Лора Себастьян
Очарованная призраками
11
В Камелоте тихо.
В моих воспоминаниях все иначе: Камелот постоянно шумит, торговцы расхваливают свой товар, на улицах играют дети, отовсюду пахнет жареным мясом и картошкой. Но сейчас на улицах нет никого, а воздух недвижим. Это город-призрак.
Когда мы приближаемся к замку, навстречу нам выходит человек в грязном сером плаще, сгорбленный, с клюкой в руке.
– Сэр, – обращается к нему Артур, останавливая лошадь, и мужчина резко и удивленно поднимает голову.
– Что вы здесь делаете? – охает он.
Артур оглядывается на нас, а потом пожимает плечами.
– Мы ищем волшебника Мерлина. Не знаете, где он может быть?
Мужчина не отрывает от Артура взгляда, а потом начинает смеяться так сильно, что все его тело сотрясается.
– Мерлин? – повторяет он. – Вы ищете Мерлина?
– А вы его знаете? – с надеждой спрашиваю я.
– Ага, – выдавливает мужчина сквозь смех. – И короля Утера тоже. Мы тут все дружили.
Артур привык к прямым ответам фейри и потому не понимает сарказма. Я качаю головой.
– Он не поможет нам, – объясняю я. – Пойдемте, кто-нибудь в замке должен…
– Постойте, мисс, – вклинивается вдруг мужчина, выпрямляется и перестает смеяться. – Я не знаю Мерлина лично, но, так уж вышло, знаю, где его отыскать.
– И где же? – спрашивает Моргана.
Мужчина обводит рукой пустой город.
– Там же, где и всех остальных – на коронации нового короля, прямо в тронном зале. Я бы тоже пошел, но на что там смотреть… если видел одну из них, считай, видел их все.
– Коронация? – обрываю я паникующим голосом. – Но это невозможно! Чья коронация?
Мужчина приподнимает свои кустистые брови.
– Ну как же, наследного принца, – он говорит медленно, как с безумцами. – Принца Мордреда.
Для других это всего лишь имя – Нимуэ упоминала о нем как о брате-бастарде Артура и новом муже Моргаузы. Но мне знакомо еще и лицо. Оно являлось мне в видениях и на моих гобеленах, прежде чем я их распускала – словно этого было достаточно, чтобы стереть все его деяния, все его бесчисленные предательства. Я виделась с ним лично лишь раз, но и этого хватило.
Я упираю пятки в бока своей лошади и пришпориваю ее, торопясь во дворец.
– Вперед! – кричу я через плечо. – Нельзя терять время!
Из-за Мордреда погибнет Артур.
По крайней мере, именно он нанесет последний удар.
На самом деле все начнется в тот миг, когда Моргана предаст Артура. Или, если уж называть вещи своими именами, в ту секунду, когда он предаст ее. Когда Гвен и Ланселот отвернутся, умрет еще одна его часть. И в битву устремится пустая оболочка.
Все закончится на поле битвы, в гуще людских теней. Тысячи криков наполнят воздух, но голос Артура к ним не присоединится. Он не начнет плакать или просить о пощаде. Он посмотрит на Мордреда, и взгляд его, будто лишенный эмоций, наполнится решимостью – словно он может победить его прямо так. Но еще в глазах Артура мелькнет вызов.
«Закончи это», – скажет этот взгляд. Это тоже своего рода мольба, ведь Артур знает – ему не выиграть. Он почувствует приближение смерти, и это будет для него милостью.
Артур пожалеет лишь о том, что гибнет в одиночестве.
Даже сквозь шум битвы я слышу, с каким звуком войдет клинок Мордреда в тело Артура. Такое чувство, что он пронзил и меня.
Глаза Артура будут искать в окружающем его аду знакомое лицо, но никого не увидят.
«Я здесь, – хочу сказать ему я. – Я с тобой. Ты не один».
