Ло Гуаньчжун
Троецарствие. Том 1
Волны Великой реки бегут и бегут на восток,
Славных героев дела уносит их вечный поток;
С ними и зло, и добро – ничто не вернется назад.
Только, как прежде, во тьме, тысячи тысяч веков,
Сверстники солнца и звезд, безмолвные горы стоят.
На островке – дровосек и седовласый рыбак.
Что им осенний туман, весеннего вечера мрак!
Снова за жбаном вина встретились мирно они,
Пьют молодое вино, и в разговоре простом
Весело им вспоминать волной унесенные дни.
Перевод с китайского и комментарии В. Панасюка
Текст печатается по изданию:
Ло Гуань-чжун. Троецарствие: В 2 т. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1954
© В. А. Панасюк (наследник), перевод, комментарии, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука®
Глава первая,
в которой повествуется о том, как три героя дали клятву в персиковом саду, и о том, как они совершили первый подвиг
Великие силы Поднебесной, долго будучи разобщенными, стремятся соединиться вновь и после продолжительного единения опять распадаются – так говорят в народе.
В конце династии Чжоу семь княжеств вели друг с другом междоусобные войны, пока княжество Цинь не объединило их в одно царство. А когда пало царство Цинь, завязалась борьба между княжествами Хань и Чу, завершившаяся их объединением под властью династии Хань[1].
Основатель Ханьской династии Гао-цзу, поднявшись на борьбу за справедливость, отрубил голову Белой змее и объединил всю Поднебесную.
Впоследствии, когда династия Хань находилась на краю гибели, ее снова возродил Гуан-у. Империя была единой до Сянь-ди[2], а затем распалась на три царства. Пожалуй, виновниками этого распада были императоры Хуань-ди и Лин-ди[3].
Хуань-ди заточал в тюрьмы лучших людей и слишком доверял евнухам. После смерти Хуань-ди на трон при поддержке полководца Доу У и тай-фу[4] Чэнь Фаня тотчас вступил Лин-ди.
В то время дворцовый евнух Цао Цзе и его единомышленники при дворе полностью захватили власть. Доу У и Чэнь Фань пытались было с ними расправиться, но не сумели сохранить в тайне свои замыслы и погибли сами. А евнухи стали бесчинствовать еще больше.
И вот начались дурные предзнаменования.
Так, в день полнолуния четвертого месяца второго года периода Цзянь-нин[5], когда император Лин-ди прибыл во дворец Вэнь-дэ и взошел на трон, во дворце поднялся сильнейший ветер, огромная черная змея спустилась с потолка и обвилась вокруг трона.
Император от испуга упал. Приближенные бросились к нему на помощь, а сановники разбежались и попрятались. Змея мгновенно исчезла.
Вдруг загрохотал гром, хлынул проливной дождь с сильным градом, и это продолжалось до полуночи. Было разрушено много домов.
Во втором лунном месяце четвертого года периода Цзянь-нин[6] в Лояне произошло землетрясение; огромные морские волны хлынули на берег и поглотили все прибрежные селения.
Восемь лет спустя, в первом году периода Гуан-хэ[7], куры запели петухами. В день новолуния шестого месяца черная туча величиною более десяти чжанов[8] влетела во дворец Вэнь-дэ. Осенью в Яшмовом зале засияла радуга. Обрушились скалы в Уюане. Дурным предзнаменованиям не было конца.
Император Лин-ди обратился к своим подданным с просьбой объяснить причины бедствий и странных явлений. Советник Цай Юн представил доклад, где в прямых и резких выражениях объяснял превращение кур в петухов тем, что власть перешла в руки женщин и евнухов. Читая доклад, император сильно огорчился. Евнух Цао Цзе, стоявший у него за спиной, подсмотрел, что было написано в докладе, и передал своим сообщникам. Советника Цай Юна обвинили в преступных замыслах и сослали в деревню, а десять дворцовых евнухов – Чжао Чжун, Фын Сюй, Дуань Гуй, Цао Цзе, Хоу Лань, Цзянь Ши, Чэн Куан, Ся Хуэй и Го Шэн с Чжан Жаном во главе – сговорились действовать заодно и стали именовать себя «десятью приближенными». Один из евнухов, по имени Чжан Жан, настолько расположил к себе императора, что тот называл его своим отцом. Управление страной с каждым днем становилось все более несправедливым. Народ начал помышлять о восстании; разбойники и грабители поднялись роем, точно осы.
