, что Тёма чуть сполз вниз со стула, испуганным взглядом поглядывая на отца, Алиса же просто ждала продолжения, выискивая эмоции на наших лицах.
– Ты, что, совсем из ума выжил?! – отец сказал это так громко, что все члены семьи, включая меня, подпрыгнули на месте. – Какой к чёрту архитектор?!
– Макс! – подала голос мама, сердито глядя на него.
Его злость и недовольство могли отразиться на каждом из нас, и это было бы несправедливо. Я взглянул на близнецов, и увидел, что оба чуть ли дрожат от ужаса. У Алисы даже слёзы на глазах застыли. Нет. Детей и мамы это не должно было касаться.
– Давай не здесь, – спокойным голосом произнёс я. – Поднимемся в твой кабинет и там поговорим.
– Я не понимаю, что происходит у тебя в голове, – отец расхаживал по кабинету и всё никак не мог успокоиться.
Я же сидел на стуле и выслушивал всё то, что родитель мне высказывал. Признаюсь, не все вещи оказались очень приятными.
– Скажи, после всех твоих гулянок, разбитых машин, угона авто в твоей черепной коробке вообще ничего не осталось?! Где твои мозги, Денис, где они?
Я молчал. Ждал, когда же он остынет и начнёт задавать нормальные вопросы.
– Какой архитектор? А как же наш семейный бизнес? Я был уверен, что ты собираешься идти по моим стопам, работать со мной, а в дальнейшем стать наследником и полноценным владельцем.
– Я…никогда не хотел этого, – осмелился я подать голос.
– А чего ты хотел? А? Я скажу тебе – ты хотел попрощаться с достойным будущем, хотел пустить свою жизнь под откос и пахать остаток своих лет за сущие копейки! – он никак не мог прийти в себя. – У тебя есть всё в этой жизни. Ты не бедствуешь, живёшь на широкую ногу, я всегда исполнял все твои прихоти, а что получаю взамен? Мой родной сын, мой наследник ведёт себя, как последняя сволочь!
И тут я не выдержал. Я вскочил с места и грозно уставился на отца. Да, я не идеальный сын, сам прекрасно понимал это, но называть меня сволочью только потому, что я не соответствую его ожиданиям и не хочу делать того же, что и он, не даёт ему никакого права так унижать меня.
– Да! Да, я не хочу заниматься семейным бизнесом, я не хочу поступать на экономический факультет только по-твоему желанию! – я чуть не схватился за голову от бессилия. – Я хочу стать архитектором, всегда хотел, а ты никогда не желал даже слушать об этом. Почему ты считаешь, что это меня погубит? Напротив, это не только позволит мне зарабатывать, но и заниматься любимым делом. Пойми же, я – не ты, я никогда не стану таким, как ты, потому что я другой.
– Другой? – отец довольно-таки близко подошёл ко мне. – Да, Денис, ты другой, и в этом твоя слабость. Я хочу позаботиться о тебе, хочу достойного будущего для тебя, – его руки легли на мои плечи.
– Может, – тихо произнёс я. – Но ты делаешь это, не задумываясь о том, что я чувствую. Ты пытаешься уничтожить тот яркий огонь, который во мне есть, тот огонь, который делает меня мной, делает меня счастливым. И никакие деньги, никакое престижное образование никогда его не вернут обратно.
Я был на гране. Я с опаской каждый день ждал этого разговора, ждал реакции отца и его возможного понимания. Но его не последовало, и это буквально пожирало меня изнутри.
– Сын, как же ты не можешь понять, – казалось, отец успокаивался, – что я желаю тебе только всего самого хорошего? Пойми, я прожил в этом мире гораздо дольше, чем ты, и я лучше знаю, как поступить, куда тебя направить и чем помочь. Я не против твоего хобби. Занимайся им, ради Бога! Но делать это своей профессией, своим будущим…
– Но это моё будущее, пап, – я не переставал смотреть ему в глаза, не теряя надежды. – Я знаю, что лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, но я так не могу. Да, я набью шишек, но зато наберусь опыта, сам лично пойму, что для меня хорошо, а что – нет.
