Лина Филимонова
Русалка и гламурный пират
– Э-э… вроде того, – промямлила я.
– Ты где вообще? Дома?
– Нет…
– Ты с Аркадием? – неожиданно выпалила Ника.
Я молчала.
– Он тебя обидел?
– Что за глупости!
– Ну а чего ты такая… замороженная.
– Все в порядке.
– Что там у вас происходит? Может, тебя забрать?
– Ничего не происходит… то есть… все хорошо. Не надо меня забирать.
– Он рядом, и ты не можешь говорить?
– Вроде того, – снова повторила я.
Я могу говорить, но не знаю, что сказать. Уверена, Аркадию не понравилось бы, что я выбалтываю его тайну.
– Ладно, не буду тебя отвлекать. Надеюсь, ты хорошо проводишь время.
– Замечательно, – подтвердила я радостным голосом.
А что, это правда. Я счастлива, несмотря ни на что.
Вернувшись в сад, я обнаружила Аркадия с сигаретой в зубах. Я уставилась на него сначала в анфас, потом, обойдя вокруг, в профиль… Знакомая картина!
– Что? – спросил он. – Не одобряешь?
– Я эту картинку уже видела, – сообщила я. – На желтом фоне.
После чего рассказала своему вновь обретенному любовнику о приключении во время ночной пробежки.
– Я помню визг тормозов и чью-то ругань, – задумчиво произнес Аркадий. – Подумать только! В тот момент я готов был прогрызть дыру в полу, чтобы тебя увидеть, а ты была совсем рядом…
– И ты не почувствовал, – произнесла я с легким упреком.
– Я непрерывно думал о тебе днями напролет. Ты мерещилась мне за каждым кустом. Если бы я тебя увидел, то подумал бы, что это глюк.
– Вот и я так подумала…
Я уселась рядом с ним, положила голову на его твердое, но очень удобное плечо и закрыла глаза. Плевать, что будет завтра. Сегодня мы вместе, и я буду наслаждаться каждым мгновением нашего беззаботного романа.
– Курить вредно, – все-таки высказалась я.
– Я давно бросил, – буркнул Аркадий и затянулся.
Я взяла сигарету из его руки и попыталась последовать его примеру, но он мне не дал. Отобрал, выбросил, и погрозил пальцем.
А потом он продемонстрировал мне свои успехи на ниве столярных и плотницких работ. И рассказал, что затеял ремонт дома, чтобы не свихнуться от мыслей обо мне.
– Оказывается, руки помнят то, чему меня учил дед, – похвастался новоиспеченный мастер. – Хоть это и было 15 лет назад.
– Отличный пол, – высказалась я. – Почти ровный. И вон та штуковина тоже очень красивая… это табуретка или шкаф?
Аркадий засмеялся и поцеловал меня.
– Это экспериментальный образец.
– А вот это очень похоже на полку.
– Угадала. – Он помолчал несколько секунд. – Я с десяти лет не делал ничего руками. А тут начал – и увлекся. Это такое… настоящее.
– Настоящее мужское, – кивнула я.
– Построить дом, посадить дерево… Вот чем надо заниматься. А не куролесить по клубам…
Он махнул рукой.
– Про сына еще забыл, – зачем-то ляпнула я.
Аркадий посмотрел на меня каким-то затравленным взглядом и вышел.
Вернулся он через пару минут, улыбающийся, довольный, с виноградной гроздью в зубах, как будто все хорошо, как будто ему не грозит потеря свободы и… меня. Как бы мне уговорить его уехать? Он не должен так жестоко расплачиваться за свои ошибки. Ошибки, а не преступления! Я абсолютно уверена, что он ни в чем не виноват.
Возможность поупражняться в уговорах представилась мне очень быстро – пришел отец Аркадия. Он был настроен решительно, на грубость сына не реагировал, пытался заполучить меня в союзники.
– Я вчера слышал часть вашего разговора, – признался он.
– Ты уже дошел до того, что подслушиваешь? – возмутился Аркадий.
– Подслушиваю, – признался Петр Аркадьевич с таким видом, как будто речь шла о весьма достойном и одобряемом обществом занятии.
– И сколько времени ты тут уши грел?
– Успел услышать предложение благоразумной девушки Русланы о совместной поездке в Таиланд.
– Я его не принял, – буркнул Аркадий.
