Лика П.
В центре музыки
5 глава. Юна/Амирхан
– Юна —
Я вжалась в сиденье спортивного автомобиля, вцепившись в свой рюкзачок мертвой хваткой.
– Ну, рассказывай, Юна…
Смотрю перед собой, мой начальник выехал на городскую улицу и влился в поток машин. Я немного расслабилась, потому что скорость значительно снизилась и спросила:
– Что рассказывать?
– Ну, во-первых, почему ты не пользуешься пешеходным переходом?
– Я? Я пользуюсь, просто там не было перехода.
– Угу, то есть, говоря простыми словами, ты не виновата в том, что чуть не попала под колеса?
– А вот вы… вы не считаете себя виноватым? – осмелилась задать я вопрос.
– Считаю, что мы оба неправы. Но ты не ответила на мой вопрос.
Я повернула к нему голову:
– Правда?
– Да.
– Да… я тоже виновата надо было пройти дальше, там есть переход.
– Ну, раз мы выяснили этот факт Юна, давай перейдем на «ты», в конце концов мы не на работе. Давай так, мы с тобой познакомимся по-новому. Меня зовут Амирхан, друзья и близкие меня зовут Амир или Мир, редко Хан. Вот тебе, как больше нравится?
Меня смутило, что он столько подробностей рассказал мне… незнакомому человеку.
– Эм… если честно, я удивлена, что в одном имени сочетается целых три, но еще больше меня удивило, что вы так легко об этом мне рассказали. Я ни за что не поверю в то, что стала в один ряд с вашими друзьями. Скажите, только честно, вы меня домой везете?
– Юна… я везу тебя домой, к самому порогу, можешь не сомневаться и расслабься уже, – он протягивает руку. – Ты позволишь забрать твой рюкзак?
– Зачем?
– Положу его назад.
– Эм… наверное, да…
– Прекрасно.
Взял мой рюкзак и положил за наши спины.
– А зачем ты вообще сравниваешь себя с моими друзьями, я не это у тебя спросил. Давай, еще раз. Как тебе больше нравится?
– Ладно… мне нравятся все три.
Он вздернул брови со словами:
– Мне было бы интересно узнать почему?
– «Амир» для меня звучит, как что-то величественное или восходящее, пожалуй я бы сравнила его с восходом солнца, «Мир» – здесь все краски от самого имени, оно несет только свет и, как мне кажется, только добро. А вот «Хан» звучит как воитель или правитель. Мне нравятся все три.
В размышлении я не заметила, как ушла немного в себя.
– Хм… а ты интересная девушка, а я люблю общаться с интересными для меня людьми.
Это прозвучало двусмысленно, но я решила не заострять на этом внимание. Он завернул на парковку и припарковался.
– Это не мой дом, – я решила сострить, чтобы показаться смелее. На самом деле я напряглась, оно и понятно, я в целом опасаюсь его. Есть в нем что-то пугающее… что говорит мне: «Будь всегда начеку».
– Нет, конечно. Я хочу угостить тебя кофе. Поверь, в этом кафетерии готовят очень приличный кофе. Не откажи мне.
И почему у меня такое чувство, что он уже накинул на меня хомут и понемногу затягивает вокруг моей шеи. Но я прогнала мысли прочь. «Ведь это же просто кофе», – сказала я себе.
– Хорошо, но обычно предупреждают заранее, а вы ставите перед фактом.
– Ну, я не обычный человек.
– Да, вы правы.
– Юна, ведь мы договорились, что вне работы я не начальник, а ты не моя подчиненная.
Я, конечно, ни о чем с ним не договаривалась, но не стала перечить.
– Эм… хорошо, Амир.
