Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 2. Отрочество

Полная версия

ГЛАВА XXVII. НАЧАЛО ДРУЖБЫ.

С той поры, между мной и Дмитрием Нехлюдовым установились довольно странные, но чрезвычайно приятные отношения. При посторонних он не обращал на меня почти никакого внимания; но как только случалось нам быть одним, мы усаживались в уютный уголок и начинали рассуждать, забывая всё и не замечая, как летит время.

Мы толковали и о будущей жизни, и об искусствах, и о службе, и о женитьбе, и о воспитании детей, и никогда нам в голову не приходило, что всё то, что мы говорили, был ужаснейший вздор. Это не приходило нам в голову потому, что вздор, который мы говорили, был умный и милый вздор; а в молодости еще. ценишь ум, веришь в него. В молодости все силы души направлены на будущее, и будущее это принимает такие разнообразные, живые и обворожительные формы под влиянием надежды, основанной не на опытности прошедшего, а на воображаемой возможности счастия, что одни понятые и разделенные мечты о будущем счастии составляют уже истинное счастие этого возраста. В метафизических рассуждениях, которые бывали одним из главных предметов наших разговоров, я любил ту минуту, когда мысли быстрее и быстрее следуют одна за другой и, становясь всё более и более отвлеченными, доходят, наконец, до такой степени туманности, что не видишь возможности выразить их и, полагая сказать то, что думаешь, говоришь совсем другое. Я любил эту минуту, когда, возносясь всё выше и выше в области мысли, вдруг постигаешь всю необъятность ее и сознаешь невозможность итти далее.

Как-то раз, во время масленицы, Нехлюдов был так занят разными удовольствиями, что хотя несколько раз на день заезжал к нам, но ни разу не поговорил со мной, и меня это так оскорбило, что снова он мне показался гордым и неприятным человеком. Я ждал только случая, чтобы показать ему, что нисколько не дорожу его обществом и не имею к нему никакой особенной привязанности.

В первый раз, как он после масленицы снова хотел разговориться со мной, я сказал, что мне нужно готовить уроки, и ушел наверх; но через четверть часа кто-то отворил дверь в классную, и Нехлюдов подошел ко мне.

– Я вам мешаю? – сказал он

– Нет, – отвечал я, несмотря на то, что хотел сказать, что у меня действительно есть дело.

– Так отчего же вы ушли от Володи? Ведь мы давно с вами не рассуждали. А уж я так привык, что мне как будто чего-то недостает.

Досада моя прошла в одну минуту, и Дмитрий снова стал в моих глазах тем же добрым и милым человеком.

– Вы, верно, знаете, отчего я ушел? – сказал я.

– Может быть, – отвечал он, усаживаясь подле меня: – но ежели я и догадываюсь, то не могу сказать, отчего, а вы так можете, – сказал он.

– Я и скажу: я ушел потому, что был сердит на вас… не сердит, а мне досадно было. Просто: я всегда боюсь, что вы презираете меня за то, что я еще очень молод.

– Знаете, отчего мы так сошлись с вами, – сказал он, добродушным и умным взглядом отвечая на мое признание: – отчего я вас люблю больше, чем людей, с которыми больше знаком, и с которыми у меня больше общего? Я сейчас решил это. У вас есть удивительное, редкое качество – откровенность.

– Да, я всегда говорю именно те вещи, в которых мне стыдно признаться, – подтвердил я: – но только тем, в ком я уверен.

– Да, но чтобы быть уверенным в человеке, надо быть с ним совершенно дружным, а мы с вами не дружны еще, Nicolas; помните, мы говорили о дружбе: чтобы быть истинными друзьями, нужно быть уверенным друг в друге.

– Быть уверенным в том, что ту вещь, которую я скажу вам, уже вы никому не скажете, – сказал я. – А ведь самые важные, интересные мысли именно те, которые мы ни за что не скажем друг другу.

– И какие гадкие мысли! такие подлые мысли, что ежели бы мы знали, что должны признаваться в них, они никогда не смели бы заходить к нам в голову.

