Лидия Грибас
Противостояние. Часть 4. «Что было до меня? Как зарождалась Империя?»
Уважаемый читатель!
Герои произведения, действия и место действия являются вымышленными. Любые совпадения – совпадения и не более того.
… Мы не родились отмороженными. Жизнь пытается сделать нас такими…
ПРОЛОГ 20.. год.
– Алло, Настенька. Привет, милая.
– Привет, Данечка.
– Что говорит доктор? Все хорошо?
– Да, милый, с нами все хорошо. Но, я думаю, сегодня на фирму я уже не приеду. Будут какие-то вопросы, позвони мне.
– У тебя какие-то планы на сегодня?
– Нет. Ни каких важных дел или встреч на сегодня не запланировано, я хочу поработать дома. Нужно просмотреть отчеты за прошлый квартал, а для этого мне не обязательно ехать в офис.
– Хорошо. Тогда до вечера.
– До вечера.
Поговорив с Богданом, я пошла в кабинет. Сегодня с утра я ездила в клинику на текущий прием к гинекологу, пробыла там дольше, чем планировала, и ехать в офис к концу рабочего дня мне не хотелось. Я открыла компьютер и углубилась в изучение отчета о проделанной работе одного из филиалов за прошлый квартал, но, как следует разобраться с этим отчетом, мне не удалось, примерно через пол часа, в дверь постучали и в кабинет вошел Федор.
– Вот, – он подошел к моему столу и протянул мне красивый букет полевых цветов. – Прислали курьером. Отправитель решил остаться неизвестным, так что извини, букет я проверил и вложенную в него открытку тоже.
– Это твоя работа, Федор, – я взяла букет из его рук. – Так что извиняться тебе не за что. Спасибо, Федор.
Федор вышел из кабинета, я достала из букета открытку и прочла ее.
«Малыш мой, ты не против, провести этот вечер в ресторане?
Буду ждать тебя в 20-00 в «Чайной розе». До встречи, любимая».
Конечно, многие мечтают назвать меня своей любимой, но лишь Богдан зовет меня – мой малыш, поэтому и подписывать свои сообщения ему не обязательно. Я, улыбаясь, прочла открытку, отложила ее и задумалась:
«Ресторан это, конечно, хорошо. Вечер наедине с любимым еще лучше, но я не привыкла ходить по ресторанам в вечерних дорогих нарядах. Да я, по-моему, и не была в ресторане просто так, обычно это были деловые обеды с партнерами, или кабаки, которые периодически посещала Мурена – порешать текущие вопросы. Богдан пригласил меня впервые, потому что, учитывая события, происходившие в моей жизни прежде, мне было совсем не до ресторанов. Герман водил меня по ресторанам, но теперь кажется, что было это сто лет назад и совсем в другой жизни… И что мне теперь делать? Идти на первый ужин с любимым в деловом офисном костюме? Это просто глупо, да мне и самой, наверное, впервые в жизни, хотелось выглядеть сегодня просто женщиной – милой и изящной. В конце концов, Богдан заслуживает, того, чтобы я постаралась и выглядела неотразимо. Что делать? Нужно звать на помощь Тусю».
Я отключила компьютер, отчет подождет до завтра, вышла из кабинета и поднялась наверх, в комнату Туси. Туся, как обычно, занималась малышами.
– Тусенька, мне просто необходима твоя помощь. Ты ведь поможешь мне?
– Конечно, Настенька…
Туся, в отличии от меня, истинная женщина, и перевоплотить меня в сногсшибательную красавицу у нее получилось лучше, чем у любого стилиста и парикмахера, все просто – Туся очень хорошо знает меня и так же хорошо знает, как из простой женщины сделать неотразимую леди. Часа через полтора, я смотрела на себя в зеркало и не верила в то, что это я – черное облегающее платье до колен, откровенный вырез на груди украшало, скромное на вид и очень не скромное по цене, колье, в тон ему шли серьги. Спина и рукава на платье из тонкого черного гипюра, благодаря которому, было не видно моих татуировок на спине и руках. Из моих волос Туся сплела красивую французскую косу, в которую вплела тонкие жемчужные бусы, коса, через плечо, свисала мне на грудь. Ну и конечно, неотъемлемый атрибут каждой женщины – туфли-лодочки на высокой шпильке и маленькая сумка-клатч.
