Лила Каттен
Пешка. Игра в любовь
Пролог
Нервно поправляю лиф кремового свадебного платья в форме «сердца». Поднимаю букет невесты с комода и рассматриваю. Нежные лавандовые бутоны лизиантуса, которые плотно прижимаются друг к другу в полусферической композиции вперемежку с белыми фрезиями. Изумительный.
Он обошелся нам с Ваней почти в пятнадцать тысяч. Что уж говорить о платье и прочем?
Все, чего хотела я – это свадьба. Мать моего жениха – пышное торжество ее единственного сына, который делает первый шаг на пути к счастью – создание семьи.
Я не говорю, что мне не нравится все это безумие, я девушка и мечтала о чем-то восхитительном. Но есть разные нюансы.
Есть то, что меня нервирует. Я вздрагиваю на каждый шум за дверью.
Моя подруга пошла проверить, начнется ли свадьба вовремя. Мать Ивана выразила свое восхищение от ожидания, когда я стану для нее законной невесткой. И вот меня оставили одну.
Дрожь проходит по всему телу, словно поглощая в себя, и не отпускает, пока дверь со скрипом открывается и в комнату входит тот, кому не нужно представление. Я знаю, что это он. Мне даже не нужно поворачиваться и спрашивать. Но лучше видеть своего врага в лицо. Человека, которого ненавижу всей душой.
Резкий разворот и я почти впечатываюсь в его грудь, но умудряюсь устоять и после сделать шаг назад.
– Что ты здесь делаешь, Макс? – голос почти спокойный.
– Пришел проверить невесту своего друга, – ленивая поза и взгляд, который блуждает по моему телу, бесят.
– Иди к черту.
– Ты слишком напряжена, Женя. Я могу сделать тебе массаж, – он насмехается.
– Только посмей коснуться…
– Мы оба знаем, что я посмел, – поднимает обе руки демонстрируя ладони и шевелит пальцами. – И могу сделать это снова.
– Я тебя ненавижу.
– Отлично. Потому что я не планировал, чтобы ты в меня влюбилась или решила стать моим другом.
– Какой же ты идиот, – оглядываюсь и ищу пути спасения, которых заранее знаю – нет.
– За эту минуту ты успела оскорбить меня по меньшей мере один раз и послать к черту. Не очень вежливо, не находишь?
– Проваливай из комнаты. Сейчас начнется свадьба, мне нет до тебя дела. Иван сотрет тебя в порошок, если увидит здесь, рядом со мной.
– Уверен, что так он и поступит.
Меня резко бросает в холод, который вызывает тошноту, от его смешка.
– Знаешь, ты почти красива в этом платье. Но мне больше понравилось, как ты смотрелась без всего.
Моя рука взлетает вверх и почти опускается на его мерзкое лицо, но он перехватывает кисть, сжав ее довольно сильно.
– Отпусти, ублюдок.
Макс делает еще больней, и мои глаза становятся влажными.
– Рискни сделать это снова.
У меня нет больше слов в его отношении. Он знает, как я отношусь к его отвратительной персоне и ему плевать. Я даже не понимаю почему он здесь. Мне казалось, что Ваня выставил его за пределы семьи и близкого круга. Но в итоге он пришел на нашу свадьбу.
– Уверен, у тебя масса вопросов, Женя, – растягивает мое имя, будто прямо сейчас занимается с ним сексом.
– Ты ничего не знаешь обо мне.
– Правда? Мне казалось, что я знаю гораздо больше, чем твой женишок и любой, кто с тобой знаком.
Макс дергает меня так, что я разворачиваюсь и он, встав вплотную прижимает к себе спиной, не дав возможности выбраться из захвата.
– Пусти… Ты больной кретин…
– Тише девочка, нам не нужны свидетели не так ли?
Мне приходится прикусить язык, потому что он прав. Но я поднимаю ногу и наступаю каблуком на его ступню и радуюсь, когда он стонет от боли. Хотя по-прежнему нахожусь в его руках.
