Лика П.
Всё равно люблю
– Купите ей пару тряпок, обувь по размеру… чёрт, и бельё тоже.
– Слушаюсь. А что именно покупать: платья или юбки? – скосив глаза к охраннику, ответил:
– Откуда мне знать?! Я в женском тряпье не разбираюсь, найди того, кто сможет решить эту проблему!
– Понял, Хасан Алиханович, сделаю.
– Твою мать… – буркнул я недовольно.
У машины меня ждал помощник.
– Доброе утро, Хасан.
– По машинам, – скомандовал.
– Катя –
«Моя детская любовь, которую я сама себе придумала, с годами переросла в сильные чувства, а я даже не заметила. Сама себе придумала и поверила в них», – а иначе как объяснить слабость во всём теле, когда он приближается ко мне. Неужели меня не трогает, что он убийца?! – опустилась на кушетку, закрыв руками лицо. – «Как же так…». Испуганно вскочила от громкого стука в дверь ванной.
– Катя, выходите! – послышался голос охранника.
– Да-да, минутку, выхожу! – я и забыла, что меня ждут, как же напугал, аж сердце заходится… Поправила свой сарафан. Вещей никаких нет: телефон остался в сумке, которую бросила в лесу, и дедовский лук остался там же, его больше всего сожалею.
Открыла двери.
– Вот Вам, на первое время обувь, надевайте и идёмте, опаздываете.
– Спасибо большое, – надела принесённые балетки.
Великоваты. Какой у Вас размер?
– Тридцать пятый.
– Как у моей сестрёнки.
Я подумала, а знает ли она, что её брат работает на убийцу, и выполняет его приказы… думаю, нет.
– Вы убиваете по приказу Хасана? – мой вопрос его ничуть не сконфузил.
– Катя, не стоит судить о том, о чём не имеете даже представления, не засоряйте свою голову плохими мыслями.
– А Вам, значит, можно, как судить, так и принуждать людей? И знаете, что… ничто не может оправдать убийство человека… ничто! – высказалась я, и уже секунд через десять пожалела о сказанном, возможно, этот парень вообще ни в чём не виноват. – Простите… я не хотела Вас обидеть.
– Идёмте, я не из обидчивых…
Стояла в фойе особняка перед высокой, стройной женщиной, лет пятидесяти в круглых очках. На ней было униформа: чёрное платье немного ниже колен с белыми манжетами на длинных рукавах и подворотничками у горла. Её причёска была туго стянута на затылке. Проигнорировав моё приветствие, окинула мой внешний вид чопорным взглядом, она вскинула руку и посмотрела на наручные часы, взметнув свои брови-ниточки кверху.
– Вы опоздали.
– Прошу прощения за своё опоздание, больше не повторится, – почему-то я её уже боюсь.
– Ну разумеется не повторится, в противном случае будете уволены, – ответила мне женщина, ярко напомаженными губами. А я про себя сказала: «Так легко меня хозяин этого особняка не отпустит». – Меня зовут Агата Львовна, я – домоправительница, – сказала она гордо, глядя на меня свысока.
– Очень приятно, а меня Катя… Катя Соколова, – на самом деле мне не было приятно, от этой высокой женщины с тонкими губами исходила неприязнь.
– И кто же Вы? Позвольте узнать причину, по которой Хасан Алиханович Вас принял на работу при укомплектованном штате сотрудников? – я вся съёжилась от её колючего взгляда через бликующие стёкла очков.
– Просто Катя… которую Хасан… Алиханович пригласил на работу, и я согласилась, – мой внутренний голос говорил мне: «не стоит этой женщине знать всю правду». Не похоже, что она из тех, кто спешит на помощь.
Экономка, как иллюзионист вытянула из манжета белоснежный платок, посмеиваясь закрытым ртом, сняла очки, стала их натирать до блеска, не сводя с меня своих маленьких глаз.
– Поэтому ты живёшь в гостевом домике? Ни одна прислуга не пользовалась такой привилегией, ни о-д-н-а!
– Я готова выехать и жить, где и положено прислуге. Извините, пожалуйста, что перебила Вас.
Сделав ко мне шаг, она сказала:
– Вы видно плохо слушали меня. Места укомплектованы, а это значит, что все комнаты для вахтовых работников заняты, прислуга также входит в их число!
– Простите, я просто не поняла.
