Андрей Ливадный
Шаг к звездам
Основной текст предваряла цитата из Роберта Винджа:
«В течение ближайших тридцати лет у нас появится техническая возможность создать сверхчеловеческий интеллект. Вскоре после этого человеческая эпоха будет завершена».[9]
Поначалу такое утверждение вызвало у Сергея саркастическую усмешку, но, чем дальше он читал, тем меньше оставалось у него поводов для скепсиса, и, всерьез задумавшись над обозначенной проблемой, он внезапно задал самому себе мысленный вопрос:
А где мое место в грядущем? Или таким как я должно быть все равно… Не доживем до 2015 года?…
Самиздатовскую брошюру он не выбросил, и, памятуя о ней, волей неволей начал присматриваться к тем реалиям, что демонстрировал Российский рынок компьютерных технологий.
Признаков наступающей «сингулярности» он не заметил, но ясно понял свою собственную роковую ошибку. Он мог стать нормальным, дееспособным программистом, стоило купить и перелистать пару самоучителей по работе с новыми для российских пользователей «операционками».
Тоска и запоздалое раскаяние в собственных поступках толкнули его в эту поездку…
…За две недели, что Сергей провел за границей, знакомясь с продукцией потенциальных поставщиков, он увидел больше, чем могло нарисовать его воображение. Перед ним действительно распахнулся совершенно иной мир, притягательный, шокирующий… мир в котором сконцентрировалось будущее, – под этим термином рассудок Давыдова подразумевал сумму компьютерных технологий, что демонстрировали ему западные производители.
Он непроизвольно сравнивал увиденное с реалиями своего жизненного опыта, и в душе росло убеждение – пройдет год, ну от силы два и поток новых технологий окончательно захлестнет Россию. Он смотрел демонстрационные программы, оборудование, и с горечью осознавал: в одну воду не войти дважды, и ему уже не суждено влиться в эту реку новой жизни. Такое по плечу лишь новому поколению, для кого персональный компьютер, мобильный телефон и всемирная сеть будут не открытиями, а обыденностью.
Давыдову хватило одной бессонной ночи, чтобы понять: три года назад он совершил ошибку, малодушно спасовал, сочтя достижения западного мира недоступными пониманию. Теперь он был твердо уверен, что сегодняшние подростки быстро адаптируются к стремительно обновляющемуся потоку технических достижений, более того – они переварят западные продукты, повернут по-своему, возьмут все лучшее и пойдут дальше, создавая свои Российские аналоги…
Эти мысли скользили где-то на уровне подсознания. Основной доминантой поездки все же оставалась горечь. Сергей ни на минуту не забывал, что ему всего двадцать пять лет, но психика, загнанная в узкие рамки, уже окоснела, и любой шаг в сторону приведет лишь к падению в пропасть…
Конечно, он мог создать сеть магазинов, отворить еще одну дверь в виртуальном «железном занавесе», и получать солидную прибыль, но все это вдруг показалось бессмысленным. Жизнь поставила его вне будущего, он не мог погрузиться в новый мир, – война и жестокий «гражданский» быт уже отторгли разум в иную область реальности, а Сергею страстно хотелось не хоронить мечту, а воплотить ее…
…
Первым затянувшегося молчания не выдержал Робертс.
– Почему вы настаиваете на изменении традиционной схемы сделок? – Напрямую спросил он.
Сергей, очнувшись от глубокой задумчивости, поднял взгляд.
– Потому, господин Робертс, что я знаком с двумя аспектами проблемы: Во-первых, я программист, а во-вторых, мне известны все нюансы российского бизнеса.
– Да? И что подсказывает ваш опыт?
– Ничего утешительного. Бизнес-проект, которые вы обрисовали, обречен на провал. Ваша продукция, при ее несомненной конкурентоспособности, страдает одним существенным для России минусом: программное обеспечение фактически не защищено от пиратского копирования, а основной упор как я понимаю, делается именно на продажи программных продуктов, верно?
