Лилия Валентиновна Печеницына
Радуга. Пьесы
Радуга
Половина сцены напоминает комнату загородного дома, в ней – полумрак; другая половина похожа на комнату обычной квартиры, она освещена.
Александр – сухощавый, невысокий мужчина 50-ти лет, в очках; перемещается по освещенной половине сцены. Берет трубку стационарного телефона и набирает номер. Раздается звонок.
Сергей – рослый мужчина 50-ти лет. На другой половине сцены включает свет. Сидит на кровати, постель не прибрана (видно, что он только проснулся – от звука телефонного звонка). Берет трубку радиотелефона.
Александр. Привет, Серега!
Сергей. Кто это? Саня, ты?
Александр. Я. Решил с тобой попрощаться.
Сергей (смотрит на часы). Ты что, с дуба рухнул? 4 часа утра. Уезжаешь куда?
Александр. Уезжаю. На тот свет. Надумал позвонить однокашнику напоследок. Все-таки мы с тобой с малых лет дружим, много пережито вместе. Только ты способен меня понять.
Сергей. Чё-то я ничего не понял. Про какой свет ты говоришь?
Александр. Да, решил я: жизнь не стоит того, чтобы идти с ней рука об руку. Обойдется она как-нибудь без меня. Не хочу больше жить.
Сергей. Ты что имеешь в виду?
Александр. А ты знаешь, что это за штука такая – раскаяние? Нет? Тогда можешь считать себя счастливчиком. Так как страшнее раскаяния нет ничего. Мне 50 лет, а я жизнь «пропустил сквозь пальцы». Работаю каким-то клерком с мизерной зарплатой, астма в конец замучила, сожительница к другому сбежала.
Сергей. Варька, что ли?
Александр. Да, нет! Какая Варька! С Варькой мы давно разбежались. Последняя моя – Ленка!
Сергей. Так, ты из-за баб на тот свет собрался? Наплевать на них.
Александр. Согласен: наплевать. Только не в них дело. Понимаешь, жизнь – это цветок. Цветик-семицветик! И она должна переливаться всеми красками! А у меня что? – бутон в зачаточном состоянии, который не раскрылся и никогда уже не раскроется. Я не только всех ярких красок цветика-семицветика не разглядел, но и одной даже краски не заметил. Выходит, жизни-то я так и не увидел. Получается, зря живу. Результат моего существования равен нулю. Не хочу так больше. Нет смысла. Пустая у меня жизнь – вот в чем дело.
Сергей. Неужели тебе не за что жизнь благодарить?
Александр. Не за что.
Сергей. Но у тебя же есть дочь – Маринка.
Александр. А что толку? Она с матерью живет, я ей на фиг не нужен. Мы с Наташкой когда развелись, дочь мне звонить совсем перестала, знать меня не хочет. Нет ни одного человека, кому бы я был нужен. Жизнь течет вяло. С меня хватит!
Сергей. Погоди, еще не финал! Найди себе еще какую-нибудь дамочку. У тебя же собственная квартира! В Москве! Уверен, ты в холостяках не засидишься. Мало разве провинциалок, мечтающих о московской прописке?
Александр. Э, брат! Давно ты меня не видел. Я уже не тот бравый мужчина с блеском в глазах, которому женщины прохода не давали. Прошло то время, когда не я за ними бегал, а они сами на меня «вешались». Да, и квартирка у меня – название одно. Не квартира, а конура захудалая, в таком же захудалом районе Москвы. Это ты живешь по-королевски. Это у тебя загородный дом с видом на озеро.
Сергей. Сравнил! Ты – столичный житель, а мой домишко – в такой глуши находится, что на карте даже точки нет, обозначающей наш населенный пункт. Окраина России. Нечему завидовать. Ты ж гостил у меня как-то; сам мог лицезреть, что поселок наш разваливается. Здесь радости днем с огнем не сыщешь. Кстати, ты давай, приезжай!
Александр. Куда мне? С астмой-то моей? Эта бестия путешествия мне строго-настрого запретила. Нет, я твердо решил: жить не желаю! Надоело! Вот и за окном – дождь! Льет, не переставая. Мерзкая погода. Такая же мерзкая, как моя жизнь.
