Лили Рокс
Секс-тюрьма. Наказание, насилие, пытки
Замерзающее тело постепенно возвращало сознание Алисы в реальность. Холодно. Она попыталась открыть глаза, и движение это было сродни распахиванию железных ставен. В помещении горел тусклый свет, и от этого казалось еще холоднее. Очень хотелось согреться.
Она попыталась встать, но к своему ужасу обнаружила, что совершенно обездвижена, и не в состоянии пошевелиться. Что это? Паралич? Разум начал постепенно восстанавливать картину прошедшего вечера…
Страх – первое, что она почувствовала, как только обнаружила свою невозможность двигаться. Сковывающий, заставляющий ее тело покрыться холодным липким потом, а сердце биться настолько быстро, что, кажется, еще пара мгновений, и оно замолкнет навсегда.
Через какое-то время ей все же удалось разглядеть комнату и кровать, к которой она была привязана.
Алиса лежала на ржавой железной кровати, тонкие, и бледные кисти ее рук были туго привязаны к дужке строительной проволокой, которая рассекала ее кожу, а на ее бледных как мел руках виднелись багровые дорожки запекшейся крови. Она была неподвижна, и бледна как покойник, единственное, что выдавало в ней признаки жизни, это еле слышный стон. Ее белокурые волосы были широко раскинуты у изголовья кровати, а тело было накрыто белой простыней.
Страх снова овладел ею, она боялась шелохнуться. Дико хотелось пить.
Судорожно пытаясь вспомнить, что произошло, она ощущала сильную боль во всем теле. В голове безудержно ныло и барабанило.
Что вчера было? Она шла… нет, бежала по улице. Какие-то люди гнались за ней, связали, затолкали в душную машину и что-то вкололи. Наверное так, да. Она почти ничего не помнит. Когда она убегала по пустой улице, пытаясь найти убежище, вдалеке она видела редких прохожих. Они слышали ее, но никто не обращал на нее внимание, словно она была признаком. Она кричала, просила помощи. Но никто не хотел ее слышать и никто не помог…
Мысли медленно кружили в сознании, лишь изредка цепляясь за его стенки, но доставляя этим всю ту же ноющую боль.
Она все вспомнила. Ее схватили, что-то вкололи и теперь она здесь. Нужно срочно бежать. Но когда она успела снова заснуть? Как давно это все было? Она не знает, сколько времени успело пройти с того момента. Она даже не в состоянии подняться.
Впрочем, неважно. Она открыла глаза, значит живая и при желании, она сможет сбежать. Только куда?
До вечера она так и пролежала в пустой страшной комнате. Никто не пришел навестить ее, никто не объяснил, что она здесь делает.
Несмотря на собачий холод, ей кое-как удалось снова провалиться в долгий и глубокий сон.
Алиса открыла глаза ощутив чье-то присутствие, над ней нависала огромная фигура в протертом кожаном фартуке, испачканном в крови, и в мятой белой рубахе, с закатанными по локоть рукавами.
Лица она не могла рассмотреть, скудное освещение в этом помещении не давало ей такой возможности, лишь маленький лучик света пробивался через мелкую, покрытую паутиной и пылью решетку, которая натянута в маленьком окошке, расположенном почти под потолком комнаты, прямо за спиной грозной фигуры. Лучик света проносился через всю комнату, и падал на противоположную стену.
Девушка, не отводила глаз от фигуры, стоящей напротив ее дыхание участилось, а грудь, то поднималась, то опускалась в такт дыханию, казалось, что вот-вот сердце вырвется наружу.
Девушка, заикаясь, почти-что плача спросила у незнакомца:
– Кто вы?
– Где я нахожусь?
– Умоляю…
Она зарыдала.
Незнакомец, не проронив ни слова, медленно пошел направо, в сторону железного, такого же ржавого, как и кровать ящика. Девушка сопроводила его взглядом, и смогла мельком осмотреть участки помещения, которые были освещенные тоненьким лучиком, пробивавшимся через мелкую решетку.
