Лидия Петровна Будрик
Кузнец
– Пойду к бабе Нине, она обещала мне пирогов напечь.
– Вот и славненько, – вздохнула с облегчением она и потрепала сына по волосам. – Только не ешь все, мне оставь.
– Обещаю оставить любимой маме пирогов! – весело выкрикнул Коля и приставил, как солдат к голове свою маленькую ручку.
– Иди уже, горе ты моё! – радостно подтолкнула она сынишку к выходу и пошла следом за ним.
Они вышли на улицу, закрыли дверь, какое-то время шли вместе, а потом Галина склонилась к мальчику, чмокнула его в щеку и тихо сказала:
– Бабушку слушайся и не оговаривайся с ней.
– Да я слушаюсь, мам!
– Иди, – шепнула она и, поморщив нос, улыбнулась ему.
Потом тихонько перекрестила его и, немного постояв, заспешила к садику. А там её уже ждало сонное царство…
Сивакова оплатила квитанцию из автошколы, съездила на первое занятие, вернулась и на следующий день на прогулке все поведала Валентине.
Та выслушала её, тяжело вздохнула и с грустью призналась:
– А мне Мишка запретил учиться. Сказал: сама не понимаешь, чего хочешь. Сейчас на дороге такое творится, опытному мужику страшно из гаража выезжать. Правил никаких нет, кто как хочет, так и едет. А ты сидишь и, того гляди, в штаны наделаешь от страха.
– Не пугай меня, я уже оплатила курсы, – смотрела на нее Галина счастливыми глазами.
– Да я не пугаю, я тебе тихонько завидую, – честно призналась Ушакова. – Я ему говорю: миллионы женщин ездят на машинах и ничего! А мне нельзя? А он резко заявил, что ни за что не согласится.
– Не ссорься с ним, – стала успокаивать её Галя, – а-то он на меня обидится и скажет, что это я тебя с толку сбиваю.
– Уже сказал.
– Вот видишь! Теперь и я буду бояться с ним встречаться… Обязательно мне выговор сделает по этому поводу.
– Да ну его! – с обидой махнула рукой Валя, и подружки разошлись по своим площадкам.
Галина Михайловна сразу увлекла ребятишек в игру, а Валентина Сергеевна сидела на лавочке, затаив обиду на мужа.
В субботу она договорилась с мамой, что та заберет Кольку к себе, а сама ранним автобусом уехала в город на первое вождение. Она волновалась, всю дорогу думала: как она будет ехать за рулем, где столько машин и людей, и надо будет никого не задеть. В какой-то момент подумала: что зря решилась на такой отчаянный шаг, может, пока не поздно, передумать и забрать свое заявление обратно. Никуда они не денутся, вернут ее деньги, пусть не сразу, но потом все равно вернут. Долго думала и решила – доучиться. Ведь тогда, можно просто не ездить на этой машине, и даже вообще не покупать ее. И пусть себе лежат права на память. Поразмыслила, да так и сделала.
Инструктор уже ждал её у машины. Мужчина стоял в модных джинсах фирмы Colin’s, в светлой рубашке с коротким рукавом, в новеньких кроссовках фирмы Nike и курил, прислонившись задом к капоту своей машины.
Цокая по асфальту своими каблучками, Сивакова подошла к нему ближе, стала рядом и вежливо поздоровалась.
– Доброе утро.
Тот окинул ее беглым взглядом, отбросил сигарету в сторону и упрекнул:
– Опаздываете, мадам! Сегодня, между прочим, выходной! – напомнил он, намереваясь сесть за руль.
– Я, между прочим, вам за это плачу! – выдала Галя уверенно.
– О, как мы можем! Да? – оторопело отозвался мужчина и застыл на месте, разглядывая симпатичное личико нового стажера.
– Время восемь, можем ехать, – серьезно сказала она, глядя на свои наручные часики.
Бирюков указал на машину, распахнул перед ней дверцу и укоризненным тоном предложил:
– Прошу!
Галина уверенно прошла мимо него, забралась за руль, сразу захлопнула дверцу, и, усаживаясь поудобнее, увидела довольное лицо инструктора. Тот с нескрываемым интересом смотрел на нее сверху через открытое окошко и совсем не торопился садиться в машину.
