Лина Коваль
Предать нельзя любить
Глава 8. Арина.
– Можно, Арсений Рудольфович? – спрашиваю еле слышно.
– Входи, – долетает низкий голос.
Крепко зажав в руке телефон, неуверенно вваливаюсь в кабинет и прикрываю тяжелую дверь. Озираюсь по сторонам, отмечая аккуратность и чистоту в обстановке. Широкий стол тоже за время моей работы разгрузился, документов на нём стало в разы меньше. Это откликается приятным удовлетворением от проделанного труда.
– Садись, – не сводя с меня тяжелого взгляда, кивает в сторону кресла.
Располагаюсь напротив, и поправляю юбку. Краем глаза улавливаю чашку недопитого кофе и вскрытые блистеры с таблетками на столе.
– Приступим? – говорит босс, опираясь локтями на поверхность стола. Его лицо морщится, словно от головной боли. – У нас не так много времени.
– Арсений Рудольфович. Можно, кое-что скажу? – интересуюсь севшим голосом.
– Говори, – хмурится.
– К сожалению, боюсь что не отвечу ни на один ваш вопрос, – понуро опускаю голову.
Он молчит. По-моему, просто в шоке от такой чистосердечности.
– Тогда мы слишком поспешили с твоим приемом на работу. Деньги за потраченное время получишь на карту. Не будем друг друга задерживать, Плевако.
– Но… почему?! Я же стараюсь быть полезной. Привела в порядок картотеку, разобрала все запросы за полгода. Разве оттого, что у меня никудышная память, я не могу быть превосходным сотрудником? – спрашиваю горько, на глазах невольно выступают слезы.
Я правда этого не понимаю.
Почему мужчины устанавливают дурацкие правила и ограничения там, где их можно избежать?!
– Арина… – предостерегающе произносит Долинский. – Я приведу тебе простой пример. Ты можешь явиться во врачебный кабинет и сколько угодно заниматься канцелярией, но врачом ты от этого не станешь.
– Я… – коротко смотрю в сторону и возвращаю взгляд на строгое лицо. Неужели так все закончится? – … у меня это с детства. Не могу ничего запоминать.
Чувствую на себя изучающий взгляд.
– В конце концов, зачем обязательно учить это наизусть? – коротко пожимаю плечами. – Есть ведь интернет. Всегда под рукой.
Хватаюсь за телефон на столе и демонстрирую вспыхнувший экран.
– Арина, – цокает Дракула и отрицательно покачивает головой. – В этом и заключается главная проблема современности. И я так предполагаю, что твоя в том числе.
– Какая проблема? – зацепляюсь за абстрактную тему.
Арсений Рудольфович откидывается на спинку стула и прикрывает глаза, словно очень утомился от моей глупости.
– Ну, смотри. Каких-то сорок-пятьдесят лет назад люди для того, чтобы располагать специфической информацией читали книги, труды ученых, штудировали научные статьи в библиотеках. Для того чтобы подготовиться к экзамену студенты усваивали материал. Ну, ладно, – вскидывает загорелую ладонь. – Максимум строчили шпаргалки. Только в этот момент память тоже работала и что-то в голове да откладывалось. Понимаешь?
– Да, – соглашаюсь вяло. Потираю горящую щеку.
– А в наше время? Каждый тешит себя надеждой, что он специалист и мудрец, просто базируясь на том, что может в любой момент открыть Википедию. Человек чересчур много времени проводит в интернете. Формируется призрачная иллюзия: всё, что имеется во всемирной сети – это и есть познания самого индивидуума. Отсюда прорва шарлатанов и умников. В голове у них ноль. Отними телефон – поговорить не о чем.
– Никогда не считала себя умной, – удручающе вздыхаю.
– А что ты сделала, чтобы начать так думать?! Я просмотрел твой диплом. Там неплохие отметки. Как ты справлялась, если не знаешь элементарного?
Фыркаю про себя. Никак я не справлялась. Отошла в мир иной бы со скуки в первый же день учебы. Внезапно начинаю злиться и нервничать.