– Знаете, какая пришла мне мысль, Nicolas, – прибавил он, вставая со стула и с улыбкой потирая руки. – Сделаемте это, и вы увидите, как это будет полезно для нас обоих: дадим себе слово признаваться во всем друг другу. Мы будем знать друг друга, и нам не будет совестно; а для того, чтобы не бояться посторонних, дадим себе слово никогда ни с кем и ничего не говорить друг о друге. Сделаем это.

– Давайте, – сказал я.

И мы действительно сделали это. Что вышло из этого, я расскажу после.

Карр сказал, что во всякой привязанности есть две стороны: одна любит, другая позволяет любить себя, одна цалует, другая подставляет щеку. Это совершенно справедливо; и в нашей дружбе я цаловал, а Дмитрий подставлял щеку; но и он готов был цаловать меня. Мы любили ровно, потому что взаимно знали и ценили друг друга; но это не мешало ему оказывать влияние на меня, а мне подчиняться ему.

Само собою разумеется, что под влиянием Нехлюдова я невольно усвоил и его направление, сущность которого составляло восторженное обожание идеала добродетели и убеждение в назначении человека постоянно совершенствоваться. Тогда исправить всё человечество, уничтожить все пороки и несчастия людские казалось удобоисполнимою вещью, – очень легко и просто казалось исправить самого себя, усвоить все добродетели и быть счастливым…

А впрочем, Бог один знает, точно ли смешны были эти благородные мечты юности, и кто виноват в том, что они не осуществились?…

_____________

КОММЕНТАРИИ.

III. ОДНА ИЗ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ РЕДАКЦИЙ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ «ОТРОЧЕСТВА».

Впервые печатаемый (по рукописи, описанной ниже под № 3) текст соответствует тому, что намечено, как начало «Отрочества», в первом плане «Четырех эпох развития» (стр. 241): «Первый день. Мы опять в Москве с сестрой. ‹у нас новый гувернер. Бабушка очень огорчена.› Мне 15 лет. ‹классы› брату 16. Утро. Он едет держать экзамен, разговор с ним. Мои классы…». Время написания этой главы – декабрь 1852 г. – первая половина мая 1853 г. См. дальше „История писания «Отрочества»“.

IV. ТРИ РЕДАКЦИИ «ОТРОЧЕСТВА».

История писания „Отрочества“.

Первое упоминание о работе над «Отрочеством» находим в дневнике Толстого, в записи под 29 ноября 1852 г. „…Примусь за… «Отрочество»“.¹⁵⁴ На другой день такая запись: «… вечером за Отрочество, которое окончательно решился продолжать. 4 эпохи жизни составят мой роман до Тифлиса. Я могу писать про него, потому что он далек от меня. И как роман человека умного, чувствительного и заблудившегося, он будет поучителен…». Затем до мая 1853 г. записи дневника молчат об «Отрочестве», и можно думать, что в период времени с декабря 1852 г. по апрель – первая половина мая 1853 г. были написаны лишь два начала «Отрочества»: начало I главы (напечатано в этом томе, стр. 246—251), по тексту близкое к началу первого плана, напечатанного выше (стр. 241—242), и отрывок, озаглавленный «Отрочество» и начинающийся словами: «Мы все опять в Москве» (см. дальше „Сравнительный обзор состава глав трех редакций «Отрочества»“, о главе IV).

Снова к «Отрочеству» Толстой обратился, вероятно, не ранее второй половины мая 1853 г. В записи дневника, датированной: «15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22 мая», находим: «… пишу Отрочество с такой же охотой, как писал «Детство». Надеюсь, что будет так же хорошо». В следующей записи: «22, 23, 24, 25, 26, 27 мая. Писал мало, зато окончательно обдумал О[трочество], Ю[ность], М[олодость], которые надеюсь кончить». Об этом же на другой день: «Писал и обдумывал свое сочинение, которое начинает ясно и хорошо складываться в моем воображении». 31 мая: «История Карла Ивановича [т.е. главы VIII – X окончательной (III) редакции] затрудняет меня».

На этом работа приостановилась, о чем говорит запись в дневнике под 25 июня: «Почти месяц не писал ничего. В это время ездил с кунаками в Воздвиженскую.... Приехав домой, решился пробыть здесь [в ст. Старогладовской] месяц, чтобы докончить Отрочество, но вел себя целую неделю так безалаберно.... Не могу писать.... бросил писать.... Тщеславился сочинениями перед Громаном, которому читал Историю Карла Ивановича. – Завтра. Встать рано, писать Отрочество до обеда».