– Тусенька, милая, ты просто волшебница, чтобы я без тебя делала. Спасибо, родная моя.
– Не стоит, Настенька. Для меня нет ни чего приятнее, чем видеть тебя счастливой цветущей женщиной.
– Спасибо, Туся, – я поцеловала ее в щеку и вышла из комнаты.
Спустившись вниз, я увидела, что Кирилл и Вадим вернулись из университета и беседуют с Марком у камина, посмотрев на них, я приготовилась к их удивленным взглядам – они еще ни разу не видели, что их мама может быть просто красивой женщиной.
– Мам? – Кирилл удивленно смотрел на меня.
– Что? – как ни в чем не бывало, спросила я.
– Ты чего это? – не менее удивленно, спросил Вадим.
Марк улыбаясь, наблюдал за нами.
– Ваша мама идет на свидание. Вы против? – игриво спросила я.
– Мы не против, мы в шоке, – ответил Вадим.
– Ну, теперь вы в курсе, что ваша мама не только боец и предприниматель, но еще и женщина, – улыбаясь, сказала я.
– Обалденно красивая женщина, – сделал мне комплимент Кирилл.
– Спасибо ребята, – ответила я и, взяв рацию, связалась с Корнеем. – Корней, машина готова?
– Да, Анастасия Марковна, можем ехать, – ответил он.
Я еще раз игриво посмотрела на своих ребят и вышла из дома. Вопреки своим привычкам и самостоятельности, на встречу с Богданом я поехала с Корнеем, который был теперь первым помощником Федора, сегодня он был в роли водителя и охранника.
Корней, увидев меня, оставался внешне абсолютно, невозмутим, но от меня невозможно скрыть своих эмоций и я видела, что он удивлен не меньше моих сыновей, он открыл мне дверцу машины, сел за руль и мы выехали со двора. Всю дорогу мы ехали молча, я лишь назвала Корнею адрес, Корней молчал, но периодически смотрел на меня в зеркало заднего вида.
– Корней, перестань так смотреть на меня. Я и так, чувствую себя идиоткой. Ты же знаешь, что это совершенно непривычный для меня образ.
– Извините, Анастасия Марковна, я просто восхищен. Бывают сильные женщины, бывают умные, бывают красивые, но Вы, если бы я не знал Вас лично, я не поверил бы в то, что такое возможно.
– Спасибо, Корней, но ты не хуже меня знаешь, что скрывается за этой красотой.
– Какой бы Вы не были жестокой, Анастасия Марковна, Вы справедливый и честный человек, вся Ваша жестокость вполне оправдана и Ваша красота тому подтверждение, люди с подлой и черной душой не могут быть милыми и красивыми.
– Убийство и жестокость нельзя оправдать, Корней, но в нашем жестоком мире по-другому, порой, просто нельзя.
Мы подъехали к ресторану, Корней повернулся ко мне и несколько минут, просто смотрел на меня.
– Простите меня, Анастасия Марковна, я знаю, что не должен позволять себе подобного поведения, просто я впервые вижу Вас такой.
– Сегодня, прощаю, Корней, а теперь вспомни, что ты на работе, – спокойно сказала я.
– Вспомнил. – Корней снова стал серьезным, вышел из машины и открыл мне дверцу. – Идемте.
Корней проводил меня в зал ресторана, где нас встретил портье.
– Анастасия Гретман, – серьезно сказал Корней.
– Да. Вас ожидают, – услужливо сказал портье. – Идемте.
Он проводил нас к уединенному столику в углу зала, за которым сидел Богдан и удалился.
– Добрый вечер, Богдан Александрович. – Корней поздоровался с Богданом.
– Добрый вечер, Корней, – ответил Богдан, даже не взглянув на него, он не отрывая взгляд, смотрел на меня.
– Сегодня ты можешь быть свободен, Корней, – сказала я.
– Приятного вечера, – ответил Корней и удалился.
Богдан усадил меня за стол, сел напротив и снова пристально посмотрел на меня.
Я не люблю пристального внимания к себе и в другой день, меня бы определенно напрягала подобная ситуация, но сегодня, у меня было прекрасное настроение. Наконец-то, закончились весьма мрачные времена в моей жизни. Конечно, нельзя говорить о том, что в моей жизни больше не будет черных пятен и все же, многие проблемы решены, много боли пережито. Рядом со мной любимый и родной человек, который вместе со мной пережил один из самых ужасных и сложных периодов в моей жизни и ни разу не видел меня в образе настоящей женщины – нежной и хрупкой, а ведь лишь рядом с ним я могу позволить себе быть такой.