На Долинского, потому что прицепился со своими расспросами.
На себя за то, что вообще очутилась в подобной ситуации.
– Ну и совершенно тупой тоже себя не считаю, – с вызовом смотрю в холодные как море глаза, в которых тут же вспыхивает ирония.
– Я тоже так не считаю, – произносит он, словно успокаивает пятилетнего ребёнка. – Но может поменьше дефилировать по барам?!
Мое лицо заливается румянцем. Всё-таки узнал меня в субботу, зануда!
– Кстати, почему ты была в парике? – сужает подозрительно глаза. – Есть от кого прятаться?!
Незаметно сжимаю кулаки и не могу затормозить прорывающиеся эмоции.
– Да, Господи. У нас была тематическая вечеринка. Что криминального в парике?!
– Ничего, – пожимает Арсений плечами. – А почему тогда сбежала?!
Черт бы побрал этих рассудительных адвокатов с причинно-следственными связями!
– Думала, вдруг приставать начнёте, – раздражительно ухмыляюсь.
Широкие плечи содрогаются от хохота, будто я сказал что-то сверхсумасшедшее.
– Забавно, Арина, – выговаривает сквозь смех.
Фыркаю и сама еле сдерживаю легкую улыбку. Мне нравится то, как теплеют сери-синие глаза, когда он смеется. А еще как меняется его лицо.
– Арсений Рудольфович, – укладываю руки в умоляющем жесте. – Не увольняйте меня, пожалуйста. Я всему научусь, вот увидите.
– Арина, – тянет он неторопливо. – У меня нет времени тебя натаскивать. Мне нужен готовый специалист.
– Ну ведь его пока нет?! – восклицаю. – А я уже здесь. Я всё сделаю, чтобы вам понравилось.
Прикусываю язык от двусмысленности фразы.
– Это я уже тоже понял, – на секунду зажмуривает глаза и резко поднимается с места. – Ладно. Оставайся до первого предупреждения.
Тяжело выталкиваю воздух из легких и прикладываю руку к груди. Радуюсь ровно до того момента, пока не слышу:
– Поступлю с тобой, как наш преподаватель по Конституционному Праву. Приготовишь конспект от руки.
– В смысле конспект? – с ужасом округляю глаза.
– Перепишешь Конституцию, – говорит так легко, будто это как в соседний магазин за козинаками сбегать. – Может что-то в голове и останется.
Он что надо мной издевается? Вскидываю подбородок, чтобы задать ему этот вопрос, но напарываюсь на категоричное выражение лица, которое заглушает мой порыв.
– Ладно, – подавленно отвечаю. – Я согласна.
– Хорошая девочка, – говорит он хрипло, а я чувствую, как в груди сладкий сироп от его слов расплёскивается.
Воздух в комнате снова становится густым, как утром в лифте.
Арсений Рудольфович резко разворачивается к окну и размещает руки в карманах. Жадно исследую весь его образ.
– Иди на свое рабочее место, Арина, – произносит черство.
– Хорошо, – вскакиваю со стула. Юбка приклеилась к ногам намертво.
Медленно иду к двери, цокая каблуками. Бьюсь об заклад, теперь он меня рассматривает, потому что поясница покрывается мурашками.
– Сегодня придет наш доверитель. Яна Альбертовна Соболева. В девичестве Шацкая. Нужно приготовить копии ее документов и заверить у нотариуса. Справишься, надеюсь?
Шацкая?! О ней предупреждал Виктор Андреевич.
Боже мой! Мне в действительности придется обманывать Долинского и транслировать информацию отчиму?! Встать по ту сторону баррикад от этого красивого мужчины?!
Как я справлюсь вот с этим?! Как?!
В голове мелькают цветные картинки. Ржавые ворота детского дома, которые я покинула в тринадцатилетнем возрасте. Красивый особняк отчима. Дорогая одежда, телефон последней модели и еще куча вещей, которыми он меня обеспечил.
А еще то, с какой необыкновенной теплотой Виктор Андреевич отзывается о мамочке.