Сергей (подходит к окну своего дома, смотрит в окно; затем проходит вглубь комнаты). А у нас тоже сейчас дождь. Дождливым выдалось все лето.
Александр. Вот и превосходно. Сама природа намекает мне на то, что на этом свете меня ожидают только пасмурные, безнадежные дни, наполненные разочарованием и сожалением о несбывшемся. Всё, песенка спета.
Сергей. Да, погоди ты! Думаешь, моя жизнь – это рай, в котором только бабочки летают? Будет тебе известно, жизнь меня достала! достала!!! Я тоже жить не хочу.
Александр. Приплыли.
Сергей. Но есть же какое-то чувство долга. Есть близкие люди, за которых ты отвечаешь.
Александр. Это у тебя они есть, а у меня близких нет. Они меня бросили.
Сергей. А, может, это ТЫ их бросил? Прости, но кто, кроме друга, тебе правду скажет?
Александр. Может, и Я. Говорю же, страшная штука – раскаяние. Пусть оно никогда тебя не коснется.
Звонит сотовый телефон в комнате Александра.
Александр. Погоди, Серега. Сотовый звонит. Кто-то почувствовал мою скорую кончину. (Кладет в сторону трубку стационарного телефона. Хватает сотовый.) Алё! Да, я. Да, помню. Вы – Аня, премиленькая женщина с зелеными глазами. Да. Что?! Когда?! Жива? Не верю! (Швыряет сотовый подальше от себя. Закрывает рукой глаза. Спустя минуту открывает глаза, берет трубку стационарного телефона.) Подруга жены звонила, Аня. Маринку, дочку моей жены, машина сбила. Насмерть. Вчера вечером. Не могли мне сразу сообщить, потому что у жены голос пропал от шока… Маленькая моя, я же пеленки ей менял, игрушки покупал, она так любила сидеть у меня на коленях!.. Не додарил… Не долюбил… Аня говорит, только-только удалось Наташу в чувство привести.
Сергей. Ну, ты это, Саня… Не паникуй.
Александр. Да, что я? К Наташе надо мчаться – помочь чем-нибудь. Как она жить-то с этим будет?
Сергей. Может, денег тебе выслать? Вернешь потом, когда сможешь.
Александр. Да, есть у кого занять. Спасибо, Серега, не нужно.
Сергей. Держись, Саня!
Александр. Бывай, брат. (Уходит со сцены.)
Сергей (подходит к окну, смотрит в него). Дождь прошел. А в Москве еще льет, наверное. (Пауза.) Рассвет брезжит. Радуга!!! Господи, какая радуга! – в полнеба, как раз над озером. А Маринка Санина ее уже никогда не увидит. Не увидит эту трогательную, волнующую, бессмертную радугу, сияющую победно! Я не хочу верить в смерть. Если ты есть, Господи, то смерти не должно быть. Она нестерпима для человеческого сердца. Эта боль непереносима, с ней невозможно справиться. (Пауза.) Странно. До сегодняшнего дня мне было безразлично: существует радуга или нет. Я насмехался над жизнью, играл ею. Не замечал ее власти. Как же так? Господи, на сколько красив этот мир! Как поздно мы это понимаем. Мы не видим ни радуги, ни жизни, а ведь они – для нас. Почему должно было случиться самое страшное с моим другом, чтобы я, наконец, это понял? (Отходит от окна). Радио, что ли, включить – музыку послушать? Надо прийти в себя немного, после всего.
Сергей включает радио. Но вместо музыки раздается голос диктора.
Голос. Господа, мы не зря пригласили в нашу студию на передачу: «Встречайте утро с улыбкой» автора нашумевшего бульварного романа – Великороднова Эдика Хамиковича: он приготовил нам сюрприз! Оказывается, Эдик Хамикович способен не только бульварные романы писать, но и стихи. Прошу Вас, Эдик Хамикович!
Другой голос. Радуга – надежды облачение.
Посмотрите ввысь! Видно свечение?
