Литературно-художественный журнал
Журнал «Юность» №01/2025
Только правду
Он ревновал ее постоянно. И она, надо сказать, постоянно давала для этого поводы. Задерживалась на работе, уходила к подруге посидеть, а потом внезапно присылала сообщение, что останется у нее на ночь, и не отвечала на звонки до самого утра. Придя домой, говорила, что отключила у телефона звук и спрятала его в сумку.
Он не верил. Укладывал спать дочь, трясущимися руками выключал свет и не спал всю ночь.
Она приходила наутро с кругами под глазами и ложилась спать. Дочь, проснувшись, прибегала к ней в кровать и играла в игры на ее телефоне, где в мессенджере были отмечены непрочитанные сообщения, а на значке с трубкой красовались цифры от пятнадцать до пятидесяти. В зависимости от того, сколько раз он звонил ей за ночь.
– Только звук не включай, – говорила мать дочери и засыпала.
Дочка некоторое время играла, потом телефон падал из ее рук, и она засыпала рядом с матерью.
Он сидел на кухне под работающим телевизором, смотрел на свои сжатые в замок руки.
На плите стоял чайник, и из его носика бил в потолок матовый поток раскаленного пара. Кухня напоминала парилку, но он не замечал этого. Вдыхал, крутил шеей, подкоркой ощущая, что тяжело дышится, но не делая ни малейшей попытки понять почему.
Обычный чайник выкипает примерно за три часа.
Дочь просыпалась первой, проходила на кухню, выключала газ, прижималась к руке отца.
– Я выспалась, – говорила и снова шла играть в телефон рядом с матерью.
Потом просыпалась она.
– Какая духота, – говорила. – Наверное, к грозе.
Поправляла ослабевшей рукой волосы, моргала, залипая с закрытыми глазами. Не зевала. Она вообще не умела зевать.
Приходила на кухню, приподнимала чайник. В чайнике оставалось воды ровно на одну чашку. Заваривала себе кофе. Смотрела в окно. Сразу за окном была помойка, но дальше с высоты седьмого этажа открывался вид почти бесконечный на реку, многоэтажки и лес сразу за ними. Лес не кончался нигде и продолжался до самого горизонта. Она знала, что за горизонтом лес не кончается тоже.
Он начинал будничные расспросы: «Где была? С кем? Почему не отвечала на звонки?»
Она отвечала. Всегда одинаково. Он выучил все ответы и все равно спрашивал, не мог не спрашивать.
В конце допроса произносил фразу, в которой из года в год не менялось ни буквы, ни интонации:
– Почему же мне кажется, что ты врешь?..
Потом он обычно поднимался и уходил из кухни. А она, пожав плечами, допивала в тишине, телевизор она выключала, свой кофе.
Но однажды, когда он в очередной бесконечный раз произнес свою неменяющуюся фразу, она остановила его:
– Хочешь, я поклянусь, что отныне всегда буду говорить тебе правду?
– Чем поклянешься? – не оборачиваясь, но остановившись, спросил он.
– Жизнью дочери.
Дочь сидела у нее на коленях и ловила бегающих по экрану телефона мышей.
Он молчал и не поворачивался.
– Хочешь, я поклянусь жизнью дочери, что буду отныне говорить тебе только правду?
– …И ничего, кроме правды, – едко закончил он за нее.
Одежда его в одно мгновение словно вымокла холодным потом.
– Хочешь?.. Только правду… Всегда… Здоровьем и жизнью дочери…
Он стоял, и ему казалось, что она должна видеть, как вдоль его позвоночника, скрытого частично майкой-алкоголичкой, по шее, щекам, затылку бегают мурашки.
– Нет, – сказал он. – Не смей. Ты чудовище.
– Я всего лишь хочу поклясться, что отныне буду говорить тебе только правду.
Дочь выключила телефон и откинулась на грудь матери. Подняла руки, обняла ее сзади за шею.
– Нет. Не клянись. Не надо. – Он ушел по коридору и исчез за поворотом.
– Не надо! – донесся его отчаянный крик.
Саша Добрый
Родился в Тамбове, гимназию окончил в Ростове Великом. Учиться поступил в Псково-Печерскую семинарию. Если все сложится благоприятным образом, то будет священником.