Он улыбнулся, у него обаятельная улыбка с ямочкой на одной щеке. Стало не по себе, кажется, я дольше положенного смотрела на его губы. Надеюсь, он не заметил. Амир вышел из машины, обошел и открыл дверь, пока я там пыталась разобраться, как ее открыть. Подал мне раскрытую ладонь, я даже замешкалась. Такое со мной впервые, двери открыли, да еще и руку подали. Что происходит? В итоге я вложила свою ладонь и вышла из машины. Мне понравилось, я себя почувствовала самой красивой девушкой.
– Проходи, – направляет меня к угловому высокому диванчику.
Присев, я огляделась.
– Здесь красиво, – сказала я, только чтобы не молчать.
В тишине я еще больше себя буду скованной чувствовать. Если бы я была с подругой, то, конечно, была бы по максимуму расслаблена. Чтобы он не говорил, он мой работодатель – это факт.
– Если честно, я здесь не был со времен студенчества. Но раньше здесь подавали вкусный кофе, и мы с друзьями любили бывать в этом месте.
Меня этот факт заинтересовал.
– Интересно… я думала, что ты с Востока… так многие говорят.
– Так и есть…
Он прервался потому, что к нам подошел официант:
– Юна, ты какой любишь кофе?
– Со сливками, – и пока он делал заказ, я рассматривала его профиль. Красивый, даже слишком. Такие густые, черные ресницы и брови серые, большие глаза, крупные, выпуклые губы. Выраженные скулы, нос по-мужски крупный с небольшой горбинкой. Стильно, но не гламурно уложенные волосы. Только кожа у него для восточного мужчины светлая.
Сделав заказ, он повернулся ко мне, а я немного растерялась, покраснев, словно меня застали за неприличным занятием, и заняла свой взгляд разглядыванием салфеток на столе.
– Так… – он чуть помедлил, затем продолжил. – Вернемся к нашему разговору. Да, я с Востока, но учился в России. Так захотел.
– Странный выбор.
– Ничего странного, моя мама была русская, мне была интересно узнать культуру изнутри, а не по рассказам. Русский язык я знал с рождения и владел им в совершенстве, поэтому вполне осознанный выбор.
– Да, пожалуй. А откуда ты?
– Из Илама.
– О… я читала о вашей стране.
– Мне приятно это слышать…
Нам принесли заказ, Амир заказал еще и десерт, который подвинул ко мне.
– Ешь.
Мне показалось, что он мне приказал… наверное, показалось…
– Ты так и не рассказала. Занимаешься восточными танцами?
– Да, нет… ну, если говорить откровенно, я раньше занималась, а сегодня вышла на подмену хореографа. Так получилось, она приболела и попросила ее заменить.
– Это очень интересно, как и ты сама. Ты очень необычная девушка.
Его лежащая рука, которая покоилась на столе, накрыла мою и стала поглаживать ее пальцами.
Я тут же напряглась, спросив:
– В каком смысле «необычная»?
Он сразу почувствовал перемену в моем настроении.
– В том смысле, что лишь ценитель женской красоты поймет, насколько ты индивидуальна. Почему напряглась?
– Мне не нравятся такие разговоры, – сказала, глядя ему в глаза, пытаясь высвободить руку.
– Успокойся, – не позволив мне убрать руку. – Я тебе ничего не сделаю против твоей воли, и тебе нечего опасаться.
Смотрю на него во все глаза, пытаясь его прочесть, но ничего не чувствую. С другими всегда срабатывала, а его не могу. Я знаю, почему… знаю… мне хочется ему верить…
– Ты знаешь, что твои глаза меняют цвет?
– Знаю.
– Мне нравятся твои глаза.
– Не надо, – не позволила ему продолжить.
– Ладно…
– Амирхан —
По ее просьбе остановился немного дальше ее подъезда. Заглушил двигатель, повернулся к ней.
– Посмотри на меня, Юна, – обратился я к ней.
