Линн Зубернис
Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров
Эффект «Сверхъестественного»
Джим Бивер
К тому времени, когда я впервые узнал что-то существенное о сериале «Сверхъестественное», он уже несколько месяцев был в эфире. Поскольку я слежу за тем, что производит моя индустрия, я знал название сериала и имел смутное представление о сюжете, который строится вокруг двух молодых парней, занятых борьбой с фантастическими существами. Вот и все. Такая концепция меня нисколько не цепляла. Меня никогда особо не интересовали фильмы ужасов или фэнтези. Я вырос на сериале «Приключения Супермена», но даже супергеройская тематика мне давно не интересна. Я всегда предпочитал прямую драму, без призраков, демонов, Бэтменов и червоточин.
Своих взглядов я не менял и тогда, когда снимался в серии «Сверхъестественного» в роли охотника на демонов по имени Бобби (он получил фамилию Сингер уже позже). Роль была очень забавной, я люблю играть таких парней: суровых, но чувствительных, жестких, но вдумчивых, грубых, но милых. Меня не особо интересовала вся эта ерунда с изгнанием демонов, которую мы делали в той серии. И хотя актеры всегда надеются, что их герой появится в сериале еще один, два или шестьдесят раз, я не ожидал, что это произойдет, и не горел особым желанием вернуться к этому сериалу. Я только что получил потрясающий опыт в своей профессиональной жизни, будучи одним из главных героев в «Дэдвуде» HBO, который я до сих пор считаю величайшим сериалом в истории. У меня были очень завышенные ожидания после съемок в «Дэдвуде». И в них точно не вписывался сериал в духе «Шоссе 66 встречает Дракулу» для девочек-подростков.
Единственный элемент, который сразу же привлек меня, еще до начала съемок в эпизоде «Ловушка дьявола», – это люди, которые работали над сериалом. Два молодых парня в основе сюжета не просто красавчики, а теплые, порядочные, общительные и чрезвычайно приветливые актеры (которые еще оказались и очень хорошими людьми). Существует клише, что красивые молодые жеребцы из сериалов, которые нравятся определенному типу аудитории, являются тупыми придурками. Я всегда стою на защите актеров и знаю, что подавляющее большинство из них – удивительные и великодушные люди, несмотря на иногда обратный опыт. Например, многие красивые мальчики из сериалов типа «Мелроуз Плэйс» были из того типа людей, которых я бы предпочел избегать. В «Сверхъестественном» все было наоборот.
Я познакомился с Дженсеном Эклзом много лет назад, когда мы оба снимались в сериале «Дни нашей жизни» (у него была постоянная роль, а я – священник, который появлялся только тогда, когда кто-то умирал, или играли свадьбу, или то и другое вместе). В любом случае, мы никогда не разговаривали друг с другом, и я даже не думаю, что он помнил меня. Но мне не нужен был ледокол, чтобы расколоть лед в общении с Дженсеном. Он был душой компании, как и Джаред Падалеки, с которым мы были совершенно не знакомы. Это еще один стереотип о работе на телевидении: атмосфера на съемочной площадке просачивается сверху вниз, что означает, что, если ведущие актеры – придурки, никто в пищевой цепи не будет счастлив. Съемки «Сверхъестественного» были самыми веселыми съемками, где я когда-либо работал. Так что делайте выводы.
То же самое счастье наполняло всю съемочную команду, в которой уже царил дух гостеприимства и великодушия. Быть приглашенным актером в сериале часто похоже на то, как забрести на вечеринку, где вы никого не знаете, но все остальные хорошо знают друг друга. Я принимал участие в проектах, где никто никогда не говорил со мной ни о чем, кроме работы. У меня были эпизодические роли в сериалах, где даже после нескольких серий я все еще чувствовал себя чужим. Работа в «Сверхъестественном» была похожа на поход в лагерь со всеми моими лучшими друзьями – даже на съемках моей первой серии. Я был ошеломлен добротой и дружелюбием всех, кого встречал на съемочной площадке.
Это очень важно. Работа актеров чаще всего заключается в том, чтобы быть невероятно уязвимым, выглядеть глупым или жалким, эгоистичным или ужасным перед кучей людей, которых вы можете не знать. Актриса Розалинд Рассел как-то сказала: «Актерство – это когда вы стоите голый и очень медленно поворачиваетесь». Поэтому если команда или другие люди в актерском составе отчужденны, негостеприимны или даже враждебно настроены, это сильно усложняет выявление истинной человечности и слабостей у героя. Съемочная площадка «Сверхъестественного» обладает, наверное, самой непринужденной обстановкой, в которой я когда-либо работал. Здесь все полностью поддерживают друг друга.