Это было по всей видимости подвальное помещение, стены были из красного, обшарпанного кирпича, на стене, за коренастой фигурой в потертом кожаном фартуке виднелись очертания инструментов (топор, огромная ножовка, монтировка).
Подойдя к ящику незнакомец взял с него что-то, приглядевшись девушка смогла рассмотреть, это был шприц, незнакомец открыл верхнюю полку шкафа, и достал флакон, затем проткнул шприцем крышку флакона, и набрал, примерно треть шприца какой-то желтовато-коричневой жидкости, медленно выдавил часть жидкости на пол, и направился в сторону пленницы.
Она закричала, незнакомец с силой накрыл ее лицо увесистой ладонью правой руки, а левой рукой он выдавил всю жидкость из шприца прямо ей в шею. Затем он направился обратно в сторону ящика. В глазах Алисы помутнело, звенящая возле ящика инструментами фигура стала расплываться, а дрязг инструментов стал медленно затихать, пока совсем не утих.
Последнее, что она услышала, что ее готовят к какой-то операции и что этот человек возлагает на нее большие надежды.
* * *
Личная жизнь Алисы не складывалась. От слова вообще. В школе не до мальчиков было. Строгая тетка, приютившая ее после смерти родителей, отслеживала все ее шаги и за малейшую задержку из школы или с кружка сурово отчитывала. Учеба занимала все время Алисы, и школу она смогла закончить с золотой медалью.
На отсутствие близкого знакомства с мальчиками влияло и то, что внешним видом она не блистала. Ее одноклассницы наряжались в короткие юбки и открытые блузки, а она всегда носила только строгие платья в пол.
В классе над ней посмеивались, но в открытую, никогда не насмехались. Все же возможность списать домашку ценнее, чем минутное удовольствие.
Внешний вид девушки во многом был сформирован мировоззрение тетки. Всю жизнь прожив старой девой, работая при этом библиотекарем, она такую судьбу предрекла и своей племяннице.
После школы встал вопрос о выборе профессии. Алиса начитавшись книжек, стала мечтать о дальних странах и приключениях, а тетка хотела засадить свою племянницу в библиотеку.
Сошлись на Археологическом факультете. Алиса представляла себе, как будет участвовать в раскопках египетских пирамид, а тетка работу археолога видела в копошении в архивах, что вполне совпадало с ее мировоззрением. Надоест перебирать бумажки, может и в библиотекари переквалифицируется.
Поступить оказалось просто. Алиса легко все запоминала и учеба пошла своим чередом. Особо в жизни ничего не поменялось. Учеба – дом – учеба.
Отношения с мужским полом, как и в школе, не сложилась. Стиль одежды не поменялся, любовь к тусовкам не появилась, а вот контроль со стороны тетки только усилился.
Изменения в жизни наступили совершенно неожиданно. На третьем курсе профессор Торопов читал открытые лекции по археологии. В какой момент на лекциях появился новенький, Алиса не заметила. Поглощенная рассказами профессора, она совершенно неожиданно для себя обнаружила молодого человека, сидящего рядом и дружелюбно ей улыбающегося. Это было новое для нее ощущение и оно ей понравилось.
Придя домой в приподнятом настроении Алиса, как обычно, включила компьютер и с удивлением увидела, что ее добавила в друзья совершенно незнакомая девушка.
До этого Алиса хоть и была зарегистрирована в соц сетях, но никогда не общалась ни с кем. И вдруг ей предложили дружбу. Под впечатлением от улыбки незнакомца, который запал в ее сердце, она с радостью откликнулась на предложение дружбы совершенно незнакомой ей девушки.
Новую знакомую звали Ликой и она оказалась студенткой архитектурного института. Общие интересы нашлись быстро. Это были и книги и фильмы, и даже музыка. Переписываясь с новой знакомой, Алиса даже не заметила, как пролетело время, и очнулась только глубокой ночью.
