Лика Вермут
Измена. Муж продал меня боссу
– Все чисто, босс. Можете проходить.
Перед тем, как войти в номер, я поблагодарила телохранителя и, повернувшись к начальнику, сказала:
– Благодарю за заботу. Доброй ночи.
Только не успела я закрыть дверь перед его носом, как он сделал шаг внутрь.
– Вадим, ты свободен. Завтра – по графику. – он отпустил молодого человека и запер дверь моего номера.
– Что происходит? – не поняла я.
Ланской скинул туфли и, на ходу расстегивая рубашку, направился вглубь номера.
– Происходит ночь, Виктория, – его голос донесся откуда-то из комнаты.
Я сняла кроссовки и, оставив сумку в прихожей, я прошла следом за боссом.
– Один номер? Серьезно? – вспыхнула я. Как в глупом ванильном кино, когда у героев нет другого выбора, кроме как остановиться в одном номере с огромной кроватью. Не поверю, что в поездке такого уровня могло бы произойти нечто подобное.
Я замерла у той самой огромной кровати, заправленной хрустящим белоснежным бельем. Ланской появился из приоткрытой ванной. На нем были только брюки. Я лизнула взглядом его мощную грудь, умеренно покрытую волосками, спустилась глазами ниже – к рельефному прессу – и очень не кстати вспомнила о пивном животике мужа.
– Один номер, – спокойно подтвердил он. – Я хочу эти три дня засыпать и просыпаться рядом с тобой.
Он обезоруживающе улыбнулся, словно вдали от Питера и проблем компании мог наконец стать собой – открытым и расслабленным.
– Но я…, – начала я и тут же осеклась, когда увидела, как Ланской расстегивает ширинку. Я нервно сглотнула, и мужчина в ответ на это хрипло рассмеялся.
– Я всего лишь хочу принять душ, но если ты хочешь присоединиться…, – он игриво кивнул в сторону душевой кабинки, и я активно затрясла головой.
Усмехнувшись, мужчина прикрыл дверь, но не до конца, а я осталась, как дура, стоять посреди номера в Брюсселе. В одном номере. С мужчиной. И почему я чувствую себя хорошо?
Глава 7
Я присела на кровать в полной растерянности. Что я здесь делаю? Имею ли я право находиться в этом шикарном отеле в столице Бельгии? С мужчиной, которого по всем признакам можно назвать моим любовником. Хоть и временным.
А мой муж, пусть наши отношения и повисли на волоске, спит сейчас в нашей постели. Он уложил дочь, пока его жена сидит и размышляет, стоит ли присоединиться к его боссу в душе или нет.
Стыд был таким сильным, что возбуждение, всколыхнувшееся внутри при виде полуголого Ланского, рассеялось. Я увидела на прикроватной тумбе фирменный блокнот с выгравированным названием отеля и ручку. Мне хватило полминуты, чтобы оставить Ланскому записку.
Дальше я повесила сумочку через плечо, прихватила маленький чемодан и под звуки плещущейся воды в душе выскользнула из номера. У меня были средства, но их явно не хватит на то, чтобы оплатить проживание в одиночном номере этого отеля. Даже в самом плохом. Даже в подсобке.
Швейцар, который полчаса назад вносил мой чемодан в номер, теперь с удивленным взглядом раскрыл передо мной дверь на выход. К счастью, ему хватило такта ни о чем меня не спрашивать.
На улице я глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Было уже очень поздно, и мне нужно было по-быстрому найти ночлег. В лифте я пробежалась по сайтам близлежащих гостиниц и нашла одно единственное предложение, которое подходило мне по бюджету и расположению.
Сверившись с картой, я направилась в нужном направлении, на ходу любуясь архитектурой европейской столицы.
– Вика! – позади раздался знакомый голос. Я удивилась, что он звучал скорее обеспокоенно, нежели разъяренно, – Что ты делаешь?
Ланской, одетый в одни брюки и ботинки на босые ноги, выглядел странно и, пожалуй, слишком привлекательно. Он не успел обсохнуть после душа, и на его плечах поблескивали капли воды.