Кусает свои губы, когда мне самому хочется их искусать, но я держу себя в руках, нельзя спугнуть. Я на очень тонком льду, нужно быть максимально осторожным. Юна поворачивает ко мне голову. В этот момент важен зрительный контакт, и я ловлю его, держу и, не отпуская его, продолжаю:
– Мне очень понравилось проводить с тобой время, Юна. А тебе понравилось?
Она не сразу ответила, какое-то время смотрела на меня. Я понимаю, что она там хочет найти… нет, ты там этого не найдешь.
– Да… – покраснев и смущаясь, призналась.
Признание ей с трудом далось. Как же ей идут красный щечки, особенно если учесть, что у нее очень светлая кожа. Но я не помню, чтобы девушка передо мной краснела после того, как я ее угостил кофе… Ах да, я же никогда этого не делал. Но она особый случай… она особенная, пожалуй, это слово, ей больше подходит. Это меня и смущает… Все также глядя ей в глаза, отвечаю:
– Я очень рад этому, – и вышел из салона, обошел, открыл ее дверь, подал ей руку как джентльмен. Помог ей выйти, подал рюкзак.
– Спасибо большое.
– До понедельника, Юна.
Скромно улыбнувшись, она ответила:
– До понедельника, Амир.
Мое имя так мягко прозвучало из ее уст. Я не удержался и провел ладонью по длине ее светлых с пепельным налетом волос, чувствуя пальцами их шелковистость.
– У тебя очень красивые волосы, – неожиданно для себя, хрипло сказал я.
– Правда? – удивленно спросила она.
– Правда, Юна… твои волосы и глаза безумно красивые, как и ты сама. Надо быть слепым, чтобы этого не заметить.
– Спа-сибо… – взволнованно сказала она, но получилось с придыханием. – Я пойду.
– Да…
Она развернулась и пошла, завернув за угол. А я еще стоял и смотрел на то место, где еще недавно была Юна. Кажется, я что-то упустил… Юна… у нее даже имя необычное…
Подскочил в постели, дернувшись во сне. Сидел еще с минуту, сердце в сумасшедшем танце колотилось в груди. Встал, прошел на кухню, взял из холодильника бутылку воды. Надел тапки и, накинув халат на тело, поднялся на крышу, уже светало. Смотрю на багряный рассвет, вспоминая фрагменты далекого детства.
Я кричал и звал на помощь, обнаружив свою маму мертвой в своих комнатах. Ее убили. Вся нежность, которую она мне дарила, все застыло в мои тринадцать. Я резко повзрослел, когда потерял мать. Позже я узнал, что, оказывается, хотели убить не ее, а меня. А еще через год, что это дело рук старшей жены моего отца. Она решилась на этот шаг, как только поняла, что отец может провозгласить меня приемником, несмотря на то, что Амджад – старший сын. Я стал представлять для ее сына прямую угрозу. За убийство в нашей стране только смертная казнь, но казнили исполнителя, то есть слугу Барии. А саму ее нет, потому что королевская особа неприкосновенна, ее нельзя казнить. И отец не вынес это из семьи, он не хотел, чтобы люди шептались по углам. Он всегда говорил, что народ должен брать пример с шейха и его семьи. А какой можно взять пример, когда жена такое вытворяет. Будут тыкать пальцами и судачить, что шейх не может своих жен приструнить, как же он со своим народом справится. Везде найдутся смутьяны. И поэтому все, что мог сделать отец – это отлучить ее от себя и больше не посещать. Она так и жила одна, в достатке, ни в чем себе не отказывая, но далеко. Так себе наказание, скажу я вам. Ненавижу эту тварь! Я всегда чувствую себя ответственным за смерть своей матери, ведь она не должна была погибнуть.
В шестнадцать лет я купил всех слуг Барии.
Она любила пользоваться каждое утро кремом для лица, в который ей дозировано подсыпали яд и каждый раз меняли баночки, равномерно распределив содержимое, чтобы она не заподозрила подмены. Бария очень гордилась своей красотой и следила за собой, но это в прошлом. Потому что ее лицо изменилось и выглядит уже давно не так, как прежде. Сейчас оно пожухлое, обожженное, с темными и глубокими оспинами. Все знают, кто это сделал, но доказать никто так и не смог.
