Андрей Ливадный
Мост через Бездну
Глава 2.
8 апреля 3827 года по Галактическому календарю.
Пятая планетная система скопления Омикрон. Сектор Окраины.
Офис корпорации «Эхо»…
За панорамным окном косыми струями хлестал проливной дождь.
Дверь кабинета беззвучно открылась, скользнув вбок, и на пороге появился Сергей Раушев, с пластиковой коробкой в руках. Его взгляд цепко обежал небольшое по размерам помещение и остановился.
За пустым столом, откинувшись на мягкую спинку удобного офисного кресла, плотно смежив веки, сидела молодая женщина, чьего имени не знал даже он.
Взгляд Раушева на миг похолодел, став водянисто-мутным, губы при этом чуть дрогнули, опуская уголки, словно он испытывал неприязнь, граничащую с плохо скрытым и трудно объяснимым приступом вожделения.
Он переступил порог, нарочито громко обозначив свои шаги, и самоуверенно сел на край стола, со стуком поставив коробку.
Она открыла глаза.
Взглянув на Раушева, кивнула, но не произнесла ни звука.
Надменная стерва. Знает себе цену… – Не выдержав ее пристального, пронзительного взгляда, в котором явно читались оттенки презрения, Раушеву ничего не оставалось, как заняться делом, – вскрыть принесенную упаковку, достав из нее тонкий планшет стек-голографа [4]. Установив его на подставку, Сергей коснулся сенсора активации и спросил:
– Зачем тебе вдруг понадобилось оборудование? Ты же у нас насквозь имплантированная.
– Слезь со стола. – Произнесла она, не ответив на заданный вопрос.
Он неохотно подчинился требованию.
– Я охранник, а не носильщик, ясно?
Она пожала плечами.
– Начальству виднее.
Раушев нервно сглотнул.
– Слушай, что ты такая колючая? Может тебе стоит вспомнить…
– О том, что я женщина? Не с тобой, милый.
Сказала, словно пощечину врезала. Он почувствовал, как по щекам жаром поползли пунцовые пятна.
Раушев, не слова не говоря, вышел.
Она несколько секунд смотрела на автоматически закрывшуюся дверь, словно провожала его взглядом сквозь стену.
Неприятный тип.
Скользкий, нагловатый, самоуверенный.
Надо работать.
В корпоративной сети, да и в глобальной тоже, ее знали исключительно по виртуальному имени.
Селена…
Она скользнула взглядом по объемному голографическому пространству, которое проецировал над поверхностью стола тонкий планшет кибернетического устройства.
Насквозь имплантированная. – Слова Раушева неприятным осадком остались в мыслях, словно запутались в них.
Действительно, под аккуратным каре молодой женщины, нарушая основные параграфы закона «О допустимом уровне киборгизации индивидов» скрывалось пять имплантов, каждый из которых в дополнение к собственной специализации имел прикрытые крохотными заглушками разъемы для подключения дополнительных кибермодулей. Внешне это никак не отражалось на облике Селены, импланты не превышали своим размером одного сантиметра, и их полностью скрывала прическа.
Впрочем, тут на Омикроне-5, в самом сердце сектора Окраины, на такие нарушения обращали внимание разве что сканеры систем безопасности. Этим участком освоенного людьми пространства правили отнюдь не законы Конфедерации, – реальную власть тут делили между собой пять могущественных промышленных групп, чьи интересы защищали чиновники Колониальной Администрации Аллора.
…Она расслабилась, вновь закрывая глаза.
Ее работа была сложной и ответственной.
Самое ценное в современном мире – это информация. Селену специально обучали, чтобы она могла контролировать и защищать от несанкционированного вторжения каналы обмена данными разветвленной корпоративной сети. Не всей, конечно, но отданного под ее ответственность участка.
