Лина Алфеева
Академия в подарок
Склонившись над корзинкой, погладила рысёнка.
– Держись, малыш, – прошептала я и создала в воздухе вихрь. Смерчик закружился, ударился о стену и, отскочив по касательной, влетел мне в грудь, вбивая ритуальный нож в сердце.
Бездна! Как же больно-то! Я стиснула зубы, но всё равно не удержалась от протяжного всхлипа. Грудную клетку жгло огнём. Мир подёрнулся мутной пеленой и закружился. Уже падая на пол, увидела открывшийся портал и перекошенное лицо Даркана Шэлгара. Хотела поинтересоваться, что стало с моей лампой, но навалившаяся Тьма выдернула меня за Грань, в Сумеречье.
* * *
– Джинни Джай-Дайз… – Тихий шелестящий шёпот вывел меня из забытья.
Я вскочила на ноги и тут же зажмурилась: от серовато-сиреневого света Сумеречья резало глаза. До Границы рукой подать, но даже здесь чувствую себя препогано. Оно и понятно, нечего живым рядом с миром мёртвых шастать, но некоторые упорно продолжают испытывать судьбу. Так, Джинни, отставить нытьё, тебе рысёнка разыскать надо. С трудом разлепив веки, наигранно бодрым голосом объявила:
– Сумеречного вам дня, Стражи!
– Тиш-ш‑ше… – Стоящая рядом полупрозрачная банши поморщилась. Вот кто бы возмущался, а то я не знаю, как эта любительница библиотечной тишины вопить умеет.
– Джинни, ты же обещала, – с явным укором произнёс бесформенный сгусток тумана. Неприметный такой, будто дымка, стелющаяся по земле в предрассветный час. – И кому в этот раз ты кости вправлять будешь?
– Никому я ничего вправлять не собираюсь. Я уже поняла, что стрелять из громобоя по бабочкам глупо.
– И десяти лет не прошло, – проворчал зеленоватый призрак.
– Я же не виновата, что из меня целитель вышел крайне узкоспециализированный.
– Целитель! – От визга банши души, прибывшие в Сумеречье и пытающиеся понять, куда их забросило и в какую сторону надобно двигаться, резко определились и полетели к Границе.
– Тише, Харши, ты же умерших пугаешь. У них после твоих криков в следующей жизни неправильное распределение энергии произойдёт.
Синюшные длинные пальцы банши скрючились и потянулись к моему горлу.
– Удавлю!
Её напарники самым бессовестным образом предпочли не вмешиваться, молча выражая солидарность со Стражницей мира мёртвых.
Вполне возможно, что у меня с банши всё-таки дошло бы до пальцеприкладства, но на дорожку выскочил белый рысёнок и помчался к Границе.
– Задержите его! – завизжала я.
– Так это из-за него… – глубокомысленно проворчал бесплотный туман.
– Хорошо бежит, – заметил призрак.
– Нет, поздно, – злорадно произнесла банши, и я поняла, что помощи от Стражей в поимке рысёнка не дождусь. Подобрав полы длинной белой рубашки, так напоминающей саван, бросилась перевёртышу наперерез.
Я бы ни за что не успела, если бы путь малыша не лежал мимо клистницы. Вспомнив о родстве с сумеречным деревом, передала ему мысленный приказ задержать рысёнка. Одна из ветвей дерева зашевелилась, склонилась к земле и ухватила пробегающего малыша за шкурку. То ли клистница меня не поняла, то ли я не чётко сформулировала просьбу, но не успела я обрадоваться, как ветка раскачалась и отшвырнула рысёнка подальше от Границы. Тот с жалобным мяуканьем пролетел у меня над головой и, ударившись о землю, превратился в симпатичного карапуза. Его звериная ипостась стала совсем прозрачной и отделилась от тела. Приподнявшись на задних лапах, лизнула кроху в щёку и снова заскользила к Границе. Нет, мы так не договаривались! Малыш полностью разделял моё мнение, потому как сначала попробовал преследовать собственную ускользающую сущность на четвереньках, а потом уселся на землю, нахмурился и выдал такой рёв, что ни одной банши и не снилось. Кажется, Стражи тоже поняли, что ещё немного – и энергетический фон Сумеречья будет испорчен так, что ни один стабилизатор не поможет.
