Лидия Петровна Будрик
Вредина
– Олег, вы что, разводитесь с Ниной?
– С чего ты взял?! – пожал тот в недоумении плечами.
– Ваша жена приходила сегодня в бухгалтерию и взяла справку о зарплате… Сказала, что… подает на развод…
– Что?! – не поверил водитель его словам и замер, соображая, правду тот говорит или шутит сейчас. – Не может быть…
– Я там был в то время, – смотрел на него Киреев с сочувствием, – случайно услышал… Даже сам расстроился.
– Идиотка! – выругался Олег протяжно.
А сам мгновенно бросился к своей машине. Там спешно забрался в кабину, завел КамАЗ и, набирая скорость, быстро помчался в сторону города.
На всей скорости он мчался по дороге, притормаживая на светофорах, а сам все думал, как теперь быть. В душе не верил, что Нина вот так сразу подаст на развод, не такая уж и плохая у них была семья. Всегда вместе, всегда дружно, он все в дом, все в семью, она заботливая жена и хорошая хозяйка. Да воровал, да халтурил налево, но опять же, всё для семьи! Не для любовницы, как другие, а для своих же родных, дорогих ему детей и супруги. Жене наряды и украшения, чтоб покрасивее, да подороже, а детям игрушки и сладости, что поинтереснее и повкуснее. А теперь развод? Да ссорились иногда, но не сильно же. Так, по мелочам, как все! Разве из-за этого разводятся?
Он на большой скорости подъехал к садику, резко затормозил, и КамАЗ стал как вкопанный.
Мужчина оставил миксер на стоянке, выпрыгнул из кабины и заспешил в группу, где работала Нина. Он быстро и уверенно прошел по тропинке, свернул к двери, вошел в нее, хотел уже подняться на второй этаж, но резко остановился и замер, вслушиваясь в знакомые ему голоса.
– Нина, послушайте, – стала уговаривать ее Сапсонова, – это я во всём виновата. Не подавайте на развод. Я просто свредничала тогда, а остановиться не смогла, понимаете?
– Да, причем тут ты?! – с обидой ответила ей Воротнина.
– Все шофера на меня ополчились из-за той докладной. Вот я и приняла их вызов. А потом обида так захлестнула! Их много, а я одна, и все мне бойкот объявили: в столовую не пойди, на работе подколы и угрозы… А когда вас увидела, так обидно стало! Сначала подумала, что это он вас ко мне подослал. Думаю: «Ну надо же, и жен против меня настроили»!
– Мне теперь все равно!
– Почему всё равно? У вас же дети! Вы о них подумали? Он муж ваш, вы должны были встать на его защиту. Если бы с моим мужем так, я бы тоже вступилась за него. Пусть потом поссорились с ним дома, но на людях, я бы стала защищать его до победного конца. И вы правильно всё сделали. Только я поступила не совсем корректно. Но я надеялась, что Олег станет вас защищать, а не говорить те обидные слова.
– Что тебе от меня надо? – грубо спросила ее Нина.
– Вы должны были понять его. У него неприятности на работе, его лишили премии, зарплаты, его поддержать надо было! Он мужик, он кормилец, он должен был принести в дом деньги, а не принес. Он расстроился и сгоряча сказал те обидные слова. Я понимаю вас, но его тоже надо понять! Вы же жена его! Кто же его тогда поддержит, как не вы?
– Мне теперь все равно! – упрямо твердила Воротнина, не желая ничего слышать про мужа.
– А как же надежный тыл? Как же понимание, поддержка? Я сама разводилась и знаю, что это такое. Дитё без отца растет… Я совсем не хотела, чтобы в вашей семье были такие разногласия. Это просто работа, а там всяко бывает! Поверьте, пожалуйста…
– Я поверила. Что дальше? – с обидой смотрела на нее женщина.
– Детям нужна семья, – стояла на своем Марина, – роднее мамы и папы у них никого не будет. Вы молодая, красивая, вы найдете себе половинку, но никто и никогда не заменит детям родного отца.
– Ты же развелась! – напомнила ей Нина.
– У меня другое было, – стала объяснять она, – он обижал меня, очень сильно! И Кольку тоже… Я пробовала бороться за него, но пороки взяли верх. И чтобы спасти себя и сына, я подала на развод. Там нельзя было жить. Но у вас-то другое! Подумаешь, поссорились, с кем не бывает. Но всегда можно помириться.