В словах Сергея Раушева прозвучала истина: Селену действительно имплантировали, – четыре нейромодуля из пяти были вживлены хирургами корпорации с тем, чтобы сотрудница секретного уровня не нуждалась в сложном, зачастую громоздком стационарном оборудовании, а могла контактировать с сетью на мнемоническом (то есть мысленном) уровне.
Нейросенсорное соединение осуществлялось дистанционно, без применения морально устаревших оптико-волоконных шунтов, – манипулируя передатчиками имплантов, она могла выбрать один из десятка способов контакта с удаленными кибернетическими системами, используя их мощности по своему усмотрению.
Годы изматывающих, опасных для рассудка тренировок потребовались ей, чтобы достичь сегодняшнего уровня совершенства. Дополнительными имплантами владели многие, но добиться психологической устойчивости, гармонии между кибернетической и биологической составляющей синтезированного «эго» удавалось далеко не всем. Корпорации постоянно готовили десятки, если не сотни новых сотрудников, но статистика упорно умалчивала о проценте отсева: никто не знал, сколько человек в стремлении получить престижную, высокооплачиваемую работу пошли на риск и окончили свои дни в психушке.
Кто-то, возможно, возразит, усомнившись, – ведь миллиарды людей на сотнях планет использовали вживленные еще в роддоме импланты для контакта с домашними или рабочими терминалами компьютерных сетей. Селена часто слышала такие рассуждения, и могла лишь молча усмехнуться в ответ: между человеком, отдающим приказы домашней киберсистеме, и мнемоником пятого уровня лежала неодолимая пропасть. Обыкновенный пользователь всего лишь мысленно формулировал команду, которую стандартный, разрешенный к ношению имплант автоматически преобразовывал в машинный код. При этом разум человека не испытывал обратной связи с машиной, он лишь руководил ей.
Рассудок Селены взаимодействовал с кибернетическими системами совершенно иначе. За пять лет работы на корпорацию она познала все глубины настоящего нейросенсорного контакта, – в минуты наибольшего напряжения ее мозг обрабатывал огромное количество информации, временно принимая на себя функцию центрального процессора для определенных, вверенных ее контролю удаленных устройств, которые могли располагаться как в соседнем помещении, так и за сотни километров от офиса, – часть оборудования, например, базировалась в космосе, непосредственно на станции ГЧ системы пятого Омикрона.
У кого-то возникнет вопрос: зачем в век высочайших технологий для контроля над информационными потоками вдруг потребовался человек, – хрупкое биологическое существо? Не проще ли создать узкоспециализированные кибернетические комплексы, которые справятся с той же работой быстрее и эффективнее?
Селена слабо улыбнулась своим мыслям, которые невольно пробудил в ней Раушев… вернее не сам Сергей, а его нагловатая самоуверенность, призванная скрыть обыкновенное невежество.
Компьютеры уязвимы. И атаки на них, конечной целью которых является получение определенной информации, осуществляют люди. Машину можно обмануть, инфицировать программным вирусом, заставить работать на себя, и лишь разум опытного мнемоника лишен перечисленных недостатков. Ни одна нейросеть не способна достичь уровня ассоциативного мышления, присущего человеку. Здесь проявляется неоспоримое преимущество гибкой человеческой психики, отточенной миллионами лет эволюции: опытный мнемоник, чей разум сосуществует в гармонии с имплантированными кибернетическими модулями, расширяющими его потенциальные возможности, способен распознать самую изощренную атаку, мгновенно и адекватно отреагировать на вторжение, блокируя доступ к коммерческим тайнам работодателя.
Селене нравилась виртуальная среда, она погружалась в информационное поле, чувствуя себя в нем будто рыба в воде, – ее разум не испытывал стрессовых перегрузок, а в самом киберпространстве она ориентировалась даже лучше, чем в реале, – здесь все имело логическое обоснование, отсутствовал хаос, как понятие. Не сравнить с улицей города, где от каждого встречного можно в любую секунду ожидать полной непредсказуемости.