– Джинни, ты бы не могла попросить своего подопечного замолчать? – поинтересовался бесплотный, а голос у самого был такой туманно-обречённый, под стать внешнему виду.
– У малыша горе – ипостась в Изначальный Поток ушла. – Я шмыгнула носом, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь не хуже детёныша перевёртыша. – У него же вся семья оборачивается. – Тут я принялась загибать пальцы: – Папа-рысь оборачивается, у мамы тоже когти любой киске на зависть, и брат с сестрой шёрстку в момент рождения имели, а он, бедненький, теперь изгоем станет. Вот увидите, подрастёт, и соседские дети станут считать его уро-о‑дом!
Малыш чутко среагировал на безрадостную для него перспективу. Банши и та прониклась. Сияющая дева зажала уши ладонями, метнулась к Границе и исчезла в туманности.
– Думаешь, успеет? – флегматично поинтересовался призрак.
– В Поток нырять точно не станет, – хмыкнул бесплотный.
Банши отсутствовала недолго, а когда вышла из-за завесы тумана, у неё на руках сладко посапывал призрачный рысёнок. Успела-таки!
– Привязку сама делай! – Она сунула котёнка мне в руки и объявила напарникам: – Я за стабилизатором, а этих вы чтоб к моему возвращению спровадили! Джинни, я надеюсь, Повелитель Инферно лишит тебя чароитового клинка, или, слово банши, следующий раз, когда ты его используешь, чтобы залечить чью-то перебитую лапу, станет для тебя последним!
Я скромно опустила глаза, с трудом подавляя улыбку. Харши всегда отличалась предсказуемостью.
– И не стыдно тебе, да? – проворчал клубящийся туман и начал принимать очертания чьей-то фигуры. Я даже дышать перестала. Неужели ещё один из троицы Стражей покажет мне своё истинное лицо?
– Может, мне ещё и имя истинное назвать?
Я пожала плечами:
– Банши же представилась…
– Минутная слабость, проявленная в отношении пятилетнего заморыша. Кто ж знал, что из него вырастет такое доставучее существо. Сколько ты тогда бродила вдоль Границы? Сутки?
– Три дня… – прошептала я, отгоняя неприятные воспоминания.
– Харши всего лишь хотела, чтобы ты могла с нами связаться в случае необходимости. Поверь, она о‑очень сожалеет о своём необдуманном решении.
Я промолчала, понимая, что у банши есть все основания для недовольства. Что поделать, я ни разу не целитель и не умею делиться энергией с пострадавшим или же лечить магией. Зато могу латать поражённые участки ауры в Сумеречье. Любая травма или болезнь, пусть даже и пустячные, отражаются на энергетическом поле живого существа. Вот поражения ауры я и залечивала во время пребывания за Гранью. В результате у пострадавших сращивались кости, затягивались раны и проходил кашель. От моих манипуляций у любого толкового целителя волосы вставали дыбом. Нет, навредить пациенту во время ритуала я не могла. Однако мой метод лечения напоминал не только уже упомянутую стрельбу из драконьего громобоя по бабочкам, но и гашение свечей дождевыми бочками. Больше всех моя нетрадиционная целительская практика возмущала Стражей мира мёртвых. При открытии выводящего портала я перекраивала привычное течение потоков у Границы. После моего посещения Стражам приходилось браться за стабилизаторы и не только латать саму точку выхода, но и восстанавливать общий энергетический фон. Так что моему появлению здесь были, мягко говоря, не рады, а требования отобрать ритуальный клинок у безответственной элементали не раз направлялись Повелителю Инферно. Отчасти именно регулярные кляузы Стражей Сумеречья и привели меня к заточению в лампу.
Опустившись на траву рядом с малышом, аккуратно положила рысёнка на колени. Карапуз тут же принялся теребить полупрозрачную шкурку, и её не то чтобы живой вид вовсе не смущал кроху. Перевёртышу вернули его ипостась, и он был безмерно счастлив. Довольный звонкий смех разнёсся по Сумеречью и вызвал у Стражей очередной всплеск негодования.