После этого, почти месячного, перерыва идет полоса напряженной работы до 21 июля, о чем говорят почти ежедневные записи дневника, из которых приведем запись от 3 июля: «.... Встал поздно, писал хорошо.... Завтра писать, писать и писать Отрочество, которое начинает складываться хорошо». Числа 9 июля Толстой уехал из Старогладовской в Пятигорск, где жила в это время сестра его Марья Николаевна. Здесь и была закончена первая редакция «Отрочества», что видно из записи дневника от 24 июля: «.... писал довольно много, так что кончил Отрочество, но еще слишком небрежно».

Рукопись первой редакции «Отрочества» сохранилась – она описана ниже (см. „Описание рукописей, относящихся в «Отрочеству»“, № 5). Конец рукописи подтверждает слова записи дневника, что «Отрочество» кончено еще слишком небрежно: последние страницы только намечают конспективно содержание задуманных последних глав. После текста идет перечень глав, позволяющих судить о том, как складывалось в сознании автора содержание повести уже после того, как вчерне она была написана.

Вот этот перечень:

1 часть.

1) Путешествіе.

2) Гроза. —

3) Новый взглядъ и наблюд[енія].

4) Разговоръ съ К[атенькой].

5) В[асилій] и М[аша].

6) Но[вый] образъ жизни.

7) Дробь.

8) Странная перемѣна.

9) Исторія К[арла] И[вановича].

2 часть.

10) Новый порядокъ вещей.

11) St. Jerome.

12) <Володя> Мои наклонности.

13) л[? любовь?] къ М[ашѣ].

14. Классъ.

15. <Страшный поступокъ> Кризисъ.

16. <Раская[ніе] Ужас> Мечты.

17. <Размышленія и мечты>.

18. <Отчаяніе> Наказаніе.

19. <Новый образъ жизни> Отрочество.

20. <Дѣвичья> В[асилій] и М[аша].

21. <Быстрый взглядъ> В[олодя] поступаетъ въ Университетъ.

22. Л[юбочка] и К[атенька].

<23> <Папа> Третья часть.

<24> 23 <Д[убковъ] и Н[ехлюдовъ]> Странная новость.

<25> <24> <Начало Дружбы Чт> Что-то неладно.

Дубковъ и Нехлюдовъ.

<26> <25> <Новое направленіе и др[угіе] разговоры съ Нехлюдовымъ>.

<Главы нѣтъ>

<27> К[атенька?] и М[ими?] доброе дѣло.

<28> 24 <Бабушка> Концертъ.

<29> 25 <Концертъ> Поте[ря бабушки].

<30> <Смерть Бабушки умерш и горесть Гаши>

Начало дружбы.

<31> 26 <Пере> Мы всѣ разъѣзжаемся.

32. Сѣнокосъ въ саду, пріѣздъ Нехлюдова и разговоръ съ нимъ о В[олодѣ] и П[апа].

33. Пріѣздъ папа и разсказъ В[олоди] моимъ[?].

34. Мечты моего друга.

Из этого наброска видно, что первоначально было намечено тридцать четыре главы. Затем были вычеркнуты главы 23, 27, 28, 29 и 30, а главы 24, 25, 26 и 31 сделаны 23, 24, 25 и 26, после чего вычеркнуты 24 (бывшая раньше 25) и 25 (бывшая раньше 26), а из вычеркнутых 28 и 29 сделаны 24 и 25. Поставив черту-концовку под 26 главой, сделавшейся после перестановок последней, Толстой отбросил и главы 32—34, хотя и не зачеркнул их в перечне.

Через день после окончания вчерне «Отрочества» Толстой приступает к работе над отделкой, в результате которой явилась вторая редакция повести. В дневнике под 23 июля записано: «Переписал I главу порядочно». На следующий день: «.... переправил І-ую главу.... Встать рано и писать, не останавливаясь на том, что кажется слабо, только чтобы было дельно и гладко. Поправить можно, а потерянное без пользы время не воротишь». Под 25 июля: «Исключая часов 3, проведенных на бульваре, занимался целый день, но переписал только 1 1/2 главы. Н. В. [т. е. «Новый взгляд», глава ІІІ-ья окончательной редакции] натянуто, но Гроза [II глава окончательной редакции] превосходна… Завтра утро писать, взять с собой тетради, обедать у Маши¹⁵⁵ и опять писать». На следующий день: «… докончил главу «Грозу». Мог бы написать лучше».