– Да это сложившаяся мировая практика.
– Россия – особенная страна. У нас уже подросло новое поколение очень умных, сообразительных ребят. Вы глазом не успеете моргнуть, как ваши сервисные оболочки и прикладные программные продукты будут разобраны по винтикам, адаптированы для нашего пользователя и спокойно оттиражированы где-нибудь в подвале.
– То есть как? – Дейвид не смог скрыть своего внезапного потрясения.
– Очень просто. – Ответил Давыдов. – Не надо рассматривать меня, как диковинного монстра. Я всего лишь предельно ясно обрисовал проблему.
– Прошу меня простить, но в таком случае… какова цель вашего визита к нам? Мне казалось, что вы хотите заключить сделку, верно?
– Я по-прежнему хочу этого господин Робертс. Но вы должны в свою очередь усвоить сказанное мной, и тогда наш бизнес будет давать реальную отдачу. Я закупаю у вас тысячи компьютеров, но отказываюсь платить за программное обеспечение к ним. Это понятно?
Американец надул щеки и отрицательно затряс головой, будто у него назревал приступ эпилепсии.
– Ладно. Я не тороплюсь. Возможно, у вас хватит прозорливости, чтобы понять – двухсотпроцентная прибыль, полученная от реализации «железа» с лихвой покроет все убытки от нереализованных программных продуктов. У вас есть время, чтобы подумать, я уезжаю только через неделю.
Робертс перестал, наконец, трясти головой.
– Вы поразительный человек, господин Давыдоф…
– Нет. Я обыкновенный реалист.
…
Сделка так и не состоялась.
Из поездки он привез чувство непонятной обреченности и заставил себя забыть, похоронить мечту, в которой не оказалось места для него лично, опять с головой погрузился в мутный омут криминальных разборок… до тех пор, пока не перешагнул этим дождливым промозглым вечером порога общежития и не увидел Антона.
В прокуренном сумраке убогой комнаты, в нем вновь очнулись те мысли, но объяснить их Извалову не было никакой возможности. Он мог сделать лишь одно, – вытащить его отсюда, и дать возможность хотя бы попытаться войти в новую реальность.
Глядя на искалеченного, доведенного до полного морального и физического истощения Антона, он принимал спонтанные решения. Хотелось сделать так, чтобы этот неправильный мир треснул, и пресловутая дверь в будущее открылась, хотя бы для кого-то из их поколения. Возможно, тогда и он успеет проскочить по ту сторону кровавого, полуживотного существования?…
– Я не могу передать тебе своих мыслей, Антон. – Наконец произнес Сергей, нарушая затянувшуюся, тягостную тишину. – Ты медленно загнешься здесь, меня посадят или пристрелят, и никто не поможет ни мне, ни тебе… если мы сами не позаботимся о собственном будущем. Деньги уже не решают все, поверь на слово.
– А что ты хочешь от меня?
– Чтобы ты уехал со мной, прочел одну самиздатовскую брошюру и попытался разобраться, насколько она правдива.
Антон ненадолго задумался, затем покачал головой.
– Я практически не разбираюсь в современных компьютерах.
Давыдов молча встал подошел к запыленному «БК«, сдернул с него газетный лист и произнес с непонятным ожесточением в голосе:
– Научишься. Воевать мы то же не умели. Жизнь хороший учитель. У меня достаточно денег и я привезу к тебе не шлюх, как ты подумал, а настоящие, современные машины. Будешь осваивать все заново.
– И что потом? – Хмуро осведомился Антон.