Спать ложилась она с предчувствием, что в ее жизни произошло что-то важное и хорошее. А уже перед сном она вспомнила про открытую улыбку совершенно незнакомого парня и с этими мыслями уснула.
Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой, как в это утро. Тетка уже несколько дней находилась в санатории, по какой-то путевке, и пробыть там должна еще как минимум пару недель. На почту пришло письмо от новой подруги с пожеланием хорошего дня и удачи. В институте можно было встретить того улыбчивого парня.
В это утро Алиса даже чуть дольше обычного провела времени перед зеркалом. В ней начала рождаться женщина, так долго прятавшаяся в серой мышке.
Вчерашний незнакомец встретился ей буквально нос к носу на ступенях института. И вновь улыбка! Как она проскочила мимо и добралась до своей аудитории, Алиса даже не помнила. Да и все занятия прошли как в тумане. Перед глазами стояла только улыбка этого красавчика. Как досидела до конца – непонятно. Сама того не осознавая, она в перерывах высматривала того парня, но никак не могла отыскать.
Вернувшись домой, она первым делом кинулась к компьютеру. На почте было письмо от новой знакомой. Даже не переодеваясь, она окунулась в переписку с Ликой. Сказывались все годы ограниченного общения со сверстниками. Она писала о своей учебе, жизни, о своих переживаниях и мечтах.
Стоило Лике только направить ее в определенное русло, как рождались целые страницы текста в ответ. Время пролетело незаметно, и это был первый раз, когда Алиса совершенно забыла про домашнюю работу.
Новый день принес новые впечатления. Утреннее пожелание доброго дня и предчувствие скорой встречи с улыбчивым парнем несли ее как на крыльях.
Незнакомца она увидела еще на подходе к институту. Он стоял и улыбался, облокотившись на колонну и смотря в ее сторону. И эта улыбка снова выбила бедняжку из колеи. В этот день она впервые получила замечание от преподавателя за невнимательность.
Но все ее мысли теперь были об улыбке парня и переписке с новой подругой, которая внезапно стала для нее очень близкой.
Алиса постоянно думала о ней, ведь она так много еще не успела рассказать. Учеба отошла на второй план, что сразу сказалось на успеваемости.
Так прошла целая неделя. Днем она ждала встречи с таинственным парнем, чтобы поймать его томный взгляд, и вечером ее ждала горячая переписка с лучшей подругой на свете.
Лика покорила сердце и всем своим существом доказывала, что есть на свете чуткие и идеальные люди, способные сопереживать и искренне интересоваться другими людьми.
Мало того, что была хорошей слушательницей рассказов, но и давала Алисе советы по поведению в той или иной ситуации и искренне порадовалась влюбленности подруги.
Увлекающаяся эзотерикой Лика посоветовала сделать несложный оберег. Достаточно было на листке бумаги написать «Спасибо за все и простите» и носить этот листок с собой, чтобы все в жизни было хорошо. Мысли завистливых не прилипают, а просьба о прощении обращалась к высшим силам.
Алиса так и сделала. Записка лежала в кармашке ее единственной сумки, вместе с паспортом и тетрадками.
Воскресенье, без наличия надоевшей учебы, пролетело быстро благодаря переписке. Но весь день Алисе не хватало улыбки незнакомца. Она еле дотерпела до утра понедельника и помчалась в институт. Парня нигде не было. Она специально задержалась у входа, потом долго стояла в холле и в аудиторию вошла самой последней. Незнакомец так и не появился.
Это так выбило ее из колеи, что она впервые в жизни огрызнулась на препода за замечание. Это было так неожиданно для всех, что вызвало недоумение даже у сокурсников.
Все в этот день валилось у нее из рук и дождавшись наконец последнего звонка, она помчалась домой, чтобы поскорее выйти в сеть, где ждала ее лучшая подруга. Но Лики в сети не было. Алиса написала письмо, через час второе. Ответа не было.