Но меня нет там, рядом с ним. И он сделает свой последний вздох в одиночестве, с непроизнесенным именем на губах.
В тронном зале полно народа: все хотят посмотреть на человека, который станет их новым королем – если я ему позволю. Позади сгрудились самые бедные жители Камелота, разодетые в свои лучшие наряды, пусть даже простые и заношенные. Толпа здесь такая плотная, что нам никак сквозь нее не пробиться.
– Моргана! – Я хватаю ее за руку. – Используй заклинание… расчисти нам путь.
Повторять дважды не приходится: воздух вокруг нас полнится ароматами жасмина и апельсинов и начинает двигаться.
И люди отходят в сторону – ненамного, но достаточно, чтобы перед нами открылась тропа.
– Ланс, иди вперед и кричи как можно громче, – приказываю я ему.
Сердце бьется где-то в ушах, кровь ревет так, словно я пробежала много километров. Каждый нерв поет, и это ужасное чувство, в котором я могла бы утонуть. Двигаться к цели – опьяняющее занятие.
– Они послушают тебя. Объяви, что Артур здесь. Представь его им.
Ланселот выглядит неуверенным, но кивает и протискивается сквозь толпу: он возвышается над большинством людей и выглядит внушительно. Артур следует за ним, мы с Морганой – после.
– Дорогу Артуру Вендрагону! – кричит он. – Настоящему наследнику камелотского трона!
– Пендрагон, – шепчу я. – Он Пендрагон.
– Точно, – исправляется Ланселот. – Артур Пендрагон, наследник трона! Пропустите, пожалуйста. Дорогу королю, прошу и спасибо.
Уверена, его мать могла бы гордиться его манерами, но здесь они никого не впечатлят.
– Громче, – советую я. – Более командным голосом. Ты их не спрашиваешь, ты им сообщаешь.
Ланселот качает головой, но подчиняется, и его голос раздается по всему тронному залу:
– Дорогу королю, Артуру Пендрагону! – кричит он. – Дорогу королю!
Наконец мы проходим сквозь простой люд и оказываемся в самом тронном зале, где не так много народа и довольно просторно. Все присутствующие здесь одеты в сложные парчовые наряды, усыпанные драгоценными камнями, жемчугом, кристальными цветами, волосы их уложены в косы, завитки и напудрены. Один из здешних шелковых башмачков стоит столько же, сколько годовой рацион крестьянской семьи.
Простые жители смотрели на нас с опаской, а здешний народ – с недоверием и злобой. Моргане приходится усилить заклинание, чтобы они отошли с дороги, хотя тут места для нашей процессии и так предостаточно.
Мы наконец оказываемся у золотого трона, на котором сидит молодой мужчина с темными волосами и загнутым носом; рядом с ним стоит седой человек с резкими чертами лица, пальцы его усыпаны золотом и серебром. Он держит корону прямо над головой Мордреда: тот на десять лет старше мальчишки, с которым я тогда столкнулась в коридоре, но еще не совсем похож на того, кто должен убить Артура. Мордред застрял где-то между неугодным бастардом короля и бесстрашным, отчаянным воином.
Что касается седого мужчины… это Мерлин. Я часто видела его при дворе, хотя всегда только издали. Он почему-то выглядит моложе, чем тогда: ему, должно быть, сотни лет, но сейчас не дашь больше сорока.
– Остановитесь! – Артур выходит вперед и вытягивается во весь свой немалый рост – он выше Ланселота, выше любого, кто его окружает.
– Как смеете вы прерывать церемонию таким бесчинным образом? – Взгляд Мордреда метает молнии. – Продолжай, Мерлин.
– Мы пришли с Авалона, – выпадает из моего рта, и я тут же понимаю, что с этого начинать не стоило. Я прочищаю горло и меняю тактику, подняв взгляд на Мерлина. – Не знаю, помните ли вы нас, сэр.
Мерлин замирает, но короны так и не опускает.