Ким Мэннерс был режиссером моей первой серии. Я познакомился с Кимом несколькими годами ранее, когда мы работали над эпизодом «Секретных материалов», и мне очень понравился этот опыт. За те несколько лет, что мы были знакомы, он являл собой непревзойденное сочетание режиссерского мастерства: дружелюбный, настойчивый, необычайно талантливый и бесконечно терпеливый, даже когда сам был нетерпелив. Создатель шоу Эрик Крипке тоже был на съемочной площадке во время моего первого эпизода. И хотя мы толком не успели пообщаться до того, как я стал более частым участником сериала, я сразу понял, что он отвечает за это дружелюбное гостеприимство, которое пронизывало съемочную площадку. А исполнительный продюсер Боб Сингер, в честь которого, к его огорчению, был назван мой персонаж, был старым другом из «Обоснованных сомнений», сериала, над которым мы работали вместе десять лет назад.
Я понятия не имел, вернусь ли играть Бобби снова, я был бы этому рад, да и команда подбадривала: «Мы же не убивали тебя. Это хороший знак!» И когда я вернулся на съемки первого эпизода второго сезона, на площадке ничего не изменилось. Здесь все еще было теплое гостеприимное место. Почти в шестидесяти сериях и одиннадцати сезонах здесь до сих пор царит та же атмосфера[3].
«Сверхъестественное» оказало на меня огромное влияние, даже если считать только дружеские отношения, которые сложились во время работы над шоу. Количество людей из проекта, которых я считаю близкими друзьями, просто поразительно. Актеры часто собираются вместе, что, без сомнения, естественно, если учесть, насколько тесно мы работаем и регулярно находимся в центре внимания. Но в «Сверхъестественном» я нашел и закадычных друзей среди съемочной группы. Не сказать, что подобные вещи никогда не случались на на съемках других сериалов. Но само количество дружеских связей, приобретенных благодаря «Сверхъестественному», меня поражает.
После съемок в моем втором эпизоде («Когда придет мой смертный час») я долгое время ничего не слышал от продюсеров «Сверхъестественного», и сериал выскользнул из моего сознания. Актерам часто рекомендуется сосредоточиться на том, что происходит в данный момент, и не думать о том, что может произойти когда-нибудь. Но вскоре после середины второго сезона меня снова пригласили, чтобы снять еще четыре эпизода. Это было сложное время, потому что в течение этого года я параллельно снимался еще в четырех сериалах, и я едва знал, какого персонажа играл в тот или иной день. Хотя мне становилось понятно, что мой герой становится более важным в этой эпичной истории «Сверхъестественного», у меня не было ощущения, что кто-то из зрителей беспокоился о том, кто я, или хотел видеть персонажа чаще. Реакция публики на героя проявилась лишь постепенно, когда в эфир начали выходить эпизоды, снятые нами для второй половины второго сезона.
Еще во время работы над моей первой серией в «Сверхъестественном» я открыл для себя феномен, известный как соцсети. Чем больше я знакомился с этим новым способом общения, тем больше понимал, что должен принять решение: либо полностью и открыто участвовать, подобно большинству актеров, имеющих хоть какой-то профиль в социальных сетях, либо спрятаться в бункере и воздвигнуть вокруг себя стену, чтобы не дать никому проникнуть в мою жизнь. Всего пару лет назад, в период личной трагедии, я понял значимость огромного дара быть настолько открытым, насколько это возможно, и решил, что любой, кто считает меня достаточно интересным для общения, может связаться со мной. Я решил не прятаться, а поговорить с любым, кто протянет руку. В то время, когда мной было принято это решение, у меня было несколько подписчиков, знающих меня по «Дэдвуду», а для остальных я был почти неизвестен. Поэтому оставить открытыми мои киберврата было не таким уж актом отваги. Однако через год все изменилось.