Хотя последнее замечание справедливо лишь для корпоративных сетей, – стоило потянуться дальше, скользнуть за пределы рабочего пространства на необъятный простор Интерстара, и тут же исчезала четкость, – общечеловеческая сеть бурлила страстями, поражала своим разнообразием, пугала даже опытных пользователей своей бесконечностью.
Да, Интерстар непредсказуем, как и мы сами, его создавшие – мимолетом подумала она, настраивая доставленный Раушевым стек-голограф; затем мысленно проверила, заперта ли дверь и откинулась в кресле, контролируя сеть и одновременно вспоминая утренние события…
…День начиналось как обычно: по-деловому, радостно. Ничто не омрачало настроения, не предвещало неприятностей или хуже того – беды. Как правило, Селена вставала за полтора часа до начала работы, не спеша завтракала, приводила себя в порядок, одновременно слушая музыку и размышляя, чем бы сегодня порадовать любимого?
Это утренний ритуал стал для нее настоящим открытием, ранним предвкушением назначенного на вечер свидания, к которому готовишься как к празднику, заряжая себя на целый день хорошим настроением. Оказывается, делать подарки не менее приятно, чем получать их.
Счастье любить и быть любимой…
Допив кофе, она закрыла глаза.
На розоватом фоне смеженных век промелькнул визуальный фантом: словно радуга рассыпалась на спектральные полосы, – так ее разум реагировал на стремительное, спрессованное в наносекунды движение через каналы гиперсферной частоты… и чудо – перед ней открылась знакомая лесная поляна.
Нежно улыбаясь, она повернула голову, еще не решив, где положить приготовленный подарок.
Мгновение спустя взгляд буквально напоролся на сломанную ветку.
Толстый сосновый сук был переломлен посередине, он бросался в глаза, казался белым, как человеческая кость, и Селена едва сдержала машинальный вскрик.
Рассудок тут же затопило чувство тревоги. Ощущение счастья, грубо оборванное на полуноте, застыло в груди глухим комком какой-то детской, горькой обиды.
Он не мог сделать этого.
Значит, тут был кто-то чужой?
У Селены оставалось очень мало времени, ведь она рассчитывала провести тут всего минуту, не больше. Все что она могла сейчас – это вобрать взглядом нарушенную гармонию и унести с собой визуальный образ, вместе с саднящим чувством разрастающейся тревоги.
…Половину рабочего дня мысль о сломанной ветке не шла из головы, вконец измучив рассудок. В очередной раз сверившись с внутренним ощущением времени она подумала: как бесконечно долго тянется сегодня день.
Бездействие и неизвестность не давали сосредоточиться, мешали работать, но как проверить увиденное? Кибернетические модули, подключаемые к имплантам хранились тут, на работе, и во время утреннего визита она воспринимала киберпространство на уровне обычного пользователя, и могла ошибиться? Человек все же не машина, да и фантомные миры иногда демонстрируют локальную нестабильность, способную принимать самые разнообразные формы.
Может быть тревога беспочвенна?
Нет… Опыт подсказывал – нет. Случилось что-то нехорошее.
Какая мука для мнемоника: ощущать опасность и не иметь возможности немедленно вычислить ее источник, или хотя бы убедиться в справедливости своих подозрений. Если добавить сюда личный мотив, далекий от корпоративного образа мышления, то состояние Селены можно было понять. Для специалиста ее уровня такой, казалось бы незначительный диссонанс в тщательно запрограммированной гармонии фантомного мира, как грубо сломанный сук являлся вопиющим признаком грубого вторжения, и на это знание болезненно накладывалась тревога за единственного человека, который был по-настоящему дорог ей.
Если бы утреннее происшествие оказалось напрямую связано с ее работой на корпорацию, вопрос решался бы просто, но кто позволит ей заниматься личными делами, находясь на службе?