– Джинни, а тебе разве не пора портал открывать? – процедил призрак.
– Сначала надо привязку создать. Я же не хочу, чтобы малыш потерял своего рысика на ближайшие несколько лет. Смотрите, какой он у него слабенький, сам на зов ответить не сможет…
– Понял. Работай. – Призрак застыл рядом, а у меня от такого пристального внимания нити в руках стали разбегаться. О какой концентрации может идти речь, если тебя сверлят немигающим взглядом да только и ждут, когда же ты допустишь ошибку?
– А не могли бы вы отвернуться?
– Синий виток малыша связываешь с красным его ипостаси, потом добавляешь нить сердца, только всё равно плетение распадётся. – Призрак не ехидничал, а просто констатировал тщетность попытки. – У малыша энергии не хватит удержать ипостась, нужна помощь извне. – Страж многозначительно кивнул в мою сторону.
Ещё чего! Мне только свою неустроенную судьбу с чьей-то сплести не хватало. Я же перевёртышу всю жизнь испорчу! Вот какой из меня стабилизатор? Скорее, наоборот. Я повсюду хаос и разрушения сею. Не специально, но от этого никому не легче. А тут мне предлагают стать обережницей…
Такая ответственность! Я же не потяну! И потом, я джинн лампы и не имею права принимать на себя иные обязательства, пусть даже и отсроченные. Как только я начну создавать связь, так меня обратно в лампу и затянет. Я ныла, жаловалась рысёнышу, а руки между тем сплетали наши судьбы под одобрительный шелест клистницы. Как только мне удалось воссоединить кроху с его ипостасью, он звонко рассмеялся и исчез в открывшемся портале. Тут я выдохнула с облегчением. Хотя бы сейчас сделала всё правильно. Как представлю, что мне бы пришлось тащить малыша, потерявшего ипостась, назад силком, аж в дрожь бросает.
– Джай-Дайз, почему я всё ещё наблюдаю твою мерзкую рожу в Сумеречье? – Объявившаяся банши пребывала явно не в духе, но её недовольство и претензии меня не волновали. Пусть хоть триста донесений в Огненный мир напишет – плевать. Я смогла помочь рысёнку. На душе было легко, словно я нежданно отхватила первый приз в ежегодных состязаниях Четырёх Стихий. Поднявшись с земли, побежала к клистнице. Именно она каждый раз создавала для меня портал, ведущий из Сумеречья.
* * *
Пробуждение отозвалось сладкой дрожью во всем теле, что уже само по себе было странно. Я точно помнила, что для перехода в Сумеречье воспользовалась ритуальным ножом из чароита. Даже регенерация элементали не могла спасти меня от гадкой болезненной раны. Осторожно пошевелилась и уже хотела дотронуться до груди, чтобы ощупать место удара, как поняла, что опоздала. Грудь уже исследовали, причём не поинтересовавшись мнением владелицы. А у той оно имелось, вот только сформулировать его не представлялось возможным, потому что изучение раны и прилегающей к ней территории производилось чьим-то явно не докормленным в детстве ртом. Я лежала, стиснув зубы, раздумывая, то ли мне открыть глаза и попросить прекратить данное безобразие, то ли, притворившись спящей, тихо ожидать дальнейшего развития событий. Не вышло. Лежать неподвижно я не смогла. Гадкая спина сама начала изгибаться, да и с тихо тоже как-то не заладилось. Покрепче зажмурившись, задержала дыхание. Вдруг Даркан ничего не заметил?
– Да, Джинни, конечно, не заметил, – прозвучал довольный мурлыкающий голос. – И подскочивший пульс не заметил, и участившееся сердцебиение, и даже твои стоны. Можешь и дальше лежать смирно, сладкая моя, и не отвлекаться. Ты так здорово притворяешься…
Распахнув глаза, попыталась сесть на кровати и заодно оторвать голову великовозрастного дитяти от груди. Недокормыш куснул, проворчал что-то насчёт сумеречных дев, которые сами напрашиваются, и опустил голову ниже. Но в живот-то меня точно не ранили! Рана… Сердце… Ритуальный клинок!