– Что опять не так? – сердито посмотрела на него девушка, помня слова подруги: держать с ним ушки востро.
– Да все так! – развел тот руками и пошел вокруг жигулей.
Он сел рядом на переднее сиденье и тут же представился:
– Меня зовут Сергеем, а вас?
– Галина.
Он качнул головой и тихо сказал:
– Ну что ж, будем учиться водить машину.
А сам сразу же стал объяснять, как надо заводить машину, как снимать её с ручника, как выжимать сцепление, как переключать скорости.
Она внимательно слушала, наблюдая за его руками, и старалась все запомнить. Потом попробовала завести «Жигули» сама и тронуться с места. У нее ничего не получилось, а Бирюков терпеливо объяснил еще раз, и вновь предложил завести машину. На этот раз с трудом, но у Гали все получилось. Но, проехав немного вперед, машина вновь заглохла.
И все же, как ни странно, мужчина похвалил её:
– Молодец! Пытаемся еще раз! Включаем первую скорость, отпускаем сцепление, медленно! А теперь нажимаем на газ, так же медленно! Все делаем плавно и трогаемся.
Машина завелась, тронулась с места и поехала, чему Галя была безумно рада. Но тут «Жигули» вновь заглохли. Сергей положил свою сильную руку на руку Галины, хотел ей что-то сказать, но она тут же отдернула её и строго сказала:
– Не надо меня трогать! Я сама все сделаю!
– Во как! – вскинул удивленно брови инструктор. – Давай! – предложил он. – А я посмотрю!
– Не давай, а учите! – стала возмущаться она в ответ.
– Так я и учу! – с нескрываемым интересом смотрел на нее Бирюков.
– Только не надо меня трогать! – сердито погрозилась на него Галина своим тоненьким изящным пальчиком.
Мужчина с досадой стукнул кулаком себе по колену, в недоумении качнул головой, понимая, что ему вновь досталась капризная дамочка. Потом посмотрел куда-то в окно машины, затем резко повернулся к ней и скомандовал:
– Заводи!
Галя вновь стала пытаться завести машину и тронуться с места, и у нее это получилось. «Жигули» медленно покатились вперед, а инструктор смотрел то на стажера, то в окно машины, потом не удержался и спросил:
– И куда мы едем?!
– Так вы говорите, куда ехать! А я сверну! – вновь возмутилась она, а сама держалась за руль и ехала по площадке прямо.
– Шумахер мне тоже… блин! – недовольно возмутился Бирюков, окидывая её с ног до головы своим едким взглядом.
Он взялся за руль и повернул его в свою сторону. Машина свернула вправо и медленно поехала по площадке.
– Скорость прибавляем! – строго говорил он. – Выжимаем сцепление! Переключаемся на вторую! Поддаем газку! И едем!
Он видел, как волнуется его новая стажерка, как она старается и так внимательно смотрит вперед на дорогу. Но, в то же время, его задело то, что она изначально повела себя вызывающе. Обычно женщины с ним милы, добры и приветливы, а тут недотрога объявилась, вот это и разозлило Бирюкова, и он затаил на Галину обиду.
Сивакова с трудом и большим волнением откатала свои первые два часа, расплатилась с инструктором, вышла из машины, и, хлопнув дверью, быстро пошла к остановке.
Надо было возвращаться в Тучково. Она заметно волновалась и никак не могла справиться со своими эмоциями, которые ее переполняли.
Сергей проводил девушку долгим пристальным взглядом, рассматривая её красивую стройную фигуру, потом достал телефон, набрал номер друга, дождался, когда тот ответит, и тут же спросил:
– Ну что, едем на пикничок?
– У меня все готово! – радостно отозвался тот в трубку. – Подъезжай.
– Уже еду, – сказал он и отключил свой мобильник.
Бирюков завел свои «Жигули», поддал газу и быстро помчался с площадки. Его давно уже ждали, и свой законный выходной он проведет на природе в шумной компании и в кругу своих верных и надежных друзей.
Галина стояла на остановке и ждала автобус. Она немного успокоилась, после таких напряженных часов, в теле все еще чувствовалась легкая дрожь, но она знала, что это вскоре пройдет, и следующие уроки вождения будут намного легче. А потом она и вовсе научится водить машину, и никто на нее уже не станет покрикивать, ведь для того она и пришла в автошколу, чтобы научиться управлять автомобилем.