– Таня!
– Слушаю, Агата Львовна, – к нам подошла молодая брюнетка в теле, на ней тоже была униформа только с передником.
– Проводи Екатерину в комнату для персонала, пусть переоденется и спустится в подсобные помещения, там давно пора всё вымыть, а я позже загляну для проверки…
Глава 6. Хасан
– Якудза, если в течение года у тебя будет хоть один косяк, пойдёшь вслед за Сизым. Поэтому реши сейчас, готов ли ты стать моим помощником?
– Уже решил. Готов!
Я смотрел в глаза Есену, услышав его твёрдый ответ.
Есен, он же Якудза, так его прозвали с юности из-за разреза глаз, по происхождению казах. Я не привык раскрывать свои мысли людям, которые на меня работают, но себе мысленно скажу: «Есен: ответственный, исполнительный, умеет слышать, грамотный. Так зачем искать кого-то ещё, если у меня уже есть человек, обладающий теми качествами коими должен обладать мой помощник».
– Хорошо, посмотрим, – подумав, ответил сухо.
Посмотрел на своё запястье с часами, не успел произнести, мой помощник считал мои мысли, опередив меня.
– Через час джет приземлится.
Глянув на него исподлобья, произнёс:
– Отлично. Вить, прибавь скорость…
Прибыли на частную территорию аэропорта. В зале ожидания, встал в фойе, широко расставив ноги и заправив руки за спину. Всматриваясь в горизонт чрез панорамное окно на плывущие облака, нахмурил брови, вспоминая своё прошлое…
Андрея– так звали моего кореша… несколько лет назад убили в разборках. У него осталась жена с маленьким ребёнком. Алине сейчас девять лет… некоторое время назад девочка попала в ДТП. Шла со школы, переходила дорогу через пешеходный переход. Мчавшийся мажор на своём спорткаре сбил её и скрылся с места преступления. Позже выяснилось, что парень был в состоянии алкогольного опьянения, это был племянник Романа Дыкова! Дядя балует любимого племянника с детства. Вседозволенность с годами привела к тому, что парень, совершая преступления, почувствовал себя безнаказанным, у его родственника большая власть, Роман его отмазывает. Как оказалось за плечами младшего Дыкова за свои 27 лет, четыре ДТП из них: три человека погибли, один выживший, который остался инвалидом. Двум погибшим девочкам едва исполнилось по восемнадцать и вот сейчас Алина – дочь Андрея!
Роман смог заткнуть всем пострадавшим рты и отбелить племяша, так что по закону он чист, и так с каждым его преступлением. Я же, не стал цацкаться, глядя на то, как действует дядя ради родственника и пошёл другим путём, убил ублюдка!
Когда случилась трагедия, я был в Осетии у дяди. Мне сообщили на следующий день. Немедленно вылетел, как только приземлился прямиком в городскую больницу. Меня встретила безутешная Таня, мать Алины. Девочке провели срочную операцию после чего, ребёнок впал в кому. При столкновении сильно пострадала голова и позвоночник. Не раздумывая, созвонился, воспользовавшись своими связями, организовал реанимационный вертолёт в столицу. Врачи провели диагностику и сказали:
– Это чудо, что девочка осталась жива, после таких травм. Я не спешу Вас утешать, велика вероятность, что ребёнок останется инвалидом. Первое что нам предстоит это бороться за её жизнь».
– Прошу Вас, спасите мою девочку!» – Таня не смогла совладать с эмоциями и разрыдалась.
– Доктор нам нужен положительный результат, моя благодарность будет с многочисленными нолями» – не привыкший ходить вокруг да около, сказал, глядя на доктора гипнотизирующим взглядом.
– Поймите, при коме крайне редко проводят хирургическое вмешательство. Операция крайне сложная, что касается головы это всегда риск, исход не известен. Мы готовы взяться и провести её, нужно согласие ближайших родственников и чем скорее мать девочки примет решение, тем лучше».
– Да-да, я готова подписать! Где документы?
Татьяна подписывала подготовленные документы, сквозь слёзы и трясущимися руками. Она понимала, что если не даст своё согласие, тогда точно потеряет свою дочь.