– Я справлюсь, – твердо отвечаю самой себе, но на мой ответ Долинский тоже удовлетворительно кивает.
Глава 9. Арина.
Весь день стараюсь не думать об отчиме и Тёме.
Когда я только пришла сюда… когда всё завязалось… казалось, наш план – это далёкая псевдореальность и до противоправных действий с моей стороны еще не скоро.
Но сейчас…
Сейчас мне страшно и стыдно. А еще сердце режет какое-то мерзкое чувство, что предательство, в моем случае – это точка невозврата.
Конечно, я не питаю надежду на что-то… не рассчитываю на его симпатию ко мне, как… к женщине.
Он взрослый.
Он умный. Что гораздо ужаснее.
Он носит запонки! Бог ты мой!
В моей жизни запонки носил только Мистер Дарси в любимом кинофильме. Может быть, это и сработало триггером?!
Благодаря этому я думаю о Долинском?! Из-за запонок?!
Тихо потешаюсь и пытаюсь привести нервы в порядок, когда в приемную заходит молодая женщина. А так как Лариса Леонидовна еще с утра отъехала по поручениям нашего босса, посетительница сразу сосредоточивает внимание на мне.
– Добрый день, – здоровается она и снимает темные очки в черной оправе с золотистыми значками Шанель на дужках. – Я к Арсению… Рудольфовичу Долинскому.
– Здравствуйте, – приветливо улыбаюсь. – Меня зовут Арина, я помощница Арсения Рудольфовича. А вы…
Поднимаю брови, ожидая, когда гостья представится.
– Яна Альбертовна, – ее безупречных губ касается снисходительная улыбка.
– Соболева? – спрашиваю, просмотрев свои записи.
– Шацкая, – поправляет она, прекрасные черты лица ломаются от грусти.
Внешне она кажется подтянутой и безумно красивой.
Белый топ без рукавов и черные классические брюки, золотые украшения, обручальное кольцо на правой руке. Волосы уложены беспорядочными волнами, легкий макияж. При этом от неё не чувствуется надменности или какого-то превосходства.
Всё бы ничего, но я тоже умею быть проницательной.
Замечаю, что на ногах у Шацкой атласные туфли синего цвета, при этом в руках клатч, отделанный красным бархатом.
Странное сочетание для молодой женщины в дорогой брендовой одежде?! Будто бы собиралась впопыхах или вообще не думала о том, как выглядит.
– Вы будете кофе? – предлагаю и тут же обращаю внимание на дрожащие руки. – А лучше, – киваю приветливо, – давайте чай? Ромашковый.
– Чай так чай, – отзывается Яна Альбертовна безразлично. Дезориентировано смотрит по сторонам. Мне кажется, если бы в данный момент я предложила ей мышьяк. Она бы ответила что-то в духе «мышьяк так мышьяк».
Разглядывая девушку, снимаю трубку, чтобы сообщить Дракуле о приходе доверительницы.
– Да, Арина, – раздается севший голос.
Заболел он, что ли?!
– Арсений Рудольфович, к вам Яна Альбертовна.
– Да, уже? Проводи, пожалуйста.
Отправляю телефонную трубку на место. Еще раз изучаю нашу посетительницу. Она нервно поправляет волосы и сжимает в руках клатч.
– Арсений Рудольфович ждет, – гостеприимно указываю на дверь кабинета. – Давайте я вас отведу к нему, а когда сделаю чай, угощу?
– Хорошо, – несколько раз кивает девушка.
Завариваю чай, который мне подарила воспитательница Надежда Георгиевна. Периодически я езжу к ней в гости и как правило уезжаю с полными сумками.
Подумав, ставлю на поднос две кружки и тарелку с печеньем.
Поправив рубашку и осторожно постучав, прохожу в кабинет. Дефилирую к столу, боясь позорно уронить поднос и обжечься.
– Я не знаю, что мне делать, Арс, – растерянно лепечет Яна Альбертовна. – Богдана словно подменили. Мы прожили десять лет. Десять! Никогда бы не подумала, что мой муж так ухватится за мысль о разводе. Может, у него кто-то появился? Не знаю.