С 27 июля, когда в дневнике записано: «Ничего не делал», писание прерывается. 1 августа Толстой уезжает из Пятигорска в Железноводск, а оттуда в Кисловодск. 26 августа запись: «Ничего не делал. Решился бросать Отрочество… Жалко бросать Отрочество, но что делать? лучше не докончить дело, чем продолжать делать дурно». Тем не менее, делаются попытки преодолеть нежелание писать повесть. На следующий день записано: «Ничего не делал, хочу однако продолжать Отрочество». 11 сентября в дневнике записывает: «Я писал утром и вечером, но мало. Не могу одолеть лень. Придумал в присест писать по главе и не вставать не окончив». На следующий день: «.... Окончил Историю Карла Ивановича.... После обеда полежу и обдумаю главу Отрочества – непременно». Но работу над «Отрочеством» перебивает писание «Записок маркера»: в записи, датированной: «20, 21, 22, 23 сентября», читаем: «Только два последние дня писал понемногу Отрочество. Коли приняться, то можно кончить его в неделю». С 29 сентября снова прилив творчества. Под этим днем записано: «Утром написал главу «Отрочества» хорошо.... В «Смерть бабушки» [XXIII глава окончательной редакции] придумал характерную черту религиозности и вместе непрощения обид». В записи, датированной: «30 сент. – 1 окт.»: «Вчера и нынче писал по главе, но не тщательно». На следующий день: «Писал главу «Отрочества»… Все «Отрочество» представляется мне в новом свете, и я хочу заново переделать его». 7 октября: «.... начал было писать «Дев[ичью]» [XVIII глава окончательной редакции], но так неаккуратно, что бросил – нужно пересматривать сначала». 8 октября: «.... Выехал в до[рогу?] в 6 прие[хал] в Георг[иевск] и здесь написал 3/4 листа «Дев[ичьей]». 11 октября Толстой возвращается с Минеральных вод в Старогладовскую и через день записывает в дневнике: „С нынешнего дня примусь. Утро писать «Отрочество».... Написал 1/4 л. «Дев[ичьей]»“. 15 октября: „докончил «Девичью»“. 16 октября: «писал У.В. [вероятно нужно понимать «Университет Володи», т.е. XX глава «Володя» окончательной редакции], которую и кончил». Но работа идет вяло: 22 октября отмечает: „«Отрочество» опротивело мне до последней степени. Завтра надеюсь кончить“. На следующий день: «Я берусь за свою тетрадь «Отрочества» с каким-то безнадежным отвращением, как работник, принужденный трудиться над вещью, которая, по его мнению, бесполезна и никуда не годна. Работа идет неаккуратно, вяло и лениво.

Докончив последнюю главу, нужно будет пересмотреть всё сначала и сделать отметки и начерно окончательные перемены. Переменять придется много. Характер «я» вял, действие растянуто и слишком последовательно во времени, а не последовательно в мысли. Например, прием в середине действия описывать для ясности и выпуклости рассказа прошедшие события с моим разделением глав совсем упущен.

.... снова сел за отвратительное «Отрочество»… Опять поработал над Отрочеством, кое-как дописал одну главу». И дальше, опять под 23 октября записано: «Отвращение к «Отрочеству». Недостатки его. Упущение ясного литературного приема».

Под 24 октября о том же: «Встал раньше вчерашнего и сел писать последнюю главу. Мыслей набралось много; но какое-то непреодолимое отвращение помешало мне окончить ее. Как во всей жизни, так и в сочинении прошедшее обусловливает будущее – запущенное сочинение трудно продолжать с увлечением и следовательно хорошо. Обдумывал перемены в «Отрочестве», но не сделал никаких. Надо на легкую руку набросать заметки и просто начать переписывать снова».

Таким образом работа над второй редакцией «Отрочества» растянулась на целых три месяца – с 23 июля до 24 октября 1853 года.

Рукописи второй редакции полностью не сохранилось. Она описана ниже. (См. „Описание рукописей, относящихся к «Отрочеству»“, № 6).