Врачи рисковали, шанс был тридцать – на семьдесят и он оправдался. Спустя три недели девочка вышла из комы, борьбу за жизнь мы победили благодаря нашим врачам. Память так и не восстановилась, она по-прежнему никого не узнавала. Перенёс все важные встречи и полностью был занят здоровьем дочери Андрея. Я принял решение отправить девочку с матерью в Германию, снова воспользовавшись своими связями. Вышел по видео связи с доктором готовым взять Алину на терапию, предварительно скинул ему все медицинские заключения.
В Германии девочка прошла курс тяжёлой терапии, память так и не вернулась к ней. «Амнезия может сопровождаться годами, а может случиться и так, что память начнёт возвращаться уже через полгода. Должен предупредить Вас, что начнётся всё с небольших фрагментов». Предупредил меня врач перед тем, как я оплатил лечение Алины. Девочка прикована к инвалидной коляске сможет ли она вообще ходить, неизвестно. «Всё зависит от организма», – вспоминал слова доктора, ещё нужна будет консультация психолога, но это позже…
Пока ждал, выкуривал третью сигарету подряд. Увидев в небе свой джет, идущий на посадку, затушил окурок в пепельнице, и пошёл, отдавая приказ своим парням:
– Поехали…
Охрана спустила вначале худенькое тело девочки в розовой шапочке, после спустили коляску, а за ней по трапу сошла и мать Алины. Её трудно было узнать, она исхудала, лицо было уставшее. Я подошёл ближе.
– Здравствуй, Татьяна.
– Здравствуй, Хасан.
– У тебя всё в порядке? – поинтересовался, глядя в уставшее лицо.
– Да… всё хорошо…
– Татьяна, тебе нужно отдохнуть, я тебе отправлю в помощь за Алиной, – говорил в салоне движущего автомобиля. Девочку усадили в специальное кресло, она спала после долгого перелёта.
– Нет, Хасан, спасибо тебе за всё, мне и так никогда не рассчитаться с тобой.
– Прекрати.
– Правда, Хасан, не нужно больше ничего… я больше не выдержу всех тех мучений, через которые прошёл мой ребёнок. Ничего уже не изменить, врачи сделали всё, что смогли, будем учиться жить заново.
– Тебе бы самой доктор не помешал.
– Я здорова, – тихо ответила она. – И тот подонок здоров… ходит и радуется жизни, и нет на него управы, а мой ребёнок прикован к коляске, – всё тише и тише говорила женщина, глядя в пустоту, которая образовалась в её душе.
– Если я тебе скажу, что разобрался с ним, тебе станет легче? – медленным движением повернув ко мне голову, спросила:
– Что… Что ты сделал, Хасан?
– Я его убил.
– Что? – у неё из глаз покатились слёзы… – Убил? – несколько секунд удивлённо глядела на меня, а затем сказала. – Да… мне стало легче… определённо, – Таня опустила голову на колени, обняв их исхудавшими ручками, тихо плакала, боясь разбудить ребёнка. – Спасибо-спасибо-спасибо!
«Сука! Жалею только о том, что не прикончил этого ублюдка собственноручно».
Глава 7. Катя
Устала оттирать здесь всё от въевшегося налёта, присела на скамейку. Похоже, этим помещением давно не пользовались, а может, и вовсе не было необходимости его натирать до блеска.
– Устала? – я вскочила с места, как только услышала голос Агаты Львовны.
– Немного, – ответила ей взволнованно.
Она посмотрела по сторонам, брезгливо сморщив свой нос.
– Грязновато. Это место длительное время было заперто, а сейчас мы хотим снести сюда старый инвентарь, чтобы обновить кухонную зону и столовую.
Обращаясь ко мне, экономка следовала вальяжным шагом, разглядывая стены в помещении.
«Думаю, под словом «мы» идёт желание хозяина».
Подойдя, сцепила руки за спиной, смотрела на меня немигающим взглядом, хмыкнула.
– А тут хозяин приводит «просто Катю», – выделяет саркастически, показывая кавычки в воздухе. – Или всё-таки Вы, Екатерина, приходитесь кем-то большим Хасану Алихановичу? Признайтесь, всё останется сугубо между нами и Ваше существование в этом доме станет лучше. Здесь всем управляю я, – домоправительница едко улыбнулась. Наверное, эта женщина не привыкла дарить кому-либо свою улыбку, как мне кажется.
– Я уже Вам всё сказала, Агата Львовна.