К тому времени, когда мы начали съемки первой серии третьего сезона («Великолепная семерка»), я начал понимать, что эта магия «Сверхъестественного» распространялась. Люди обожали этот сериал! Меня находили в Facebook или Twitter реальные люди, чтобы сказать мне, что они думают о сериале, обо мне и моем персонаже. Это было для меня в новинку, и не только для меня. До революции соцсетей актеры почти никогда долго не взаимодействовали со зрителями. Конечно, люди могут узнать вас у двери в кинотеатр или наткнуться на Теда Дэнсона в супермаркете. А еще была почта от фанатов, часть которой все-таки получал и читал сам актер. Но мысль о том, чтобы в реальном времени услышать сотни или тысячи людей, которые цитируют ваши собственные реплики лучше, чем вы помните их сами, интересуются, почему вы носите одну кепку в одной серии, а не в другой, какая ваша любимая книга, еда или поза в сексе, или просто хотят сказать «Привет» и надеются на «Привет» в ответ, – все это было новым, и это было одновременно волнующим и пугающим.
Я довольно рано решил быть самим собой, насколько это возможно: говорить о вещах, которые были важны для меня, делиться тем, что меня интересовало, и не уклоняться от вещей, которые могут стоить мне поклонников (как часто предупреждали меня несогласные со мной фанаты). Мне потребовалось много времени, чтобы осознать важность аутентичности, и я до сих пор иногда борюсь с этим. И огромная аудитория, которая мне открылась, доказала, что я сделал правильный выбор. Но, несмотря на необычный эффект, который произвело на меня онлайн-общение с фандомом «Сверхъестественного», к личной встрече со всеми ними жизнь меня не готовила (или мне так казалось).
Я слышал о выступлениях Джареда и Дженсена на встречах с фанатами. Я немного имел представление о конвенциях, потому что иногда сопровождал туда мою покойную жену Сесиль Адамс на ее выступления по «Звездному пути» (она играла мать Кварка, Ишку [ «Муги»] в сериале «Звездный путь: Дальний космос 9»). Когда мы закончили снимать третий сезон, я получил свое первое приглашение на конвецию «Сверхъестественного». Он состоялся в апреле 2008 года в Орландо, штат Флорида. Последняя встреча с фанатами, на которой я был с женой, проходила в маленьком книжном магазине комиксов в Болонье, Италия, и там собралось около двадцати человек. Так что я был совершенно ошеломлен толпой людей в Орландо. Как парень, который провел тридцать шесть лет съемок без получения особого внимания, в зале EyeCon (название конвенции 2008 года в Орландо) я чувствовал, словно перевоплотился в Элвиса. Это было необыкновенно, очень трогательно и приятно.
В каком-то смысле эта первая конвенция была самой важной из тех, на которых я когда-либо присутствовал, потому что именно там я действительно узнал нашу аудиторию. Во-первых, поскольку на мероприятиях «Звездного пути», куда я ходил с Сесиль, преобладали фанаты мужского пола, во Флориде меня удивило количество женщин в зале. Кажется, я насчитал там четверых или пятерых парней. Долгое время у меня создавалось впечатление, что «Сверхъестественное» смотрят только девушки. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что мужчины среди зрителей тоже есть, и их немало. Но конвенции посещают в основном женщины. По крайней мере, цифры в подавляющем большинстве говорят в их пользу. (Я не возражаю. Я совсем не возражаю.)
Теплота, с которой ко мне относились на этом первом мероприятии и на каждом последующем, поразила меня. Не думаю, что я осознавал, что именно в характере Бобби понравилось аудитории, и не был готов к той привязанности, что они проявили к парню, который играл его. Конвенция была достаточно маленькой, а потому я мог общаться с фанатами между мероприятиями и проводить часы вместе по вечерам. В те выходные у меня появились друзья, которые до сих пор являются необычайно важной частью моей жизни, – дорогие, драгоценные друзья.
Я также узнал много нового о том, как фанаты относились к этому сериалу. Самое поразительное открытие было, когда какая-то девушка сказала мне, что она смотрела сериал в основном ради взаимоотношений героев и что она будет смотреть «Сверхъестественное», даже если не будет никаких монстров. Это было сказано мне в толпе, и я спросил: «Правда?» А толпа почти в унисон закричала: «Да! Конечно!» Эти слова произвели на меня очень сильное впечатление. Я понял, что аспекты шоу, которые не заинтересовали бы меня как зрителя (фрагменты, касающиеся сверхъестественных явлений), были только глазурью на торте для этих поклонников. Я осознал, что сериал полон искренней драмы, которую я так любил, и что мы рассказываем человеческие истории, которые находят отклик в сердцах зрителей, а не только в их зонах возбуждения. Я всегда относился к своему персонажу серьезно – нет другого способа играть роль хорошо, кроме как верить в парня, роль которого ты исполняешь, – но впервые я почувствовал, что я не просто проходимец, а делаю что-то действительно стоящее. С 2008 года я был на десятках фанатских конвенций, и это впечатление усиливалось на каждом таком мероприятии.