– Добрый вечер, милый, – я прервала молчание и, улыбаясь, посмотрела Богдану в глаза.
– Настенька, – он взял меня за руки и поцеловал их. – Ты просто неотразима, любимая.
К нам подошел официант, накрыл стол, налил в бокалы вина, зажег свечи и удалился.
– За тебя, малыш мой, – сказал Богдан, взяв в руки бокал.
– За нас, – ответила я.
Тихая умиротворенная беседа при свечах, спокойная романтическая музыка… Вряд ли, кто-то мог представить Мурену в такой обстановке, совсем недавно я и сама не могла бы этого представить, но сегодня, впервые за много лет, я хотела этого, хотела этого вечера, хотела романтики и нежности, хотела чувствовать себя нежной и хрупкой женщиной.
– Настюшенька. – Богдан посмотрел мне в глаза. – Я очень люблю тебя, девочка моя. Я прошу тебя стать моей законной женой.
Он достал из кармана пиджака коробочку-футляр и открыл ее передо мной. Я протянула ему правую ладонь, он надел мне на палец кольцо – небольшой перстенек с рубином. И ведь он понимает, что повседневно я не стану носить изысканное дорогое кольцо, за год с небольшим он изучил все мои привычки и предпочтения. Надев мне кольцо, он снова поцеловал мою ладонь и посмотрел мне в глаза.
– Ты согласна, Настенька?
– Конечно, Данечка. Мы ведь уже говорили об этом.
– Говорить, говорили, но заявление так и не подали.
– Когда пойдем? – я, улыбаясь, смотрела на него.
– Вот завтра и пойдем, а сейчас мы идем танцевать, – сказал Богдан, помог мне встать из-за стола и провел меня в центр зала.
Когда мы начали танцевать, Богдан, очевидно, пожалел, о том, что пригласил меня на танец. Он хотел танцевать со мной, но все мужчины, сидевшие за соседними столиками, стали оборачиваться на нас и откровенно разглядывать меня и Богдану это явно не нравилось, где-то в глубине его души предательски скреблась ревность, он крепко прижимал меня к себе, будто боялся, что я выпархну из его рук и улечу. Это нехорошо – я не выношу недоверия, а недоверие Богдана больно ранило меня.
– Богдан, – тихо сказала я, склонив голову ему на плечо. – Я очень люблю тебя. Мне ни кто не нужен кроме тебя. Ты веришь мне?
– Да, Настенька, я уверен в тебе, – так же тихо ответил он.
– Тогда какого хрена, ты так дико ревнуешь меня? Ты не уверен в себе?
– Прости, Настя. Я верю тебе, я знаю, что ты любишь меня и все равно, не могу, спокойно относится к повышенному вниманию к тебе со стороны мужчин. Прости.
– Смотри на это по-другому. Все они – высокопоставленные чиновники, банкиры и крутые бизнесмены, все, что они могут мне дать, я могу дать себе сама. Они привыкли покупать все и всех и результате, они могут купить лишь продажную девку и продажную любовь. Они все просто завидуют тебе, потому что, не смотря на их положение, не один из них не достоин меня. Меня достоин лишь настоящий мужчина и этот мужчина ты, Богдан, потому что лишь ты можешь дать мне, то, что мне действительно необходимо – искреннюю чистую любовь и семейное счастье. Этого, невозможно купить ни за какие деньги. Лишь ты один смог подарить мне ту роскошь, которую я не могла себе позволить. Я благодарна Богу, за то, что у меня есть ты. Я лишь твоя женщина, я хочу, чтоб ты всегда был уверен в этом. Не впускай в нашу жизнь недоверие и у нас с тобой все будет хорошо.
– Малыш мой, моя мудрая девочка, ты просто мечта для любого мужчины.
– Да, Богдан, для любого мужчины я просто мечта, при чем, несбыточная. Для тебя, я реальность, твоя реальность и лишь ты один знаешь, какой болью приходится за эту реальность платить.
– За то счастье, которое ты способна дать, это вполне приемлемая плата. Я очень люблю тебя, Настенька.