Мимо на всей скорости промчался ее инструктор. Не заметить его было нельзя, надпись на машине «Автошкола» была заметна издалека. Тот тоже обратил на нее внимание, но проехал мимо и, прибавляя скорость, скрылся в неизвестном направлении.
Вскоре пришел автобус. Галя вошла в салон, нашла свободное местечко, уселась поудобнее, передала деньги кондуктору, а сама вновь и вновь мысленно возвращалась на ту площадку, из-за которой она сегодня пережила много волнений…
Автобус быстро домчал ее до Тучково, Сивакова вышла, и счастливая и довольная направилась домой. По пути зашла в магазин, купила мороженого и медленно шла по селу к дому родителей, чтобы забрать своего сына.
Проходя по проулку, она неожиданно столкнулась с Кузнецовой. Эту склочную даму Галя всегда обходила стороной. Нет, она её не боялась, просто не хотела с ней сталкиваться, зная ее паршивый характер. Общих интересов у них не было, тем для разговоров тоже, но Ира всегда пыталась завести с ней дружбу и не раз заглядывала к ней домой и даже предлагала вместе выпить. Но Галина сразу дала ей понять, что она не намерена водить никаких дружб, и тем более выпивать с ней, да еще и в ее доме. Разные взгляды на жизнь, большая разница в возрасте: Кузнецовой, на тот момент, исполнилось сорок пять лет, да и её характер, заставляли Сивакову держать с ней ухо востро.
Вот и в этот раз женщина окинула её недобрым взглядом, преграждая дорогу, и раздраженно проговорила:
– Корежишь из себя невинность? А сама к чужим мужикам подбираешься?
– Ты… о чем это? – насторожилась сразу Галя, доедая свое мороженое.
– Оставь его в покое! – зло предупредила Кузнецова, глядя в её глаза.
Галина поняла, что мороженное она не доест, скорее подавится от таких взглядов этой несносной бабенки. Она тут же отбросила его в кусты к забору, вытерла рука об руку, облизала свои пальчики и увереннее взглянула в глаза своей нежданной «соперницы». А сама приняла воинственную позу и переспросила:
– Кого я должна оставить в покое?
– Сама знаешь! – вновь выкрикнула та прямо ей в лицо.
– Я не знаю, поясни! – потребовала Галя и приготовилась слушать, что на этот раз про нее болтают в селе.
– Кузнеца!
– Что?! – протянула она и засмеялась своим звонким заразительным смехом. – Ты и Степан?! Это же, как небо и земля!
– Не твое дело! – зло огрызалась та. – Он мой мужчина! – выдала она, наступая на нее.
– Ой, боюсь я! – съязвила в ответ Галина.
– Будешь бояться, когда я тебе глаза твои бесстыжие выцарапаю! – наступала Ирина с угрозами, намереваясь кинуться на нее в драку.
Но тут у Сиваковой что-то екнуло в груди, и от обиды и злости она пришла в такую ярость, что Кузнецова сама потом пожалела, что остановила её в этом проулке.
– Что?! – пошла в наступление Галя. – Ты мне глаза хочешь выцарапать? Да? Отвечай! – и врезала своей сумкой по её голове.
Та хотела было дать отпор, вцепилась ей в плечо и, дёрнув с силой, порвала рукав её летнего красивого платья.
Но Галина разошлась не на шутку. Она лупила никчемную соперницу своей сумкой, а сама все приговаривала:
– Мужика решила присвоить? Да? Гадина! Ты еще и врешь!
– Мой Степан! – вопила Ира, не унимаясь.
Галя вновь посмотрела на нее и с упреком сказала:
– Что же ты честным людям покоя не даешь? Что же ты за баба такая склочная? От тебя же дышать нечем! Ты своими грехами вся провоняла!
– А ты ангел у нас! – отбивалась от нее дамочка, как могла.
– Глаза мне хочешь выцарапать? – и, тяжело дыша, посмотрела на Кузнецову. – А не боишься, что я тебе твои бесстыжие глазюки повыцарапываю?
– Ты не сможешь!
– Ты можешь, а я нет?
– Ты не такая! – визгливо орала та, слегка пятясь назад.