– Элейн Астолат, – медленно произносит он, и в его глазах сияют искры: он узнал меня. – Леди Шалот.
При звуке моего имени толпа позади взрывается яростными шепотками: большинство помнит моего отца и братьев, но кто-то ведь должен помнить и меня, и мою мать. Я расправляю плечи и не отрываю от Мерлина взгляда.
– Вы были здесь, сэр, когда Моргана вернулась в замок. – Я указываю туда, где она замерла. – Вы были здесь, когда мы вместе покинули Камелот. Помните ли вы нас?
– Помню, – подтверждает Мерлин, переводя взгляд с меня на Моргану. – Не думал, что увижу вас вновь.
Я достаю из кармана запечатанное письмо и протягиваю ему.
– Нас послала Нимуэ. Вместе с принцем Артуром, законным наследником трона.
– Чушь какая! – Мордред прищуривается. – Принц Артур пропал еще в детстве. Он мертв.
– Возможно, – медленно произносит Мерлин, переводя оценивающий взгляд на Артура.
– Принц Мордред прав, – произносит кто-то позади меня звучным голосом, который эхом отдается в углах зала. – Это мальчишка – кем бы он ни был – ни капли не похож на Утера. Слишком тощий, слишком светлый, чтобы быть его сыном. Они хотят нас запутать, как и все остальные самозванцы, явившиеся сюда после смерти короля.
– Возможно, – повторяет Мерлин, но он кладет корону на пьедестал у трона и подходит ко мне, забирает из моих рук письмо и открывает его.
Как я и подозревала, печать ломается от одного его прикосновения, и заклинание рассеивается в клубах белого дыма. И пока он читает, я достаю перстень-печатку и другое письмо.
– Еще у меня есть кольцо и письмо Утера, которые тот послал Нимуэ, Леди Озера. В этом письме он вверяет ей Артура.
По залу прокатываются новые вспышки протестов.
– Король Утер никогда бы не отдал своего сына фейри! – выкрикивает кто-то.
– Это обман… мальчишка – подменыш! Марионетка фейри! – добавляет какая-то женщина.
– Марионетка не будет сидеть на троне.
– Да здравствует король Мордред!
Крики не умолкают, и вскоре в зале шумит рой голосов. Но Мерлин поднимает руку, и наступает тишина.
– Этот мальчик и в самом деле может быть потерянным принцем, – произносит он тихо, но его слышат все, до самого последнего крестьянина. – А может им и не быть. Это письмо Утера – я видел, как он его писал. Кольцо тоже не подделка, и потому письмо от Леди Озера тоже не фальшивка.
Меня накрывает облегчением, но потом Мерлин продолжает:
– С другой стороны, фейри – известные обманщики. Они могли бы послать и подменыша на место короля.
– Я только и слышу, что кучку «возможно», – цедит Мордред. – Никаких твердых доказательств. Незачем прерывать мою коронацию. Продолжайте.
На какое-то мгновение меня охватывает страх: вдруг Мерлин его послушает? Но тот качает головой.
– Боюсь, это было бы неразумно, принц Мордред, – произносит он низким голосом, и на этот раз он не разносится по всему залу. Думаю, его слышим только мы. – Взойти на трон во времена конфликта – как надеть корону всего на пару мгновений. Мы должны убедиться, что каждое притязание на трон незаконно. Или законно.
Он обращается к Мордреду, но глаза его направлены на Артура, и я понимаю: его слова относятся ко всем нам. Мерлин мог бы объявить Артура королем, но не все это примут, и корона перейдет к нему, но народ не поверит в него, и слухи будут расти и гноиться.
– Предлагаю три испытания, – объявляет Мерлин громче, чтобы слышали все. – Первое – достаточно легкое, и его можно провести прямо здесь. Это проверка королевской крови.
Он поднимает смятое письмо с пятном крови Утера, коричневым от времени.
– Если он и в самом деле сын Утера, простое заклинание сможет это показать.