– Тебе повезло, что у нас мало времени, потому что иначе, я бы заставил тебя заплатить за то, что ты сделала.
– Уходи или клянусь богом, закричу…
– Тогда мне стоит остаться и посмотреть на то, как ты объяснишь всем этим высокопоставленным козлам, почему ты это сделала.
Вздыхаю и позволяю усталости упасть на мои плечи.
– Чего ты хочешь?
– На самом деле я пришел пожелать отличного замужества.
– Почему я не верю тебе?
– Потому что я лгу?
– Ты не скажешь правду, не так ли?
– Верно, красавица, – шепчет на ухо, но я отмахиваюсь, и он смеется. – Ты узнаешь причину уже скоро. А пока расскажи, как сильно ты желаешь выйти замуж за этого идиота?
Меня повергают в шок слова Макса о Ване. Разве они не друзья?
– Идиот здесь только один, это ты.
– А мне казалось, что тот, кто простил невесту, и повел ее к алтарю после измены является идиотом и трусом, разве я ошибся?
– Отпусти мерзкий гад, – сгибаю пальцы и впиваюсь острыми ногтями в кожу его рук.
Он шипит и, наконец, дает мне свободу.
– Мы с Ваней помирились, и тебя это бесит. Ты завистник и неудачник. Поэтому пытаешься нам мешать.
– Ух, как громко ты защищаешь его. Подумай, Женечка, хорошо подумай… На той ли стороне берега расположила свой красивый зад.
Не успеваю ответить ему, так как в дверь стучат трижды.
– И это говоришь мне ты? Проваливай и не мешай нам.
Я поправляю фату, удивляясь, что Лена так и не появилась.
Подхожу к двери. Ее открывает сотрудник этой красивой церемонии.
Делаю шаг вперед, выйдя за дверь, но Макс резко перехватывает меня. Одной рукой поперек живота держит, второй зажимает мой рот, когда я пытаюсь закричать. Однако…
Напротив открывает другая дверь. В ней Ваня находился до церемонии, я знаю. Но выходит оттуда не он…
Девушка с большим беременным животом. В платье белом, с букетом.
Она красива. Идеальный макияж не хуже моего, фата и прическа. Невеста!
Незнакомка одаривает меня оценивающим и насмешливым взглядом, а после, под красивую мелодию, которую я выбирала с Ольгой Федоровной, ступает вперед. Идет по проходу, под не менее громкий шепот. Встает рядом с моим женихом и обменявшись клятвами, становится его женой.
Все это время, Макс держит меня. Сначала он держит, чтобы не стала орать, буянить и портить праздник. Потом, чтобы не рухнула на пол. Разве можно поверить в такое? Я скорее решила бы что мои глаза меня обманывают, чем в правдивую картинку на том конце церкви.
Никто не понимает.
Я, возможно, уже догадалась, но не уверена, что способна на рациональные мысли.
После поцелуя молодоженов Иван берет слово.
– Спасибо, что пришли на нашу с Вероникой свадьбу. Полагаю, что вам интересно кто эта прекрасная девушка. Будьте знакомы – Вероника Гришина, в замужестве Попова, – все смеются. – К тому же у нас еще одна новость. Мы с Никой скоро станем родителями и очень взволнованы.
Родителями? Как такое возможно? Если мы вместе год? Этот мерзкий подонок мне изменял?!
Господи!
– Основной вопрос, почему вы наблюдаете мою свадьбу с Никой, а не с Евгенией? Ответ прост – она мне изменила. Это не домыслы. Я все видел своими глазами. Поверьте, там несложно было догадаться, что они занимались именно сексом, а не в доктора играли. Не так ли, Жень?
Все головы поворачиваются в мою сторону. Макс отступает на полшага, а я стою там. Униженная и растоптанная.
Наблюдаю за тем, как Иван берет невесту за руку и идет вперед. Прямо к выходу.