Семья
– Семья у нас хорошая, хоть и неблагополучная. Мама работает грузчиком, папа – начальником.
Больше всего я люблю есть вермишельку. Это такая вермишелька, которую водой заливают. Но заливать ее водой иногда не получается, могут отобрать, поэтому я ее грызу.
Самая любимая игра – змейка на кнопочном телефоне бабушки. Да, у меня есть бабушка и дедушка. Дедушка работает киллером, и бабушке не нравится, что он постоянно приносит работу домой. А бабушка не работает, ей некогда. Она наш бомжатник убирает.
В садик меня водят, чтобы дома не видеть. На улице я не гуляю, если меня там увидят, то заберут в детский дом сразу.
– Садись на место, Дима. Спасибо, что ты подготовил подробный рассказ о своей семье, – задумчиво сказала воспитатель и быстро вышла из группы, перепоручив нас нянечке.
Примерно через час прибежала мама. Вид у нее был встревоженный. Такое было один раз, когда у меня была температура и ей позвонила воспитатель, чтобы меня забрали домой. Потрогав лоб ладошкой, я понял, что температуры у меня нет. И мама меня не забрала сразу, а куда-то ушла с воспитателем. Когда она вернулась, то подмигнула мне и сказала:
– Собирайся домой, бродяга!
Я не знал значения этого слова, но понял, что оно хорошее, ведь мама произнесла его очень ласково. А еще я был просто счастлив не спать в обед.
По дороге мама зашла в магазин и купила «к чаю». К «чаю» в этот раз было много: печенье, конфеты, эклеры, рулетики и фрукты. Потом она позвонила бабушке:
– Мам, приходите с папой на чай. У вашего внука был сегодня дебют в садике. Он удивил не только воспитателя с нянечкой, но и заведующую и психолога своим выступлением.
Я был горд, мне показалось, что я даже подрос на два сантиметра. Мама пригласила бабушку и дедушку на чай торжественно, как на мой день рождения.
Я не стал переодеваться в домашнюю одежду, догадался, что мне опять надо будет пересказать рассказ о семье для бабушки и деда. Так же, как было со стихом про Деда Мороза, который мама просила рассказывать не один раз всем нашим родственникам.
Когда пришел с работы папа, мама сказала ему, чтобы готовил попкорн – будет весело.
Ого, подумал я, еще и попкорн будет, наверное, кино смотреть станем, как в кинотеатре, только всей семьей.
Все собрались за праздничным столом. Мама достала чайный сервиз с цветочками. Папа налил всем чаю.
– Ну, начинай, – скомандовал он.
Я выпрямил спину и начал:
– Семья у нас хорошая, хоть и неблагополучная.
Мама работает грузчиком, папа – начальником.
Мама одобрительно мне улыбнулась. Папа хохотнул. Дед оторвался от газеты и внимательно стал слушать. Бабушка искоса посмотрела на маму. Пока я рассказывал дальше, про вермишельку, бомжатник и детский дом, бабушке, наверное, стало жарко: она покраснела и стала вытирать лицо кухонным полотенцем. Деду было весело, он хохотал, а когда я назвал его киллером и добавил, что он берет работу на дом, из его глаз брызнули слезы. Он вытирал их руками и говорил:
– Правильно, Димка, так и говори, что дед у тебя киллер и что нередко тащит работу домой.
– Да, Александр Иванович, ваша карьерная лестница пошла вверх, из дилера в киллеры, – смеялся папа.
Маме тоже было весело. Она повторяла слова «грузчик», «бомжатник», закрывала лицо ладонями, смеялась и качала головой.
Не смеялась одна бабушка, это, наверное, потому, что у нее нет настоящей работы, как у других. Потом она стала торопить деда домой, хотя он сопротивлялся, но когда ему собрали с собой «для чая», пошел на выход. На прощанье дед обнял меня крепко-крепко и сказал:
– Ты, Димка, у меня самый любимый внук! Завтра куплю тебе ружье, и мы будем стрелять по мишеням.
Когда мы остались втроем за столом, папа спросил:
– Димон, а почему у нас мама грузчик?
– Пап, мама, когда приходит с работы, рассказывает, как она устала весь день мешки таскать.