Та немного помолчала, разглядывая ее с головы до ног, потом тяжко вздохнула и, не зная зачем, призналась:
– Да… тут тоже другое… Нет любви, поэтому и не могу простить.
– Как нет? – оторопело смотрела на нее девушка.
– Гуляли на вечеринке, напились, переспали, я залетела… – стала признаваться она. – Он узнал через месяц от моей матери и решил прикрыть мой позор. Понимали, что не любим друг друга, но ради ребенка стали жить. Потом Стасик родился, Олег в нем души не чает. Вроде… все нормально, а любви нет. Он накричит, а я уйти хочу. Он скажет, что резкое, а я жить с ним не хочу. А сейчас понимаю, что дальше так нельзя. Всё кончилось. И этот скандал… даже хорошо, что он произошёл.
– Всё у вас наладится!
– Спасительница, – усмехнулась в ответ Нина. – И между вами правда ничего не было?
– Клянусь, чем только можно! – положа руку на грудь, призналась Марина. – Мы только ругались и всё. Ваш муж меня дико ненавидит, а я его. Он меня машиной обещался переехать.
– Ладно, спасибо, что пришла. А-то наговорили мне тут про вас… Вот я и поперлась выяснять с тобой отношения. Правду говорят: выслушай подругу и сделай всё по-своему, – с досадой сказала она и замолчала.
– Простите меня…
– Мы все равно развелись бы, тут дело времени. Год плюс – минус, какая разница… Лучше сейчас.
– А дети?
– А что дети? Он будет к ним приезжать, забирать к себе, когда захочет. Они не будут обижены.
– Простите меня, я… не хотела…
– Да ладно, сама виновата. Нечего было ходить, куда не надо! – оправдывала ее Нина. – Сама не знаю, зачем тогда пошла к тебе? – недоумевала она. – Урок на всю жизнь.
Потом немного помолчала и с улыбкой на лице рассудила:
– Посмотрим, может, годика через два благодарить тебя приду.
Марина немного помедлила, поняла, что свое дело она сделала, повернулась и медленно пошла вниз по ступенькам.
Нина проводила ее долгим внимательным взглядом и заспешила в группу к детям, понимая, что оставлять ребятишек одних никак нельзя.
Олег словно онемел от такого признания жены и готов был выйти и попытаться уговорить ее – не делать такого необдуманного шага. Но там была та бухгалтерша, а при ней выяснять отношения с супругой он не хотел.
Мужчина спешно вышел на улицу и притаился за углом здания, ожидая появления этой несносной вредины с бухгалтерии. И как только она прошла мимо него, он резко шагнул вперед, схватил ее за руку, мгновенно развернул лицом к себе, чем очень напугал ее, и с гневом в голосе раздраженно спросил:
– Ты зачем сюда пришла?! Что тебе здесь надо? Без тебя разберемся!
– Простите меня… Я совсем не хотела, чтобы вы разводились… – дрожащим голосом ответила девушка, – хотела вас помирить…
– Помирила?!
– Нет… – жалобно протянула она, и по её щекам градом покатились слезы. – Я надеялась уговорить вашу жену не разводиться с вами. Думала, все объясню ей, и она вас простит… А она…не хочет…
Олег смотрел на неё и не мог понять, где она настоящая, а где притворяется. Там в СМУ она давала ему достойный отпор и, казалось, совсем не боялась его. А сейчас стоит и плачет перед ним, желая, чтобы в их с Ниной семье были лад и согласие. Он видел и был уверен, что она сильная женщина, а теперь понимал, что это не так. Но, возможно, это была ее очередная уловка, и эта вредина готовила очередной план мести. Но больнее уже не сделать. Все что можно, то сделано, и теперь вся его семья рушилась на корню, и ко всему этому причастна она – Марина.
– Уходи отсюда, – потребовал он тише и выпустил ее руку. – Сами разберемся, без помощников. Помогла уже… достаточно.
– Простите, я не хотела так… – ответила Сапсонова и быстро пошла по тропинке к калитке, словно старалась убежать от них и больше никогда не встречаться с этой семьей.