В то время в области Цзюйлу жили три брата: Чжан Цзяо, Чжан Бао и Чжан Лян. Бедность не позволила Чжан Цзяо получить ученую степень, и он занимался врачеванием, для чего ходил в горы собирать целебные травы. Однажды ему повстречался старец с глазами бирюзового цвета и юношеским румянцем на щеках. В руке он держал посох. Старец пригласил Чжан Цзяо в свою пещеру и, передавая ему три свитка «Книги неба», молвил:
– Вручаю тебе изложенные здесь основы учения Великого спокойствия. Возвести народу о них от имени неба и спаси род человеческий. Если ты отступишься, несчастье падет на тебя!
Чжан Цзяо поклонился старцу в пояс и пожелал узнать его имя.
– Я отшельник из Наньхуа, – ответил тот и исчез, словно дуновение ветерка.
День и ночь прилежно изучая книгу, Чжан Цзяо научился вызывать ветер и дождь. Теперь его называли мудрецом, познавшим пути к Великому спокойствию.
В первом лунном месяце первого года периода Чжун-пин[9], когда на людей нашел мор, Чжан Цзяо раздавал наговорную воду и многих больных исцелил. С этих пор он широко прославился и стал прозываться великим мудрецом и добрым наставником. Более пятисот его учеников и последователей, словно облака, бродили по стране, писали и произносили заклинания. Число их росло день ото дня. Из них Чжан Цзяо создал тридцать шесть дружин – по десять тысяч человек в больших и по шесть-семь тысяч в малых. В каждом таком отряде был свой предводитель, именовавшийся полководцем.
Они распространяли слухи, что Синему небу приходит конец – наступает век господства Желтого неба, что в первом году нового цикла в Поднебесной воцарится Великое благоденствие, и предлагали людям на воротах своих домов писать мелом иероглифы «цзя» и «цзы». Население восьми округов почитало великого мудреца и доброго наставника и верой служило ему.
Последователь Чжан Цзяо по имени Ма Юань-и по повелению своего учителя тайно преподнес золото и шелковые ткани придворному евнуху Фын Сюю, чтобы склонить его на свою сторону.
– Труднее всего овладеть сердцем народа, но мы этого достигли, – сказал Чжан Цзяо, совещаясь с братьями. – Прискорбно будет, если мы упустим благоприятный случай силой захватить власть в Поднебесной!
Когда был назначен срок восстания и изготовлены желтые знамена, со спешным письмом в столицу к Фын Сюю помчался Тан Чжоу, другой ученик и последователь Чжан Цзяо. Но Тан Чжоу оказался изменником и о готовящемся восстании донес властям. По повелению императора полководец Хэ Цзинь послал воинов схватить Ма Юань-и. Он был казнен, а Фын Сюй и более тысячи его единомышленников брошены в тюрьму.
Об этом стало известно Чжан Цзяо. В ту же ночь он поднял свое войско и, провозгласив себя полководцем князя неба, Чжан Бао – полководцем князя земли и Чжан Ляна – полководцем князя людей, обратился к народу:
– Дни Ханьской династии сочтены – появился великий мудрец. Повинуйтесь Небу и служите Правде – наградой вам будет право наслаждаться Великим спокойствием!
Народ откликнулся на призыв Чжан Цзяо. Четыреста или пятьсот тысяч человек обернули головы желтыми повязками и примкнули к восстанию. Силы восставших были огромны. При их приближении императорские войска разбегались.
