Лина Филимонова
Зайка для Серого. Враг моего отца
Глава 6
Сергей
Не люблю шлюх.
Губы эти надутые, жопы откляченные, бутафорские сиськи, вшитые в туловище. Но главное – взгляд. Пустой, усталый и – алчный. На фоне приклеенной искусственной улыбки.
Жизни там нет. Мертвые куклы.
А я хочу что-то живое!
– Повернись, – командую одной.
И она с готовностью демонстрирует свои накаченные ягодицы, подчеркнутые тонкой талией. Да, фигура зачетная, наработанная часами, проведенными в спортзале. И губы высший сорт, и сиськи нормальные. Вульгарщины тут нет.
Это не какие-то дешевые девки. Это люксовый сегмент. Такие, как правило, зовут себя моделями. Общество обтекаемо называет их экскортницами. Но по сути они все равно шлюхи. И никакой налет лакшери этого не скроет.
А я еще хожу, разглядываю их со всех сторон, оцениваю, как куски мяса на рынке. Что, Серый, может, еще зубы проверишь и под хвост заглянешь?
Тошно от всего этого, аж блевать тянет.
– Не, – говорю я Хасану. – Не то.
И иду к выходу.
– Север, что не так? – подрывается он.
– Не хочу шлюх.
– У меня мулатки есть, – с придыханием шепчет он. – И близняшки. Скажи, чего хочешь. Все найду.
Чего я хочу… Нет у тебя этого. И быть не может.
– Не. Давай, пока. Я сам.
Что я, не мужик, что ли?
Сам снять телку не могу?
Да и вообще… Сначала дела – потом телки.
Не могу расслабиться, пока не сделаю то, о чем мечтал два месяца в камере!
* * *
Еду к одному человечку, которого мне посоветовали авторитетные братки. Заношу ему налик в количествах. И – он соглашается на то, от чего все его коллеги отказались, зассав при звуке имени Варлама Елизарова. Или Волчары… Волка позорного!
Все. Ему конец.
А меня немного отпустило.
Теперь можно и личной жизнью заняться.
* * *
Я просто прогуливаюсь по бульвару. Вдыхаю теплый летний воздух, таращусь на травку и цветочки. И на синее чистое небо. Свобода! Все эти люди, спешащие по своим скучным делам, ни хрена ее не ценят.
А я теперь очень даже ценю. Просто возможность дышать воздухом. И пялиться на красивых телок.
Вот эта ничего такая. Лет двадцать, серьезная, без косметики, но – стильная и с офигенной фигурой. Стоит у кофейного ларька, выбирает себе напиток.
– Привет. Купить тебе кофе?
Оборачивается на меня – и ее лицо искажается смесью страха и… что это? Неприязнь? Отвращение?
– Н-нет, спасибо…
Она испуганно жмется к ларьку, пытаясь максимально от меня отодвинуться. Я ей не нравлюсь. Вообще.
– Понял, – говорю я.
И отваливаю.
Гуляю дальше.
– Привет, я Сергей. Поболтаем? – пристаю еще к одной студентке.
Но и эта от меня шарахается.
– Девчонки, как дела? – подваливаю к целой стайке.
Толпой они смелые. Хихикают, остроумно отвечают на мои незамысловатые подкаты. Но каждая старается держаться от меня подальше.
Неприятно, бля!
Забредаю в кофейню, захожу в туалет помыть руки. Смотрю в зеркало над раковиной. И вдруг понимаю: я пиздец страшный. Заросший, небритый, угрюмый.
Моя радость от ощущения свободы на морде никак не отражается. Я по жизни такой. Сыч на болоте. Это все знают…
Я, конечно, могу побриться и подстричься. А с угрюмым еблом что делать? У меня строение черепа такое. Как морда зубра. Или его жопа…
Глаза глубоко посажены, брови нависают, подбородок квадратный. Приходится признать: я не красавчик.
Пытаюсь улыбнуться – выходит совсем страшно. Волчий оскал.
Не, ну в принципе я понимаю девчонок. Я бы сам себя боялся. Особенно, если бы был юной неиспорченной нимфеткой.
Как та, вчера, в лифте…
Мля, я же выбросил ее из головы! И вообще не из-за нее кидаюсь на студенток…
Какого хера я к ним лезу?
