Лина Коваль
Развод.com
Глава 7. Роман
Пронзительное, жалобное мяуканье прерывает громкий звук кофемашины.
Вжик замирает посреди огромной, светлой кухни, а потом крутится, будто бы осматриваясь. Дрожит весь, дергается, в струну вытягивается. Страшно ему, потому что мир вокруг большой и незнакомый, а он в нем совсем один.
– Ну? И что ты, дружище? Цивилизации испугался? – спрашиваю, застегивая манжету на рубашке. Проверяю вторую.
Подтянув штанины, присаживаюсь рядом и двумя пальцами глажу взъерошенную, черную шерстку.
– Завтракать будешь?..
Подхватив крошечный комок с мраморной плитки, иду к холодильнику. Коробка молока – единственное, что там появляется с завидной регулярностью.
Двигаю ногой миску.
– Пей давай, – бурчу, возвращая молоко на полку.
Привычно щелкнув пультом, иду к кофемашине за своей кружкой с утренней порцией эспрессо.
– Знаешь, что такое одиночество? – доносится из телевизора мужской голос. – Это когда некому отправить СМС, что ты доехал!..
– Бывает хуже, – отвечает уже другой. – Человек есть, а написать все равно некому…
Обернувшись, делаю обжигающий глоток и морщусь.
На экране перрон и два мужика, только что сошедшие с поезда. Лица у них вроде знакомые, но с шоу-бизом я завязал. Даже память напрягать не хочется.
Усмехнувшись, залпом заливаю в себя кофе и снова беру пульт со стола, выключаю. Теперь тишину нарушает только котенок, жадно лакающий молоко.
Вжика я подобрал во время обхода населения, в обычном подъезде.
Любят у нас в партии устраивать такие показательные выступления. Едем в детский спортивный центр или любой жилой двор. Там общаемся с населением, узнаем о проблемах, потом помогаем их решать. Правда, молодежь, в основном жаловаться не привыкла. А вот бабушкам дай только волю: то лампочку поменять, то с несправедливой управляющей компанией разобраться.
В общем, нашел кошака и решил себе оставить. Так хотя бы смысл есть домой возвращаться.
Пусть будет.
Накинув на плечи пиджак, пытаюсь вспомнить, что еще мог забыть. Воспользовавшись металлической ложкой, обуваю классические туфли. Понял, что больше всего именно их терпеть не могу. Уж лучше кроссовки. Но они остались в прошлой жизни.
Много осталось там, но самое важное я заберу себе. Чего бы это мне ни стоило.
– Привет, – здороваюсь со своей командой.
– Доброе утро, Роман Алексеевич.
– Привет, Ром.
Всего два человека.
Слава – водитель, который со мной еще со времен работы с Арчи. И Ульяна – родная сестра моего бывшего водителя Антона, который по глупости разбился насмерть на Бали. Отчасти еще, наверное, и по моей вине.
Постоянно об этом думаю.
А Уля не знает.
Обычная, двадцатилетняя девчонка. Не скажу, что умная, но и не тупая. Все поставленные задачи выполняет с энтузиазмом. Иногда запарится и не сделает, но пока ничего из этого не выстреливало так, чтобы захотелось на Ульяну поругаться.
– Сумку в багажник? – спрашивает водитель.
– Да пусть здесь постоит.
– Я думала, ты с чемоданом будешь, – смеется Ульяна с переднего сидения. – На два дня ведь едем.
– Ты договор для Гафта распечатала? – игнорирую ее веселье.
– Конечно! Ты мне уже три раза напомнил.
Пока выезжаем с парковки жилого комплекса, достаю из кармана телефон и набираю адвокату:
– Владимир Игоревич, иск есть?
– Доброе утро, Роман Алексеевич. Я еще не смотрел.
– Плохо, – злюсь. – Я вам большие деньги плачу за то, чтобы вы спросонья сразу обо мне думали. И о моей жене, которая решила со мной развестись.