С 25 октября началась работа над III редакцией. Под этим числом в дневнике записано: «С утра пересмотрел Отрочество и решился переписывать его снова и насчет изменений, перемещений и прибавлений, которые нужно в нем сделать». На следующий день: «.... С утра работал порядочно над перепиской и приведением в порядок Отрочества.... а после обеда.... сделал очень мало, когда и мог бы – до ужина, чтобы сделать удовольствие Гр[оману], вызвавшемуся переписывать мне, диктовал и читал ему». 27 октября: «.... целый день ничего не делал, потому что застрял на Н. В. [т.е. «Новый взгляд», глава III окончательной редакции], для которого, ничего нейдет в голову».

Судя по дневнику, работа прервалась до 5 ноября, когда записано: «Начал пересматривать Отрочество, но кроме вымарок ничего не сделал.... Вчера Акршевский, которого я пригласил к себе с тем, чтобы дать переписать ему свое Отрочество, принес мне свою....». На следующий день: «… поправлял Отрочество, которое переписывает Акршевский». В эти дни Толстой принимал участие в набеге. В записи, датированной: «7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15 ноября», читаем: «Оставил Акршевскому почти половину Отрочества для переписки.... и уехал из Хасав-Юрта....»; «17, 18 ноября»: «.... писал мало. Две главы «Девичья» и «Отрочество» [XVIII и XIX главы окончательной редакции], которые я так долго не могу окончательно обработать, задерживали меня». 20 ноября, будучи в Кизляре, Толстой послал с Хастатовым Акршевскому, надо полагать, в Хасав-Юрт, две главы Отрочества для переписки (запись в дневнике, датированная: «19, 20, 21, 22 ноября»). 2 декабря в дневнике записано: «.... хотел приняться за «Отрочество», но без предыдущих тетрадей нашел неудобным, на новое же ни на что еще не решился». В записи, датированной: «4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 декабря», отмечено: «Акршевский всё не присылает тетрадей» В записи 19, 20 декабря: „Чтоб сочинение было увлекательно, мало того, чтобы одна мысль руководила им, нужно, чтобы всё оно было проникнуто и одним чувством, чего у меня не было в «Отрочестве»“. На следующий день: «… Получил письмо от… Акршевского, он не переписал и не прислал мне «Отрочество» Это меня бесит. «Отрочество» из рук вон слабо – мало единства и язык дурен».

После этой записи перерыв до 13 января 1854 г., когда записано: «.... Только немного переписал «Песни Лебедя» [«История Карла Ивановича», главы VIII – X окончательной редакции] и пересмотрел старое». 15 января: «.... Утром окончил П. Л.» [т.е. «Песнь Лебедя»]. На следующий день: «.... После обеда написал порядочно главу «Дружба» [«Начало дружбы», глава XXVII окончательной редакции], переправил Янушкев[ича] писанье, так что нынче Отрочество должно быть кончено.... Сочинение кажется обыкновенно в совершенно другом и лучшем свете, когда оно окончено». Переделка глав «Отрочества» производилась 17 и 18 января. 19 января, в день отъезда из Старогладовской в Ясную Поляну, записано: «Докончить Отрочество и уехать. Исполнил. Встал рано и до самого отъезда писал или хлопотал.... Перечел «Отрочество» и решил не смотреть его до приезда домой.... В «Отрочестве» я решил сделать следующие поправки: 1) Укоротить главу Поездка на долгих [I глава окончательной редакции], 2) Грозу [II глава окончательной редакции], упростить выражения и исключить повторения, 3) Машу сделать приличней, 4) соединить Единицу с Дробью [т.е. главу VII окончательной редакции «Дробь» с главой XI окончательной редакции «Единица»], 5) Ключик [глава XII окончательной редакции] прибавить то, что найдено в портфеле, 6) Мечты о матери изменить, 7) Приискать заглавие «Перемелется – мука будет» [глава XVI окончательной редакции], 8) Дубков и Нех[людов], переменить начало и добавить описание нас самих и нашего положения во время беседы».