– Потом? – Сергей вернулся к дивану, сел, вытащил из кармана пальто «Стечкин», долго смотрел на его вороненую сталь, местами чуть потертую и даже выщербленную в одном месте на самом срезе ствола. – Потом я утоплю его в лесном озере, соберу ребят и мы станем жить и работать иначе. – Наконец произнес он. – Я хочу уйти из этой реальности. Или изменить ее, но не теми методами, какими я вынужден действовать сейчас, понимаешь? Мне душно в этом болоте… А деньги и ствол… – Он вдруг покачал головой. – Это не пропуск в будущее, уж поверь…
Антон долго молчал.
Внезапное предложение Сергея казалось ему непонятным сиюсекундным бредом, но оглядевшись, скользнув взглядом по убогой обстановке своей комнатушки, он вдруг подумал, что терять ему, собственно, нечего.
– Я попробую. – Наконец ответил он.
– Вот и лады. – Сергей встал, не скрывая своего облегчения, нагнулся к Антону и легко поднял на руки его почти невесомое тело. – Пойдем отсюда… Я тебе такой компьютерный центр отстрою, что ни одному университету не снилось.
– Денег много? – Спросил Извалов, испытывая неловкость из-за своей ущербности. – Костыли мои не забудь.
– Не забуду. А деньги… – Сергей усмехнулся. – Ты не думай о них, ладно. Я же сказал, они не решают всех проблем. – Повторил Давыдов. – Смотри, головой не ударься. Двери запирать будем?
Антон только махнул рукой.
Глава 3
Соединенные Штаты Америки, январь 2001 года. Засекреченная военная база «Орлиное Гнездо»…
Двери кабины скоростного лифта бесшумно разъехались в стороны и четыре человека вышли в широкий, ярко освещенный тоннель.
Вокруг царила глухая тишина, в которой не ощущалось присутствия других людей. Трудно было представить, что над головой простираются обширные горизонты пяти секретных подземных уровней, оборудованных по последнему слову техники, а еще выше, словно исполинское маскировочное покрытие, вздымаются к небесам заснеженные хребты горного массива…
– Сюда, господа. – Сухо произнес генерал Уилсберг трем сопровождавшим его офицерам. Остановившись подле массивных модульных ворот, перекрывающих тоннель, он приложил ладонь к пластине сканера, и в огромном створе с невнятным шелестом хорошо отлаженных механизмов открылась массивная дверь в человеческий рост.
За метровой толщей преграды тоннель продолжался, но теперь в его стенах появились боковые ответвления, в одно из которых уверенно свернул генерал.
Еще один пост автоматической системы доступа проверил полномочия Уилсберга, и четверо офицеров попали в обширное помещение, напоминающее своими интерьерами наспех выстроенное убежище времен разгара холодной войны.
Голые стены, никакой меблировки, лишь в центре, занимая все пространство, от пола до потолка, вздымалась цилиндрическая конструкция. Судя по всему, цилиндр был полым, на это указывало несколько технологических люков и ряд смотровых отверстий, заполненных полупрозрачной стекловидной массой.
Никаких пояснительных надписей либо знаков, свидетельствующих о той или иной степени потенциальной угрозы, исходящей от производимых тут экспериментов не было, и трое офицеров, заранее осведомленные, что их ждет некая демонстрация, недоуменно переглянулись, ожидая пока Уилсберг введет их в курс дела.
– Итак, господа… – Генерал подошел к вмонтированному в стену небольшому пульту управления и коснулся нескольких сенсоров. Отреагировав на полученные команды, под полом помещения заработали скрытые механизмы: они открыли специальные сегменты, и подняли наверх четыре одинаковых кресла, расположив их напротив смотровых отверстий. – Прошу садится. – Уилсберг подал пример подчиненным и продолжил:
– Взгляните внутрь испытательной камеры.
Офицеры послушно подались к небольшим окошкам.
Они наверняка ожидали увидеть какие-то сложные механизмы, но их взглядам предстала лишь округлая плита, плотно состыкованная со стенами, на которой располагались две вертикальные пластины из невзрачного темно-серого материала.
