Лэй Ми
Тень мертвеца. Последнее дело Фан Му
Полицейские раскрыли пузырь, и показалось обнаженное мужское тело. Судя по возрасту, покойному было не больше пятидесяти. Его руки были обмотаны тем же желтым скотчем. Из-за ограниченной высоты пузыря погибший не мог полностью выпрямиться, поэтому окоченевшее тело оказалось скрюченным.
Судмедэксперт подошел к телу для проведения осмотра. Ян Сюэу наклонил голову, осматривая лицо покойного. Хотя оно отекло, черты и контуры все равно были хорошо различимы. Ян Сюэу хмурился, словно пытался что-то вспомнить. Затем он присел на корточки и еще раз внимательно осмотрел лицо покойного.
Фан Му, заметив странное поведение коллеги, подошел к нему и уже намеревался заговорить, как тот резко встал.
– Жилой комплекс «Фуминь»… комплекс «Фуминь»… – Бормоча это себе под нос, Ян Сюэу окинул взглядом пустынный район. Внезапно он повернулся к Фан Му, и на его лице возникло озарение. – Я знаю, кто он.
* * *
То же утро, то же место, та же суета и запах.
Ему не нравилась такая атмосфера, будь то больница или дезинфицирующее средство, – все это вызывало в его душе неприязнь и даже отвращение. Однако выбора у него не было: женщина могла оставаться только здесь, а он – только так хлопотать.
Он открыл дверь в знакомую палату, и, конечно, внутри была та медсестра.
– Медсестра Нань, доброе утро.
Та обернулась; легкий макияж нисколько не скрывал ее усталости. Она улыбнулась и тут же зевнула:
– Вы пришли… Ох, извините.
– Плохо спали сегодня? – небрежно спросил он и поставил термос на прикроватную тумбочку.
– Да. – Прибрав градусник и тонометр, медсестра Нань посмотрела на него. – Как и вы. У вас темные круги под глазами.
Он улыбнулся и потер лицо.
– Как она?
– Неплохо. – Медсестра Нань посмотрела на нее, все еще спящую. – Никаких изменений.
Услышав это, он слегка помрачнел и, кивнув, сел на стул рядом с кроватью.
– Не отчаивайтесь. – Медсестра Нань заметила перемену в его настроении. – Период восстановления у таких пациентов очень длительный, но если она сможет продержаться, то обязательно поправится.
Он поднял голову и слегка улыбнулся.
– Честно говоря, в сравнении с другими пациентами, которых я когда-либо наблюдала, она находится в лучшем состоянии… – Медсестра Нань внезапно покраснела. – Должна признать, ей очень с вами повезло.
Он повернулся к лежащей на кровати, взял руку и начал ее поглаживать.
– Мы – единственная семья друг для друга.
Медсестра Нань вдруг почувствовала себя лишней и, добавив, чтобы он хорошо позаботился о ней, пошла к выходу.
Он проводил медсестру Нань и, открыв дверь, сказал:
– Отдохните немного днем. Вы тоже очень устали.
– Постараюсь. – Медсестра Нань слегка нахмурила брови. – Вчера вечером… Сегодня впереди еще целый рабочий день.
* * *
Следующие несколько часов прошли как обычно.
По телевизору шел какой-то сериал про династию Цин и путешествия во времени. Изначально он не хотел смотреть что-то подобное. Однако этот сериал стал хитом, а исполнительница главной роли – безумно популярной. Неважно, хороший сюжет или плохой, но он не хотел, чтобы она его пропустила. По крайней мере, проснувшись, она сможет узнать, что произошло за все эти дни. Поэтому он терпеливо объяснял ей отношения императора Юнчжэн[16] с несколькими женщинами сомнительного положения. Проговорив битый час, и сам понял, что это несусветная чушь.
– Не буду продолжать, – он не удержался от смеха. – Это какой-то бред, полный абсурд…
В пустой палате одиноко раздавался только его смех. Те дни, когда двое людей обнимались и вместе смеялись, казалось, остались где-то в прошлом веке.
Смех постепенно стих, и хотя уголки его губ еще были приподняты, лицо помрачнело.