– Вчера вечером информации еще не было. За ночь она никак не появится, поэтому не переживайте. Березовская Наталья Викторовна иск о расторжении брака не подавала. Во всяком случае в Москве.
– Это хорошо.
– Конечно, хорошо, Роман Алексеевич. Я занимаюсь разводами своих доверителей уже более десяти лет и совершенно точно знаю, как выглядят женщины, окончательно решившие развестись. Наталья Викторовна на них непохожа.
– И что это значит?
– Ну, Роман Алексеевич… Проявите мужскую изобретательность. Не мне вам объяснять, как нужно с женой мириться. Цветы, бриллианты, шуба – выбирайте сами.
– Ладно, понял, – ворчу, отсоединяясь.
Ульяна со Славой предусмотрительно молчат.
Бриллианты?.. За то, что она в Европу без спроса умотала?
Я три месяца, как щенок, по Москве мотался. У додика ее, фотографа, прописался, но он ни хрена не знает. Вроде не врет. Или наоборот – врет виртуозно.
Неделю назад Наташа пообещала подать на развод, но до сих пор этого не сделала. Почему? Что ей движет? Занята или… передумала?
Номер мой заблокировала.
Ждет действий от меня?
В груди полыхает огонь. Хочется забить на все и разворотить всю Москву, но найти где именно Гайка обитает. Забрать себе, увезти, силой заставить, если не хочет…
– Приехали, – сообщает радостно Ульяна.
Слава паркуется возле главного входа.
Ежегодный благотворительный форум проходит на территории бывшего подведомственного санатория. Оставив сумку и пальто на заднем сидении, забираю у Ульяны документы и направляюсь к входу.
Внутри шумно. В разных углах фойе выстроены павильоны с активностями для детей. Пройдя ресепшен, сворачиваю в конференц-зал и сразу вижу Гафта.
– Роман, добрался? – обмениваемся рукопожатием.
– Да. Добрый день. Моя помощница подготовила договор.
– После подпишем. Хочу познакомить тебя с одним человеком. Это то, о чем мы в прошлый раз с тобой беседовали.
Взяв с подноса стакан и бутылку с водой, вскрываю ее и вспоминаю суть того разговора. Вектор внутренней политики с этого года круто изменился, а при администрации президента даже создали специальный координационный совет по вопросам молодежной политики. На данный момент идет процесс укомплектования рабочих групп, в одну из которых я задался целью попасть.
– Добрый день, Леонид Афанасьевич, – Гафт сухо приветствует грузного дядьку в сером костюме. – Как добрались?
– Добрый-добрый, Константин Александрович. Вполне сносно, – он равнодушно отвечает. – Отличная идея была – семейный форум, а то на неделе мы с женой и детьми редко видимся.
– Да. Согласен, – воодушевленно отвечает.
Я про себя усмехаюсь.
Нет у Константина никакой семьи.
– Леонид Афанасьевич, хочу познакомить вас с моим партнером. Роман Алексеевич Березовский.
– Березовский, Березовский, – повторяет, пока мы обмениваемся рукопожатиями. – Наслышан. Это ведь вы занимаетесь помощью выпускникам детских домов?
– Я, – решительно отвечаю.
– Хорошо. Даже отлично, я бы сказал. Такие люди нам ой как нужны!.. А где же ваша семья? Для успешного политика его окружение – крайне важный вопрос. У нас ведь как, – усмехается, поправляет очки и активно жестикулирует. – Электорат доверяет тем, кто говорит исключительно о своих проблемах. Молодежь о молодежи: детские сады, школы, организация досуга. Старшее поколение о пенсионерах. Никогда не интересны будут старики молодым, потому что им эта пенсия с реформой до лампочки. Они все верят, что до нее еще жить и жить.
– Понимаю, о чем вы говорите, – отвечаю, забрасывая руки в карманы брюк. – Я женат. Моя супруга абсолютно непубличный человек, поэтому предпочитает не сопровождать меня на такие мероприятия.
– А дети? У меня у самого трое. Старшая уже в МГУ поступила. Через год и среднего пристроим.