В ее глазах блестящие слезы, поэтому я тянусь за салфетками и деликатно выставляю рядом с девушкой картонную упаковку.
– Яна… – задумчиво выговаривает Арсений Рудольфович. Задумчиво потирает подбородок. – Я буду честен. Мы с тобой давно знакомы. Процесс будет сложным, понадобится много сил и твоих внутренних ресурсов. Тебе нужно успокоиться, отключить эмоции. А еще лучше постараться договориться с Соболевым.
Бросаю на него непонимающий взгляд. Отключить эмоции? При разводе? Это как вообще?!
И как можно оставить такую приятную женщину? Променять ее на другую? У этого Соболева, что? Глаз совсем нет?!
– Ваш чай, – выдвигаю перед девушкой кружку и печенье.
– Спасибо, – кивает она и с отчаянием опускает голову. Затем снова обращается к Долинскому. – Прийти к соглашению не получится, муж со мной не разговаривает. А его адвокат, Луневич, кажется, уведомил, что Богдан хочет отнять у меня детей. Представляешь?!
Яна Альбертовна принимается тихо всхлипывать, а наши взгляды с Арсением Рудольфовичем сталкиваются. В его глазах что-то неопределённое, возможно, личное, не могу разобрать. А в моих… надеюсь, он не видит ужас от того, в каком именно контексте я услышала фамилию отчима.
Первая отвожу глаза и отшатываюсь.
– Ваш чай, Арсений Рудольфович, – придвигаю к нему кружку, слабыми руками наливаю в нее ароматный напиток.
Его лицо оказывается на уровне моей груди, упакованной в хлопчатобумажную ткань. Так близко, что хочется отодвинуться или… наоборот быть ближе. Смешанное чувство, от которого испытываю дискомфорт.
– Чай? – скептически смотрит на мои действия Долинский.
Уверена, чай он в последний раз пил в детском саду на полдник.
Легко пожимаю плечами и снова смотрю на светлую макушку доверительницы. Хочется ее поддержать. Может даже крепко обнять, чтобы вселить уверенность.
– Яна Альбертовна, не переживайте так, – не обращая внимание на предостерегающий взгляд справа проговариваю. – Арсений Рудольфович… – чувствую легкое покалывание на щеке. – … самый лучший адвокат и он непременно вам поможет. Ведь у него в практике практически нет дел, которые он бы не выиграл, – пылко завершаю свою речь.
Девушка вдруг вытирает слезы тыльной стороной ладони, и тепло улыбается:
– Арсений, какая милая малышка. Спасибо… извините, я совершенно не расслышала ваше имя.
– А-ри-на… – перебивает меня низкий взбешенный голос, в котором я улавливаю холодную сталь. – Идите уже… на своё рабочее место.
Закатываю глаза от легкой грубости, к которой привыкла.
– Спасибо, Арина, – еще раз тепло обращается ко мне Яна Альбертовна. – И чай очень вкусный. Мне, правда, легче. Арсений, попробуй.
Не дожидаясь ответной реакции этого фантастического хама, гордо веду плечами и удаляюсь из кабинета. Иду, как можно быстрее, совершенно забывая об узкой юбке.
Следующий час занимаюсь тем, что выполняю его поручения, то и дело возвращаясь. Делаю копии документов, распечатываю проект договора, а позже записываюсь к нотариусу для заверения.
Когда Яна Альбертовна выходит из кабинета, она выглядит гораздо увереннее.
– До свидания, Арина, – говорит, складывая руки на груди. – Приятно было познакомиться.
– Всего вам хорошего, – с радушием прощаюсь.
Когда доверительница уходит, быстро собираю вещи и выключаю компьютер. Не хочу видеть Долинского, но у дверей, как назло, с ним сталкиваюсь. Пока иду по коридору нервничаю от предстоящей совместной поездки в лифте. Совершенно зря, как оказывается. Потому что он молчит и смотрит прямо перед собой.
– Арина, – говорит Долинский, когда мы выходим на улицу. Галантно поддерживает дверь. – Я хочу, чтобы вы запомнили раз и навсегда. Мы никогда не обещаем доверителю положительный исход.