– И я люблю тебя, Богдан. Наше счастье лишь в наших руках и ни кто не посмеет отнять его у нас.
Музыка закончилась, мы присели к столу.
Несколько минут Богдан серьезно смотрел на меня, я видела, что он хочет, но не решается, о чем-то спросить.
– Даня? – я, улыбаясь, смотрела на него, он продолжал молчать. – Ну, говори уже.
– Насть… – он взял мои ладони в свои и продолжал молча смотреть на меня. – Какую фамилию ты будешь носить, Настя, – наконец решился спросить он.
Я, продолжая улыбаться, смотрела на него.
– И я, и наши дети, мы все будем носить одну фамилию. Твою, Богдан, – он поцеловал мои ладони. – Ты сомневался?
– Я просто не знал…
– Задуматься, конечно, есть над чем, но… Фамилию Гретман продолжат Кирилл и Вадим.
– Какую ты хочешь свадьбу? Скромно и тихо или так, чтоб земля дрожала, – спросил Богдан, посмотрев на меня.
– Ну, учитывая количество наших друзей и родных, скромно и тихо не получится, но и землю сотрясать, я думаю, тоже не стоит. Может, устроим все дома в саду или ты хочешь ресторан?
– Я хочу того, чего хочешь ты. Хочешь дома, пусть будет дома, так даже удобнее…
Еще часа два мы провели в ресторане, Богдан подарил мне прекрасный вечер, уже давно я не чувствовала себя так спокойно и умиротворенно…
Много лет не видевшиеся братья, решили, наконец, встретиться. Сегодня прилетают Ричард и Бруно, родные братья Марка, мы с Богданом собирались ехать за ними в аэропорт, отложив поход в ЗАГС на завтра. С Ричардом Богдан был знаком, он встречал нас в аэропорту и сопровождал до клиники, когда мы летали в Германию на операцию. С Бруно же, Богдан никогда прежде не виделся и сегодня, ему предстояло знакомство с еще одним членом нашей семьи. Ни кто из моих родных не выражал откровенного удивления по поводу сходства Богдана и Германа и все же, нельзя было не заметить их легкого шока при первой встрече с Богданом. Богдан, казалось, уже привык к этому, но сегодня он изрядно нервничал.
– Даня, все хорошо? – спросила я его, когда мы сели в машину. – Ты переживаешь по поводу первой встречи с Бруно? Не стоит, Богдан. Бруно видел твои фото и для него не будет удивительным, то, что ты так похож на его племянника.
– Да нет, Настя, я особо не переживаю по этому поводу, я уже привык, просто состояние какое-то непонятное, сам не знаю почему. Не заморачивайся. Поехали.
Приехав в аэропорт, мы оставили машину на стоянке и прошли в зал ожидания. Рейс пришел без опоздания, нам не пришлось долго ждать. Объявили посадку и, минут через десять, в зал ожидания вошли Ричард и Бруно. Бруно был готов к встрече с двойником Германа, Ричард предупредил его и, увидев Богдана, он не особо удивился, но что произошло с Богданом…
Ричард и Бруно подошли к нам.
– Здравствуй, Настенька, – братья по очереди обняли меня.
– Здравствуй, Богдан. – Ричард пожал Богдану руку.
– Здравствуй, Ричард, – спокойно ответил Богдан Ричарду и полной растерянности посмотрел на Бруно.
– Здравствуйте, Богдан. Я очень рад нашему знакомству. – Бруно протянул руку Богдану.
– Здравствуйте, – неуверенно произнес Богдан и нерешительно пожал руку Бруно.
Я не могла понять, что происходит с Богданом, но решила пока не заострять на этом внимания. Мы вышли из зала ожидания, братьев удивило поведение Богдана, но они не стали ничего спрашивать по этому поводу.
– Богдан, с тобой все хорошо? – спросила я, когда мы подошли к машине.
– Извини, Настя, дома поговорим. Сядь за руль. – Богдан все еще находился в растерянном состоянии.
Я ничего не сказала, решив поговорить с ним дома.
Марк радостно встречал братьев на пороге дома. Оставив их обниматься, мы с Богданом прошли в кабинет, Богдан присел на диван и закрыл лицо ладонями, уперевшись локтями в колени. Я присела рядом с ним.
– Богдан, ты пугаешь меня. Тебе плохо?
– Нет, Настя, точнее, я не знаю, но явно, не очень хорошо.
