Лион Измайлов
За милых дам! Весёлые байки, анекдоты, рассказы и повести о женщинах и для женщин
Любовь
Любовь – великое, замечательное чувство, на котором держится мир. Собственно, не будь любви, человечество бы просто вымерло. Любовь возвышает человека, делает его счастливым. Вдохновляет на великие дела. Сколько стихов написано из-за любви, сколько открытий совершено, сколько глупостей сделано.
Как часто бывает: умный человек – и вдруг резко поглупел, стал слабо соображать, мозги набекрень, дурак дураком – влюбился. Ходит, как сомнамбула, в ней видит только хорошее. Она и красавица, и умница. Да, любовь слепа. Да что там любовь, сам слепым становишься.
– Она у меня – самая красивая! Красивее всех! Посмотри, какая красавица!
Я глянул. Потерял дар речи. Ножки багорчиком, ручки ухватиком, щёчки узловатенькие, губки мозолистые. И шнобель такой, что голову от ветра разворачивает.
Я рот открыл, минуту слова сказать не мог – опешил. Потом справился с собой, говорю:
– Ты её больше никому не показывай.
Он говорит:
– Почему?
– Отобьют.
Что любовь с людьми делает? Вдохновляет на подвиги. Один альпинист в честь любимой открыл вершину Тамара; другой, астроном, в честь любимой открыл звезду Надежда; а третий, бизнесмен, в честь любимой открыл платный туалет – «Глафира Степановна». Первые две не видят ни вершины, ни звезды, а Глафира каждый день меняет туалеты и бесплатно ходит в заведение своего имени.
А один мужик от великой своей любви решил после свадебного ужина жену на руках отнести в постель.
– Мы, – говорит, – весь медовый месяц проведём в постели.
Как в воду смотрел. Невеста у него не худенькая была – 86 килограмм. Да ещё съела на свадьбе не меньше. А он к тому же ещё выпил. Короче, поднял он её на руки и заваливаться стал. Куда-то их в сторону понесло, стол опрокинули, тёщу сбили с ног, выбили окно и грохнулись со второго этажа на мостовую. Но он своё слово сдержал – медовый месяц провели в постели, в гипсе.
Ой, что только любовь с людьми не делает! У меня друг женился по любви. И жили вроде бы неплохо дня три. А потом он её ревновать начал к каждому столбу. Чего ревновать-то? На неё охотников, даже если заплатить, не найдёшь. Но он просто с ума сходил. Всюду соперников искал. А в этом деле кто ищет, тот всегда найдёт.
Однажды домой возвращается, а у него в ванной мужик полуголый в одной майке. Он же не знал, что это слесарь-водопроводчик. Муж его к стенке и давай орать:
– Что у тебя с ней было?
Тот говорит:
– А чего было? Я ей трубы поменял, вентиль сменил, патрубок поставил, всё прокачал, два часа над ней работал.
– Два часа! – Муж за голову схватился.
– Да, вот деньги получу и пойду.
Муж его за горло схватил:
– Она тебе ещё и деньги за это платит?
– А как же, – тот кричит, – забесплатно ты сам с ней мучайся!
Чуть до смертоубийства дело не дошло.
А с женщинами любовь что творит! С этой женской любовью тоже никакой логики. Жёны как считают: если муж дома не ночевал, значит, изменял. Ну как можно целую ночь изменять? Откуда столько здоровья? Один мой знакомый пришёл в пять утра. Без сил, поддатый, в помаде – с совещания. Жена спит. Он только ботинки снял, думает: «Сейчас наконец отдохну». И вдруг она просыпается, выхватывает скалку из-под подушки и кричит:
– Ты где был?
Он говорит:
– Где был, где был. Не видишь, на работу иду.
Ботинки надел и пошёл. Отдохнул, называется.
Нет, женщинам любовь точно ума не прибавляет. Вот у одного моего знакомого артиста жена ревнивая жутко. Он у неё народный, и она его ревнует ко всему народу. Ходит на все его спектакли.
Он Дездемону в первом акте поцеловал, так в третьем акте душить некого было – жена в антракте сама её чуть не задушила.