Единственное, что невольно задевало воображение, так это полутораметровая толщина стен испытательной камеры, и оптиковолоконная система передачи изображения, которую они поначалу приняли за обычные смотровые окна. Такая степень защиты предполагала, что внутри толстостенного цилиндра должны протекать высокоэнергетические процессы, сопряженные с определенным риском для наблюдателей.
Впрочем, все домыслы развеял Уилсберг, приступив к пояснениям:
– Как вы уже поняли, мы находимся в лаборатории с экспериментальным стендом. Сейчас я проведу демонстрацию некоего процесса, а затем вы сможете задать мне вопросы по существу, но перед этим я бы хотел напомнить, – по окончании нашего разговора никто из вас уже не сможет свободно покидать пределы военной базы.
– Мы уже обсуждали данный аспект, господин генерал. – Негромко напомнил майор Керби.
– Да, Алан. – Кивнул в ответ Уилсберг, хотя никто из офицеров, чьи кресла были расположены в диаметрально противоположных точках, не мог видеть его жеста. – Однако действие ваших обязательств не лимитировано во времени и может возникнуть ситуация, когда вам придется прожить в условиях подземных уровней не один месяц и даже год. Поэтому я напоминаю, – у вас есть еще одна минута, пока автоматика готовит образец. Учитывая, что лейтенант Поланд являлся до вчерашнего дня гражданским специалистом, а капитан Даллас призван из резерва, есть смысл взвесить степень своей моральной готовности. Еще не поздно встать и уйти.
Минута, отпущенная генералом для принятия окончательного решения, прошла в гробовой тишине.
– Отлично. – Подытожил молчание своих подчиненных Уилсберг. – В таком случае приступим. Вы можете спокойно наблюдать за происходящим, никакой угрозы для жизни нет, процессом управляет компьютер, а сама камера уже прошла обкатку…
– Внимание. Начало процесса через десять секунд. – Раздался в скрытых динамиках системы оповещения компьютерный голос, и одновременно от свода камеры к предметному столу начали опускаться механические манипуляторы. Если офицерам, напряженно следившим за происходящим не изменяло зрение, то два клешнеобразных захвата удерживали обыкновенный угловатый обломок бетонного щебня, с торчащими в разные стороны огрызками поржавевшей арматуры.
Все происходило предельно просто, и в то же время эффект от демонстрации опыта граничил с шоком…
Опустившись на определенную высоту, манипуляторы остановили свое движение, клешнеобразные захваты разжались, «уронив» бетонный обломок точно между вертикально поставленных пластин.
Внутри камеры полыхнула ярчайшая, нестерпимая для глаз вспышка, которую компенсировали специальные светофильтры. Она длилась доли секунд, оставив после себя лишь ровный слой белесого праха, равномерно распределенный между двух ничуть не пострадавших пластин, да вишневое сияние нагретой до сотен градусов внутренней облицовки испытательной капсулы.
Бетонный обломок попросту испарился, выделив при этом громадное количество энергии!..
На некоторое время в лаборатории воцарилась глубокая тишина.
– Что это было?!.. – Наконец произнес лейтенант Поланд, который первым сумел побороть шоковое воздействие от увиденного.
Генерал ожидал подобного вопроса. Свое потрясение он уже пережил две недели назад, и потому теперь мог говорить достаточно спокойно и сжато, называя вещи своими именами:
– Перед вами рабочая модель конвектора вещества, принципиально-новый источник дешевой энергии, способный удовлетворить все нужды человечества на ближайшее тысячелетие. – Ответил Альберт Уилсберг, вставая из своего кресла. Генерал неторопливо прошелся по широкой дорожке вдоль закругляющегося периметра стен лаборатории, наблюдая откровенное потрясение, ясно читающееся во взглядах подчиненных, и продолжил:
– Никто из вас, наверняка, не слышал о недавней аварии на Международной Космической Станции «Альфа»?
Ответом генералу вновь послужила тишина.