Там, на небе, тайна не таится.
Но она для смертных растворится.
След от тайны, люди, берегите.
Радуга зовет вас: жизнь любите –
Вы найдете в ней свой путь в бриллиантах.
В вашем сердце – радуга талантов.
Сергей (задумчиво выключает радио). Надо же, словно сама жизнь бросила антитезу моей мысли «Я жизнь не хочу», с которой я носился постоянно вплоть до известия о смерти Маринки. Эх, Саня, Саня! Эх, радуга! Господи, спасибо. Я хочу жить. Как же я хочу жить, оказывается! Неотвратимо хочу жить и действовать. Кстати, неплохой денек сегодня намечается: жена возвращается из командировки. Надо пойти цветы купить, встретить. Давно я моей Лидочке ничего не дарил.
Выбор
На остановке.
Андрей. Да вы все – просто дармоеды, зря хлеб едите.
Монах. Самое важное в жизни – это прийти к Богу. Всё остальное не имеет значения.
Андрей. Как это? По-твоему жена, цели, образование – пустой звук?! Ты обесцениваешь жизнь подобной философией. Ты лишаешь её смысла.
Монах. А и нет никакого смысла. Есть закон – причины и следствия. Что посеешь, то и пожнёшь. Каждый понесёт наказание, если не раскается в своих грехах.
Андрей. Я в это не верю.
Монах. Ад существует.
Андрей. Сказки!
Монах. А ты Библию-то почитай… почитай, сынок. Там каждое слово истинно. И там сказано: за содеянное придётся расплачиваться. Без покаяния ты не обретёшь жизни вечной, обещанной Христом, а будешь обречён на вечные муки. И Бог не сможет тебе помочь.
Андрей. Ну, почему?
Монах. Ты веришь в Бога?
Андрей. Я верю. Но я не могу принять идею ада.
Монах. В царстве Бога царит справедливость.
Андрей. Да, ни один живущий на Земле не заслуживает ТАКОГО наказания! Я протестую!!!
Монах. Не тебе решать.
Андрей. Лично я готов простить всех, даже своих обидчиков! Я не желаю, чтобы они попали в ад. Честное слово!.. Подумай, если в моём сердце достаточно милосердия и любви для прощения, неужто у Бога их меньше?! Бог – это безусловная любовь, безграничная. Неужто Он может спокойно наблюдать картины ада?!
Монах. Бог обливается слезами, глядя на мучения грешников в аду. Но Он ничего не может изменить.
Андрей. Да, почему же?! Все говорят о ВСЕМОГУЩЕСТВЕ Бога. Разве может быть ему что-то не под силу?
Монах. У Бога есть враг – дьявол. Тот, кто не поклоняется Богу, подвержен козням Антихриста.
Андрей. Я всегда считал, что дьявол – просто выдумка людей; это что-то такое, идущее от самого человека. Скорее, дьявол и зло – продукты воображения. В природе нет никакого зла. В реальности нет страха как такового, нет пороков.
Монах. Почитай Библию – Ветхий Завет: поймёшь, кто такой дьявол, убедишься, что он реально существует и оказывает противодействие Богу. Будет – очень скоро – победа Антихриста на Земле. Будет мрак и скрежет зубов. Но и второе сошествие Христа точно будет. Он спустится по облакам и призовёт к себе избранных.
Андрей. Кто же окажется избранным?
Монах. Тот, кто раскаялся в грехах и признал Христа Спасителем рода человеческого. Благодаря раскаянию человек обретает жизнь вечную. Того, кто очистится покаянием, Бог поднимет к себе. Всё будет так, как записано в Библии. Конец света близится. Все верующие ждут его радостно.
Андрей. Чушь какая! Я верю в развивающуюся Вселенную. ВСЁ меняется – в зависимости от нашего выбора и роста сознания. Конец света можно и должно предотвратить – намерением, волей, действием. В конце света вообще нет смысла!
Монах. Забудь ты о смысле.