А в детском спектакле он должен был Бабу-ягу поцеловать, чтобы она в Елену Прекрасную превратилась. А из зала крик:
– Я тебе дам Елену Прекрасную! Так дам по башке, что ты на всю жизнь останешься Иванушкой-дурачком!
Выскочила на сцену и так эту Бабу-ягу отмутузила, что эту сцену на бис повторяли два раза.
Вот что любовь с людьми делает. Да, любовь глупа. Берите пример с умных. Умный – он весь в делах, весь в проблемах, весь в доходах. А глупая любовь – это же сплошные убытки. Умные – хорошеют, а глупые – убивают себя любовью. И всё же мы не такие дураки, мы не хотим быть умными, потому что нам нравится любить. И нет ничего прекраснее этой глупости!
Секретарша[1]
Я как новым русским стал, так у меня вообще никаких проблем, кроме секретарши. Мне эту секретаршу один старый русский уступил.
Он сказал:
– Девушка так работать любит, что я не справляюсь. А ты молодой, может, и выживешь.
Она у меня так работала, что я ей каждый месяц зарплату повышал. И только тогда остановился, когда она больше меня получать стала. Нет, вы не подумайте чего плохого. У нас с ней чисто рабочие отношения. И только иногда после работы мы с ней чай пьём. И вот лежим мы с ней, пьём чай, и она мне говорит:
– Что ж это мы с вами последнее время всё чай да чай?
Я говорю:
– А вы чего ещё хотите?
Она говорит:
– Я хочу, чтобы вы пошли в аптеку и попросили себе средство какое-нибудь, чтобы у вас хоть что-то, кроме чая, получалось.
Ну, я и пошёл. Говорю:
– Есть у вас такое средство, чтобы у меня хоть что-то получалось?
Она говорит:
– Слабительное, что ли?
Я говорю:
– Нет, скорее наоборот, мне от слабости.
Она говорит:
– Галь, тут какой-то придурок пришёл, не поймёшь, чего хочет.
Я говорю:
– Ну, чего ж тут непонятного, мне нужно, чтобы всё, что раньше не получалось, теперь шло как по маслу.
Она говорит:
– Так бы сразу и сказали. Галь, дай ему касторки.
Я говорю:
– Да нет, вы меня не так поняли, дайте мне такое средство, чтобы моя секретарша довольна была.
– Диван, что ли?
Я говорю:
– Да нет, диван у нас уже есть. Мне нужно, чтобы на этом диване что-нибудь получалось.
Она говорит:
– Ах, вот в чём дело. Тогда вам мазь нужна. Вы за час до этого помажьте, и всё.
Я говорю:
– Что помазать? Диван?
Она так внимательно посмотрела на меня и говорит:
– Башку себе помажьте. Я вижу, вам надо сначала голову подлечить, а уж потом вы найдёте, что помазать.
Ну, я взял мазь, пошёл на работу, голову и помазал. Смотрю, а у меня через час волосы на голове дыбом встали, а секретарша в тот день вообще не пришла. А когда мы на другой день встретились, она говорит:
– Странное вы какое-то средство выбрали: воздействовать на органы чувств через больную голову. Вот тут, в журнале «Здоровье», пишут, что есть такое народное средство – сельдерей, которое помогает таким, как вы, стать полноценным мужчиной.
Ну, я и пошёл на рынок. Нашёл там самого полноценного мужчину с сельдереем. У него лицо такое – на велосипеде не объедешь, и такое красное, будто он одним сельдереем закусывает.
Я ему говорю:
– А как вашим сельдереем пользоваться, чтобы стать полноценным?
Он говорит:
– Берёшь и употребляешь.
Я говорю:
– А как его употреблять?
Он посмотрел на меня так внимательно и говорит:
– Ты так вопрос ставишь? Тогда специально для особо тупых объясняю медленно: берёшь сельдерей и привязываешь, и будто заново родился.
Я говорю:
– А к чему привязываешь?
Он говорит:
– К слабому месту, ты, судя по всему, к голове должен привязывать.
Купил я сельдерей, встретился с секретаршей и говорю:
– У вас верёвочки нет? Сельдерей привязать.