– И какая я? – переводя дыхание, с нескрываемым интересом смотрела на нее Галина.
– Дура ты! – выкрикнула женщина и хотела убежать.
Но Сивакова погналась за ней и стала лупить её своей сумкой по чём попало. Всю злость, всю свою энергию, она выплеснула на эту несносную склочную бабу. На глазах появились слезы. Так обидно ей было за себя, так горько слышать эти слова укора, а главное: за что? Кузнецова все же убежала от нее, а Галя отдышалась, поправила свои растрепанные волосы, прилепила порванное платье к плечу и, гордо вскинув голову, пошла к себе домой. Идти в таком виде к родителям за сыном не решилась, медленно подошла к калитке, и надо было так случиться, тут же столкнулась со своей соседкой.
Захарова в недоумении и растерянности осмотрела её с головы до ног и с трудом выдавила:
– Здрасьте!
– День добрый, – ответила она и прошла мимо неё.
Галина уверенно шагнула к своему дому, открыла дверь и быстро скрылась на веранде.
Деревня есть деревня и слухи о том, что Сивакова пришла домой вся истерзанная и в порванном платье быстро разлетелись по селу.
Галя закрыла за собой дверь на ключ, прошла в комнату, упала на кровать и тихо заплакала. Так было ей сейчас обидно, так горько и одиноко. Не успел мужик поговорить с ней, а тут же угрозы и пересуды. А «эта»… еще и глаза грозится выцарапать. За что? Что она не так сделала? Разве зла кому пожелала? Или мужика у кого увела? Нет! Никому плохого не желала и мужика чужого не уводила. Тогда за что? За что она ее так ненавидит?
Перед глазами стоял Степан, такой добрый и большой, как стена. Его обворожительная улыбка снилась ей во сне. Галя понимала, что кузнец хочет быть с ней рядом, она видела, знала, чувствовала это. Он не сводил с нее своих счастливых голубых глаз, и ей нравились эти глаза. Но тут она вспомнила слова Кузнецовой, что Степан был с ней. А что если правда? Что если она не врет, и он обещал ей что-то?
Галина присела на кровати и перестала плакать. Она понимала: если это так, то между ней и Роговым ничего уже быть не может. Но как узнать? Не расспрашивать же его об этом. Она вновь упала на кровать и залилась слезами. Сколько так пролежала не помнит, только услышала звонок в дверь и вздрогнула. «А что если это Колька пришел»? Пронеслось в голове. Девушка тут же вскочила с кровати, вытерла слезы и бросилась переодеваться. А в дверь все звонили и звонили, не умолкая. Галя скинула рваное платье, надела другое и быстро прошла в ванную комнату. Там умылась холодной водой, вытерлась полотенцем, подобрала в пук растрепанные волосы и тихонько пошла к двери, стараясь разглядеть через окно, кто это так настойчиво ломится к ней в дом.
А в дверь уже стучали, а заодно звонили в звонок и еще сразу же на мобильник. Галина подошла и увидела Валентину. Это она стучала и долбила ей в дверь и звонила одновременно, видно переживая за свою единственную подругу.
У калитки Галя увидела Захарову и её сына, те внимательно наблюдали, что будет дальше. Сивакова открыла дверь, быстро впустила Ушакову в дом, сразу же закрылась и медленно пошла в комнату.
– Галка, что случилось? – в недоумении смотрела на нее Валя и шла за ней по дому.
– Ты зачем пришла? – безразлично спросила она на ходу.
– Да… ко мне прибежал твой сосед Серега и орет: «Беги, говорит, к Галине у нее беда»! Я поверила и побежала.
– Ужас! – закрыла она лицо руками. – Теперь все село узнает.
– Ты можешь сказать, что у тебя стряслось?
Галя убрала руки от лица, шагнула к дивану, плюхнулась на него, а сама призналась:
– Подралась.
– С кем?! – в недоумении смотрела на нее Ушакова и её глаза расширились, как кофейные блюдца.
– С Иркой Кузнецовой.
– За что?! – не могла поверить та. – Что тебе вообще с ней делить?!
– Валь, ну… почему я такая несчастная?
Валентина присела рядом, сразу протянула руку, пожалела ее по плечу и жалобно произнесла:
– Галюльчик ты мой, ну, что у тебя опять стряслось?