Через несколько секунд он снова улыбнулся, на этот раз самому себе. Вслед за этим откинул ее одеяло и начал массировать ноги, которые, хоть и выглядели упитанными, были совершенно лишены жизненных сил.
После нескольких движений он услышал в коридоре шум. Наверняка очередной спор между врачом и пациентом, ведь подобное слишком часто происходит в наши дни. Он не хотел обращать на это внимания, но шум становился все громче, и в нем звучал женский голос, показавшийся ему крайне знакомым.
Он остановился, укрыл ее одеялом и вышел.
Напротив палаты как раз находился медицинский пост. За стойкой стояла раскрасневшаяся медсестра Нань и кричала на какого-то парня. Вокруг собралось несколько медсестер; они также обвиняли его в чем-то, но не осмеливались выйти вперед.
Это был парень лет двадцати в больничной рубашке. Он держал пустую правую руку перед глазами, как будто в ней была камера, и бормотал без остановки:
– Больше экспрессии… Очень хорошо! Сяо Нань, иди сюда и старайся не выходить из кадра…
Лицо медсестры Нань было скорее беспомощным, чем рассерженным, а медсестры, окружившие ее, также выглядели забавно и сердито.
Видя, что медсестра Нань не двигается, парень, казалось, потерял терпение и, опустив «камеру», недовольно произнес:
– Сяо Нань, что с тобой? – Затем протянул руку и попытался вытащить медсестру Нань вперед.
Он шагнул вперед и отдернул парня, крепко прижав его к стене.
– Ты что творишь?! – Тот отчаянно сопротивлялся:
– Не мешай моим съемкам… Сяо Нань, разве ты не хочешь стать звездой? Мы можем…
Пока парень вырывался, торопливо подбежали охранники и несколько врачей в белых халатах. Они без лишних слов подхватили его и увели. Все еще продолжая сопротивляться, парень без остановки кричал:
– Сяо Нань, ты должна мне поверить… Я обязательно сделаю из тебя суперзвезду…
Эти раздражающие крики стихли только тогда, когда группа людей зашла в лифт.
Зеваки постепенно разошлись. Он потер руку; и без того измученное тело болело еще сильнее из-за полученных только что ударов.
– Большое вам спасибо. – Медсестра Нань вышла из-за медицинского поста с выражением благодарности и раскаяния. – Вы в порядке? Он ударил вас?
– Пустяки. – Он указал в сторону лифта: – Этот парень… что с ним?
– Пациент из отделения психиатрии на седьмом этаже, – беспомощно проговорила медсестра Нань. – Несколько лет назад сдавал экзамены в киноакадемию, не поступил, и вот что с ним стало… Весь день приставал, чтобы я стала его главной героиней, да и вчера полночи докучал.
Медсестра рядом подшутила:
– Он положил на тебя глаз.
– Не говори глупостей! – Вид у медсестры Нань был беспомощный, и она снова повернулась к нему: – Мне жаль, что я втянула вас в это.
– Все в порядке, – с улыбкой ответил он. – И не вините его, просто он упрямый человек.
Договорив, махнул рукой и вернулся в палату.
Медсестра Нань проводила взглядом его спину, скрывшуюся за дверью, и задумчиво пробормотала:
– На самом деле вы тоже.
* * *
11 октября по адресу город C., район Тедун, улица Линьшаньлу, жилой комплекс «Фуминь» произошло убийство. Первичное место преступления находилось в квартире 405, в первом подъезде дома № 7. Входная дверь – одинарная железная, с обратным открыванием; следов взлома не обнаружено. В северной части квартиры расположены спальня и кухня, а в южной – ванная комната и гостиная. Квартира обставлена просто и захламлена вещами. В спальне на кровати найдено разбросанное постельное белье, в гостиной на полу – комплект мужской пижамы и трусы. Следов ограбления или драки в помещении нет. В ходе сбора и анализа следов и отпечатков на месте преступления ценных улик не обнаружено.