Олег проводил ее долгим пристальным взглядом, с досадой качнул головой и, повернувшись, быстро пошел к машине. Он понимал, что говорить именно сейчас с Ниной – была бесполезная затея. Возможно, она поразмыслит над словами этой бухгалтерши, а вечером вернется домой, и тогда он вновь попросит у нее прощения, и они обязательно помирятся. И все у них пойдет как раньше.
Мужчина ехал и думал над словами Сапсоновой. «Он же муж ваш! А как же надежный тыл? У меня другое, там нельзя было жить… Пороки взяли верх…» «Заступница тоже нашлась»! – с досадой подумал он, а сам уже подъехал к СМУ. Работать совсем не хотелось, разговаривать с кем-либо тоже, сразу начнут в душу лезть, а там было больно, одиноко и тоскливо. «По пьянее переспали, а он прикрыл мой позор», – вновь вспомнил он слова жены и задумался. А ведь так оно все и было, и любви между ними никогда не было. Но была симпатия, уважение, понимание, и лучшее тому доказательство – это их дети. Вон какие они у них красивые и смышленые. Разве такие родились бы, не будь между ними светлых чувств.
Но Нина подала на развод и даже не стала его слушать. Она сразу собрала вещи и переехала жить к своим родителям в частный дом. С собой забрала детей и пообещала, что ни в коем случае не станет запрещать им видеться с отцом. Женщина заверила, что в любое время суток, как только он пожелает, или дети захотят с ним пообщаться, то сразу же позвонит ему, и Олег сможет приехать и забрать их к себе. И на все попытки объясниться, она коротко отвечала:
– Нет любви, и ты сам это знаешь. Чего тут клеить и кроить?
Мужчина весь осунулся, на работе был неразговорчив и замкнут, переживая по поводу развода.
Друзья старались в душу не лезть, все и без слов понимали его состояние. А только постоят с ним молча, покурят, да и разойдутся по своим машинам. Что тут скажешь, когда в семье произошла настоящая трагедия.
Сапсонова долго переживала по этому случаю, винила себя за несдержанность, но вида не показывала, на людях была мила и общительна. Она старалась не встречаться с Воротниным, боялась его, и даже в столовую теперь ходила позже всех, не желая с ним пересекаться. От Платоновой узнала, что Нина ни в какую не согласилась на примирение и теперь живет с детьми у родителей, а мужчина один в своей трехкомнатной квартире.
Олег приехал из суда, куда их вызывали по поводу развода, молча выпрыгнул из машины и нехотя побрел в столовую. Перед глазами стояла Нина, и ее уверенные слова резали душу.
– Вы твердо решили развестись? – спрашивала их судья.
– Да, – заявила женщина.
– А вы, Олег Сергеевич?
– Я нет! – почти выкрикнул он, резко взглянув на супругу.
– Расскажите суду, по какой причине вы хотите расторгнуть брак?
– Мы не любим друг друга. И у меня есть другой мужчина, – четко отвечала Нина на заданные ей вопросы.
Олег был удивлен и сражен такими признаниями жены, но молчал и только ждал, когда все закончится, чтобы устроить ей настоящий допрос.
– Даю вам время на перемирие, месяц устроит?
– Перемирия не будет, – заверила всех Воротнина. – Общаться с ним буду, а жить больше нет.
– У вас дети, подумайте хорошенько, – пыталась отговорить ее судья.
Но женщина уперлась и никак не соглашалась на примирение с мужем.
– Я все давно обдумала, – сказала она уверенно.
– Олег Сергеевич не дает согласия на развод, значит, назначаю вам новое слушание. Не помиритесь, тогда разведу вас окончательно, – сказала своё последнее слово судья и встала из-за стола, давая понять, что суд окончен.
– Мне все равно, – стояла на своем Нина, – но жить я с ним больше не буду.
Они вышли из здания суда. Олег брел сзади и внимательно смотрел на нее. Он не удержался и сразу же спросил:
– Про какого мужика ты тут говорила?
Она остановилась на ступеньках, повернулась к нему и честно призналась:
– Я соврала. Нет у меня никого. А-то не разведут.
– Ты могла бы меня предупредить?
– Нет. Ты тогда стал бы меня отговаривать и сказал судье, что я вру.