– Даркан, где мой нож! – не хотела орать, но вопль вышел обеспокоенным, я бы сказала, слегка истеричным. Зря я ножичек упомянула. Даркан приподнял голову, в глубине чёрных глаз плескались алые всполохи.
– Зря, Джинни, зря ты напомнила мне, что я не так давно был вынужден наблюдать, как ты умираешь. Уточнить почему, или сама догадаешься?
Шэлгар не повышал голоса, но каждое слово было подобно валуну, падающему с обрыва. Я помотала головой, понимая, что ещё немного, и придётся свалить в лампу независимо от того, прихватил ли Даркан её из леса, или она всё ещё валяется под ёлкой.
– Потому, Джинни, что меня так и тянет получить исчерпывающие доказательства, что ты жива, и мне глубоко безразлично, захочешь ли ты исполнять третье желание или же его реализация ляжет целиком и полностью на меня.
Я так и застыла с открытым ртом. На лбу демона проступили рунические символы, на висках и скулах вздулись вены.
– Лучше беги, пока можешь, Джинни! – В низком хриплом голосе ревел сам Хаос.
Дважды повторять Шэлгару не пришлось. Испуганно пискнув, я вернулась в лампу.
Глава 5
Ночь прошла беспокойно. Я ворочалась, постоянно просыпалась. Мне мерещились вспышки молний, рассекающие небеса, или огненные послания, зависшие в воздухе. Утром встала мрачнее тучи. Бесило абсолютно всё: от опостылевшего песка до шума прибоя и горластых чаек. Как же хотелось хотя бы одну ночь провести на нормальной кровати, искупаться в настоящей ванне и не видеть безумного розового в белую крапинку солнца над головой! Триста тридцать три раза пыталась сменить его цвет на привычный жёлтый, но лампа почему-то отказывалась корректировать пейзаж.
Я вышагивала по пляжу, не решаясь выбраться наружу. Ещё вчера горела желанием добраться до Северного Аравита, а сегодня что-то совсем расклеилась. И, что самое противное, прекрасно понимала, что вовсе не вынужденная прогулка за Грань тому причина…
Даркан не оставил лампу в лесу. Теперь я знала это точно. Артефакт покоился на подушке рядом с головой спящего демона. Вылетев из лампы, очутилась на кровати в доме перевёртышей. Ещё б сообразить, как бы мне слезть, не потревожив Шэлгара. За стенкой заплакал ребёнок, к нему тут же присоединился второй горластый малыш. Так, надо бежать из спальни, и как можно быстрее. А то вдруг Даркана спросонья потянет исполнения третьего желания потребовать?
Осторожно свесив ноги с кровати, прислушалась к тихому, размеренному дыханию демона. Даркан спал, зарывшись лицом в подушку. Рука сама потянулась пригладить разметавшиеся вихры. Демон не шелохнулся. Осмелев, убрала прядь с его щеки и облизнула пересохшие губы. Даркан слегка зашевелился, заворчал и притянул лампу к себе. Надо бы поговорить с Шэлгаром и постараться втолковать, что не дело артефакт в кровать тащить. Это же не любимый плюшевый мишка. Как представлю, что каждое утро, выбираясь из лампы, буду появляться рядом со спящим Дарканом… Пара таких пробуждений, и никакое желание загадывать не потребуется.
Затаив дыхание, слезла с кровати, крадучись сделала несколько шагов к двери. Рывок, перемещение, падение и торжествующее:
– Вот, Джинни, как надо притворяться спящей!
– Учту на будущее, – послушно закивала я, стараясь не делать лишних движений. Положение оказалось и так более чем провокационным: я лежала на Даркане, уткнувшись носом ему под мышку, а демон неторопливо перебирал волосы у меня на затылке. Не спал ведь, зараза чернявая! Попыталась встать, и тут же его руки скользнули чуть ниже спины, удерживая на месте:
– Куда это ты собралась? Я с тобой ещё не закончил.
