Линн Грэхем
Охотница за любовью
Глава 2
Следующим утром Анджело отправился на деловую встречу в Роттердам. Впрочем, с таким же успехом он мог бы остаться и дома. Он всегда гордился своими безупречной логикой и расчетливым умом и не мог понять, почему вчера эти качества оказались неэффективны. Приглашение на ужин Флоры дало бы ему возможность рассказать ей о жизни ее сестры, прежде чем той придется узнать об этом от соцработников. На похоронах было бы бестактно затрагивать эту тему…
Но совершенно неожиданно Флора отказала ему!
Он стиснул зубы и пожал плечами, не замечая, что его долгое молчание начинает вызывать недоуменные взгляды. До сих пор Анджело ни разу не приходилось слышать слово «нет» из уст женщины. Наоборот, они готовы были прыгнуть выше головы, только чтобы иметь возможность сказать «да».
«Да» – любому приглашению, «да» – сексу, «да» – любой его прихоти. Женщины в мире Анджело были очень предсказуемы, и у него никогда не возникало желания перейти с ними на другую сторону жизни. Анджело никогда не забудет тех горьких лет – результат желания отца жениться на матери Уильяма, красивой капризной вдове.
Интересно, осталась бы Флора с ним на ночь? Этот вопрос пришел к нему словно из ниоткуда – еще до того, как он успел подумать о такой возможности. Анджело хотел Флору. Было в ней что-то такое, что захватывало его каждый раз, когда он видел ее. Впрочем, вчера его намерения были абсолютно чисты.
К тому же, вполне возможно, Флора Беннетт знала намного больше о жизни Уильяма и Джули, чем он думал.
Анджело нахмурился.
Флора не часто виделась со своей сестрой после того, как та вышла замуж за Уильяма. С другой стороны, она могла просто махнуть рукой на Джули и на ее проблемы. У Анджело не было такой возможности – желание защитить Маришку вынуждало его вмешиваться в семейную жизнь Джули и Уильяма. А сейчас забота о маленькой девочке заставляла поддерживать и какие-то отношения с ее родней. Он мог не доверять Флоре, но тем не менее теперь она оставалась единственной близкой родственницей Маришки. Этот факт Анджело не мог игнорировать, так же как и то, что Флора провела больше двух часов, развлекая свою племянницу. Даже Анке заметила, что английская тетя Маришки прекрасно знает, как обращаться с детьми.
Как назвали бы это психологи – внутренней родственной связью или хорошо исполненной ролью?
А он сам? Не собирался ли он жениться только затем, чтобы исполнить свой долг? Выполнить обязательства по отношению к маленькой девочке?
Анджело беспокойно заерзал в кресле. Перспектива всю жизнь спать с одной женщиной казалась ему столь же привлекательной, как и стакан яда.
Конечно, он мог устроить свой брак по примеру делового соглашения, где ему предоставлялась определенная свобода. Многие женщины приняли бы эти условия только за одно право носить фамилию ван Заал. Ведь такой брак давал возможность пользоваться личным самолетом, жить в пятизвездочных отелях, тратить деньги на ювелирные украшения и дизайнерскую одежду. Анджело давно уже понял – купить можно практически все. Теперь он был готов щедро заплатить, чтобы получить идеальную жену.
Идеальную жену, которая должна быть натуральной блондинкой. Образованной, стильной и, конечно, из Нидерландов. Голландки практичны и жизнерадостны. Ему нужна разумная, здравомыслящая женщина из уважаемой семьи, которая с пониманием относилась бы к его напряженному графику, украшала его жизнь и дома и в обществе, в то же время предоставляя мужу известную свободу. Насколько он знал, женщины обычно бывают удовлетворены привилегиями, которые дает им такой образ жизни, и не предъявляют дальнейших требований. Одним словом, если такие сомнительные ценности, как верность и романтическая любовь, будут изъяты из его списка, то, пожалуй, он смог бы смириться с подобной перспективой. Ради Маришки. Он уже успел привязаться к маленькой девочке…
Отбросив эти не слишком радостные мысли, Анджело посмотрел на часы и принял решение. Одно из тех мгновенных решений, которыми он так славился. После делового обеда, подводящего итог встречи и в какой-то мере компенсирующего его неучастие в обсуждении, он решил встретиться с Флорой Беннетт – надо укрепить их родственные связи перед ее отъездом из Амстердама. Вполне разумное решение. И не имеющее никакого отношения к его влечению к ней.