Второго удара судьбы она уже вынести не смогла и решила выйти на улицу продышаться. Привычку выходить на улицу на полчасика ей привила Лика. Вот и сейчас, захватив с собой сумочку, Алиса вышла на улицу.
Что произошло потом, она поняла смутно. Кто-то спросил дорогу, кто-то придержал за руку, затем за ней гнались, затолкали в машину, а потом темнота.
Сумочку нашли рыбаки на берегу озера. Найденные документы помогли им найти адрес хозяйки сумки, однако дома никого не нашли.
Следствие быстро разобралось в этой не хитрой ситуации. Записка в кармашке натолкнула на мысли о самоубийстве, а общение с сокурсниками подтвердило странное поведение Алисы в последние дни, и нервный срыв.
Друзей и подруг следствие не нашло, а соц сети были абсолютно чисты. Прочесывание озера сетями и с водолазами ничего не дало. Слишком сложное дно с затопленным лесом.
Алиса исчезла, и ее поиски прекратились. Тетка, вернувшись через неделю домой и узнав о своей племяннице, всплакнула, и окунулась в свою библиотечную жизнь.
Улыбчивый парень в институте больше никогда не появлялся. В небольшом офисе восемь человек, изображавших бота с ником Лика, собрали свои компьютеры в одну коробку и разошлись по домам. Специалисты по утилизации вывезли коробки на свалку и сожгли.
Все упоминания об Алисе Сергеевне Савиной во всех документах и базах данных по различным причинам были уничтожены. Где-то пожар случился, а где-то сбой программы все почистил. Она исчезла.
Никто и никогда не смог бы догадаться, что Алиса попадет в секс-тюрьму к богатому и влиятельному извращенцу.
Специально для своих пленниц он построил настоящую огромную подземную тюрьму и воссоздал внутри все в точности, как видел в документальных фильмах. Старинные ржавые кровати, которые он выкупил в одной из психбольниц, такая же ветхая мебель, обстановка… Все это вызывало ужас у тех, кого в эти камеры заселяли, и дикий восторг у самого мужчины.
Павел любил, чтобы все было так, как он запланировал. И его изощренный ум требовал постоянного развлечения и разнообразия.
Обычный секс его никогда не привлекал, но и насилие со временем приелось. Ему всегда хотелось чего-то нового, недоступного, запретного…
Женщин он ненавидел, казалось, с детства. Считал их грязными созданиями, из-за которых мужчины всегда страдают. Именно женщины по его мнению были виновны в том, что людей выгнали из рая. И только через боль, страдание и служение, женщины могли вымолить прощение.
Вселенская несправедливость угнетала его, но он нашел способ помогать заблудшим и падшим девушкам вставать на путь исправления и послушания. В его темницах годами томились пленницы, которые жили только ради того, чтобы ублажать сексуальные потребности самого Павла, а также его многочисленной охраны и приближенных.
Представительниц прекрасного пола он не жалел. Он бесконечно избивал их, порол, насиловал, терзал их тела и считал, что этого совершенно недостаточно, чтобы помочь им усмирить плоть и стать послушными, приблизиться к искуплению грехов.
Увлекаясь занимательной хирургией, Павел в своей подпольной операционной творил из девушек новые создания. Они были для него словно глина – бесформенные, бесполезные куски мяса. А затем он творил.
Словно художник он ваял из них нечто совершенное, отрезал все лишнее, что мешало им быть красивыми и чистыми, ставил эксперименты, из-за которых многие его жертвы просто не выживали, но его ничто не могло остановить. Он искал ту единственную, которая сможет растопить его сердце. Он знал, что рано или поздно он снова найдет свою королеву, нужно только создать ее. И Павел трудился. Каждый день он ваял нечто новое из того материала, который у него был.
В обычной жизни он был влиятельным бизнесменом, депутатом и богатым завидным женихом, на чьем пальце до сих пор не было кольца. Многие женщины мечтали заполучить такого мужчину в мужья, но мало кто знал о его увлечениях. Только круг избранных подданных, а также круг элиты, которые время от времени посещали закрытый мужской клуб Павла.