Хотя… на несколько секунд покинуть зону виртуальной ответственности она могла, для этого хватит и опыта, и сил… но как задействовать оборудование, информация с которого централизовано поступала к кибернетической системе уровня в режиме он-лайн?
Селена не долго размышляла над данным вопросом.
Выход был.
Человек, остается человеком, и имплантированные нейромодули ни коим образом не подразумевали, а тем более не гарантировали, что мозг мнемоника станет работать адекватно электронной машине. Она могла осуществить проверку, представив реально совершенное действие, как постороннюю мысль, промелькнувшую в сознании. Такая «рассеянность» конечно, не приветствовалась, но прощалась. Оставался лишь один вопрос: где взять локальное, обособленное от сети устройство, для сохранения полученной информации?
Мысль о стек-голографе, которые зафиксирует данные, снятые с ее зрительного нерва, пришла, как озарение. Это был идеальный вариант.
Она взглянула на устройство, доставленное Раушевым, и мысленно сосредоточилась, готовясь осуществить задуманное…
…Проконтролировав информационные потоки, Селена отправила короткий мысленный отчет о состоянии вверенных ее попечению каналов связи, и ее сознание стремительно рванулось по знакомому пути. Связь через станции ГЧ происходила мгновенно, и секунду спустя перед ней распахнулся знакомый пейзаж лесной поляны по которой, образуя маленькую запруду, бежал прозрачный ручей.
Сейчас на нее работал локальный участок корпоративной сети, и Селена одним пристальным взглядом охватила все пространство поляны, одновременно сравнивая ее с заранее записанной матрицей.
Вот она – сломанная ветка.
Явный след чужого присутствия. Кто-то побывал тут, не далее как этой ночью, причем взлом закрытого фантомного мира был осуществлен с грубой, наглой самоуверенностью.
Теперь, обладая всем набором сканирующего оборудования, она ясно различила, что сломанная ветка – это не «баг», а следствие нарушения границ виртуального мира. Программа защиты от несанкционированного доступа оставила этот знак, чтобы обратить внимание хозяина на факт вторжения.
Отключение…
…Она открыла глаза.
В объеме голографической проекции застыло изображение, снятое с нейронов ее зрительного нерва. Все совпадало, до мелочей…
Селена вновь потянулась в киберпространство, быстро, со знанием дела навела порядок, удалив всю информацию о своем несанкционированном выходе в Интерстар.
Теперь нужно быстро проанализировать изображение и очистить память стек-голографа.
* * *
Интересно, зачем ей понадобился стек? – Подумал Раушев, возвращаясь в комнату охраны.
Ему бы отмахнуться от промелькнувшей мысли, тем более что выполнять требования сотрудников уровня с ограниченным доступом на самом деле являлось его прямой обязанностью.
Проблемы заключалась в том, что, Сергея откровенно задевало такое положение вещей. Видимо при назначении на должность кто-то невнимательно изучил психологическую карту Раушева, иначе его бы определили на менее ответственный пост. На любом другом уровне властные полномочия дежурного охранника были ощутимы: находясь этажом ниже или выше, болезненное самолюбие Раушева находило бы удовлетворение в незначительных преимуществах перед обычными сотрудниками, здесь же ситуация менялась ровно наоборот, – желая сузить круг лиц, так или иначе связанных с секретной деятельностью, руководители совместили должность охранника с обязанностями посыльного.
Два десятка человек, работающих в кабинетах секретного уровня, не имели права покидать отведенные им помещения, а их график был составлен таким образом, что, приходя на работу и покидая ее, они не сталкивались друг с другом. Единственное, что никак не хотело вписываться в эту простую, но эффективную систему безопасности было болезненное самолюбие Сергея Раушева. Слабо разбираясь в вопросах прогрессивной имплантации, он презрительно считал мнемоников монстрами, которых создавали в нейрохирургических клиниках корпорации. Это ложное впечатление постоянно подпитывалось подчеркнутой холодностью, с которой сотрудники сектора относились к нему, – простому охраннику. Раушеву было невдомек, что их сдержанность, которую он принимал за надменность, являлась следствием многолетних тренировок, и текущей специфики работы, когда любое, даже самое незначительное отклонение от душевного равновесия могло привести к серьезным последствиям.