Он манит Артура на помост, и тот поднимается к нему. Мерлин берет его за руку и достает кинжал, а потом прокалывает его палец. Мерлин прикасается к нему письмом с потемневшим пятном и поднимает бумагу так, чтобы видели все.
– Если они связаны, то пятно станет синим, как королевская кровь.
На мгновение все в комнате застывают, завороженно глядя на письмо. Цвет раскрывается, как чернила в воде: сперва медленно, а потом за секунду.
– Вот, – торжественно объявляет Моргана. – Вот и доказательство. Артур – из Камелота.
Мерлин прочищает горло.
– Это доказывает лишь то, что Артур в самом деле родственник Утера. Но этого недостаточно. Перед смертью Утер назначил Мордреда своим законным сыном и наследником, поэтому быть родственником короля – это только начало. Мордред тоже его сын. Артур должен доказать, что он рассуждает как король и что дух его так же силен. Я же сказал, испытаний будет три.
Три испытания, и одно из них завершилось за секунду.
– Будь их три или сотня, мы все пройдем, – говорю я. – Что дальше? Артур справится со следующим так же легко, как и с предыдущим.
Но Мерлин одаривает меня улыбкой, и я понимаю, что сделала страшную ошибку… правда, пока не знаю какую.
– Трех будет достаточно, но следующее будет, боюсь, куда сложнее.
Он снова поворачивается к толпе.
– Как многие из вас знают, то, что должно было стать величайшим наследием короля Утера, ускользнуло от него. Но его настоящий сын сможет этого достичь.
Толпа улюлюкает – похоже, они поняли, что последует дальше. Вот только я – нет.
Мерлин опускает руку на плечо Артуру.
– Король Утер хотел объединить все королевства Альбиона под одним знаменем. Ему это почти удалось: осталось лишь одно, которое не желает подчиняться.
Картинка сложилась, и я борюсь с улыбкой. Артур переводит на меня непонимающий взгляд.
– Второе испытание – завершение того, чего хотел твой отец. Победа над чудовищами Севера и присоединение Лионесса к Камелоту.
12
Мерлин позволил нам отдохнуть неделю перед путешествием в Лионесс с армией из пятидесяти рыцарей. Когда он назначал правила испытания, я заметила: Мордред тоже улыбается. Он напоминал змею, приготовившуюся к удару. Пятьдесят рыцарей должны будут сделать то, что не удалось сотням, даже тысячам. В его глазах это задание было непосильным.
Это нечестно: Артуру нужно сдвинуть горы, чтобы унаследовать трон, а Мордреду это право досталось просто так. И хотя Артуру суждено править Альбионом, мало кто в это верит. Для большинства здесь он – незнакомец, вылепленный руками врагов. Мордред потратил годы на то, чтобы обрести союзы и умаслить нужных людей. У Артура такого преимущества нет.
Но это неважно, ведь, когда мы с Артуром, Морганой и Ланселотом остаемся одни в детской спальне принца, мы позволяем себе расслабиться и отпраздновать победу. Всего неделя отдыха, но мы могли бы отправиться и завтра, если бы это потребовалось. Вот только это нам не нужно, и рыцари тоже не понадобятся: осталось только отправить письмо Гвен и дождаться их свадьбы. И тогда Лионесс примкнет к Альбиону.
– Так не пойдет, – замечаю я, пока Артур разглядывает комнату, которую совершенно не помнит.
Я думала, он давно из нее вырос, но это не так: его кровать настолько большая, что на ней могла бы уместиться целая семья, и места здесь очень много. В углу расположился большой дубовый шкаф с отделкой из белой кости. Широкие окна смотрят на восток, и света здесь тоже предостаточно. На отполированных мраморных полах лежат алые шерстяные ковры. Единственное, что стоит заменить, это стол и стул, которые слишком малы: если бы Артур попытался сесть, то его коленки достали бы до плеч.