– Я иду, мороженное ем… никого не трогаю, – стала рассказывать она дрожащим голосом, – а эта… как вылетит и орет: я, говорит, глаза тебе выцарапаю! Я чуть мороженым не подавилась. И такая обида на меня напала! – призналась Галя и смахнула набежавшую слезу. – Думаю: за что она так со мной? А она орет и орет… Ну, я тут, как разошлась… Как пошла её лупить… Все ей припомнила.
– Так… это не тебя побили, а ты отлупила?! – с радостью в голосе переспросила ее Ушакова.
Галина вздернула свой аккуратный ровный носик вверх и уверенным тоном ответила:
– Попробовала бы она меня побить!
– Она сказала, за что кинулась на тебя?
– Сказала… будто я у нее мужиков увожу.
– Я поговорю с ней!
– Нет! – вскрикнула Сивакова и схватила ее за руку. – Ты никому и ничего не расскажешь, даже своему Мишке!
– Галь…
– Все, Валя! Это останется между нами!
– А если она еще раз кинется на тебя! Что тогда?
– Тогда… ты ей отомстишь за меня… посмертно.
– Дура! – выкрикнула Ушакова в сердцах и отдернула от нее свою руку.
– Она тоже меня дурой называла… – проныла Галина и вновь заплакала.
Валентине стало жаль её, она обняла подружку за плечи, а сама тихо сказала:
– Ну прости меня.
– Валь, ты знаешь, что я сейчас подумала: продам дом, уеду в город, никто там меня не знает. И будем мы жить с Колькой тихо и спокойно.
Валя оторопело посмотрела на нее и тут же вскрикнула:
– С ума сошла?!
– Устала я одна. И жить так дальше не хочу.
– Замуж тебе пора.
– Нет, – мотнула она головой, – не хочу.
– Это ты сейчас от обиды так говоришь, – смотрела на нее Ушакова с сожалением. – А замуж все хотят. Даже те, что говорят: будто не хотят.
– Вот в городе, может, и найду кого…
Потом помолчала немного и выдавила:
– Обидно… – и слезы вновь покатились по ее щекам. – После Юрки у меня никого не было, – стала признаваться она. – Сколько мужиков клеилось, а я ведь ни с одним… Все своего ждала. Думала, встречу, полюблю, а тут… какая-то Кузнецова права качает. И за кого?!
– И за кого? – тихонько полюбопытствовала Валентина и заглянула в ее глаза. – Не за Степана случайно?
Она мотнула головой, не желая выдавать всей правды, а сама закрыла глаза ладошками и замолчала.
– Да уж, обидно! – попыталась успокоит ее Валя и вновь погладила ее по руке.
А Галя убрала руки с лица и жалобно проныла:
– Какой-то медный таз, а корчит из себя хрустальную вазу…
– Да она не таз даже, а так, ржавая посудина! – поддержала ее подруга.
Галина засмеялась сквозь слезы, а потом подумала и тихо сказала:
– Приведу себя в порядок и за Колькой пойду.
– Правильно! И я с тобой пойду. Вместе веселее будет.
– А я сегодня, первый день на вождении была, – напомнила она, грустным тоном.
– И как? – насторожилась сразу Ушакова.
– Как первый раз, ничего не получается, инструктору нагрубила.
– Ты нагрубила этому мачо?!
– Да. А он обиделся и накричал на меня.
– Ну сегодня точно не твой день! – убежденно ответила Валентина и тихо засмеялась. Она вновь обняла подругу за плечи, прижала её к себе и озабоченно сказала:
– Ничего, у тебя все получится.
– Ты… правда пойдешь со мной за Колькой?
– Конечно. Я и Мишке сказала, чтобы меня скоро не ждал.
– Обидится.
– Ну и пусть, – махнула рукой Валя, – это ему за то, что не отпустил меня учиться на права.
Галина быстро привела себя в порядок и уже вскоре, они вышли из дома. У калитки все еще стоял Захаров, видно ждал очередных новостей, чтобы было чем потрепаться по селу. Завидев подружек вместе, тут же пошел им навстречу и сразу спросил:
– Галюньчик, соседушка, что у тебя стряслось-то?