Хэ Цзинь упросил императора немедленно издать указ о повсеместной подготовке к обороне и объявить награды за подавление мятежа. Одновременно он послал против восставших войска военачальников Лу Чжи, Хуанфу Суна и Чжу Цзуня.
Между тем армия Чжан Цзяо подошла к границам округа Ючжоу, правителем которого был Лю Янь, потомок ханьского князя Лу-гуна. Извещенный о приближении противника, Лю Янь вызвал своего советника Цзоу Цзина.
– У нас слишком мало войск, а враг многочислен. Думаю, что вам немедленно следовало бы приступить к набору добровольцев, – сказал Цзоу Цзин.
Лю Янь был с ним вполне согласен и призвал желающих вступать в армию. Благодаря этому призыву в уезде Чжосянь отыскался новый герой.
Малоразговорчивый и не обладавший склонностью к наукам, человек этот имел спокойный и великодушный характер. На лице его никогда не выражались ни гнев, ни радость, но зато душа его была преисполнена великими устремлениями и желанием дружить с героями Поднебесной.
Высокий рост, смуглое лицо, пунцовые губы, большие отвисшие уши, глаза навыкате и длинные руки – все это выдавало в нем человека необыкновенного. Это был Лю Бэй, по прозванию Сюань-дэ, – потомок чжуншаньского вана Лю Шэна.
В отдаленные времена, еще при ханьском императоре У-ди[10], сын Лю Шэна – Лю Чжэн – был пожалован титулом Чжолуского хоу[11], но впоследствии, нарушив обряд приношения золота в храм императорских предков, титула своего лишился. От него-то и пошла ветвь этого рода в Чжосяне.
Лю Бэй, в детстве потерявший отца, помогал матери и относился к ней с должным почтением. Жили они в бедности, на пропитание зарабатывали торговлей башмаками да плетением циновок. Возле их дома в деревне Лоусанцунь росло высокое тутовое дерево, крона которого издали напоминала очертания крытой колесницы. Это отметил прорицатель, заявивший, что из семьи Лю выйдет знаменитый человек.
Как-то в ранние годы, играя под этим деревом с деревенскими детьми, Лю Бэй воскликнул:
– Вот буду императором и воссяду на такую колесницу!..
Дядя мальчика Лю Юань, пораженный его словами, подумал: «Да, он будет необыкновенным человеком!» С той поры дядя стал помогать семье Лю Бэя. А когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, мать отправила его учиться. Лю Бэй часто бывал у знаменитых учителей Чжэн Сюаня и Лу Чжи, где подружился с Гунсунь Цзанем.
К тому времени, когда Лю Янь призвал желающих вступить в войска, Лю Бэю было двадцать восемь лет. Он горестно вздохнул, прочитав воззвание. Стоявший позади человек громоподобным голосом насмешливо спросил:
– Почему так вздыхает сей великий муж? Ведь силы свои он государству не отдает…
Лю Бэй оглянулся. Перед ним стоял мужчина могучего сложения, с большой головой, круглыми глазами, короткой и толстой шеей и ощетиненными, как у тигра, усами. Голос его звучал подобно раскатам грома.
Необычайный вид незнакомца заинтересовал Лю Бэя.
– Кто вы такой? – спросил он.
– Меня зовут Чжан Фэй, – ответил незнакомец. – Наш род извечно живет в Чжосяне, у нас тут усадьба и поле; мы режем скот, торгуем вином и дружим с героями Поднебесной. Ваш горестный вздох заставил меня обратиться к вам с таким вопросом.
– А я потомок князей Ханьской династии, имя мое Лю Бэй. Вздохнул я потому, что у меня не хватает сил расправиться с повстанцами, да и средств нет.
– Ну, средств у меня хватит! – сказал Чжан Фэй. – А что, если мы с вами соберем деревенских молодцов и поднимем их на великое дело?
Эта мысль пришлась Лю Бэю по сердцу. Они вместе отправились в харчевню выпить вина. Когда они сидели за столом, какой-то рослый детина подкатил к воротам груженую тележку и, немного отдышавшись, вошел и крикнул слуге:
– Эй, вина мне и закусить! Да поживей поворачивайся – я тороплюсь в город, хочу вступить в армию!..