Она говорит:
– Чего уж там верёвочки, вам заодно уже и мыло надо.
Я говорю:
– Это почему?
Она говорит:
– Потому что из сельдерея надо сок гнать и пить его, пока человеком не станешь.
Я взял и сделал, как она сказала, выпил сразу два стакана, чтобы уж раз и навсегда. Она приготовилась, ванну приняла, на диване прилегла в позе змеи. А у меня вдруг от этого сока мой личный водопровод прохудился, что я стал бегать от неё в одно место. Только до дивана дойду, только она ко мне руки протянет, как я опять убегаю. А когда этот фонтан иссяк, уже на работу пора стало.
Секретарша говорит:
– Хватит вам самодеятельностью заниматься, сейчас такие врачи есть китайские, иглоукалыватели, мёртвого поднимают.
Ну, я нашёл одного, типичный китаец. Высокий, краснощёкий и фамилия типичная, китайская, – Дзянштейн. Разложил он меня в кухне на полу, вставил в разные места иголки и говорит:
– Каждая точка на теле человека соответствует какому-нибудь внутреннему органу, и все эти точки я изучил. Осталось только узнать, какому именно органу они соответствуют.
В общем, вышел я через месяц из больницы, а секретарша говорит:
– Надо вам к нормальному врачу, а по пути – к патологоанатому.
Я думаю: «Только этого мне не хватает. Я уже и сок пил, и мазью мазался, и иголки куда не надо втыкал. Что мне ещё осталось?»
Взял да и поменял секретаршу. И всё нормально стало. Пью теперь чай с референтом. Симпатичный такой референт, и фамилия подходящая – Кривозадов!
Случай с артистом
Один артист, народный, знаменитый, красавец, секс-символ 80-х. Это не важно, что у него сейчас только символ остался, но женщины до сих пор по нему умирают.
И вот этот артист приехал с женой отдыхать в санаторий. Жена от него ни на шаг не отстаёт, зная его любвеобильный характер. А он по старой привычке всё равно вокруг поглядывает. Особенно одна довольно молодая женщина ему приглянулась. Миловидная, стройная, веселая и озорно так на него поглядывает.
Они дня три в гляделки так играли, играли. Он мимоходом стал ей знаки внимания оказывать, если без жены оставался. Она, жена, на процедуры, а артист девице то цветок подарит, то безделушку какую-нибудь подкинет.
А однажды совершенно случайно встретились в коридоре. Нет вокруг никого. Он её за руку хвать и говорит:
– Послушай, красавица, мы люди взрослые. Вы мне нравитесь, я вам, по-моему, тоже.
Она говорит:
– А вы меня не помните?
Он говорит:
– Постой, постой, кажется, вспоминаю. – Он, конечно, ничего не помнил, столько в его жизни этих хорошеньких было. – Ну-ка, напомни, где это было?
– А вы в наш город приезжали пять лет назад. Мы даже встречались с вами два раза.
– Ну, как же, Тверь, да?
– Да, – говорит она, – правильно, Новгород.
– А потом что было?
– А потом вы уехали, обещали звонить, писать, обещали в Москву перевезти.
– Это я, точно, мой почерк. Ну и что, писал, звонил?
– Нет.
– Ну, точно я, – погрустнел. – Жизнь затюкала, а я ведь долго потом вспоминал тебя. Но такая вот жизнь.
– Да, – опустив глаза, сказала Галя, – жизнь у вас тяжелая, не то что у нас.
– А что у вас?
– А у нас жизнь лёгкая, мы всё помним.
– Короче, – говорит он, – ты видишь, как меня жена пасёт.
– Вижу, – говорит Галя, – пасёт, как редкого племенного быка. Знает, видно, ваш характер.
– Характер, – говорит Александр, – это единственное, что у меня хорошего.
– И талант, – сказала Галя.
– Ладно, – согласился Александр, – талант и характер. Но давай к делу. Я время выкрою. Слиняю сегодня на два часа, пока жена в кино пойдёт. Я это кино уже смотрел, когда в нём снимался.