– Детей нет.
– Ну ничего, ничего. Жена есть, дело молодое, – смеется он, локтем пихая Гафта. – Дома сидит – тоже хорошо. Хозяйственная, значит.
Константин отвечает ухмылкой, а затем совсем незаметно, кивком указывает мне в центр зала, заставленного рядами из стульев.
Повернувшись, так и зависаю со стаканом воды в руке, потому что моя Гайка прогуливается по залу, вцепившись в руку своего наставника по фотографии…
Зависаю.
Наташа красивая, сияющая, только уж больно худая.
Зубы сжимаются до резкого хруста в челюсти. Решительно направляюсь к ним.
Наебал меня, значит, додик?..
Глава 8. Наташа
Я жутко волновалась эти несколько дней перед началом форума. После первой эйфории пришел страх не справиться и не оправдать доверие Иды.
Денис, наблюдая за моими метаниями, каким-то образом добыл пригласительный для себя, и вызвался меня сопровождать.
– Поняла, какой тут ракурс нужен? – спрашивает он, остановившись в пяти метрах от подиума.
– В правом проходе?
– Да. Постарайся оказаться там до начала конференции. Таких, как мы, умных сюда набежит толпа.
Уже второй час мы с ним бродим по отелю, выбирая наиболее удачные места для съёмки. Исследовали общий фон и организованные некоторыми участниками форума фотозоны.
Сейчас, когда в голове сформировался алгоритм моей работы, стало значительно легче. Я точно знаю, как, и что буду делать.
– Осталось десять минут, – говорю Денису, глянув на циферблат наручных часов.
– Такие мероприятия редко начинаются вовремя, накинь еще полчаса.
Огромный зал, занимающий половину первого этажа, постепенно заполняется людьми. Не спеша, они знакомятся друг с другом и медленно курсируют группками между информационными стендами и стойками с раздаточным материалом. Играет ненавязчивая музыка, на огромный экран транслируются видео из жизни семей с приемными детьми.
– Заявлено около трех сотен гостей, – рассказывает Ден, – В общем-то, не так и много для такого мероприятия. Пригласили только самых перспективных из сферы благотворительности.
Березовский у нас теперь тоже из этой сферы, но вряд ли за столь короткий срок успел стать заметной фигурой. Не думаю его здесь повстречать, однако в какой-то момент между ребер натягивается невидимая тонкая струна, лишающая дыхания. Остановившись, я озираюсь.
– Наташ?..
Чувство тревоги нарастает и достигает кульминации в момент, когда я вижу стремительно приближающегося к нам Рому. Исходящая от него волна ярости едва не сбивает с ног.
– Блядь… – еле слышно бормочет Денис, но мгновенно собравшись, делает шаг вперед и закрывает меня своим плечом.
– Как это понимать, Гайка?! – набрасывается с ходу.
Столкнувшись с агрессией Березовского, мое короткое замешательство тут же оборачивается желанием нападать в ответ.
– И вам добрый день, Роман Алексеевич. Не припомню, почему я должна перед вами отчитываться.
– Может быть, потому что ты моя жена?
– Только на бумаге и то ненадолго, – огрызаюсь, вдруг понимая, как это, должно быть, неприятно наблюдать Денису.
Поэтому, глубоко вздохнув, я приклеиваю на лицо вежливую улыбку и обвиваю рукой локоть своего наставника. Взгляд Березовского, наблюдающего за этим, не обещает ничего хорошего.
– Рома, ты здесь по работе, мы тоже. – обращаюсь к нему миролюбиво, – Предлагаю разойтись в разные стороны и минимизировать наши контакты в рамках этого мероприятия.
Саркастическая усмешка на его лице задевает за живое.
Уф!.. Как бы я хотела врезать по этой красивой самодовольной морде!
– По какой работе, Наташ?.. Ты здесь каким боком?
– Наташа здесь в качестве фоторепортера от известного глянцевого издания, – вызывая, огонь на себя, ровным голосом поясняет Денис.