– Но почему, Богдан? Что с тобой?
Богдан встал с дивана, подошел к столу, включил свой ноутбук и открыл в нем папку с фото, которых я прежде не видела. На снимках была семья Богдана – мама, сестра и… Бруно? Теперь я была в том же недоумении, что и Богдан и ничего не могла понять.
Я удивленно посмотрела на Богдана.
– Это мой отец, Настя. Деринг Александр Иванович.
– Но как? Ты ведь говорил, что он умер пять лет назад.
– Я не знаю, Настя, в том, что мой отец умер, сомнений быть не может, я сам хоронил его.
– Нет. Это просто не реально. Одного двойника я еще допускаю, с большим трудом, но все же допускаю, но два двойника в одной семье – это уже перебор. Этого, точно не может быть. Так просто не бывает, – я была в полном недоумении.
– Я сам в шоке, Настя. Нам нужно поговорить с Марком.
– Нам нужно поговорить с ними со всеми. Что за хрень, вообще, происходит?
Мы с полчаса просидели в кабинете, дав братьям время, немного поговорить и вышли к ним в гостиную до камина. Присев рядом с ними, мы несколько минут сидели молча, не зная с чего начать разговор. Марк удивленно посмотрел на нас с Богданом.
– Настя? Что-то не так? – спросил он.
– Нет, папа, простите нас, но … Папа, нам нужно поговорить.
– Мы можем выйти. – Ричард и Бруно встали с кресел.
– Нет, Бруно. Нам нужно поговорить всем вместе. Дело в том, что сегодня открылась весьма загадочная и совершенно непонятная для нас с Богданом ситуация, мы хотели бы прояснить ее и, я думаю, сделать это мы сможем лишь все вместе.
Марк, Ричард и Бруно внимательно смотрели на нас. Богдан открыл ноутбук и поставил его перед братьями, они удивились не меньше нас, но помимо удивления, в их глазах прослеживалось, что-то еще, радость, смешанная с глубокой болью и растерянностью.
– Это мой отец, – сказал Богдан. – Деринг Александр Иванович.
– Папа, ты не знаешь, как такое, вообще, возможно?
Марк внимательно посмотрел на фото, потом на нас с Богданом.
– Я, конечно, не уверен, но я думаю, что в этой ситуации дело совсем не в совпадениях. Скажи, Богдан, кем был твой отец, в какой семье он рос?
– До двенадцати лет отец воспитывался в детском доме, здесь в Ижевске, потом его усыновили и он уехал в Ивановск.
– А фамилия отца до усыновления? Ты знаешь, какая у него была фамилия по родному отцу?
– Архипов Александр Николаевич 8 сентября 1945 года рождения, – ответил Богдан.
Братья были в полном недоумении. Марк взял себя в руки и продолжил разговор.
– Когда я приехал в Россию, не любили меня еще и за то, что я – немец. А мы ведь, ни какие не немцы, мы самая, что ни есть русская семья. Наш отец знаменитый архитектор – Николай Иванович Архипов, еще до войны улетел со своей женой в Германию, исключительно по рабочим делам. Все у них было хорошо, отец был востребован в области своей профессии, но потом началась война, отец стал не нужен ни Германии, ни СССР. В СССР он вернуться не мог, так как тогда уже он имел двойное гражданство и по одному из них он стал врагом народа для русских. Но и в Германии все заслуги отца перед страной списались на нет. Тяжелые годы войны, не менее тяжелые послевоенные годы, отец скрывался, где только мог, но не присягнул на верность Гитлеру и не стал стрелять в русских солдат, для которых он все равно уже был врагом. После войны у нашего отца родилось четыре сына. Старшими сыновьями были близнецы – Платон и Александр, потом Николай и младший – Иван. Спустя 10-ть лет после войны отец не оставлял надежды вернуться на родину.