Последним реальным и длительным влиянием «Сверхъестественного» на мою жизнь помимо дружбы и озарений стало осознание того, что, благодаря огромному сообществу фанатов этого сериала, я действую во благо. Соцсети бесценны. Несколько лет назад один из членов съемочной группы «Сверхъестественного» попросил меня написать в Twitter о благотворительной организации по борьбе с раком, которую он поддерживал. Поскольку я потерял жену и дорогого друга Кима Мэннерса из-за этой болезни, я был готов сделать все, что в моих силах, и, видит бог, обычный твит не был трудным делом.
В течение часа или двух после твита цифры на табло с пожертвованиями этого благотворительного фонда взлетели на тысячи долларов. Это меня потрясло. Я начал понимать, что могу не только играть и встречаться с преданными фанатами. Может быть, я здесь для того, чтобы что-то изменить, и благодаря помощи гигантской фанатской базы «Сверхъестественного» нам все под силу.
С тех пор я старался (благоразумно) собрать Семью «Сверхъестественного» (и мы действительно семья) вместе, чтобы поддержать то, что кажется достойным и полезным миру. Недавно мы выручили почти 30 000 долларов от продажи футболок с одной из моих фраз из сериала. Эти деньги пошли на еду и одежду нуждающемуся народу чероки. Я не думаю, что кто-то может себе представить, как много это значит не только для людей, которые получают помощь, но и для моего чувства нужности этому миру. Это большой мир, населенный миллиардами людей. Возможность делать что-то хорошее не только для себя – это благословение, которого мало кому из нас позволено достичь. Мне это удалось только благодаря всемирной Семье.
Мне трудно оценить то влияние, которое оказал на меня Бобби Сингер. Эта роль дала мне больше узнаваемости, чем я когда-либо мечтал. Эта роль подарила мне множество друзей (и даже одну или две любовные истории) среди моих коллег и поклонников шоу. Эта роль позволила мне путешествовать по всему миру (в прямом смысле слова!) и встретиться с людьми, о которых иначе я никогда бы не узнал. Эта роль превратила довольно застенчивого и замкнутого мужчину в человека, который наслаждается обществом людей, никогда ему раньше не встречавшихся. Эта роль заставила меня почувствовать, что меня ценят и любят не только за мою работу, но и за то, кем я являюсь, а это удивительное достижение даже для нескольких миллионов людей. И эта роль показала мне, что огромная масса любви, доброты и человечности в мире может подавить и подавляет злость, ненависть и неблагодарность. «Эффект “Сверхъестественного”» – лучшее, что случалось со мной в моей общественной жизни. А тот, кто так не думает, – идиот.
Мы все равно тебя любим
Лидия Э. Сайрус
В последний семестр моего выпускного года в средней школе мама ушла от отца. Внезапно весь мой привычный мир изменился. Мы никогда не были образцово-показательной семьей с милым белым заборчиком вокруг дома. Мой отец мог составить достойную конкуренцию Джону Винчестеру. Как и Джон, мой отец критиковал все, что я делала, и словно всегда был у меня за спиной, комментируя каждый мой шаг. А я была Дином и тоже играла роль псевдородителя моего младшего брата. Но все же мы продолжали жить вместе. А перед моим выпуском из старшей школы мама переехала в дом, который находился примерно в часе езды от того места, где я выросла. Это был огромный дом с четырьмя спальнями, но посреди пустоши: ни соседей, ни кабельного телевидения, ни интернета, и, что хуже всего, я не чувствовала себя как дома.
В маленькой спальне, которую выбрали для меня, вообще не было мебели. Только маленький матрас на полу и старый телевизор напротив. Удивительно, насколько я была отстраненной, когда оставалась там. Я не могла ни с кем разговаривать, только по телефону (в то время были стационарные). Это было действительно трудное время в моем этапе взросления, все перевернулось вверх дном. Всего через четыре месяца я окончу школу и моя жизнь изменится. Я не могла говорить об этом ни с мамой, ни с папой, а младший брат ничего не понимал. И лишь забытый рождественский подарок помог мне обрести поддержку и любовь, которых мне так не хватало.