Вне работы они становились обычными людьми, но Сергей уже не воспринимал этого: проследив взглядом за очередным, покидающим свой кабинет сотрудником, он видел лишь холодное сосредоточенное лицо, да погруженный в себя взгляд, который частенько скользил по нему, не замечая, словно по предмету меблировки.
Все это бесило Сергея, порой доводя его до состояния бессильной ненависти к «имплантированным уродам», – так мысленно называл Раушев мнемоников.
Зачем ей понадобился стек-голограф?
Мысли, пробежав по замысловатым петлям неприязненных ассоциаций, вернулись к стартовому вопросу.
За несколько месяцев службы на данном уровне он успел усвоить, что мнемоникам вообще не требуется никакого оборудования, все «свое» они, согласно древней поговорке, носили при себе…
Вспомнив холодную усмешку и фразу, хлестнувшую по нему, будто пощечина, Раушев решительно коснулся сенсора внутренней связи.
Докладывать обо всех неординарных событиях на вверенном ему уровне то же входило в прямые обязанности Сергея.
* * *
Ее вызвал начальник уровня, когда до конца рабочего дня оставался всего час.
Все-таки вычислили. – Не без досады подумала Селена, передавая контроль над своим участком сети автоматическим системам.
Войдя в кабинет, она спокойно взглянула на Дональда Келли, – в отличие от мнемоников тому не было нужды соблюдать инкогнито.
– Мисс Лаумер, – ровно, даже немного вкрадчиво произнес он, жестом приглашая Селену сесть. – Зачем вам понадобилось дополнительное оборудование?
Ага, значит это Раушев. – Мгновенно поняла Селена.
– Для подстраховки, господин Келли. – Вслух произнесла она.
– Да? – Искренне удивился тот. – Неужели кибермодули подводят?
– Нет. Подводят не модули. Я неважно себя почувствовала.
– Почему в таком случае вы не доложили об этом?
– Временное недомогание. Сейчас все в порядке.
Глаза Келли хищно прищурились.
– Мне кажется, вы что-то недоговариваете, мисс Лаумер. Данные с центрального узла телеметрии свидетельствуют о несанкционированном выходе в Интерстар. Вы можете опровергнуть или объяснить эти сведения?
Селена не опустила глаз.
Что-то творилось в душе в последнее время. Почему раньше, она относилась ко всем сотрудникам корпорации ровно, без эмоций, а теперь они вызывают у нее подсознательное раздражение?
Вот и сейчас, глядя в глаза начальника уровня, она поймала себя на мысли, что отдать мнемоническую команду расположенному за спиной Келли бытовому терминалу для нее дело одной секунды. Думает ли он об этом, угрожая ей взглядом?
Ну, да, мало тебе на сегодня волнений и неприятностей? – Одернула себя Селена.
– Киберсистема неверно интерпретировала мысленные импульсы. – Ответила она и внезапно перешла в наступление:
– Вы вынуждаете меня озвучивать аспекты личной жизни.
– В смысле? – Не понял ее намека Келли.
– Недомогание, которое я ощутила, не физического плана. Это связано с чувствами.
– Уточните, мисс Лаумер, иначе, не получив внятных объяснений, я буду вынужден доложить по инстанции. Это чревато серьезными последствиями для вас.
– Я не выходила в Интерстар. Я лишь думала о нем. Думала о конкретном фантомном мире.
– Это не объясняет…
– Вы мнемоник? – Селена решила не отступать от избранной линии поведения, тем более она не чувствовала за собой настоящей вины.
– Нет.
