Лидия Чарская
Княжна Дорушка
В Страстную субботу, когда я одевалась, чтобы ехать к заутрени с папенькой, вдруг слышу топот тройки, звон бубенчиков и щелканье бича.
Отдернула кисейную занавеску и увидела: измыленная тройка стоит уже у крыльца. В ту же минуту вбегает Марфуша, моя московская горничная, красная, радостно-волнованная…
– Барышня… Золотая наша красавица… Граф к нам пожаловали в гости. Ей Богу, собственной своей персоной граф!
У меня вся кровь прилила к сердцу. Мелькнула мысль: недаром он приехал в такое время, недаром!
Так оно и вышло. Отстояли заутреню в нашей скромной Троепольской церкви, разговелись в парадном желтом зале, а потом гость попросил папеньку на несколько минут в кабинет. У меня так сердце и заколотилось в груди. Радостное предчувствие захватило всю меня. Нравился мне граф…
Поговорили они с папенькой минут десять только, но мне эти десять минут показались целой вечностью. И вот, распахивается дверь кабинета и вышел в залу ко мне папенька, сияющий такой, светлый:
– Ну, поздравляю тебя, Дорушка, поздравляю, а хочешь ли ты за графа Николая замуж – и не спрашиваю даже… Сам знаю, что за него с охотой пойдешь. Поздравляю вас, дети мои. Христос Воскрес! В Великую Светлую ночь с именем Христовым закладываете вы начало вашего нового молодого счастья.
* * *
1812 г. Июнь.
Господи! Горе какое! Нежданное, негаданное… Кто его мог предусмотреть! Не верится как-то… Словно сон тяжелый, жуткий… Император Французов Наполеон объявил нам войну. Его армия уже на нашей земле, в России.
Голова кружится от страшных неожиданных новостей. Никса вызвали в полк.
Никогда не забуду нашего прощанья.
Хотели мы венчаться с ним летом, после Петрова дня, но не успели: приданое не было готово.
И вот война… Поход… Отъезд в армию Никса.
Папенька, встревоженный, расстроенный, провожал его, как родного сына. Служили напутственный молебен в большом зале… Кропили святой водой отъезжавшего. Потом вышли все провожать его на крыльцо.
Он подошел ко мне проститься к последней.
– Я ваш на всю жизнь, Дора, – сказал он по-французски, – и в этом мире и в загробном. Помните это.
Я заплакала.
* * *
1812 г. Конец лета.
Как недолго длилось мое счастье! Наши вечера за чтением Вальтер Скотта в Москве, наши беседы, прогулки здесь, в Троеполье – все исчезло, кануло в вечность. И ко всему тому еще эти ужасные вести. Французы приближаются к Москве…