Длинные усы, смуглое лицо, шелковистые брови и величественная осанка пришельца привлекли внимание Лю Бэя. Лю Бэй пригласил его сесть и спросил, кто он такой и откуда родом.
– Зовут меня Гуань Юй, а родом я из Цзеляна, что к востоку от реки Хуанхэ, – ответил тот. – Там я убил кровопийцу, который, опираясь на власть имущих, притеснял народ. Пришлось оттуда бежать. Пять-шесть лет скитался я по рекам и озерам и вот теперь, прослышав, что здесь набирают войско, явился на призыв.
Лю Бэй рассказал ему о своем плане. Это очень обрадовало Гуань Юйя, и они вместе отправились к Чжан Фэю, чтобы обсудить великое начинание.
– У меня за домом персиковый сад, – сказал Чжан Фэй. – Сейчас он в полном цвету, и как раз время принести жертвы земле и небу. Завтра мы это сделаем, соединим свои сердца и силы в братском союзе и тогда сможем вершить великие дела.
– Вот это прекрасно! – в один голос воскликнули Лю Бэй и Гуань Юй.
На следующий день, приготовив черного быка и белую лошадь и всю необходимую для жертвоприношения утварь, они воскурили в цветущем саду благовония и, дважды поклонившись, произнесли клятву:
– Мы, Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй, хотя и не одного рода, но клянемся быть братьями, дабы, соединив свои сердца и свои силы, помогать друг другу в трудностях и поддерживать друг друга в опасностях, послужить государству и принести мир простому народу. Мы не будем считаться с тем, что родились не в один и тот же год, не в один и тот же месяц, не в один и тот же день, – мы желаем лишь в один и тот же год, в один и тот же месяц, в один и тот же день вместе умереть. Царь Небо и царица Земля, будьте свидетелями нашей клятвы, и если один из нас изменит своему долгу, пусть небо и люди покарают его!
Дав это торжественное обещание, они признали Лю Бэя старшим братом, Гуань Юйя – средним братом и Чжан Фэя – младшим братом. По окончании жертвоприношений зарезали быков и устроили пиршество. Более трехсот молодцов со всей округи собрались в персиковом саду и пили там вино до полного опьянения.
На другой день братья стали готовить оружие. Сокрушались они лишь о том, что у них не было коней. Но как раз в такую минуту им сообщили, что в деревню едут два торговца с толпою слуг и гонят табун лошадей.
– Небо покровительствует нам! – воскликнул Лю Бэй и вместе с братьями отправился навстречу гостям.
Двое приезжих оказались богатыми купцами из Чжуншаня. Ежегодно отправлялись они на север перепродавать лошадей, но на этот раз им пришлось вернуться с дороги, так как в этих местах в последнее время стали пошаливать разбойники.
Лю Бэй пригласил купцов к себе, угостил вином и рассказал о своем намерении разгромить мятежников и дать мир народу. Гости этому очень обрадовались и подарили Лю Бэю пятьдесят лучших коней, пятьсот лянов[12] золота и серебра и тысячу цзиней[13] железа для изготовления оружия.
Поблагодарив гостей и распрощавшись с ними, Лю Бэй приказал лучшему мастеру выковать обоюдоострый меч. Гуань Юй сделал себе меч Черного дракона, кривой, как лунный серп, весивший восемьдесят два цзиня. Чжан Фэй изготовил себе копье длиною в два человеческих роста. Все они с ног до головы облачились в броню.
Всего собралось более пятисот деревенских храбрецов, и с ними братья отправились к Цзоу Цзину, который представил их правителю округа Лю Яню. После взаимных приветствий каждый из них назвал свое имя, и Лю Янь тотчас же признал в Лю Бэе своего племянника.