В 1955 году он покинул Германию с одним из близнецов – Александром, мать осталась в Германии с младшими сыновьями, в ожидании вызова из СССР. Первый месяц отец регулярно связывался с нашей матерью и все вроде было неплохо, но потом он просто пропал, ни каких известий о нем мы больше не получали и о том, что стало с ним и Александром в СССР, мы могли лишь догадываться. По официальным данным, он был признан врагом народа и подвергнут высшей мере наказания – расстрелу, что стало с Сашкой, мы не знали. Мы пытались искать его, но это ничего не дало. Тем временем власти Германии стали давить на мать, ее собирались депортировать из страны. Чтобы уберечь оставшихся сыновей, мать решилась официально выйти замуж за состоятельного престарелого немца. Немец усыновил нас и мы стали полноправными гражданами Германии. Платон стал – Бруно, Николай – Ричардом, а Иван – Марком Генриховичем Гретман. Насколько тяжело давалась нашей матери жизнь с ненавистным стариком, знала лишь она одна, потому как она никогда не жаловалась нам на свою судьбу и повторяла нам лишь одно: « – В память об отце и брате – мы должны выжить. Каким бы ни был этот немец, он помог нам стать полноправными гражданами страны». Через пять лет умер престарелый немец, а еще через пять лет я прилетел в Россию. Прошло очень много лет и, не смотря на то, что Бруно и Сашка были близнецами, сейчас нельзя было бы с точной уверенностью утверждать, что твой отец, Богдан, именно тот Сашка, которого мы когда-то потеряли. Можно, конечно, сделать экспертизу, но у наших близнецов была одна неповторимая черта и здесь, на этом фото ее видно. – Марк указал на одну из фотографий, на которой родители Богдана были сняты на пляже. – Родимое пятно на правом плече в форме дуги.
Бруно расстегнул рубашку и показал нам свое правое плечо, на котором было точно такое же родимое пятно.
– Так что, Богдан, ты вовсе не двойник Германа, ты его двоюродный брат и похожи вы с ним так сильно, потому что вы оба очень похожи на нашего отца – вашего деда – Николая Архипова. – Марк показал нам старый затертый снимок своего отца, на котором было еще одно, до боли родное мне лицо, так сильно похожее на моего маленького Марика. – Очень жаль, что мы не успели застать твоего отца живым.
Чувства братьев были неоднозначны – радость от встречи с племянником и боль от того, что они так и не успели встретится с братом. Я же находилась, вообще, в неописуемом состоянии, впрочем, как и Богдан.
– Это, что же выходит? Богдан – мой двоюродный брат? – с недоумением спросила я.
– Да, Настя, – ответил мне Марк. – Не думал, что когда-нибудь посмею сказать такое, но, слава Богу, Настя, что ты мне не родная дочь.
– Да уж, тогда бы я, наверное, точно сошла с ума.
– Мне нужно поговорить с мамой, – сказал Богдан. – Она очень тяжело переживала смерть отца. Ее нужно подготовить к встрече с Бруно…
Этот вечер мы, как обычно все вместе провели у камина. Кирилл и Вадим рассказывали о своих делах. Мы с Богданом сообщили о том, что намеренны подать заявление, но о том, что я беременна, ни кто пока не знал. Мы просидели до позднего вечера, Кирилл и Вадим ушли к себе, Богдан и Бруно с Ричардом тоже. Мы с Марком остались вдвоем. Я внимательно смотрела на него.
– Ты что-то хотела, Настя? – спросил меня Марк.
– Да, папа, расскажи мне о том, как ты приехал в Россию.
– Ты хочешь знать, что было до тебя?
– Да. Очень хочу.
– В моей жизни, Настя, тоже были реки крови и много несправедливости, так же как и ты, я очень рано повзрослел и всего в жизни добивался сам, потом и кровью. У меня были друзья, была семья, были сыновья и у моих сыновей были семьи. Да, Настя. Аскольд был женат и Рик тоже и у них тоже были дети…
Глава 1.
Германия 1966 год.
– Марк, я не понимаю, зачем ты так рвешься в СССР. Ты подумал о том, что ждет тебя там?
– Мама, я твердо решил, я хочу жить там.
– А как же Марта? Ты бросишь ее в погоне за несбыточной мечтой?
– Я никогда не брошу Марту, мама. Она едет со мной.
– Вы с ума сошли.
– Прости меня, мама. – Марк крепко обнял мать. – Прости родная моя, но я не могу по-другому, какая-то неведомая сила тянет меня в СССР. Я не могу остаться здесь.
– Храни вас Господь, – мать, по-христиански, перекрестила Марка и он вышел из дома.
Марк прибыл в аэропорт за полчаса до начала посадки, Марта уже ждала его там.
– Привет, моя милая фрау. – Марк поцеловал Марту в щеку. – Ты готова отправиться со мной навстречу неизвестности?
