Лидия Чарская
Бессмертие
V
– У меня есть рубиновое ожерелье… У меня есть кольцо с изумрудами… и ткани, много тканей… ярких, красивых… – так лепечет Ай-Мэ заплетающимся языком.
Сладкое вино сделало свое дело…
Ай-Мэ пьяна… Пьяна, как старый надсмотрщик за зверями их сада.
Оба офицера любуются ею и смеются… Гусар с висюльками на курточке отыскал под столом маленькую ножку Ай-Мэ и нежно пожимает ее своим лакированным ботинком.
Ай-Мэ смеется и повторяет в сотый раз хвастливо и радостно:
– У меня есть рубиновое ожерелье и много тканей голубых и красных…
– У тебя нет бриллиантовой броши, малютка, – смеясь вторить офицер, – но она у тебя будет.
– Да, да будет! – еще радостнее лепечет Ай-Мэ, плохо сознавая, что с ней творится.
– А ты меня за это поцелуешь!
– Да, да поцелую! Конечно, поцелую! – упрямо твердить она и хохочет громче прежнего.
С соседних столиков на них беспокойно поглядывает чопорное немецкое семейство… Но Ай-Мэ все равно до целого мира… Она хохочет во все горло и поминутно выглядывает в сторону столика, где со своими новыми друзьями ужинает Ро. Но он не видит Ай-Мэ… Он так занят своим разговором с четырехглазой, что тоже, как кажется, забывает обо всем окружающем.
Ай-Мэ становится не до смеха.
– Уйду! – тянет она капризно и делается совсем похожей на ребенка. И слаба она как ребенок, хочет встать и не может… Голова кружится, ноги не держать.
– Prete! – говорить гусар своему товарищу.
– Un реи trop pochée, – отвечает тот. И оба хохочут…
VI
– Я ужинала с русскими! Молчание.
– Я пила сладкое вино. Новое молчание… Что же это?..
– Ро! Ро! очнись! забудь о четырехглазой…
И бедняжка Ай-Мэ прыгает на грудь Ро и впивается в его глаза почти безумным взглядом. Но ему все равно… Он равнодушен… Он думаешь столько же о своей Ай-Мэ, сколько о проделках клоуна Боба.
А глаза его блестят и в них, как в книге, читает Ай-Мэ.
– Ро! – отчаянно шепчет она. – Ты думаешь о четырехглазой?
Он не слышит… До боли впиваются острые маленькие зубки в губы Ро.
– Ро, – шепчет она настойчивее, – о чем она тебе говорила?
Тогда он точно просыпается… На его груди как кошка умостилась маленькая женщина…
Жаль, что эта женщина – куколка, его жена. Но когда нет никого, с кем бы он мог поделиться, он поделится с нею… Ему надо говорить о том, чем полна его душа и мысли.
И он говорить.
Говорить о том, что английская девушка обещает ему бессмертие… О том, что когда он Ро Cи-Энг уедет из России, о нем не позабудут… Умрет, и тогда не позабудут…
Четырехглазая слепит его статую… Белую настоящую статую, какую они видели в Токио и которая изображает их императрицу… Эту статую разошлют по всему миру и вся Европа будет любоваться красотой и мускулами великого гимнаста Ро Cи-Энга. И имя его увенчается бессмертием. Четырехглазая обещает ему это бессмертие.
Ай-Мэ слушает его… Глаза ее широко расширены и блестят так, что становятся страшными. Она не верить и не понимает того, что ей говорить Ро. Одно только понимает и чувствует Ай-Мэ.