А к ней зачем полез?
Я же эту белокожую снежинку из лифта до смерти напугал! Сейчас, когда меня попустило, я могу трезво оценить ситуацию и представить себя на ее месте.
Здоровый заросший бугай с мрачным ебалом бурчит: “Хочешь я насажу тебя на свой член?” Капец вообще…
Девчонка еще хорошо держалась! Не визжала, не плакала.
Наверное, потом разрыдалась. Когда ступор от шока прошел. Я видел, как она сползла по стеночке, выйдя из лифта.
Жалко даже ее.
Я по природе не насильник. Мне не надо, чтобы девка подо мной тряслась от страха или, хуже того, рыдала.
Чтобы деньги считала, полируя мой член, тоже не надо.
Мне нужна горячая штучка. Живая. Настоящая. Страстная.
И чтобы хотела меня.
Мля… что-то дохуя у тебя требований, Серый. Ты же когда по тюремному двору гулял, готов был в любую дырку сунуть. У тебя на беличье дупло стоял!
А теперь, при таком изобилии, пиздец какой разборчивый стал…
Отвали от студенток. Склей кого-нибудь постарше и поопытнее. И будет тебе счастье.
* * *
Я сходил в парикмахерскую, привел себя в порядок. Но так никого и не трахнул. Ничего, вечер только начинается.
Прогулялся по клубу. Изучил контингент.
Тут много сговорчивых. И не только из-за алкоголя. Просто сюда пугливые студентки не ходят.
Чую, сегодня мне перепадет…
Забредаю на пункт охраны, смотрю на мониторы. О. А это что за оторва на барную стойку залезла?
Что удивительно, она вовсе не в какой-нибудь короткой юбчонке, а в широких штанах и толстовке. Но двигается очень даже… У меня встал!
Кстати, она похожа на ту снежинку из лифта. Не она, конечно, но типаж тот же.
– Приведи ее ко мне, – командую одному из охранников, указывая на экран.
Серый, ты опять?
Ну давай. Доведи ее до слез и заикания.
Я дохожу до своего кабинета и уже думаю отменить распоряжение. Но дверь распахивается. И на пороге появляется…
Ахуеть. Она. Моя снежинка.
Смотрит на меня. В глазах – как будто бы узнавание.
– Привет!
– Помнишь меня?
– Все время о тебе думаю! – радостно восклицает она.
Ахуеть…
Глава 7
Сергей
– Свободны, – говорю охранникам, которые маячат за спиной девчонки.
Дверь закрывается. Она оглядывается на нее…. Испугалась?
Я делаю шаг назад, чтобы не нависать над ней и не пугать. Стараюсь выглядеть максимально дружелюбно. Подумываю даже улыбнуться…
Не, наверное, не стоит. Хрупкая нежная Снежинка не переживет такого треша.
– Ты здесь начальник охраны? – спрашивает она.
– Типа того. Извини, если парни были с тобой грубы.
– Да нет, все нормально, они делали свою работу. Это я что-то разошлась. Вообще не знаю, с чего меня на барную стойку потянуло.
Я отхожу еще дальше, чтобы Снежинка не чувствовала угрозы.
Она озирается по сторонам, разглядывает мой кабинет. Но недолго. Ее взгляд сосредоточивается на мне. Я радуюсь, что успел подстричься и побриться.
– А ты ничего такой, – раздается ее голос. – Симпатичный.
Что, мля?
Я не верю своим ушам. И глазам.
Она смело подходит ко мне, привстает на цыпочки и заглядывает в глаза. Меня как будто молнией шарахает.
И я задерживаю дыхание, заглотив порцию ее нежно-снежного аромата. Чем она пахнет? Не пойму…
Но крышу сносит с лету.
Снежинка отступает, внимательно изучает мое лицо. Ее взгляд опускается ниже. Скользит по шее, рукам, забирается в вырез моей расстегнутой рубахи… Физически чувствую это.
– Повернись! – внезапно командует она.
И я послушно поворачиваюсь.
– Вау! Ты нереально мощный. Просто гора мышц. Но все очень гармонично, – одобрительно кивает она.
И только после этого до меня доходит… Она мной командует! Она меня разглядывает и оценивает, как я оценивал шлюх! Может, сейчас еще по заднице шлепнет?