Вот, пусть живет и каждый раз, когда она смотрит на свое отражение, то знает и помнит, за что и кто это с ней сделал. На самом деле – это не лицо, а ее душа, которую я выставил на всеобщее обозрение.
А с Амджадом мы давно не поддерживаем братские отношения, опять же, благодаря его матери, Барии…
Иногда мама приходит ко мне во сне, к тому тринадцатилетнему мальчику.
У меня ее глаза, губы и даже цвет кожи…
6 глава. Амир
– Займитесь лично этим клиентом, он важен банку. Предоставьте ему на полгода сниженную процентную ставку, в конце концов. Так, ну этот вопрос можно считать закрытым… И пожалуй, на этом все, всех прошу разойтись по своим отделам.
Повернулся к рядом сидящему моему помощнику Муину с вопросом:
– Что у нас на повестке дня?
– У тебя две встречи, одна из них по новому проекту. Надо скоро выдвигаться.
– Тогда скажи Кате, пусть сварит кофе и берет документы, она едет с нами.
Через тридцать минут мы выдвигаемся и вместе с охраной идем по коридору. У нас все отделы стеклянные, каждый работник на виду. Я вижу отдел, где сидят менеджеры по работе с юридическими лицами. Фтати*(моя девочка) именно там и работает, а иначе я бы так не замедлил свой шаг, проходя мимо. Она активно общалась с клиентом. «А разве в ее обязанности входит улыбаться клиентам банка?» – спросил я себя. А затем повернулся к Кате со словами:
– Катя, запишите себе, чтобы мы пересмотрели этот отдел, – показав на него пальцем.
– Хорошо, Амирхан, прошу обратить внимание, что некоторые работники на испытательном сроке и только влились в коллектив.
– В банке самое главное – это работа, а остальное уже потом.
– Полностью с вами согласна…
После проведенной встречи, закончившейся ближе к обеду, я отпустил всех по рабочим местам. А сам поехал в ресторане и сижу в ожидании своего заказа. Мысленно возвращаюсь в субботний день, к Юне, хочу ее так, аж скулы сводит. Но я торопиться не должен, она не из тех дешевых шлюх, у которых от вида дорогих шмоток ноги разъезжаются. Не-ет… у фтати льдега*( у моей девочки) ножки сдвинуты, и могу поспорить у нее там узко. Она будет моей. Она уже моя, только еще не знает об этом, поэтому, надо выходить из тени. Мне принесли заказ, я принялся за обед. Через час у меня еще одна встреча, примерно к пяти вернусь в банк, есть причина, чтобы вернуться и очень красивая причина…
В пять я припарковался недалеко от подземки в метро. Жду фтати* (мою девочку). Благодаря Ияду, я знаю, что она ездит на метро.
Заприметил ее молочное пальтишко, когда она шла бодрой походкой, перекинув длинную косу на грудь. Идет, меня не замечает.
– Привет, – сказал я.
Она удивленно подняла на меня голову, слегка расширенными глазами посмотрела и произнесла:
– Амирхан бен Мухаммад?
Я демонстративно посмотрел на часы на своем запястье, сказал:
– Уже десять минут, как Амир, – улыбнулся ей, чтобы расположить ее к себе.
Юна тоже улыбнулась, но сдержанно, и спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду.
– Меня… а зачем?
– Поехали со мной, Юна…
– Куда? – спросила она и посмотрела на меня бездонными глазами.
– Куда захочешь или доверься мне.
– Если расскажешь о своих планах, я подумаю.
Я улыбнулся и сказал:
– Не входило в мои планы, рассказывать сразу.
– Тогда я не поеду с тобой. Знаю тебя всего один день, а ты меня к себе домой зовешь.