Первая из намеченных поправок – „укоротить главу «Поездка на долгих»“ – была сделана: во II редакции глава начиналась абзацом, отсутствующим в III редакции (см. «Сравнительный обзор состава глав» гл. I и вар. № 2). Вторая поправка – «упростить выражения и исключить повторения» во II главе – тоже была сделана, поскольку об этом можно судить по дошедшим до нас частям этой главы во II редакции. Третья поправка – «Машу сделать приличней» – выразилась, вероятно, в исключении места в VI главе (III редакции), помещенного нами в вариантах (см. вар. № 8). Четвертая и пятая поправки не были сделаны. Шестая поправка – «мечты о матери изменить» – вероятно имеет в виду главу XV (III редакции), но ее не сохранилось во II редакции, и потому нельзя сказать, что хотел в ней изменить Толстой.¹⁵⁶ Седьмая поправка – переменить заглавие XVI главы – была сделана: в тексте, напечатанном в «Современнике» (1854 г. кн. X), глава эта названа «Болезнь», но в изд. 1856 г. снова названа «Перемелется – мука будет» Восьмая поправка непонятна, так как рукописей этих глав не сохранилось.

На этом кончаются записи в дневнике о работе над «Отрочеством», если не считать еще одной, сделанной уже в Бухаресте 14 марта 1854 г.: „Вечер просижу дома и займусь «Отрочеством»“.

Каков был текст окончательной (III) редакции, посланный Толстым Некрасову, мы, в сущности, не знаем, так как рукописи этого текста не сохранилось; текст же, напечатанный в «Современнике», был очень искажен цензурой, и искажения эти не полностью были исправлены в издании 1856 года и последующих.

Описание рукописей, относящихся к «Отрочеству».

В архиве Толстого, хранящемся в Публичной библиотеке СССР им. Ленина, имеются следующие рукописи, относящиеся к «Отрочеству».

1. Рукопись первого плана романа «Четыре эпохи развития», описанная в I томе. Печатается полностью впервые (стр. 241—242).

2. Рукопись второго плана романа «Четыре эпохи развития», описанная в I томе. Печатается впервые (стр. 243—245).

3. (Папка V, I, 6, Б, 2). Рукопись, озаглавленная: «1-я глава. Учитель Французъ» – автограф Толстого, представляющий собою два полулиста белой писчей бумаги (без водяных знаков), сложенных пополам, и одну четвертушку. Полулисты перенумерованы – 1, 2, четвертушка – без пагинации. Написано порыжевшими, «кавказскими» чернилами. Оставлены поля, частью записанные. Первая часть текста (до слов : «Только что я услышалъ») написана более мелким почерком, чем вторая. Печатается впервые (стр. 246—251 и в объяснительной статье „История писания «Отрочества»“).

4. (П. V, I, 6, Б, 1). Рукопись, озаглавленная: «Отрочество» и начинающаяся словами: «Мы всѣ опять…» – автограф Толстого на двух листах (размером в лист) белой писчей бумаги (без водяных знаков), вырванных из переплетенной тетради. Написано порыжевшими, «кавказскими» чернилами. Печатается впервые (не полностью) в настоящем томе (см. вар. № 4 и в объяснительной статье „Сравнительный обзор состава глав трех редакций «Отрочества»“, о главе IV).

5. (П. V, I, 6, Б, 3). Рукопись «Отрочества», везде далее называемая «I редакцией» – автограф Толстого, представляющий собою пять тетрадок, сшитых белыми нитками из сложенных пополам полулистов белой писчей бумаги (без водяных знаков). Ни тетради, ни страницы не перенумерованы. В первой тетради 24 страницы, во второй – 24, в третьей – 48, в четвертой – 56 и в пятой – 42, из которых последние 19 – чистые. Во всей рукописи, следовательно, всего 194 страницы в 4°. Судя по тексту, первые четыре тетради сохранились полностью, из пятой же вырвано сколько-то страниц, так что два последние исписанные листка оказались оторванными. Первые две тетрадки и первая половина третьей написаны порыжевшими, местами очень жидкими, чернилами («кавказскими»), начиная же со слов: «Не ручаюсь за достовѣрность…» (в «Истории Карла Ивановича») и до конца написано более черными чернилами; этими же чернилами сделаны и разметки глав в первой части рукописи.¹⁵⁷ На верху первой страницы первой тетрадки имеется заглавие: «Отрочество». Текст испещрен поправками, зачеркиваниями (горизонтальными линиями по словам и крест-накрест по ряду строк), вставками, написанными между строк, и пометами, написанными поперек строк текста. Деление на главы не проведено последовательно, и во второй половине рукописи текст разделяется короткими чертами-концовками. После текста повести, сейчас же под словом «конецъ», идет перечень глав.¹⁵⁸