Его клуб славился своими эксклюзивными секс-услугами, где не было никаких ограничений. Клиент мог делать все, что ему вздумается. Все пленники и пленницы были заключенными в самой жуткой тюрьме в мире, причем они попадали в нее не по какой-либо вине, а только потому, что Павлу так захотелось.
Проект тюрьмы
Павел построил подземную тюрьму в определенном, никому не понятном, стиле. В стиле психиатрической тюрьмы. Его задумка была максимально проста и сложна одновременно. Он хотел сделать максимально ужасающую и угнетающую обстановку, чтобы его пленницы быстро теряли любую надежду на то, что когда-нибудь покинут это место.
Он много часов проводил за книгами и различными статьями, которые были посвящены содержанию пациентов в различных психиатрических тюрьмах. Изучал манеры поведения персонала, условия, в которых содержались больные заключенные. Павел был наслышан об ужасающих историях от бывших пациентов психушки.
Все эти люди в один голос рассказывали о просто кошмарных условиях и строжайшем режиме, об отвратительном, как к грязи, отношении персонала к больным.
Особенно Павлу понравилось изучать истории о том, как больных каждый день пичкали таблетками, или как они говорили «колесами», водили на процедуры, после которых у бедолаг отшибало напрочь память на несколько часов или дней. И все эти пытки продолжались месяцами, а в некоторых случаях и годами.
Не трудно догадаться, что такая среда совершенно не способствовала скорейшему выздоровлению. Скорее наоборот. Люди еще больше сходили с ума от принудительной изоляции, сильнодействующих препаратов и гнетущей обстановки психбольницы.
Именно такого эффекта и добивался Павел при конструировании своей тюрьмы. Единственным отличием от настоящей психбольницы была полнейшая изоляция.
Его девочкам запрещались прогулки, игры, телевидение и все подобное. Они постоянно находились в своих камерах. Туалет был предусмотрен в виде зияющей черной дыры в углу камеры. Но отверстие было такого размера, что туда едва пролезала рука взрослого человека. Умывальник был такой же ржавый и старинный, кран которого не закрывался до конца и вода медленно капала в раковину, создавая еще более угнетающую обстановку, привнося свою долю жути.
Проект был выполнен в сжатые сроки и превзошел все ожидания заказчика. Когда Павел впервые увидел окончательную работу, он был в восторге. Все было так, как ему нужно, так, как он это и представлял.
Вся психиатрическая секс-тюрьма состояла из одного огромного круглого помещения. По всему периметру круга были установлены одиночные открытые камеры.
Вместо глухих дверей были ржавые решетки, с толстыми прутьями и увесистыми амбарными замками. Промежутки между прутьями были узкими, шириной около восьми сантиметров. К решетке были прикреплены удерживающие ремни для тела, рук, ног и головы.
Такой механизм удерживал заключенных и заставлял их смотреть на зверские представления в центре тюрьмы. В каждой камере были старинные железные кровати. Они наглухо прикручивались болтами к бетонному, обшарпанному полу. Матрасов не было. Только тонкая сетка, приваренная к основанию кровати. По мнению Павла они были не нужны.
Главным аксессуаром были удерживающие, из толстой вымоченной кожи ремни, тонкая проволока в районе рук и ног и простынка. И то, не всегда и не всем.
Во времена общих «представлений» все накидки изымались. Это было необходимо для безопасности девушек. Павел беспокоился о том, что они могут наложить на себя руки и не дай боже повеситься на простыне, чтобы избавить себя от этого кошмара.
Стены камер были не лучше. Обшарпанные, с обваливающейся краской вместе со штукатуркой, местами проглядывала кирпичная кладка. На стенах, потолке и полу специально были нанесены «кровавые» отпечатки рук, пальцев для создания нужного антуража.