Из лампы я выбралась в замшевой рубашке и штанах, но сейчас казалось, что одежды на мне катастрофически мало. Каждое прикосновение Даркана отзывалось россыпью обжигающих мурашек. Огненная саламандра, в роду которой явно затесались нимфеи, жаркой змейкой пробежала по телу. Попыталась урезонить разбушевавшуюся стихию, но та принялась кружить в районе живота, словно именно сегодня был последний благоприятный день для гнездования огненных элементалей. Робко воззвала к водной ипостаси, но та, журча и фыркая, выдала такой гейзер воспоминаний, что оставалось только зажмуриться и уповать на разумную, воздушную часть меня, но и та самым наглым образом самоустранилась.
– Учти, Джинни, загадывать последнее желание я не намерен… – коварно объявил демон и замер в ожидании ответа, даже спину оглаживать перестал.
Это было нечестно! Даркан самым бессовестным образом переложил принятие решения на меня. Отчасти я его понимала. Кому охота, чтобы согласная на всё дева впоследствии включила задний ход и принялась причитать, что она не хотела, не собиралась и вообще её не так поняли. Именно так зачастую ведут себя человеческие и в особенности эльфийские девушки. Хвала Богине, элементали подобному безумию не подвержены. Однако Даркан являлся владельцем лампы. Мысль о том, что Шэлгар по-прежнему оставался моим хозяином, неприятно царапнула по сердцу. Вспомнился и наш последний разговор в лесу, после которого я в слезах вернулась в лампу. Вдруг демон решил, что я специально использовала наше взаимное влечение, чтобы ускорить исполнение последнего желания? Даркан тут же уловил смену настроения, вот только причину истолковал неверно:
– Джинни, ты чего? Я же не хотел тебя обидеть. Бездна! Ты там что, плачешь?!
От ответа меня спас стук в дверь и робкое:
– Госпожа, наш сынок…
С кровати я не вскочила – взлетела, щёки заливал нестерпимый стыд. Не зря я подозревала, что обережницы толковой из меня не выйдет. И суток не прошло, как забыла о подопечном. Вчера, после возвращения из Сумеречья, я была слегка не в себе, но утром-то стоило первым делом подумать о рысёнке, а не засматриваться на спящего демона.
Хозяйка дома стояла на пороге и переминалась с ноги на ногу. Ещё один огнекамень в жаровню сожалений: вломились в чужой дом, разлеглись на чужой кровати…
«Джинни, ты помогать рысёнку собираешься или будешь заранее его оплакивать?» – мысленно проворчал Даркан.
– Что с малышом? – еле выдавила я, страшась услышать ответ.
– Обернулся. Только что! – Женщина схватила меня за руку и потащила в соседнюю комнату, оказавшуюся мастерской. Стены в ней были увешаны пестрыми коврами, лавки заставлены корзинами с мотками пряжи и ниток. Но мой взгляд притягивала лишь одна корзина, та, в которой звонко агукал темноволосый карапуз. Горло перехватило, в груди разгорелось тёплое и ласковое пламя. Оно растеклось по телу и выступило влагой на глазах. Я повернулась к хозяйке дома:
– Он сильный и справился бы в любом случае.
Лицо женщины озарилось солнечной улыбкой, во взгляде светилась гордость.
– Тагир уже готовит костёр. Мы хотим, чтобы именно ты провела ритуал Омовения Огнём для наших детей.
Я рассеянно кивнула в ответ. Оказывается, для того, чтобы совершать чудеса, необязательно прибегать к помощи лампы, исполняющей желания.
* * *
С рассветом завывающая метель утихла, сменившись лёгким ласковым ветерком. Переживший разгул стихии лес не просто просыпался, он ликовал. В журчании ручейков, в звонкой капели, в переливчатом пении птиц мне чудился гимн Праматери Земле.
Не успела я спуститься с крыльца, как в воздухе разлился сладковато-терпкий аромат ванильного кофе. Я замерла и едва не заурчала, словно кошка, унюхавшая запах валерьянки. Глубоко вздохнув, откинула голову назад. Появление Даркана почувствовала за мгновение до того, как Шэлгар приобнял меня за талию, по-хозяйски уткнувшись подбородком в макушку. Возмутиться я не успела, перед носом в воздухе зависла деревянная кружка с ароматным напитком. Нечестный ход! Я ни секунды не сомневалась, что стоит начать протестовать по поводу чересчур вольных объятий, и кофе исчезнет. Дегустация живительно-обжигающей жидкости сопровождалась довольным смешком демона. Я прикрыла глаза, наслаждаясь временным перемирием. О планах Даркана насчёт меня и о предстоящем путешествии в Северный Аравит смогу расспросить чуть позже, после проведения ритуала.