– Но… – нахмуриваюсь и пытаюсь возразить.
– Никогда, – еще раз твердо повторяет Долинский. – Мы можем сделать всё возможное. Выстроить логическую цепочку из фактов, собрать необходимую информацию для линии защиты, но решает всё равно судья. Такие обещания могут быть чреваты испорченной репутацией.
– Я просто хотела поддержать её, – виновато кусаю губы.
Он недолго рассматривает моё лицо и качает головой. Отмечаю заметную бледность на усталом лице.
– Простите, – опускаю глаза.
– Ладно, – тяжело вздыхает и пробегается взглядом по моей юбке. – Тебя подвести?!
– Я…, – собираюсь отказать ему, но с ужасом наблюдаю, что на встречу к нам торопится Тёма.
Мы не виделись несколько дней, и я даже впервые за долгое время соскучилась. Мой парень в легкой тенниске и джинсах, волосы чуть отросли, на лице легкая ухмылка.
– Привет, – Тёма здоровается со мной и награждает поцелуем в щеку.
– Привет, – говорю чуть скованно, поправляя сумку на плече.
Арсений осматривает нас попеременно. Немного хмурится.
– Артём, – тянет мужчине руку и на вопросительный взгляд адвоката сразу отвечает. – Брат Арины. Двоюродный.
Прикрываю глаза, чтобы не видеть, как они здороваются. Под замедляющим ритм сердцем возникает неприятное саднящее чувство, которое не дает спокойно дышать.
Боже.
Как же сложно оказывается врать. Надо срочно что-то придумать, чтобы поскорее закончить этот фарс.
– Арсений, – отвечает Долинский хладнокровно и обменивается рукопожатием с Тёмой.
Глава 10. Арина.
– Поедем? – спрашивает Тема.
– Да, – пытаюсь улыбнуться. – До свидания, Арсений Рудольфович и извините еще раз.
– До завтра, Арина.
Долинский хладнокровно кивает Тёме и уходит в сторону служебной парковки. А я пытаюсь успокоить гнетущее разочарование в груди. А еще раздражение на Тёму за то, что появился совершенно не вовремя.
– Соскучился по тебе, малыш, – говорит мой парень, слегка приобнимает и уводит руку чуть ниже поясницы. – Выглядишь круче суперзвезды.
– Тёма, – шиплю озираясь. – Зачем ты сказал ему, что мой брат?!
– Дядя Витя предупредил, лучше не отсвечивать пока. Машина за углом.
Приехав домой, отправляю Тёму гулять с собаками. Сама же освобождаюсь от ненавистной юбки и встаю под душ. Напевая при этом хит любимого Макана, который в последние недели разрывает все чарты.
Помывшись, выхожу из ванной комнаты в плюшевом теплом халате. Обычно я одеваюсь в спальне, но сегодня даже трусы заранее нацепила.
Знаю, что Тёма приставать будет.
Секс – моя больная тема.
Я его не понимаю. Мне двадцать четыре. Конечно, я не девственница. Было бы максимально странно ею являться, будучи в отношениях длиной в шесть лет. Но и прошаренной в области второй чакры я себя не считаю.
Наш секс с Тёмой всегда стремительный и максимально странный. Кроме неприятных ощущений там внизу, я неизменно испытываю что-то вроде брезгливости и позора. Не знаю, возможно, так и должно быть. Близких подруг, чтобы обсудить щепетильную тему у меня нет, а с Надеждой Георгиевной такие разговоры вести мне совесть не позволяет. Умру ведь со стыда.
Пыталась читать в интернете. Даже порноролик однажды смотрела, но там девушка так закатывала глаза и вопила… создалось впечатление, что мужчина своим… хмм… членом раскалывал её надвое, но барышня от этого была в экстазе.
В общем, неправдоподобно, поэтому я закрыла страницу и больше не включала.