На стенах красовались глубокие порезы от ногтей, словно кто-то из пленников пытался проковырять себе выход или старался ухватиться за стену или пол, когда его тащили куда-то.
В нескольких камерах даже оставили окровавленные сломанные ногти в порезах. Зрелище было поистине устрашающим и сводящим с ума. У любого нормального человека, попавшего в это место становились дыбом волосы, липкий страх прокрадывался под одежду и холодными лапками блуждал по спине, а кровь стыла в жилах.
В центре тюрьмы была довольно большая площадка с одним единственным высоким столом, который был похож на операционный. Он также надежно крепился в бетонном полу массивными гайками и удерживающими ремнями. Чуть в стороне был установлен огромный крест в виде буквы «Х», по краям которого свисали тяжелые даже по виду металлические оковы на толстых цепях. А в центре были прикреплены все те же толстые кожаные ремни с металлическими бляхами.
На потолке были установлены несколько ярких круглых прожекторов, поэтому весь периметр центра был отлично освещен. Пол же в центре комнаты был вымощен гладкими дорожными булыжниками, которые также «украшались» кровавыми следами и глубокими бороздами.
По просьбе Павла в камеры установили макеты небольших окон с решетками и самые тусклые лампочки Ильича, висящие на длинном шнуре и постоянно раскачивающиеся. Он где-то слышал, что такое психологическое воздействие оказывает весьма «положительный» эффект. Макет окна был нужен только для того, чтобы наглядно обозначить призрачные надежды пленниц на свободу.
Для своего же удобства Павел разыскал специальные металлические ящики для медицинских инструментов, которые лязгали при каждом прикосновении. Ящики намеренно были состарены, покрыты ржавчиной и оснащены надежными замками. Он наполнил их хирургическими инструментами, таблетками, препаратами и уколами. Для каждой заключенной был свой набор инструментов и препаратов. Ведь каждая девушка для него была индивидуальным и неповторимым в своем роде проектом.
Только один препарат был прописан лично Павлом всем своим подопечным. Галоперидол. Он специально изучил большое количество карт психически больных прошлого века и заметил одно интересное сходство. Абсолютно всем больным, которые содержались в психиатрических больницах был прописан Галоперидол.
Этот препарат, как выяснил Павел обладал самым нужным для него эффектом – полное подавление силы воли человека. Такой эффект достигался только при длительном и регулярном приеме препарата. Что и было Павлу только на руку.
Он сразу определил, что лекарство лучше вводить девушкам внутримышечно. За счет этого препарат оставался в организме длительное время и не успевал выходить до конца ко времени следующей инъекции.
Также, препарат вызывал резкую, тянущую и одновременно скручивающую боль в мышцах, которая сопровождалась судорогами и скованностью во всем теле. Сразу после укола человека скручивает в позу эмбриона и весьма продолжительное время невозможно разогнуться.
Павел тщательно осматривал каждый сантиметр своей новой старинной тюрьмы. Результатом он был очень доволен. Все выглядело так, будто ты пришел в заброшенную психиатрическую больницу, где безумные ученые ставили безжалостные эксперименты на своих подопечных.
Наиболее запоминающейся изюминкой был вид полной антисанитарии. На потолках, стенах и решетках свисала вековая паутина. В некоторые камеры намеренно прикрепили несколько искусственных тарантулов, а по полу пустили заводных тараканов. Хоть эти насекомые и были игрушечными, вид у них был весьма реалистичный и омерзительный.
Для пущего эффекта Павел приказал установить скрытые динамики, из которых время от времени вырывались душераздирающие вопли, стоны, завывание ветра и противный скрежет металла. Помимо этого в камеры и общий зал было проведено профессиональное видеонаблюдение. Атмосфера была угнетающая, наводящая леденящий ужас даже на взрослого, сильного мужчину.
Теперь все 19 его девочек будут в одном месте!