Подойдя к нему максимально близко, Рома нависает и тихо цедит сквозь зубы:
– С тобой, сука, будет отдельный разговор. Я с тебя за все спрошу.
От вибрирующих угрозой ноток в его голосе, волосы на затылке встают дыбом. Инстинктивно отступаю за спину Дена.
– Идем, – прошу его.
Березовский, полоснув взглядом по моему лицу, разворачивается и быстро теряется в толпе. Мне же требуется несколько минут, чтобы восстановить дыхание и вернуть утраченное в стычке самообладание.
– Что это было, Денис?..
– Ты о чем?
– Про отдельный разговор, – напоминаю я, – За что он с тебя спрашивать собрался?
Досадливо поморщившись, Денис обхватывает мое запястье и отводит в сторону, потому что приглашенные начинают активно занимать свои места.
– Наверное, за то, что я не слил твое местонахождение.
– Он искал меня у тебя?.. – ахаю, прикрыв рот ладошкой, – Когда?!
– И тогда и сейчас.
– Что?! И что ты ему сказал?
– Сказал, что понятия не имею, где ты.
– Вот черт! – не сдерживаюсь, – Теперь он от тебя не отстанет!
– Похуй, Наташ. Что он может мне сделать, кроме как агрессивно рычать?
Уверенность и невозмутимость Дениса немного успокаивают. Я киваю.
Конечно, мало приятного в том, что он оказался втянутым в наш с Ромой конфликт, но угрожать или, тем более, закатывать скандал, Березовский не рискнет. Он печется о своей репутации.
Время заигрываний с публикой прошло. Он взял от нее все, что она могла дать, и пошел дальше.
Выступление первого спикера начинается почти на час позже обозначенного в расписании времени. Я успеваю успокоиться и подготовиться к съемке. Денис все время рядом – каким-то чудом, выбив место в третьем ряду, следит за тем, как я работаю.
Несмотря на мои опасения, у меня получается. Включаются внутренние резервы, позволяющие концентрировать внимание только на лицах выступающих. Правда, не знаю, справлюсь ли я, если Березовский тоже возьмет слово.
Сделав серию снимков очередного выступающего, я выпрямляю спину и растираю затекшую поясницу. Малыш растет и требует к себе все большего внимания.
Его отец совсем рядом. Чувствую его присутствие по жжению на своей левой щеке и неровному биению сердца. Вместо того чтобы слушать спикеров, он не сводит с меня взгляда.
Я держусь, растрачивания на это чуть больше моральных ресурсов, чем планировала, потому что не подготовилась к встрече с ним.
Когда представитель очередной благотворительной организации сворачивает свою речь, и на подиум поднимается Березовский, я неожиданно впадаю в ступор.
Застегивая пиджак на одну пуговицу, он уверенным шагом идет к трибуне и, развернувшись, смотрит на меня в упор. Глядя сверху вниз, словно демонстрирует свое превосходство.
Жаром окатывает с головы до пят. Тяжело сглотнув, я прячусь за объективом своей камеры.
Рома начинает говорить. Его голос твердый, уверенный, в одной тональности. Сначала делится мнением о том, насколько актуальны мероприятия подобного плана именно сегодня. Рассказывает о важности федеральных программ в поддержку семьи, необходимости в благотворительных программах государственного и местного значения и постепенно переходит к миссии собственного фонда помощи детям-сиротам и выпускникам детских домов.
В зале тишина. Слышны лишь его низкий вибрирующий голос и щелчки фотоаппаратов. Ловлю себя на том, что тоже поддаюсь очарованию. Затаив дыхание, впитываю каждое его слово.
Клянусь, я влюбилась бы в него, не будь он тем, кем является.
Слишком хорошо я знаю его прежним, и это не тот человек, который говорит сейчас с трибуны. Он изменился до неузнаваемости.
Что с тобой сделали эти три месяца, Рома?.. И почему они были так несправедливы ко мне?