Отец не переставал серьёзно смотреть на меня, обдумывая услышанное. Я ждал. Мучительно долго. Но он же – мой отец, он не может так спокойно не считаться с моим мнением, тем более, когда речь идёт о моей жизни, о моём будущем.
И тут он покачал головой, убрав тяжёлые руки с моих плеч.
– Нет, Денис, я не могу принять того, что ты собираешься делать дальше. Ты поступишь на экономический факультет в столичный институт. Сам мне ещё спасибо скажешь.
Последняя крупица надежды ускользнула от меня. Нет. Он так не поступит. Он не может так распоряжаться моей жизнью, будто она его собственность.
– Нет! – я не переставал настаивать.
– Даже слушать не хочу! – отец сел за свой рабочий стол. – Считай, что решение относительно твоего будущего принято. Окончательно.
Я понимал, что злость всё сильнее накатывала на меня. Я уже не мог сдерживаться, не мог просто молчать. Всё. Хватит!
Я подошёл к отцовскому столу и, ударив кулаками по гладкой поверхности, словно хищный зверь, уставился на родителя.
– Я лучше завалю эти чёртовы экзамены, лучше пожертвую всем, что у меня есть, но ни за что не откажусь от мечты. Ты меня не заставишь!
– Заставлю, если это станет необходимым, – отец был совершенно спокоен. – Я знаю, на какие точки надавить, сын. Не сопротивляйся, если хочешь, чтобы в дальнейшем всё было хорошо.
Казалось, будто внутри меня всё оборвалось. Что-то просто взяло и исчезло навсегда из моей души. Но, что именно? Умение доверять? Возможность чувствовать поддержку? Знание того, что что-то в этом мире может сделать меня по-настоящему счастливым? Боль. Нестерпимая боль насквозь пронзила меня, словно раскалённый кинжал. Не было здравого смысла, разума, понимания ситуации. Я чувствовал лишь, как что-то, что было когда-то очень ярким и ослепляющим, догорало где-то в глубинах моей души, оставляя на память о себе только горсту пепла.
От нестерпимого отчаяния я вспылил, почувствовал, как лицо налилось кровью, а кожа горела от нарастающего жара.
Я бросил ещё один гневный взгляд на отца, после чего вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью его кабинета.
Я не мог больше сдерживаться, не мог утихомирить то злое, что сидело внутри меня. Я не понимал, что мне теперь делать, как поступить, к каким Высшим Силам обратиться, чтобы весь этот кошмар наконец-то закончился. Я не помню, как добрался до входной двери, более-менее пришёл в себя, когда услышал телефонный звонок. На экране высветилось имя Юры.
– Да? – сказал я достаточно громко, хоть и не хотел этого.
– Оу, приятель, давай там полегче, – раздалось из динамика. – Я тебе ещё ничего не сказал, а ты уже орёшь на меня.
– Да, прости, – протараторил я.
– Ты выезжаешь или нет? – спросил меня Юра сквозь какие-то посторонние голоса.
– Выезжаю? Куда? – я всё ещё не мог прийти в себя.
– Друг, ты чего там, уже накатил что ли? Забыл про мою вечеринку? Я вообще-то жду тебя. Да и Анька весь день только ради тебя малевалась у зеркала. Давай, пригоняй к нам.
Вечеринка? Только этого мне ещё не хватало! Но оставаться дома я тоже не мог. Нужно было уйти и, если подвернулась такая возможность не проводить ночь дома, то не стоит от неё отказываться. Развеюсь, забудусь хоть на пару часов, приду в себя перед тем, как принимать сложные решения.
Я схватил куртку и достал из её кармана ключи от мотоцикла. Да, прав на вождение автомобиля у меня не было, потому что ещё не достиг совершеннолетия, а вот права на категорию «А» у меня имелись. Я зашёл в гараж, вывел из него когда-то подаренный отцом Harley-Davidson Ultra Limited, надел шлем, завёл мотор и помчался к дому Линовских.