– Сын, мама весь день мешочки с деньгами носит, инкассация называется. Поэтому ее профессия называется «кассир», а работает она в Сбербанке.
Из разговора с папой я понял, что если кто-то таскает мешки с деньгами, то это не простой грузчик, а кассир.
– А я догадалась, почему наша семья неблагополучная, – добавила мама. – Так моя мама говорит про твою коллекцию пустых бутылок из-под вина, которые ты отовсюду тащишь. Да, надо не забыть переложить «доширак» повыше на полку, а то у нас в доме грызун завелся.
– Дим, а почему ты решил, что тебе на улице гулять нельзя, что в детский дом заберут? – поинтересовался папа.
– Бабушка говорит, что мне одному гулять на улице нельзя, увидят – сразу в детский дом заберут.
– Ну что, Димка, тогда пошли гулять с мамой, со мной тебя точно никто никуда не заберет.
Мы вышли на улицу и побрели вдоль домов.
– Димка, а кто тебе сказал, что мы водим тебя в садик, чтобы дома не видеть?
– Это девочка сказала, которая к нам в гости приходила с тетей Наташей, когда я ей в свой микроскоп не дал посмотреть.
Мама улыбнулась мне, и мы зашли в магазин. Мама выбрала себе мороженое, а я взял киндер. Она развернула мороженое, и мы пошли в парк. По дороге нам встретился мамин директор с работы.
– Здорово, Дим Димыч! – сказал директор мамы и пожал мне крепко руку.
– Здорово, Бродяга! – четко выпалил я и посмотрел за одобрением на маму.
Наверное, мороженое было холодным, потому что в этот момент мама закашлялась.
– Это вы, Анатолий Викторович, еще рассказ про нашу семью не слышали, – оправившись от кашля, сказала мама директору. – Ну-ка, Димка, расскажи!
Я выпрямил плечи и начал:
– Семья у нас хорошая, хоть и неблагополучная. Мама работает грузчиком, но не простым, а кассиром…
Бесценный подарок
Последнее время в нашей семье стали происходить странные вещи. Так, например, оставленная на огне банка сгущенки стала в итоге не начинкой в вафельных трубочках, а шоколадной кляксой на потолке кухни. Потом мама вместо зубной пасты густо выдавила мне папин крем для бритья. Я не стал возражать и почистил этим составом зубы. Зубы не стали белоснежными, как в рекламе пасты, но огромные мыльные пузыри, которые легко надувались ртом, приводили меня в восторг.
Мама, увидев мыльное шоу, смотрела на меня широко раскрытыми глазами и не могла понять, как это так у меня получается, пока не заметила открытый тюбик у себя в руке.
С папой тоже происходило что-то странное. Каждое утро он отвозил меня в садик на автобусе. Но в этот раз, когда подъехал автобус, папа забежал в него и уехал один. Я стоял на остановке и думал, что, наверное, сегодня могу не ходить в садик и что папина очередь спать после обеда. Но папа вернулся через пару минут и долго извинялся, что забыл меня на остановке.
Затем в доме стали появляться новые вещи, точнее, папа собрал двухъярусную кровать, чем вызвал у меня неподдельную радость. Днем я мог играть на втором этаже, а вечером ложился спать на первом.
Бабушка с дедушкой принесли банки с квашеной капустой, закатанные помидоры и огурцы.
Как-то вечером все собрались за столом, даже торт купили, тут я подумал, что у кого-то день рождения, и стал ждать, когда воткнут свечи и поздравят именинника.
Но мама наклонилась ко мне и сказала:
– Саша, у тебя будет старший брат.
Я посмотрел на плоский живот мамы и подумал, что вряд ли тут может поместиться старший брат…
Потом посмотрел на банки с квашеной капустой – не сезон…
К окну я не пошел, аистов у нас никогда не было…
Остался один вариант: старшего брата купят в магазине. Версия мне подходила, и я спросил:
– Денег хватит на старшего, а то, может, младшего сначала купите?
Все засмеялись. Я не оценил их веселья и подумал: они как-то безответственно подходят к такому важному приобретению.
