Лили Мокашь
Торвинг и его радуга
Ханс взглянул на ладонь лепрекона и на мгновение Торвингу показалось, что у гостя задёргалась губа, отчего лепрекон поспешно снял руку и на всякий случай отодвинулся подальше. Чтобы как-то задобрить посетителя, он спрыгнул с табурета и отправился к погребу за самым дорогим вином из запасов. Когда Торвинг вернулся, он заметил, что незнакомец снял капюшон и принялся разглядывать себя в небольшое ручное зеркало. Благородство дорогой ткани меркло по сравнению, со словно вылепленными искусным мастером, чертами лица Ханса – до такой степени он был красив, даже по мнению лепрекона. Но Мульч не обманулся образом мужчины, скорее наоборот: разглядел в нём преимущество для себя, которое обязательно поможет довести сделку до конца.
– Только представь, – Торвинг чуть не сделал реверанс, разливая с табуретки вино в припасённые для особого случая бокалы. – Вместо вывески повесить фамильный герб, а в зале задрапировать стулья изумрудной тканью под цвет бездонных глаз хозяина. Кстати, тут даже есть прекрасное место для портрета!
Они чокнулись. Ханс за пару глотков прикончил содержимое бокала и Мульч последовал его примеру, пусть и считал, что пить подобным образом дорогое вино – богохульно.