По копии (не без ошибок) с этой рукописи П. И. Бирюковым в «Полном собрании сочинений Л. Толстого», изд. Сытина 1912 (в 20 томах), том I (стр. 393—405) впервые напечатано пять вариантов.¹⁵⁹ Нами печатается по этой рукописи двадцать вариантов (№№ 1, 3, 5, 6, 9—14, 16, 18—22, 25—28).

6. (П. V, I, 6, Б, 4). Рукопись «Отрочества», везде далее называемая «II редакцией» Это – автограф Толстого – 72 листка в 4°, из которых 36 листков – сложенные пополам полулисты белой писчей бумаги (без водяных знаков) и 36 четвертушек такой же бумаги. Листки не сшиты, и рукопись представляет собою пачку листков. Страницы рукописи перенумерованы рукой Толстого и сохранились не все, а именно: с 1-й по 34-ю + 4 ненумер., затем с 35-й по 46-ю + 4 нен., после чего пропуск (в 24 страницы), затем с 71-й по 102-ю, после чего опять пропуск (в 12 страниц), затем с 115-й по 138-ю, после чего третий пропуск (в 40 страниц), затем с 179-й по 182-ю, после чего четвертый пропуск (в 5 страниц), затем с 186-й по 191-ю + 4 нен. страницы. Кроме этого, имеется: две четвертушки с нумерованными страницами – 15, 16, 17 (четвертая страница чистая и без номера) с текстом, соответствующим тексту основных с этими же номерами страниц; одна четвертушка с нумерованными страницами – 133 и 134 с текстом, соответствующим тексту основных с этими же номерами страниц; четыре четвертушки без нумерации с текстом, повторяющим с незначительными отличиями текст основных (нумерованных) страниц. Страницы 51—54 «Песнь Лебедя. Глава» написаны рукой не Толстого; им сделаны лишь поправки. Наконец, имеется еще один полулист, сложенный пополам (четыре страницы), с четвертушкой с текстом, написанным рукой не Толстого, а переписчика (см. в «Сравнительном обзоре состава глав» о гл. II). Чернила – жидкие черные. Текст по сравнению с рукописью I ред. менее испещрен поправками и вставками. Текст этой рукописи ни целиком, ни частями в печати не появлялся. Нами из него печатается семь вариантов (№№ 2, 7, 8, 15, 17, 23 и 24).

7. (П. V, I, 6, Б, 5). Рукопись – автограф Толстого на 6 листках в 4° белой писчей бумаги (без водяных знаков); некоторые из них вырваны из какой-то тетради. Страницы нумерованы (рукой Толстого) 120—129 и 126, 127. Чернила – жидкие черные. Незначительное количество поправок указывает на то, что это – не первая редакция. На верху первой страницы другим почерком (тоже Толстого) написано: «Странная новость». Текст дает без начала одну из глав и начало следующей главы, не вошедших ни в одну из сохранившихся редакций «Отрочества», и печатается нами впервые. См. вар. № 27.

Сравнительный обзор состава глав трех редакций «Отрочества».

Не считая возможным в настоящем издании опубликовать полностью текст I и II редакций «Отрочества», мы печатаем из них лишь отрывки. Для указания местонахождения их в рукописях дается настоящий обзор, позволяющий вместе с тем следить за тем, как шла работа автора. За основание сравнения взята окончательная (III) редакция, с текстом которой и сравниваются тексты первых двух редакций.

Глава I. «Поездка на долгих». В I ред. глава носит название «Путешествіе» и начинается абзацем: «Со смертью матери», по тексту очень близким к соответствующему абзацу II редакции (вар. № 2). Затем идет абзац, помещаемый нами в вариантах (см. вариант № 1), после чего идет текст, близкий к тексту III редакции до (исключительно) последнего абзаца: «Но вот и деревня». Текст I ред. кратче текста III ред. Из мелких отличий отметим, что лакей назван здесь не Василием, а Михеем.