Меня забрали из садика после обеда. Когда я зашел домой, на кухне сидел мальчик: беловолосый, курносый, да еще с маленькими веснушками по лицу. «Денег, наверное, было не так много», – предположил я. В моем представлении старший брат однозначно должен выглядеть иначе: черноволосый высокий мальчик с мускулистыми руками, в черных очках, такой, чтобы во дворе его боялся драчун Владик.
Но я не показал своего разочарования. И имя Максим меня вполне устроило.
Я притащил ящик с игрушками на кухню. Максим вытащил паровоз и ловко собрал железную дорогу, используя все детали (не как папа). Теперь паровоз не просто поехал кругами, а смог перебираться через установленный мост. Когда я переводил стрелки, он попадал на запасной путь, а останавливаясь на вокзале, давал гудок.
Мой старший брат оказался волшебником! Я обнял его со спины, а про себя подумал, что, наверное, родители отдали все деньги, которые у них были, а может, еще и в банке взяли, чтобы купить самое лучшее, что было в этом магазине.
Вечером, гуляя на улице, Максим раскачивал меня на качелях, потом я катался на горке, а он играл в футбол со взрослыми ребятами. Когда Максим пошел кататься на велосипеде, ко мне подошел Владик и спросил:
– Кто этот мальчик, который качал тебя?
– Это мой старший брат Максим, – не без гордости в голосе ответил я.
– Двоюродный? – не унимался Вадик.
– Самый родной, – уточнил я.
– И где же вы его взяли?
– Купили в магазине. – Мне уже начал надоедать этот разговор.
– В магазине не продаются. Вы его, наверное, из детского дома взяли, куда сдают плохих и ненужных детей, – кривляясь, выпалил он.
Я взял камень и со всей силы стукнул им Владика по голове.
Он завыл и побежал к своей маме, я – домой. Там залез на второй ярус кровати, накрылся одеялом, уткнулся в подушку. На подушке появились мокрые пятна. Мне было душно и страшно. Злость, тревога и еще какие-то нехорошие чувства разрывали меня на маленькие кусочки.
В комнату зашла мама:
– Что случилось?
Я не мог ей ничего ответить: слезы душили горло, звуки не могли вырваться наружу.
Мама достала меня с кровати, посадила на колени и стала качать. Она больше не спрашивала: понимала, как мне плохо. Немного успокоившись, я спросил:
– Мам, а разве вы Максима не в магазине купили?
– Максим живой человек, он не может в магазине продаваться, – просто ответила она.
– Тогда Вадик сказал правду, вы его из детского дома взяли, куда сдают плохих ненужных детей?!
– Это Вадика, наверное, взяли из такого места, куда сдают бездушных глупых детей, – непедагогично сказала мама. – У Максима погибла мама, и мы все вместе решили, что тебе просто необходим такой хороший, добрый и умный старший брат. А в детский дом попадают детки, которые по каким-то причинам потеряли родителей, им стараются найти семьи, где их будут любить.
Я успокоился и подумал, что, наверное, будущим летом мы обязательно поедем на море, раз такой хороший старший брат нам достался совершенно бесплатно.
Мир Зафар (Зафархон Едгорович Мирсолиев)
Путешественник, писатель и режиссер, родился более полувека назад в СССР, в Таджикистане, в городе Яване. Автор книг «Воин Идущий к Солнцу», «Режиссер» и других.
Посох дервиша
История восьмая
Мастер Ёдгор, главный герой рассказов современного таджикского писателя Мир Зафара, имеет литературных родственников по меньшей мере по двум линиям. Первая – это Ходжа Насреддин, полюбившийся русскому читателю благодаря замечательной книге Леонида Соловьева. Вторая – это, пожалуй, честертоновский патер Браун. Подобно ему мастер Ёдгор уверенно расследует самые загадочные преступления. Говорю о литературных параллелях потому, что они лишь подчеркивают оригинальный и самобытный характер коротких рассказов Мир Зафара. Рассказы эти написаны простым и ясным языком – русским: предлагаемые читателю тексты – не перевод. Может быть, поэтому в них сквозит восточный акцент, придающий повествованию особую прелесть.