– Куда ты собралась? – повторил он, взмахнув передо мной моей запиской.
Там значилось: «Простите, я не могу остаться с вами. Все, что случилось, было ошибкой, и я не стану совершать еще большую ошибку, оставаясь с вами в одном номере. Увидимся утром в конференц-холле.»
– Я переночую в другой гостинице, – максимально спокойно ответила я.
Искреннее беспокойство в глазах мужчины обезоруживало. Он испугался за меня.
– Я тебе настолько противен? – он нахмурился и сделал шаг назад.
– Нет, совсем нет, – я замотала головой и тихим голосом добавила, – И это проблема.
Ланской сгреб меня в охапку, и я почувствовала, какая холодная у него кожа.
– Нет никаких проблем, – совершенно серьезно произнес он. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя трогал – я тебя не трону.
Мужчина погладил пальцами мой подбородок и с тоской во взгляде заглянул в мои глаза.
– Я хочу, – прошептала я, утопая в его небесно-голубых глазах, – Хочу, чтобы ты меня трогал.
Ланской не сдержал улыбки. Мы стояли посреди улицы и обнимались, словно два школьника.
– Тогда вернемся в номер и займемся этим? – Михаил Игоревич приблизил свое лицо к моему и коснулся губами кончика моего носа.
– Я пожалею, – сомневаясь, выдохнула я.
– Я не позволю, – он прижал меня к себе, и тут его губы накрыли мои в страстном поцелуе.
Мои колени подогнулись о невероятного тепла, заполнившего все мое тело. Все, что было между нами до этого поцелуя – лишь шалости. Всплеск страсти. Жажда тела. Но в этом поцелуе было гораздо больше – несказанные слова, история, обещания и очевидные чувства. Этим поцелуем Ланской заявлял свои права на меня. И мои губы говорили ему «да.
Но прежде чем я сдамся ему на поруки, мне нужно знать одно:
– Подожди, —прошептала я, отстраняясь от мужчины. Его затуманенные глаза смотрели на меня с таким желанием, что у меня сводило низ живота, – Почему именно я? Ты мог получить любую женщину.
От ответа Ланского зависело все. Я не могла по-настоящему отдаться ему, зная, что я для него лишь интрижка по договору о повышении сотрудника Земцова. С тех самых пор, когда я вошла в кабинет Михаила Игоревича, чтобы отчитать его за жуткое предложение переспать с ним, я начала чувствовать то, что не должна. Запретные чувства заполняли меня с каждой секундой, что я проводила рядом с ним.
Я загорелась. Впервые за долгие годы тления я вдруг снова горела. Желанием, жаждой, страстью. И я видела взаимность в глазах Ланского.
Мужчина обхватил ладонями мое лицо и загадочно улыбнулся.
– Я влюбился в тебя еще семнадцать лет назад, Виктория, – прошептал он, поглаживая мои щеки, – и, случайно увидев тебя снова спустя столько лет, я понял, что все еще чувствую это.
Что? Семнадцать лет назад? О чем он говорит?
– Что это значит? – не веря своим ушам, переспросила я, – Разве мы знакомы?
Ланской по-доброму усмехнулся.
– Ты не помнишь тощего паренька из соседней парадной? – мужчина отпустил меня и сделал шаг назад, чтобы я могла хорошенько осмотреть его – высокого, атлетичного красавца, – Не помнишь, что сказала, когда я притащил тебе букет ромашек и твой портрет?
Я часто заморгала, словно это помогло бы мне окунуться в водовороты памяти. Вокруг меня было много мальчишек, но я никогда никем серьезно не увлекалась, и это помогло мне сохранить себя невинной до встречи с мужем.
Перебирая в голове воспоминания, я вдруг наткнулась на то самое и широко распахнула глаза. Не может этого быть…
– Миша? – прошептала я, не веря своим глазам.