Моя мама купила диск с первым сезоном сериала, который, как она думала, мне нравился. По правде говоря, я почти ничего о нем не слышала. В конце концов он был оставлен на полке дожидаться своего часа. И когда мама сообщила мне, что у меня впереди три дня выходных, а друзей поблизости нет, я прихватила с собой парочку DVD с фильмами, чтобы смотреть их, лежа на полу в доме, который я ненавидела. Я и представить себе не могла, что это решение изменит мою жизнь.
Я вставила DVD в проигрыватель, откинулась на спинку кресла и стала смотреть, как эти два брата надирают всем зад. Поначалу сериал казался отличным способом убить время. Но тут меня осенило. Отец Дина и Сэма ожидал от них слишком многого и в целом родителем был неважным. Разве не так я описала своего отца? У Сэма и Дина были противоречивые представления о том, кто они такие и чего хотят. Разве не то же самое происходит в моем собственном сердце? Я начала понимать, что эти братья были и моими братьями. Я далеко не так хороша собой, как они, но внутренне мы похожи.
Я не знаю, как это объяснить, но за два месяца я посмотрела пять сезонов «Сверхъестественного», и это стало моим спасением. Когда у меня не было ничего другого, я знала, что могу вернуться домой после долгого дня и сражаться вместе с Сэмом и Дином. Я никогда не задумывалась, почему этот сериал так много значит. Только в седьмом сезоне, когда умер один герой, я поняла, что происходит.
С тех пор как Бобби Сингер впервые появился в сериале, я полюбила его. Думаю, почти каждый фанат любит его, но я не знала, почему такое произошло со мной. Конечно, он крутой и забавный парень. Он всегда знает, что сказать Сэму и Дину, и знает, как починить сломанные вещи. За несколько сезонов я успела привязаться к Бобби. Как мы все теперь знаем, в седьмом сезоне Бобби получает пулю в мозг и умирает. Эта серия, вероятно, длилась сорок пять минут, но для меня она будет длиться вечно.
В последние минуты жизни Бобби путешествует по воспоминаниям и сталкивается со своими страхами. Зрители узнают о нем факты, которые объясняют, почему Бобби такой, какой есть. Он вырос в неблагополучной семье и убил своего отца, после того как тот переступил черту. В ту секунду, когда молодой Бобби застрелил своего отца, мне пришлось поставить эпизод на паузу. В детстве я всегда боялась своего отца. Никогда не перегибала палку и не говорила того, что не следует. В школе я всегда была очень старательной, чтобы дома я могла спокойно смотреть ему в глаза. То, что сказал сыну отец Бобби, звенело у меня в ушах и в груди, и я не могла перестать плакать. Я знала, каково это. Я была маленькой, когда все это случилось, и это сформировало меня такой, какая я есть сейчас. Я сразу поняла, почему Бобби говорил и делал то, что делал в течение семи сезонов. Все это имело смысл. Именно тогда я поняла, что у меня больше общего с Бобби Сингером, чем с Винчестерами. Сидя в одиночестве в почти пустой комнате, я понимала, насколько сложное развитие характера у меня было все это время раньше.
Я всегда говорила, что не думаю, что у меня когда-нибудь будут дети. Все говорят: «Ты так молода! Ты еще передумаешь!» Это не имеет ничего общего с эгоизмом или желанием быть бунтаркой. Вместо этого я боюсь, что буду такой же, каким был мой отец для меня. Забудьте о вампирах, оборотнях и призраках, потому что есть вещи пострашнее: я могу превратиться в него. Мы с Бобби были похожи в этом. У нас вообще много общего.
Это не просто сентиментальность, которая заставляет меня так сильно любить этот сериал. Я нахожусь на том этапе своей жизни, когда все меняется. Я готовлюсь к поступлению в колледж, а вместе с этим и ко многим другим путешествиям. Я выясняю, кто я такая как личность и кем являются другие люди. Как оказалось, я очень похожа на Чарли Брэдбери: умная девушка с амбициями и чувством сострадания. Любимый сериал послужил поводом познакомиться в социальных сетях с другими фанатами этого шоу. Благодаря им у меня появилась семья. Семья, которая, вместо того чтобы сказать, что я «ничтожество», обнимет меня и скажет: «Присоединяйся. Мы все равно тебя любим».