Вторичное место преступления располагалось в коридоре четвертого этажа, в первом подъезде дома № 7, то есть напротив двери в квартиру 405. Девять стальных штанг длиной 250 сантиметров и внутренним диаметром 4,3 сантиметра были прикреплены к потолку коридора на четвертом этаже и использовались жильцами для сушки белья. На шестой стальной штанге был подвешен большой водоналивной мешок объемом 120 литров, изготовленный из однослойного прорезиненного нейлонового материала. После откачки жидкости и очистки пузыря было обнаружено тело.
Жертва – Цзян Вэйли, мужчина, 42 года. Тело скрючено, полностью обнажено, подвешено вверх ногами внутри водоналивного мешка. Руки и ноги покойного обмотаны желтым скотчем шириной 4,5 сантиметра, нейлоновая веревка длиной 67 сантиметров и толщиной 0,8 сантиметра пропущена между ног и привязана к нейлоновой веревке в отверстии мешка.
По данным патологоанатома, покойный умеренно худой, длина волос 9 сантиметров, лицо отекшее, повреждений на поверхности тела нет. Вскрытие показало, что гортань, трахея и бронхиальные трубки заполнены пенистой массой; имеется отек обоих легких, на поверхности легких округлые отметины от ребер, на ощупь мягкие. При разрезе легочной ткани и легком надавливании вытекло большое количество водянистой пенистой массы. Желудок также заполнен большим количеством водянистой жидкости. Наблюдается значительная эмфизема легких. В то же время в дыхательных путях покойного обнаружено небольшое количество диэтилового эфира. Время смерти – около часа ночи того же дня. Причина смерти – гидрогенная асфиксия[17].
В ходе сбора и анализа следов и отпечатков на вторичном месте преступления было изъято несколько следов.
Покойный найден голым, его одежда обнаружена в квартире 405 (перхоть и волосы с одежды идентифицированы с жертвой). По этой причине квартира 405 признана первичным местом преступления, а водоналивной мешок, висевший в открытом коридоре, – вторичным.
На совещании по делу Ян Сюэу представил следующую реконструкцию преступления: убийца пришел в квартиру покойного между одиннадцатью часами и часом ночи, постучал в дверь и вошел; затем, застав жертву врасплох, усыпил его при помощи диэтилового эфира, подготовленного заранее. Далее снял с покойного одежду, связал руки и ноги и засунул его в водоналивной мешок. Вытащив мешок с жертвой в коридор, убийца подвесил его на штанге для сушки белья и наполнил жидкостью, после чего скрыл следы преступления и ушел.
* * *
Полицейские, участвовавшие в обсуждении, не сильно возражали против аналитических выводов Ян Сюэу, однако вопросов все равно оставалось предостаточно.
Во-первых, каков мотив убийцы?
Во-вторых, почему покойный не заметил ничего необычного в ночном визите убийцы? Доказывает ли это, что преступление совершил его знакомый?
В-третьих, почему убийца выбрал именно утопление?
В-четвертых, почему убийца избавился от тела, подвесив его в водоналивном мешке?
Последние два пункта вызвали у полиции особенно сильное недоумение. Время совершения преступления – глубокая ночь, покойный уже спал; место преступления относительно тихое, рядом нет соседей. Усыпив покойного диэтиловым эфиром, убийца мог воспользоваться более легким и быстрым способом; так почему он предпочел этот?
Кроме того, не удалось установить количество преступников, поскольку место происшествия было очищено. Если убийца – один человек, то потребовалось бы немало физических усилий, чтобы поместить покойника в мешок и подвесить его на штанге для сушки белья. Какую цель преследовал убийца, выполняя столь трудоемкую и длительную работу?
Убийца, очевидно, сделал это не для того, чтобы скрыть следы. Тогда что же побудило его представить тело в таком странном виде?
Именно этот вопрос и требовал аналитического заключения Фан Му.
На совещании по делу тот ничего не говорил, погрузившись с головой в фотографии с места преступления и результаты анализов. Или же курил и размышлял.
Огромный водоналивной мешок на месте преступления произвел на него мощный визуальный эффект. Именно сильное чувство церемониальности, проявляющееся во всем этом действии, вызвало повышенный интерес. Профайлер предполагал, что убийца устроил такую сложную сцену, чтобы выразить определенные чувства. И эти чувства тесно связаны с личностью покойного.