– Это испытание должно показать твой ум, да, но никто не сложит сказаний о том, как ты героически написал письмо. Никто не споет песен о том, как ты смело попросил свою нареченную спасти тебя.
– Хотя Гвен и так частенько спасала тебя на Авалоне, – радостно фыркает Моргана со своего места на бархатной кушетке.
– Уверен, мы с ней сравняли счет, – с негодованием бормочет Артур, а потом переводит взгляд на меня. – Говоришь, мы должны устроить шоу? Съездить в Лионесс? Сделать вид, что мы с Гвен не знаем друг друга? Разве это… не нечестно?
Я пожимаю плечами.
– Пусть так, но история из этого получится хорошая. Поверь, это будет куда интереснее правды. Одно лишь то, что ты отправишься в Лионесс, сделает тебя в их глазах храбрецом. Большинство рыцарей не посмели бы.
– Потому что у них есть голова на плечах. – Моргана чуть приподнимается на локтях. – Я знаю, что Гвен любит свой дом, но вы ведь слышали истории… этой страной управляют монстры и дикари. Волки, которые ходят на задних ногах. Дети с клыками, воющие на луну. Я с вами точно не поеду.
– Предпочтешь остаться здесь? – спрашиваю ее я. – Одна, при дворе?
Моргана молчит, а потом закатывает глаза и снова откидывается на мягкую спинку кушетки.
– Хорошо, – отвечает она. – Поеду с вами. Лучше уже встретиться с монстрами, которые знают о том, что они монстры, чем с теми, которые скрываются за масками.
– Можем по дороге заглянуть в Шалот, – предлагает Артур. – На ночь, если твой отец примет нас.
Мой отец. Еще будучи в Камелоте, я не видела его месяцами. Я не жила с ним под одной крышей долгие годы. Он превратился для меня в незнакомца. И братья мои тоже. Они уже в том возрасте, когда люди думают о женитьбе… может, у них уже и дети есть. Я пытаюсь вспомнить их лица, но у меня плохо получается.
– Ты ведь король Камелота и всего Альбиона тоже, – отзываюсь я. – Они почтут за честь принять тебя в своем доме.
Артур, наверняка прочитав то, что я недосказала, между строк, несмело мне улыбается.
– Встреча с ним пойдет тебе на пользу. Я вернулся домой, когда мой отец умер… у меня даже не было шанса его узнать. А твой еще жив.
Я киваю и сосредотачиваюсь на столе и стуле. Не хочу думать об отце. Артур прав, у меня все еще есть шанс узнать его получше, построить между нами мост. Но мысли о нем заставляют меня вспоминать и о матери тоже, а тот мост я сожгла, уничтожив в процессе и ее. Артур не знал своего отца, он скучает по нему абстрактно. Но я знала свою мать, я любила и ненавидела ее, я никогда не смогу ее простить или попросить прощения, которое мне так нужно.
Ланселот молча подходит ко мне: его плечо задевает мое, хотя в комнате полно места, ему не обязательно стоять так близко. Он косится на меня, и я вижу в его глазах вопрос, на который не желаю отвечать.
Через мгновение он откашливается и переводит тему.
– Поверить не могу, что ты был когда-то настолько маленьким, чтобы поместиться на этот стул, Артур, – произносит он с улыбкой. – Нужно их, пожалуй, убрать и найти что-нибудь более подходящее по размеру.
Артур переводит взгляд на книжную полку у шкафа, и его рука ложится на корешок одного из томов.
– Это нам тоже вряд ли пригодится, – вздыхает он. – Едва ли я буду проводить здесь столько времени, чтобы хватило на чтение.
Он смотрит на меня, словно ищет подтверждения своим словам.
– Пожалуй, – соглашаюсь я. – Когда ты пройдешь все испытания Мерлина, еще останутся люди, которым ты придешься не по нраву. Нужно расчистить путь к трону. У Мордреда много союзников… стоит перетянуть их на нашу сторону.