Я думаю, что людям нужно иногда напоминать, как они прекрасны и чудесны на самом деле. Как фанатам нам хочется рассказать Дину, как много он для нас значит, или убедить Сэма, что он действительно способен на многое. Думаю, то же самое относится и к нам, зрителям. Я могу говорить только за себя, но я избегала всего, что касалось моей личной жизни. До тех пор, пока смерть Бобби не столкнула меня с реальностью лицом к лицу, я держала все это под замком. Несмотря на то что все плохие события в жизни сделали меня лучше, иногда мне все еще стыдно говорить о них. Я думаю, что мы все такие, но вот у нас есть этот сериал о двух братьях, которые больше похожи на нас, чем мы думаем, и они противостоят всему этому. Так почему же мы не можем?
Когда случаются неудачные дни, я смотрю на свою книжную полку, вижу «Хоббита» и вспоминаю Чарли Брэдбери и ее борьбу. Или я ловлю себя на том, что говорю: «Зацени», или на том, что у меня в голове застряла всем известная песня группы Kansas и я вспоминаю, как Дин продал свою душу, чтобы Сэм мог жить, и как сильно я раскрыла себя как личность. Я так выросла с тех пор, как начала смотреть сериал. Я нашла его, потому что это было мне нужно. Я не думаю, что это была счастливая случайность, когда моя мама принесла мне первый сезон. И что это была случайность, когда я через два месяца обратила на него внимание. На все есть своя причина, и я бесконечно благодарна, что у меня есть этот сериал.
Это глупо, я знаю. Люди частенько твердят мне, какая я чокнутая, и я не раз чувствовала себя неудачницей. Но это уже не имеет значения, потому что я знаю, кто я и на что способна.
Возможно, я никогда не столкнусь с вендиго, но я знаю, как с ним справиться. Более вероятно, что я столкнусь с другими монстрами, в виде людей. Я тоже знаю, как с ними справиться. Также как и Чарли, Джо и, конечно, мой Бобби, я буду спасать себя, когда мне нужно, и я буду бороться за тех, кого я люблю, когда они нуждаются во мне.
Я никогда не была на конвенциях, но на момент написания этих строк я планирую попасть туда в следующем июле. Я, вероятно, буду сходить с ума, и я знаю, что буду много плакать. Но точно знаю, что буду в хороших руках, среди людей, которым будет все равно, что я пришла со слезами на глазах или с символами борьбы с нечистью. Я знаю, что встречу людей, с которыми подружусь и которые будут любить меня такой, какая я есть. И что познакомлюсь с актерами, которые дарят этому сериалу жизнь. Я не знаю, какую оценку получу по латыни в следующем семестре или сколько студенческих долгов у меня будет в это время в следующем году, но я знаю, что посещение этой конвенции будет лучшим подарком, что я когда-либо себе делала в жизни.
До того как я начала смотреть сериал, у меня было не так много причин улыбаться. Я была застенчива, не могла постоять за себя, более того, стыдилась себя. А десять сезонов спустя? Я совсем другая. Если вы спросите меня о моих увлечениях или о моей жизни в целом, я расскажу. Я улыбаюсь чаще, и даже когда кажется, что все потеряно, я напоминаю себе не сдаваться. Потому что Винчестеры не раз спасали человечество, потому что Дин и Сэм могут многое, потому что существует этот восхитительный ангел, который любит людей, несмотря на все, что мы сделали, потому что и я могу. Теперь я огромная фанатка с золотым сердцем и у меня есть сила изменить что угодно, если я захочу.
Я знаю, что не только у меня есть такая история. Может быть, кто-нибудь прочтет это, увидит меня на конвенции и предложит поболтать. Я, вероятно, скажу «да», и возможно, этот человек расскажет мне свою историю. Я не Метатрон, но я буду слушать, похлопывать по спине и обнимать. (Ну, только если он захочет, потому что я не люблю, когда незнакомцы прикасаются ко мне, так что я уважаю чужое пространство.) Может быть, если я наберусь храбрости и скажу то, что у меня на сердце, то и другие смогут.
Этот сериал будет значить больше, чем какая-то программа о двух чуваках, охотящихся на монстров. Даже если оно действительно о двух братьях… его суть заключается не только в этом. «Сверхъестественное» гораздо масштабней, чем мы думаем и чем кто-либо вообще ожидал. Я горжусь этим сериалом, актерами и людьми, остающимися за кадром. И всем, кто читает это и чувствует более глубокую связь с шоу: я горжусь нами.