Мне было пятнадцать или около того, а ему, должно быть, в районе двадцати. Я часто видела, как он смотрел в окно, когда мы с подружками хохотали, катаясь на качелях во дворе. Я смутно помню его лицо – только холодные голубые глаза, которые ничуть не изменились. Разве что стали еще холоднее. В остальном тот парнишка был совершенно не похож на Ланского, который стоял передо мной полуголый в центре Брюсселя.
Миша, которого я смутно помню, был долговязый и худощавый. Он практически ни с кем не общался, потому что все свободное время проводил в учебе. Кажется, он тогда учился в архитектурно-строительном. Мама хвалилась умным соседом, а я даже не думала, что тот Миша однажды превратиться в такого…Ланского.
– Ты вспомнила, что сказала мне, когда я решился открыть тебе свои чувства? – мужчина прищурился, с интересом наблюдая за моим изумлением.
Он знал, что я шокирована. И он имел полное право наслаждаться моим состоянием.
Я помотала головой, потому что эпизод с ромашками напрочь вымыло их моей памяти.
– Пойдем в номер, я тебе напомню, – он загадочно улыбнулся, увлекая меня в сторону отеля.
Пока мы поднимались в лифте, держась за руки, словно влюбленные дети, я все пыталась вспомнить момент, когда отказала ему. Судя по всему, для молодого человека этот отказ стал отправной точкой.
В номере Ланской поставил мой чемодан в угол и, дождавшись, когда я сниму кроссовки, подхватил меня на руки. Ничего не говоря, он занес меня прямиком в ванную и, продолжая улыбаться при виде моего растерянного лица, помог мне стянуть свитшот.
В его глазах плескалось желание – дерзкое, игривое, будто ему не просто хотелось наконец получить меня, но и немного наказать меня за то, что много лет назад я посмела ему отказать.
– Что я тебе тогда сказала? – спросила я, отвлекая Ланского от созерцания моей груди, призывно выглядывающей из лифчика.
– Ты в тот день была очень расстроена, – пробормотал он, не поднимая на меня глаз. Его пальцы отогнули ткань лифа в сторону, подставив под голубой взгляд острый розовый сосок. Ланской рвано выдохнул, – твоя кожа сводит меня с ума.
От касания его пальцев по моему телу побежали мурашки, и я, чувствуя, как внутри разгорается пламя, решила подыграть. Я сняла лосины и отбросила их в сторону. Сделала максимально равнодушное лицо и последовала к душевой кабине, наслаждаясь тем, с какой жадностью Ланской провожает мою фигуру.
– Расскажешь остальное в душе? – игриво спросила я. Не дождавшись ответа, я отвернулась и стянула через верх лифчик. Не успела я опустить руки, как Ланской уже стягивал с меня трусики.
– Я принес тебе ромашки, – горячий шепот прошелся по моей шее. Я уперлась руками в стену, ощутив, как к моему заду прижался горячий член Ланского. – И портрет, который я нарисовал сам. Знаешь, я был влюбленный идиот, – он усмехнулся, покрывая поцелуями мою шею.
Я выскользнула из его объятий и шагнула в душевую. Ланской последовал за мной и тут же сгреб меня в свою хватку, будто отсутствие контакта с моей кожей делало ему больно. От того, как сильно я была необходима ему, мне становилось только жарче.
Одной рукой прижимая меня к своему обнаженному телу, второй он включил воду. Сначала нас окатило слишком холодным потоком, и я ахнула от того, как ледяные капли оросили мое горячее тело. Вода быстро нагрелась, но Ланской от моего вскрика завелся еще больше.
Он зажал меня между стенкой душевой и своим телом. Вода поливала его спину – мне же доставались лишь редкие капли. Мужчина потерся членом о мое бедро, и я застонала, когда он накрыл мой рот своим поцелуем.
– Что было дальше? – спросила я, оторвавшись от требовательных губ Миши. – Что я сказала?