Пошло оно всё к чертям! Хватит с меня этого. Сил не осталось терпеть то, что отец руководит моей жизнью, как своей. Больше я такого не хочу, не хочу, чтобы кто-то указывал мне, как лучше. Лучше для кого? Для кого угодно, но только не для меня.
Воздух вечернего города постепенно остужал мой пыл, я приходил в себя, начинал соображать. Но этого мало. Мне нужно ещё – ещё немного безумств, чтобы позже понять, как мне поступать дальше.
Лина
Я была в прекрасном расположении духа! Кажется, жизнь начала налаживаться. В этом не было никаких сомнений, особенно, учитывая прошедшую неделю. Моя новая школа оказалась не такой уж и ужасной: я окончательно перезнакомилась со всем классом, даже успела подружиться с несколькими ребятами. Особую симпатию у меня вызвала Лиля Соловьёва – милая, открытая девчонка, которая, хоть и является дочерью влиятельных людей этого города, никогда не выставляет своё положения напоказ. Это я особенно ценила в тех людях, с которыми мне приходилось общаться в течение жизни. Нечасто я встречала персон, которые при всех возможных свидетелях самоутверждались за счёт суммы на родительской банковской карте.
Вместе с ней ещё одной моей одноклассницей – Мариной Роговой – мы в пятницу после окончания уроков пошли гулять в центр города. Погода была чудесная! Мы прогуливались по набережной, не скрою, я надеялась увидеть там Даню, но, увы, парня на месте не оказалось. Зато, я не упустила возможность ещё раз полакомиться знаменитым мороженым Бориса, заодно и девчонок поближе познакомила с этим позитивным человеком. Как ни странно, он сразу же узнал меня, даже вспомнил вкус мороженого, которым меня угощал Даня в прошлый раз. Потом до самого вечера новые подруги показывали мне город. Я наконец-то увидела достопримечательности, как общеизвестные, так и те, которые были доступны только определённому кругу лиц.
Например, Лиля обожала место, где по вечерам собиралась вся местная молодёжь и проводила танцевальные батлы. Признаться, захватывающее зрелище – не просто молодые люди, а настоящие талантища! От их движений захватывало дух, уж настолько они казались необычными, профессиональными и…настоящими. Я видела на лицах этих людей эмоции и неподдельное счастье в глазах каждого из них. Как же мне не хватало этого! Вот таких вот простых человеческих эмоций.
Однако этот вечер преподнёс мне ещё кое-что – Юра Линовский не переставал отправлять мне сообщения в социальных сетях, спрашивая, приду ли я на его вечеринку в грядущую субботу.
Я отлично помнила слова Дани, да и Дениса тоже. Оба предупреждали меня воздержаться от приглашения, мол, не стоило оно того. Я бы могла понять реакцию Дани, ведь он недолюбливает Линовского и его сестрицу, а вот Денис… Странно, что он так не уверен в Юре, говорит, чтобы я держалась от него подальше, а ведь эти двое, как не крути, друзья. Да и Аня, насколько я поняла, является пассией Гранина.
Странностей во всей этой истории было много, но самым резким моментом стало для меня то, что я не переставала думать об этом самодовольном засранце Денисе! Я до сих пор никак не могу понять, как так получилась, что он и Даня – лучшие друзья. Ведь такого не может быть! А, что, если я поспешила с выводами на счёт Гранина? Ведь я толком не знаю этого мальчишку, не знаю причин, по которым он так настойчиво уговаривал меня не связываться с Юрой.
А что не так, собственно, было с самим Линовским? С его сестрой всё предельно просто – девочка в силу возраста ещё не обзавелась мозгами, не говоря уже о манерах, а вот её брат, честно говоря, по-прежнему оставался для меня «тёмной лошадкой». Любой человек способен понять, что он пользуется своей популярностью: считает себя неотразимым, баловнем судьбы, собирателем женских сердец и привилегированной личностью. Меня как девушку это всё мало интересовало, ведь таким поведением молодых людей я была сыта по горло. В моём окружении не хватало простых и открытых людей, а таких, как Юра я знала достаточно много, чтобы всё ещё восхищаться этим. Но что-то в этом парне всё-таки было, и это что-то мне казалось опасным. Сама не знаю, почему меня посетили такие мысли, но это же всё неспроста?