Евгений Водолазкин
Глава первая
Мастер Ёдгор сказал мне: «Учеба – это работа. Детский мозг в школе созерцает, размышляет, создает новое. Новое сравнивает с прежним опытом. Новый опыт запоминает. Это есть работа мозга. Чтобы мозг ребенка отдохнул, он должен научиться смеяться. Что такое смех мозга, вы узнаете в чайхане Маруфа, который готовит, печет, продает самсу на базаре Четверг, у южного входа, рядом с аркой царицы Тахмины. Завтра идите на базар. Семь дней будете работать помощником Маруфа. За семь дней вы должны понять, что такое смех мозга».
На следующий день, рано утром, я пошел на базар в чайхану Маруфа. Самса – это печеный пирожок с мясом и луком. Как пирожки могут быть связаны со смехом мозга, мне было неясно. Чайхана была маленькой: состояла из кухни и зала. На кухне стояли столы для изготовления теста, рубки лука и мяса. Печь из глины находилась на улице. В зале было шесть маленьких резных топчанов. Мастер Маруф выдал мне фартук. Сказал: «Я готовлю самсу. Моя жена готовит чай. Твоя работа – разносить чайники с чаем. Убирать в зале. Сидеть у стены. Следить за чистотой».
Семь дней я вставал в три часа утра. Бежал на базар. В чайхане Маруфа выпивал пиалу чая, затем начиналась утренняя работа. Я носил воду из водоема, в чан для самовара. Подметал зал, убирал топчаны, вытряхивал дастарханы. Мыл чайники, пиалы, миски. Смотрел, как месит тесто мастер Маруф. Смотрел, как рубит мясо и лук ученик Тук. С четырех часов утра носил посетителям чаши с самсой. В перерыве мыл чашки, чайники, пиалы.
Первый день работы открыл мне тайну вкусной самсы Маруфа. Все дело было в его многослойном легком тесте. Тридцать килограммов теста месились, раскатывались, складывались и снова месились. Сначала тесто было размером с одеяло. После трех складываний стало размером с наволочку. После этого из наволочки нарубались шестьдесят четыре квадрата, в каждый из которых вкладывалась начинка из мяса, лука и пряностей. После лепки самсу прикрепляли к стенкам глиняной печи. Через полчаса были готовы шестьдесят четыре пирожка, которые таяли во рту и давали силу на многие часы работы.
Чайхана Маруфа работала без остановок, как водяная мельница на реке Заравшан. Рано утром чайхана кормила дехкан, которые привозили в город свежую зелень, лук, перец. Затем кормила водоносов, носильщиков с тележками, продавцов лепешек. Затем в чайхану приходили обитатели караван-сараев. Затем приходили кузнецы, портные, сапожники.
Все посетители приветствовали друг друга. Садились на топчаны. Ели самсу. Пили чай. Благодарили Аллаха. Уходили. Во время еды одни люди молчали. Другие рассказывали новости. Третьи рассказывали смешные истории. Смешные истории были простыми, но вызывали бурный смех. Я тоже хохотал от души. Чайхана заканчивала работу в три часа дня. Я возвращался в школу. Омывал тело. Кушал обед. Садился за столик. Записывал истории дехкан, водоносов, носильщиков, портных, нищих. Это были истории из жизни.
Эти истории были простые, как кувшин. Это истории были глубокие, как кувшин. В первые два дня я записал историю о том, как Хасан искал корову; историю о том, как Курбан ходил к гадалке Сати, которая нашла его сапоги; историю о том, как Саттор чинил глиняный забор; историю о том, как Абдулла пошел в селение Норак, а попал в селение Афтоб; историю о том, как Али нашел в арыке золотую монету; историю о том, как тетка Гульнара не узнала мужа своей дочери; историю о том, как Раджав женился в третий раз; историю о том, как девушка Бахор нашла мужа на крыше дома. За семь дней работы у меня набралось сорок пять историй. Каждая история была маленьким приключением.
Последняя история была про Саида и его быка. Ее рассказал кузнец Усман. Дехканин Саид пахал землю. На середине поля его бык остановился. Саид кричал на быка. Говорил с быком. Умолял быка. Бык уперся. Стоял, как скала. У Саида были большая семья и один бык. Поэтому Саид берег быка. После долгих уговоров Саид сел рядом с быком. Задумался. Потом решил узнать, почему бык не хочет пахать поле. Саид взял кетмень. Стал рыть яму. На глубине метра нашел котелок с пятью золотыми монетами. На эти деньги Саид купил двух молодых быков и новый плуг. А старого быка подарил бедному дехканину Ахмеду.
