Лидия Петровна Будрик
Сентябрьский жасмин
– И что ты обо мне думал? – поинтересовалась она. – Плохо?
– Нет, что ты! Просто думал и все, – передернул он плечами.
– Мне надо идти. Пусти, люди увидят.
– Пусть видят.
– Нет, не хочу, чтобы сплетничали про нас. И мама твоя смотрит в окно.
Василий резко оглянулся на дом, увидел в окне мать, потом вновь перевел взгляд на неё и неожиданно предложил:
– Пойдем на речку. Искупаемся, позагораем.
– Уже вечер, – напомнила ему Настя. – Да и купальника у меня нет с собой.
– А я подожду тебя. Придешь?
– Зачем? – смотрела она вопросительно.
– Жарко. Хочется искупаться и с тобой пообщаться. Должен же я к тебе привыкнуть и рассмотреть в тебе то, что обычно видят влюбленные. И что в тебе приметили все жители нашего Заречья.
– А что они во мне заприметили? – сразу насторожилась она.
– Ну, твою доброту, твою красоту, твою порядочность и искренность.
– Это кто так сказал?
– Дети мои. Да и все в округе так говорят.
– Дети?! – удивилась Настя. – Ты говорил с ними по поводу меня?
– Не я с ними, а они со мной.
– Ничего не понимаю.
– А что тут понимать? Мне сказали, что ты всем тут нравишься, даже моим детям.
– Да? – задумчиво переспросила она. – И это плохо или хорошо?
– Конечно, хорошо. Хоть кто-то ведет себя достойно и как подобает молодой девчонке.
– А дети, что про меня говорили? – решила выведать она.
– Сватали нас.
– Сватали?! – еще больше изумилась Настя. – С чего бы это?
– Просто Анька устала завтраки мне готовить, хочет на тебя все свалить.
– А почему именно на меня?
– Сам не знаю! – засмеялся он. – Ну что, идем на речку?
Она посмотрела себе под ноги, помолчала какое-то время и серьезно ответила:
– Ты посмотришь-посмотришь, я тебе не понравлюсь, и забудешь меня. А я потом по селу не пройду, стыдно будет.
– Плохо ты обо мне думаешь! – улыбнулся Василий, пытаясь разрядить обстановку. – Насть, это только в старину сватали, не видя своей невесты. Сейчас совсем другие времена и обычаи тоже.
– И я другая, – напомнила она.
– Хорошо, какой твой ответ? Ты придешь на речку купаться?
– Только там, где все купаются. Вдвоем никуда не пойду.
Фролов расплылся в улыбке и весело ответил:
– И на том спасибо!
Анастасия повернулась и вышла за калитку, там оглянулась и тихо попросила:
– Сам приди.
– Буду ждать, – пообещал он и остался стоять, провожая гостью долгим и пристальным взглядом.
«Вот тебе и ё-моё! – подумал он и усмехнулся. – И красива, и бела, и румяна, и стройна! А еще строгая и неприступная. А что, мне такие девчата очень даже нравятся»!
Он вернулся в дом, а мать устроила ему целый допрос:
– Сын, что это ты её средь бела дня обнимаешь? А что люди подумают? Настя девушка серьезная, негоже сплетни про неё по селу пускать. Ты мужчина, а она совсем ещё молоденькая. Люди увидят, напридумывают невесть что. Слухи обрастут небылицами, и полетит молва вперед вас.
– Мам, тут другое, – стал оправдываться он.
А сам прошел и сел за стол.
– Она такая хорошенькая, на танцы не ходит, в кампаниях не замечена, не курит и не пьет. А я просто решил пошутить.
– Пошутить! – всплеснула руками мать. – Видишь, как убежала! Обиделась, поди!
– Мамуль, дай поесть. Голодный целый день! – сменил тему Василий.
– Садись, сейчас борща налью, – махнула рукой Ксения Васильевна и шагнула к газовой плите, где стояла кастрюля с горячим борщом.
– А ребятишки где?
– К соседям ушли. Они там щенка завели, вот и играются с ним целый день.
А сама засуетилась у стола, намереваясь накормить сына. Она подала ложку, хлеб, попутно прихватила из холодильника сметану и все выставила перед ним.