– Это вполне естественно, учитывая, что по взаимной договоренности между нашей страной и Россией факт возникновения нештатной ситуации был строго засекречен. Обратите внимание на две пластины, закрепленные в испытательном стенде. – Уилсберг остановился напротив экрана, куда посредством миллионов оптоволоконных нитей передавалось изображение внутреннего оборудования камеры. – На орбите проводился эксперимент в рамках совместной Российско-Американской программы, направленной на создание новых сплавов. Я не уполномочен вдаваться в подробности, достаточно сказать, что материал может быть получен только в условиях невесомости, а его уникальные свойства проявляются лишь при строгом взаиморасположении двух отливок.
– То есть, открытие произошло случайно? – Осторожно уточнил Алан Керби.
– Да, майор, вы абсолютно правы. – Кивнул Уилсберг. – Никто не мог предположить, что у нового сплава проявиться внезапное свойство: при сближении пластин между ними в определенный момент возникает сильнейшее магнитное поле, которое способно разрушать кристаллические решетки большинства твердых веществ. При этом как вы видели, происходит огромное выделение энергии.
– Состав сплава не комментируется?
– Нет. В такие подробности я не посвящен. – Ответил генерал. Для нашей с вами работы достаточно знать, что в момент «утилизации» возникает световая вспышка, а температура внутри конвектора колеблется от пятисот до тысячи двухсот градусов, в зависимости от химического состава помещенного меж пластин вещества. После разрушения молекулярных связей остается совершенно безопасная с экологической точки зрения пылевая субстанция.
– Габариты устройства могут быть минимизированы? – Спросил капитан Даллас, скользнув взглядом по закругляющимся стенам защитной капсулы.
– Да. – Подтвердил Уилсберг. – Существует критический порог размера пластин, – их можно уменьшить приблизительно в два раза, да и сам испытательный стенд имеет избыточный запас прочности.
Даллас что-то прикинул в уме, а затем задал еще один вопрос:
– Вы хотите сказать, что подобное устройство, при условии создания эффективной термической и магнитной изоляции зоны конвекции, может быть реально внедрено в существующие на сегодняшний день механизмы, например автомашину, танк, самолет?
– Безусловно. – Кивнул генерал. – Но суть проблемы состоит не в этом. Открытие подобного сплава с его уникальными свойствами могло бы дать нашей стране качественное превосходство над любым потенциальным противником, однако, напомню: продемонстрированный вам эффект спорадически возник при совместном эксперименте, и, как следствие – русские владеют сейчас той же информацией, что и мы. Пока нам удалось достичь взаимной договоренности о строгом сохранении тайны, но, безусловно, коллеги из России не преминут воспользоваться компактным и неистощимым источником энергии при разработке следующего поколения боевой техники.
– Генерал, вы подводите нас к мысли о начале нового витка гонки вооружений? Мы возвращаемся к временам холодной войны? – Спросил Поланд.
– На этот вопрос трудно ответить однозначно. – Произнес Уилсберг. – Ситуация может принять любое развитие.
– Но, господин генерал, если мы изначально лишены монополии на эксплуатацию конвектора, не проще ли рассекретить его, выбив тем самым все козыри из рук вероятного противника?
Уилсберг обернулся, пристально посмотрев на Хьюго Поланда.
– Здесь нет места глупцам, либо космополитам, лейтенант. – Резко ответил он. – По-вашему что произойдет с человечеством, если мы решимся на подобный шаг? Вы, верно, забыли, какие финансовые потоки ежедневно проходят через нефтяные компании различных стран? Бюджет США так же зависим от нефтедолларов, как ваши легкие от запаса воздуха в этой комнате. Взорвать мир, посеять хаос и нестабильность очень просто, но, если случиться нечто подобное, загнать ситуацию назад уже не сумеет, ни отдельно взятая держава, ни все мировое сообщество в целом. Конвектор – это государственная тайна. Одно лишь упоминание о нем, как о реально существующем устройстве, способно вызвать обвал на финансовых рынках. Именно поэтому все эксперименты будут проводиться здесь, в обстановке строжайшей секретности, и никто из вас не сможет покинуть пределов базы до окончания исследований.