И вот на следующее утро у меня не переставал разрываться телефон от его сообщений. Он писал, что очень ждёт меня вечером, что хочет представить меня своим знакомым и друзьям, что хотел бы сам познакомиться поближе. Меня терзали сомнения, ведь я, кажется, начала уже всерьёз подумывать о том, чтобы пойти в дом Линовских.
Нет! Даня предупреждал, что лучше делать этого не стоит. Даже Гранин подтверждал его слова! Мальчишке, который каким-то магическим образом перебирает пальцами гитарные струны, я беспрекословно верила, казалось, я бы смогла доверить ему собственную жизнь, что уж говорить о словах…но, если даже Денис пытался предостеречь меня от всего этого, то, может, я действительно поторопилась, делая об этом парне какие-то выводы?
Ближе к вечеру я приняла решение никуда не идти. Зачем мне эта тусовка с незнакомыми пьяными людьми? Думаю, Юра всё поймёт.
Я спускалась со второго этажа дома, держа в руках телефон. Хотела позвонить Линовскому во дворе, чтобы никто не слышал нашего разговора. Лишние вопросы тёти мне были ни к чему. Внизу разговаривали Ольга и Слава – тихо, но как-то напряжённо.
– Знаешь, что сейчас произошло? – послышался недовольный голос тёти.
– Что? – дядя сделал паузу перед тем, как спросить. Наверное, пытался вспомнить, где успел провиниться за сегодняшний день.
– Мне сейчас позвонила она. Дария!
Я резко остановилась, услышав это имя. Дария. Это имя моей мамы. Я чуть не выронила телефон из рук от неожиданности.
– Как, Дария? – голос дяди Славы прозвучал очень удивлённо.
Вот именно! Как, Дария?
Я присела на ступеньках и стала прислушиваться к разговору. Моё сердце колотилось, как бешенное. Мама. Само это слово было для меня странным, каким-то чужим, неизвестным, ведь своей матерью я всё время считала Ольгу – мою родную тётю. А это всё равно немного другое.
Свою настоящую маму я практически не помню, ведь видела её в последний раз, когда мне было три. Что я там могла запомнить? Помню лишь то, что она была очень красивой, сильно похожей на Ольгу. По семейным слухам, Дария стала матерью достаточно рано – в семнадцать лет, поэтому толком и воспитывать она меня не могла – сама была ещё ребёнком, как и её молодой человек – мой настоящий отец. Дарии и её ненаглядному принцу Андрею (моему отцу) поставили условие – моим воспитанием займутся её старшая сестра Ольга и её муж Вячеслав до тех пор, пока молодые родители не встанут на ноги.
До сих пор встают, как видите! Своего отца я никогда не видела, а вот мама не появлялась в моей жизни уже четырнадцать лет. Мне так и не объяснили, почему так вышло. Почему родная мама не звонила, не навещала, не поздравляла с праздниками, даже с днём рождения? Было время, когда мне не нужны были подарки – мне нужна была мама…
Но эта женщина была мне по-настоящему чужой, я поняла это далеко не сразу. Она никогда не присутствовала в моей жизни, да и она сама уже давно не была мне нужна. У меня есть родители, которые активно продолжали свой разговор.
Я услышала, как дядя Слава тяжело выдохнул.
– Что она хотела? Опять денег?
Опять? Денег? Значит, это уже не в первый раз?
– Нет. Она начала спрашивать про Лину. Четырнадцать лет от неё не было никаких вестей, а тут объявилась, чертовка!
– Тише, Оля, не кричи, – остановил её дядя. – Нам не нужно, чтобы она об этом услышала.
Она – это я.
– Я не могу не кричать, понимаешь?! Моя сестрица в конец обнаглела! Ничего не говорит: ни где она, ни чем занимается, ни как с ней связаться… А она ещё вдруг вспомнила о дочери.
– Она только про Лину спрашивала?
Я напряглась.