– Что ж, хорошо, – Что ж, хорошо, – спрятав свою улыбку за маской хладнокровия, скосила свой взгляд на скамью, где лежали мои перчатки. Подошла, взяла двумя пальцами и, держа их на весу, повернувшись, обратилась ко мне. – Чтобы я не слышала из твоих уст слово «устала» и перчатки тебе не нужны. Принимайся за дело, даю тебе срок до конца дня.
– До конца дня? Одна, я не справлюсь, чтобы закончить к сроку.
– Ну, значит, в этом месяце останешься без зарплаты.
Можно перевести дух, она наконец то ушла, прихватив мои перчатки. Разумеется, сделала это нарочно. Хотела показать, свой авторитет? Рассердившись кривя её: «Здесь всем управляю – Я!» Ну и управляй себе на здоровье, кто тебе мешает?
Можно перевести дух, она наконец-то ушла, прихватив за собой мои перчатки. Разумеется, сделала это нарочно.
Хотела показать свой авторитет?
Рассердившись, передразнила её: «Здесь всем управляю Я!»
Ну и управляй себе на здоровье, кто тебе мешает?
Кушать хочется…
Справившись с поставленной задачей, закончила работу только за полночь. Кожу на руках пекло после моющих средств, но зато зарплата осталась при мне, единственный плюс, радующий меня. Перед уходом я оглянулась окинула его придирчивым взглядом. Чистота. Оставшись довольной результатами своих трудов, вышла, прикрыв за собой дверь.
Уже ночь, но двор хорошо освещён, пересекая его, подошла к бассейну. Вдохнула свежий воздух через нос… как же красиво светит луна, освещая воду своим холодным цветом, это безумно завораживает.
Я так голодна, но красота сегодняшней ночи помогает хоть на время справиться с сильным чувством голода.
«Интересно, а мама звонила?» – подумала я, опустившись на бортик бассейна глядя на луну. – Да нет… вряд ли».
Положила голову на колени, устала, глядя на серебряные блики воды, глаза слипались…
Ощутив что-то мокрое на своём лице, нехотя выплыла из сморившего сна. Тихое рычание донеслось до моего слуха, резко подорвалась уперевшись руками о бортик. Вскрикнув от боли, потеряла равновесие и плюхнулась в воду. Работаю руками и ногами, чтобы удержать тело на плаву.
– Тихо, Яр.
Спокойным тоном приказал он своей собаке, стоя в одних шортах. Я засмотрелась на его рельефное тело, покрытое множеством татуировок. Впервые вижу Хасана обнажённым. Будоражит, а может, это просто из-за того, что я барахтаюсь в холодной воде?
– Решила искупаться в моём бассейне?
По сравнению к своей собаке, обращение ко мне было куда жестче. Перевела свой взгляд с тела на его лицо.
– Нет! Просто сидела у бортика. Это запрещается прислуге?! – он демонстративно положил руки на свой торс и сказал, передёргивая мои слова:
– «Это запрещается прислуге».
– Думаете, испачкаю? – не удержавшись, съязвила.
– Думаю, ты много говоришь. Не накупалась ещё… вылазь, – прозвучало жёстко в ответ.
– Я и не собиралась, – тихо произнесла и подплыла к краю бассейна. Мне стало обидно.
«Я ни в чём не виновата, вдвойне обидно от такого обращения человека, который пустил корни в моём маленьком сердце».
– Шевелись, и чтобы больше я тебя здесь не видел, – от интонации голоса хозяина, пёс вновь зарычал. – Тихо, Яр! – собака утихла.
От обиды накатили слёзы, хотелось рывков выбраться из бассейна. Подтянулась на руках, но, вскрикнув от боли, плюхнулась в воду.
– Справа ступеньки.
Повернула голову, действительно, ступеньки. Ловлю себя на мысли, что рядом с грозным Хасаном я перестаю рационально оценивать ситуацию. Поднималась, слегка опираясь о поручень, стараясь не причинить себе ещё больше боли. Вышла, обошла его, направившись к себе.
– Спокойной ночи, – буркнула напоследок.
– Разве я тебе разрешил уйти?
Остановилась. Оказались спиной друг к другу. С меня капала вода, одежда прилипла к телу, обувь, что мне выдали, слетела в бассейне.
– Мне надо переодеться, и я хочу спать, – мой голос дрогнул.
– Подойди ко мне.