Однако, Павел позаботился не только о дизайне своей тюрьмы, но и об обслуживающем персонале. Он нанял несколько крепких санитаров, которые готовы были выполнять все его приказы и молчать. Лишь бы платили исправно.
Он специально выбирал парней, которые раньше работали в психиатрических больницах закрытого типа или были надзирателями в тюрьмах, ну и соответственно, на которых у него был хороший компромат.
Он не поленился и достал на каждого что-то такое, что заставит служить безропотно и выполнять любую, даже самую грязную работу. Павел никому не доверял и ему во всем требовалась гарантия для спокойствия.
Итак, для работы были отобраны самые отъявленные и закоренелые садисты, привлекающиеся неоднократно к дисциплинарной ответственности за “особое” отношение к заключенным.
Павел считал эту категорию людей практически идеальной для воплощения его идеи. Она не задают лишних вопросов, четко выполняют приказы и, что самое главное, не болтливы.
– Идеально! – улыбнулся Павел и вышел из помещения.
* * *
По распоряжению Павла, через час тюрьма наполнилась пленницами. В девятнадцать камер были размещены девятнадцать девушек.
Предварительно, перед транспортировкой, всем заключенным было введено убойное снотворное. Их, уже в бессознательном состоянии раздели и вымыли, причесали и даже сделали легкий макияж – накрасили ресницы, подкрасили и выщипали брови, губы намазали прозрачным блеском для губ. Это было необходимо для придания товарного вида. Ведь приближенные клиенты Павла не должны были пугаться их.
Каждую девушку поместили в отдельную камеру. Им всем привязали руки и ноги тонкой проволокой, прижали тело кожаными ремнями и прикрыли простынкой обнаженные тела. Один из санитаров, которые переносили девушек нажал на кнопку и из динамиков полились сводящие с ума приглушенные стоны, крики и вой ветра.
Павел сидел в своем кабинете и с интересом смотрел в камеры, которые передавали сигнал из его «тюрьмы». Он с нетерпением ждал, когда его девушки начнут просыпаться. Ему было важно увидеть их реакцию, общую и каждую по отдельности. Только так мужчина мог определить, все ли он сделал правильно.
Спустя полтора часа ожидания Павел начал нервничать. Еще ни одна из пленниц не пришла в себя и даже не пошевелилась. Мужчина нервно вскочил с кресла и начал мерить кабинет быстрыми шагами. Его категорически не устраивало, что его девочки так долго спят.
– Опять эта дура с дозой напутала! – прорычал мужчина себе под нос, рывком открывая бар и плеская себе в стакан пятнадцатилетний виски. – Убью суку!
Павел одним глотком осушил бокал и со звоном поставил его на стол. Спиртное немного успокоило его пыл и разлилось по желудку приятной теплотой. Он вновь подошел к столу и с тревогой уставился в монитор.
– Давайте! Просыпайтесь! – молил Павел, гипнотизируя мелькающие картинки.
Словно услышав мольбы мужчины, несколько девушек начали вертеть головами и пытаться освободиться от оков.
– Есть! – радостно воскликнул Павел и практически бегом устремился в каморку около «тюрьмы». Ему необходимо было приобрести соответствующий образ и навестить своих заключенных.
Павел вошел в небольшое помещение и открыл массивный комод, в котором хранилась спецодежда. Ему очень хотелось разыграть небольшой спектакль перед девочками, чтобы они не расслаблялись.
Мужчина нацепил хлопковую рубашку с закатанными рукавами до локтя и скрепленными кожаными ремешками. Рубашка была заранее вымазана и забрызгана «кровью». На голову он надел зеленую врачебную шапочку и такую же медицинскую маску. Поверх рубашки Павел нацепил потертый кожаный фартук с кровавыми следами от пальцев и ладоней. На руки мужчина надел резиновые перчатки.
Мужчина посмотрел на себя в зеркало:
– Истинный Ганнибал! – с радостью в голосе произнес он и взял в руки окровавленную пилу и направился к заключенным. – Повеселимся, сучки!