– Ну и дурак!
– Я поеду на суд.
– Ты же знаешь, у тебя практически нет шансов! Даже если ты вообще к этому парню не прикасался.
Я, между прочим, то же самое говорила. В таких обстоятельствах суд – это не суд, а просто расправа.
– Руслана, – обратился мужчина ко мне. – Вы одобряете эту бессмысленную жертву?
Я не одобряла. Но чувствовала, что должна поддержать Аркадия.
– Каждый волен принимать самостоятельные решения, – произнесла я обтекаемую фразу.
Аркадий посмотрел на меня с благодарностью. Я еще успею убедить его, что именно такое решение принимать не стоит. У меня еще есть время, суд через неделю.
В конце концов негостеприимный Аркадий выдворил родителя за калитку, ничего ему не пообещав. Мне его было очень жаль: несмотря на всю уверенность и властность, он не мог повлиять на собственного ребенка, не мог спасти его от страшной участи. Но еще не вечер, мы еще поборемся. И да, я – его союзник. Я не сказала этого прямо, но, думаю, он догадался. По крайней мере, когда он прощался со мной, в его глазах теплилась надежда.
– Извини, – произнес Аркадий, когда мы остались одни. – Очень не хотел тебя во все это втягивать…
– Но я втянулась.
– К сожалению.
Лично я об этом ничуть не сожалела.
– Думаешь, было бы лучше, если бы я не узнала? Если бы думала, что была для тебя просто мимолетным развлечением?
– Я так считал. Лучше бы ты меня ненавидела, чем оказалась втянутой во все это дерьмо.
– Ты продолжаешь так считать? – спросила я.
Аркадий пожал плечами.
– Да. Ты слишком много для меня значишь, чтобы я…Я не хочу портить тебе жизнь!
– Из всех возможных вариантов я выбираю правду. Всегда!
– Да, – кивнул Аркадий. – Ты выбираешь правду, ты бросаешься в бой, а не прячешься при виде опасности. Ты смелая и сильная.
– Я? Если бы ты знал, какая я трусиха!
– Я знаю. Но, когда тебе страшно, ты не убегаешь, а нападаешь. Не прячешься, а идешь напролом…
– А потом разгребаю последствия своей «смелости», – хмыкнула я.
– А я убежал от опасности. Пусть не уехал в Тай, но сбежал сюда. Я больше не хочу прятаться. Опасность надо встречать лицом к лицу.
– Но это не тоже самое, – сказала я.
– Это абсолютно то же самое. Пусть будет, что будет. Я не крыса в подвале.
– Конечно, ты не крыса! Откуда вообще взялось это выражение? Ты его постоянно повторяешь.
– От тебя, – улыбнулся Аркадий.
– От меня?
Вот это новости! Не помню, чтобы я когда-нибудь такое говорила.
– Ты сказала, что не будешь прятаться от деда, как крыса в подвале. И еще ты говорила: наломал дров – подставляй шею.
Я вспомнила. Да, я что-то такое ляпнула, когда мы плыли на яхте…
– Может, до тех твоих слов я еще сомневался. А, может, уже решил все, но сам не понял. Но в тот момент я осознал, что поеду на суд. Убегать и прятаться – не мое.
– Ну вот, – растерялась я. – Оказывается, это я тебя подтолкнула…
– Ты помогла мне понять самого себя. И я тебе за это очень благодарен. Сейчас, может быть, впервые в жизни, я чувствую, что принял правильное решение. Какими бы ни были его последствия.
– Твой отец вряд ли бы с тобой согласился.
– Конечно, он переживает за меня. И не может посмотреть на ситуацию объективно. Если бы мог, понял бы, что я прав.
– Он тебя любит и ему сейчас очень страшно.
– Он должен принять мой выбор. Ладно – мама не понимает, она женщина. Хорошо хоть, он уговорил ее не ехать сюда… Но отец – он должен понять и поддержать. Вот тебя родители поддерживают?
– Мама всегда. А отца у меня нет.
– Нет… совсем?
– Я никогда его не видела.
– О! – растеряно произнес Аркадий. -Извини.
– А за что ты извиняешься? Нет и нет. Я и не знаю, что это такое. Зато у меня есть дед.
Аркадий обнял меня, прижал к своей груди, поцеловал в макушку.