– С чего ты взяла? – я был удивлен ее проницательности.
– Ну как же, ты сказал «доверься мне» и так же понятно, когда парни, так говорят.
– Хорошо, поехали тогда ужинать, я очень голоден.
– А куда ужинать, ты же не в ресторан зовешь?
– А что не так?
– На самом деле, все не так. Сам посуди, ты президент компании, а я мелкий менеджер. Странно это выглядит.
– Не вижу ничего странного, ты – девушка, я – парень и ты мне понравилась, хочу тебя пригласить. Вроде все нормально, – улыбаясь, ответил ей. – Если мы так и будем стоять, то мою машину заберут на штрафстоянку, придется передвигаться на такси.
Ее глаза округлились.
– Ты под знак свою машину поставил?
– На что только не пойдешь ради того, чтобы понравившуюся тебе девушку пригласить в ресторан.
– Пойдем скорее, не до шуток. Если твою машину заберут, я себя буду чувствовать виноватой… ну отчасти виноватой.
– Ну, я хоть теперь знаю, как в следующий раз действовать, если ты откажешь мне.
Она улыбнулась, на что я сказал:
– Тебе очень идет улыбка.
– Спасибо. Ты сейчас похож на обычного парня, а не на президента компании.
– Мне нравится, что ты рассуждаешь здраво.
Мы дошли до машины, я разблокировал ее с пульта, и открыл перед Юной дверь, приглашая ее сесть в салон. Когда она села, захлопнул дверцу и тоже сел за водительское сиденье, завел двигатель, выруливая, и продолжил наш разговор.
– Я на работе президент компании, руковожу банком, а руководитель не должен быть мягок, работники сразу почувствуют слабину и будут считать меня мягкотелым. Тем более я молод, у нас с тобой разница шесть лет. Это, что касается работы. А что касается вне работы, я обычный парень.
– А мне кажется, что ты лукавишь и ты не обычный парень, – и пристально посмотрела на мой профиль, а потом отвернулась, смутившись.
«Да-а… бльдэ фатат хлоа*(моя сладкая девочка), я тебе уже нравлюсь и я это чувствую», – сказал я мысленно.
– Какую кухню ты предпочитаешь? – спросил я, решив сменить тему.
Пожав плечами, ответила:
– Русскую.
– Ну ладно, давай заглянем в один, очень даже уютный ресторан, там разнообразная кухня.
Доехав до ресторана, я въехал и припарковался.
– Мне надо родителям позвонить, они волноваться будут, – сказала она тихо.
Меня впечатлило ее трепетное отношение к родителям. В этой стране, все чаще встречается неуважение к родителям, что не скажешь об Иламе. Ни один иламиец не позволит себе неуважительно высказаться о родителях.
– Конечно, предупреди, чтобы не переживали, – поддержал я ее.
Помог ей выйти и отошел на безопасное расстояние, чтобы она могла спокойно поговорить, но на расстоянии смотрел на то, как она общается по телефону с родителями. Следил за ее манерами и жестами. Мне вдруг стало интересно, с кем она спит… она же с кем-то трахается? Раньше, на счет нее меня такие мысли не посещали. Здесь рано лишаются девственности, примерно в то время как у нас выдают замуж. Нет. Сейчас у нее никого нет, я точно знаю, Ияд бы доложил. Интересно, а сколько у нее их было? Думаю, не много… Черт! Я же ее хочу трахать, а не замуж брать, так какая мне разница? У меня жена будет точно чистая, нетронутая грязными руками других мужиков. Я оторвался от раздумий, когда Юна закончила свой разговор. Быстро сменил выражение своего лица и, когда она подошла ко мне, то встретил ее уже с другим настроением, с улыбкой на лице.
– Поговорила?
– Да, – улыбнулась она мне в ответ.
