Лучезар Ратибора
Милосердие
Суня с остервенением смахнул нахлынувшие слёзы и провёл рукой перед глазами Януса. Вспышки света засверкали перед глазами того, звуки колкими ударами вонзались прямо в память древнего бога:
«И прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим…»
«Дай Бог здоровья этой девочке…»
«Великий Дух, прошу тебя об исцелении этой больной девочки…»
«Моли Господа Бога всея твари Содетеля, избавити мя воздушных мытарств и вечнаго мучения…»
«Пресвятая Богородица, Матерь Божья, Даруй ей надежду на скорое выздоровление, за покаянием сразу наступившим…»
«Аллахумма Рабба-н-наси азхиби-ль-баъса, ишфи Анта-ш-шафи, ля шифаа илля шифау-кя, шифаан ля йугадиру сакаман…»
«Ас‘алу Ллаха-ль-‘Азыма, Рабба-ль-‘арши-ль-‘азыми, ан йашфийа-кя…»
«Тэдья та Ом Бекандзе Бекандже маха Бекандзе радза самудгатэ соха…»
«Боженька, помоги и облегчи страдания и мучения этой бедной девочки…»
– Если даже люди, эти ничтожные, слабые, мелкие создания по сравнению с тобой, эти «всего лишь инструменты» способны на Великое Сострадание, то способен ли ты почувствовать и проявить его?! Способен ли ты на Милосердие, а, старый ты Демиург?..
Наверное, чуть ли не впервые с начала времён во взгляде Януса появилось если не сомнение, то задумчивость. Он никогда не сомневался и не задумывался. Он творил, он разрушал, он шёл по своему Пути в ритме бесконечного танца Духа. И, конечно же, он не замечал тех, кто гораздо мельче и ниже его. Но в его власти было менять многое. Не всё, но многое. В сравнении с людьми он был почти всемогущим.
– Суня. Ты меня даже удивил. И заставил задуматься. Ведь Сострадание – это часть мира, это часть взаимопомощи живых существ друг другу во всей Вселенной, это знак и свидетельство единства Абсолюта, раздробленного на мириады монад во всех мирах и измерениях. И я услышал тебя, Суня!
Старый Янус подвинулся ближе к окну, взглянул на землистого цвета лицо Майи. Хмыкнул. И будто броском выпустил из ладони маленькую искорку, которая, как мотылёк, зигзагами полетела к девочке. И влетела ей в самую грудь. Искра Януса дала новые силы затухающему в Майе огню, по всему её телу пошёл жар и яркий свет, выжигая чёрную болезнь, возвращая все клетки тела и энергетику в исходное состояние. Аура стала светлеть, начала светиться всё ярче и ярче. Майя дёрнулась, громко и глубоко вдохнула, словно вынырнув из водной глубины после долгой задержки дыхания. Девочка села, на щеках её появился пока ещё еле видный румянец.
– Мама! – крикнула девочка. – Мама!
Мать, наспех стерев слёзы, вбежала в комнату.
– Что случилось, доча?!
– Мама! Уже вот-вот Новый Год, а я здесь лежу, мы не сидим, как положено, за праздничным столом. А кушать очень хочется!
Мама не могла поверить, она пока боялась осмелиться поверить в какие-то благие изменения. Но изменения были налицо: Майя сама сидела, она готова была пройти за стол, она сама попросила кушать, хотя за последние два месяца её приходилось уговаривать влить в себя хотя бы полчашки супа.