Я замолкаю и провожу рукой по маленькому стулу – его вырезанная из вишни спинка доходит мне бедра.
– К тому же не нужно их заменять. – Мои пальцы скользят по деревянному дракону, который обвивается вокруг того места, где когда-то были плечи Артура. – Можем просто избавиться от них и устроить твой кабинет в другом крыле замка. Зная тебя, не сомневаюсь, что ты будешь проводить там много времени. И остальные будут видеть, как усердно ты трудишься: они наверняка будут к тебе заглядывать, чтобы убедиться в этом.
Артур фыркает и берет с полки тонкую книжицу. Отсюда слишком сложно разобрать, как она называется, но на обложке красуется выцветший от времени лев.
– Я что, танцующий медведь, который исполняет трюки для толпы? – В голосе Артура слышится нотка неподдельной горечи.
– Ты – король, – мягко напоминаю ему я. – Ты будешь принимать решения для своей страны и своих людей, которые, скорее всего, даже не заметят изменений, настолько незначительными они порой будут. И если придется танцевать, стараясь заверить их, что ты работаешь…
– То я буду танцевать, – обреченно заключает он, а затем открывает книжку и пробегает глазами по первой странице. – В детстве я ее очень любил.
– Что это? – спрашивает Ланселот и подходит к Артуру.
Тот качает головой.
– Всю историю не помню… что-то о львенке, который очень хотел быть ягненком.
Мне известна эта история.
– И стал им, – подаю голос я. – Его принимает семья овец, но он взрослеет, не может бороться со своей природой и съедает их.
Моргана садится и приподнимает бровь.
– Но ведь это ужасно, – замечает она, хотя глаза ее сияют.
Я пожимаю плечами.
– Таковы большинство детских историй, насколько я помню. Море косвенных предупреждений и зловещих посланий, спрятанных за говорящими животными.
– Не думаю, что я слышал эту версию. – Артур листает страницы. – Ты права, тут так и написано, но я помню историю, в которой все закончилось не так печально. Кажется, моя мать выдумала для меня сказку с другим концом.
Моргана тут же отводит взгляд.
– Похоже на нее. Она не особо ладила с мрачностью.
За десять лет моего общения с Морганой она говорила о своей матери так мало, что я помню каждый случай. И даже тогда ее слова были недобрыми. Но на этот раз в ее голосе слышится нежность. Наверное, Артур тоже это замечает: он перестает хмуриться и ставит книгу на место, словно призрак матери, которую он почти не помнит, можно так же просто оставить позади.
Но от призраков трудно избавиться. Это я знаю как никто другой. Поэтому выпрямляюсь и одариваю Артура улыбкой.
– Сегодня освойся тут. Ланселот пусть остается с тобой. – Я киваю в его сторону. – Мордред вроде бы доволен таким сложным испытанием Мерлина, но вдруг он решит не полагаться на случай и избавиться от тебя раз и навсегда.
– Думаешь, он правда попытается убить Артура? – удивляется Ланселот.
Моргана смеется.
– Он сам? Да ни в жизнь. Вы его руки видели? Ни одной мозоли. Но я согласна с Элейн: нанять кого-нибудь он всегда может. Если посчитает Артура угрозой, конечно.
Артур и Ланселот переглядываются.
– Поставлю-ка я стражу за дверьми, – покорно сообщает Артур. – Я ведь официально – кровь королевской семьи. Стражи-то мне положены.
Ланселот выглядит оскорбленным.
– Ты что же, думаешь, я не справлюсь с убийцами в одиночку?
Артур пожимает плечами.
– Не во сне же. А ты спишь так крепко, что убийцам нужно будет вогнать в тебя меч, чтобы разбудить.
Даже Ланселот не сдерживает смеха.
– А как же ты? – спрашивает он меня.
Я закусываю губу.