Андрей. Ещё чего! Что можно добиться наказанием? Какого развития? Я верю в мудрость и наставничество Высшего Разума. Пусть всё идёт по плану, но только плану разумному, а не бестолковому. Ошибки – это не ошибки: они необходимы, чтобы корректировать Путь. Если я сам себя не накажу, то и никто меня не накажет. Вселенная всегда говорит «да». Она не спорит, не обвиняет. Она всего лишь СОГЛАШАЕТСЯ с каждым (моим, твоим) убеждением. Вселенная и Бог – одно и то же. Как же мало ты знаешь о Вселенной!
Монах. Нет никакой Вселенной. Нет никаких дУхов. Есть только Бог.
Андрей. Во-во! Я живу в своём собственном мире, ты – в своём. Мы видим мир через призму собственного восприятия. Я никогда не приму ад в свою душу. Я не допускаю эту мысль: она просто-напросто глупа! У тебя мифологическое сознание, вот и всё!
Монах. Ад существует. Прочти Библию и другим расскажи. Чем большему количеству людей ты об этом расскажешь, тем больше будет спасённых душ. Это – главное. Бог тебя не забудет, если ты его не забудешь. Обрести вечную жизнь через покаяние – вот для чего ты родился. Единственно за этим. Не надо привязываться к материальным вещам: они – тлен. Деньги, блага – это мелочи, ничего не стоят.
Андрей. И таланты, значит, мелочи? Шедевры Микеланджело, Шиллера, Айвазовского ничего не стоят?.. Мне противно то, что ты говоришь. По-моему, в твоём сердце недостаточно любви. Точнее, явная её нехватка. Ты не любишь жизнь, Землю. Поэтому ты к ним не привязан. Ты не способен восхищаться морем, закатами и рассветами, свежим ветерком и вкусом апельсина. Поэтому ты готов легко всё это оставить и вознестись на небо.
Монах. Если бы ты знал, какая красота в раю! Там такие оттенки цветов, каких на Земле не бывает. Там звери не поедают друг друга.
Андрей. Ха-ха! Откуда ты знаешь? Ты возвращенец с того света?
Монах. Я нет. Но другие были на грани жизни и смерти и им дано было увидеть рай и ад. Некоторые видели своих умерших родственников, плавящихся в аду.
Андрей. Ты не любишь людей, вот что я тебе скажу. А я готов разделить с ними их участь. Мне дороги они все! Я против ада! Думай, что хочешь. Но для меня жизнь – игра. Мы игроки на Зеле. И получаем награду или наказание здесь же.
Монах. Нет. Каждого ждёт возмездие. Не о делах земных надо печься, а о делах небесных.
Андрей. До чего же противно то, что ты мелешь! Зачем по-твоему ты родился? Чтобы в рай попасть? В таком случае мог бы на Земле и не появляться! Не стоило тебе рождаться! Ты жалкий трус. Цель рождённых – преобразовывать мир к лучшему; не быть сторонним наблюдателем, а предпринимать попытки свершений, открытий, искать новые пути, творить и обогащать Вселенную. Вселенная раскрывает себя с помощью человека – такова наша роль во Вселенной. Ты прожил бессмысленную жизнь.
Монах. Ад существует.
Андрей. Значит, весь смысл – в аду?! Пусть я Библию не читал, но я слышал в детстве одну фразу, сказанную Христом…
Монах. Слышал фразу Христа?
Андрей. По телеку кто-то цитировал. Христос сказал: «Вера твоя спасла тебя». Я верю, ад иллюзорен, жизнь – это рай, не каждый его открывает.
Монах. У тебя дети есть? Подари им Библию – книгу книг.
Андрей. Глядя на тебя, я думаю, что не зря терпел муки, переживал и нервничал, ночами не спал, получая образование. Ты прожил в лености – пожнёшь СВОИ плоды. Мир меняется, преобразовывается, а ты, монах, об этом даже не догадываешься. Закостенел намертво. Выбор твой! Не участвуй и дальше…
На перекрёстках вечности
Перрон Челябинска. Тоня приближается к кучке пассажиров, ожидающих отправления поезда «Екатеринбург-Саратов»; ищет свой вагон. Подходит к вагону с номером, зафиксированным в билете. Начинается посадка.