– Я верю в тебя, мой русский Ваня и готова идти с тобой хоть на край света.
– А что родители?
– Родители сказали, что я сумасшедшая, но все же они не против моего обучения в СССР, так что отец поможет нам сделать вид на жительство, нам будет, где остановиться и на что жить первый месяц, а дальше…
– А дальше мы сами все устроим…
СССР
Живописные края Сибири. Красота и разнообразие первозданной природы зачаровывали своей красотой. Чистый свежий воздух кружил голову…
В одном из городов этого прекрасного края и решил жить Марк. Город Ижевск – краевой центр Юстианского края, окруженный вековыми кедрами тайги, реками, горами и болотами… Родной город его родителей.
Прилетев в СССР, Марта, как и обещала родителям, поступила в юридический университет и ей выделили комнату в общежитии, ее отец помог им с Марком сделать вид на жительство, что бы у них не возникало проблем с законом. Марк тоже поступил в университет, но на заочное отделение на факультет строительства и архитектуры и вместе с тем устроился на работу в строительную организацию – «Строитель», чтобы им с Мартой было на что жить. Не имея особых навыков и образования, Марк работал простым плотником, но его не пугали ни черная изнурительная работа, ни трудности, у него была цель, и он упорно шел к ней. Он очень хотел стать состоятельным человеком и сделать Марту самой счастливой женщиной в мире, он твердо знал, что сделает все для достижения этой цели.
Первый год жизни в СССР был очень трудным для Марка и Марты. Красивый Сибирский город не хотел принимать Марка. В жизни Марка началась черная полоса. Вместо дружеских отношений, с ребятами из группы у Марка сложились довольно неприязненные отношения. Ребята не упускали момента поиздеваться над ним, то, что Марк – немец было хорошим поводом для издевательств. Марк всегда был человеком сдержанным и весьма уравновешенным и, первое время, ему удавалось избегать серьезных конфликтов, не поддаваясь на провокации. Видя это, ребята из группы решили перейти к более серьезным действиям. Встретив Марка после занятий, они решили хорошенько избить его.
– Ну что, немчура, поговорим? – нагло спросил один из ребят.
– Ну, если есть о чем, можно и поговорить, – спокойно ответил Марк.
Он понимал, что эта встреча может закончиться для него очень печально, но он не боялся. Семеро, вполне крепких ребят и Марк совсем один. Но он не стал ни убегать, ни звать на помощь милицию. Ни какого разговора естественно не вышло. Марка просто отвели в полуразбитый дом, чтобы не привлекать внимания прохожих, и стали жестоко избивать, выкрикивая при этом разного рода ругательства по поводу того, что их отцы, не жалея своей крови, воевали с подобными Марку. Марк держался, как мог и, будучи хорошо развитым физически, вполне не плохо простоял первые 10-ть минут, но перевес в силе и количестве, был явно не в его пользу. Получив очередной удар кулаком в голову, Марк все же не устоял ногах и упал на пол. Неизвестно, чем бы все это закончилось для Марка, но в полуразбитый дом вошли еще пятеро ребят, которые, судя по всему, тоже не очень любили тех, кто избивал сейчас Марка. Они не стали выяснять, кто лежал на полу в луже крови, а просто расшвыряли обидчиков Марка и те предпочли покинуть полуразбитый дом, выкрикнув при этом, что это не последняя их встреча.
Ребята подняли Марка с полу и вытерли кровь с его лица.
– Ты кто? – спросил один из них.
– Марк.
– Немец, что ли из параллельной группы? – спросил второй.
– Ну да, немец из параллельной, – ответил Марк, подумав о том, что сейчас ему снова начнут объяснять, как не хорошо быть немцем в СССР.
Но ребята не стали его бить, вывели на улицу и усадили на траву. Один из ребят принес воды и полил Марку на руки. Марк умылся, ребята присели рядом с ним.
– Давай знакомиться, немец, – сказал один из них. – Илья.
– Андрей.
– Кирилл.
– Вадим.
– Егор.
– Рассказывай, Марк, на кой хрен ты притопал в Союз? – сказал Илья.
Марку было уже все равно, как они отреагируют на то, кто он, он не собирался прятаться или скрывать своих отношений с Мартой, отступать от своего имени он даже не думал и рассказал им о своей семье, отце и Марте.