А, самое шокирующее – я ей почему-то подчиняюсь!
Да просто я… охерел слегонца. Мягко говоря.
А я если не мягко – я в полном ахуе!
– Ты меня не боишься? – спрашиваю, разворачиваясь обратно.
– А надо?
– Все боятся.
– Почему? – Снежинка удивленно распахивает глазки. – Ты же такой… хорошенький.
И треплет меня по щеке, как какого-нибудь щеночка.
Оху… Еба… Мой ахуй достиг размеров вселенского пиздеца.
Моя челюсть буквально валяется на полу.
Я переживал, что выгляжу угрожающе. Боялся ее напугать. А она…
Так. Подождите…
Все ясно! Девчонка под чем-то. Это единственное разумное объяснение такого неадекватно смелого поведения.
Я вглядываюсь в ее глаза. Серо-голубые радужки почти не видно – зрачки расширены. И кожа бледная. Впрочем, она и в прошлый раз такой была.
В целом, не похожа она на наркоманку. У них либо вялые лица и заторможенные реакции, либо перевозбуждение и лихорадочная активность. А эта существует в нормальном ритме и выдает хоть и странные, но живые реакции.
– Что принимала? – спрашиваю на всякий случай.
– В смысле?
– Нюхала, кололась, таблетки глотала?
– Я не употребляю наркотики, – спокойно отвечает она. – Никогда не пробовала и не собираюсь. А! Я пила чай.
– Чай?
– С настойкой. Да, это ерунда! Там всего пара капель была. К тому же настойка эта древняя, давно выдохлась.
Настойка, значит… звучит, как какая-то фигня.
– Говоришь, думала обо мне? – вспоминаю ее первые слова.
– Да.
– Что думала?
Она пожимает плечами.
– Ты просто торчишь у меня в голове, как гвоздь. Никак тебя оттуда на вытащить.
Капец… И у меня так же! Только наоборот. Ну, вы поняли.
– И я постоянно представляю всякое… Это очень странно! И совсем на меня не похоже.
– Что представляешь?
Она не отвечает, она просто… проводит своим тонким пальчиком по моим губам.
Пиздец… От ее прикосновения я трясусь, как сучка.
– Может, я в тебя влюбилась? – продолжает эта охамевшая писюха добивать меня.
А у самой губы подрагивают. И чуть раскрываются. Мелькает маленький розовый язычок.
Я хочу, чтобы этот язык был на моем члене! Это нормальное желание.
А еще я дико хочу поцеловать ее. Нежно обхватить губами ее рот и проникнуть в него. Поиграть с этим розовым язычком, почувствовать мягкость ее губ…
Понять, наконец, чем она пахнет. И никуда не торопиться…
А вот это уже треш!
– У меня в животе что-то такое… порхает. Наверное, это бабочки, – заявляет Снежинка.
Ее руки расстегивают пуговицы моей рубашки. Распахивают ее. Легонько касаются моей груди. Вернее, татухи. У меня там волк и вороны, очень стильно и круто сделано.
Снежинка разглядывает рисунок. Трогает. Обводит…
А я… просто стою, как парализованная цапля на болоте.
Пиздец…
И я стою, и хуй стоит, и мозг забуксовал и встал. Просто не знает, как на такое реагировать!
Глава 8
Сергей
– А ты? – требовательно спрашивает она, толкая меня в плечо.
– Что – я?
Отмираю, наконец-то.
– Я тебе нравлюсь?
– Пиздец как, – срывается с моих губ.
Она удовлетворенно улыбается.
– А что тебе во мне нравится?
– Все!
– Нет, ты подробно расскажи. Мне очень интересно.
Да, бля! Мне что, уже мозг выносят?
На хер. Я на бабскую шелуху не ведусь. И сам шуршать языком впустую не буду.
Разве только…
Беру ее за талию. Сажаю на свой рабочий стол. Фиксирую шею захватом правой руки. И – обхватываю своими губами ее губы. Мягкие, сладкие, раскрытые мне навстречу. Нежные просто пиздец… Ныряю в эту негу с головой.
Чувствую, как Снежинка дрожит и тает.
– М-м-м….
Она стонет, прижимается ко мне, запутывается пальцами в моей шевелюре. И – задыхается. Чувствую, что ей не хватает дыхания.
– Дыши! – говорю, отстранившись.