Киара, мать новорождённых перевёртышей, оказала мне невероятную честь и доверие, когда попросила провести обряд посвящения рысят пылающей стихии. До сегодняшнего дня мне ни разу не приходилось принимать участие в ритуале Омовения Огнём, но Киара и Тагир были уверены, что я всё сделаю как надо, и, глядя в полные надежды жёлто-карие глаза молодых родителей, я не смогла отказаться. В конце концов, Огонь – моя родная стихия. Небольшая заминка произошла, когда речь зашла о церемониальной одежде. Киара была почему-то уверена, что ритуал надлежит проводить исключительно босиком и в белой хламиде. Я попыталась объяснить, что выбор одежды не играет никакой роли, но потом сдалась. Было намного проще облачиться в предложенное платье, чем переубедить рысь.
– Не холодно? – Даркан участливо дотронулся до моего плеча.
Я переступила босыми ногами на деревянном настиле.
– Ты же знаешь, я редко мёрзну, но, признаюсь, мне слегка некомфортно в этом платье. Надо было хотя бы шаровары оставить. Как можно сохранять торжественный настрой во время церемонии, стоя в огне с голым задом? Не понимаю, откуда у перевёртышей в лесной глуши взялось вельтское кружево.
Очередной смешок демона должен был направить мои мысли в правильном направлении, но я оказалась так поглощена предстоящим ритуалом, что не придала ему значения.
Шаловливый ветерок взметнул край юбки. Пришлось придержать её руками. Платье было тонким и невесомым, словно снежная паутина. Если бы к нему не прилагалась нижняя рубашка из шёлка, я бы ни за что не согласилась его надеть. И всё-таки, как бы я ни ворчала из-за упёртости Киары, предложенное платье мне действительно понравилось. Восточный крой, широкий пояс и объёмные рукава были не только в моём вкусе, но и отвечали последним веяниям истринской моды.
Восточный крой! Догадка озарила огненной вспышкой. Деревянная кружка вспыхнула в ладонях и рассыпалась мелким пеплом. Поспешно вытянула руки, чтобы сажа не оставила пятен на платье.
– Проблемы с самоконтролем, Джинни?
Я обернулась. Быстро. Очень быстро. И всё равно не успела. Демон исчез.
* * *
Даркану удалось вывести меня из себя. Я дошла до той точки кипения, когда собственная магия принимала размах катастрофы. Маленькая тучка, призванная смыть сажу с рук, щедро окатила меня ледяным дождём. Злиться стоило на себя и собственную криворукость, но я упорно продолжала поносить Шэлгара, его кружевной подарочек и заодно дорогу, ведущую в Северный Аравит. Когда я дошла до обитателей города, то устыдилась. Уж они-то не имели никакого отношения к утраченной концентрации и стихийному выбросу силы.
Так, Джинни, живо успокаивайся. Церемония вот-вот начнётся, и вряд ли Киара придёт в восторг, если её малышей омоет огнём мокрая курица. И зачем только Даркан сунулся со своим платьем? Что он хотел доказать? Что может безнаказанно манипулировать окружающими? Мне теперь что, в каждом подарке, в каждой улыбке или протянутой руке подозревать подвох?
«Я всего лишь хотел увидеть тебя в этом платье…» – устало пояснил демон, но меня подобное объяснение не устроило.
Всего лишь увидеть? Как же! Так я и поверила!
Вытянув руку ладонью вверх, призвала горячий поток воздуха. Обсохнуть, провести церемонию и вернуться в лампу. Всё! И пусть Даркан сам в Аравит топает, если тот ему так нужен.
«Нарушение магического контракта влечет за собой наказание в виде увеличения срока пребывания в лампе на одну сотню лет…» – прозвучал в голове незнакомый голос, но я ему почему-то сразу же поверила. На сотню лет? Обалдеть! Я едва не подпрыгнула от возмущения и тут же потеряла концентрацию повторно.