Фролов уставился в открытое окно, а перед глазами стояла Настя, такая красивая и стеснительная. И было понятно, что она и правда всем здесь нравится. Да и матушка ничего плохого про нее не сказала, а, наоборот, мигом встала на ее защиту.
Он поел, поблагодарил мать за вкусный борщ и вышел на улицу. Хотел позвать с собой на речку детей, но потом передумал, желая побыть с Настей наедине.
Ярко светило вечернее солнце, зависая над горизонтом. Было очень тепло и даже душно. Погода стояла безветренная, и от этого было еще жарче.
Василий взглянул на термометр и увидел, что столбик поднялся до тридцати градусов. Это в тени, а под прямыми солнечными лучами было намного жарче. Такой жары, да еще в начале июня, не помнили даже сторожила. «Самая пора искупаться», – подумал он. А сам вышел со двора и направился к водоему.
Пришла туда и Настя, но чуть позже. Она подошла, тихонько стала в стороне и огляделась. Потом бросила пляжную сумку на землю, сняла свой сарафан, поправила купальник и осмотрелась по сторонам.
Фролов уже был там и сидел с парнями на берегу. Завидев её, он встал и шагнул девушке навстречу. В одних плавках, мокрый и довольный, он замер перед ней и радостным голосом сказал:
– Добрый вечер.
– Виделись уже, – оговорила его Настя. – Как водичка?
– Холодная. Не прогрелась еще.
К ним подошли ее одноклассники и начали расспрашивать про зачеты и экзамены, которые начались во всех вузах сразу.
Анастасия им отвечала, а сама украдкой поглядывала в сторону участкового и видела, что тот таращится на нее, не отводя глаз.
Василий Михайлович не мешал их общению, а только наблюдал за ними и понимал, что и сам увлекся этой симпатичной девочкой.
Вскоре вся дружная компания переместилась к воде и с шумом бросились в реку, намереваясь искупаться. Вода мигом обожгла все тело прохладой, но было все равно лучше, чем сидеть на берегу и жариться под лучами знойного солнца.
Молодежь гудела, плескалась и радовалась этим теплым дням.
Уже в воде Василий подплыл к Насте и тихо предложил:
– Поплыли на тот берег.
– Зачем? – задала она вопрос и мгновенно посмотрела в сторону одноклассников, которые устроили заплыв на перегонки.
– Целоваться! – нашелся мужчина и расплылся в довольной улыбке.
– Я думала, ты серьезный, а ты… – обиделась Настя и поплыла от него к берегу.
– Насть, прости! – заволновался он и бросился за ней вдогонку.
А сам догнал, остановил ее за руку, сразу подплыл ближе и уже заговорил серьезно:
– Я обещаю, что такого больше не повторится. Честное слово!
– Отпусти, я хочу домой уйти.
– Ну, извини! Ты моложе меня, и я думал, что шутка будет удачной.
– Я за тебя замуж хочу, – пояснила она с обидой в голосе. – А просто провести время, для таких утех найди другую. Я не стану жаться по кустам и оврагам, чтобы завлечь тебя.
– Я понял. Я все понял! – попытался оправдываться Василий. – Не уходи, я больше так не буду.
Она отвела взгляд в сторону, а он выпустил ее руку, и они вместе поплыли к берегу.
Кругом ныряли, визжали, плескались водой. Кто-то проплыл под ними, и от этого Настя взвизгнула в испуге и заработала руками быстрее, зная все шуточки местных мальчишек. Сначала подныривают под тобой, а затем топят или стараются затянуть на самую глубину. Но рядом он – ее любимый Вася, и, конечно же, он не допустит, чтобы ее топили. Но рисковать не хотела.
Уже на берегу Анастасия вытерлась полотенцем и сразу улеглась на покрывало.
Василий замешкался у кромки воды, а рядом с ней плюхнулся ее одноклассник и тихо поинтересовался:
– Насть, а участковый что, глаз на тебя положил?
– С чего ты взял? – ушла она от ответа.
– Да вижу я, как он на тебя смотрит.
– Его глаза, пусть смотрит, как хочет.
– Зря, он мужик хороший, – вновь сказал Николай, – честный, порядочный и свой. В доску свой, хоть и мент.
– Коль, а ты что, решил меня сосватать? – шуткой ответила она.