Через несколько дней стало известно, что предводитель Желтых Чэн Юань-чжи во главе пятидесятитысячного войска вторгся в область Чжоцзюнь. Лю Янь приказал Цзоу Цзину отдать под командование Лю Бэя и его братьев отряд из пятисот воинов и послать их на разгром мятежников. Братья с радостью выступили в поход и расположились лагерем у подножия Дасинских гор на виду у повстанцев.
Повстанцы распустили волосы и обернули головы желтыми повязками; когда оба войска стали друг против друга, Лю Бэй выехал на коне вперед. Слева у него был Гуань Юй, справа – Чжан Фэй.
Размахивая плетью и всячески понося мятежников, восставших против государства, Лю Бэй потребовал, чтобы они немедленно сдались. Чэн Юань-чжи сильно разгневался и дал команду своему помощнику Дэн Мао вступить в поединок. Чжан Фэй схватил свое длинное копье и сильным ударом вонзил его прямо в сердце Дэн Мао. Тот замертво упал с коня. Видя гибель Дэн Мао, Чэн Юань-чжи подхлестнул своего коня и в свою очередь бросился на Чжан Фэя. Но навстречу ему, вращая в воздухе своим огромным мечом, уже несся Гуань Юй. Не успел Чэн Юань-чжи опомниться, как меч Гуань Юйя рассек его надвое.
Повстанцы побросали копья и обратились в бегство. Лю Бэй со своим войском преследовал их. Невозможно было сосчитать пленных, захваченных в этом бою.
Лю Бэй вернулся с великой победой. Сам Лю Янь встретил его и наградил воинов.
На следующий день пришла весть от Гун Цзина, правителя округа Цинчжоу. Слезно умоляя о помощи, он сообщал, что город окружен повстанцами и вот-вот падет. Лю Янь держал совет с Лю Бэем, и тот согласился оказать поддержку Гун Цзину.
Лю Янь приказал Цзоу Цзину вместе с Лю Бэем и его братьями во главе пятитысячного войска идти в Цинчжоу.
Заметив приближающегося противника, повстанцы, осаждавшие город, бросили один отряд в кровавый бой. Из-за малочисленности своих войск Лю Бэю не удалось одержать победы, и он, отступив на тридцать ли[14], расположился лагерем.
– Мятежников много, а нас мало, – сказал своим братьям Лю Бэй, – их можно победить только хитростью. Ты, Гуань Юй, с тысячей воинов укроешься в горах слева, а Чжан Фэй, тоже с тысячей воинов, укроется в горах справа. Сигналом к выступлению будут удары в гонг.
На другой день войска Лю Бэя и Цзоу Цзина под грохот барабанов двинулись вперед. Желтые оказали яростное сопротивление, и воины Лю Бэя отступили. Повстанцы преследовали их. Но едва лишь они перешли горный хребет, как в войске Лю Бэя загремели гонги. В ту же минуту с двух сторон выступили засевшие в горах отряды и завязался бой. Отступавшие воины Лю Бэя по его сигналу повернулись и возобновили битву.
Желтые, которых стали теснить с трех сторон, обратились в бегство. Их гнали до самых городских стен Цинчжоу. Там их встретил Гун Цзин, возглавлявший отряд из горожан. Войско повстанцев было разбито, и многие из них сложили свои головы.
Так осада с Цинчжоу была снята.
После того как Гун Цзин наградил победителей, Цзоу Цзин решил вернуться к Лю Яню. Лю Бэй сказал ему:
– Я получил весть, что Лу Чжи сражается в Гуанцзуне против главаря мятежников Чжан Цзяо. Лу Чжи был когда-то моим учителем, и мне хотелось бы ему помочь.
Цзоу Цзин вернулся к Лю Яню, а Лю Бэй с братьями отправился в Гуанцзун. Добравшись до лагеря Лу Чжи, Лю Бэй вошел в его шатер. Лу Чжи очень обрадовался приходу Лю Бэя, и они долго беседовали, сидя перед шатром.