Когда комиссар Фэнь предоставил слово Фан Му, тот не спешил говорить, а повернулся к Ян Сюэу:
– Сюэу первым узнал покойного на месте происшествия, поэтому лучше пусть он введет нас в курс дела.
Ян Сюэу, очевидно, был к этому готов: он достал большую стопку распечаток и, немного поколебавшись, произнес:
– В последнее время покойный часто фигурировал в новостях…
* * *
Цзян Вэйли – мужчина, 42 года, образование среднее, безработный, проживал с матерью, Го Гуйлань, в квартире 405 первого подъезда дома № 7 комплекса «Фуминь». По словам очевидцев, эти двое никогда не ладили друг с другом. В начале года район вблизи улицы Линьшаньлу был включен в план реконструкции старой части города, и комплекс «Фуминь» также попал под снос и переселение. Большинство жителей покинули комплекс после того, как получили несколько сотен тысяч юаней в качестве компенсации за снос старого жилья. Семья Цзян Вэйли была в числе тех, кто отказался переезжать и требовал от застройщика выплатить им компенсацию из расчета десять тысяч юаней за квадратный метр, в противном случае они продолжат жить здесь. После нескольких раундов переговоров, консультаций и даже шантажа девелоперская компания так и не смогла договориться с Цзян Вэйли и другими жильцами о переезде. По слухам, компания-застройщик намеревалась увеличить компенсационные выплаты в обмен на беспрепятственное переселение немногих оставшихся семей. Цзян Вэйли увидел возможность извлечь из этого выгоду и выгнал семидесятилетнюю мать из дома, намереваясь присвоить себе всю компенсацию за снос. Не имея крыши над головой, пожилая женщина два дня жила в коридоре. После нескольких безуспешных попыток примирения уличный комитет сообщил об инциденте в СМИ. За этой историей активно следили городской телеканал и несколько газет и журналов. Вечером третьего дня, после того как Го Гуйлань выгнали из дома, городской телеканал подготовил специальный выпуск вечерней программы новостей «Вестник города С.». Благодаря телевидению миллионы зрителей провинции узнали о злодеянии Цзян Вэйли. Во время записи интервью репортер и сотрудники уличного комитета сопроводили пожилую Го Гуйлань домой, но Цзян Вэйли отказался открыть дверь и даже выкрикивал в адрес посетителей нецензурную брань. Стуча в железную дверь, пожилая женщина горестно кричала: «Как же я могла родить такое чудовище, как ты…» Зажав сигарету в руке, Цзян Вэйли помахал матери через приоткрытую дверь со словами: «Проваливай, старая карга! Засунь меня обратно, если сможешь, и притворись, что никогда меня не рожала!»
Эти кадры вызвали сильное возмущение у зрителей, а некоторые интернет-пользователи вырезали их и выложили в Сеть. Осуждение и порицание вмиг обрушились на Цзян Вэйли подобно большой волне, которую невозможно остановить. Открывая любой сайт или форум, люди видели это видео закрепленным вверху страницы, а под ним – десятки тысяч комментариев и ответов. Среди которых было немало злобных проклятий и оскорблений.
После выступления Ян Сюэу на лицах большинства присутствующих появился гнев, а некоторые даже негромко пробормотали: «Этот сукин сын заслуживал смерти!»
Однако какое отношение к этому делу имеет личность и биография покойного?
Фан Му подошел к слайд-проектору и нашел фотографию места происшествия. Огромный мешок, подвешенный в коридоре, особенно бросался в глаза на белом экране.
– Как вы думаете, на что похож этот водоналивной мешок?
Все обменялись растерянными взглядами, немного пошептались между собой, но так и не пришли к однозначному мнению.
Комиссар Фэнь не выдержал первым, стукнул по столу и резко сказал:
– Так, парень, не томи. На что он похож?
Фан Му улыбнулся и спокойно произнес:
– На утробу.