Моё сердце забилось быстрее, тут же позабыв все обиды, оно снова хочет растаять в жёстком взгляде карамельных глаз и почувствовать горьковатый аромат табака. Повернулась и подошла к нему на ватных ногах.
– Покажи руки.
Не сразу поняла, поэтому переспросила:
– Руки? – он раздражённо повторил:
– Покажи свои руки ладонями вверх. Подняла их перед ним. – Это что?
– Не знаю, – удивилась я, глядя на ладони. – Они были просто покрасневшие, такого точно не было, – кожу покрыло кровавыми язвочками.
– Ты больна? Говори правду!
– Вы думаете, что я заразна? – в недоумении уставилась на него, это вывело меня из себя.
– Это тогда что?
– Ваше подсобное помещение отмывала, вот что! А это от химии!
Нахмурившись, Хасан ещё раз опустил взгляд на мои руки, – инстинктивно, завела их за спину.
Взял с рядом стоящей скамьи махровый халат и всучил его мне.
– Надевай и давай за мной, – приказал мне, повернувшись уходить. – Яр, домой, на сегодня водные процедуры отменяются, – собака издала обиженный скулёж и поплелась в сторону дома. Не раздумывая надела мягкий халат, он очень велик, укуталась в него.
– Зачем? – спросила, уставившись на его широкую спину. Я заметила шрамы, и мой гнев мгновенно улетучился.
«Откуда они?» – задалась я вопросом.
– Вопросы задавать я тебе не позволял. Шевели ножками.
Прибывая под впечатлением увиденного, поплелась за ним, тайком поглядывая на его спину…
Глава 8. Хасан/Катя
– Хасан –
– Сядь в кресло, сейчас приду, – надо принести аптечку и накинуть что-то на тело.
– Кто это сделал?
Развернувшись, я не сразу сообразил, о чём девчонка говорит.
– Сказал, сесть, а не вопросы задавать и сотри этот жалостливый взгляд со своего лица! – повернулся и пошёл за аптечкой, гаркнув:
– Яр, за мной!
«Хотел поплавать, после тяжёлого дня, чёрт побрал бы эту сердобольную девчонку!»
Вернулся одетый в спортивное трико и футболку с аптечкой в руке. Катя сидела напряжённо, опустив глаза в пол. Я сел напротив, одним движением подтянув её кресло к своему. Оказавшись в кольце моих ног, вся съёжилась. Извлёк из аптечки перекись водорода.
– Давай свои ладони и прекрати трястись.
– Угу… – не поднимая головы, буркнула.
Обрабатываю раны.
– Ай!
– В чём дело, больно?
– Угу.
– Терпи, – раньше мне не приходилось иметь дело с девушками. – Скажи, птичка-Катя, что такое перчатки, тебе известно?
– Известно, – ответила, продолжая рассматривать мой пол.
– Умгу… и что же не воспользовалась или не выдали?
– Выдали.
– И что же пошло не так? – промокнув сухим бинтом, многочисленные раны после перекиси, начал покрывать зелёнкой.
– Ай-ай… щиплет…
Снова посмотрел на неё, прервав процедуру.
– Терпи, по-другому никак, – в этот раз она просто кивнула головой не осмеливаясь поднять взгляд. – Продолжай, мне интересно по какой такой причине, я сижу и обрабатываю раны своему рабочему персоналу, ещё и ночью?
– Отпустите меня, и я перестану быть Вашим «персоналом».
– Я жду ответа, – проигнорировав её выпад.
– Большие перчатки, очень, они только мешали, я бы не справилась до вечера. Без них комфортней.
– В каком смысле «не справилась бы до вечера»? – оторвался от занятия, вопросительно глянув на неё.
– Так ведь надо же было успеть, чтобы инвентарь кухонный разместить, – ответила, наконец оторвавшись от моего пола, посмотрев открытым и чистым взглядом. В нём читается наивность.
– Вот оно что, ясно, – отложил ватную палочку с зелёнкой и взял бинт. – Сейчас забинтую, пойдёшь спать, и с завтрашнего дня сиди дома до моих распоряжений.
– Дом мой в станице, а баба Таня, наверное, волнуется за меня.
– Кто такая баба Таня? – посмотрел на неё строго, завязывая узел у запястья.
– Соседка моя, – ответила грустно, пряча взгляд. – Могу я хотя бы позвонить?
– И что будешь говорить?