– Какая ты хитрая, – он улыбнулся дьявольской улыбкой. Его рука потянулась к флакончику с гелем, – Сначала я тебя помою…
Голодно осматривая меня глазами, мужчина выдавил ароматный гель на ладони и провел по моим плечам. Я выгнула спину, и руки Ланского массирующими движениями ощупали мою грудь. Ахнув от удовольствия, я вцепилась в его мокрые плечи и привлекла мужчину ближе. Наши тела слились в скользком танце – мы гладили и ощупывали друг друга словно сумасшедшие, которые никогда не касались обнаженного тела.
И в какой-то мере так оно и было. В моей жизни был лишь один мужчина – и он никогда не заботился о том, чтобы ночь с ним стала для меня чем-то, что я никогда не забуду. Важно было одно – прийти к оргазму Никиты, а что там до моих чувственных пожеланий – уже никому не интересно.
Сейчас с Ланским у нас была не просто прелюдия. Наши души общались через единение тел, и, казалось, нужно вжаться друг друга еще ближе, чтобы услышать, о чем они шепчутся.
Неужели я правда могла отказать ему? Если бы тогда семнадцать лет назад я по-настоящему заглянула в его глаза, увидела бы я этот же свет, пронизывающий меня насквозь сейчас?
– Я так долго тебя искал, – одурманенный голос Миши донесся до меня сквозь плеск воды.
Я ощущала его руки везде, и моя кожа там, где ее касался Ланской, таяла словно шоколад на летнем зное. Каждая клеточка моего тела сгорала от нетерпения отдаться этому мужчине.
Словно услышав мои мысли, Ланской выключил воду. Он первый вышел из душа и протянул мне руку. Беззаботно рассмеявшись, я вышла следом. Мы вытерлись полотенцами, ни на миг не переставая поедать друг друга глазами.
– Я хочу тебя, – искренне шепнула я, отбросив полотенце в сторону.
– Хочу, – эхом отозвался Миша.
Он подхватил меня на руки, будто принцессу, и вынес из ванной комнаты. Окна были зашторены, но, я уверена, на столицу Бельгии медленно опускался рассвет. И, подумав об этом, я снова счастливо рассмеялась.
Я в руках сильного мужчины, который, похоже, действительно влюблен в меня. Мы в Бельгии. Занимаемся любовью на рассвете. Жизнь кажется сказкой, если не позволять себе думать о будущем. Возможно ли оно для нас?
Ланской уложил меня на кровать и тут же опустился следом, но чуть ниже. По его взгляду я поняла, что он собирается сделать, и прикусила губу от предвкушения. Казалось, целый мир крутится вокруг меня одной.
Миша раздвинул мои ноги и, обхватив ладонями мои ягодицы, принялся покрывать колючими поцелуями кожу моих бедер. От приятных ощущений я стала слегка извиваться, поглаживая свою грудь. От одного вида моего наслаждения Ланской сдавленно простонал.
– Виктория…, – прошептав мое имя, он опустил лицо, и тут я ощутила, как его язык ловко очертил границы клитора.
Я выгнула спину и вскрикнула, не удержав порыв. Ланскому понравилась моя реакция, и он принялся изучать языком мою влажную от возбуждения киску.
– Да! О боже…дааа, – стонала я, сминая телом простыни. – Не останавливайся…, – взмолилась я, когда язык Миши ускорил темп. – Еще!
После душа я была настолько разгоряченной, что оргазм не заставил себя ждать. Вцепившись ногтями в предплечья Ланского, я закричала от удовольствия. «Я хочу, чтобы ты кричала» – сказал он в самолете, и я не намеревалась больше сдерживаться. Меня переполняли чувства. Во мне горел такой огонь, что, если я не буду кричать – сгорю заживо.
И пусть на меня пожалуются достопочтенные бельгийцы.
Не дожидаясь, пока меня отпустит, Ланской подтянулся выше и, присел на колени между моих ног. Он глянул в сторону тумбы, вероятно, присматривая презерватив, но я так хотела его внутри себя, что не могла ждать.