Я долго думал, почему истории из чайханы вызывают бурный смех у слушателей. В медресе, где я учился, мулла Рашид рассказывал нам истории из жизней царей, героев, мудрецов. Это были мудрые и поучительные истории. Они давали знания о праведной жизни. Эти истории пахли дворцами, библиотеками, книгами. Истории чайханы Маруфа были простыми. Эти истории пахли землей, потом, базаром. Эти истории давали знания о людях. Вопрос был в другом. Почему эти истории дарили радость?
Через сутки размышлений я понял. Эти истории были – другими. Первое. В одно мгновение истории Маруфа уводили мозг из мира чисел в мир дехкан, ремесленников, в мир базара. Второе. Истории Маруфа были смешными. Третье. Истории Маруфа были знакомы детям.
Истории чайханы научили меня трем правилам обучения детей. Первое правило. Передавать знания детям нужно интересно. Второе. Закреплять знания по теме лучше всего интересной историей. Третье. Каждая тема урока должна быть тщательно продумана и превращена в увлекательное путешествие. Я записал свои мысли в тетрадь, лег на курпачу и мгновенно уснул.
Глава вторая
Громкий стук в ворота школы прервал мою утреннюю молитву. Я побежал открывать. Пока я отпирал засовы, во двор вышли мастер Ёдгор и тетя Биби. Я открыл дверь, и во двор вошел вестник из отряда стражей порядка. «Мир вашему дому, мастер Ёдгор. Меня прислал командир Гани. На пустыре отшельников нашли тело мертвого дервиша. Командир Гани просит вас прийти на пустырь». Вестник ушел. Мастер дал мне знак. В своей комнате я накинул на плечо рабочую суму. Через пять минут мы прошли улицу Гончаров и через базар Четверг направились в район Табиб.
Базар просыпался. Пахло водой, зеленью, горячими лепешками. Через западные ворота базара мы вышли в район Табиб, где жили целители, лекари, банщики, алхимики, собиратели трав и корней. По улице Банщиков мы вышли на пустырь Отшельников. Это была небольшая пустынная пыльная площадь, окруженная невысокими глиняными стенами. Вдоль стен сидели старики, давшие обет молчания. Все выходы с пустыря были перекрыты стражами порядка.
В центре пустыря лежало пять мертвых тел. Недалеко от места преступления стоял командир Гани. Я посмотрел на мертвые тела и понял, что на пустыре произошла смертельная схватка. В центре схватки лежало тело дервиша с кинжалом в спине. Вокруг него лежали четверо наемных убийц с пробитыми головами. Мастер Ёдгор поприветствовал командира Гани. Командир сказал: «Мастер Ёдгор, чтобы не поднимать паники, судья Шам приказал убрать тела с пустыря. У вас десять минут, чтобы осмотреть место преступления. Схватка произошла в три часа ночи. Рядом были отшельники и безумный Лала. Отшельники молчат. Лала спит. Свидетелей нет. У меня один вопрос – за что был убит дервиш?»
Мастер Ёдгор выслушал командира Гани. Кивнул головой. Мастер стал осматривать следы преступления. Я стал изучать пустырь Отшельников. Он был огорожен невысокой стеной и имел три выхода. Первый выход вел на базар. Второй выход вел к реке Тара и в район Вахши. Третий выход вел к реке Зара и к району Хафиз. За пустырем Отшельников возвышалась древняя крепостная стена, у которой примостился глиняный домик юродивого Лалы. Сам Лала проснулся. Он сидел на камне и играл с кошкой. На пустыре вдоль треснувших стен сидели отшельники, давшие обет молчания. Это были старики с лицами деревянных идолов. Это были идолы, чьи глаза видели прошлое и будущее. Старики видели то, что находится за порогом смерти. Я задумался. Мои мысли прервал резкий шорох. Я очнулся и осмотрелся.