Мы с Юной расположились в вип-комнате. Она немного напряглась, и я это заметил. Официант положил меню на стол и вышел, оставив нас вдвоем.
– Раздевайся, Юна, – сказал я.
– Что? – спросила она так, словно ослышалась.
– Пальто снимай или ты собираешься в нем ужинать?
– Ах… да, пальто.
Я снял свое и помог ей снять пальто, а хотелось, конечно, пойти дальше и снять не только пальто. Ну, это пока рано. Под пальто, у нее была белая рубашка и черная юбка, офисная одежда, которая очень точно облегала ее фигуру. Могу только представлять, какая у нее красивая грудь, а то, что она красивая сомнений нет, я очень тонко чувствую такие вещи, и одеждой от меня не скроешься. А ее талию подчеркивают округлые бедра и, уверен, красивые ноги. Оторвался от нее, чтобы повесить пальто. Из колонок полилась мягкая музыка, наполняя комнату, создавая атмосферу свидания.
– Присаживайся, – а сам сел напротив. – Выбирай, что ты будешь? —
Я открыл меню, стал выбирать и поглядывал на нее, как ее идеальные брови подпрыгивали вверх от удивления то ли от блюд, то ли от цены.
– Интересные названия.
– Как ты относишься к кролику? – спросил я.
– Положительно.
– Тогда предлагаю заказать «тажин с кроликом» и салат из зелени «ломичино», можно и другой выбрать.
– Нет. Я доверяю тебе.
Опустив меню, улыбаясь, спросил:
– Как, уже?
– Нет, это касается, лишь выбора блюд.
– Ну, уже кое-что.
Она опустила глаза и прикусила нижнюю губу в попытке сдержать рвущуюся улыбку. От этого вида я сам улыбался.
– Так, ну а что предпочитаешь выпить? Вечером очень полезен бокал красного вина.
– Нет спасибо, стакан сока, если можно ананасового.
– Хорошо, я тоже буду сок, а десерт позже закажем, – закрыл меню и нажал на кнопку вызова официанта.
Пока нам готовили блюда, я пытался включить все свое обаяние и расположить ее к себе.
– Расскажи про свою страну, – вдруг обратилась ко мне Юна.
– Что ты хочешь знать?
– Какой-то интересный факт.
– Не думал, что ты любознательная девушка. Это приятно удивляет. Ну… вот, например. На Востоке в определенных территориях выпадает снег, а чаще всего в регионах, где горные вершины. Ты знала об этом?
– Нет… надо же, вот так природа.
– Да… Скажи, Юна, откуда такое имя?
– Мама назвала так, от древнеримской богини материнства и брака – Юноны. Что означает юная, молодая. В честь, которой был назван месяц июнь, а в июне я родилась. Собственно все.
– Пожалуй, твоя мама, тоже очень интересный человек.
– Да… она замечательная, – сказала Юна, и ее лицо наполнилось нежностью.
Нам принесли блюда, и мы принялись за ужин. Иногда я обращал внимание, как она себя ведет за столом. Не манерничала, не показывала больше, чем она есть. И вообще, не умничала при общении, иногда отвечала, что-то дополняла. Не перебивала, с ней есть о чем поговорить, если исключить тот факт, что я ее хочу исключительно для своей постели, и мне кажется, что одним разом это не закончится.
– Предлагаю на десерт мороженое, какое ты любишь?
– Фисташковое.
– Пломбир я полагаю?
– Ага, – улыбнулась она.
– И кофе. Я помню, какой ты предпочитаешь.
Спустя некоторое время, когда мы съели десерт и выпили кофе, между нами восстановилась некая пауза, а из колонок, так вовремя зазвучала медленная композиция. Протянул руку к Юне, внутренней частью ладони вверх со словами:
– Не откажи мне в одном танце, Юна.
Она растерянно посмотрела на мою ладонь, затем перевела обескураженный взгляд на меня:
– Что, здесь?
– Здесь.