Он схватил ее за руку, притянул к себе и, глядя в ее грустные глаза, громко сказал:
– Что ты делаешь, опомнись!
– Все, Олежа, – смотрела на него женщина, – я на жизнь по-другому смотрю. Я чувствую себя счастливой. С меня словно камень свалился. Не любим мы друг друга, чего тут кроить? Себе жизнь поломала и тебе загубила. Не надо было нам тогда жениться, давно бы встретили свои половинки. Но я не жалею! У нас с тобой есть Алиска и Стасик. Вот ради них готова все забыть и начать все сначала. Давай договоримся: ты еще молод, я молодая, будем общаться и гулять с детьми вместе. Даже в гости к тебе буду приходить на день рождения, но как к другу и не более того. Но назад я уже не вернусь. Думаю, встречу я еще кого-нибудь. И ни за что не пойду замуж, если не буду его любить.
– Как все глупо вышло… – с досадой качнул головой Воротнин.
А сам смотрел в ее большие голубые глаза, словно искал там ответа, и тихо спросил:
– Если не тот скандал, ты ушла бы от меня?
– Может, сейчас не ушла, но я уже об этом думала. Просто повод искала. Так что, ты не вини ту девушку, я ей даже немного благодарна. Она приходила ко мне, плакала, прощения просила.
– Я знаю.
Нина повела бровями, с удивлением взглянув на него, а сама спросила:
– Она тебе рассказала?
– Нет, я стоял внизу и все слышал.
– Да?! А… что же ты не подошел?
– Не хотел вам мешать. Думал, ты послушаешь ее и останешься со мной.
– Олег, давай останемся друзьями. И давай всё принимать как есть. Я не вернусь к тебе. Ты умный, красивый, здоровый, положительный. Без вредных привычек и работящий… Ты хороший семьянин. Но… я хочу просыпаться и засыпать счастливой. А с тобой я делала вид, что счастлива. Прости, я устала притворяться. Понимаю, что больно, но давай разом со всем покончим. Ты еще встретишь девушку, и у тебя все будет хорошо.
– Странно, обычно мужики уходят из семьи, а тут жена не желает жить с хорошим и положительным мужем, – с грустью усмехнулся он, а в душе понимал, что все кончено.
– Прости, ты правда очень хороший. Давай не станем губить остаток лет на то, чтобы думать, что все стерпится и слюбится. Ты был хорошим мужем. Ты делал все, чтобы у нас была семья. Но я не хочу больше тебя мучить. Хочу развязать тебе руки, которые когда-то связала. И будем просто друзьями.
– Друзьями! – усмехнулся он и замолчал, отводя взгляд в сторону.
Потом вновь посмотрел на нее и признался:
– Все это теперь надо как-то переварить…
Они вскоре расстались, Нина поехала на работу в садик, а Олег сразу же отправился на своем КамАЗе в СМУ. Время было обеденное, и он решил, что надо бы и подкрепиться. После того, как узнал, что жена подала на развод, аппетит пропал напрочь. Он только курил сигарету за сигаретой и пил крепкий кофе. А теперь понимал, что начинает приходить в себя и отходить от всех потрясений и переживаний сразу.
Он вошел в столовую и сразу увидел за столиком у окошка Марину. Девушка была одна без своей подружки и одиноко обедала, сидя на своем излюбленном месте. Последнее время они не пересекались, даже в столовой на обеде. Видно, бухгалтер избегала встречи с ним, вот и старалась не приходить со всеми, и он понял это сейчас, глядя на нее.
Сапсонова не сразу его заметила, так как сидела спиной к выходу и была погружена в свои мысли.
Олег поставил тарелки на поднос, расплатился на кассе и медленно пошел по залу. Он тихо остановился у ее столика, а она, погруженная в раздумья, резко вздрогнула и не могла скрыть своего волнения.
– И что мне теперь с тобой делать? – спросил мужчина и поставил поднос на стол.
Он медленно опустился на стул напротив нее, а сам наблюдал за ее глазами, которые от волнения стали еще больше и красивее.
Марина молчала. Она застыла с вилкой в руке и, казалось, что перестала дышать. Потом собралась с мыслями и тихо пояснила:
– Я обещаю, что больше не появлюсь в вашей жизни. Мне скоро придет машина, и я буду ездить на обед домой или в другую столовую.