Когда они равняются со мной, Ваня наклоняется и спрашивает:
– А ты думала, что я позволю тебе остаться безнаказанной, дрянь. Что я реально с тобой помирился? Шлюха.
Я так растерялась, что у меня пропал голос.
– Спасибо, Макс, – подмигивает другу, стоящему позади меня, и уходит.
Я же заползаю обратно в комнату невесты и пытаюсь раствориться в собственных слезах. Уже сегодня интернет будет пестрить новостью об этом, и моя работа в фонде закончится. Все, чего я с таким трудом добилась, разрушено.
– Мне жаль рыбка, но я предупреждал, – шепчет этот змей за моей спиной и выходит к остальным гостям, оставляя одну, погребенную стыдом.
Глава 1
Некоторое время до событий пролога
Макс
– Черт возьми, я так устал, – в мой кабинет врывается Иван Попов и падает на диван.
Устал? Он? Протирать штаны в отцовской фирме при этом шевеля только парой пальцев, чтобы жать на кнопки мыши, играя в пасьянс?
Может, меня кто-то избавит от очередного нытья?
Я фыркаю, но ничего не отвечаю.
– Она меня доведет до сумасшествия, – предпринимает «друг» еще одну попытку, после того как чувствует мое нежелание спрашивать о том, что случилось.
Не то, чтобы мне неинтересно. Наоборот, мне важно знать многое и не потому, что я работаю в службе безопасности фирмы его отца. У меня совершенно иные причины.
Лишь поэтому я лениво откидываюсь в кресле и, сцепив руки на своем затылке, задаю вопрос:
– Мне стоит гадать с именем? Или ты, наконец, назовешь его сам.
– Что с тобой? Ты не в настроении? – открывает на пару секунд глаза, и снова его блондинистая голова падает обратно. – Ника. Она опять устроила истерику. Черт, беременность – это не круто. А мне еще три месяца терпеть. Я умру молодым, а ей наплевать. Потому что она села на мои плечи, вскрыла череп и ест мозги чайной ложечкой, чтобы подольше меня помучить.
Я почти смеюсь.
Он жалуется на любовницу. Уточнение – беременную любовницу. А вчера жаловался на невесту, с которой у него свадьба через два с половиной месяца, потому что они не могли решить, какого цвета будут цветы на церемонии. Я не представляю, что он собирается с этим делать.
– Что на этот раз? Ты не купил ей сумочку от какой-нибудь модной дряни вроде Шанель?
– Нет. С этим я справился, и она молчала двое суток, оставив меня в покое. Она требует публику, и первые роли.
Вот как? Удивительно, что эти женщины так рады упасть к ногам этого недомерка. Серьезно!
Он туп, немощен и физически, и эмоционально. Создает проблемы всем вокруг, и постоянно выходит сухим из любого дерьма, потому что у него есть деньги и добрые родители, которые любят целовать его в зад. При этом ему двадцать семь. Я старше всего на три года, но ни разу в жизни не жаловался и не скидывал свои проблемы на плечи родителей.
Меня почти тошнит от его нытья, которое он устраивает каждый раз из-за двух этих женщин, но я терплю эту тоску. На все есть причины, не так ли?
Единственное чего я не понимаю, учитывая, что знаком и с его любовницей, и с девушкой, что скоро станет, его женой, на хрен он нужен второй? Жене?
Ника – охотница за толстым кошельком. Из семьи со средним достатком. Понятные цели, понятные причины. Ничего интересного, кроме, пожалуй, внешности.
Женя – отличница и целеустремленная девушка. Борец по жизни. Воспитывалась бабушкой. О родителях найти информацию не удалось, хотя не скажу, что я сильно напрягался в этом отношении. И все же, она имеет два диплома и вкалывает в фонде матери своего жениха – Ольги Федоровны.
И при этом ей так же двадцать семь, как и придурку Ване.
Но благо, что мне нет никакого дела до этого всего. Моя цель давно определена, и на ней я сосредоточен.