Анджело был достаточно благоразумен, чтобы не ступить на опасную территорию, где обитала женщина с двойной моралью.
В то время когда Анджело возвращался из Роттердама, Флора как ошпаренная выскочила из дверей здания, где у нее состоялась встреча с работником социальной службы.
Флора была в шоке.
Оттого что не имела ни малейшего понятия, что же действительно происходило в жизни Уильяма и Джули. Оттого что во время их еженедельных телефонных разговоров Джули удалось убедить сестру, что они с Уильямом ведут совершенно обычную, нормальную жизнь. Тогда как на самом деле…. На самом деле Уильям и Джули периодически совершали мелкие кражи, чтобы иметь возможность удовлетворять их обоюдную страсть к наркотикам. Ее сестра и ее муж оказались ворами и наркоманами!
Безнадежно зависимые, несмотря на все уговоры пройти курс лечения, оба продолжали свой путь к разрушению. И когда произошла трагедия, Уильям и Джули тоже находились под действием наркотиков. Флоре оставалось только благодарить судьбу, что та позволила уцелеть Маришке…
Социальные работники пытались сохранить конфиденциальность и не упоминать имени ван Заала.
Тем не менее Флора поняла, что старший брат Уильяма активно участвовал в попытках убедить молодых людей пройти курс лечения, а также делал все возможное для их дочери.
Последние месяцы Маришку почти никогда не оставляли одну с ее родителями. Она находилась или в детском саду, или под присмотром няни, или, когда Уильям и Джули устраивали слишком шумные вечеринки, Анке привозила Маришку к Анджело. И все-таки, несмотря на все эти предосторожности, племянница Флоры едва не погибла, когда Джули, пораньше забрав свою дочь из детского сада, села с ней в машину Уильяма. То, что Маришка уцелела, казалось теперь почти чудом…
Влажный весенний бриз летал вдоль каналов, по берегам которых стояли затейливо украшенные островерхие дома. Флора вытерла слезы. Торопливо уступив дорогу велосипедисту и сделав несколько глубоких вдохов, она вытащила из сумочки карту.
Но ей никак не удавалось сосредоточиться. Сожаления и злость буквально раздирали Флору на части. Джули больше не было – и ничто не могло ее вернуть. Но на чьей совести лежало то, что ее, Флору, исключили из тех, кто мог бы помочь молодой паре наркоманов? Похоже, она знала ответ. Если социальные работники были связаны правилами о неразглашении, то только от Анджело зависело, сообщать ли ближайшей родственнице Джули о проблеме ее сестры или нет…
Когда Джули только перебралась в Амстердам, она присылала множество фотографий о своей жизни. И теперь Флора без труда нашла ярко-синий катер среди множества других катеров, покачивающихся на зеленой воде канала. В конце концов, у нее дома на стене висела фотография – тот же самый вид на канал, залитый солнцем…
Флора ступила на палубу, и в тот же момент в проеме двери палубной надстройки появился черноволосый мужчина, чье молчание целый год теперь выводило ее из себя.
На мгновение она словно окаменела. В сером деловом костюме и в шелковом галстуке, Анджело выглядел здесь совершенно неуместно. Тем не менее эта явно эксклюзивная дизайнерская одежда прекрасно подчеркивала его широкие плечи и длинные мускулистые ноги. Вот он сделал еще шаг, ветер взметнул черные волосы над худым смуглым лицом…
Флора отважно встретила взгляд его синих глаз, хотя тело ее словно превратилось в желе, горло сдавило.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – выдохнула она.
– По-моему, это подходящее место, чтобы поговорить.
– По-моему, уже слишком поздно. – Она прошла мимо него в надстройку, и в свете солнца ее глаза сверкнули изумрудным огнем. В просторном салоне оказалось пусто – все вещи были уже в коробках, сложенных в дальнем углу. – Любой разговор будет теперь лишь тратой вашего драгоценного времени.
Не привыкший к таким прямым атакам, Анджело молча смотрел на нее.
Густые темно-рыжие волосы, падающие на плечи пышными волнами. Черный короткий плащ, джинсы, зеленый свитер… Потрясающе! Даже в простой одежде Флора выглядела восхитительно. У нее была тонкая, словно алебастровая кожа, какая обычно бывает у людей с рыжими волосами. На скулах появился легкий розовый румянец. Удивительно, сколько энергии она могла излучать, даже когда просто молчала!