Мастер Ёдгор рывком вытащил из спины дервиша кинжал. Бережно перевернул тело дервиша. Посмотрел на лицо. Срезал суму. Вытащил из сумы миску для подаяний, тыкву-горлянку, платок с лепешкой, четки. Осмотрев вещи, снял с тела пояс. Пощупал его. Затем достал из пояса круглый медный знак и осмотрел его. Накрыл тело дервиша своим чапаном. Сказал командиру Гани: «Дело государственное. Это знак тайной службы правителя Сомони. Дервиш был разведчиком. Он следил за кем-то? Кто-то узнал его. Его отравили, и он это понял. Попытался бежать от врагов, но за ним началась погоня. Из его горла пошла кровь. Дервишу удалось выбежать с базара на пустырь, но здесь его ждала засада. Произошла схватка, и разведчик убил четверых врагов. А потом получил удар ножом в спину. Дервиш погиб в бою. Достойная смерть. Тела можно убирать. Я продолжу следствие. Если будут новости, то учитель Ракиб сообщит вам о них».
Мастер пошел к базарной арке. Я последовал за ним. Внезапно мастер остановился и сказал мне: «Армия, наука, искусство. Семья, вера, школа. Все это – работа. Каждая работа имеет свои инструменты. Какого инструмента не было у дервиша?» Я сказал: «В его суме была чаша для подаяний, тыква-горлянка с водой, четки, половина лепешки в платке». Лицо мастера почернело от гнева: «Я не спрашиваю, что у него было. Я спросил – чего у него не было! Учитель Ракиб, вам семнадцать лет. Вы мужчина. Вы учитель. Вы учите детей. Научитесь не смотреть, а видеть! Научитесь не слушать, а слышать!» Мастер быстрым шагом пошел на базар. Я побежал следом.
Впервые я видел мастера в гневе. Мозг мой раскалился от мыслей. Я размышлял: «Чего не было у дервиша? Какого инструмента не было у дервиша? Дервиши бродят по дорогам. Славят имя Аллаха. Исцеляют людей. Танцуют свои солнечные танцы с посохами». На ходу я громко сказал мастеру: «Мастер Ёдгор, у дервиша не было с собой посоха». Мастер остановился. Лицо его стало светлым. Мастер сказал: «Правильно, учитель Ракиб. Схватка произошла в три часа ночи. Дервиш бежал на пустырь со стороны базара. Возможно, кто-то что-то видел?»
Было шесть часов утра. На базаре это время первой пиалы чая. В это время пекари шли отдыхать, а продавцы лепешек начинали свою работу. Все площадки между торговыми рядами, шатрами, лавками были убраны, подметены, политы водой. Пахло яблоками, грушами, виноградом. Мастер Ёдгор шел по базару. Приветствовал знакомых. Говорил с торговцами о здоровье семьи, ценах на муку, хвалил товары. Я шел следом, внимательно осматривая все вокруг. Мы обошли большие ряды, где продавали хлопок, ткани, оружие, инструменты, зерно, муку. Прошли длинный ряд, где продавали глиняные печи для изготовления лепешек, печи для готовки самсы, печи для готовки жареного мяса. Прошли ряд, где продавали громадные кувшины-хумы, чаши, чайники, пиалы, миски. На каждом углу базара были кузницы, где мастера ковали лопаты и кетмени. Мастер останавливался возле каждой кузницы. Внимательно осматривал готовый товар. Через час мы по периметру обошли весь громадный базар. Я удивился. Мои прогулки занимали три часа.
Глава третья
Во время обхода базара мастер Ёдгор вежливо опросил трех базарных сторожей. Все они сказали, что ничего не видели и ничего не слышали. Мы вернулись на место, откуда начали обход базара. Рядом с аркой, под полосатым навесом, сидел старик в тюбетейке и пил чай. Рядом со стариком стояли корзины с вишней. Связки черенков для кетменей и лопат. Мастер подошел к старику. Поклонился. Сказал: «Мир вашему дому, хранитель мудрости и столп веры. Не слышали ли вы ночью какой-либо шум?» Старик допил чай. Отставил пиалу в сторону. Начал говорить: «Мир вашему дому! Мое имя бобо Калон. Дом мой в селении Заргар. Селение находится на горе. Всю свою жизнь я пахал землю. Выращивал пшеницу. Теперь продаю черенки для лопат и вишни. В нашем селении растут самая сладкая вишня и самая вкусная земляника. Мне восемьдесят лет, и в последнее время мои ноги начали уставать. Поэтому порой я ночую на базаре. Вчера ночью меня разбудил шум. Я проснулся. Надел чапан. Вышел из-под навеса. Все было тихо и спокойно. Возможно, это шумел ветер. Возможно, это пробегали ночные демоны. Возможно, это была ваша коза». Мастер поклонился старику. Мы пошли дальше. Я оглянулся. Старик бобо Калон продолжал свой рассказ.