Светлана (разглядывая билет Тони). Ваше 53-е место?
Тоня (гордо). Да, у туалета! (Забирается с сумками в поезд и уверенно шагает в конец вагона. Вагон уже на 2/3 заполнен пассажирами.)
Людмила (видимо, севшая в поезд в Екатеринбурге, замечает Тоню). Простите, Вы не подскажете, какой это город?
Тоня. Челябинск. Стоянка – час.
Людмила (детям). Можно погулять! Идёмте пройдёмся! (Дети спорят: девочка хочет выйти на перрон, мальчик категорически против.)
Тоня (повернувшись к своему соседу – тот, похоже, тоже сел в поезд ещё в Екатеринбурге). А Вы не подскажете, в какую сторону едем: в ту или в эту? (Пальцем пытается угадать направление движения поезда.)
Сосед (усмехнувшись). Ехали – в ту (указывает рукой). На юг едем.
Тоня садится (боковое место, нижняя полка) так, чтобы чувствовать движение навстречу. В вагон «влетает» Саша, бросает дорожные сумки рядом с Тоней и выходит в тамбур.
Саша (кричит в полуоткрытое окно). Выбрасываю нафиг свои сумки! Остаюсь с Вами!.. Боже, как жаль Вас покидать!.. Хочу запомнить Ваши лица… Э-э! Не-а, мы ещё не тронулись! Ха-ха! Да, я поеду в туалете! Ха-ха! Буду брать со всех плату за вход! Ха-ха!
Михаил (появляется в вагоне, направляется к Тоне). Можно я тут сяду?
Тоня. Пожалуйста! (Михаил ставит рюкзак рядом с Тоней и выходит в тамбур.)
Поезд трогается с места, набирает скорость.
Саша (Михаилу). Смотри, смотри! – бегут!
Михаил (растроганно). Это мои братья.
Саша. Ой-ой! Ха-ха! Смотри, как он бежит! Умора! (Машет в окно рукой – чужим братьям.)
Михаил. Младший.
Саша и Михаил выходят из тамбура. Смотрят на Тоню.
Тоня (напряглась). Это МОЁ место: нижнее! 53-е!
Михаил (улыбнулся). Козырное место – нижнее.
Саша. А это места: 36, 37.
Тоня. Да, нет – это 53-е!
Саша. Смотрите, написано: 36/37.
Тоня (Переводит взгляд на табличку, указывающую номера мест, и глазам своим не верит. Но вынуждена признать: она ошиблась). Извините!
Саша. Да, ничо!
Михаил. Бывает.
Тоня идёт в начало вагона. Видит: на нижнем боковом месте (с номером 53) расположился Виталий.
Виталий (улыбнувшись). Вот неприятность! Я уж думал, что никого здесь не будет – и я один поеду! На нижней полке! Но праздник, очевидно, не состоится! Где Вы пропадали всё это время? Вы откуда взялись?!
Тоня (смеётся, чтобы скрыть смущение). Оттуда!
Виталий. Ясно. Оттуда. (Тоня садится напротив Виталия.) Я – Виталий. А Вас как звать?
Тоня. Антонина.
Виталий. Ух-ты! Внушительно звучит! Почти, как Анастасия – демоническая женщина. Я тут книжку одну недавно читал…
Тоня (улыбнулась). Целую одну книжку? Я Вас поздравляю.
Виталий (продолжает свою мысль, не смутившись). Там, в этой книжке героиню звали Анастасией. И она была, как огонь: яркая и притягательная. Вы на неё похожи. (Тоня не знает, как реагировать.) А хотите чаю? Конфет? (Достаёт из сумки конфеты, кружку, что-то ещё, завёрнутое в полиэтиленовый пакет.)
Тоня. Спасибо. Я поужинала на вокзале. Очень хорошо: курицу жареную с гречкой, кофе.
Виталий. Да, Вы не стесняйтесь. Хоть конфетку возьмите… Ой, отвык совсем за девушками ухаживать. Забыл, как это делается! (Смеётся.) У меня полтора месяца не было ба… Не было никакого общения с девушками. Одичал! Вахта – 45 дней. Из Воркуты домой еду. Третьи сутки уж в дороге мучаюсь.