Лейтенант Поланд хмуро выслушал отповедь Уилсберга.
– Я понял свою ошибку, сэр. – Глухо произнес он.
– Я рад, что вы способны на это. – Генерал ободряюще похлопал Поланда по плечу и добавил:
– Нам будет очень трудно на первых порах, но надеюсь, мы справимся. А теперь господа, давайте перейдем в мой кабинет, чтобы ознакомится со списком первостепенных задач, которые сформулированы перед нашей группой.
Группа генерала Альберта Уилсберга формировалась отнюдь не случайным образом. Никто из офицеров не представлял, какую титаническую работу проделали в ЦРУ и ФБР, чтобы отобрать из внушительного списка кандидатов трех наиболее компетентных и благонадежных специалистов.
Подготовка к сегодняшней демонстрации началась два месяца назад и происходила в обстановке строжайшей секретности, – на самом деле в операции под кодовым названием «FLASH» принимали участие сотни тысяч человек, но никто из рядовых исполнителей не имел ни малейшего представления об уникальном открытии и конечных целях экспериментов, запланированных для группы «Альберт». Все необходимое оборудование заказывалось в разных местах, исключительно для нужд гражданских учреждений и попадало в «Орлиное Гнездо» по длинной цепочке совершенно безобидных перемещений.
– Итак, господа… – Генерал Уилсберг сел за свой рабочий стол. – Прежде всего, я хочу, чтобы вы ближе познакомились друг с другом. Недопонимание и недосказанность между членами группы недопустима, поэтому я вслух зачитаю фрагменты характеристик из ваших досье. – Он посмотрел на вмонтированный в стол плоский монитор компьютерной системы и продолжил:
– Начнем с вас, майор. Насколько мне известно, вы принимали участие во всех боевых действиях, в которые, так или иначе, были вовлечены наши спецподразделения, начиная с 1969 года?
– Да. – Кивнул Алан Керби. – Я получил боевое крещение еще во Вьетнаме, сэр.
– Отлично. За три с половиной десятилетия службы вы с честью прошли множество испытаний, что сделало вас настоящим профессионалом. Теперь вы – наш главный консультант, группе на определенной стадии работ потребуется человек с вашим боевым опытом.
– Мы будем разрабатывать оружие?
По лицу Уилсберга пробежала тень неудовольствия.
– Нет, – покачал головой он. – Наша задача гораздо шире. Мы должны сформировать парк принципиально новой техники, в том числе и военной, разумеется. – Генерал на миг о чем-то задумался, а затем продолжил свою мысль: – Будущее, как выяснятся, наступает гораздо стремительнее, чем предполагали самые фантастические прогнозы, а появление конвектора может послужить запредельным импульсом развития… Запомните, – Уилсберг смотрел на майора Керби, но его слова были обращены ко всем присутствующим, – запомните, господа: у нас достаточно оружия массового поражения. Его с избытком хватит, чтобы расколоть на куски земной шар, поэтому перед группой «Альберт» поставлены задачи иного плана.
Произнося эти слова, Уилсберг чувствовал, что ему, как и майору Керби, сложно выступать в новой роли, но им вольно или невольно придется учиться этому, заставляя свой разум оперировать непривычными для боевых офицеров категориями. Нечто подобное, вне сомнения, происходило сейчас в России, противостояние казалось неизбежным, но конечный итог уже не исчислялся количеством либо дальностью полета боевых ракет…
– Гонка действительно началась. – После короткой паузы произнес он. – Но теперь акценты смещены в иную область. По сути, мы должны обеспечить качественный прорыв в сфере высоких технологий. Исследования в данной области проводились постоянно, на протяжении последних двадцати лет, и сейчас в нашем распоряжении есть ряд прогрессивных разработок, которым для успешной реализации не хватало двух компонентов – компактного, автономного источника энергии и универсального программного обеспечения. – Генерал повернул голову, взглянув на Ричарда Далласа.