Наш с Тёмой секс случается раз в две-три недели. Сначала он психовал, злился, умолял. Даже напрашивался жить вместе, но, слава богу, Виктор Андреевич был категорически против, поэтому я с облегчением выдохнула. Потом как-то привык и теперь, как только приближается негласно установленный срок, я всегда ощущаю раздражение.
– Кисуль, помылась уже? – спрашивает Тёма.
Притягивает меня к себе и вжимается пахом. Целует.
Поцелуи – это единственное в сексе, что более или менее для меня приятно. Но сейчас, когда Темины сухие губы вминаются в мой рот, мне и это уже не нравится.
Возможно, всему виной один-единственный поцелуй с Долинским.
– Будем спать? – шепчет, развязывая пояс на халате.
– Тё-ма, – морщусь и отбираю у него из рук плюшевую ткань. – У меня месячные.
– Я осторожненько, – проговаривает он. – Сейчас только в душ тоже сгоняю.
– Тёма, пожалуйста, давай не сегодня. Я плохо себя чувствую.
– Кисуль…
– Тёма, блин, – шиплю, превращаясь в злобную фурию.
Сваливаю с головы полотенце и тянусь за расческой.
– Всё, лады, – поднимает руки Тёма. – Не дуйся только. Я тогда домой поеду.
– Хорошо, – отвечаю, закрываясь волосами. – Захлопни дверь за собой, пожалуйста.
Он еще пару минут наблюдает за тем, как я готовлюсь ко сну, а потом разворачивается и отдаляется.
Совершенно не хочется сгладить собственную грубость и становиться милой. Я так устала притворяться на работе, что дома мне хочется просто быть собой.
На следующее утро собираясь в адвокатскую контору, получаю сообщение от отчима:
В.А.: «Как у тебя дела? Шацкая приходила, знаю.»
Нервно перевожу дыхание и отвечаю:
«Доброе утро, Виктор Андреевич. Приходила.»
В.А.: «Какие запросы по ней отправили? Жду копии.»
«Пока не знаю. Меня до этого не допускают»
В.А.: «Значит, сделай так, чтобы допустили. Я тебя неоднократно просил быть с Долей поласковее.»
Злость застилает глаза, а то, о чем пишет отчим, выбивает из привычной колеи. Мы так не договаривались. В бешенстве наколачиваю большим пальцем ответ:
«Виктор Андреевич, я не буду этого делать. Он мне даже не нравится»
«И вообще, вы хоть понимаете, о чем меня просите?»
В.А.: «Ну-Ну, Аришка. Не передергивай. Работай пока. Будем на связи.»
С облегчением убираю телефон и пытаюсь успокоиться.
Нужно срочно что-то выдумать, чтобы выкрутиться из этой истории.
Возможно, если бы Долинский оказался каким-то озлобленным дядькой без принципов, я вникла бы в их вражду с отчимом. Но Арсений… совершенно не выглядит таким.
За то время пока я тружусь в офисе он ни разу не совершил ничего предосудительного ни в мою сторону, ни в сторону своих доверителей.
Ну разве что из машины меня выпроводил… Сама виновата!
Натянув ту же юбку с рубашкой, еду на работу. Там, как обычно, проветриваю помещение и наполняю вазочку для клиентов свежим печеньем.
Лариса Леонидовна приезжает чуть позже.
– Ариша, – с порога обращается ко мне. – Арсений Рудольфович сегодня будет работать удалённо. Так что мы с тобой за старших.
– Ого, а что произошло? – спрашиваю обеспокоенно.
– Он не поделился со мной, как обычно. Но голос странный. Может, приболел? – предполагает секретарь.
– Возможно, – пожимаю плечами и припоминаю вчерашние таблетки на столе, плюсом непривычную бледность на безупречном лице.
Завершаю работу с папками, состоящими из различных судебных справок и документов. А позднее отправляюсь на прием к нотариусу.
На обратном пути попадаю в дикую пробку и, как только высаживаюсь из маршрутного автобуса, замечаю слабую вибрацию в сумке. Пока разыскиваю телефон среди беспорядка, который, как правило, ношу с собой, ответить не успеваю.
Ого, десять пропущенных с незнакомого номера.