Эта семья заплатит за каждую слезу моих родителей, как и моей сестренки…
– Ты меня слушаешь? – повышает голос идиот, садясь ровно, будто на сеансе психотерапевта.
– Нет, я думал кое о чем, не обращай внимания.
– Не могу, ты меня не слушаешь.
Будто он может сказать что-то интересное или умное.
– Я весь внимание, – облокачиваюсь обеими руками на стол, перенеся вперед вес.
– Говорю, что мне нужно отвязаться от Жени.
Информация закрепляется в голове.
На самом деле я удивлен. Потому что скорее решил бы, что он откажется от Ники и будет платить ей отступные в три раза больше, но не наоборот.
– Хм… – я обдумываю его слова. – Почему она?
– Скучно с ней. Да и сам знаешь, она скорее нужна матери в роли невестки, чем мне на роль жены. Она привыкла сдувать со своей протеже пылинки. А я чертовски устал.
– Ладно. И что ты думаешь с этим делать?
Ваня поднимается на ноги и начинает мерить шагами мой кабинет, действуя на нервы.
– Если я приду и скажу матери, что не женюсь на этой девушке, то в тот же момент буду подвешен за мошонку и ею и отцом. Черт, зачем я вообще в это ввязался.
– Понятия не имею, о чем ты думал, завязывая что-то серьезное с Женей. Она – это стабильность и долгосрочные отношения.
– Значит, ты должен был меня отговорить. А я помню только "Девушка для семьи", "Она идеальна", – кривляется.
– Пошел ты, я не нянька и не мог этого сказать.
– Ладно, ты прав, это слова матери. Но мне так просто из этого дерьма не выпутаться. Они привяжут меня к стулу и заставят сказать «да» в Загсе.
– Может, все будет не так плохо, если ты поговоришь с самой девушкой?
– О нет, я не переживу этого. Она дотошная и… черт, я не хочу этого делать, – разумеется, потому что это то, что он не умеет делать, а конкретно, нести ответственность за свои поступки.
Моя голова начинает пульсировать от этого разговора.
– Что ты предлагаешь? Убить ее?
– Нет, – вскидывает голову и смотрит, будто я говорил серьезно. – Даже не шути об этом.
– Ты ходишь из угла в угол, а все, что я услышал "мне нужно что-то делать".
– Макс, не капай и ты на мой мозг. Я думаю.
Ну да, будто мне нечем больше заняться, кроме как ждать пока его жалкий высушенный мозг алкоголем и черт-те чем еще, что-то гениальное выдаст.
– Нужно чтобы она мне изменила, – выдает умник, а я разряжаюсь смехом.
Он безнадежен.
– Ты закончил? – спрашивает, сунув руки в карманы стоя перед моим столом.
– Дай мне минуту, – отвечаю еле дыша.
– Рад, что тебе смешно, Жнецов, – он почти низвергает пламя из раздутого носа.
Притворно вытираю слезы и сажусь ровно.
– Итак, ты считаешь, что это лучший выход?
– Да. Моя мать чистоплюйка и она видит в Жене настоящего ангела. Порой, мне кажется, она думает, что та девственница до сих пор. А тут представляешь такую подставу. Ее любимица оказывается маленькой шлюшкой, которая изменила ее не менее любимому сыночку. Бам, свадьба отменяется.
Вот как они играют. Семейство Поповых и все, у кого есть эти бумажки.
Их суть. Их нутро, выжженное ощущением господства.
Мне больше не смешно.
Я зол, но этому идиоту об этом знать не стоит.
– Имеет смысл, – подтверждаю его предложение, которое дурацкое и нелепое одновременно.
– Смысл? Это чертовски идеальный план, – вскидывает руки в победном жесте.
Придурок.
– Ладно, допустим, этот план может сработать. Дело за малым?
– Ага. И ты удивишься тому, кто соблазнит мою невесту.
Он смотрит словно крыса на сыр. И мне не нравится этот взгляд.