– Зачем такие жертвы? Теперь уже ничего не изменить. Жена отказывается со мной жить! – укоризненно смотрел на нее Воротнин.
– Я не хотела, – тихо ответила она и медленно положила вилку на стол, – извините.
А сама встала, намереваясь немедленно уйти, чтобы не раздражать водителя своим присутствием.
Олег взял ее за руку, удержал на месте и, глядя в ее печальные глаза, уверенно проговорил:
– Останься, я уйду. Сколько можно убегать и уходить.
А сам медленно выпустил ее руку и вновь сказал:
– Да… и не одна ты в этом виновата. Сам глупость сморозил, когда объявил тебе войну. Что-то… так понесло тогда… Сам не мог понять почему. А ты все язвишь и язвишь.
– Я больше не буду… – выдавила из себя Сапсонова, понимая, как она виновата перед его семейством.
– Детский сад какой-то… – с грустной усмешкой вздохнул мужчина и нехотя встал.
Он взял свой поднос и медленно перешел за другой столик. Там уселся к ней спиной и сразу принялся обедать, проворно работая ложкой.
Марина какое-то время смотрела на него, потом тихонько опустилась на стул, но есть уже расхотела. Она взяла свой компот, сразу выпила его, отставила стакан в сторону и встала. Медленно взяла свою сумочку и, цокая каблучками по плитке, уверенно пошла к выходу.
Олег резко оглянулся, проводил ее до двери пристальным взглядом, потом посмотрел в окно и уже наблюдал за ней через стекло и тюль, что висела на окнах столовой. Он видел, как прошла его обидчица по дороге и свернула к офису. А он еще долго смотрел в ее сторону и все думал над тем, что тогда произошло. И раз попался, то чего же тут возмущаться? Зачем пристал к женщине, нервы ей потрепал, до слез довел? А она, вместо того чтобы ликовать и радоваться, что победила, сразу бросилась мирить их, и никого-нибудь, а злостного своего обидчика. И ведь победила же! И штраф с него вычли, и премии лишили, а теперь и личная жизнь под откос пошла. А промолчи он тогда, и всего этого можно было избежать. Ну выплатил он этот штраф, ну заработает еще денег, куда он денется. А если и не заработает, то перезаймет. А теперь всем плохо: и ему, и жене, и детям, и Сапсоновой тоже. Он видел ее глаза, они будто потухли, словно из них ушла радость. И не только она так ведет себя при виде его, но и без него девушка ходит грустная и неподдельно переживает и сочувствует всей его семье. Об этом ему поведали его же друзья, и Платонова при встрече тоже вступилась за коллегу по работе. Нина Васильевна рассказала, как сильно страдает Марина за их разлад в семье, так как сама недавно развелась с мужем и знает, что это такое не понаслышке. Она искренне желала им примирения и надеялась, что все у них наладится.
– Олег, – окликнула его бухгалтер, останавливая мужчину по дороге в СМУ.
Тот замедлил ход, шагнул к ней навстречу и тихо поприветствовал:
– Здравствуйте.
А сам остановился и приготовился выслушать, что она ему скажет.
– Здравствуй, – отозвалась Нина Васильевна, внимательно всматриваясь в его глаза. – Я не имею права вмешиваться во все ваши дела, – заговорила она осторожно, – но если ты хочешь, то послушай меня, пожалуйста.
– Да уж… говорите, что там… – махнул рукой Воротнин, понимая, что ничего уже не изменить.
– Ты бы сменил гнев на милость.
– Вы про что? – насторожился водитель и замер, не совсем понимая, про что пойдет речь, но знал и был уверен, что плохого эта умная женщина не посоветует и не скажет.
– Я про Мариночку. Совсем затравили девчонку. Угрожаешь ей, да и дружки твои тоже. Ну, не стыдно вам? На ней лица нет! – выговаривала Платонова. – Она же сама недавно развелась. Все пережила и понимает вас. И не одна она все это начала! – напомнила ему бухгалтер. – Тогда чего ее преследовать? Она и так затюканная своим бывшим мужем, никак отойти от него не может. Поверь, Марина очень переживает из-за того, что случилось и здесь, и в вашей семье. Она даже на обед не ходит со всеми, чтобы тебя не нервировать.