– Скажу, что уехала на неопределённое время… Скажу, что так получилось, а предупредить не успела. Позволите мне?
– В глаза смотри.
– Зачем… Вы же меня и без этого слышите.
– Хочу ещё и видеть, а если ты решила меня таким образом развеселить, зря, я это не люблю.
– Я и не собиралась… Выходит, Вы не веселитесь?
– Сказал же, не люблю.
– И что, даже не улыбаетесь?
«На самом деле не понимаю, почему сижу и беседу веду с какой-то девчонкой, но тем не менее…».
– С чего ты так решила?
– Не знаю… просто спросила.
– Я говорил, что ты любопытна.
– А я говорила, что это не так. Мне интересно, только и всего.
– Между интересом и любопытством – очень тонкая грань.
– И всё же она есть, – украдкой на какие-то доли секунды подняла свой зелёный взгляд и снова спрятала.
– Да, есть, – ответил задумчиво, рассматривая её волосы, опущенные веки, трепещущие ресницы; цвет лица и шеи; то, как она прикусывает нижнюю губу, обращая внимание на позу, в которой она сидит. Всё говорит о скромности птички. – Иди спать…
– Да… уже поздно, мне пора… Позвольте мне встать, – продолжая следить за ней, сдвинулся вместе с креслом назад. Бережно прижав забинтованные ладони к телу, сделала пару шагов от меня, остановилась, повернув голову, посмотрела своим зелёным взглядом. – Спокойной ночи.
Ничего не ответил на её «спокойной ночи». Она ушла. На кресле, в котором сидела птичка, осталось сырое пятно, заострив на нём своё внимание…
– Катя –
Шла по освещённому двору к своему дому, если, конечно, его так можно назвать. Прихожу к выводу, что в сложившейся ситуации так и есть. Иду, укутавшись в халат, стала зябнуть, прибавила шаг. Улыбнулась, глядя на свои тщательно перебинтованные ладони, а фаланги пальцев оставил открытыми. Подсознательно ищу в убийце положительные качества… я такая дура, но всё равно люблю его! Спрашиваю себя: «За что?» Не могу ответить на этот вопрос.
Открыла дверь, быстро прошла в ванную.
«Как бы мне теперь снять мокрое платье, чтобы не причинить себе боль?» Справилась и даже обмылась в тёплом душе, правда немного всё же замочила бинты.
После душа, заплела просушенные волосы в две косы, получилось дольше, чем обычно из-за временной скованности в конечностях, итог уже рассматривала в зеркало.
«Вполне сносно», – сказала себе. Обернувшись в банное полотенце, и прежде, чем выйти потянулась к халату, висевшем на вешалке. Уткнувшись в него носом, глубоко вдохнула еле ощутимый аромат, преследующий меня на протяжении долгих лет, улыбнулась и вышла. В голове промелькнула мысль:
«Надо подумать, как незаметно достать обувь из бассейна, а ещё набраться смелости и сказать об одежде Хасану…»
Остановившись напротив дивана, я нахмурилась, увидев на нём ворох из пакетов, стоявших в ряд. Подошла ближе, заглянув в один, потом в другой, потянулась и кончиками пальцев достала из одного красивую комбинацию. «О-о-о… красота-то какая! Это он для меня? Ну конечно, для меня раз принесли ко мне»
Пересмотрела все пакеты, у меня теперь есть: халат, спортивный комплект… «А стильный какой!»
Юбка, брюки, пару кофточек, пару сарафанов, несколько комплектов белья, ещё и обувь: тапки, туфельки и кроссовки. С удовольствием обула тапочки, пробуя внутри на ощупь пальчиками.
«Мягкие и по размеру», – улыбнувшись, констатировала. Оставила всё на диване, только надела комбинацию, на абсолютно нагое тело.
«Как же приятно».
Материал холодит – это атлас, в тканях я разбираюсь, в силу своей работы. Сидела за оверлоком, через мои руки прошло не мало тканей, в том числе и атлас. Жутко хотелось есть, но я так устала, меня клонило ко сну. Зевнув, поплелась в спальную, предчувствуя мягкость подушки и приятную свежесть постельного белья…
Глава 9. Хасан
Утром следующего дня направился к домику, где жила птичка.
– Доброе утро, Хасан Алиханович!
Повернувшись, на ходу услышав голос своей экономки, притормозил.