Приподнявшись на локтях, я подвинулась ближе и рукой направила огромный член в свою дырочку. Рвано выдохнув, Миша придержал меня за поясницу, позволяя устроиться на его ногах поудобнее. Обхватив ладонями его шею, я медленно опустилась на его орган. Блаженство заполнило меня изнутри, а ведь он еще даже не начал двигаться.
Я зажмурилась, привыкая к ощущениям. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Настолько хорошо, что я никогда не смогу вернуться к сексу с мужем.
– Ты просто невероятная, – восхищенно прошептал Ланской. Я раскрыла глаза и увидела, как он осматривает мое тело, придерживая меня за поясницу. Медленно он начинает двигаться внутри меня, и я не замечаю, как двигаюсь ему в унисон. Мы снова танцуем танец, и я не слышу и не вижу ничего, кроме этого мужчины.
Он везде. Снаружи и внутри. Его руки требовательно сжимают мою грудь. Его губы целуют мои, его язык терзает мой. Его член яростно вбивается в меня, и я едва удерживаю себя на земле. И в этот миг Ланской облизывает большой палец и запускает ладонь вниз. Он надавливает на мой клитор и слегка оттягивает его вверх. Не знаю, что это за хитрость, но от более чувствительного соприкосновения с его телом меня уносит за облака.
Я откидываю голову и кричу от удовольствия, пока Ланской продолжает двигаться внутри меня. На короткий миг он вытаскивает член, но только для того, чтобы развернуть меня. Я упираюсь руками в изголовье кровати и прогибаюсь в спине. Мой сексуальный босс проводит ладонью по еще пульсирующей киске и снова входит в меня, сжимая мои ягодицы.
Перевозбужденная, я запускаю руку между ног и, пока Ланской трахает меня сзади, я массирую клитор, чтобы ощутить сладостный спазм снова. В этот раз нас накрывает одновременно. Я вздрагиваю от удовольствия и сжимаюсь от судорог. Следом за мной с львиным рыком кончает Ланской. Его пальцы до боли сжимают мои бедра, пока мы оба дрожим от удовольствия и не можем разъединить тела.
Наконец Миша ложится рядом и прижимает меня к себе. После секса тело окутывает усталость, и сон подбирается совсем близко.
– Тогда ты сказала, что тебе нужен мужчина, который вытащит тебя из дерьма, – признался Миша, шепча мне на ухо.
Неужели я могла сказать такое в пятнадцать лет? Впрочем, я тогда переживала тяжелые времена и действительно мечтала, что придет принц и заберет меня в светлое будущее.
– Я стал тем, кто может вытащить тебя откуда угодно. – его губы на моих плечах, и я засыпаю, слушая его низкий голос, – Я нашел тебя и больше никуда не отпущу.
Мы засыпали, еще не зная, что готовит нам судьба…
Глава 8
Утром я проснулась не от ласковых поцелуев, а от едва сдерживаемых ругательств, доносящихся из второй комнаты. С трудом разлепила глаза после короткого сна. Я не видела часов, но мне вряд ли удалось поспать хотя бы три часа.
Нужно собраться. Привести себя и мысли в порядок. Впереди важная работа: Миша будет презентовать потенциальным партнерам проект, а я – переводить его на французский. Назвав босса по имени, я улыбнулась сама себе. Между нами все произошло. Это было по-настоящему.
И это было незабываемо.
Это либо лучшая ночь в моей жизни, либо ошибка, за которую я буду расплачиваться до конца своих дней.
Причина моей глупой улыбки снова выругался в смежной комнате. Тревога зажгла внутри меня тонкий фитилек. Я пошарила рукой по тумбочке и, ухватив телефон, первым делом проверила сообщения от мужа. Мне важно было знать, как мой отъезд переживает Ариша.
Но от мужа не было никаких вестей. Тогда, пользуясь тем, что Миша занят, я набрала Никиту сама.
– Вы сделали это? – первое, что спросил муж, сняв трубку.
– Как Ариша? – в этот же момент спросила я и тут же усмехнулась тому, какие разные у нас приоритеты.