– Только посмей произнести эти слова, – рычу на него, но он только смеется, говоря вслух:
– О да, ты с этим справишься дружище. Я в тебя верю. Если на кого и поведется моя невеста, так это на тебя.
Глава 2
Евгения
– Вечеринка? Вань, ты серьезно? – смотрю на него и не верю в то, что только что услышала.
– Как никогда. Поэтому надевай что-то… не знаю, клевое, времени куча еще и поехали.
– Стой, – беру его за руку и тяну обратно на кровать. – Сегодня суббота и…
– И? Нам по двадцать семь Жень, мы не можем просиживать наши лучшие годы, – подмигивает мне и улыбается, и встает на ноги.
– Я не хотела их просиживать. Этот день я планировала провести в нашей кровати, – томно опускаюсь на белые простыни, не прикрывая своего обнаженного тела.
Он смотрит на меня пару секунд и хлопает в ладоши один раз, потирая их.
– Обещаю тебе всю ночь без сна, но планам суждено сбыться. Родители уехали куда-то в Таллин или что-то в этом духе. Их дом в нашем распоряжении.
Потерпев неудачу, я кутаюсь в простыню и встаю, направляясь в ванную комнату.
Не скажу, что он тусовщик. Раньше, до того, как мы стали встречаться или жить вместе, хоть второе и произошло всего как два месяца, он гораздо чаще гулял. Его мама говорила, что только со мной он остепенился. Но порой случается вот такое, что он, загораясь идеей, просто не может остановиться.
Иногда сложно быть с ним. Быть той, кто может оставаться собой, но при этом уметь подстраиваться. Да и в своей жизни я всегда предпочитала учебу, затем ее сменила работа и постоянная занятость. Я не жалуюсь, однако, если в твоей жизни появляется вторая половина, ты не можешь с ней не считаться вовсе.
Включаю воду в душе и, бросив мешающую ткань на блестящий пол, достаю из шкафчика, висящего рядом с длинной столешницей на две раковины новый гель для душа, вспомнив, что старый бутылек выбросила утром.
– Ты мне не ответила, – доносится голос Ивана, а после появляется и сам он. – Так что ты скажешь о небольшом отдыхе?
Мы проспали до обеда, потому что буквально вчера вернулись в двенадцать ночи после «благотворительного» ужина с парой скупердяев, которые не знают, куда сунуть свои деньги. Но стоит зайти речи о детях, они тут же становятся в разы бедней и в сотни раз более занятыми, чем минутой раньше.
Мы ждали их полвечера, потому что их частный рейс задержали. Затем столько же слушали об их новой фабрике шуб из натурального меха.
ШУБ, боже! Меховая фабрика.
Нет, это их деньги. Они их заработали до копейки. Но черт возьми, если вы позиционируете себя как люди, которые готовы помочь безвозмездно, не тратьте время тех, кто не пустословит. Зачем громко кричать о своей миссии и благотворительности, если, по сути, они не стоили и минуты, потраченной вчера.
Я не могла уснуть, думая об этой паре престарелых… Уже все слова, точно-описывающие их, исчерпала.
Я злюсь до сих пор, стоя в ванной, и понимаю, что Ваня не виноват. Поэтому опускаю плечи смотря на него в отражении зеркала и поворачиваюсь, задать уточняющие вопросы.
– Какого рода вечеринка, Вань?
– Те, на которых все напиваются и творят что хотят.
– Боже, ты же шутишь?
Он ступает ко мне и подхватывает под бедра, делая шаг в сторону душа.
– Нет. Мы напьемся пива и станем творить непотребные вещи на втором этаже прекрасного отцовского дома, оставив народ внизу.
– Поверить не могу, что ты это организовал. Твоя мать в курсе?
– Я сказал, что мы с тобой планируем прием.
– Боже, ты не мог этого сделать. Прошу, скажи, что это неправда. Когда она узнает…
– Если, ты хотела сказать. Просто ты не знаешь, как работает клининговая служба, если им приплатить.
Деньги. Все решают они.