– Я знаю, – тихо отозвался он, погружаясь в свои раздумья.
– Прошу тебя, оставь ее в покое. У нее сын и никого здесь больше нет. Так что, даже заступиться за нее некому.
– А Свиридов?
– Ты про что это?! – вскинула брови Нина Васильевна, с укором глядя на него.
– Мужики болтают, что она… с начальником погуливает…
Платонова усмехнулась и уверенно ответила:
– Нет! Нет! И нет! Геннадий Михайлович всех своих сотрудниц так оберегает. И он очень любит свою жену! И ни за что не стал бы крутить роман на работе, зная, что его тут же сдадут! Он просто вступился за Мариночку и всего-то.
– Она и сама за себя умеет постоять, – тихо проговорил Олег, вспоминая все их стычки и скандалы.
– Молодец! – похвалила женщина сотрудницу. – Что делать, если мужчины так себя ведут? А от тебя я такого не ожидала! – вновь укорила она.
– Да… я и сам не ожидал, – с досадой ответил он, виновато поглядывая куда-то в сторону. – Я думал, она промолчит, а она мне: «Поскользнетесь на мне! Аист по дороге ронял»! – передразнил он Сапсонову. – Такое зло на нее взяло! Думаю, есть то… А так вызывающе ведет себя.
Нина Васильевна улыбнулась и тихонько предупредила:
– Смотри, а-то потом жалеть будешь!
– Вы про что?
– Мариночка очень честная и одинокая женщина. А еще она умница, красавица и просто очаровашка! Ты в своем гневе хоть разглядел ее?
– Да… нужна она мне, глядеть на нее… – буркнул в ответ водитель.
– Просто я к тому, что такие красивые глаза как у Марины, не должны больше плакать. Хватит, от мужа настрадалась.
– А почему она развелась? – полюбопытствовал Олег и сразу оживился, понимая, что сейчас он узнает о ней всю правду.
– Он пить начал, но это полбеды! Стал он похаживать в казино и в автоматы, в надежде обогатиться. Приходил, вытрясал из нее всю душу, требуя деньги. А если она не давала, то уносил из дома вещи и продавал их. Она боролась с ним как могла, а последний раз чуть не убил ее с Колькой. Она чудом убежала от него. Благо было не так холодно. Так и выбежала на улицу в одном платьице, а сама сынишку прикрывает руками. А тут наша Виктория ехала, увидела ее и сразу остановилась. Поняла, что у девушки проблемы. Так они и познакомились, и Вика стала ее лучшей подружкой. А потом к нам её сюда перевезла, подальше от ее благоверного, чтобы не нашел наверняка. И на работу в СМУ устроила. Поверь мне, они хорошие, только Мариночка по жизни честная. Не любит, когда врут, воруют и предают.
– Борец за справедливость?
– Да не борец, а просто родилась такой. Одному с гуся вода, а другая всё в себя принимает и переваривает, а потом себя же и ненавидит за свои промахи.
– Я все понял, – ответил Воротнин и легонько вздохнул, а перед глазами стояла эта упрямая дамочка с ее вредным характером.
– Прошу тебя, хватит уже войны. Объявите перемирие, пока не наделали новых глупостей.
– Попробую, – пообещал он, понимая, что все вроде бы закончилось, и они даже теперь не встречаются.
– И тем более, что она у всех попросила прощения, и у тебя, и у Нины твоей. Хотя не она должна была извиняться!
– Хорошо, даю слово, что пересмотрю свои взгляды на жизнь, – улыбнулся мужчина. – Нина ушла, а я все думаю: почему все так вышло? Понял, что сам во всем виноват, упрямство взяло верх. Думаю, какая-то смазливая девчонка, а всем мужикам войну объявила!
– Не она объявила, а вы ей! – напомнила Платонова, заступаясь за коллегу по работе. – А она, всего лишь, выполняла свою работу. И очень честно!
– Теперь понимаю, но тогда… Думал, машиной раздавлю. Даже себя боялся.
– Оставь ее, дай девочке нормально жить.
– А я и не мешаю! – развел руками Воротнин.