– Нет. Она хотела поговорить с ней.
И тут моё сердце рухнуло в пятки. Она хотела услышать меня?
– Но я сказала Дарии, что Лины нет дома.
– Ольга…
– Да, я знаю, что не вправе решать это за Лину, но я не хочу, чтобы её мать потом думала, что ей всё прощено, что она теперь, как ни в чём не бывало, может общаться с дочкой, о которой столько лет даже не вспоминала.
Я не знала, как найти в себе силы подняться на ноги. Моё сердце не переставало нещадно колотиться в груди, тело обдало волной жара.
Она позвонила. Позвонила! Дария хотела услышать мой голос. Мама хотела поговорить со мной! Да, её практически никогда не было в моей жизни. Она ушла и много лет даже не давала о себе знать, но сейчас… у меня был реальный шанс узнать, почему она так поступила. Но Ольга решила поступить по-своему, как всегда. Я понимала обиды тёти на сестру, понимала, почему она так резка с ней, но я никак не могла найти объяснение тому, что я не имею права услышать голос собственной матери.
– Ладно, разберёмся с этим позже, – в голосе Ольги снова послышалась привычная строгость. – Не стоит лишний раз напрягать свои нервы из-за этой неблагодарной.
И тут я не выдержала – резко вскочила с места и быстро побежала вниз.
Как только я появилась в поле зрения тёти и дяди, их разговоры резко прекратились. Они оба смотрели на меня удивлёнными глазами, в то время как в моём собственном взгляде не потухали огоньки злобы.
– Лина? – Ольга попыталась придать своему лицу невинное выражение. – Что ты…
– Почему ты не дала мне с ней поговорить?
Молчание и растерянность на лицах опекунов.
– Почему ты не дала мне с ней поговорить?! – я надвигалась, словно хищный зверь.
Ольга растерянно посмотрела на своего супруга, но и тот не знал, что ответить.
– Милая, – начала тётя непривычным для меня невинным голосом, – послушай…
– Нет! – выкрикнула я. – Нет, не хочу ничего слушать! Я четырнадцать лет не слышала её голос, и теперь, когда у меня появилась возможность поговорить с ней, ты просто лишила меня этого!
Я понимала, что у тёти были на это свои причины, но я имела полное право поговорить с той, кто бросила меня. Я имела полной право узнать причины её поступка.
– Почему? – отчаянно спросила я. – Почему ты не позвала меня?
– Аделина, в том-то и дело, что ты не слышала его голоса четырнадцать лет! – теперь Ольга начала освобождать своих внутренних демонов. – Её никогда не было рядом, а когда тебе было три, она просто взяла и исчезла! – тётя перевела дух. – Дария тебе совершенно чужой человек.
– Но она моя мать! – выкрикнула я. – Я имею полное право знать, почему она так поступила, почему бросила меня, почему исчезла на столько лет…
– Видимо, у неё закончились деньги, вот и решила вновь дать о себе знать!
– Ольга! – встрепенулся дядя, пытаясь остановить пыл жены.
– Какие деньги? – ошарашено спросила я.
Молчание.
– Когда мы удочерили тебя, – спокойно начал дядя, – твоя мама попросила у нас определённую сумму денег на время, чтобы встать на ноги. Она хотела забрать тебя, после того, как устроиться, по крайней мере, мы так думали, но она просто взяла и уехала. По нашим данным, четырнадцать лет назад она покинула страну. Больше мы о ней ничего не слышали. Поэтому Ольга не хотела, чтобы вы общались, Лина. Это токсичные отношения, пойми. Тебе будет лучше, если ты ничего лишнего не узнаешь.
Ничего лишнего? Да я уже узнала столько, что хочется любыми способами поскорее стереть себе память! Моя мать буквально продала меня собственной сестре и её мужу! Я долго думала, что же мешает Дарии приехать ко мне, да хотя бы просто позвонить, а оказывается, я никогда не была ей нужна.
Горло сжало от нараставшей боли, подступившие слёзы жгли глаза, а злость на обстоятельства и ложь опекунов достигла своего предела.