Тоня. Ого! Почему так долго?
Виталий. Сначала 4 часа на вертолёте, потом сутки – в Уренгое (там у меня – койко-место). Потом – до Челябинска и там ещё на вокзале проторчал, дожидаясь поезда.
Тоня. Не надоело?
Виталий. Режим, конечно, зверский: 45 дней работаешь, 45 дней отдыхаешь, из них на дорогу домой и обратно тратишь прилично времени.
Тоня. Я бы не смогла в таком графике.
Виталий. А где лучше? В районе, где я живу, вообще работы нет. Никакой. Да, и по всей России – бардак. Счастливы только те, кто заводы себе понастроил… за наш счёт… Но только и они взрываются. Недавно у нас, в Воркуте бабахнуло. Слышали?.. Чего ждут эти дармоеды? – революции, наверно. Я тут выяснил на днях, что мне не доплачивают зарплату: по квиточку – одни цифры, на руки – другие.
Тоня. Разбирались, почему?
Виталий. Пробовал обратиться в головную компанию, там сказали, чтоб спрашивал в своём филиале. А в филиале говорят: иди в головную.
Тоня. Круговая порука.
Виталий. Круговая бардельера. У нас ввели ещё и КРО для полного атаса.
Тоня. КРУ?
Виталий. КРО: контрольно-ревизионный отдел. Если раньше можно было что-то умыкнуть для себя (ну, запчасти там всякие), то сейчас – нифига! Только руководство – придурки: не понимают, что сами же теряют от этого.
Раньше как было? – нужная запчасть всегда оказывалась под рукой, когда машина ломалась. Теперь же мы вынуждены простаивать (по два дня) – до тех пор, пока специалист с запчастями не подъедет. А это убытки для фирмы! Причем, не хилые. Тысяч двести – за раз. Спрашивается, кому простои выгодны?
Или, например, бумагу неправильно оформил – штраф плати: тысячу рублей из своего кармана. За бумажку! За обыкновенную описку! Я бензин не ворую. Просто случайно иногда запишешь не те цифры – тебя тут же вызывают «на ковёр». Зажимают со всех сторон. Всё круче. Раньше я мог собрать грибы и поджарить их. Или яйца – тоже мог поджарить. А сейчас – нельзя. Вообще запретили что-либо жарить – якобы в целях пожарной безопасности. Питаться разрешают только в столовой.
Тоня. Плохо кормят?
Виталий. Да, не так уж и плохо. Не домашняя, конечно, еда, но ничего. Десять женщин у нас – поварих. Все такие фифы!
Тоня. Неприступные?!
Виталий. Ещё какие!
Тоня. А почему бы Вам в Москву не перебраться? Смените обстановочку своей жизни. Вы, кажется, ничем не связаны… В Москве, я слышала, можно реально заработать.
Виталий. Так, в Москве вкалывать надо. РАБОТАТЬ. А я не хочу. Зачем? Я люблю, чтоб спокойно, не спеша. Хотя, конечно, у нас в Воркуте не слишком спокойно: иногда зарежут кого случайно.
Тоня. Как это?
Виталий. Да, вот на днях напились друганы. Один другого и пырнул, по резвости.
Тоня. Страшилки прям какие-то у вас там!
Виталий. А два месяца назад на одного парнишку труба упала, убила насмерть.
Тоня. Это всё из-за плохих погодных условий?
Виталий. Ну, да. Вот зимой случай был: замёрзли двое. Пошли из вагончика к технике своей. Вдруг метель поднялась. Потерялись по дороге: назад не смогли вернуться и до техники не добрались. Жизнь частенько выделывает выкрутасы – круче, чем в кино. Такого можно насмотреться…
Тоня. Жуть.
Виталий снимает футболку (чтобы надеть другую). Виктор (проходя мимо) по-дружески толкает Виталия.
Виктор. Здорово, Вита! Что, раздеваешься уже? (Обнялись.) Вижу, ты даром время не теряешь (покосился на Тоню, ухмыльнулся). Подходи к нам потом, коль будет настроение.
