Лидия Чарская
Нуся

Полная версия

Нуся, однако, не унывала. Новые товарки, знакомство с ними, разные кружки, а главное – театры, куда она с таким удовольствием бегала на галерку, не давали ей первое время долго раздумывать над печальными обстоятельствами. И только неделю тому назад, когда пришлось вместо обедов питаться чем Бог послал и избегать чуть ли не весь город, тщетно ища занятий, русая головка Нуси в раздумье опустилась, а беспечное до сих пор детское личико приняло столь несвойственное ему выражение озабоченности и грусти.

Нуся познакомилась с первыми вестниками нужды…

* * *

В то время как Нуся размышляла над грустным своим положением, у двери ее крошечной комнаты послышался легкий свист шелковых юбок, затем последовал троекратный стук в дверь, и в Нусину каморку просунулась элегантная хорошенькая головка в большой шляпе со страусовыми перьями.

– Изволина, можно к вам? – произнес звонкий голосок гостьи с порога комнаты.

– Входите, Борей, входите!

Элли Борей, однокурсница Нуси, дочь богатого банкира, впорхнула в комнату, внося с собой струю свежего морозного воздуха и вдобавок к нему – тонкий аромат дорогих парижских духов.

– Что вы делаете, Изволина? Никак зубрите лекции? Бросьте, милушка. Стоит того… Я сегодня не поехала на курсы. Проспала. Вчера отец повез всю семью в оперу. У нас была ложа. Вы не можете себе представить, как они пели вчера! Я обожаю «Риголетто». Вы помните этот мотив?

И Элли пропела хорошо знакомую Нусе арию.

Нуся оживилась, сразу забыла свои плохие дела, голод, жуткий призрак нужды. Элли она не любила, как не любили все эту богатую, праздную, Бог весть для чего поступившую на курсы, барышню.

Но Элли принесла с собою кусочек того радостного светлого мирка, который всегда так тянул к себе Нусю.

– А сегодня что вы делаете, Элли? – с любопытством спросила она нарядную оживленную Борей.

– Сегодня? Ах, милушка, да разве вы не знаете? Сегодня бал у технологов… Надеюсь, и вы там будете… Я нарочно к этому дню сшила себе платье. Прехорошенькое вышло: зеленое, прозрачное, на розовом чехле. Очаровательно… А на голову – розовую же ромашку… Вот вы увидите. Ведь встретимся на балу? Все наши там будут.

– Да? – голос Нуси упал до шепота, личико вытянулось и побледнело.

Ах, как ей хотелось попасть на этот бал! Она давно мечтала о нем. Но разве можно идти туда в том черном потертом платье, в котором она бегает на лекции или в театр на галерку? А другого у нее нет. Да и потом, какой уж тут бал, когда ей есть нечего. Нуся тяжело вздохнула. Глаза ее невольно наполнились слезами. Вдруг внезапная мысль осенила ее голову.

Что если взять взаймы несколько рублей у этой богатой и нарядной Элли? Можно будет купить светлую кофточку… Они недороги… Из дешевого шелку… И одеть с черной юбкой, предварительно хорошенько почистив последнюю. И перчатки… Может быть, и на туфли хватит. Элли всегда располагает крупными суммами карманных денег. Что ей стоит помочь товарке! Она, Нуся, отдаст ей, непременно отдаст, когда получит.

И красная от смущения Нуся, первый раз решившаяся просить в долг денег, заикаясь, чуть шепотом лепечет:

– Борей, голубушка, не можете ли вы мне одолжить десять-двенадцать рублей. Я вам отдам при первой возможности, – и окончательно смущенная, она низко-низко опускает свою русую головку.

Борей прищуривается. Ее глаза смотрят чуть-чуть насмешливо на эту склоненную головку. Сколько раз обращаются подруги с подобными просьбами к ней, Борей. Она уже к ним привыкла. Разумеется, у нее, Элли Борей, всегда найдется в портмоне такая ничтожная сумма. Но с какой стати рисковать ею? Она не настолько хорошо знает эту самую Изволину, чтобы быть уверенной в отдаче ею долга. Да и потом – на всякое чиханье не наздравствуешься: сегодня попросит одна, завтра другая. А ей, Элли, еще так много хотелось купить именно в этот день: такие миленькие открытки выставлены на углу Морской, затем надо зайти к Балле купить сладости. Она, Элли, обожает засахаренные фрукты – только фрукты, остальных сладостей не признает. И еще непременно надо купить кое-что из туалета…