Ты экстерном усвоил уроки, которые тебе преподала жизнь, и превратился в того, кем мечтал стать, а я все еще живу в том дне и не могу отпустить свою боль.
Глава 9. Наташа
– На данный момент наш фонд базируется в Москве и работает с выпускниками из детских домов столицы и Подмосковья, но проблемы есть и за пределами Московской области. Россия – большая страна. Нам, безусловно, нужны партнеры на местах. Это главная задача, которая я, как руководитель фонда, ставлю для себя на ближайшее время.
Рома в свойственной ему вальяжной манере обводит зал выразительным взглядом. Меня замечает. Это я точно фиксирую по тому, как меняется его лицо и дергается кадык, но Березовский делает вид, что меня нет.
Что ж.
Так даже лучше.
Дрожащими руками подношу фотоаппарат к лицу и жму на кнопку.
– К примеру, – продолжает он. – Расскажу вам конкретный случай. К нам в фонд обратилась девушка из Архангельской области. Выпускница третьего детского дома, окончившая школу с золотой медалью. Есть у нас тут родители выпускников?
Я осматриваю зал, по которому проносится возбужденная рябь. Улыбаюсь, когда люди тянут руки.
Сукин ты сын, Березовский! Они уже у тебя на крючке.
– Вот вы, – обращается к мужчине в первом ряду. – Кто у вас? Сын или дочь?
– Сын.
– На сколько баллов ваш сын сдал Единый государственный экзамен по математике?
– На девяносто, кажется.
– Отличный результат! А сколько лет вы оплачивали сыну репетитора?
– Где-то с шестого класса…
– Вот видите, – усмехается Рома, забирая на себя все внимание. – А девушка, о которой я говорю, единственная в своей школе сдала ЕГЭ на сто баллов. Без репетиторов, естественно… А когда поступила в лучший технический вуз страны и приехала в Москву учиться, ей… отказали в общежитии. Разве это справедливо?
Теперь зал возмущенно гудит. Кто-то выкрикивает, что так не может быть, кто-то ругается.
– У нас все может быть, но я буду работать в интересах таких ребят, потому что сам через это прошел. Особенно с теми ребятами, кто показывает выдающиеся результаты в учебе и спорте. Это наши дети, понимаете? Чужих детей быть не должно. Пока мы закрываем глаза на проблемы, маленькие гении растут, опускают руки и идут вместо вузов работать официантками и горничными, чтобы оплатить жилье. Поэтому…
Рома продолжает свою речь, а я будто в состояние транса проваливаюсь. С головой падаю в бездну.
Господи, когда-нибудь я достигну дна, чтобы от него оттолкнуться?
Когда-нибудь это саморазрушение закончится?
Не хочу, но вспоминаю прежние выступления, когда мой муж был известным блогером и продавал свой курс по изменению личности. Как Рома выступал совсем перед другой публикой: мажорами, известными артистами и эпатажными фриками. Как он их всех терпеть не мог, но верил, что это всего лишь ступень… Очередная ступень к высокой цели.
Я знала, если я посмею остановить его – Рома никогда не простит. Если я попрошу все закончить – Рома точно погибнет. Все, что с нами произошло – это всего лишь попытка моего мужа преодолеть одним шагом сразу несколько ступеней, чтобы не стоять на месте.
Он – гений.
Да, черт возьми.
Я, в отличие от почти бывшего мужа, не такая благородная. Никогда не прощу его измену, даже если он спасет тысячи девочек и мальчиков по всей России. Потому что уверена – делать добро можно, не предавая своих любимых.
Тело пробивает озноб.
Не глядя на сцену, продвигаюсь к ней чуть ближе. В зону, которую заняли журналисты из разных изданий и с телевидения. Там вдоль стены расположен стол с напитками для сотрудников пресс-службы. Мысленно ругаюсь на организаторов, потому что в доступе только минеральная вода с газом, но беру маленькую бутылку и пытаюсь снова вникнуть в суть происходящего.
Речь Березовского заканчивается, и его начинают закидывать вопросами.