– Капитан, вы начинали свою карьеру во флоте, где внедряли системы автоматического управления орудийными установками главного калибра. Ваш основной конек – сервомеханика, верно?
– Да, сэр.
– Почему вы ушли с военной службы?
– Я понял, что способен на большее. – Честно признал Даллас. – Меня не устраивала узость технических проблем, связанных с точным наведением на цель корабельных орудий. К тому же армейский консерватизм постоянно сковывал мою творческую инициативу, как инженера-механика.
– Что ж, могу заверить: тут вы сможете реализовать самые дерзкие идеи. Чем вы занимались после девяностого года?
– Я открыл собственное дело. Вам должно быть известно, что моя фирма разрабатывает сервомоторные системы по индивидуальным заказам.
– Да, такая информация есть в вашем досье… – Генерал коснулся сенсора, сменив текстовый файл на расположенном перед ним мониторе. Теперь его внимание сконцентрировалось на Хьюго Поланде.
– Лейтенант, когда вы начали программировать?
Хьюго нахмурился, пытаясь найти ответ в собственной памяти.
– Еще в начальной школе сэр… – внезапно покраснев, произнес он.
– Да, – соглашаясь, кивнул Уилсберг. – По моим сведениям вы обучались в одной из первых экспериментальных школ, где имелись компьютерные классы и была введена система электронного хранения данных вместо традиционных преподавательских журналов. Вы взломали школьную сеть и несколько… откорректировали свои отметки, верно? А чтобы подозрение не пало на вас лично, в компьютеры был запушен первый, известный на тот момент доморощенный вирус, который спорадически изменял значения в строках электронных таблиц на основе генератора случайных чисел.
– Да сэр…
– Хорошо, забудем о том скандале. Вы, талантливый программист, автор популярных приложений к операционной системе «Windows», сотрудник корпорации «Microsoft», вдруг бросаете престижную, высокооплачиваемую работу и начинаете все «с нуля». Почему?
– Я понял, что у электронных машин появился серьезный конкурент.
– Уточните. – Потребовал Уилсберг.
– Это нейрокомпьютеры, сэр. Я занялся изучением нейроподобных сетей, которым, как мне кажется, принадлежит будущее.
– Нужно сказать, что вы добились впечатляющих успехов на новом поприще. – Одобрительно кивнул Уилсберг. – Насколько мне известно, нейромодули, функционирующие на базе разработанных вами микрочипов, содержат десятки тысяч искусственных нейронов, которые организованы в сеть, способную обучаться решению нетрадиционных для обычного компьютера задач.
– Это не мое открытие. Нейромодули разработал Герберт Ричардсон, я лишь помогал ему на завершающей стадии работ…
– Это неважно. – Прервал его Уилсберг. – Для нашей группы были избраны вы. Кандидатура Ричардсона не прошла по причине его психологической неустойчивости.
– А вы в курсе, где он получил свою моральную травму? – Задал встречный вопрос лейтенант Поланд.
– Да. Это произошло во время операции «Буря в пустыне». – Ответил генерал. – Так или иначе, вам придется работать в одиночку, лейтенант, временно забыв о личных симпатиях и авторских правах.
– Да, это понятно. – Кивнул Поланд.
– Итак. – Уилсберг погасил монитор и машинально сцепил руки в замок. – Вы трое являетесь экспертами в разных областях человеческой деятельности. Если сложить ваш опыт, то мы получим ответ на вопрос: что должна сделать группа «Альберт»?
Генерал пытливо посмотрел на троих офицеров, ожидая пока кто-то из них даст собственную оценку последнему утверждению.