– Ой, мне так вы в этом фильме понравились, я, пожалуй, тоже в кино пойду, на вас посмотрю.
– Посмотришь живьём, – сказал как отрезал Александр, – я тебе так всё покажу. Ты в каком номере живешь?
Галя опять глаза опустила, видно, покорилась судьбе:
– В третьем, второй коттедж на первом этаже.
– На первом, – повторил Александр. – Там шторы есть?
– Есть.
– Значит, шторы закрой и свет погаси, чтобы никто ничего не подумал, я к тебе в восемь вечера приду. Лады?
– Лады, – покраснела Галя. – А вы потом опять не позвоните, не напишете?
– Я тебе когда-нибудь в жизни врал? – с пафосом сказал Александр. – Ты извини, что я так по-деловому, просто нет другого варианта.
– Хорошо, – тихо сказала Галя.
Александр подумал и добавил:
– Хватит тебе в твоей Твери прозябать. В Москву тебе пора, в модели, в актрисы, с такой фигурой, с таким лицом. Иди, и в восемь вечера чтоб как пионер была готова. Да, на вот тебе деньги, купи чего-нибудь выпить и закусить, я-то этого сделать не могу.
Женщина совсем пятнами пошла, но кивнула, деньги взяла и, пунцовая, пошла в свой коттедж.
Ровно в восемь артист, красавец, кинозвезда лёгкой походкой приблизился к коттеджу, нашёл номер три и юркнул в него, не стучась. В номере было совсем темно.
«Молодец, – подумал артист, – полная конспирация».
– Ты здесь? – спросил он на всякий случай.
– Здесь, – раздался откуда-то слева тихий Галин голос, – я уже в постели, раздевайся, иди сюда.
Он разделся до трусов, подумал, потом снял и трусы, дошёл до постели, никакого одеяла не было. Он прыгнул в постель и тут же оказался в объятиях своей желанной. Он сомкнул свои руки у ней на спине, почувствовал что-то странное, но сообразить не успел что. Тут же зажегся яркий свет, и он увидел, что обнимает какого-то волосатого, с огромным носом армянина.
Вокруг раздался оглушительный хохот. Артист боялся повернуться и обнимал армянина до тех пор, пока тот не сказал:
– Слушай, хватит уже, отпусти!
Тогда артист оглянулся и увидел стол. За столом человек десять мужчин и женщин, а он, голый, без одеяла, – в объятиях волосатого армянина.
Галя сказала:
– Саша, я так рада видеть тебя у нас в гостях.
– И мы тоже! – закричали гости.
Саша взял протянутую ему сигарету, закурил, попросил стакан, выпил и сказал всего одну фразу:
– Хорошо, что жену не догадались пригласить.
Александр не дрался, не буянил, оделся, хватанул ещё полстакана, собрался уходить.
Галя сказала:
– Оставайтесь, чего уж теперь, я же вам и телефон ещё свой не дала. Или вы опять не позвоните?
– Ну вы даёте! – только и сказал Александр и пошёл, даже не взял номера телефона.
Прекрасная Шапочка
И что же это за фильм вы нам показываете, уважаемый? Это что ж такое – боевик «Красная Шапочка»? Это триллер под названием «Бледная поганка». И вы считаете, что зритель на это будет ходить? Только по приговору суда.
Да, мы понимаем, что вы свою «Красную Шапочку» осовременили. Она теперь бизнесвумен, ездит через лес за бугор, привозит оттуда турецкое нижнее бельё и продаёт, как платья от Кардена. И с этой хохмой вы хотите выйти на наш кинорынок? Без разборок, без секса, без политики? Да у вас во всём фильме никто никому не выбил ни одного зуба, не проломил ни одного черепа. И секса нет. Никто никого не погладил по животу горячим утюгом. Я уж не говорю про ваш киноязык. Ни одного матерного слова. Да зритель вас просто не поймёт.
Что сейчас нужно в кино? ЧП. Чернуха и порнуха. Вы вчитайтесь в первоисточник. Мама посылает Красную Шапочку к бабушке с корзиной пирожков. Вы только вникните. Посылает! Так пусть она в самом начале фильма пошлёт её как следует к собственной матери.