– Так, Серега, – строго заговорила с ним Валя, – шел бы ты домой!
– Так, я помочь хотел! Может, кого наказать надо, так я с удовольствием вступлюсь за Галчонка!
– Иди, Серега, иди уже! Кина не будет! – злилась на него Ушакова, зная его канючный и нудный характер.
Они с трудом отцепились от него и проулками спешно ушли на другую улицу.
В небе ярко светило солнце. Стояла теплая летняя погода, а на душе у Галины было тяжко и тоскливо. Надо было поднять себе настроение, ведь мать все обязательно заметит, от нее ничего не скроешь. Она видит дочь насквозь, но чаще молчит и боится обидеть свое любимое чадо.
Подойдя к дому, в котором жили ее родители, Галина с трудом, но надела на лицо улыбку и вместе с Валентиной вошли в калитку. Коля игрался у дома и, заметив мать, сразу же бросился к ней.
– Мама приехала! – закричал он от радости.
На радостный крик внука из дома вышла Нина Ивановна. В голубой футболке, в серых бриджах, босая, она застыла в дверном проеме и внимательно смотрела в сторону подружек. Ей недавно исполнилось пятьдесят лет, чуть выше среднего роста, с темными длинными волосами, которые тоже закручивала в тугой пук. И этим они с Галиной были сильно похожи. Большие голубые глаза были всегда серьезными и даже строгими. Впалые щеки изрядно подзагорели под лучами июньского солнца, и от этого женщина выглядела молодо и красиво. Она была стройна, ухожена, одевалась со вкусом и современно. Галя следила за ее гардеробом свои зорким взглядом, желая, чтобы ее мама была самая красивая и сама модная на селе. Работала Нина Ивановна в отделе соцзащиты и занималась всякого рода выплатами населению.
Увидев дочь и Валентину, поприветствовала их и сразу пригласила подружек в гости. Но те наотрез отказались, объясняя это тем, что они спешат и у них много неотложных дел. Они забрали Николая и поспешили со двора.
Валентина пригласила Сиваковых в гости, но Галя категорически отказалась, ссылаясь на плохое настроение. И они с сыном вернулись домой.
Галя улеглась на веранде на диван и задумалась. В голове крутились разного рода мысли, но все они сводились к одному – к Степану. Девушка понимала, что полюбила этого русского богатыря, и теперь ей предстоит принять его или отвергнуть. Она видела и знала, что и сама нравится ему, и не просто нравится. И эти его слова, что какая-то женщина в селе пришлась ему по сердцу, были обращены именно к ней. И для нее он рассказывал тогда в машине всю свою биографию, хотел понравиться, хотел увлечь в разговор. А его глаза, такие голубые и выразительные, они так смотрели на нее, этого нельзя было не заметить. Но что же делать дальше? Нет, Галина не боялась Кузнецовой. Дело было в другом, завяжутся отношения, а что если он уедет? И что тогда? Тогда на сердце рана, а в душе печаль? Опять печаль? Но так не хочется никаких печалей, и когда же будет радость в жизни? И Галя твердо решила: надо подождать и не кидаться во все тяжкие, как сказал сам же Рогов.
С этого дня она стала всячески избегать встреч со Степаном. Как только он появлялся в поле зрения, она сразу же меняла свой маршрут и уходила проулками и дворами, лишь бы не пересекаться с кузнецом. Но он, напротив, искал этих встреч. Слухи о том, что Галина кем-то была сильно обижена, дошли и до него. И ему не терпелось узнать: кто мог посягнуть на эту самую красивую девушку на свете, за которую он беспощадно отомстит любому.
А так как их драки с Кузнецовой никто не видел, а женщины сами молчали и никому не говорили о том случае, то и слухи по селу поползли разные.
Однажды Степан остановил Захарова и тихо спросил:
– Ты по селу треплешь всякие небылицы про Галину?
– Что ты, Степан! – испуганно заморгал тот в ответ. – Я ни-ни!
– Смотри, Серега, в бараний рог согну! – пригрозился ему Рогов, помахивая перед его носом своим увесистым кулаком.
– Да я что?! – оторопело смотрел тот на его кулак. – Я только видел, как она домой пришла вся такая… помятая, да потрепанная. Платье на ней так… все разодрано было. И вид был такой… печальный.