– Как бы я хотел… – прошептал он. – Ну почему все так не вовремя?
– Мы нарушили условие, – сообщил Аркадий через несколько минут, когда мы устроились в уютном кресле на террасе. – Никаких серьезных разговоров, только беззаботное времяпрепровождение.
– Ну и кто придумал это дурацкое условие?
– Это определяющее условие удачного курортного романа.
– Так у нас все-таки курортный роман?
Улыбка, украшавшая лицо Аркадия, на секунду исчезла.
– У нас… то, для чего нет слов. Их еще не придумали. Я никогда не чувствовал ничего подобного и знаю, что никогда больше не почувствую. И я счастлив, что встретил тебя. Несмотря ни на что. Но я настаиваю, что мы должны следовать дурацким условиям.
Ну и ладно. У меня еще есть время. Отложу пока серьезный разговор. Надо подумать над аргументами. Я пока не знаю, как убедить его улететь в Таиланд. Он, похоже, твердо решил следовать своему плану. Я уважаю его смелость и мужество, но я не хочу, чтобы он сидел в тюрьме!
– Может, покатаемся на яхте? Или съездим на Кручу? Или прогуляемся по набережной? Еще мне понравился тот ресторанчик на причале, там такой шикарный вид на море.
– Море я вижу каждый день, – сказала я многозначительно.
– То есть ты хочешь остаться здесь?
– И любоваться твоими прекрасными глазами и тысячеваттной крокодильей улыбкой.
– Почему это она крокодилья?
– Потому что у тебя ровно восемьдесят восемь распрекрасных белоснежных зубов! Тебя запросто можно снимать в рекламе зубной пасты.
Что это? Аркадий смутился? Не знала, что он на такое способен.
– Ну тогда надо хотя бы сгонять в магазин. В холодильнике пусто. Шампанское купить, свечи там, для романтики…
Я фыркнула.
– Где ты набрался этих пошлостей? Свечи для романтики… Знаешь, что такое настоящая романтика?
– Что?
– Я и ты. Все. А фоном может быть что угодно – старая груша в саду, твой свеженастеленный пол или… тюремный двор.
Аркадий посмотрел на меня так, что у меня защемило сердце. В этом взгляде была беспросветная тоска, робкая, почти задушенная, надежда и… любовь. Да, именно она. Я знаю, что сейчас он не произнесет этого слова и понимаю, почему. Слова и не нужны. Я чувствую, он чувствует… все понятно без слов.
В этот душещипательный момент, исполненный глубокого смысла, мне на руку с потолка террасы опустился огромный паук. Он шевелил своими мохнатыми лапищами, тряс козлиной бородой и пялился на меня выпуклыми кровожадными глазищами.
– А-а, – завопила я и резко дернула рукой.
Я не очень боюсь насекомых, могу запросто взять в руки майского жука или божью коровку, но пауков недолюбливаю, особенно таких свирепых бородачей.
Не знаю, куда после моего взмаха приземлился паук, но моя рука приземлилась ровно Аркадию в глаз. Он издал какой-то свистящий звук и схватился за пострадавший орган зрения.
– Извини, – заверещала я. – Я нечаянно, это все паук.
– А, Иосиф, – спокойно произнес Аркадий.
– Кто?
– Иосиф. Он хороший, не надо его обижать.
– Ты дал имя пауку?
– Он скрашивал мое одиночество.
Я вскочила и побежала на кухню.
– Надо лед приложить! А то фингал будет.
– Ну и черт с ним.
– Жалко портить твою рекламную физиономию.
Заглянув в морозильник, я обнаружила бутылку водки, почти полную. И толстый слой снега на стенках. Больше там не было ничего. Я схватила бутылку и отнесла Аркадию, заставив приложить ее к глазу.
– Хотел напиться? – спросила я.
– Ага. После того, как мы с тобой… Ну, когда мы встретились на дороге.
Я вспомнила ту сумасшедшую ночь, то, как я его кусала и царапала. Я далеко не в первый раз оставляю на его теле следы насилия…
– Напился? – поинтересовалась я.
– Не пошло, – ответил Аркадий из-за бутылки.
– А где Иосиф? – заволновалась я. – Надеюсь, он не пострадал?
– Жив-здоров. Вон, в углу сидит, замышляет козни против мух.
Я подошла поближе, наклонилась к своему новому бородатому знакомому, и сказала:
– Без обид, Иосиф?