После короткой но напряженной паузы за всех высказался майор Керби:
– Я думаю, что перед нами стоит задача по созданию универсальных образцов робототехники, пригодной для многопрофильного использования. Учитывая мое присутствие здесь, возьмусь утверждать, что техническое задание включает в себя и боевое применение разработанных машин.
Уилсберг кивнул, посмотрев на Поланда и Далласа, но иных комментариев не последовало.
– Вы забыли упомянуть о нейросетях, майор. – Произнес генерал. – Проект «FLASH» предполагает создание автономных кибернетических механизмов, функционирующих на базе нейромодулей. Теперь, когда в нашем распоряжении есть адекватный источник энергии, остается лишь сочетать наиболее прогрессивные разработки в области сервомеханики и нейрокибернетики, чтобы получить желаемый результат. Задача сложная, учитывая отсутствие реального опыта в разработке подобных систем, но вы должны понимать: от успехов группы во многом будет зависеть будущее не только Соединенных Штатов, – успех или неудача проекта неизбежно повлияют на ход дальнейшего развития всей цивилизации в целом.
Произнося эти слова, генерал свято верил в то, что говорил. Ни он, ни внимательно слушавшие его офицеры не могли предугадать грядущих событий новейшей истории и тех необратимых корректив, что будут внезапно внесены в их собственное сознание…
Уилсберг жестоко заблуждался, полагая, что с окончанием «холодной войны» исчез основной источник мировой напряженности, и теперь его стране осталось лишь закрепить свои позиции, опередив остальные страны в области разработки высочайших технологий.
Россия. Где-то под Санкт-Петербургом…
Смешанный лес, окружающий деревню, невнятно шумел кронами. Подле опушки трепетали на легком ветру листья осин, отдельными рощицами вольготно расположились березки, глубже, за кустарником, высились мшистые столетние сосны.
Деревенские дома образовывали одну единственную улицу. Проселочная дорога уводила прямо в заросли, теряясь меж деревьев, да узкие проторенные людьми тропки вились между обработанными клочками земли, чтобы так же исчезнуть в заповедном лесу, который являлся основным кормильцем немногочисленного населения вымирающей деревни.
Именно сюда Давыдов привез Антона.
Как он и обещал, Извалов толком не обжился в бревенчатом доме, подле которого прежний хозяин успел установить импортный «ветряк», способный обеспечить электроэнергией всю деревушку, как из Питера приехали две бригады рабочих.
За месяц строители полностью преобразили дом, превратив добротный, конопаченный мхом сруб в винилопластиковый «евростандарт».
Вслед за ними прибыли иные специалисты. После их работы на крыше дома появились две грозди параболических антенн, а внутри в каждой из комнат, мутно отсвечивая погашенными мониторами, застыли компьютеры, связанные между собой в локальную сеть.
Антон до поры не прикасался к ним, – он прожил это время как сторонний наблюдатель, не радуясь наступившим в жизни переменам, а скорее не понимая их.
Единственным спасением от назойливого, а зачастую и предосуждающего любопытства соседей стала для него тонкая самиздатовская брошюра, которую оставил Сергей.
Большую часть времени пока велась реконструкция, Антон проводил в подвальном помещении, где старый известняковый фундамент заменила бетонная рубашка, поверх которой рабочие уложили импортную плитку, превратив сырой подвал в просторную, оборудованную разнообразной техникой слесарную мастерскую. Для чего, – он не понимал, но обстановка данного места идеально совпала с его внутренним состоянием, – тут было тихо, светло и безлюдно, немые станки не задавали вопросов, а шум строительных работ едва прорывался сквозь фундаментное перекрытие неясными, глухими стуками.
Он ждал приезда Давыдова, коротая дни в чтении. Поначалу он воспринимал свое занятие как спасение от скуки и неопределенности, но текст не мог восприниматься бездумно, и, прочитав первые несколько страниц, Антон был вынужден вернутся к началу…