– А что, я не гожусь в свахи? – шутил парень, развалившись рядом с ней на зеленой сочной траве. – Я бы и сам на тебе женился, да больно молод еще. Боюсь, не удержусь и загуляю от тебя. Вон сколько девчонок красивых ходит. А тут жена!
Настя рассмеялась. Она закрыла лицо ладошками и от души хохотала над его словами и признаниями.
– Что, я серьезно! – пытался разъяснить он. – Есть девушки, которые созданы для семьи. Из них хорошие хозяйки получатся. Да и жены тоже. Вот ты одна из таких. А погулять-то хочется!
– А как же любовь? – задала она вопрос, а на лице застыла довольная улыбка.
– А что любовь? – стал размышлять Гаврилов. – Кому она нужна? Ее на хлеб не намажешь. Ты ее любишь, она тебя нет. Она тебя любит, ты ее не переносишь совсем. И где логика? Где любовь? Одни расстройства, – махнул рукой он. – Не, надо ещё погулять, а уж потом жениться. Ближе к старости.
– Правильно, с таким мышлением лучше еще погулять. Как говорит мой папа – созреть. Ты просто, Коля, еще недозрелый! – ответила ему Голубкина и вновь расхохоталась. – Как то яблочко, лежит-лежит недозрелое, а потом смотришь, а бочка-то уже гнилые!
– Ничего, я все успею! – уверял ее парень.
К ним подошел участковый и присел рядом с девушкой. Он еще издали заприметил их веселый настрой и решил узнать, о чем это они так весело разговаривают?
– Что смешного в мире творится? – спросил он, усаживаясь на траву.
– Да вот, Настю сватаю, а она говорит, что я недозрелый еще, – поведал ему Николай.
Фролов резко перевел взгляд на нее, а Анастасия довольно улыбнулась, но молчала.
– Ты и свататься?! – стукнул его по плечу мужчина. – Перегрелся совсем или так крыша поехала?
– А что? – развел руками Гаврилов. – Вот возьму и женюсь на Насте!
– Тебе еще в армию идти и ума набираться, – начал отчитывать его Василий Михайлович, зорко наблюдая за Настей и стараясь понять ее намерения.
– А я не пойду в армию! Что там делать? – не унимался молодой человек. – Вот женюсь на Насте, она мне детей нарожает. А там вообще никуда ходить не надо будет. По закону двое детей есть, все! Гуляй, Вася, ешь опилки, я директор лесопилки.
– Что?! – схватил его за руку участковый. – Я тебе дам – Вася, ешь опилки! Завтра лично в военкомат сдам!
– Ой! – съязвил в ответ Николай и попытался вырвать свою руку из его крепкой ладони. – Да тут ревность!
– Ну, ты попал! – предупредил его Василий Михайлович, и они разом вскочили с места и помчались догонять друг друга.
Коля бежал впереди, да так, что только пятки сверкали. А Фролов догонял его, пытаясь столкнуть парня с берега в воду.
Настя проводила их веселым взглядом и начала собираться домой. На душе было хорошо и радостно. Он так смотрит на нее, словно изучает или будто желает – заставить себя полюбить её. И то и другое радовало, потому что он старается, не отмахнулся, не скрылся из виду, а, наоборот, позвал на речку купаться, чтобы быть рядом и познакомиться поближе. А это уже что-то, но значило.
День клонился к закату. Солнце медленно уходило за горизонт. А вечер был по-весеннему теплым и погожим.
В воздухе запахло сеном и молоком. Это мимо прогнали стадо и угнали по селу, разгоняя коров и коз по дворам, где их давно ждали хозяева.
Настя натянула на себя сарафан, надела сланцы, собрала покрывало и сложила все в сумку. А сама повернулась и медленно пошла от берега, поднимаясь на пригорок. Надо было идти поливать грядки, а то будет совсем темно.
Фролов все это заметил, прекратил погоню за Николаем и поспешил обратно, намереваясь проводить девчонку до дома. Он спешно натянул на себя брюки, потом носки, следом обул туфли, и уже на ходу надел на себя рубашку. Мужчина догнал ее, когда она поднималась по склону в гору. Он сразу пошел рядом с ней, а она взглянула на него, но молчала и медленно шагала дальше.
Василий не удержался и поинтересовался:
– Что вечером делать будешь?
– Корову доить. Огород поливать.
– А в кино пойдем с тобой?
– А я дома люблю смотреть.