– А, да? Можно?
Она шумно вдыхает. Растерянно хлопает ресницами и снова тянется к моим губам. Понравилось…
И откуда только такое чудо взялось на мою голову?
– Так приятно… – шепчет она. – Это просто космос!
Что самое странное – у меня такие же ощущения.
Сто лет не целовался. Мой обычный трах не включает в себя такие нежности. Обычно я просто вхожу и долблюсь до искр из глаз. У обоих участников. А тут…
Вот теперь она дышит. Быстро и часто. Снова задыхается, но уже по другому поводу.
Мои руки пробрались под ее толстовку.
Вот они. Мои маленькие сладкие сосочки. Затвердевшие, как бусинки. Ласкаю их сначала через ткань, потом задираю майку и касаюсь обнаженнной кожи. Пальцы немеют от кайфа..
– Боже, боже…
Ее дыхание срывается. Она обхватывает меня за ногами за талию. Трется об меня. Изгибается.
Просто выпрашивает… Пиздец как хочет, чтобы я насадил ее на член!
А у меня огненная лава в яйцах и железный стояк, искрящий электрическими разрядами.
– Что же это такое? – прислушиваюсь к ее шепоту. – Почему это так… так…
Я расстегиваю ее широкие джинсы. Беру ее подмышки, приподнимаю – и просто вытряхиваю из них.
Вижу розовенькие трусики. Миленько… пиздец заводит!
Глаза Снежинки закрыты, волосы растрепаны, руки лихорадочно шарят по моему телу… В этот момент я думаю: она точно под чем-то.
Да похрен! Я сам под лютым адреналином и адским тестостероном.
– Я хочу, хочу… – как в бреду шепчет она.
– Сейчас все будет, малышка.
Я тянусь к своему ремню, но она перехватывает мою руку и – кладет ее на трусики.
Гладкая розовая ткань. Под ней – гладкая розовая плоть. Сочащаяся сладким соком…
– Ой! – пищит она. – Мамочки…
Она сама трется о мои пальцы! Пытается насаживаться на них. Прижимается и раздвигает ноги.
Я даже трусы с нее снять не успел! Только отодвинуть.
Теплая нежная снежинка тает на моей руке…
Я хочу, чтобы там были не пальцы! Но она не отпускает мою руку, она требует, чтобы я ласкал ее вибрирующую горошину.
– Да, боже, да! Вот так… так… А-а-ах.
Ладно. Пусть будет так. Для начала.
– У тебя прекрасно получается, – бормочет она. – У меня никогда…
Что никогда? Тебе никто никогда не дрочил? Да ладно!
– Ты… боже! Боже!
Ой, ладно. Я всего лишь вожу пальцем туда-сюда… И рисую узоры. Снежинки…
Она распахивает глаза. Впивается взглядом в мои. Я вижу шок, потрясение и растерянность. Полный ахуй, короче.
– Кажется, я… Я… уже…. А-а-а! – взвизгивает она. И, уже не сдерживаясь, вопит: – А-а! А-а! А-а!
Взрывая мне мозг короткими очередями криков и содроганий.
Я ловлю ее в объятия, держу, чтобы она не слетела со стола, вжимаю в себя, упираясь членом.
Она хнычет. Шмыгает носом. Плачет, что ли?
– Эй, ты как?
– Хорошо…
Ладно. Вроде жива. Но, блин, какая реакция! Капец у нее башню сносит. Что же с ней будет, когда я начну по-настоящему?
А начну я прямо сейчас…
Но она умудряется выскользнуть из моих рук, спрыгнуть со стола и – впрыгнуть в свои широченные джинсы.
– Спасибо, – произносит она, застегивая их.
– В смысле? – охуеваю я. – Мы только начали!
– Мне пока достаточно.
– Ч-че? – блею я.
– Для первого раза хватит впечатлений.
И разворачивается ко мне спиной. С понтом, сейчас уйдет…
Ага, щаз!
Я хватаю ее за капюшон. Она недовольно оглядывается.
– Что?
– А я?
– Что – ты?
– Я тоже хочу. Впечатлений.
Она стоит. Хмурится. Думает, мля!
Видимо, обдумав и взвесив все за и против, кивает.
– Это справедливо. Ладно, я попробую, – она разворачивается и смотрит на мою вздувшуюся ширинку. – Доставай.