Он смотрел на меня блестящими зенками, шевелил волосатыми конечностями и молчал. Будем считать это положительным ответом.
Глава 21
Утро выдалось не по-летнему хмурым: небо обложили плотные белые облака вперемежку с серыми тучами, деревья в саду трепал сердитый прохладный ветерок, в душном воздухе пахло грозой. Я проснулась и несколько секунд лежала, глядя на раскачивающиеся ветки груши. Аркадия рядом не было, видимо, уже встал. Из-за отсутствия солнца совершенно непонятно, сколько сейчас времени. Наверное, немало. Скорее всего, ближе к обеду.
Наш вчерашний романтический ужин затянулся далеко за полночь. И да, свечи все же были, шампанское тоже, а еще – невероятной величины корзина цветов, которую Аркадий купил, когда мы ездили на такси в супермаркет. В центре цветочной композиции красовался плюшевый медведь, который стал мишенью для наших шуток. Я весь вечер называла Аркадия пошлым романтиком, говорила, что суровым русалкам розовые слюни не по нраву, но, на самом деле, мне было приятно. Странно, ведь если бы подобное ми-ми-ми мне преподнес кто-то другой, у этого человека не было бы шансов на мою симпатию…
Я сползла с кровати, завернулась в простыню, так как не обнаружила поблизости своей одежды и побрела на кухню. Наверное, Аркадий, как и вчера, готовит завтрак. Но на кухне моего страстного любовника не оказалось. Не было его и в саду. Куда же он запропастился? Неужели опять рванул в магазин? Но зачем? Мы вчера набрали три пакета продуктов.
Моя одежда лежала в том самом кресле на террасе, где мы с Аркадием провели большую часть вечера. Видимо, это он ее сложил, я точно помню, что накануне никто из нас об аккуратности не заботился, части моего гардероба лихо разлетались в разные стороны. Остатков нашего вчерашнего пиршества тоже не было, Аркадий все убрал. Ну надо же, он такой заботливый, и любит порядок.
Только после того, как меня освежили прохладные струи душа, в голове прояснилось. И посреди этой ясности возникла пугающая догадка: Аркадий уехал. Он не ушел в магазин, ему совершенно нечего там делать. А, может, все же… Я выскочила из душа с остатками шампуня на голове и заметалась по дому в поисках своего телефона. Ну где же он? Под креслом? В кровати? На столе?
Он нашелся на кухне, лежал себе спокойно на подоконнике. Я удалила номер Аркадия, но к счастью, прекрасно его помню. Непослушными пальцами я нажимала на нужные цифры, сердце колотилось, как бешеное, по спине стекали струи воды, капали на пол… «Абонент находится вне зоны действия сети», – произнес механический женский голос. А, может, все же… Нет. Не может. Это не сбой связи. Аркадий улетел. И я вполне уверена – в Москву, а не в Таиланд.
И тут я вспомнила, как отец Аркадия говорил, что нужно торопиться, быстрее принимать решение. Я тогда не поняла, к чему спешка, ведь до суда еще неделя. И только теперь мне пришло в голову, что Аркадий мог меня обмануть. Возможно, времени осталось гораздо меньше. Может, суд состоится уже завтра. Или послезавтра. И он будет там. А я здесь…
Так. Самолет в Москву. Рейсов в столицу летает довольно много, я сяду на ближайший и буду там уже через несколько часов. Я зашла на сайт аэропорта, сначала открылось он-лайн табло, на котором обнаружилась бесценная информация: все рейсы в Москву задержаны из-за надвигающейся грозы. Значит, Аркадий еще не улетел! И не улетит без меня, потому что я буду в аэропорту уже через полчаса. Я вызвала такси, наспех оделась. Домывать голову не стала – на счету каждая секунда. Вдруг погода изменится, и они начнут отправлять самолеты?
Только в такси, впервые за сегодняшнее утро, я увидела себя в зеркале. Видок еще тот! Волосы мокрые и лохматые, лицо раскрасневшееся, глаза сумасшедшие. Охранники аэропорта запросто могут заподозрить во мне психически неуравновешенного маньяка и затормозить на входе. Хорошо бы мало-мальски привести себя в порядок. Но как? У меня в руках нет ничего, кроме телефона. Впопыхах я не взяла даже сумку… О, боже! Как ж я буду расплачиваться за проезд?