* * *
Умозаключение профайлера не было простым предположением или интуицией. Во-первых, покойный был найден абсолютно голым. Снять одежду со взрослого человека, находящегося в бессознательном состоянии, – задача не из легких. Кроме того, чем больше действий совершал убийца на месте преступления, тем больше вероятность того, что он оставит после себя следы и вещественные доказательства. Судя по тому, как убийца потом прибрал место преступления, он довольно осторожный человек и учел это. Причина, по которой покойного раздели догола, почти наверняка заключалась в какой-то душевной потребности убийцы. Во-вторых, покойный висел в водоналивном мешке вверх ногами. Эта поза может быть истолкована как гарантия того, что покойный непременно утонет. Однако подобное толкование по своей сути является проблематичным. Если реконструкция преступления, проведенная Ян Сюэу, верна, то покойный находился без сознания до того, как его погрузили в мешок. В таком состоянии покойного могли утопить в квартире – например, в унитазе, ванне или даже в обычном тазу для умывания, – и не было бы никакой необходимости помещать его в мешок. Отсюда следует, что жест подвешивания покойного вверх ногами, помимо гарантии смерти, должен иметь какой-то символический смысл. И наконец, содержимое водоналивного мешка. Анализ показал, что основной компонент жидкости – вода. Принимая во внимание, что в квартале, где произошло преступление, были отключены вода и электричество, ее заготовил сам убийца. В протоколе исследования указано, что, помимо воды, жидкость содержит минеральную соль, белки, глюкозу, гормоны, а также мочевину и мочевую кислоту (в основном из посмертных выделений покойного) и многое другое. Практически все это содержится в амниотической жидкости на третьем триместре беременности.
Часть этих веществ не может встречаться в водопроводной воде, и из этого следует, что убийца, помимо того что сам заготовил воду, еще и добавил в нее вышеперечисленные компоненты.
Таким образом, сорокадвухлетний Цзян Вэйли с руками на груди и в скрюченной позе вниз головой в водоналивном мешке походил на огромный плод, ожидающий рождения в такой же огромной утробе.
– Проще говоря, – Фан Му сделал немного неловкий жест, – он ушел тем же путем, что и пришел.
В протоколе патологоанатомического вскрытия указано, что в мешке Цзян Вэйли на короткий промежуток времени пришел в себя и, возможно, слабо сопротивлялся. И это очень похоже на шевеление плода перед родами. Только впереди его ждало не рождение, а смерть.
При жизни Цзян Вэйли ляпнул такую фразу: «Засунь меня обратно, если сможешь». Как в воду глядел…
Едва Фан Му произнес эти слова, конференц-зал наполнился гомоном. Большинство присутствующих были удивлены анализом профайлера, но куда сильнее выразили свое сомнение и недоверие. Только Ян Сюэу спокойно смотрел на Фан Му с нечитаемым выражением лица.
Глава 7
Поиск следов в дождливую ночь
Место происшествия по делу об убийстве в жилом комплексе «Фуминь» было слишком странным. Поэтому с целью избежать ненужной паники и не мешать следствию полиция не стала раскрывать подробности СМИ. Тем не менее пронырливые журналисты все же раздобыли немало информации об обстоятельствах этого дела. Действительно, в эпоху высокоразвитой информационной индустрии скрыть что-либо сложнее, чем вскарабкаться на небеса.
На третий день после инцидента новость о трагической гибели строптивого сына уже появилась во всевозможных изданиях и программах. Люди, которые до этого желали ему смерти, возликовали. А такие выражения, как «получил по заслугам» и «воздаяние», оказались сконцентрированы на этом деле, как никогда прежде. Все поголовно стали пророками.
Вероятно, единственной, кто не восторгался этим, была та, кого Цзян Вэйли ранил больше всего.
* * *
Совещание по делу только закончилось, и все возвращались на свои рабочие места. Но не успели они дойти до лифта, как увидели дежурного полицейского, помогающего пожилой женщине выйти из него. В потрепанной одежде, сгорбленная, с глазами, полными слез, она одной рукой держалась за рукав полицейского, словно боясь, что тот убежит.