– Проверю семейную башню. Не думаю, что кто-то был там, с тех пор как…
Слова застревают в горле. С тех пор как умерла моя мать. Прошло уже три года, и вести наконец добрались до Авалона в ракушках Аретузы, но я до сих пор не произносила этого вслух. Кажется, я даже не верила до конца. Мне нужно было посмотреть на опустевшую башню собственными глазами.
– Я пойду с тобой. – Моргана поднялась с кушетки и расправила шелковую фиолетовую юбку. На ней все еще остаются складки, но Моргане, похоже, все равно.
– Ты не обязана этого делать, – отвечаю я, но она наверняка уловила облегчение в моем голосе, потому что растянула губы в улыбке, взяла меня за руку и сжала ее.
– Конечно, обязана, – произносит она так, словно это само собой разумеется.
Мы выходим в коридор и почти сразу же налетаем на обладательницу знакомого лица. У Морганы такое же лицо, и волосы черные, и нос орлиный, и челюсть квадратная… но в Моргаузе нет ни капли теплоты. Она – отражение Морганы во льду. Когда Моргауза улыбается, улыбка получается острой и насмешливой. Она наверняка практиковалась перед зеркалом до тех пор, пока в ней не осталось ни капли радости.
Мне вдруг снова тринадцать, и я подпрыгиваю от каждого ее слова, словно от ударов. Резкий щипок до крови, толчок в темноте, выдранные волосы. Каждый раз, когда Моргауза задевала меня, в ее холодных глазах зажигался огонек, а губы растягивались в настоящей, пусть и хрупкой улыбке.
Я не сразу поняла, что некоторым людям просто нравится причинять боль, физическую и эмоциональную. И я не встречала никого, кто преуспел бы в этом так, как Моргауза.
Но на этот раз она на меня даже не смотрит: все ее внимание сосредоточено на сестре. И Моргана не спешит капитулировать.
– Привет, Моргауза, – спокойно произносит она.
Моргауза окидывает ее оценивающим взглядом – как генерал, ищущий слабость в стане врага. Проходит вечность, а потом Моргауза берет Моргану за плечи и целует ее в щеки. Вокруг никого нет, но это все равно похоже на представление. Может, она считает меня зрителем, но если так, то она ошибается: я прекрасно вижу, как ее пальцы впиваются в плечи Морганы, наверняка оставляя синяки. Как ее губы даже не касаются щек. И как фальшива и холодна ее улыбка.
– Прошло столько времени, дорогая сестрица, но ты выглядишь… – Моргауза выдерживает паузу и оглядывает Моргану с ног до головы.
Она подмечает дикие, неуложенные волосы, созвездия веснушек на щеках и носу, платье, обнажающее плечи и добрую часть груди, и вытоптанные муслиновые тапочки. Моргауза приподнимает бровь, и улыбка ее становится еще шире.
– Хорошо, – заканчивает она, и в этом безо-бидном слове кроется океан оскорблений.
Моргауза обучена языку двора: она говорит одно, но ее жертва слышит другое. Я так часто была ее целью, что научилась все прекрасно понимать. В отличие от Морганы. Она покинула Камелот совсем юной и оставалась на Авалоне слишком долго. Она видит, что Моргауза ощетинилась зубцами, но не знает, как отбить их так же изящно. Зато она умеет говорить в лоб. Это эффективно, но причиняет больше урона ей самой, чем кому-то еще. Она открывает рот, и я почти вижу жестокие слова, готовые оттуда излиться. Моргауза только этого и ждет, желая рассказать всему двору, какая дикая у нее сестра, и Артур, должно быть, такой же, ведь его растили фейри. Она наверняка использует это, чтобы расколоть броню Артура еще до того, как он сможет пройти испытания Мерлина. И я делаю шаг на линию огня.
– Тебе идет супружество, Моргауза. – Я хищно улыбаюсь. – Должна признаться… не думала, что бастард короля отыщет себе такую высокородную жену, но с твоей стороны было очень благородно предложить свою кандидатуру. Партий получше не представилось?