Мгновенно забыв о своем непрезентабельном внешнем виде, я начала разрабатывать план побега от таксиста. Как назло, вез меня не какой-нибудь старый дедушка с больными ногами, а молодой здоровый парень, по всему видно – спортсмен. От такого не убежишь… Догонит, возьмет за шкирку и шмякнет об асфальт. Что же делать? Во всем признаться и попросить кредит?О! Вот растяпа, сразу не догадалась. Я же могу перевести ему деньги на карточку. Или на телефон. Мобильный банк, к счастью, при мне.
Воспрянув духом, я снова обратилась к зеркалу. Попыталась пригладить волосы руками. Безрезультатно. Завязать в узел или заплести косу тоже не получается. Если бы они хоть чуть-чуть подсохли… но это долгий процесс, тем более, что я не воспользовалась бальзамом и даже толком не смыла шампунь. Мокрые, спутанные, мои волосы были похожи на клубок водорослей, а не на человеческую прическу. С моих губ сорвалось раздраженное восклицание.
– Ну я и чучело!
Таксист покосился на меня и выдал:
– Да все нормально. Ну, подумаешь, волосы мокрые. Торопишься?
– Прямо из душа выскочила, – поделилась я.
– Внезапно понадобилось куда-то лететь?
– Да, – пропищала я растеряно. – А, может, нет…
– Бывает, – понимающе произнес таксист.
– Послушайте, – решила я воспользоваться его сочувствием. – Я впопыхах сумку с кошельком дома забыла. Можно я вам деньги на карту переведу или на телефон?
– Не вопрос.
Все бы были такими понимающими!
Он продиктовал мне номер телефона и добавил:
– Денег не надо. Просто позвони как-нибудь.
– Э-э… позвонить? – растерялась я.
– Расскажешь, чем все закончилось.
– Что?
– Не знаю. Ты скажи. К гадалке не ходить – тут замешан мужик.
– Почему сразу мужик?
– Ну а почему еще девушка может выскочить из душа и помчаться в аэропорт без денег, паспорта и прически?
– Мало ли, – буркнула я.
Если надо, я могу с десяток причин придумать. И ни в одной из них не будет фигурировать мужик.
– Да ладно, я не лезу. – Он помолчал. – Может, тебе и удастся его остановить. И, может, оно того стоит.
– И почему ты такой догадливый? – буркнула я сердито.
– Жизненный опыт.
Опыт у него, ага. Вряд ли он старше меня, а, скорее младше. Тоже мне, опытный.
По стеклу забарабанил дождь. Сначала капли были мелкими и редкими, но с каждой секундой их размер увеличивался, а темп ударов возрастал. Когда мы подъехали к аэропорту, по стеклу уже били не капли, а мощные, как из пожарного шланга, струи. Вдали глухо громыхало, и этот звук довольно быстро приближался. Прогноз не обманул, на город надвигается сильная гроза. Мне она только на руку: во-первых, Аркадий не улетит, во-вторых, мои мокрые водорослеподобные волосы будут выглядеть уместно.
– Может, тебя подождать? – спросил таксист, подруливая к входу в аэропорт.
– Зачем?
– А как обратно добираться будешь? Или ты уверена, что поедешь не одна?
Мне бы очень-очень хотелось в это верить.
– Разберусь. Спасибо тебе огромное.
– Если что – звони. И не забудь, я жду окончания твоей истории.
Ну вот еще. Я лучше деньги переведу.
Влетев в аэропорт, я впилась глазами в гудящую толпу пассажиров, разбросанную по залу ожидания. Толпа была немаленькой, задержали уже четыре самолета. Вон там, в углу, с газетой… нет, это не Аркадий. И тот, высокий, с растрепанной прической – тоже не он. Наш аэропорт не такой уж большой, я обошла все доступные мне помещения за десять минут, но своего сбежавшего любовника не обнаружила. Возможно, мы с ним разминулись. Или как раз в этот момент он оказался в туалете. Или вышел подышать. А, может, он сидит в вип-зале, куда меня не пускают, потому что у меня нет билета в бизнес-класс.
И тут меня осенила гениальная идея. Можно же дать объявление по громкой связи! Только где это сделать? Наверное, здесь есть какая-нибудь радиорубка. Обежав аэропорт еще раз и не обнаружив прибежища диктора с мягким внушительным голосом, вещавшим о задержке рейса, я встала в очередь к справочному бюро.