Флора сняла плащ и, бросив его на сиденье, повернулась к нему:
– Как вы могли не сказать мне, что здесь происходит? – Ее голос звенел от гнева. – Уильям и Джули были и моей семьей тоже! Я имела право знать, что Джули принимает наркотики!
– Джули была уже взрослой, Флора. Она сама поставила условие – никто не должен сообщать вам о ее проблемах.
– То есть?..
– Именно то, что я сказал. Я разговаривал с ней. И знаю, что прикрепленный к их семье социальный работник тоже пытался убедить Джули признаться вам. Но Джули не захотела… А я был не в том положении, чтобы действовать против ее воли.
– Я в это не верю, – хмуро пробормотала Флора. – Вы всегда делаете что хотите. Вы же мужчина, а не сопливый мальчишка!
– Поверьте, мне было совсем не просто поддерживать хоть какие-то отношения с Уильямом и Джули. Их образ жизни вызывал отвращение, но ради Маришки было важно, чтобы меня хотя бы пускали к ним в дом. Если бы я сделал что-то против воли вашей сестры, мне перестали бы доверять, а от этого пострадала бы девочка…
– Выходит, вы старались как могли, в то время как я оставалась в неведении? – возмутилась Флора и с горечью добавила: – Пока не стало слишком поздно…
– Я решил, что в первую очередь нужно заботиться о Маришке. Я и так делал все, что мог.
– Все, что могли? Это еще не значит, что ваших действий было достаточно, не так ли? Маришке нет и года, а ваш брат и моя сестра погибли… И теперь их ребенок остался сиротой!
Стиснув зубы, Анджело молча смотрел на нее.
«Его глаза как прозрачное высокогорное озеро, которое я когда-то видела в Альпах», – невольно подумала Флора. И что бы она сейчас ни говорила, это все равно бы его не тронуло. Обладая несокрушимой волей, прекрасно владея собой, он, должно быть, просто смеялся над ее эмоциональным взрывом.
– Уильям и Джули – такая комбинация была просто фатальной, – наконец сказал Анджело. – Уильям был слабохарактерным, а Джули уже давно пристрастилась к наркотикам. Еще до того, как они познакомились…
Когда до Флоры дошел смысл его нового обвинения, она взорвалась:
– Теперь вы всю вину будете валить на мою сестру? Да как вы вообще посмели сделать из нее зачинщика всей этой истории?!
– Я говорю вам то, что знаю. У меня нет желания пятнать память вашей сестры.
Глаза Флоры блеснули.
– Ну так и не делайте этого!
– Не я бросил первый камень, – пробормотал Анджело.
Его взгляд остановился на ее груди, где тонкий свитер любовно облегал две аккуратные округлости, подчеркивая выступающие соски.
«Она, должно быть, не носит лифчика», – подумал Анджело, чувствуя нестерпимое напряжение внизу живота, когда он вдруг представил, как снимает с нее этот свитер…
Ему стоило огромного труда отвлечься от этого эротического образа. Ее способность переключать его внимание, ничего для этого специально не делая, выводила Анджело из себя.
– Вы могли бы мне просто сказать, что Уильям и Джули принимают наркотики! – бросила Флора.
– Я уже говорил: после того как мне не удалось убедить ни Уильяма, ни Джули отказаться от наркотиков и начать лечение, моей главной задачей стало защитить Маришку от всяческих эксцессов.
Флора с шумом втянула в себя воздух, пытаясь понизить накал своих эмоций до контролируемого уровня. Скрестив на груди руки, она подошла к окну. Неодолимая потребность все время смотреть на Анджело выводила ее из себя. Ей хотелось смотреть на него снова и снова, восхищаясь при этом чудной лепкой лица, ясными пронзительными глазами – всей его властной, харизматичной наружностью. Это могло поразить Флору в самой середине их напряженного спора и отвлечь внимание.
Она сосредоточила свой взгляд на плывущем по каналу речном трамвайчике.
– И все-таки мерзко, когда вы пытаетесь переложить всю вину на Джули, – сказала она.
– Я не пытаюсь, – возразил он, с трудом отводя взгляд от ее обтянутых джинсами бедер. Его воображению совсем не требовался этот добавочный стимул. Обостренная чувствительность к каждому движению Флоры вызывала у него тревожное ощущение потери контроля. – Мне приходится быть с вами откровенным, даже если вы и считаете эту откровенность оскорбительной.