Крошечный вихрь превратился в смерч и подбросил меня выше верхушек елей. Зажав рот руками, подавила испуганный крик, но перевёртыши всё равно меня услышали. Из леса на полянку выпрыгивали серебристо-белые рыси – поприветствовать новорождённых собралась вся стая. Я же мухой, угодившей в паучью сеть, болталась в воздухе. Как же это меня так угораздило? Стиснув зубы, бестолково размахивала рукой, но стремительно вращающийся поток воздуха не давал начертить нужный символ. Развоплотить смерч не удавалось, вырваться из его объятий тоже. Хорошо, в последний момент догадалась взлететь чуть повыше, иначе бы ещё и верхушки елей зацепила. Последние мозги бы отшибла. И тут круговерть завершилась…
Свободное падение длилось недолго и прервалось у самой земли. Во время полёта я не могла колдовать – руки были заняты: кружевная юбка развевалась подобно парусу в бурю и грозила оказаться на голове. Когда я приземлилась на полянку, на лицах рысей, уже успевших принять человеческий облик, промелькнуло явное разочарование. Неужто надеялись, что я грохнусь? Липкий, маслянистый взгляд близстоящего мужчины отчасти прояснил ситуацию.
– Вы хорошо летаете, – оскалился в улыбке он и подал руку, чтобы помочь подняться.
Издевается, что ли? Подобного безумного полёта у меня не было со времен участия в гонках на диких вивернах, но что-то я не припомню, чтобы меня после них так шатало.
– Разминалась перед церемонией! – беззаботно поведала я и с благодарностью ухватилась за предложенную ладонь. Голова всё ещё кружилась.
– Не хотите ли повторить? Готов поймать вас в полёте.
С негодованием уставилась на перевёртыша, запоздало вспомнив, что звери расценивают прямой взгляд как вызов. Желтоватые глаза смотрели не просто оценивающе. Похоже, рысь счёл добычу годной к употреблению и прикидывал, как бы половчее запустить в неё клыки. Изящные ноздри слегка раздувались, дыхание было глубоким. Эта морда усатая самым бесстыжим образом меня обнюхивал! Весна, горячая кровь, проблемы…
«Джинни, рекомендую вернуться в дом и привести себя в порядок…» – В ментальном голосе демона проскользнуло недовольство.
«Не это ли ваше третье желание, мой господин?»
«Нет. Но сомневаюсь, что Тагир и Киара захотят, чтобы ритуал Омовения Огнём провело перелётное чучело. Впрочем, если тебе так не терпится продолжить начатое знакомство, могу попросить их подождать… Часа так два-три…»
Я зашипела, точно дикая кошка, при этом интерес во взгляде перевёртыша возрос.
– Прошу прощения, но мне нужно подготовиться к ритуалу, – попыталась высвободить пальцы из лапы рысехвостого, но тот не спешил расставаться с «трофеем».
– Будете тренироваться вызывать огонь? Никогда не приходилось общаться с пылающей девой. Скажите, а ваш темперамент под стать стихии?
– Хотите знать, могу ли я подпалить чьи-то усы в процессе? Вероятность есть, а огнём я управляю лучше, чем летаю!
Мне наконец-то удалось выдернуть руку из ладони мужчины. Под хохот и шутки перевёртышей я бросилась к дому.
* * *
Выдержка. Самообладание. Самоконтроль. Поднимаясь по ступенькам, я беспрерывно повторяла про себя эти три слова, словно ведунья, заговаривающая целебный отвар. Я надеялась, что не столкнусь в доме с Дарканом. Мне нужна была передышка, чтобы настроиться на ритуал. В спальне Шэлгара не оказалось. Увидев, что комната пуста, вздохнула с облегчением. В лампу заглядывать не стала, всё необходимое собрала ещё минувшим днём в процессе подготовки к путешествию.
Ливий утверждает, что я напоминаю ему меднорогого панцирника. Тот мало того, что таскает на спине домик, так ещё и умудряется делать запасы в кожистый кармашек на животике. В случае нападения хищника зверёк сворачивается, прячет лапки, втягивает хвостик и превращается в абсолютно несъедобный, покрытый панцирем рогалик. В таком свёрнутом состоянии панцирник способен пролежать несколько дней, а всё потому, что у хитрого зверька на животике заначка.