Я закатываю глаза, когда он целует меня в шею, и ощущаю, как на мой лоб попадают теплые капли воды, прежде чем обрушивается весь поток.
– Итак, твой вердикт? – кручусь перед Ваней спустя три часа в коротком голубом платье, босоножках на высоком каблуке и волосами, спадающими мне на спину.
– Черт, а ты горячая штучка, Евгения Сазонова, – кружит меня вокруг моей оси танцуя.
– Ммм, лучший комплимент, – целую его в губы и, взяв сумочку, жду, когда найдет свои ключи.
– Серьезно, я ненавижу то, что они всегда теряются.
– Вань, я купила красивую ключницу в форме капли серой, которую расположила на комоде в прихожей.
– Сомневаюсь, что я воспользовался ей.
– Тогда пошли в гостиную.
Это становится смешным. Каждый раз он их теряет. Пусть наша квартира огромная, но потерять ключи, перемещаясь лишь от входа до спальни? Только он может это сделать.
– Я чертовски уверен, что не клал их на журнальный стол, – забирает связку из моих рук и пробормотав еще что-то под нос идут дальше.
– Я ничего тебе не сказала, поехали, – иду позади посмеиваясь.
Мы спускаемся на парковку. Садимся в его любимую машину, название которой я даже не пыталась запоминать и уезжаем в загородный дом его родителей.
Мне уже стыдно перед Ольгой Федоровной за то, что еще даже не произошло, но уверена, что Ваня обо всем позаботится.
Мой телефон вибрирует. Я отвечаю на некоторые письма, связанные с фондом, в котором я рада «жить». Это не просто работа. Это действительно жизнь.
Никто не может прийти туда, оставляя дома сердце. Наша работа сложна и неоценима. Потому что никто и никогда не сможет оценить жизнь ребенка или нуждающегося человека в шансе на годы без болезни и боли. На будущее… Это сложно. Но я справляюсь. Потому что порой, все выше пронесенное в моей голове приходится перечеркнуть.
Цена есть. Иногда это сотни тысяч, иногда десятки или миллионы.
Да, мы не можем помочь всем. К сожалению, это просто невозможно. Будь проклята система, и все эти бюрократические заморочки. Будь прокляты деньги, которые встают на пути этих малышей. И будь прокляты все те болезни, которые отравляют жизнь ни в чем не повинным людям.
Это жестоко. И это убивает каждый раз, когда ты не успеваешь, как бы ни старалась.
Оставляю мысли о работе и улыбаясь принимаю руку Вани, который уже открыл мне дверь машины, как настоящий джентльмен.
Мы входим в дом, где уже полным ходом идет приготовление к вечеру.
– Ты нанял персонал?
– Должен же кто-то приносить мне новое пиво.
– Пиво?
– Я не притронусь к чему-то другому.
– Ты прелесть, – притягиваю его лицо и чмокаю в губы.
– У нас осталось полчаса. Можешь пока проверить, все ли идет как надо, я сейчас.
– Хорошо. Только не теряйся.
– Ни в коем случае, скоро все придут.
Снимаю накидку, потому что взяла ее на случай, если вечеринка переместится на улицу к позднему вечеру и иду, разумеется, на кухню.
Закуски, напитки, все атрибуты для коктейлей. Посуда.
Все выглядит идеальным.
Принимаю из рук бармена безалкогольный коктейль и собираюсь выйти в гостиную, как натыкаюсь на…
– Макс, боже, – еле успеваю спасти наряд, отскочив назад от бокала, что не помогает ему, когда половина остается на его футболке-поло.
– Женя, твою ж… Серьезно? Я только вошел, а ты уже обмениваешься любезностями?
– Ты подкрался ко мне со спины. В своем уме?
– С утра был, – оттягивает липкую ткань и смотрит с отвращением на то, как капли стекают к его ногам.
– Пошли, дам тебе что-нибудь из вещей Вани, – закатив глаза ступаю вперед, попросив бармена сделать новый коктейль.