– Мешаешь, еще как мешаешь! Станет искать бедняжка защиты и попадет в лапы какого-нибудь ухаря. И совсем себе жизнь загубит. Хватит с нее. Я видела, когда она к нам пришла, на ней лица не было. А сейчас успокоилась, расцвела, выпрямилась, такая хорошенькая стала! А в душе у нее столько добра! На всех хватит. Весь мир обогреет. А что вызов ваш приняла – молодец! Вот, молодец! Не испугалась, не прогнулась, не убежала, а встала одна такая хрупкая против вас всех.
– Ага, а за спиной Свиридов стоял.
– А это я тогда сказала ему про случай в столовой, – честно призналась Нина Васильевна, – и лично попросила забрать Марину с растворного узла. Объяснила, что шофера на нее злы и объявили ей настоящую войну. А он за нее вступился. И правильно сделал! Вас много, а она одна и без защиты. Хоть кто-то, но должен был ее защитить!
– Все ясно, – вздыхая, отозвался Олег.
– Может, вы все же помиритесь с Ниной. Пройдет время, она успокоится и вернется.
– Нет, она и слышать про то не хочет.
– Ну, – развела руками женщина, – тогда желаю тебе встретить хорошую девушку, которая будет любить тебя и твоих детей.
– Спасибо, – ответил он, и грустная улыбка мелькнула на его лице, а сам повернулся и пошел дальше.
Платонова свернула с дороги и заспешила в сторону офиса, не желая опаздывать на работу.
Олег шел и думал над словами этой умной и мудрой женщины. И понимал, что она права во всем. Он давно уже никого не винил во всем случившемся, только остался в душе осадок от всех тех упреков и разговоров. «А вы не поскользнитесь на мне», – вновь вспомнил он слова Марины. «Как жаль, что в магазинах мозги не продаются! Иногда так хочется кому-нибудь их подарить»! «Вот язва»! – подумал он с горечью в душе. Умом понимал, что ничего уже не изменить, и как говорится: «Разбитую чашку не склеишь». И надо было начинать новую жизнь – без жены и без семьи. Но так тоскливо на душе было, так муторно, и не знал он, как жить без них совершенно одному. Последнее время дома было тихо и пусто, и он совсем не хотел туда возвращаться. При удобном случае ехал к родителям и оставался у них с ночевкой. Олег понимал, рано или поздно, но в его жизни появится другая женщина, природа берет свое, и жить один он, конечно же, не станет. Надо только переждать какое-то время, перетерпеть, отстрадать, чтобы все ушло из сердца, из души, из всех уголочков твоего тела и вообще из мыслей. И тогда у него начнется новая жизнь – полная неожиданностей и любви.
Наступило лето. Стояли первые дни июня. Погода была жаркой и солнечной. Марина решила, что сейчас всем будет лучше, если она возьмет отпуск и уедет к родителям. Она хотела пойти на отдых чуть позже – в июле, вот-вот должны пригнать ее машину, и они поехали бы с Колькой к родителям на своем личном авто. Но обстоятельства складывались не лучшим образом, да и на душе было тяжело и неспокойно, а еще одиноко. Вот и решила девушка, что пора ей отдохнуть и отвлечься от всех этих мыслей и переживаний. Она написала заявление и пошла в кабинет Свиридова.
Завидев красивую элегантную сотрудницу, мужчина расплылся в улыбке и восхищенно сказал:
– Маришка, ты такая красавица! Замуж тебе пора.
– Не берет никто, – ответила она и присела перед ним на стул.
А сама протянула ему заявление и стала ждать, когда тот его прочтет.
– И? – серьезно спросил Геннадий Михайлович, бегая глазами по строчкам. – Что опять стряслось?
– Устала, отдохнуть хочу, – тихо призналась Марина.
– По графику, когда у тебя отпуск? – поинтересовался он, отрываясь от заявления.
– В июле.
– А кто у нас еще в июне идет?
– Платонова собирается и Галина Викторовна, – напомнила она.
– И тебе очень надо, да? – задал он очередной вопрос, разглядывая миловидное личико своей сотрудницы.
– Очень!
– Ну, – вздохнул начальник громко, – раз очень надо, то иди. Тем более, что я обещал выполнить любую твою просьбу.
– Так нечестно! – ахнула в ответ Марина. – Отпуск – это по графику! Почти. А уговор – это совсем другое!
– А ты что-то другое хочешь?