Моя сумка в представлении крылана являлась той самой кладовой, хранящей мелочи на все случаи жизни. Я с Ливием была категорически не согласна. Лишнего с собой отродясь не таскала. В дорогу со мной отправлялось только самое необходимое, а всё остальное приобреталось уже по пути. Вот поэтому в процессе путешествия одна походная сумка незаметно превращалась в три, и это при том, что часть добытого и найденного сразу же отправлялась «на хранение» друзьям. Ливий после пары пристроенных вещиц выделил под склад целую комнату. Другие знакомые оказались не столь щедрыми и периодически изводили намёками, что оставленное на время добро явно у них загостилось. А куда я его дену? В лампу сложу, что ли? В Огненный Чертог переправить сокровища я отказывалась категорически. Да я от силы пару недель в году в нём бываю. Бывала…
Нырнув в недра сумки, вытащила расчёску. Кое-как приведя в порядок спутавшиеся во время внепланового полёта волосы, я заплела две косы и уложила короной вокруг головы. Подошла к окну да так и застыла. Бездна! Они там церемониальный или погребальный костёр готовят? Явно второе. Запасливые нынче перевёртыши пошли. Все брёвнышки один к одному. Из таких бы сарайчик строить, а не огню скармливать. Хотя тут для родных кровиночек, видимо, самое лучшее отбирали. Один из перевёртышей, возжелавший повторного полёта на бис с последующим приземлением в крепкие мужские объятья, вдруг обернулся и посмотрел на окно. Прятаться было поздно, да и глупо. Имела же я право проконтролировать ведение работ? Я одобрительно кивнула, поймала воздушный поцелуй и, спрятавшись за шторкой, опустилась на пол. И тут я увидела его…
Ритуальный нож из чароита так и валялся возле кровати, точнее, практически под ней. Нож был единственным предметом, который я смогла призвать непосредственно в лампу. Артефакт являлся по первому зову. Подняв нож с пола, ощутила привычный отклик камня. Он был тёплым на ощупь, словно живым.
«Ещё бы он не был живым, – проворчал в голове голос, недавно грозивший увеличением срока заточения в лампе, и этот голос определённо был мужским. – Джинни, ты во время перехода в Сумеречье столько энергии в чароит вливаешь. Ещё немного – и нож заговорит и начнёт называть тебя мамой…»
Я спрятала нож и задумчиво покосилась на сумку. Неужели я в процессе сборов каким-то образом смогла создать говорящую вещь?
«Ха! И не мечтай!»
«Тогда кто ты?»
«Можешь считать меня своим сожителем… Кавардак у вас в Огненном мире. Налицо явная нехватка квалифицированных артефакторов. Вместо того чтобы передать Повелителю Инферно свободную лампу, ему подсунули мою».
«Так ты – джинн моей лампы?»
«Причём самый что ни на есть настоящий… – с гордостью объявил элементаль. – И сводничеством в отличие от некоторых никогда не занимался», – ехидно добавил он.
И этому мои исполненные желания не по нраву. Я сама понимаю, что большая часть – та ещё халтура, но это же не означает, что мне надо об этом постоянно напоминать! Сначала Даркан раскритиковал мою работу, теперь новоявленный сосед. И почему он раньше молчал? Почему не закричал, что место занято, когда меня в его лампу заталкивали?
«Чтобы я добровольно лишил себя такого развлечения?»
У меня отпала челюсть. Я судорожно принялась вспоминать дни и ночи, проведённые на берегу иллюзорного моря. Плавание обнажённой в воде, пробежки по пляжу…
«Расслабься, рыжая, я за тобой не подсматривал. У меня в лампе свой закуток имеется. Терпеть не могу воду…»
«Тогда откуда ты знаешь, что я рыжая?»
«Ну, может, и взглянул пару раз, одним глазком…»
Ах ты, зараза небесная! Вернувшись в лампу, я завопила:
– Покажись, сосед, я… я…
– Убивать меня будешь? – деловито прозвучало откуда-то сверху.