– А можно я с тобой посмотрю?
Она обернулась на него, одарила своей обворожительной улыбкой и поинтересовалась:
– У меня дома?
И была уверена, что к ней в дом он точно не придет.
– Я мог бы пригласить тебя к себе, но ты девушка серьезная, и я тебе этого предложить не могу. А вот в наш клуб приглашаю.
– Чтобы завтра все бабы языками чесали по деревне? – отказалась от такой затеи Голубкина.
А сама зашагала дальше, давая возможность придумать ему что-то еще.
– Насть, но так мы с тобой не сможем узнать друг друга, – негодовал Василий. – На речку пришла и почти сразу же ушла. Днем я тебя не вижу. Ночью ты никуда не ходишь.
– А зачем узнавать? Иногда люди проживут рука об руку, детей нарожают, внуков дождутся, а сами как были чужими, так и остались. А другие, не раздумывая, в омут с головой и живут долго и счастливо.
– Я слишком взрослый, чтобы в омут с головой, – напомнил он и стал совсем серьезным. – И потом, моя профессия иногда дает мне право задуматься, потому что я такого повидал! И любимые любимым мозги так выносят! И это на полном серьезе. И не просто выносят словами, а лопатой и топором.
Она резко остановилась, мигом повернулась к нему и, заглядывая ему в глаза, наивным голосом спросила:
– Ты думаешь, я стану бить тебя лопатой?
Василий не удержался и засмеялся. А сам подбирал слова, чтобы ответить достойно и правильно. Но в голову ничего не шло, и так же весело он задал вопрос:
– Нет?
– Не бойся, я не буду лупить тебя сковородкой или скалкой. А уж тем-более лопатой! – пообещала она. – Я придумаю что-то другое.
– Настя, ты пойдешь со мной в кино? – снова спросил он, желая продлить это приятное общение.
А сам прекрасно осознавал, что счастлив рядом с ней, счастлив от того, что видит ее, счастлив, что она призналась ему в любви и задает такие смешные вопросы.
– Нет, – мотнула она головой и зашагала дальше.
– Вот те раз! А выйдешь за калитку, как стемнеет? – спросил Фролов и поспешил за ней.
– Нет.
– Тогда, как же я тебя узнаю?
– А разве ты меня не знаешь? Мы столько лет здесь живем, словно на ладошке друг у друга. Вы лукавите, Василий Михайлович.
– Тогда завтра с паспортом и в сельсовет! – категорично заявил он. – Будем оформлять наши отношения.
– Нет, – вновь возразила она и улыбнулась.
– Я тебя не понимаю! – развел он руками.
– Вы забыли сказать самое главное.
– Что? – насторожился мужчина. – Выходи за меня замуж?
– Нет, – твердила свое Настя.
Он зашел вперед, остановил ее и растерянно спросил:
– Что тогда?
– Вот когда скажешь мне те слова, тогда и пойду за тебя замуж.
– Сластена! – вылупился он на нее, – я тебя вообще отказываюсь понимать! То зовешь меня жениться, а то в какие-то игры играешь. Я, поди, не мальчик уже!
– Я хочу, чтобы и ты был счастлив со мной. Зачем мне несчастный муж в семье, – развела она руками. – От такого мужа одни проблемы. Еще на сторону пойдешь от меня.
А сама наблюдала за ним и видела, что своими высказываниями, загнала его в тупик.
– Ну, ты, блин, и сказала! – растерялся Фролов.
– Спокойной вам ночи, Василий Михайлович, – пожелала она. – И пусть вам приснится все только хорошее.
– Уснешь тут, как же!
Они разошлись в разные стороны, а на лице девушки застыла счастливая улыбка.
А он шел по селу и никак не мог придумать, что надо сказать ей этакого, чтобы та поверила ему и пошла за него замуж. Казалось, позвал в шутку, думал, что сразу согласится, и дело с концом. Но озадачился, услышав от нее категоричное – нет! Но в душе понимая, что и сам уже увлекся этой милой особой. А ещё завелся и был рад, что она пошла с ним сегодня на речку. Он успел ее разглядеть, она красавица. Другая сразу бы утащила его в ЗАГС, а эта нет, задала задачку с тремя неизвестными, на которые он никак не подберет ответа. «Ты забыл самое главное сказать, – вспомнил он ее слова. – Вот когда скажешь мне те слова, тогда я и пойду за тебя замуж». «Мне несчастный муж в семье не нужен». «Не нужен! Получается, что все очень серьезно? Ах, Настена-Сластена, что же я тебе должен сказать»?