– Когда это было?
– Вот, недавно… – стал сразу вспоминать тот. – В прошлую субботу!
– Все, иди, – скомандовал ему кузнец, а сам задумался и медленно пошел по своим делам.
Он искал встречи с Галиной, но она словно избегала его. В чем причина не знал и понять никак не мог. Степан пытался подкараулить ее у садика, но воспитатель уходила неведомыми тропами, и он никак не мог встретиться с ней. Рогов видел Галину в городе, даже однажды увидел её за рулем, она ехала с инструктором и внимательно смотрела на дорогу. Он решил подождать её у автошколы, но она вышла из машины и словно исчезла на его глазах, сразу же растворилась в толпе прохожих.
Как не искал ее мужчина, ждал на остановке, но Галя так и не появилась. И тогда он решил пойти к ней домой и все выяснить окончательно.
Сивакова навела порядок в доме, перемыла полы, перестирала белье и пошла вешать его на улицу. Настроение было приподнятым. Она уже умеет водить машину, инструктор её хвалит, говорит: что она может смело выезжать в город, так как добросовестно относится ко всем вопросам, касающихся вождению и правил дорожного движения. Галина тихонько напевала себе под нос любимую мелодию и проворно вывешивала белье на веревку.
– Ангел мой не земной.
Ты повсюду со мной,
Стюардесса по имени Жанна… – пела она.
В летний цветастый сарафан, на ногах голубые сланцы, а на шее болталась связка прищепок, словно пестрые бусы. Ее пышные волосы заплетены в косу покоились на ее красивой груди.
Наклонившись за очередной вещью, она вновь выпрямилась и вздрогнула. Перед ней стоял Степан. Галя испуганно заморгала, попятилась назад, потом оглянулась по сторонам, поняла, что никого поблизости нет и тихо спросила:
– Зачем вы пришли?
– Опять ты со мной на – вы? – упрекнул ее Рогов, а сам смотрел в ее грустные растерянные глаза.
– Уходи, – почти прошептала она и застыла с тряпкой в руках.
Он шагнул немного ближе и вновь поинтересовался:
– Почему ты меня избегаешь? Что случилось?
– Ничего, – мотнула головой она и посмотрела по сторонам, боясь, что их могут увидеть соседи.
– Я знаю, тебя кто-то обидел. Скажи мне кто, и я разберусь с тем обидчиком сам.
– Со своими обидчиками я сама разберусь, – уверенно отозвалась она и, бросив тряпку в таз, склонилась, взяла его и пошла в дом, давая понять, что не желает больше разговаривать.
Степан схватил ее за руку и остановил. Он повернул девушку к себе лицом и тихо спросил:
– Галя, что не так?
– Все так.
– Тогда, почему ты меня избегаешь?
Недолго думая, Галина выпалила:
– У меня появился мужчина.
– Что… – растерянно переспросил её Рогов, а сам сразу попятился назад, словно его отбросило ударом тока.
– А что тут такого? – попыталась улыбнуться она. – У одиноких женщин иногда появляются мужчины.
Она была хороша собой; яркое солнце подрумянило ее загорелые щеки, ветер нежно теребил подол ее платья, а она смотрела на него глазами полные недоумения и вызова. Да-да, именно вызова! Ведь она тоже на него сейчас обижена из-за слов Кузнецовой. И понимала, что именно сейчас, надо дать понять этому кузнецу, что она независимая женщина и будет делать так, как решит сама.
– Это неправда… ты не такая… – в недоумении мотнул он головой и застыл, глядя в ее глаза.
Она приняла уверенную позу и резко спросила:
– А какая я?
– Ты другая… – выдавил из себя Рогов, все еще не веря ее признаниям.
– Я такая же как и все – земная! – уверяла его Галя. – И иногда, ко мне заходят мужчины.
– Ты врешь мне сейчас, – с досадой качнул головой Степан. – Мне бы сказали…
– Ну ты же зашел сейчас! Зачем? – вопрошала она, вскинув высоко свои брови.
Потом усмехнулась, разглядывая его потухшие глаза, и вновь выдала:
– А потому, что я одинокая! Потому, что все ищут дешевой любви!