– Добрый день, – обратилась я замученной тетеньке за стеклом. – Скажите, пожалуйста, где можно дать объявление по громкой связи? Тут человек потерялся.
– Ребенок? – спросила тетенька.
– Нет, взрослый.
– Фамилия, имя, отчество.
– Э-э… Аркадий. Петрович.
Как кстати я вспомнила имя его отца!
– Фамилия, – повторила тетенька.
Так. Фамилия. Я ее знаю? Видела однажды, когда заносила данные в компьютер. Это было еще до того, как мы познакомились. Конечно, я ее не запомнила!
– Я не помню фамилию, – призналась я.
– Кто он вам?
– Э-э…знакомый, – выдавила я.
– Девушка, не морочьте голову! Мы не занимаемся поиском знакомых. Вы задерживаете очередь!
Пришлось ретироваться.
Ну, ничего. Если Аркадий здесь, я рано или поздно его найду. Торопиться некуда, рейсы задержаны, все, кто не улетел, здесь.
Я битых полчаса бродила по аэропорту, вглядываясь в спины, затылки и профили. Мне даже удалось улучить момент и прошмыгнуть в вип-зал. Там был богатый шведский стол с шампанским и икрой, но Аркадия не было. Отчаявшись, я вышла в общий зал и встала у стеночки. Я бы с удовольствием отдохнула и выпила кофе с бутербродом, но все кафе были забиты под завязку. Да и денег у меня не было… Зря я не отведала икры в вип-зале! И кофе там тоже был.
– Я же говорила, надо было лететь самым ранним рейсом! – бурчала дама в очках и шляпе, вольготно расположившаяся в массажном кресле неподалеку от меня.
– Так чего же ты не полетела! – огрызнулся сопровождавший ее мужчина, явно муж.
Ему кресла не досталось, он притулился на чемодане.
– Потому что ты взял билеты на семь! Не захотел рано вставать, видите ли. Улетели бы в пять, сейчас были бы уже дома.
Муж пробурчал что-то неразборчивое. А я открыла рот от удивления. Оказывается, какой-то самолет сегодня все же улетел в Москву! В пять часов.
Мы с Аркадием легли спать около двух. Получается, он встал сразу после того, как я уснула. Устранил последствия нашего бурного романтического ужина, собрал вещи и уехал. Интересно, он поцеловал меня на прощанье?
Я еще раз обежала аэропорт. И еще, для верности. После последнего обхода у меня больше не осталось сомнений – Аркадия здесь нет. На улице лило, как из бочки, и, стоя у огромного окна, выходящего на летное поле, я вспомнила тот ливень, который нас познакомил. Какими теплыми были его руки и как заботливо он накинул мне на плечи куртку! Я зябко поежилась. Как бы мне хотелось, чтобы он обнял и согрел меня прямо сейчас… Система кондиционирования аэропорта работает на полную мощь, а на мне легкий сарафан и мокрые волосы, от которых спина и шея покрылись мурашками. Пора отсюда выбираться, но как? Решение пришло само собой: надо позвонить Нике.
Подруга подняла трубку приблизительно после тридцатого гудка, я уже почти отчаялась и начала обдумывать запасные варианты. Их почти не было. Мне очень не хотелось обращаться за помощью к кому-то другому.
– Да, – наконец услышала я.
– Что случилось? – с ходу спросила я.
С первых звуков ее голоса мне было очевидно: у Ники что-то не в порядке.
– Да все нормально, – буркнула подруга. – Нет, не нормально. Замечательно! Великолепно.
Понятно. Все очень плохо.
– Рассказывай.
– Я выгнала Эдика.
– Молодец! – мне очень трудно было скрыть ликование.
– Я знаю, – вяло произнесла Ника.
Конечно, ей сейчас больно. Раз она решилась на крайние меры, значит, этот распоясавшийся сыроед совершил что-то крайне отвратительное. Но она еще не знает, какое прекрасное будущее с Кириллом ее ждет! Эдику, конечно, нужно накостылять по наглой веганской роже, но все же я очень рада. А сейчас у меня есть прекрасный повод отвлечь подругу от грустных мыслей.