Перезваниваю и лечу сломя голову в сторону офиса.
– Арина, – слышу в трубке зловещий голос. – Где ты?!
Тут же угадываю своего босса и замедляю шаг, пытаясь отдышаться.
– Иду в офис.
– Где документы Шацкой? – узнаёт нетерпеливо.
– У меня с собой.
– Срочно бери такси и вези их мне. Где тебя носит? Мы тебя потеряли.
– Извините, пожалуйста, – начинаю тараторить, – сначала я долго искала кабинет нотариуса, потом…
– Арина, – хрипло рычит в трубку начальник. – Быстрее. Адрес отправлю.
– Ладно, – соглашаюсь, убирая телефон от уха.
Послушно вызываю такси. Назвав адрес из сообщения, отдаю водителю почти пятьсот рублей.
Пока на этой работе я больше трачу, чем получаю и это начинает меня напрягать, так как мой единственный доход – вечеринки в караоке. Там я показываться пока не могу. Соответственно, деньги скоро закончатся.
Выкарабкавшись из автомобиля, поправляю юбку и с интересом оглядываю дом.
Он не новомодный. Наоборот, четырёхэтажный, старой постройки, с глухим двором и проездными арками. По-моему, такие называют сталинками. Проникаю в указанный в сообщении третий подъезд и пешком поднимаюсь на третий этаж.
Дверь тридцать третьей квартиры резонирует с общим антуражем своей дороговизной и эстетичностью.
Прижимая к груди папку с документами Яны Альбертовны, налегаю на звонок. Треск замка слышится практически сразу.
– Приехала? – говорит Арсений Рудольфович. Безразлично отворачивается и уходит в коридор, пол которого отделан серым мрамором. – Проходи.
Прикрыв дверь, скидываю ненавистные шпильки и немного размяв ступни, шагаю за Долинским.
Разглядываю широкую спину в тонкой серой футболке. Взгляд соскальзывает к стройным ногам в черных спортивных брюках.
Вообще, непривычно лицезреть его без выглаженной рубашки и стандартного костюма-тройки. Он будто моложе и… проще что ли.
– Кидай сюда, – приказывает, усаживаясь в кресло, рядом с которым располагается низкий журнальный столик, заваленный документами и заставленный пустыми чашками из-под кофе.
– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю, аккуратно уложив папку и скромно озираясь по сторонам.
Затем перемещаю взгляд на Арсения. Подмечаю еще более бледный тон кожи, чем вчера. А еще растрёпанные волосы, которые обычно уложены в симпатичную прическу.
Этот факт отчего-то улыбает, но я тут же быстро прихожу в себя и неуклюже откашливаюсь.
– Нормально себя чувствую, – отвечает деловито, вскрывая папку.
– А по виду так и не скажешь, – пожимаю плечами. Подхожу к импровизированному камину, чтобы рассмотреть интересные старинные часы и статуэтки. – Я еще вчера заметила, что вы заболеваете.
– Если ты такой же врач, как и юрист, то избавь меня от окончательного диагноза, – грубовато отзывается, не поднимая глаз.
Безразлично фыркаю в ответ.
Хамло юридическое обыкновенное. Не проживет и дня спокойно, если не нахамит мне.
– Оставляй документы и можешь быть свободна, – произносит Арсений Рудольфович отстраненно.
Еще раз изучаю спутанные волосы цвета пшеницы, тусклую кожу, на которой особо отчетливо выделяются ярко-красные пятна на скулах.
– Чем вы лечитесь? – спрашиваю, подступая ближе. – Я вчера заметила лекарства у вас на столе.
– Ты такая внимательная, – ухмыляется он и с заинтересованностью посматривает в мою сторону.
– Нет, – швыряю в него беглый взгляд. Снова возвращаю своё внимание антиквариату на полке. – Это неправда. Я не внимательная.
– Это был сарказм, – задумчиво чешет подбородок мужчина.
– Я поняла, я не глупая, – киваю и вздыхаю. – Так чем вы лечитесь, Арсений Рудольфович?!