– Она в гостях, – коротко ответил Никита и уже собирался вернуть меня к проблеме секса с его начальником, но я не позволила.
– В каких еще гостях? – на часах было шесть утра по Брюсселю. В Питере – семь. Вряд ли Никита отвел дочь в гости так рано, а, значит, он оставил нашу малышку ночевать не дома.
– Она с няней, ясно? – муж на том конце начинал психовать.
– С каких пор у нас есть няня? – я вскочила с кровати и, прижимая телефон к уху, надела халат. От него пахло вчерашним гелем для душа, но мне сейчас было не до романтических воспоминаний. – Ты оставил ребенка с чужой женщиной?
– Угомонись, Вика! – грубо прикрикнул муж, – Это Анна Викторовна, она работает в детской комнате в офисе. Ариша ее хорошо знает. Я доплатил ей.
От возмущения у меня выбило из легких воздух.
– Ты сбагрил ей нашу дочь? Никита, тебе дали отпуск, чтобы ты был в это время с ребенком! – я перешла на крик, забыв о Ланском в соседней комнате.
– Мне нужно работать! – спорил муж в ответ, – Какой, к черту, отпуск?! – шумно выдохнув в трубку он добавил более спокойным тоном: Переспишь с Ланским, и тогда я получу то, что заслуживаю. Там и поговорим про отпуск.
Я беззвучно рассмеялась и сухо ответила мужу:
– Надеюсь, ты получишь то, что заслуживаешь, уже очень скоро. – В эти слова я вложила все свое раздражение, но Никита не заметил двойного смысла.
– Так у вас все было? – ровным тоном поинтересовался он.
– Было, – коротко ответила я, – Забери ребенка сейчас же! И…готовься к повышению.
Все верно, я выполнила свою часть уговора, хоть это и перевернуло мою жизнь с ног на голову. Мне еще предстоит свыкнуться с новой реальностью. Но жалею ли я о том, что произошло? Ни капли.
Переживаю лишь о ребенке, которого сдали чужой тете за доплату.
Я рыкнула от злости и, сбросив вызов, отшвырнула телефон на кровать. Краем глаза увидела, что в дверях, оперевшись на косяк стоит Ланской. На нем лишь трусы, и я снова удивляюсь тому, как ему удалось из того тощего соседа стать эталонным красавцем.
– Паршивое утро, – то ли спросил, то ли констатировал он, устало глядя на меня. Недосып, хоть и после прекрасной ночи, сказывался на нас обоих.
– Паршивое, – согласилась я.
Хотелось кинуться в его объятия за поддержкой, но я не понимала, какими теперь были наши отношения. Имела ли я право рассчитывать на что-то, что выходит за рамки договора о повышении моего мужа?
– Что у тебя случилось? – обеспокоенно спросил он, но я только отмахнулась.
– Муж не хочет справляться с обязанностями отца, – я глянула в открытое окно, где уже вовсю светило солнце, – Нужно собираться на презентацию.
– Презентации не будет, – холодно ответил Миша.
Он пересек комнату в несколько шагов и заключил меня в объятия, будто здесь и сейчас я была его единственным поводом для радости.
– Почему? – я обхватила руками гладкий мужской торс и глубоко вдохнула этот чудесный древесно-цитрусовый аромат Ланского.
– Конкурент сунул свои лапы раньше меня, – Миша звучал расстроенно, и мне стало жаль. Я знаю, как долго готовилась эта презентация, – Не понимаю, как Ракитин пронюхал о моей поездке. Все готовилось тайно.
Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть в его голубые глаза, подернутые пеленой сомнения.
– Может, это просто случайность? – наивно предположила я.
Ланской рассмеялся, поглаживая меня по щекам.
– Не случайность. Просто, похоже, у нас в компании завелась крыса. И, когда я ее найду…, – глаза мужчины зловеще блеснули, и я заранее пожалела того, кто вызовет его гнев.