Затем в I редакции, вместо последнего абзаца III редакции, идет такой текст:

Иногда чепецъ съ черными лентами Мими высовывается изъ окна кареты, и она грозитъ намъ головой. Но вообще все время путешествія Мими необыкновенно добра. Мнѣ почему то непріятна ея снисходительность: она напоминаетъ мнѣ, что мы сироты. —

Во II редакции этой главе соответствует: «Поѣздка на долгихъ. Глава I», начинающаяся с зачеркнутого абзаца, отсутствующего в III редакции и помещаемого нами в вариантах (см. вариант №2). Затем идет текст, весьма близкий к тексту III редакции.

Кроме этого, на двух отдельных листках в 4°, перенумерованных: 15, 16 и 17 стр., имеется текст части главы, начиная со слов «На крутом спуске (второй от конца абзац III редакции) до конца главы. Текст этот весьма близок к тексту III редакции.

Глава II. «Гроза». В I редакции после первой главы начата была глава: «Наблюденія» (сделанная потом третьей), но несколько написанных строк зачеркнуты, и вслед за ними идет глава: «Гроза. II». Текст ее близок к тексту III редакции, но кратче и не отделан.

Во II редакции эта глава, названная: «Гроза 2»¹⁶⁰ первоначально была третьей. Текст ее сохранился не полностью и обрывается на слове «под сѣдомъ» (в абзаце III редакции: «Но вот дождь становится…»). Сохранившаяся часть близка к тексту III редакции.

Кроме этого, на шести отдельных листках в 4° имеется три куска этой главы: 1) начиная со слов: «минуты на минуту ожидаю» (в абзаце III редакции: «Колеса вертятся скорее и скорее…»), кончая: «третья, четвертая» (в абзаце III редакции: «Василий, в дороге подающий»). Текст этого места весьма близок к тексту III редакции, отличаясь от последнего лишь тем, что в нем есть отдельные слова, исключенные в III редакции; 2) начиная со слов: «покачивается передъ нами» (в абзаце III редакции: «Но вот дождь…») до конца главы. Текст этого места близок к тексту III редакции и 3) начиная со слов: «усиливало мое нетерпѣніе (в первом абзаце III редакции), кончая словами: «сквозь сѣровато» (в абзаце III редакции: «Но вот дождь…»). Это место написано старательным почерком не рукой Толстого и вероятно или Акршевским или Янушкевичем (см. „История писания «Отрочества»“). Текст этого места весьма близок к тексту III редакции, но не тождествен с последним.

Глава III. «Новый взгляд». В I редакции, мы уже сказали, первоначально была второй и называлась «Наблюденія», но начало ее зачеркнуто. После же второй главы «Гроза» идет глава, первоначально названная «Разговоры». Под этим позднее (другими чернилами) написано:

«Новый взглядъ. III» и еще: «К[атенька] хочетъ итти въ монастырь». Все три варианта названия не зачеркнуты. Текст ее значительно отличается от текста III редакции. Помещаем его полностью в вариантах (см. вариант №3).

Во II редакции эта глава идет после первой и носит два варианта названия: «Новый взглядъ. Глава 2» и «Богатство и бѣдность». Текст ее весьма близок к тексту III редакции, кроме двух мест, исключенных в III редакции: 1) в абзаце: «Случалось ли вам, читатель....» после слов «неизвестною еще страной» идет зачеркнутое:

<Со мной это случалось нѣсколько разъ, и я убѣжденъ, что ежели Богу угодно будетъ, чтобы я прожилъ до послѣдняго предѣла человѣческой жизни, то еще нѣсколько разъ долженъ буду испытать эту моральную перемѣну.—>

2) в абзаце: «Мне в первый раз пришла…» после последних слов: «чувствовал этого» идет зачеркнутое:

<Кто не испытывалъ почти того-же въ изученіи исторіи? Ребенокъ не сомнѣвается въ достовѣрности ея; но не можетъ вѣрить въ нее до тѣхъ поръ, пока наблюденiя надъ дѣйствительностью и опытность чувства не покажутъ ему возможности прошедшаго. Я только тогда сталъ сомнѣваться въ истинѣ Исторіи, когда сталъ вѣрить въ нее.—>