Глава 9
Сергей
Пиздец. “Доставай”…
И достану! Из широких штанин. Меня уговаривать не придется.
– Нет, ну это нормально, – слышу бормотание. – Ты мне, я тебе… Все справедливо.
– И по понятиям, – добавляю я.
Чувствуя себя как в театре абсурда.
Снежинка жжет, конечно!
Нет, все-таки она неадекватная. Что-то принимала. Чай какой-то с настойкой. Что за настойка? Может, новая убойная наркота? Экстракт гашиша в замесе с раствором мефедрона… Кто знает, что там еще изобрели передовые нарики.
Да ладно! Я бы знал, если бы такое у нас появилось.
Расстегиваю ремень. Молнию. Стягиваю джинсы, высвобождая своего озверевшего, уже практически лязгающего зубами, друга.
Снежинка стоит, таращится на него. Не подходит. Но и не убегает. Просто смотрит.
Смотрит, смотрит… Молчит.
Мне, мля, уже как-то неловко! Обычно девки себя не так ведут, когда я достаю член.
Обычно…
Походу, про любое “обычно” сегодня надо забыть.
Не помню, чтобы я когда-нибудь раздевался вот так. Под внимательным взглядом полностью одетой девчонки. Хоть бы толстовку сняла, что ли! Сам сниму. Сейчас. Только… не спугнуть бы ее.
– Не, ну не так уж и страшно, – задумчиво произносит моя неадекватная Снежинка.
– Ну подойди ближе, не укусит.
– Точно? – опасливо ежится она
Нет, бля! Это не точно! Я вообще ни за что не отвечаю.
У меня сейчас ощущение, что мы с ней движемся по минному полю. Кто-то сделает неверное движение – и все. Кровь, кишки, распидорасило. Нас обоих.
Это самая странная прелюдия в моей жизни…
– Ты что, члена никогда не видела?
Она отрицательно мотает головой.
– Серьезно?
Гонит, естественно. Я все больше и больше убеждаюсь, что она под чем-то.
Глаза сумасшедшие. Кожа бледная. Реакции заторможенные.
Снежинка облизывает пересохшие губы. И шепчет:
– Так пить хочется.
Я иду к холодильнику. Достаю минералку, наливаю в стакан. Прямо так, в расстегнутых, частично спущенных джинсах, со стоячим хером наперевес.
Ну а хуле делать?
Естественно, Снежинка таращится на все это офигевшими глазами.
Я тоже в ахуе от тебя, родная!
Она берет из моих рук стакан и жадно пьет воду. Капли стекают по губам и по подбородку…
Я вытираю их пальцами. А хочу членом!
– Еще, – Снежинка протягивает мне стакан.
Сушнячки у девочки. Похоже на отходняк.
Мля… Я не связываюсь с наркошами. Но эта… Аккуратно кладет свои пальчики на мое предплечье. А я хочу, чтобы на член!
До него тут недалеко, кстати, всего пара десятков сантиметров. Если надо, он сам допрыгнет…
Тонкие, легкие, белые пальчики на моей грубой волосатой шкуре. Скользят, изучают, упираются в сгиб локтя. Замирают. Щекочут. Я вздрагиваю, чувствуя, как по всему телу, от позвоночника, разбегаются шарики ртути.
И это она еще даже не коснулась члена!
– Я всегда думала, что секс – это очень странно и нелепо. Хоть и забавно.
– Забавно? Ты что, с клоунами трахалась?
Она смотрит на меня взглядом строгой училки, как будто я какую-то чушь сморозил. Ладно, ладно, молчу!
Вау. Пальчики второй руки Снежинки гладят мое второе предплечье. Странная поза… Член упирается в ее толстовку. Но она его пока игнорит.
Малышка, мне не нужны прелюдии!
И я мог бы взять дело в свои руки.
Но… что-то мне подсказывает, что не надо ей мешать. У нее есть план. И она ему следует. Если в конце всех этих странных манипуляций ее губы окажутся на моем члене, я готов потерпеть.
И терплю… правда, почему-то, трясусь и млею, как сучка, от ее нежных касаний.
– Я думала, что со мной что-то не так, – продолжает Снежинка. – Что я фригидная.
Ни хера себе признания!