Он тут же набрал номер друга и спросил:
– Гриш, а что обычно говорят, когда предложение делают?
– Ну, ты даешь! – засмеялся Проклов.
– А если серьезно?
– Ну… там… давай поженимся. Выходи за меня замуж.
– А еще? Ну, что-то необычное!
– Я не романтик, ты же знаешь. Я просто сказал и все. И моя Васька согласилась.
Василий молчал, никак не понимая, что еще можно сказать невесте, перед тем, как она даст согласие.
– Ты как будто первый год замужем! – упрекнул его Григорий. – Двоих детей имеешь, а про любовь и не слышал?
– Точно! – вспомнил он. – Все перечислил, а про любовь не сказал. Ведь любовь – это самое главное.
– Ты кому там в любви собрался признаваться? – мигом завелся Проклов. – И кто та несчастная, на которой ты собрался жениться?
– Да, это я так, – ушел он от ответа. – Ребята на речке ребус загадали, а я никак не могу его решить.
– Ну, теперь отгадал?
– Теперь – да. Благодаря твоей подсказке. Почему-то про любовь и не вспомнил. Иду и думаю, что там еще?
– Значит, не любил еще по-настоящему. А так знал бы, что все в мире на любви держится. Жениться тебе пора! Хватит бобылем ходить. Так хочется на свадьбе погулять!
– Гриш, какая свадьба? Если и решусь второй раз, то просто распишемся.
– Но нас-то с Васькой пригласишь?
– А как же!
– Не забудь! – предупредил его друг, и они распрощались.
«Любовь»! – сразу задумался Василий и понимал, что сказать про такие светлые чувства, когда и сам не уверен в них, будут неправильно. Настя обязательно прочувствует в его словах и признаниях фальшь и снова даст ему отворот поворот. Надо немного подождать и понять, что он испытывает к ней сам? Да и поразмышлять, действительно ли он желает жениться еще раз и прожить с ней всю оставшуюся жизнь…
Глава 3. Сюрприз
На следующий день Настя решила проведывать своего возлюбленного и устроить ему сюрприз. Она знала, что его дети находятся у бабушки, под ее бдительным присмотром и на ее территории. Она напекла пирожков, сложила их в большую тарелку, укутала всё в полотенце и пошла к Василию домой. А сама была уверена, что дома его нет, но не сомневалась, что сможет проникнуть к нему в жилище и преподнести ему подарок в виде угощения. А если не получится, то оставит ему свою стряпню прямо на ступеньках.
Она подошла, осторожно ступила на крылечко, но на двери висел замок. Анастасия потрогала его и поняла, что на ключ он не закрыт. В голове мелькнули веселые мысли: «Ах, Василий Михайлович, что же это вы двери-то не закрываете»? А сама прислушалась к звукам, что доносились с улицы, боясь, что кто-нибудь, но ее тут обнаружит. Тогда точно сплетен не оберешься, а еще расспросов и косых взглядов.
Но Настя была уверена, что никто ее тут не застанет, потому что видела Аню и Валеру в саду с Ксенией Васильевной, а самого Василия – возле конторы. А это значило, что сюда никто пока не заявится.
Голубкина прошла, поставила пакет на стол и аккуратно извлекла из него тарелку с пирогами. Она тут же свернула пакет и убрала его в карман, а сама взяла лист и написала: «Приятного аппетита». Потом осмотрелась кругом, улыбнулась счастливой улыбкой, проворно вышла обратно к калитке и отправилась по селу к будущей свекрови делать ей очередной укол.
Фролова была дома и суетилась на кухне. Дети сидели у телевизора и смотрели свои любимые мультики.
Завидев ее, хозяйка радостно всплеснула руками и пошла медичке навстречу.
– Здравствуй, Настя! Проходи, я сейчас, – поманила она девушку.
Из комнаты вышла Аня и поздоровалась:
– Здравствуйте.
– Привет, – ответила ей с улыбкой Анастасия.
А сама открыла свою сумку и начала доставать оттуда лекарства и шприц.