– Агата Львовна, не уходите сегодня после работы, у меня к Вам будет разговор.
У женщины изменилось выражение лица, она побледнела, предчувствуя неприятность.
– Да… конечно, как прикажете, Хасан Алиханович.
– Хорошо, что Вы понимаете, ЧЬИ приказы в этом доме исполняют.
– Э-э-э… Да-да, конечно, но я не понимаю…
Продолжил свой путь, оставив домоправительницу в недоумении, продолжил свой путь.
«Пусть помучается до вечера».
Вошёл внутрь. Тишина. Ну, разумеется, птичка ещё спала. Сел на диван, сдвинув картонные пакеты в сторону. Громко провозгласил:
– Пора вставать!
Полез в пакет и вытащил оттуда женское бельё. Вернул его обратно. Через пару секунд, услышал, как она закопошилась в кровати.
– Одну минутку, я сейчас встану, – ответила сонным голосом, а через секунду из комнаты донёсся лёгкий стон.
– Что там ещё?
– Ничего… я сейчас.
– Долго спишь! – сказал, просматривая в телефоне свою корреспонденцию.
– Не правда, это Вы рано встаёте!
– Остришь?!
– Ай…
– Ну что там у тебя?! – не выдержал, встал и пошёл в спальную.
Вошёл. Она сидела на кровати, свесив ноги, прикрываясь одеялом по плечи.
– Простите… у меня, кажется, что-то не то с руками, – виновато посмотрела на меня.
Тяжело вздохнув, ответил:
– С руками у тебя как раз всё то, а вот с головой, похоже, нет.
Обиженно отвернулась.
– А Вы, видимо, привыкли со всеми общаться в оскорбительной форме.
Бесшумными шагами приблизился слишком близко к ней и произнёс:
– Нет, – она вздрогнула и повернула голову в мою сторону. – Я вообще крайне редко общаюсь, чаще веду переговоры и это в том, случае если наши интересы совпадают.
Опустил свой взгляд на белоснежные плечи, облегающие ажурными бретелями комбинации.
– Мне надо одеться.
– И что же не оделась, у тебя было время? – спросил я, продолжая изучать её хрупкие плечи и ключицы. Задержал свой взгляд на родинке, что выделялась ярким акцентом на плече.
– Больно рукам.
– М-м-м… больно. Знал, что с тобой жди неприятностей. Что ж, тогда пойду. Хотел тебе позволить поговорить с бабой… как там её…?
– Бабой Таней?
– Да, с ней.
– Пожалуйста, Хасан… не уходите, от меня не будет неприятностей… честно. Можно я только поговорю с соседкой, она пожилая, не к чему ей переживания. Лишнего не сболтну, обещаю.
– Одеться можешь?
– Да-да… сейчас, – рванула с места, запуталась в одеяле и рухнула на пол. – Ай-ай!
– Ну ёб твою мать! – подошёл и рывком поставил на ноги. – Прекрати уже цепляться за это одеяло, так ты себя вообще искалечишь! Грёбаный Андрей, убью падлу!
– Какого ещё Андрея? Нет-нет, пожалуйста, больше никого не надо убивать, – сквозь всхлипы говорила она.
– Прекращай реветь, идём посмотрим, что там с твоими руками. Насколько надо быть глупой, чтобы не воспользоваться перчатками при их наличии, – недовольно высказывался, закатывая рукава своей рубашки.
– Я…
– Сиди тихо, и вытри сопли!
– Я уже не плачу, – шмыгая носом, посмотрела на меня мокрыми ресницами.
– Молодец, – твою мать…
Усадил её на диван, а сам пошёл в ванную искать аптечку.
«Должна же быть где-то здесь»
В поисках, стал открывать многочисленные шкафчики. Нашёл в одном из них, назад вернулся с аптечкой, придвинув стул, открыл её, извлекая из неё ножницы.
– Вытяни руки, – молча протянула их перед собой, я разрезал чуть подлипшие бинты. – Потерпи, не смертельно…
– Хорошо, – доверчиво ответила девочка. На мгновение поднял на неё сосредоточенный взгляд.
– Ничего серьёзного, – сказал, разрезая бинты. – Припухли малость. Кожа тонкая, нежная, а в химии присутствует щёлочь, которая разъела твою плоть до кровавых язв. Уверен, этот опыт послужит тебе уроком.