– Я уверена, все наладится, – тихо пробормотала я, надеясь успокоить Ланского, и это сработало. Он отвлекся от темных мыслей и поцеловал меня так нежно, что сомнений не оставалось – ночь со мной для него не просто часть договора с Никитой.
– Мне жаль, но придется улететь сегодня, – оторвавшись от моих губ, произнес он, – мне нужно убедиться, что другие важные документы не утекли в офис конкурентов.
– Все в порядке, я тоже хочу поскорее обнять дочь, – я поджала губы, все еще не зная, как разруливать жизнь с учетом изменений, и Миша, будто читая мои мысли, крепко обнял руками мою талию и, глядя прямо в глаза, заверил меня:
– Помнишь, я сказал, что вытащу тебя из любого дерьма? – я кивнула, – я не шутил. Я слишком долго ждал тебя, Виктория, и теперь не могу отпустить.
– Но у меня муж, ребенок…, – я отвела взгляд, и тогда Ланской поднял мое лицо за подбородок и заставил снова посмотреть на него.
– Ты и твой ребенок – величайшая ценность моей жизни. Все, чего я добивался все это время, было только ради этого момента, – мужчина нежно коснулся губами моих губ и с ухмылкой добавил, – а вот твой пока еще муж меня мало интересует. Хоть мы и должны ему кое-что.
– Ты собираешься повысить Никиту? – удивилась я, думая о договоре моего мужа с Ланским.
Миша загадочно улыбнулся.
– Я всегда выполняю условия договора.
Что-то мне подсказывало, что этот договор еще удивит нас всех.
***
Я с трудом смогла уговорить Ланского отправиться заниматься делами компании. Он рвался заехать ко мне домой, чтобы забрать вещи и дочь, но я не была готова к таким резким изменениям. Мне нужно было время, чтобы со всем разобраться. Чтобы подготовить дочь к тому, что мы с ее папой будем разводиться.
А мы точно будем разводиться. После того, что было между мной и Ланским, я не смогу видеть в Никите мужчину. Не того, кого мне хочется целовать. Касаться. Не того, рядом с кем я чувствую себя любимой и желанной женщиной.
На мое решение повлиял не только Миша и чувства к нему. Сам Никита, толкнув меня в объятия босса, стал причиной того, что мое последнее чувство к нему – уважение – растаяло в облаках. Если бы он любил меня, он не дал бы этому случиться. Но Никита был уверен, что не сможет меня потерять. Он и выдумать не смог бы, что богатому принцу Ланскому понадобится всерьез связываться с простушкой из декрета.
Но, только оказавшись рядом с Ланским, я вспомнила, какой была до того, как брак с Никитой высосал из меня все соки. Я была яркой, инициативной. Дерзкой и сексуальной не только внешне, но и внутренне. Я могла бы выбрать любого мужчину. Я могла бы выбрать достойного. Но я дала шанс настойчивому москвичу Никите Земцову, который своей глупостью привел меня к настоящей любви.
Да, я влюбилась в Мишу. Это случилось, когда я вошла в его кабинет, чтобы заявить о своем отношении к его унизительному договору с моим мужем. Ланской был великолепен. Воплощение силы и надежности. Стена, за которой можно позволить себе быть женщиной.
Но я не могла не переживать об Арише. Как познакомить ее с Мишей? Привыкнет ли она? Не станет ли его ненавидеть? И как Миша отнесется к тому, что в один момент он получил семью? Все слишком сложно, и я не знаю, как со всем разобраться.
«Я вытащу тебя из любого дерьма».
Я верю тебе. Верю.
Дома меня встретила свекровь. Они с Аришей читали книжки. Увидев меня, дочь кинулась в объятия со счастливой улыбкой на лице. Переполненная эмоциями, я разрыдалась. Обнимала, целовала свою девочку и не могла перестать извиняться перед ней за все сразу: за отъезд; за то, что ей пришлось провести ночь у чужого человека; за то, что ждет нас впереди…
– Моя малышка, я так тебя люблю, – бормотала я, наслаждаясь ароматом волос своего ребенка.