– Я тоже буду врачом, когда вырасту, – уверенно заявила девочка.
– Я не врач, я фельдшер.
– Но это почти одно и тоже, – махнула та рукой.
– Не совсем. Врач учится в институте шесть лет и знает больше. А я только заканчиваю колледж. И моих знаний не хватает, чтобы лечить людей.
– А почему ты не хочешь быть врачом?
– Я хочу. Но сначала надо колледж закончить, а потом буду поступать дальше.
– Но это же долго. Я вот сразу буду поступать на врача.
– Молодец, – похвалила она девочку. – Главное, чтобы твое желание не пропало, когда ты вырастешь и закончишь одиннадцать классов.
– Не пропадет. Потом буду приезжать и сама лечить бабушку: ставить ей капельницы, делать уколы, привозить таблетки. Вылечу её, и она никогда не будет болеть.
– Умничка! Хорошее рвение и стремление тоже, – улыбнулась ей Настя. – И какая любовь к бабушке!
– Да, я ее очень люблю и хочу, чтобы она всегда была здоровой.
– Так и будет, – поддержала она разговор.
А сама подошла к женщине и сказала:
– Поворачивайтесь. Пока внучка не выучилась, я буду делать вам уколы. А потом уже передам вас в ее надежные ручки.
Они улыбнулись, понимая, что до этого еще далеко.
Анастасия сделала укол, убрала за собой со стола, прихватила сумку и направилась на выход.
Ксения Васильевна пошла ее проводить, а Аня увязалась за ними. Уже стоя на ступеньках веранды, девочка громко сказала:
– А мой папа участковый!
– Я знаю, – улыбнулась ей Настя.
– Он ловит бандитов и следит за порядком.
– Какой у тебя папа молодец!
– А мама забыла про нас и не приезжает.
Настя взглянула на Фролову, а та вздохнула тяжко и прижала внучку к себе.
– Она не могла забыть таких хороших и красивых деток. Просто, наверное, так сложилась ее жизнь, и она никак не может вырваться с работы, – попыталась успокоить ее Голубкина. – Но она приедет. Как-нибудь, но мама непременно проведает вас.
– Уже столько лет прошло, а ее все нет и нет, – грустно сказал Анна.
– А что папа говорит?
– Папа говорит, что она далеко и не может приехать. Что у нее нет денег на билет. А я собираю денежки, что мне дарят, накоплю много и отправлю их маме, чтобы она купила билет и приехала к нам.
Настя смотрела то на нее, то на Ксению Васильевну, прекрасно понимая, что взрослые разбежались, а дети страдают и скучают по маме.
Из дома выбежал Валера и громко позвал:
– Ань, пошли быстрее! Смотри, что там показывают! Ты афигеешь!
– Не афигеешь, а удивишься, – поправила его бабушка.
Но дети уже не слышали ее слов, а неслись по дому, намереваясь посмотреть что-то там офигенное.
– Скучают по маме, – поведала женщина и вновь вздохнула.
Анастасия молчала, прекрасно понимая, что Василий настроен решительно и ни за что не позволит им видеться. Но вмешиваться не стала, зная и осознавая, что дела прошлые и семейные, и раз Вася решил, то так тому и быть. Она не станет говорить против него, всегда будет на его стороне, потому что любит, потому что желает занять ее место рядом с ним. Пока оно свободно.
– До свидания, – попрощалась она и зашагала по тропинке к калитке.
– До завтра, – ответила ей Фролова и ушла в дом.
Василий вернулся поздно вечером и первым делом вошел на кухню. Он включил свет, подошел к столу и замер. А сам тихонько приподнял край полотенца и уставился на пирожки. Мелькнула мысль, что это, скорее всего, мама приходила, чтобы подкормить свое взрослое чадо.
Он мигом достал сотовый и набрал её номер. Та ответила спешно, а он тихо поинтересовался:
– Ма, как дела?
– Получше, – призналась она. – Настя сделала второй укол, и сразу лучше стало.
– Ты сегодня пироги не пекла?
– Нет, – поведала она. – Жара на улице, да и давление скачет. А ты что, пирогов захотел?
– Нет, это я так спросил, – отговорился он и сразу понял, кто именно побывал у него в гостях.
– Аня и Валера уже спят, – сказала она тихим голосом.
– Отец приехал с работы? – спросил он.