– Тогда как вы можете рассуждать о том, чего не испытывали? Да, я отвлеклась в мыслях, и не смогла справиться с эмоциями. Вы когда-нибудь любили, мистер Келли?
Дональд угрюмо промолчал.
– Можете проверить данные со стек-голографа. – Не дождавшись ответа, продолжила она. – Чувствуя, что отвлекаюсь, я лишь подстраховалась на случай…
– Хорошо, мисс Лаумер. Я понял. – Взгляд Дональда Келли стал иным, тяжелым, словно зрачки внезапно налились свинцом. Я обязательно проверю всю информацию, не сомневайтесь. – Он продолжал тяжело и пристально смотреть на Селену. – Значит, вы представили определенное место в сети, даже мысленно проложили к нему путь через несколько станций ГЧ, а киберсистема восприняла это как реальный выход в Интерстар?
Она секунду помолчала, а потом ответила:
– Я мнемоник пятого уровня. Если вам нужны доказательства того, как воспринимают мои подсознательные порывы кибернетические устройства, подумайте о бытовом автомате, который у вас за спиной. Мне кажется, что емкость с кипятком для кофе, примерно на уровне… поясницы?
Келли резко обернулся, словно его уже ошпарили.
Впрочем, нужно отдать должное, он быстро взял себя в руки.
– Вы свободны, мисс Лаумер. Думаю, что инцидент исчерпан. – Он даже выдавил из себя кислую улыбку.
– Спасибо, мистер Келли. Всего хорошего.
Когда за Селеной закрылась дверь, начальник уровня осторожно снял предохранительный кожух с бытовой машины.
Действительно, резервуар для кипячения воды находился на уровне… его задницы.
– Вызовите ко мне Раушева. – Хмуро произнес он в интерком.
* * *
Селена вернулась домой около восьми часов вечера.
На улице по-прежнему бесновалась непогода, дождь не прекращался уже вторые сутки, весна наступила ранняя, но холодная, капризная.
Дома царил уют. Бытовая киберсистема включилась за час до возвращения хозяйки: еще в прихожей она ощутила приятное сухое, ароматизированное запахами леса тепло, исходящее из кондиционеров климат-контроля, в ванной комнате тихо журчала вода, в гостиной ее ждал ужин, доставленный из ближайшего автоматизированного ресторана.
Она разделась, босиком прошла к столу, и, не притрагиваясь к еде, сделала глоток кофе.
Тревога не отступала.
Панорама промокшего города за окном заставила ее поежиться и, тут же, реагируя на мысль хозяйки, заработал тонкий слой полимерного экрана, сменив реальный вид на электронное изображение цветущей кьюиганской степи.
Да, теперь хорошо.
Внешний мир как-то разом отдалился, словно его попросили выйти, покинуть сознание.
Остался лишь запаха леса, тепло… и не проходящая тревога.
Утопая босыми ногами в мягком покрытии пола, Селена с чашкой кофе заглянула в свой кабинет. Здесь все напоминало о работе. На столе, открытые на середине, лежали два раритетных издания в потрепанных переплетах. Слишком тяжелые, громоздкие, неудобные, да к тому еще и обветшалые, как любая старинная книга, исполненная на пластбумаге.
Сейчас у нее не было настроения читать. Два тома «руководства хакера» изданные более полутора тысяч лет назад на далекой Земле, были приобретены ей по случаю, и, несмотря на древность, оказались весьма полезны, актуальны в практическом смысле. Листая пожелтевшие страницы, она с удивлением обнаружила, что за полтора тысячелетия неузнаваемо изменилась техника… но не люди.
Побудительные мотивы, толкавшие талантливых программистов на опасный, скользкий путь кибрайкеров были стары как мир. Селена пыталась понять психологию тех, с кем ей приходилось бороться. Бороться, но не судить. Ее собственная судьба предостерегала от поспешных осуждающих выводов, – она слишком хорошо знала, что такое родиться в небогатой семье, в молодой колонии Окраины.