– А если допустить, что у меня не было бы перчаток, как в таком случае надо было поступить мне?
Оторвался от избавления бинтов, подняв на неё прищуренный взгляд.
– В таком случае работать не нужно, – ничего не ответив, отвела взгляд в сторону.
– Спасибо за одежду, – прозвучало искренне и неожиданно.
– Пользуйся, – поднял глаза на небольшую грудь и слегка выделяющиеся соски под тканью. – Держи руки выше, – сказал, сосредотачиваясь на них. – Надо противовоспалительной мазью нанести, края ранок покраснели и местами загноились. Ну ладно, сейчас обработаем, постарайся не мочить, иначе толку мало будет.
Достал из аптечки мазь, перекись…
Обработал её руки, забинтовал.
– Спасибо, рукам стало легче.
– Это эффект мази, она с ментолом. Диктуй номер телефона.
– Ой, да конечно! А можно я сначала оденусь?
– Что не так, ты вроде не голая.
– Прошу Вас.
– Чёрт возьми. Давай шевелись, мне некогда.
– Я мигом! – сказала и упорхнула, зацепив за собой один из пакетов.
Встал, раскатывая рукава обратно к запястьям, проследил за торопливыми стройными ногами…
– Всё, я готова!
Развернувшись к ней, положа руки на пояс, окинул её с ног до головы. Птичка смущённо пригладила тыльной стороной ладони свои взлохмаченные волосы после сна. Вся раскраснелась… Надела юбку с футболкой. Нахмурившись, спросил:
– Ты ешь вообще?
– Что? – вскинула светлые брови, удивлённо распахнув глаза.
– Спрашиваю, чего такая худая, не кормят?
Её немного взбудораженное настроение заметно сникло, птичка обижено ответила:
– Нет. Конституция тела такая, у моей мамы такое же было. Ой! То есть, не была, она есть.
– Мама есть, но живёшь ты одна?
– Да. Я ведь уже совершеннолетняя.
– Даже так… умгу… Ладно, давай диктуй уже номер телефона, – достал смартфон, усаживаясь на диван.
– Восемь, девятьсот… – уже набирал диктующий номер, как вдруг услышал громкое урчание её желудка, поднял взгляд на стоящую передо мной птичку. – Простите, я очень голодная.
– Так всё-таки выходит, не кормят?
– Вчера было много работы, не успела.
– Ну, ясно, – недовольно убрал смартфон в карман. – Обувайся. Тебе же принесли обувь?
– Да.
– Хм… значит, поесть она не успела, а на пакеты с одеждой время нашла, лучше бы проверила свой холодильник, там есть продукты, – нахмурилась, потупив свой взгляд. – Мне долго ждать?
– Не надену.
– Это что ещё такое? Выходит, звонить старушке не будем?
– Хорошо-хорошо! Только сначала давайте позвоним.
– Правила здесь диктую я! обувайся, а то босая пойдёшь…
Глава 10. Катя/Хасан
– Катя -
Вроде и не кричал, но слышалась жёсткость в голосе. Не похоже, что он из тех, кому присуща сдержанность.
– Хорошо, сейчас надену, – ответила ему.
Только я сделала шаг в сторону пакетов, куда их сдвинул Хасан, как мой желудок вновь издал голодный клич.
«Как же стыдно».
– Извините, – не счесть, сколько раз я уже попросила прощение за это утро.
Спиной ощущаю, как он неотрывно следит за мной. У меня из-за этого всё из рук валится. Кое как обулась.
– Выходи.
Пригладила свои волосы тыльной стороной ладоней, поправила косы, без зеркала, непонятно, в каком виде мои волосы, надеюсь, что всё в порядке. Не рискую попросить разрешения на то, чтобы привести причёску в надлежащий вид, а если честно, мне уже всё равно, я как выгляжу, сильно хочется есть и болезненные спазмы мне об этом напоминают.
Мы вышли из дома, не поспеваю за ним, у Хасана широкий шаг, как моих два.
– Ах ты чёрт, – вырвалось из его уст.
Хотел взять меня за ладонь вовремя спохватился, выругавшись, перехватил поверх запястья.
– Так мы до вечера плестись будем.
А у меня сердце забилось в бешеном ритме и это не от быстрого шага! Моё запястье жгло от его горячих пальцев. До дрожи приятно ощущать его ладонь на своей коже…