Я сдвигаю брови в притворном беспокойстве.
Моргауза моргает, не в силах отыскать слов. Мне хочется хорошенько насладиться выражением ее лица, но я продолжаю.
– А это платье… – добавляю я, оглядывая ее темно-зеленое бархатное одеяние с рукавами-трубами и расшитым золотом корсажем.
Она была в нем на коронации своего мужа и наверняка долго подбирала наряд для такого случая. В конце концов, если Мордред станет королем, она воспарит вместе с ним. Ей нужно одеваться как королеве. Это прекрасное платье – других у Моргаузы не бывает, – но тем проще отыскать ее сомнения и надавить.
– Оно, ну… такое смелое, не правда ли? – спрашиваю я с улыбкой.
Моргауза смотрит на меня так, словно учуяла какой-то странный запах и теперь не может определить его источник.
– Безумная Элейн. – Голос ее сладок, как сироп. – Я почти тебя не узнала. Неужели ты все еще играешь в тень моей сестры? Хотя чему я удивляюсь? Вы ведь с ней так похожи.
Я отвечаю такой же сахарной улыбкой.
– Ты ведь не Артура ищешь, правда? – Я встаю между ней и дверью его комнаты. – Боюсь, он занят, но если хочешь с ним увидеться, то, уверена, мы сможем найти для тебя подходящее время. Приходи завтра ко мне в башню, посмотрим, что я смогу сделать.
Улыбка сползает с лица Моргаузы, как масло с горячей сковороды.
– Он – мой брат. Почему я не могу увидеть его прямо сейчас?
Я театрально цокаю языком, хотя внутри все ликует. Конечно, я считала ее опасной, но Моргауза, как и Мордред, не будут делать грязную работу сами. И я уверена: при встрече Артур обнимет ее и будет говорить с ней по-доброму. Но я все равно преграждаю ей путь. Есть в этом что-то: обладать силой, которой прежде тебя душили.
– Мне так жаль. Но он и вправду очень занят. И к тому же скорбит. Сегодня никак не получится, но если ты придешь завтра…
– А каким правом обладаешь ты? – прерывает Моргауза меня, и голос ее переходит на октаву выше. – С чего ты не даешь мне пройти к брату?
Я сохраняю спокойствие, хотя мне очень хочется рассмеяться прямо ей в лицо. Зато Моргана не сдерживается, и улыбка ее становится почти злой.
– Дорогая сестрица. – Она берет меня за локоть. – Разве ты не знаешь, с кем говоришь? С леди Элейн Шалот, ближайшим советником Артура. Он безоговорочно доверяет ее суждениям, и если ты попытаешься ее обойти… что ж, я бы не стала этого делать.
Глаза Моргаузы метают молнии. Кажется, она в самом деле планирует обойти меня и прорваться в комнату Артура. Но, сделай она так, история эта разлетится по дворцу, а она не хочет таких слухов. Вместо этого она улыбается, но улыбка эта хрупка, как паутинные трещинки на холодном стекле.
– Что ж, хорошо. – Моргауза склоняет голову, и ее полные ярости глаза останавливаются на мне. – Мы поговорим завтра.
Но, прежде чем уйти, она замирает и окидывает меня взглядом.
– Как радостно видеть тебя снова, Элейн. – Голос ее опять сочится патокой. – Власть тебе не идет, но не волнуйся, надолго она у тебя не задержится. Когда ты окажешься при моем дворе, я прослежу, чтобы к тебе отнеслись по справедливости.
Угроза повисает в воздухе, а Моргауза уходит. И я напоминаю себе, что ее слова пусты. Артур обязательно пройдет все испытания Мерлина. Он обязан. Но ничто не высечено в камне – даже бесчисленные видения, в которых Артур надевает корону. Он может оступиться. И если он оступится, на трон взойдет Мордред. Но, что хуже, Моргауза станет его королевой.