– Мамочка, как хорошо, что ты дома, – ласково сказала дочь, – я так соскучилась!
– И я, Ариш, и я тоже.
Наш момент любви прервала свекровь. Она встала в дверях и посмотрела на меня с укором, будто знала, что из-за меня в нашей семье скоро все пойдет наперекосяк.
– Где Никита? – спросила я первая, прежде чем Маргарита Петровна выскажет мне свою неприязнь.
– Не знаю. Арину утром привез и ушел счастливый, – ответила она. Женщина окинула меня озадаченным взглядом. Ей было интересно, что между нами происходит. И почему ее сын такой счастливый, когда жены нет рядом.
– Ясно, – безразлично ответила я.
– Я уезжаю сегодня вечером, – с некоторым недовольством добавила свекровь, как бы намекая, что нам лучше бы обо всем рассказать ей до отъезда.
Я усмехнулась и кивнула.
– Хорошо. Москва без вас соскучилась, – больше разговаривать со свекровью не хотелось. Я подхватила дочь на руки и вместе с ней отправилась на кухню. Хотелось горячего кофе, чтобы расставить мысли по полочкам.
– Мам, ты сегодня никуда не уйдешь? – хлопая глазками, спросила Ариша.
– Нет, малышка, сегодня мы проведем вечер вместе, – я чмокнула ее в макушку и поставила чайник на плиту.
Я попросила у Ланского дать мне время на то, чтобы устаканить все. И в этот период мы не должны рассказывать кому бы то ни было о наших отношениях. И, хотя я смутно представляю, как завтра буду смотреть на него в офисе без огня в глазах, эта передышка нужна прежде всего мне самой.
***
Никита появился ближе к вечеру. Окинув меня восхищенным взглядом (видимо, был благодарен за грядущее повышение), он подхватил сумки своей мамы и пошел в машину.
Ариша попрощалась с бабушкой, я коротко кивнула свекрови и пожелала ей хорошего пути. После парочки неодобрительных взглядов в мою сторону Маргарита Петровна все-таки покинула квартиру.
Мы с дочкой отправились чистить зубы и укладываться спать. Весь день от Ланского не было сообщений, и я стала переживать. Когда малышка уснула, я ушла в ванную, чтобы умыться. Мой телефон на стиральной машинке провибрировал дважды. Я провела по дисплею и увидела два сообщения от Миши.
«Все в порядке?»
«Без тебя сам не свой»
Не успела я ничего ответить, как следом пришла фотография – чудесный вид на вечерний город из окна Мишиного кабинета.
Отвечаю:
«Что с бумагами? Все нормально?»
Ланской тут же набирает сообщение:
«Куда больше меня интересуешь ты»
«Я в норме. Ты узнал, кто слил информацию о презентации?» – отправляю Ланскому, сомневаясь, не слишком ли холодно отвечаю ему. На самом деле я, конечно, хотела бы быть с ним чувственной, но сейчас, оказавшись в стенах своей квартиры, я будто вернулась в реальность, в которой не верю, что будущее между нами возможно.
«Мои ребята скоро докопаются до правды» – ответил Миша. Видимо, он нанял детектива или кого-то в этом роде.
Скоро прилетает такое сообщение:
«Я хочу сейчас думать о другом»
А следом фотография: Ланской держит в ладони то самое красное белье, которое подарил мне перед отъездом в Бельгию. Он хотел, чтобы я была в нем, но все закрутилось так быстро…
«Хочу слышать твои стоны, любимая» – пишет он.
Мои щеки тут же краснеют. Не знаю, от чего именно: от возбуждения, медленно расплывающегося по телу, или от того, что он назвал меня любимой.
Не думая ни секунды, я распускаю волосы и перекидываю их на одну сторону. Снимаю халатик и приспускаю бельевой топ ниже – так, чтобы было видно ложбинку. От мыслей о Ланском мои соски виднеются через тонкую ткань. Я быстро делаю фотографию и отправляю ее в чат.