– Хочу! – надув свои губки, с надеждой глядела она на Свиридова.
– Проси, – склоняясь вперед, уставился на нее мужчина.
– Поставьте меня в очередь на квартиру.
– И всего-то?! – развел он руками и усмехнулся, понимая, что просьба почти пустяшная.
– Я так, по-скромненькому. Я же понимаю, что не имею на это никакого права. Не заработала еще.
– Ты где у нас живешь?
– Бабушка дом оставила, а сама уехала к дочке жить.
– Ты в нем прописана?
– Нет, – мотнула она головой, – иначе, мне вообще своего жилья не заработать. Там жилплощадь позволяет прописать еще десять человек.
– А чем тебе дом не нравится? Свежий воздух, огородик, цветочки.
– Квартиру хочу. Чтобы спать на десятом этаже и не бояться, что к тебе могут залезть в окно.
– Мужика тебе надо, а не квартиру! – уверенно напомнил ей Свиридов.
– Где же я его возьму сейчас?! – усмехнулась Марина. – Пол СМУ на КамАЗах переехать хотят, а вы говорите – мужика! Только один раз Серегин и предложил подвезти до садика за сыном. Да и то, когда это было.
Геннадий Михайлович резко сменился в лице и строго наказал:
– Так! Этот товарищ тебе – совсем не товарищ! И даже не думай с ним связываться!
– Почему?! – повела бровями девушка, желая узнать подробности из жизни водителя.
– Он мужик ушлый. Жениться вообще не собирается. Загулявшийся, бабами набалованный, зализанный. Тебе такого точно не надо!
– Я догадалась уже, – улыбалась Сапсонова, понимая, что и сама давно его раскусила.
– Ладно, – согласился Свиридов, стукнув ладошкой по столу, – так и быть, ставлю тебя на очередь на квартиру!
– Обещаете?! – обрадовалась Марина.
– Честное слово даю!
– Спасибочки вам! – радостно похлопала она в ладоши. – Хоть одна хорошая новость за последние дни.
Он взял авторучку, поставил свою резолюцию в углу заявления и протянул его обратно бухгалтеру. А сам тихо пожелал:
– Счастливо отдохнуть.
– Спасибо, – улыбнулась девушка, принимая свое заявление обратно.
– Куда едешь? – поинтересовался начальник.
– К маме, – ответила она и вздохнула с облегчением.
– А на море?! – вопрошал Геннадий Михайлович.
– Море отменяется в этом году, я машину покупаю.
– Молодец! – похвалил он. – И что берешь?
– Мазду. Джип.
– Круто!
– И транспорт свой будет.
– Отдыхай и, как только получишь машину, не забудь меня на ней прокатить.
– Обязательно прокачу! – пообещала Марина и расплылась в довольной улыбке.
– Ну вот, вижу свою прежнюю Маришку! – воскликнул мужчина.
– Спасибо вам за все… – поблагодарила Сапсонова, а на глазах появились слезы. – Побольше бы таких начальников…
– Так! Я женат! – протяжно напомнил он, чем совсем рассмешил свою подчиненную.
Марина тихонько засмеялась, а в это время одинокая скупая слеза скатилась по ее щеке. Она попыталась осторожно стереть ее, чтобы не размазать тушь на ресницах, но вопреки всему, слезы градом покатились с ее глаз.
– Марина Александровна, что не так?
– Да все так… – отозвалась она и, поджав губки, встала, сразу повернулась и заспешила к выходу.
А сзади услышала строгий голос начальника:
– Узнаю будешь плакать – уволю!
Сапсонова ничего не ответила и даже не оглянулась, потому что боялась расплакаться, а только толкнула перед собой дверь, выбежала из кабинета и заспешила по коридору. Она зашла к себе, уселась за стол, уронила голову на руки и заплакала. Кравцовой не было, она отпросилась с обеда, поэтому можно было немного пореветь. Но совсем скоро девушка успокоилась, смахнула свои слезы, достала из сумочки пудреницу и стала пудрить свой красивый носик. В душе понимала, что жизнь продолжается, хотя бьет ключом и всё по голове, но иногда и не так часто. А сама была рада, что встречаются в жизни такие люди как Свиридов – честные, порядочные и справедливые, которые умеют держать свое слово и встать на защиту слабых и обиженных.