– Мне нужна твоя помощь, – выпалила я. – Я в аэропорту, а сумка с кошельком дома. И у меня волосы мокрые, поэтому я страшно замерзла. Даже горячий кофе не могу купить! – добавила я для полноты картины.
– Я уже выезжаю, – произнесла Ника.
Она даже не спросила, как меня угораздило вляпаться в такую ситуацию! Потому что это не важно и не стоит терять драгоценное время. Уверена, моя верная подруга уже несется к машине, и будет здесь не больше, чем через десять минут, хотя ехать ей все двадцать.
– Поехали в «Ривьеру», – произнесла я, забираясь в Никину машину.
Ожидая подругу, я успела придумать план действий. Мне нужно срочно увидеть отца Аркадия. Это единственный человек, который может пролить свет на происходящее. Возможно, он не в курсе, что его сын уже уехал, но он хотя бы знает, когда будет суд. И может подсказать, где искать Аркадия.
На моем сиденье лежала приготовленная заботливой подругой теплая толстовка с капюшоном. Я с огромным удовольствием ее натянула, ощущая, как мягкая ткань согревает мою посиневшую и покрытую мурашками тушку.
– Там, сзади, джинсы и футболка, – сказала Ника. – Сухие.
– Мне уже тепло, – сообщила я.
– Что ты делаешь в аэропорту? – спросила Ника.
– Что натворил Эдичка? – ровно в тот же момент произнесла я.
– Сначала ты, – сказала Ника.
– Ну, ладно. Я тут ловлю Аркадия. Он сбежал.
– Ловишь, чтобы… что? Завязать уши бантиком, а нос натянуть на затылок?
– Вроде того.
Мне не хотелось рассказывать Нике всю историю. Я не была уверена, что она одобрит мой план. А план состоял в следующем: я найду отца Аркадия, узнаю у него вероятное местоположение его сына и отправлюсь к нему. Где бы он не был.
– А что натворил Эдуард? – отвлекла я подругу.
Ника издала странный звук, что-то среднее между вздохом и рыком.
– Да не то чтобы он сделал что-то особенное. Просто вел себя как обычно. А я вдруг поняла, как меня все это достало.
– Наконец-то! – не удержалась я.
– Да, – подтвердила Ника.
Когда мы уже подъезжали к «Ривьере», я поняла, что эта поездка может оказаться бесполезной. Я же не знаю фамилию Аркадия и его отца! А опыт, приобретенный в справочной аэропорта, подсказывает мне, что без фамилии я ничего не выясню. Даже с фамилией сделать это будет совсем не просто.
– Поворачивай обратно, – скомандовала я Нике. – Мне сначала нужно забежать домой.
Ну, не совсем домой. Домой – это слишком долго. Мне нужно добраться до стойки регистрации и посмотреть фамилию Аркадия и, заодно, его домашний адрес. Только бы не встретить деда! Вот совершенно не хочется сейчас, уже в который раз, врать и изворачиваться. А правду сказать я не могу ни в коем случае.
Я влетела в холл нашего отеля стремительно и деловито. Забежала за стойку, буркнула Марине: «Надо кое-что посмотреть» и начала искать нужную запись. Марина стояла рядом, удивленно таращилась на меня и на монитор. Как бы ее отвлечь? Эх, если бы можно было бросить ей мячик и крикнуть: «Апорт!» Мне бы как раз хватило времени.
Что за ерунда в голову лезет! Откуда это вообще? А, понятно. В нашу дверь вошла пара с очень милым спаниелем на поводке. Видимо, я краем глаза заметила собаку, и мое бурное неконтролируемое воображение придумало по этому поводу целую историю.
– Ой, какая миленькая собачка! – пискнула я.
Марина, как по команде, посмотрела на пса. Смотри на него подольше, пожалуйста! Я как раз открыла нужную страницу. Так, Аркадий Петрович заселился в номер 605. А фамилия этого товарища… Воронцов. Надо же, как по-графски звучит! Ему идет. А где же адрес? Почему его нет?
Вообще мы не очень заморачиваемся по этому поводу. Есть первая страница паспорта – и ладно. Адрес иногда записываем, иногда нет. В этот раз, видимо, нет. Ну почему! Почему наши администраторы не проявили дотошность, когда это так нужно? Я чуть не застонала от разочарования, пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать какой-нибудь звук и не привлечь внимания Марины, которая, к счастью, была увлечена спаниелем и его хозяевами.Ладно, сфотографирую хотя бы паспортные данные.