В это время войско повстанцев, возглавляемое Чжан Цзяо, состояло из ста пятидесяти тысяч человек, а у Лу Чжи было всего лишь пятьдесят тысяч. Они долго сражались в Гуанцзуне, но победа не склонялась ни на ту, ни на другую сторону.
– Я окружил мятежников здесь, а младшие братья их главаря, Чжан Лян и Чжан Бао, стоят лагерем в Инчуане против Хуанфу Суна и Чжу Цзуня, – сказал Лю Бэю Лу Чжи. – Я дам вам тысячу пеших и конных воинов, отправляйтесь в Инчуань, разузнайте, каково там положение дел, а потом назначим время нападения на Желтых.
Лю Бэй поднял войско и двинулся в Инчуань.
В это время Хуанфу Сун и Чжу Цзунь отразили все атаки повстанцев, и последние, не имея успеха в открытом бою, отступили к Чаншэ и соорудили там лагерь из ветвей и сухой травы. Хуанфу Сун и Чжу Цзунь решили применить против них огневое нападение. По их приказанию все воины заготовили по связке соломы и укрылись в засаде.
Ночью подул сильный ветер, и воины подожгли лагерь Желтых. Пламя взметнулось к небу; повстанцы в панике бежали, не успев ни оседлать коней, ни облачиться в латы. Их били до самого рассвета.
Чжан Ляну и Чжан Бао с остатками своих войск удалось вырваться на дорогу. Но здесь им преградил путь отряд с развернутыми красными знаменами. Впереди отряда ехал военачальник ростом в семь чи[15], с маленькими глазками и длинной бородой.
Это был Цао Цао, по прозванию Мын-дэ, родом из княжества Пэй. Отец его Цао Сун происходил из рода Сяхоу, но так как он был приемным сыном дворцового евнуха Цао Тэна, то носил фамилию Цао.
В отроческие годы Цао Цао увлекался охотой, любил петь и плясать, был сообразителен и изворотлив. Как-то его дядя заметил, что Цао Цао сверх всякой меры предается разгулу, и пожаловался отцу. Тот стал упрекать сына.
Тогда у Цао Цао зародился коварный план. Однажды в присутствии дяди он упал на пол и притворился, что его разбил паралич. Перепуганный дядя поспешил к Цао Суну. Цао Сун пришел навестить сына, но Цао Цао оказался совершенно здоровым.
– Дядя сказал мне, что ты заболел! – с удивлением воскликнул Цао Сун. – Ты здоров?
– Я вовсе и не болел, – ответил Цао Цао. – Я просто лишился расположения дяди, и он наговаривает вам на меня.
Цао Сун поверил сыну и перестал слушать дядю. Благодаря этому Цао Цао вырос распущенным и своевольным.
Как-то некий Цяо Сюань, обладавший способностью предсказывать будущее, сказал Цао Цао:
– В Поднебесной будет великая смута, и принести мир сможет лишь человек, обладающий выдающимися талантами. Этим человеком являетесь вы, господин.
В то время в Жунани жил мудрец Сюй Шао, который славился тем, что умел разбираться в людях. Цао Цао поехал к нему и спросил:
– Скажите мне, что я за человек?
Сюй Шао молчал. Цао Цао повторил свой вопрос.
– Вы способны дать миру порядок и способны внести в этот мир смуту, – ответил тогда Сюй Шао.
Цао Цао был весьма доволен такой оценкой.
В двадцатилетнем возрасте, сдав экзамен, Цао Цао получил звание лана[16] и должность начальника уезда, расположенного к северу от столицы Лоян. Прибыв к месту службы, он выставил у всех городских ворот стражников с дубинками и дал им право наказывать нарушителей порядка, не делая при этом исключения ни для богатых, ни для знатных. Однажды ночью был схвачен и избит палками дядя придворного евнуха Цзянь Ши за то, что он шел по улице с мечом. С этих пор нарушения закона прекратились, а Цао Цао был повышен в чине.