Не, ну это она вообще гонит. Фригидная? Да я только пальцем дотронулся – и она вся обкончалась.
Она смотрит мне в глаза.
– Я из-за тебя осознала, зачем нужны пестики и тычинки.
Чего, бля?
– Понимаешь… – проникновенно продолжает она. – Оказывается, я женщина. Это так странно!
Бля… точно. Она торчит. Упоролась какой-то дурью.
– А самое странное…
– Что?
Я уже готов к любым неожиданностям. Что еще? Попросит спину вареньем намазать? Или розовые лепестки к хую приклеить?
Но она ни о чем не просит. И ничего больше не говорит.
Она опускается на колени…
Наконец-то!
У меня волосы на всем теле встают дыбом. Потому что все остальное, что могло встать, давно торчит и дыбится.
Маленький юркий язычок касается головки. Облизывает ее, как леденец. Я не выдерживаю и надавливаю на ее затылок, толкаясь внутрь.
Фа-ак… Ее губы на моем члене.
Я улетаю в открытый космос. Без скафандра, тормозов и страховки…
Глава 10
Риша
Ну да. Примерно так я это и представляла. Только меньше. И аккуратнее. И более гладким.
А он весь в венах. И с раздутой головкой. И такой… неидеально настоящий.
Ну да, это же не пластмассовый Кен с пластмассовой гладкой писькой. Это живой мужчина!
У него мышцы, вены и волосатые ноги. И он весь… он как зверь! Опасный. Но у меня как будто есть над ним власть.
Я его не боюсь. Совсем.
Я чувствую, что могу его приручить. И во мне просыпается азарт. То ли дрессировщика, то ли исследователя.
И – еще что-то…
А, впрочем, это что-то проснулось еще после нашей первой встречи в лифте. Он разбудил во мне женщину. Просто одним своим присутствием.
А сейчас он этим своим мужским присутствием шокирует меня до отвисшей челюсти. Я прошу пить, и он идет за водой, даже не застегнув штаны и не спрятав…
Ладно. Его рука недавно была на моей… И сейчас мне кажется, что это нормально.
Я пью. И чувствую, что меня немного мутит. Как будто желудок переполнился и его содержимое просится наружу. Но в горле такая сухость и жажда… Я пью еще, жадно, большими глотками.
С одной стороны, от минералки мне становится лучше. С другой – хуже. Странное состояние…
Но мне не до своих состояний.
Потому что он, этот маньяк, этот зверь и псих, который только что довел меня до оргазма… Он сходит с ума. Прямо у меня на глазах. Я вижу, как его штырит и колбасит.
И я сейчас примерно понимаю, что он чувствует. Да… сексуальное возбуждение – нереально мощная штука. Лишает воли, логики и стыда.
Я касаюсь его рук. Потому что немного побаиваюсь сразу перейти к возврату долга. Да и не знаю я, как его возвращать!
У меня все проще. Если умеешь. Надо просто нажать пальцем на нужное место… И он прекрасно знает, где это!
А я ничего не знаю. Но вижу, что орудие у него огромное. И не представляю, как к нему подступиться.
А он… дико хочет. Он настолько громко и осязаемо думает, что его мысли переползают в мою голову.
Его желание настолько сильно, что оно окутывает меня, как облаком. И я не могу не поддаться…
Я видела такое в фильмах для взрослых, которые смотрела чисто с познавательной целью. И думала: очень странно. И негигиенично. И вообще… вряд ли я когда-нибудь такое захочу.
А сейчас я как под гипнозом. Он загипнотизировал меня силой своего желания! И я тоже захотела… попробовать. Прямо вот так. Прямо сейчас….
Я опускаюсь на колени.
Он дергается от моего прикосновения. Волна его желания, и без того гигантская, превращается в девятый вал.
Он берет меня за голову и толкается в мой рот.
Сначала я чувствую шок. Потом… М-м-м…. Нет… Не надо…
Это ощущение в горле невыносимо! Я сейчас… Я не могу… А-а-а!
Я вскакиваю. И бегу.
Еще раньше я заметила дверь в углу комнаты. И я очень надеюсь, что за ней то, что я думаю.
Врываюсь – аллилуйя! Это душевая с туалетом.
Еле успеваю склониться над унитазом. Меня выворачивает. Рвотный рефлекс сработал мгновенно и безупречно.