Помешкав пару секунд, вложила свою теплую ладонь в мою горячую. Я вывел на середину комнаты, расположил свою ладонь четко на талии, ни на сантиметр не сдвинулся. Я не дам ей шанса усомнится в себе, а другой рукой повел ее в танце. Дистанции почти не было, но ключевое слово «почти». Она, словно девственница стеснительная, опустила голову и смотрит куда-то, только не в глаза. Балдею от нее, внутренне улыбаюсь ее поведению. Нет, она не играет, но странно себя ведет. Ее пальчики покоятся на моем плече, она такая тоненькая, маленькая.
– Посмотри, – говорю ей.
Она не реагирует, вся сжалась, не пойму, что происходит, почему она так ведет себя. Кладу ее вторую ладонь на мое плечо и мягко касаюсь ее подбородка своими пальцами, приподнимая его так, чтобы заглянуть в ее опущенные глаза.
– Посмотри, Юна, – тихо говорю ей.
В этот раз она послушно поднимает свои глаза, щеки покраснели. Поглаживаю, ненавязчиво, большим пальцем ее скулу и смотрю в ее глаза, они вновь поменяли цвет и стали немного темнее. Склоняясь к ней очень медленно, она мне позволяет, я мягко прикасаюсь своими губами к ее пухлым, словно их чертил талантливый художник. Она прикрывает глаза и ее рот приоткрывается. Мы уже не движемся, а стоим на месте. Я взял в свои ладони ее лицо, пробуя ее губы кончиком языка на вкус, обводя их по контуру. Не удержавшись, углубил свой поцелуй, засунув язык в ее рот. Ее губы дрожали, она пыталась неумело поцеловать меня. Немного перегнул, вжался пахом в ее тело, чтобы она почувствовала, как я ее хочу. Сразу почувствовал, как она встрепенулась, словно пробудилась ото сна. Уперлась ладонями, я не сразу понял.
– Амир, пожалуйста… – услышал, ее тихие слова.
– Что такое фтати* (моя девочка)?
– Отвези меня, пожалуйста, домой, – растеряно сказала она.
– Я тебя обидел?
– Нет… просто, отвези домой.
– Конечно… не переживай так…
Отвез, в этот раз не позволил ей идти до дома, подъехал буквально к подъезду. Открыл ей двери, она вышла. И я не смог отпустить ее сразу.
– Подожди, Юна.
Подняла на меня свои красивые глаза, немного смущенные. Я взял ее ладонь и поцеловал внутреннею часть, глядя ей в глаза:
– Я завтра тебя встречу, после работы.
– Хорошо…
Она ушла, скрылась в подъезде, а я снова стоял и смотрел, только в этот раз на подъездную дверь. Потом развернулся, сел в машину и поехал по ночной столице. В голове только она, только Юна. И вдруг меня осенило, а что если… И я ударил резко по тормозам, образуя облако пыли. Набираю Ияда, тот незамедлительно принимает звонок.
– Я хочу, чтобы завтра же с утра у меня была полная карта от ее гинеколога, чтобы там было все. И неважно, как ты это сделаешь. Она мне нужна!
– Я все понял, Амири* (мой принц). Не переживайте, будет.
– Отлично, свободен пока, – я завершил звонок и завел двигатель, рыкнув пару раз, газанув педалью, и сорвался с места…
Приехал домой, скинул всю одежду, оставшись в боксерах, накинув халат с капюшоном, и поднялся на крышу. Взял сигареты, я редко себе это позволяю, но сегодня как раз тот самый случай. Раскурил сигарету выпуская дым, глядя сверху на огни большого города, размышляя о сегодняшнем ужине с Юной. А еще о том, не слишком ли часто я думаю о ней?
Фтати* – с арабского – моя девочка
Фтати льдега* – с арабского – у моей девочки
Бльдэ фатати хлоа* – с арабского – моя сладкая девочка