Когда вспыхнуло восстание Желтых, Цао Цао получил звание ци-ду-вэй[17] и во главе пяти тысяч конных и пеших воинов отправился в Инчуань. Он как раз и преградил путь отступавшим в беспорядке войскам Чжан Ляна и Чжан Бао и устроил резню. Цао Цао перебил более десяти тысяч повстанцев и захватил знамена, гонги, барабаны и множество коней. Чжан Лян и Чжан Бао бежали с поля боя; Цао Цао после совета с Хуанфу Суном и Чжу Цзунем отправился в погоню за повстанцами.
Лю Бэй с братьями вел свои войска в Инчуань. Заметив огонь, озаривший небо, он поспешил на шум битвы. Когда они добрались до места боя, повстанцы уже бежали, и Лю Бэй понял, что Хуанфу Сун и Чжу Цзунь успели выполнить замысел Лу Чжи.
– Силы Чжан Ляна и Чжан Бао истощены, – сказал Лю Бэю Хуанфу Сун. – Сейчас они побегут в Гуанцзун под защиту Чжан Цзяо. Лучше всего вам отправиться туда.
Лю Бэй повернул обратно. На полпути братья повстречали конный отряд, сопровождавший позорную колесницу для преступников. К удивлению братьев, в колеснице той оказался сам Лу Чжи.
– Мое войско окружило Чжан Цзяо и разбило бы его, если бы он не прибег к волшебству, – сказал братьям Лу Чжи. – К тому же из столицы приехал евнух Цзо Фын, который стал шпионить за мной и потребовал с меня взятку. Я ответил ему, что у меня самого не хватает припасов и нет денег. Цзо Фын затаил против меня злобу и, вернувшись в столицу, стал клеветать при дворе, будто я отсиживаюсь за высокими стенами, не воюю и подрываю дух воинов. Императорский двор прислал чжун-лан-цзяна[18] Дун Чжо сместить меня с должности и отправить в столицу на суд.
Услышав рассказ, Чжан Фэй вскипел и схватился за меч. Он хотел перебить стражу и освободить Лу Чжи. Лю Бэй поспешил удержать брата:
– Императорский двор сам все рассудит. Как можешь ты поступать столь необдуманно?
Отряд, сопровождавший колесницу, в которой везли преступника, снова двинулся в путь.
– Поскольку Лу Чжи арестован и войсками командует другой, не лучше ли нам вернуться в Чжоцзюнь? – спросил Гуань Юй. – Зачем идти туда, где у нас нет никакой опоры?
Лю Бэй согласился с ним, и они двинулись на север.
Через два дня братья вновь услышали шум битвы. Они поднялись на гору и увидели, что ханьские императорские войска разбиты, а за ними, покрывая все поле до самого горизонта, движутся повстанцы и на их знаменах написано: «Войско полководца князя неба».
– Это Чжан Цзяо! – воскликнул Лю Бэй. – Скорее в бой!
Братья бросились в битву. Войско Чжан Цзяо, только что разгромившее армию Дун Чжо и преследовавшее ее по пятам, дрогнуло от неожиданного натиска.
Братья выручили Дун Чжо и проводили его в лагерь. Там Дун Чжо спросил у них, какое положение они занимают.
– Никакого, – ответил Лю Бэй.
Услышав это, Дун Чжо преисполнился презрением к храбрецам и перестал соблюдать этикет по отношению к ним. Лю Бэй обиделся и покинул шатер.
– Мы бросились в кровавую битву, чтобы спасти этого подлеца, – возмущался Чжан Фэй, – а он оказался таким неблагодарным! Нет, я не смирю свой гнев, пока не убью его!
И, выхватив меч, Чжан Фэй направился в шатер Дун Чжо.
Вот уж поистине правильно говорится:
Деянья и думы людей сегодня, как древле, все те же.
Кто может сказать: человек – герой он иль простолюдин?
Попробуй на свете сыщи храбрей и проворней Чжан Фэя,
Который обидчиков всех готов был повергнуть один[19].
О дальнейшей судьбе Дун Чжо вы узнаете в следующей главе.