Виталий. Ладно.
Виктор. Окей, договорились! (Уходит.)
Тоня. Знакомый?
Виталий. Витёк, работаем вместе.
Тоня. Он тоже из Воркуты?!
Виталий. Ага! Тоже вахту отпахал.
Тоня. А почему вы не вместе едете?
Виталий. Не хочу с ними. Любители выпить. Напьются, а потом дебоширят. Потом полиция, неприятности. Я всё понимаю, но зачем в поезде? Я тоже могу – до потери пульса. Только – дома. Никак не в поезде… Дома – другое дело. Ито, на следующий день я не только пить, я слово «водка» не могу произнести. Прости, я чай себе налью. Может, всё таки тоже – чайку? У меня конфеты вкусные.
Тоня. Не, не хочу. Спасибо. Я на диете, сладкое не ем.
Виталий. Ага! Поэтому ты в такой отличной форме! (Встаёт, наливает чай, возвращается на место.)
Тоня. А дома с работой так-таки беда?
Виталий. Она самая. У меня проблемы с председателем колхоза. А я, между прочим, заслуженный работник.
Тоня. Да, ну? Работник чего… заслуженный?
Виталий. Комбайнёром был. Вкалывал, не жалея себя, на совесть. Но у нас зарплату в процентах считали. Никто не проверял. А я проверил, заметил нестыковку.
Тоня. Никто в процентах ничего не понимает, в колхозе-то!
Виталий. С председателем никто не будет связываться. А я всё подсчитал. Вот председатель меня и прогнал: «Чтоб я тебя в колхозе не видел!» А потом, спустя два года, меня же и просил помочь с уборкой урожая… когда я дома от вахты отдыхал.
Тоня. Ты отказался, конечно!
Виталий. Нет, помог.
Тоня. Ты добрый.
Виталий. С чего взяла?
Тоня. Видно по всему.
Виталий. А ты домой едешь?
Тоня. Домой. Отдыхала в Челябинске.
Виталий. Где?! В Челябинске?! Нашла где отдыхать! А чего не в Турции?
Тоня. Точнее, в Челябинской области. Мне захотелось в глушь забраться, спрятаться от всех. Никого не хочу видеть. Устала от отношений… со своим парнем.
Виталий. Чего так?
Тоня. Он настаивает, чтобы я шла ЕГО дорогой. Но у меня – свои интересы. Уступить ему – значит, потерять себя. Навсегда. Не уступить – значит, наплевать на любовь, на его чувства. Быть безжалостной?.. Не знаю, что делать. Измучилась – не рассказать, как.
Виталий. Да, пошли ты его… подальше! Тем более, интересы у вас разные, ты говоришь.
Тоня. В том-то и фокус, что пересекаются наши интересы!!! Не могу уйти от него! Но он чересчур меня подавляет. А я свободу люблю. У меня есть цели, которых я хочу добиться. Он в них не участвует.
Виталий. Вы – не пара.
Тоня. Но он любит меня. Сильно.
Виталий. А ты?
Тоня. Я тоже. Но я могу обходиться без него.
Виталий. Это не любовь.
Тоня. Любовь. Самая настоящая. Я же не смотрю на других парней!
Виталий. Этого мало.
Тоня. Он мне дороже всех денег и сокровищ мира. Я хочу, чтобы он был счастлив. Одно из моих самых сильных, глубоких, искренних желаний – видеть его радостным и сильным. Но я не должна себя потерять: чувствую, это неправильно – растворяться в ком-то другом без остатка.
Виталий. В любви потери неизбежны. Иногда, теряя, обретаешь в сто раз больше.
Тоня. Что делать?.. ума не приложу.
Виталий. Отступись. Встретишь парня по себе – того, кто не станет тебя зажимать.
Тоня. Бросить Димку?.. Я позавчера по телевизору передачу смотрела: показывали приезд Адриано Челентано в Москву, в 80-х, кажется, годах. Так, вот он сказал в интервью: «Беда, большая, чем ядерная война – РАВНОДУШИЕ».