– Да, дома уже давно. Ты не волнуйся, у нас все хорошо. Отдыхай.
– Спокойной ночи, – ответил он и отключил мобильник.
А сам присел к столу и задумчиво сказал:
– Ну, Сластёна, будем пробовать тою приворотную стряпню.
Он убрал телефон в сторону, взял пирожок, откусил его и понял, что тот с мясом и очень вкусный. И уже вслух довольно восхитился:
– Ну, не просто вкусно! А очень вкусно! Или это мне так с голодухи показалось?
Он ел пирожок за пирожком, а сам все думал о браконьерах, которые распустились в наглую и делают, что хотят. Вышестоящее начальство закрывает на все глаза. Да и сами местные депутаты не раз были замечены на той запрещенной охоте. Надо было срочно принимать меры. Сегодня ночью подстрелили две косули и тут же их разделали прямо на опушке леса. На той неделе вырезали все семейство кабанов вместе с кабанятами. Время для отстрела запретное, а они творят беззаконие и нарушают все правила и закон. В это время никто не убивает животных без надобности, потому что выводится потомство. И если подстрелить самку, то детеныши непременно обречены на верную гибель. А из этого следует, что, о размножении диких животных – можно забыть. Их численность и так сокращается, а тут отстрел кормящих самок и полный беспредел.
Егерь подключил телевидение. А в местной газете выставили фотографии с останками убитых зверей, которые браконьеры не увезли с собой.
В дверь неожиданно позвонили, и он громко крикнул:
– Кто там? Входите!
На пороге появился Проклов. Вид его был хмурым и даже удрученным. Он молча пожал ему руку и так же молча и устало плюхнулся на стул.
А Василий предложил:
– Пирожки будешь?
– Сам пек?
– Почему сам? Будущая жена!
Тот вышел из своего забытия, удивленно приподнял брови и спросил:
– Кто-кто?
Фролов налил в кружку молока и протянул ему.
– Пей и ешь. Поди, целый день голодный.
– Я и пить не хочу, и кусок в горло не лезет.
– Найдем мы их! Обещаю.
– Найти-то найдем, да только кто накажет этих зверюг? – возмущался Проклов.
– Суд накажет. Подадим на них в суд, и они не отвертятся.
– Мне мой хороший знакомый сказал, что с ними наш прокурор был. Ты думаешь, он их не отмажет?
– Отмажет, – согласился с ним Василий. – В нашем суде – да. А мы на них в Москву напишем! В Генпрокуратуру.
Григорий вздохнул от безнадежности и взял пирожок. А сам разломил его пополам, сразу откусил и стал медленно жевать. Потом как-то оживился, посмотрел на пироги и похвалил:
– Вкусные! И кто та будущая жена? Секрет, или все же, как другу, раскроешь тайну? Все та же, что в любви тебе призналась?
– Я раскрою, только ты никому. Даже своей Василиске.
– Обижаешь! – развел тот руками.
– Настя Голубкина.
– Настя?! – еще больше удивился Проклов. – Догадки сельчан подтвердились?
– Ага, – кивнул он головой и улыбнулся.
– И что у вас? Она ж молоденькая совсем.
– Она влюбилась в меня. А я не знаю, что теперь с этой молоденькой любовью делать?
– Слушай, она хорошая девчонка. Не шляется со всеми без дела, всегда вежливая, тактичная, веселая. Может, хватит одному бобылем-то жить?
– А разница в возрасте тебя не смущает?
– А зачем тебе бабка старая? – встал он на сторону Голубкиной. – С молодой куда интереснее. И сам молодым при ней будешь.
– Смеешься? Через пять лет я мужик-мужик! А она девушка в расцвете сил.
– И что?
– У меня Анька на девять лет моложе ее. Ты думаешь, она ее примет? Ладно Валерка, а дочка у меня смышленая и прямолинейная, она молчать не будет. Хотя тут сватала меня. И не поверишь, именно за Настю.
– Ну, дети-детьми, а одному спать тоже рановато! – заявил убежденно Григорий.
Василий вздохнул, прекрасно осознавая, что так оно и есть.
– А пироги отменные! Да еще и с мясом! – нахваливал Проклов, скорее, Настю, чем ее стряпню.
– Я понял, – задумчиво ответил ему Фролов, доедая очередной пирожок.