– А разве это не оскорбительно – считать мою бедную сестру закоренелой наркоманкой, совратившей вашего брата? – крикнула Флора, резко повернувшись к нему. Кончик ее языка скользнул по пересохшим губам.
– Даже если я знаю, что это правда? – Его сознание внезапно оказалось поглощено эффектом, который мог произвести кончик ее языка на некоторую часть его тела…
Глядя на жаркую мякоть ее губ, Анджело подумал, что сходит с ума. Черт! Эта женщина заставляла его чувствовать себя каким-то озабоченным подростком!
– Откуда такая уверенность? Как вообще можно узнать о таких вещах? – обрушилась на него Флора.
– Откуда? А вот откуда! Перед тем как Джули вышла замуж за Уильяма, я… решил выяснить все о ее жизни. Нанял частного детектива и заказал ему собрать сведения о жизни девушки. И что я узнал? В Лондоне Джули постоянно вращалась в компании, где принимали наркотики. Сама она регулярно употребляла экстази и кокаин. Даже во время беременности она не оставила свои привычки. Потом и мой брат присоединился к ней. Ну а потом они оба начали эксперименты с героином…
Флора смотрела на него расширившимися от ужаса глазами:
– Вы наняли частного детектива?! Чтобы проверить Джули? Может, это какая-то ошибка?
– Это не ошибка, – осторожно сказал Анджело, заметив, как она вдруг побледнела и как эта бледность еще больше оттенила редкий цвет ее волос. – Проверкой занималась известная фирма. Представленный ими отчет был очень подробным. Боюсь, ваша сестра еще подростком начала употреблять легкие наркотики…
– Это невозможно! Когда Джули была студенткой, она жила со мной… – начала Флора, но тут ее голос оборвался.
По-новому взглянув на то время, Флора вдруг почувствовала пустоту в животе.
К несчастью, Джули переехала к ней в очень напряженный период жизни старшей сестры. Занимаясь тогда своей карьерой, Флора целые дни проводила на работе. Правда, затем ей пришлось оттуда уйти из-за бессовестного босса…
Да и ее жених тоже требовал времени.
У нее просто не было возможности уделять Джули достаточно внимания! И все же ей были дороги воспоминания о проведенном вместе времени. Флора не замечала в поведении Джули ничего дурного. Неужели она что-то упустила? «Конечно, сестра была очень общительна и любила компании, но ведь в этом возрасте все такие», – думала она. Флора вспомнила, что Джули часто возвращалась домой очень поздно, когда она сама уже спала, но ведь ей приходилось рано вставать на работу.
Конечно, Джули была склонна к переменам настроения, а иногда по выходным могла целыми днями не вылезать из постели. Но такой тип поведения, говорят, характерен для многих подростков…
– Если Джули и принимала наркотики в те годы, – хотя я не уверена, что могу принять это за правду, – то мне ничего об этом не известно, – пробормотала Флора, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Анджело, увидев, как в уголках ее глаз появились слезы, невольно сократил расстояние между ними и остановился совсем рядом, не зная, что делать дальше. Он был из тех мужчин, которые обычно отворачиваются при виде плачущей женщины или принимают безразличный вид. Но сейчас, глядя на все-таки покатившиеся по щекам Флоры слезы, он сделал показавшееся ему в тот момент совершенно естественным, но абсолютно нехарактерное для него движение. Он взял ее руки и крепко пожал их.
– Не плачьте, – покачал головой Анджело. – Не вините себя за этот просчет. Самые лучшие профессионалы пытались помочь им. Иногда, что бы ни делал, ты все равно не можешь ничего изменить. В том, что случилось с Уильямом и Джули, нет вашей вины.
Флора почувствовала его искренность. Она окончательно поверила: эта история, похоже, правда. Чувство вины пронзило ее как ножом – именно она не уделила своей сестре должного внимания, когда Джули больше всего в нем нуждалась!