– … Так что, мало того, что я – немец, отец мой – враг народа, а будущая жена истинная немка, видимо вы зря не дали меня добить.
– Зря или нет, жизнь покажет, – сказал Андрей. – А так, мы, конечно не из Германии, но наши отцы, пройдя всю войну, по мнению властей, тоже враги народа. А ты, если решил вернуться на родину, можешь не менять своей фамилии, хотя жить с ней тебе будет очень не просто. Но жить ты должен по-русски, как русский человек и будь готов к тому, что еще очень долго тебе придется доказывать, что ты имеешь право ходить по русской земле и жить на одном уровне с детьми не врагов народа…
Так жизнь свела Марка с верными и преданными друзьями, с которыми он, спина к спине, много лет отстаивал себя и свое положение в городе…
Ребята проводили Марка до общежития, в котором он жил и передали его Марте. Марта, увидев избитого Марка, чуть не потеряла сознание от ужаса. Марк, не в силах, что-то объяснять, молча прошел до дивана и прилег.
Марта не стала ничего спрашивать, помогла Марку раздеться и накрыла его одеялом, она решила поговорить с ним позже, когда Марк отдохнет. Марк проспал пару часов, Марта подошла к нему, присела рядом с ним на диван и, все еще напугано, посмотрела ему в глаза.
– Что это, Марик? – тихо спросила она.
Но, вопреки ее ожиданиям, Марк не стал вдаваться в подробности, тогда он и сам не думал, что этот конфликт можно считать серьезным и о том, что этот конфликт, со временем, перерастет в настоящую вражду, он даже не догадывался.
– Марта, милая моя, все нормально, правда. Ну, подрались, бывает…
Неделю Марк провел на больничном и снова вернулся к работе и учебе, осенняя сессия заканчивалась и Марку нужно было наверстать то, что он пропустил. Ребята, с которыми у него произошел конфликт, вели себя относительно спокойно, они продолжали поддевать Марка всевозможными непристойными высказываниями, но не более того. Марк вел себя, как ни в чем не бывало, понимая, что конфликты и, не дай Бог, внимание милиции, ему сейчас, совсем ни к чему. И все же в последний день сессии один из них подошел к Марку и язвительно прошипел:
– Мы еще встретимся, немец. Обязательно.
Марк игнорировал его высказывания и они разошлись.
С Ильей и его друзьями у Марка сложились хорошие отношения. Ребята учились на том же факультете, но в параллельной группе, у них нашлись общие интересы и они стали встречаться не только в университете, но и вне его. Они, так же как и Марк, днем подрабатывали на стройках, а вечерами разгружали вагоны, пытаясь помочь своим матерям. Марк же, изначально понимал, что одними подработками он много не заработает и основной его работой была работа в строительной организации. Первые полгода он работал простым плотником, при этом он, всеми правдами и не правдами, рвался вверх по карьерной лестнице, зарекомендовал себя, как хороший специалист и ударный работник. Изучая всевозможную литературу по ночам, в университете он так же был лучшим учеником и почти все экзамены сдавал экстерном, так что, помешать ему, подниматься по служебной лестнице могли лишь конфликты на улице и непристойное поведение, чего и добивались его «друзья» из группы. Марк понимал, что если он даст волю своим эмоциям и объяснит ребятам из группы, что не стоит его трогать, получится большой скандал с привлечением милиции и тогда, о карьере можно будет лишь мечтать. Он это понимал и терпел все: и негативное отношение, и издевательства, и лишения, и трудности, с которыми ему приходилось сталкиваться. Он терпел – ради будущего, ради Марты, которую он безумно любил. Для продвижения по работе Марк работал на износ и, если нужно было, он и прогинался и выслуживался перед начальством. Не имея связей, твердого положения в стране и капитала, он понимал, что по-другому, на данный момент, он не сдвинется с мертвой точки и так и будет всю свою жизнь работать плотником. Он твердо знал, что это ему необходимо, для достижения своей высокой цели. Так же он был уверен, что когда-нибудь все измениться и выслуживаться будет уже не он, выслуживаться будут перед ним. Знал и терпел, не гнушаясь ни чем. И, в области работы, у него все шло очень даже хорошо. Через полгода Марк был уже мастером в своей бригаде, а к концу года инженером, как ему это удавалось, он порой и сам не понимал, но, вкладывая все свои силы, упорно шел вперед.