– Арсений, пресс-центр. Роман Алексеевич, а как в партии относятся к вашему фонду?
– «Молодежная партия» целиком и полностью поддерживает мою инициативу, – отвечает Рома. – Но надо понимать – для развития нужны финансы. И, я считаю, было бы справедливым, если бы часть из них состояла из государственных средств. Повторюсь, это наши дети. Это наша общая ответственность.
– Спасибо!..
– Вот вы, в первом ряду… Задавайте свой вопрос.
– Кузьма Володин. Издание «Правда». По нашим данным, вы в недавнем времени выкупили права на музыкальный репертуар и имя популярной певицы Ильяны. Означает ли это, что ваши романтические отношения, о которых пестрили заголовки всех изданий в конце прошлого года, продолжаются? Вы все еще встречаетесь с Ильяной?
Я нервно трясу бутылку и уставляюсь на сцену. Щеки вспыхивают яростью. Одно имя этой суки – и у меня давление зашкаливает.
Выкупил права на ее имя?
Это что такое, черт возьми?
Они встречаются? Любят друг друга? Поженятся?
А что, если она беременна?
Боль, похожая на колючие микротоки, врезается в виски. Напряженно смотрю на этого предателя, теперь уже не скрываясь!
«Ты моя, а я твой, Гайка!..». Все твои слова – ложь, Березовский!.. Вся твоя жизнь – ложь!..
Я ни за что не допущу, чтобы ты имел хоть какое-то отношение к воспитанию нашего сына. Он не вырастет предателем, который идет по головам.
Ненавижу!..
– Мне казалось, у нас здесь серьезное мероприятие, посвященное семейным ценностям и благотворительности, – довольно резко отвечает Березовский.
Взглядом шарит по залу в поисках меня, но я прячусь слева, прямо за софитами. Радуюсь, что его лживые глаза не в силах меня отыскать.
– Ответьте на вопрос, Роман Алексеевич, – настаивает дотошный журналист.
Я без какого-либо интереса осматриваю его ничем не примечательный, внешний вид. Черные брюки, коричневый, не совсем свежий на вид джемпер и, на мой взгляд, грязноватые светлые волосы.
– Ну хорошо, – разводит руки в стороны Березовский и обворожительно улыбается. – Всегда забываю, что вот это все не интересно. Всех привлекают скандалы. Итак, то, что вы видели в прошлом году, относилось к продуманной пиар-компании перед выходом клипа певицы. Монетизация, кстати, от клипа бешеная, и, да… Коллеги! Вся сумма после вычета налогов уходит в мой благотворительный фонд. Документы есть в общем доступе, но думаю, если вы такой любопытный, вы найдете и их…
Горло неприятно стягивает, поэтому вскрываю бутылку и тут же, отпрыгиваю, потому что газированная вода из нее будто бы взрывается и стремится наружу, обрызгивая пиджак, фотоаппарат, заливает пол.
Замечаю, что привлекла внимание всех участников форума. Смущаюсь. Бросаю последний взгляд на сцену и уже не могу сдержать слез.
Прошептав в полной тишине невнятное «Простите», бегу из конференц-зала и прячусь за одной из широких колонн в фойе. Единственное, чего я хочу – уехать отсюда сейчас же. А завтра подать на развод.
Все эти дни у меня не было времени, чтобы заняться этим вопросом. Новая работа, поиск квартиры, беременность, делающая меня сонной и неповоротливой мухой.
Всхлипывая от отчаяния, пью воду и не сразу замечаю того самого журналиста. Кузьма Володин, кажется.
– Вы обронили… хм…
– Наталья, – киваю.
В его руках крышка от моего фотоаппарата.
– Спасибо, – пытаюсь улыбнуться.
– У вас что-то случилось? – прищуривается.
– Голова разболелась. Приняла таблетку.
– От какого издания фотографируете?
– «Глянец», – шепчу и прикрепляю крышку к объективу. – Спасибо еще раз.
– Не болейте, Наталья, – слышу за спиной отдаляющиеся шаги.