Вы поймите, если в картине нет мата, в ней полностью теряется всякий смысл. Посылайте всех: и Шапочку, и охотников, и волка, всех к такой-то бабушке!
Пошли дальше. Она с чем её посылает? С корзинкой. Это социальный момент. Не просто корзинка, а потребительская корзина. Что в этой корзине? Ну какие пирожки? Бутылка водки с подпольного разливочного завода. Причём такая водяра, чтобы у Волка потом глаза вылезли из орбит и ноги отнялись.
Дальше, в корзине закуска – огурец и два яйца. Чувствуете, какая сексуальная композиция вырисовывается? Зритель тут же клюнет и будет ждать, кто эту «шапочку» примерит на свою больную голову. Сейчас без секса никуда, и чтоб огурчик был весь в пупырышках. Чтобы при одном взгляде в эту корзинку весь зал заёрзал. Если секс, так обязательно с прибамбасами.
Пошли дальше. Красная Шапочка у вас бежит вприпрыжку по лесу и поёт. Кстати, в чём она там у вас одета? В платьице? Ну, вы прямо Юдашкин какой-то. Всё время рвётесь кого-нибудь одеть, а нас как следует обуть. На ней из одежды одна корзинка, в крайнем случае ещё и шапочка. Вот так, с корзинкой и шапочкой, она прыгает по лесу, пока не допрыгается.
А что она у вас поёт? О любви, о весне? Вы ещё спойте «Ленин всегда с тобой». Вы что, этот фильм снимаете на съезд КПРФ?
Вы хоть послушайте, что народ сейчас поёт. «Ага, угу, не дам ни другу, не врагу». Это Долина пела. И сразу всем интересно, а вдруг действительно… А это: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая, где, где». Я уже не вспоминаю про джагу-джагу, которую теперь вся страна ищет друг у друга под муси-пуси. Не говоря уже о лёгком шраме на любимой попе Макаревича.
Кстати, а сколько вашей Красной Шапочке лет? Восемнадцать? Ну, вы геронтофил! Да вы что? Это бабушке должно быть восемнадцать. В крайнем случае – маме. А внучке не больше тринадцати, чтобы подвести этого Волка позорного под статью.
Итак, она идёт вприпрыжку нагишом по лесу. А что в это время делает Волк? Что он у вас делает? Облизывается и бежит к бабушке. Он что у вас, идиот? У вас что, день открытых дверей в психушке? Он набрасывается… да не на Красную Шапочку, на фиг она ему сдалась на голодный желудок. Он набрасывается на корзинку, выпивает всю водку, сжирает всё: пирожки, яйца, колбасу – и, только увидев огурец в пупырышках, останавливает свой осоловелый взгляд на Красной Шапочке.
Шапочка вся дрожит и в страхе спрашивает Волка:
– Что, дядя Волк, будешь меня насиловать?
– С чего ты взяла? – говорит Волк, ковыряясь в зубах.
– Будешь, будешь! – кричит Красная Шапочка и сама начинает употреблять этого волчину позорного, зверски и с извращениями. Да так, что через пару-тройку порносцен волк прислоняется к берёзе и пытается дать дуба.
А Красная Шапочка бежит дальше, напевая голосом Долиной: «Ага, угу… ни другу, ни врагу».
И вот она, наконец, за бугром и добирается до бабушки. Бабульке – сорок два года. Она вся в собственном соку – сексуальная маньячка. Держит притон имени проститутки Троцкого. Лежит в постели и ловит на секс лохов и волков. Красная Шапочка с криком:
– Бабушка, а почему у тебя такие большие губы? – прыгает к ней в постель.
Что почему? Потому что они обе – сексуальное меньшинство, переходящее в большинство. Бабушку играет Боря Моисеев, внучку – Сергей Пенкин. Во будет веселуха! И тут, в самый разгар порнухи, появляется оклемавшийся Волчина позорный, набрасывается на бабушку с внучкой и начинает их… Почему есть? Начинает с ними жить-поживать по-чёрному!