Боже, как же это все ужасно…
Прополоскав рот, сижу на унитазе. Хочу умереть. И испариться отсюда. Прямо сейчас!
– Эй! – раздается стук в дверь. – Ты как там?
– Плохо.
– Я захожу.
– Нет!
– Да.
Он открывает дверь. Смотрит на меня со смесью жалости и отвращения.
Кстати, на нем полностью застегнутые джинсы. И ремень тоже застегнут.
– Живая?
– Я киваю.
– Может, тебе скорую вызвать? – задумчиво произносит он.
– Нет!
– Ты так и не сказала мне, что принимала.
– Настойку.
Он недоверчиво качает головой.
А я думаю: наверное, это у меня похмелье. У меня было что-то похожее один раз, когда я на новый год напилась шампанского. Меня начало тошнить уже через пару часов, а не наутро, как всех остальных.
– Чаю хочешь?
Я пожимаю плечами.
Не знаю. Я как в прострации. Чувствую, что соображаю плохо и медленно. А ведь еще недавно я была бодрой, дикой и сумасшедшей…
И хотела диких и сумасшедших вещей. Сейчас я не хочу вообще ничего. Только сидеть в уголочке и пялиться в одну точку.
* * *
Я сижу за рабочим столом. Он напротив. Подливает мне чай. И вкладывает в руку сухое печенье.
– Ешь. Такое хорошо заходит на отходняке.
О чем он говорит вообще? Не понимаю. Думаю только об одном…
– Извини, – говорю ему.
– За что?
– Ну… Я не… не смогла.
– От моего члена еще никто не блевал, – обиженно кривится он.
– Да я просто не умею.
– Никогда раньше не пробовала?
– Неа. Это вообще мой первый раз.
– В смысле? – он шокировано таращится на меня.
– Я никогда раньше не занималась сексом. Никаким. И никогда не испытывала оргазм. До сегодняшнего дня. Это же был оргазм?
Ну а что еще? Не инсульт же…
Он таращится еще более шокированно.
– Хочешь сказать, ты девственница?
Я киваю.
– Пиздец…
Не понимаю, какая эмоция звучит в его голосе.
Просто сижу, пью чай, смотрю в одну точку. Прислушиваюсь к своему желудку – вроде, там тихо.
– А лет тебе сколько?
– Двадцать.
– С родителями живешь?
– Ага.
– Отошла?
Я снова киваю.
– Ну давай. Пиздуй домой. Веди себя хорошо. Слушайся маму и папу. И больше никакую каку не употребляй.
– Да я не… Я не употребляю наркотики!
Не верит. Вижу, что не верит.
Ну, блин, эта ваша настоечка! Из чего только ее сделала Машина прабабка?
– Я посажу тебя в такси.
– Сама справлюсь.
Но он выводит меня на улицу. Сажает в машину. Дает водителю деньги и говорит:
– Отвезите ее, куда скажет.
Обращается ко мне:
– Адрес свой помнишь?
– Помню! Да все со мной нормально! И наркотики я не принимаю!
– Давай. Не кашляй.
Он исчезает.
Я называю водителю адрес.
И только когда мы отъезжаем, я понимаю, что даже не знаю, как зовут человека, с которым я испытала свой первый в жизни оргазм…
* * *
Ой. Я забыла. Я же сбежала!
Мне же нельзя светиться у калитки… А такси остановилось именно здесь. Рядом с машиной охраны.
Я выхожу. Из калитки выскакивает мой отец.
– Ар-р-рина!!! – раздается его рык.
По-моему, у всей улицы сейчас лопнули стекла. А у меня – голова.
– Что?
– Ты где была? И как вообще… Как она вышла?
Он орет на охранников. Они растерянно мнутся.
Я не хочу палить свой тайных ход.
– Через трубу на метле вылетела, – бурчу себе под нос.
– Ты где была? – продолжает орать он.
– В клубе.
Ну была и была. Ну потанцевала там. На барной стойке, но это ему знать не обязательно. Ну пообщалась с людьми… Дала потрогать свою письку и потрогала письку своего нового друга. Это же чисто детсадовские развлечения…
– В каком еще клубе? – не унимается папа.
– В “Торнадо”.
Да что у него с лицом?
Надеюсь, это не инсульт?