Вдохновение
Квартира-студия Художника.
Художник наносит мазки, завершающие картину, на холст. Отходит немного назад – любуется своим творением. На холсте – изображение книги, букет алых роз. Телефонный звонок.
Художник (отходит от картины, чтобы ответить на звонок). Нет, Марина… Мне надоела твоя бесконечная ревность, всё кончено (обрывает разговор).
Художник поворачивается к холсту и застывает на месте: перед ним вместо готовой картины – чёрно-белый эскиз: краски на холсте исчезли. Художник судорожно начинает наносить цвета на холст, чтобы вернуть картине законченный вид. Проделывает достаточно большую работу. Телефонный звонок.
Художник (отходит от картины, чтобы ответить на звонок). Да, да… Картина почти готова.
Осталось несколько штрихов… Я вам сразу позвоню.
Художник поворачивается к холсту: черно-белый вариант. Снова начинает энергично разрисовывать эскиз, нанося различные цвета. Готово! Художник с чувством удовлетворения проходит на кухню: достаёт из холодильника упаковку сока, наливает сок в бокал, выпивает всё до капли. Возвращается к холсту: черно-белый эскиз.
Художник взбешён. Хватает холст и спускается к парковке. Кладёт холст перед своим автомобилем. Садится в автомобиль и проезжает по холсту. Вылезает из авто. Видит, что от холста мало что осталось. Злой и довольный одновременно – поднимается в квартиру-студию. Проходит на кухню, делает бутерброд. Ест с аппетитом, на ходу – проголодался. В отличном настроении проходит в зал, где трудился над картиной. И замирает: на том же самом месте – холст с черно-белым изображением книги и букета роз. Художник берётся за краски с намерением нанести цвета на холст и неожиданно меняет решение. Хватает холст, выбегает из квартиры.
Парк. Берег реки.
Подъезжает на автомобиле Художник, вылезает из него. В руках – холст. Художник топит свою картину в реке.
Квартира-студия.
Стоит окаменевший Художник перед холстом. На холсте – прежнее изображение (чёрно-белое) книги и роз. Художник хватает холст и вылетает из квартиры.
Квартира в высотном доме.
Марина открывает дверь – на пороге стоит Художник с холстом и с букетом свежих (настоящих) роз.
Художник. Марин, прости… Если сможешь… (протягивает Марине холст и розы, Марина принимает дары).
Марина. Хочешь сказать, ты предлагаешь
мне руку и сердце?
Художник (опешил от прямоты вопроса). Н-не готов пока!..
Марина. Тогда проваливай! (Не глядя на холст, бьёт им голову Художника. Холст рвётся.)
Художник. Марин, ну давай поговорим…
Марина. Проваливай! Я просто так сказала, про свадьбу. Я замуж вообще не собираюсь, чтоб ты знал!.. Я НЕ ОБЫЧНАЯ: по СУТИ – ЧАЙКА: сама себе крылатая хозяйка.
Художник, поникший, плетётся вон из квартиры.
Магазин ювелирных изделий.
Художник выбирает обручальные кольца, какие-то из них ему приглянулись.
Квартира-студия. Поздний вечер.
Посередине – холст: чёрно-белый эскиз книги и роз нагло красуется перед Художником. Телефонный звонок.
Художник (отвечает на звонок). Да… Пока не готова… Скоро, на днях… Да, мало ли, что договаривались!.. А не нужны мне ваши деньги!.. Вдохновение нельзя купить! Ясно?.. Аванс?.. Верну. Можете заезжать! В любой момент!
Художник берёт другой холст и начинает творить. Работает всю ночь. Под утро падает, измождённый, на диван. Засыпает. Шум дождя за окном. Звонок в дверь.
Художник (еле-еле приходит в себя, открывая глаза). Явились!.. не запылились.
Художник достаёт пачку денег из тумбочки. Направляется к входной двери. Открывает, протягивая деньги. На пороге – Марина.
Марина (смеётся). О, как ты мил! (Берёт из рук Художника пачку денег.) Я подумала… Может, мы начнём всё заново?