Когда они жили вместе, Флора должна была сообразить, что у Джули проблемы. Ей не следовало принимать ту, казалось, безобидную ложь и те извинения, которые, как теперь она видела, ее сестра могла использовать для прикрытия куда более серьезных вещей. Флоре нужно было задавать сестренке не слишком приятные вопросы, которых она сознательно избегала, чтобы сохранить мир между ними. В те дни ей не хотелось вставать в позу назидательного родителя. Флора боялась разрушить еще не окрепшую родственную связь между сестрами. К несчастью, именно такое поведение убедило Джули, что она может делать все, что захочет. Тогда, наверное, и был сделан первый шаг к наркотикам…
– У Джули было такое… ужасное детство… – запинаясь, пробормотала Флора, желая хоть как-то защитить сестру. – Джули часто видела отца в городе со мной и моей матерью, и ей приходилось делать вид, что она его не знает. Роман нашего отца с ее матерью оставался для меня и моей мамы секретом много лет, а это означало, что годы и годы, пока Джули росла, ей приходилось лгать. И это, конечно, оставило свой след. Она хотела, чтобы ее заметили, она просто жаждала любви и внимания…
– Это не ваша вина. Вы не были ей матерью, не могли контролировать ее. Подумайте, что реально вы могли сделать в этой ситуации? – мягко спросил Анджело, и его голос дрогнул, когда он посмотрел в наполненные слезами изумрудные глаза.
Как близко она от его большого сильного тела! Флора могла даже чувствовать легкий запах его кожи, смешанный с ароматом одеколона. Дрожь пробежала по ее телу. Бдительный внутренний голос приказывал ей отступить и держать дистанцию, но ноги словно приросли к полу. Она чувствовала, как ее начинает тянуть вперед. Все ее внимание сосредоточилось на его лице, словно она желала навсегда запомнить эти высокие патрицианские скулы, упрямую линию нижней челюсти, надменно выступающий классический нос. Анджело притягивал ее к себе, как огромная неподвижная скала в бушующем штормовом море.
В следующее мгновение он наклонил голову и коснулся губами ее губ. И снова дрожь пробежала по ее телу, как по бикфордовому шнуру, вызвав ощущение, напоминающее глубинный взрыв. Ее руки взметнулись вверх и охватили его плечи.
«Это не может быть он, – мелькнуло у нее в голове. – Это не может быть Анджело ван Заал, который заставляет сердце стучать так, как если бы я неслась по американским горкам».
Ощущение одиночества и потери, не покидавшее Флору с тех пор, как она прилетела в Амстердам, неожиданно куда-то исчезло.
За одним поцелуем последовал другой. Флора вцепилась в его пиджак, пытаясь удержать равновесие. И выдохнула, когда он прижал ее к себе, и она почувствовала его эрекцию. То, что в другом мужчине показалось бы отталкивающим, сейчас произвело на нее обратное действие. Из-за того, что случилось с ней в прошлом, и одно сознание, что она его возбуждает, звучало в голове Флоры как победный набат. Она чувствовала, как желание растекается по ее телу, словно хорошая доза бренди в холодный зимний день. Жар струился по ее венам, скапливаясь знойной тяжестью внизу живота. Ей было трудно дышать, но Флора не могла заставить себя оторваться от Анджело хотя бы на миг, даже затем, чтобы сделать вдох.
– На тебе слишком много одежды, – хрипло пробормотал он.
Флора посмотрела на него, наслаждаясь потемневшим сиянием синих глаз. Оказалось, Анджело и вполовину не так холоден, как она думала. Теперь в нем явственно ощущался горячий, жадный голод, который захватил ее воображение, маня в неизведанное.
Анджело был бесподобен. Совершенно бесподобен. Просто до этого момента он был для нее закрытой книгой. Даже то, как он смотрел на нее, – как на самую желанную женщину на свете, – действовало на нее как бальзам. Бальзам для чувства собственного достоинства, которое было растоптано, когда мужчина, которого Флора любила, отверг ее.
Ее руки скользнули вниз, разглаживая тонкую ткань мужской рубашки. С гортанным вздохом его губы снова сомкнулись вокруг ее рта. А затем Анджело резко повернул Флору к себе спиной. Его рука нырнула под ее свитер, нащупывая маленький розовый сосок. Запрокинув голову и поймав его губы, она застонала, а его язык проник внутрь ее рта. Эффект этого поцелуя, добавленный к эффекту, производимому его пальцами, был больше, чем она могла вынести.
Ноги Флоры ослабли, отказываясь ее держать.
– Пойдем в постель, дорогая, – пробормотал Анджело, подхватывая ее на руки.