– Это вот, про любовь тогда, ты по этому поводу спрашивал? – вспомнил Гриша его тот странный звонок.
– Опростоволосился! – сознался Василий. – Если бы ты знал!
Проклов засмеялся, а на душе стало легко и весело. Жизнь идет своим чередом, и чтобы не случалось, люди влюбляются, женятся и создают семьи. И он будет безумно рад, если Вася вновь обретет свою вторую половинку. Ведь жить одному – это скучно и тоскливо, а еще неправильно.
Они долго сидели на кухне, пили чай и обсуждали план действия борьбы с браконьерами…
На следующий день Василий Михайлович специально подкараулил Анастасию за магазином и решил ее напугать. Как только она вышла из сельпо и побрела по тропинке, он догнал ее и строго заговорил:
– Так, гражданка Голубкина! Вчера вы были замечены в доме участкового, куда вами было совершено незаконное проникновение. А вторжение в чужие владения – это статья 139 уголовного кодекса Российской Федерации. И это уже преступление, которое наказывается штрафом или обязательными работами, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.
Настя мигом остановилась, повернулась к нему и мило ему улыбнулась.
А он продолжил:
– Теперь вы просто обязаны пройти со мной в участок и дать письменные признания по этому делу.
Девушка повела бровями, и счастливая улыбка застыла на ее губах.
– С удовольствием! – ответила она и замерла перед ним, ожидая своего приговора.
– Что значит, с удовольствием? – начал напирать на нее Василий. – За посягательства на частные владения, мне придется посадить вас под арест на пятнадцать суток, до выяснения обстоятельств.
– Обычно, для выяснения обстоятельств, сажают на сорок восемь часов. А потом или отпускают, или передают дело дальше.
– Откуда такие познания в правовых делах? – спросил он и засмотрелся на нее.
– Чай, не в допотопном веке живем! – напомнила она. – А ты будешь мне передачки носить?
– Ну, таких пирогов я не напеку, конечно. А вот чаем угостить могу.
– И куда мне идти?
– Пойдем в участок, – заговорил он ласковым голосом, – там и поговорим. А то мне скучно одному сидеть в кабинете.
Она немного подумала и кокетливо ответила:
– А мне с вещами в участок или как? Куда меня, на Калыму или отделаюсь условно-досрочно?
– Даже если ты что-то натворишь, я все сделаю, чтобы не запятнать твою репутацию, – пообещал ей Василий.
Но потом спохватился и поинтересовался:
– Да, кстати! А как ты в мой дом вошла?
– Двери надо закрывать, Василий Михайлович! – упрекнула его Настя.
– Там все было закрыто! – развел он в недоумение руками.
– А я умею замки вскрывать.
– Не надо вскрывать, я тебе ключ дам, если хочешь.
– Нет, – мотнула она отрицательно головой.
– Почему?
– Я пришла к тебе в дом, потому что знала, что тебя там нет. Если бы ты был там, я бы не вошла туда.
– Опять здрасти-мордасти! – возмутился он. – Так и будем бегать друг от друга и в прятки играть?
– Нет, не будем. Но в дом к тебе не пойду. Пока.
– Тогда пошли в участок. Это не дом, туда всем можно! – сказал он и подтолкнул ее вперед.
Пара прошла по селу и подошла к Правлению совхоза, где и находился его кабинет.
Василий открыл дверь ключом, пропустил девушку вперед и вошел сам. Он мгновенно засуетился, сразу включил чайник, а из стола достал шоколадку и протянул ей.
– А вы всем задержанным шоколад раздаете? – улыбалась Настя, глядя то на него, то на плитку шоколада.
– Нет, не всем. Только тем, кто по душе пришелся.
Она заглянула к нему в ящик, поняла, что там больше ничего нет, и укорила:
– Как плохо вы к людям относитесь. Что, так никто больше и не глянулся?
– Пока нет. До этого момента.
– А как же приглядеться? Или решил, что можно сразу и в омут с головою?
Он вздохнул легонько, глядя на нее, потом стал ближе и признался:
– Что-то плохо стал последнее время спать.
– Соловьи мешают? – решила уточнить Настя.
– И не только соловьи. А еще красивые девушки, которые задают задачки с тремя неизвестными. А у меня с математикой не совсем отлично было. Вот и ломаю голову, что, да как?