Завершив свою шпионскую миссию, я уже направилась к двери, но вдруг услышала за спиной:
– Руслана!
Дед. Вот невезуха!
– Я убегаю, – бросила я на ходу.
– Ты куда?
– Дела, развлечения… – пробубнила я, остановившись на секунду.
Это было ошибкой, потому что дед настиг меня и схватил за руку.
– Тебя третий день дома нет!
– Второй, – уточнила я.
Или, правда, третий?
– Что за дела?
– Я взрослая самостоятельная женщина, – сказала я строго.
Обычно это на него действует. Но в этот раз он как с цепи сорвался.
– Взрослая? Самостоятельная? Да я тебя сейчас посажу под замок! Но сначала выпорю.
Марина отвлеклась от спаниеля и уставилась на нас. Хозяева собаки тоже с интересом прислушивались к нашему занимательному диалогу. Горничная Ирина выглядывала из двери подсобки, охранник Валера грел уши, даже не скрываясь.
– Ты чего тут устроил? – разозлилась я и вырвала ладонь из руки деда. – Посадишь под замок? Ну, попробуй!
Я развернулась и пошла к двери. Внутри меня клокотало раздражение. Что такое нашло на деда? Мы с ним давно обо всем договорились, он не вмешивается в мою жизнь, я ставлю его в известность о том, где нахожусь. И, главное, что я жива и здорова. Эти два дня не были исключением. Я писала и даже звонила. В чем вообще претензия?
– Руслана, стой! – крикнул он мне вслед.
Но я не обернулась.
Вот и «Ривьера». Оставить машину на их стоянке нам не дадут, потому что мы не гости отеля. Поэтому я попросила Нику подъехать к входу, высадить меня, а потом подождать у дороги. Я сказала, что не хочу мокнуть под дождем, который снова начал накрапывать. На самом деле я не хотела, чтобы она пошла со мной и все узнала. Я так и не объяснила подруге, что происходит, и почему я ношусь, как ужаленная. Она пару раз попыталась задавать вопросы, но я была уклончивой, и Ника отступила. Ждет подходящего момента. Вот только когда он наступит?
Приближаясь к стойке, я услышала, как администраторы, коих в шикарной «Ривьере» было целых три, обсуждают оккупацию некоего отеля белыми мышами. Что-то в этом сюжете показалось мне знакомым. Так это они о гостинице Шапокляк говорят! Оказывается, история уже разлетелась по побережью. И я не сомневаюсь, ее будут передавать из уст в уста не один месяц.
– Добрый день, – обратилась я к парнишке, на бэйджике которого было написано «Федор Александрович».
– Чем я могу вам помочь? – выдал он заученную фразу.
Он сразу понял, что заселятся в отель я не собираюсь – при мне не было чемодана. Да и выглядела я вовсе не как возможный постоялец пятизвездной «Ривьеры»: мокрый, совершенно потерявший вид сарафан, гнездо из спутанных волос на голове и, вполне вероятно, безумный взгляд.
– Подскажите, пожалуйста, в каком номере проживает Воронцов Петр Аркадьевич.
– К сожалению, мы не даем такую информацию.
Чего-чего, а сожаления на его лице не было вовсе.
– И что же вам мешает? – во мне закипало раздражение.
На каждом шагу – препятствия. Сколько можно?
– Это конфиденциальные сведения.
– С чего это?
Вид у меня, видимо, был угрожающий. Я свирепо нависла над стойкой, парнишка даже отодвинулся и оглянулся на своих коллег, которые, очень удачно для меня, отошли к кулеру попить водички.
– Я сейчас позову охрану, – пропищал он и сам устыдился своего писклявого голоса.
– Слышал о белых мышах? – спросила я.
– Слышал, – растерянно пролопотал администратор, видимо, не ожидавший подобной смены темы.
– Завтра же нашествие белых мышей произойдет в «Ривьере». А директору придет письмо, в котором будет назван виновник сего прискорбного происшествия – администратор Федор Александрович. Как твоя фамилия?
Он снова что-то пискнул, видимо, от страха потерял голос.
– А, впрочем, неважно. Думаю, он и без фамилии поймет, о ком речь. Как ты думаешь?