От переживания и волнения он на мгновение закрыл глаза, потом вновь качнул головой и тихо произнес:
– Ты не такая…
– Ты зря думаешь обо мне хорошо! – вновь заговорила девушка. – Тебя неправильно информировали. У меня есть мужчина, и мы с ним давно встречаемся. Только… никто об этом не знает.
Рогов долго смотрел в ее глаза, словно онемел, застыл на месте, медленно выпустил ее руку и тихо поинтересовался:
– Хотелось бы знать… кто он?
– Он из города, – врала Галя и ненавидела себя за это.
Она хотела остановиться, сказать, что это неправда, и она очень обижена на него из-за слов Кузнецовой. В душе понимала, что поступает гадко, неправильно по отношению к этому доброму и хорошему человеку, но остановить себя никак не могла. И неведома зачем, говорила и говорила гадости этому симпатичному и добродушному кузнецу.
– Нет у тебя никого, – умным взглядом смотрел на нее мужчина. – Я это чувствую, я это вижу и слышу… Мое сердце мне подсказывает, чтобы я не верил твоим словам, потому что ты обижена. Только вот за что и почему, понять не могу.
Она передернула своими плечами и уверенно ответила:
– Твое дело.
А сама сразу же повернулась и пошла в дом. На ходу сняла с шеи связку с прищепками, бросила ее в таз и спешно вбежала вверх по ступенькам.
Степан немного постоял, провожая ее стройную фигуру грустным взглядом до дверей, потом неуверенно шагнул вперед и пошел следом за ней.
Мужчина медленно вошел на веранду, подошел к ней совсем близко и стал сзади. Он почувствовал тепло её тела, приятный запах ее густых красивых волос, легкий аромат ее дорогих духов, а сам молча смотрел на нее, желая сейчас же разобраться во всем и сразу.
Затаив дыхание, Галя смотрела в окно и молчала,.
– Скажи, что это неправда, – тихо попросил он.
– Нет, это правда, – упрямо твердила она.
Потом повернулась к нему и с усмешкой спросила:
– Ты не ожидал? Думал, я другая? А оказалась, как все! Что тут поделаешь, – всплеснув руками, проговорила она обреченно, – не оправдала я ваших надежд, Степан Семенович!
Кузнец ничего не ответил, только смотрел на нее и молчал.
Она не выдержала его взгляда, резко отвернулась и вновь стала смотреть в окно.
– Я так давно живу один, – тихо заговорил он. – Мои друзья говорят мне: женись, Степан… А для того, чтобы жениться, надо любить… Когда я приехал сюда и увидел тебя, то понял, что полюбил… Ничего не знал о тебе, стал присматриваться, тихонько интересоваться тобой… расспрашивал о тебе. Узнал, что одинокая, что серьезная и тогда понял: прикипел к тебе всем сердцем. Мне предлагали работу в других местах, а я все жду и надеюсь, что мы будем когда-нибудь вместе… Галь, я люблю тебя… Ты та женщина, с которой я хочу прожить остаток своих дней. И обещаю, что буду для Коли хорошим отчимом и никогда не обижу ни тебя, ни твоего сына.
Но тут Галина пришла в недоумение и с упреком высказалась:
– Как вы можете быть хорошим отчимом, когда своего сына забыли и не видите его?!
– Там сложилась хорошая семья. Я там лишний.
– Как может отец быть лишним?! – почти закричала она и повернулась к нему лицом.
Он увидел ее глаза, наполненные слезами, и хотел уже утешить, сказать, что-то ласковое, нежное.
Но девушка стала сыпать упрек за упреком:
– Коля ждет и верит, что когда-нибудь приедет его отец, и он будет самым счастливым мальчиком на всем белом свете! Вы понимаете это? Понимаете, что для мальчика очень важно, чтобы рядом был его отец! Ни дядя, ни отчим, а родной, любимый отец!
– Галя, послушай…
– Нет! – возразила сразу Сивакова и заметалась по веранде. – Это вы меня послушайте! Ваш сын растет без вас! И тому другому он несет все свои радости и беды! А должен всё нести вам! Понимаете, вам! Первые отметки, первые удачи, первые разочарования и первую любовь, всё это должны были разделить с ним вы! А не тот чужой дядька, который, хорошо если выслушает его, а в худшем случае – выслушает и забудет! А-то и обидит…