После обхода базара мы пришли в чайхану Саида. Сели на топчан рядом со старым чинаром. В чайхане Саида завтракали, обедали, ужинали учителя. Мастер Ёдгор был здесь почетным гостем. Помощник Саида тотчас расстелил дастархан. Принес два чайника чая, две пиалы, две горячие лепешки. Мастер показал Рустаму одну ладонь. Рустам убежал. Вернулся с подносом, на котором была миска шурпы, тарелка пирожков с мясом и луком, три отварных яйца. Поставил поднос передо мной. Рустам убежал. Я съел все. Мастер пил душистый зеленый чай. Смотрел на бегущие прозрачные воды арыка. Когда я закончил трапезу, мастер сказал мне: «Учитель Ракиб, бегите в район Суда. Там найдите командира Гани и передайте ему, чтобы его люди увели с базара юродивого Лалу. Затем его люди должны распустить на базаре слух, что ночью дервиш подарил Лале золотой динар. После этого возвращайтесь в школу. Ночью нас ждет опасная работа».
Глава четвертая
Я побежал в район Суда. Нашел командира Гани. Передал ему слова мастера и вернулся назад. Мастер сидел на топчане. Я сел рядом. Мастер сказал: «Сейчас пообедайте и ложитесь спать. Вечером мы пойдем в дом Лалы и будем ждать врага, который убил дервиша-разведчика. Враг силен, хитер, умен, но он совершил ошибку. Теперь он должен убить Лалу. Мы остановим преступника. Учитель Ракиб, вы должны будете изображать юродивого Лалу. Лала человек худой, высокий, стройный. Вы похожи на него. В темноте враг примет вас за юродивого. Остальное я сделаю сам». Мастер ушел в свой дом. Тетя Биби принесла мне миску лагмана, чашу жареного мяса, поднос с пирожками, чайник чая, пиалу, сладости. Слова мастера встревожили меня. Я съел все блюда. Съел все сладости. Съел весь арбуз. Выпил чайник чая. Пошел в свою комнату, прилег на курпачу и мгновенно уснул.
Вечером меня разбудила тетя Биби. Я умылся, сел на топчан. Стал ждать мастера Ёдгора. Наступили сумерки. Пришел мастер. Дал мне одежды с дырами и заплатами. Я переоделся. Мастер осмотрел мой наряд, подал потайную лампаду и два факела. Мастер сказал: «Окно комнаты Лалы видно с пустыря Отшельников. Когда появится враг, зажгите факел и помашите рукой. На пустыре этот знак будет ждать командир Гани». Скорым шагом, проходя проулками и переулками, мы вышли на пустырь Отшельников. Тихо пробрались в пустой домик юродивого Лалы. Домик имел вход без двери, окно без стекла, пол без ковра. Мастер показал рукой на лежанку в углу комнаты. Я лег на лежанку. Замер. Мастер спрятался за чинарой. Наступило время тревожного ожидания.
Глава пятая
Наступила ночь. Я лежал на подстилке. Слушал звуки темноты. В полночь я услышал стук колотушки базарного сторожа. В два часа со стороны караван-сарая донеслось пение ночных гуляк. В три часа ночи стали слышны звуки колес арбы, на которых дехкане из дальних селений привезли на базар зеленый лук, укроп, молодой перец. В четыре часа ночи шум усилился. Шум шел от площади Казны, где дехкане продавали свой собранный урожай перекупщикам. Ночь стала растворяться. Запахло росой. Подул утренний ветерок. Я подумал, что враг уже не придет. Я решил, что враг разгадал замысел мастера Ёдгора, и именно в это время у дверей дома Лалы раздался глухой звук, и в проеме двери появился сам враг. Я увидел глаза смерти.