Здесь существовал очень узкий выбор жизненных перспектив, да и условия на недавно освоенных планетах резко отличались от благополучных Центральных миров, где исконная жизнь враждебных человеку биосфер давно уже существовала только в заповедниках.
Множество факторов, складываясь вместе, влияли на судьбы целых поколений. Окраина жила по древним законам джунглей, к которым необходимо добавить безраздельную власть денег и корпоративный образ мышления власть предержащих.
Не лучшее место для свободного и гармоничного саморазвития.
Раньше она не задумывалась над такими вопросами.
Некогда было философствовать. Нищета, познанная в детстве, трансформировалась в пору юности в стойкое, подсознательное желание вырваться из среды убого существования. Для этого казались хороши все способы, и она, вопреки воле родителей, пошла на рискованные операции, добавившие ей четыре импланта… Благодаря этому шагу, в котором была немалая доля риска, (не все выдерживали операции по внедрению нейромодулей) она получила шанс… и одновременно стала персоной «нон грата» в большинстве звездных систем Конфедеративного Содружества.
У каждой медали есть своя оборотная сторона. Теперь ее жизнь принадлежала Окраине, и, повзрослев, накопив немалую долю жизненного и профессионального опыта, Селена невольно стала задумываться, а не готовили ли в той же клинике потенциальных кибрайкеров?
Интуиция подсказывала: да, готовили. Борьба между промышленными группами Окраины шла постоянно, переходя от фазы открытых столкновений к периодам относительного спокойствия, когда молчали орудийно-ракетные комплексы боевых космических кораблей… Однако, между вспышками насилия противостояние продолжалось, принимая иные, менее заметные формы.
Ей просто повезло: Селена защищала информацию, а не крала ее, – это создавало иллюзию законопослушности, давало право думать о верном жизненном пути, позволить себе роскошь не замечать взглядов того же Раушева, который сумел вложить в одну фразу – «насквозь имплантированная», – всю степень своего невежества, страха и необоснованного презрения к мнемоникам.
А что если завтра судьба повернется иначе? – Подумала она, с наслаждением погружаясь в горячую воду. Пена лопалась радужными пузырьками у самого подбородка, теплые струи ласкали уставшее тело, но мысли… Вспомнился сегодняшний прокол на работе. Он вполне может повлечь за собой серьезные последствия, – мнемоник нарушивший запрет, пусть на несколько секунд, но покинувший свой пост, оставив без защиты вверенный участок сети, должен понести наказание.
Хорошо если отделаюсь простой взбучкой. Она, конечно, понимала, что специалистами пятого уровня не разбрасываются, но все же… что бы она сделала, оставшись без работы? Ведь система пятого Омикрона являлась вотчиной корпорации «Эхо», и найти здесь работу так или иначе не связанную с правящей корпорацией было практически невозможно. К тому же, она знала слишком много корпоративных секретов…
Мысли внезапно приняли совсем иное, пугающее направление.
Меня никогда не уволят. Просто уберут, устранят физически, если я стану неблагонадежной. – Она впервые подумала о такой перспективе, и кожа вдруг покрылась мурашками, не смотря на горячую воду.
Нет, конечно, она верила, что все обойдется. Ну, дадут премию Раушеву, ее некоторое время будут держать под строгим контролем, а потом все вернется на круги своя.
Нежиться в горячей воде вдруг расхотелось. Нарисованная воображением перспектива грубо, без иллюзий повернула ее лицом к реальности.
Выходит я заложница корпорации, вечный житель пятого Омикрона, без права поменять работу или эмигрировать на другую планету? – Селена подумала об этом уже без страха – когда это было необходимо, она могла держать свои эмоции под строгим контролем, но ничего приятного в подобных размышлениях она не находила…
Оставалось одно верное, проверенное средство – послать проблемы куда подальше. Не настолько они глубоки, чтобы испортить себе вечер, угрюмо размышляя над гипотетическими перспективами.