Пошла групповуха, клубок чувств, половодье секса! И тут прибегают эти, с ружьями. Да не охотники. Менты-оборотни с бандитами. Вспарывают волку брюхо. Достают оттуда бутылку водки, закуску и начинают гулять по-чёрному, с цыганами, Киркоровым и мордобоем.
И наконец, апофеоз. Малину накрывает ОМОН. Суд идёт. Волку посмертно дают десять лет. Внучке как несовершеннолетней – три года принудительных работ топ-моделью в ЛДПР. У бабушки берут подписку о невыезде в Турцию за шмотками. Бандитов и ментов отпускают за большие бабки. ОМОН марширует по Красной площади с криками: «Да здравствует реформа ЖКХ!» и «Единая Россия» – наш рулевой!». Всё. Конец.
Вот на такой фильм народ валом повалит. Да такую фигню и в Канны послать не стыдно, потому что они там всякую ахинею про нас просто обожают.
Бабульки
Дело было в Америке. Мы с моим другом Виталием сидели в порту на лавке и ждали, когда за нами приедет мой американский друг Джозеф. Рядом с нами на той же лавке сидели две бабульки, каждой лет под восемьдесят, но довольно ещё шустрые. Они так же, как и мы, приехали из круиза и кого-то ждали. Одна из бабулек внимательно прислушивалась к нашему разговору, делая при этом уморительные гримасы. Наконец она не выдержала и спросила по-английски, откуда мы. Я, также по-английски, ответил, что мы из фром Раша.
Она изобразила лицом полное недоумение, дескать, надо же, чего только не бывает. Тогда я, дурачась, добавил, что Раша – это такая страна, тут неподалеку, всего десять часов лёта.
Она сказала подруге, которая, по всей видимости, плохо слышала:
– Они говорят, что они из какой-то Раши.
Подруга удивилась ещё больше.
– Раша? – переспросила она. – И что, там тоже живут люди?
– Но ты же видишь, – сказала бабулька, – что они люди и утверждают, что именно там они и живут.
Виталик не выдержал и спросил:
– Что они говорят?
– Они не верят, что мы с тобой люди и живем в Раше.
Виталик подумал и сказал:
– Выходит, что Задорнов был в чём-то прав, они действительно тупые.
Бабулька повернулась ко мне и спросила:
– И сколько вас там?
Я ответил:
– Нас там сто пятьдесят миллионов.
Бабулька сделала изумленное лицо и передала подруге:
– Их там больше, чем китайцев.
– Не может быть! – вскричала подруга и схватилась за голову.
– А кто вы по национальности? – не отставала бабулька.
Виталик понял, что она спросила, и посоветовал:
– Скажи, что мы киргизы.
Я не знал, как будет по-английски «киргизы», и сказал:
– Мы – швейцары. Сто пятьдесят миллионов швейцаров.
– Да? – удивилась она. – Вас так много, а почему же вас до сих пор нигде не было видно?
– Мы были в круизе, – пошутил я.
Виталик не выдержал.
– Скажи им, что мы все одинаковые, потому что произошли от обезьян.
Я перевел. Бабулька сделала удивлённое лицо. Похоже, это было для неё новостью. Подруга спросила:
– Что он сказал?
– Он сказал, что ты произошла от обезьяны.
– А ты?
– Про меня он ничего не говорил.
Бабулька повернулась ко мне и сказала:
– Американцы произошли не от обезьяны, а от англичан.
Виталик не выдержал и сказал:
– Переведи им, что они ещё не произошли.
– Грубо, – сказал я и тут же перевел: – Он говорит, что вы прекрасно выглядите.
– Спасибо, – сказала бабулька. – И это я ещё сегодня без макияжа.
Я перевел Виталику:
– Она говорит, что если тебя помыть и приодеть, ты тоже будешь похож на человека.
– Ну, тупые, – сказал Виталик в сердцах.
В это время подъехала машина, из неё вышел Джозеф и спросил бабулек, показывая на нас:
– Они вас не обижали?
– Нет, – сказала бабулька, – очень милые ребята, но не очень сообразительные. – Причем сказала она это по-русски. И они с подругой начали умирать со смеху.
А я сказал Виталику:
– Ну, и кто из нас тупые?