Вернувшись в гостиную, она села в глубокое кресло и закрыла глаза.
Тепло, уют и предвкушение счастья. Даже угнездившаяся в подсознании тревога, вызванная утренними и дневными событиями, не могла повлиять на эти чувства.
За стеной в кабинете, на терминале компьютерной сети трепетно заморгал огонек индикатора.
Не слишком ли для одних суток? Неужели после утомительного рабочего дня ее снова влекла Сеть, как будто реальный мир предлагал мало возможностей для отдыха и развлечений?
Это всего лишь вопрос предпочтения. В век высочайших технологий люди, наконец, получили право сами выбирать среду обитания для своего рассудка. Селена и раньше предпочитала отдых в виртуалке, а с тех пор как в ее жизни появился Ветер, вселенная фантомных образов обрела новый смысл. Ей казалось, что она уже давно живет двумя тесно переплетенные между собой жизнями, которые, гармонично укладываясь в одно сознание, создавали ощущение пусть иллюзорной, относительной, но свободы…
Ветер… Ее милый ласковый Ветер…
Они никогда не встречались в реале, не затрагивали вопроса внешности или возраста, единственным исключением являлось убеждение Ветра, что Селена – существо женского пола, а она, соответственно, воспринимала его как мужчину. Они не обменивались подобной информацией, но знали это наверняка, потому что встречались уже больше года, а играть роль, (пусть даже она привычна, как старая, любимая рубашка), на протяжении такого отрезка времени попросту невозможно.
Губы Селены тронула легкая улыбка.
Проверено. В мире твердых вещей невозможно скрыть свой истинный облик, но можно глубоко спрятать, исказить душу, в Сети же наоборот – души людей проявляются явственно, они вольно или невольно раскрываются, формируя образы, которые с лихвой компенсируют все остальное…
Эта философия проста, хотя новичку может показаться сложной, неудобной, даже порочной… пока он сам не коснется первой души, открывшейся ему на необъятных просторах виртуальной бесконечности.
Мир физический груб, материален, он полон удручающей окончательности, которая делит нас на социумы, жестко прививая стереотипы, карая жизненными неудачами тех, кто не умеет противостоять ему…
В Сети все иначе. Правила здесь порой жестче, агрессивнее… но киберпространство предоставляет человеку полную свободу выбора.
В жизни ты можешь быть кем угодно, но, единожды попав сюда, сумев удержаться в Сети, становишься ее обитателем, со всеми вытекающими последствиями.
…Перед мысленным взором, отвечая на нервный импульс, тут же возник тоннелеобразный зев виртуального входа в киберпространство.
Официальный информационный узел системы пятого Омикрона.
Здесь как всегда было многолюдно. Фантомы, общавшиеся друг с другом, находились в иллюзорно замкнутом помещении, стены которого покрывало множество рекламных пространств, меж которыми располагались неприметные на первый взгляд двери, привычно олицетворяющие доступные каналы связи с серверами иных звездных систем.
Селена приостановилась, осматриваясь.
Невольно вспомнились первые осторожные, неопытные выходы в Сеть, и ее губы опять тронула легкая, чуть ироничная улыбка. Как просты и понятны были для нее сейчас толпящиеся вокруг призраки, но, сколько пришлось пережить, прежде чем пришел опыт, выработалась интуитивная способность распознавать характер собеседника по мелким, едва уловимым для неискушенного пользователя признакам.
Не перечислить, сколько событий, чувств, хранила ее память, сколько судеб и историй промелькнуло перед глазами, как будто то была плата за приобретаемый опыт… Чаще всего она поначалу сталкивалась с трагедиями… ей встречалось много, слишком много одиноких молодых девушек и женщин, ведущих себя не то чтобы странно… но и не совсем нормально, попадались и просто раздраженные личности, которые приходили в места виртуального общения, чтобы слить, как в отстойную яму, свой негатив.