Дежурный указал на людей, вышедших из конференц-зала, и с беспомощным выражением лица сказал:
– Они расследуют дело вашего сына.
Он скривил рот в сторону комиссара Фэня и, покрутив правой рукой у виска, одними губами произнес: «Старуха немного не в себе».
Пожилая женщина, столкнувшись с таким количеством полицейских в форме, была сбита с толку. Поколебавшись несколько секунд, она без раздумий схватила ближайшего к ней, старшего криминалиста Лао Чжэна, и бросилась на колени:
– Начальник! Вы должны восстановить справедливость… – Пожилая женщина заплакала навзрыд. – Мой сын не заслужил смерти.
Лао Чжэн испугался и, увернувшись, указал на комиссара Фэня:
– Начальник там, а я – рядовой.
Женщина торопливо подползла и начала дергать комиссара Фэня за штанину, не переставая кричать о том, чтобы он восстановил справедливость. Ее плач эхом разносился по коридору, и многие сотрудники высунули головы из кабинетов, чтобы понаблюдать за происходящим. С неловким выражением лица комиссар Фэнь помог женщине подняться, затем повернулся к дежурному полицейскому и прикрикнул:
– Что здесь происходит?
Дежурный ответил:
– Это мать Цзян Вэйли. Она пришла рано утром со словами, что хочет помочь нам раскрыть дело и отомстить за смерть сына.
Пожилая женщина поспешно закивала и, всхлипывая, произнесла:
– Мой сынок хороший… просто завел плохих друзей… задолжал немного денег… Я их всех знаю… Он не заслужил смерти…
Пожилая женщина вновь разрыдалась. Комиссар Фэнь приоткрыл рот, явно проглотив фразу «не заслужил, как же». Поддерживая женщину под руку, он обратился к дежурному:
– Пусть кто-нибудь запишет ее показания, составит список этих «плохих друзей» и проверит каждого.
Пока женщина рассыпалась в благодарностях, дежурный завел ее обратно в лифт. Недовольный комиссар Фэнь махнул рукой, приказал всем разойтись и вернулся в свой кабинет. Люди в коридоре быстро разбежались, и остались только Фан Му и Ян Сюэу, которые, взглянув друг на друга, горько усмехнулись.
Было совершенно очевидно, что так называемые зацепки, предоставленные Го Гуйлань, никак не помогут расследованию. Несмотря на то что в круг общения Цзян Вэйли входило много людей, за которыми следили органы общественной безопасности, Фан Му считал, что в этом деле они никоим образом не замешаны. Если мотивом была месть, то нет необходимости использовать столь сложную технику; если же речь идет о взыскании долгов, то Цзян Вэйли еще не получил компенсацию за снос, и убивать его просто не имело смысла. То, что комиссар Фэнь позволил Го Гуйлань дать показания, было лишь вынужденной мерой, чтобы унять волнение пожилой женщины. Ведь, по большому счету, лучше уж потратить время впустую, чем быть обвиненным в бездействии.
На самом деле Фан Му угнетало то, что полиция не сочла его анализ обладающим большой справочной ценностью. Несмотря на то что способ совершения убийства явно отличался от обычного, утверждение Фан Му об «утробе» показалось коллегам еще более невероятным. Стал бы кто-то рисковать уголовным наказанием, проделывая весь этот путь с ведрами и водоналивным мешком и тратя на это время и силы, чтобы воплотить в жизнь разглагольствования Цзян Вэйли? Как сказал один пожилой полицейский на совещании: «В этом мире не бывает любви без причины, а уж ненависти без причины – тем более».
Действительно, если говорить о мотиве, то в этом деле он практически отсутствует. Хотя, учитывая разные признаки, наиболее вероятным все-таки является месть. В таком случае главная подозреваемая – это Го Гуйлань. Однако ее горе из-за гибели Цзян Вэйли очевидно для всех. Это ни в коем случае не попытка сокрытия или введения в заблуждение, а совершенно беспринципное материнское прощение прежних дурных поступков единственного сына после его гибели.
На совещании тот же пожилой полицейский выдвинул предположение, что для скорейшего освобождения района компания, ответственная за снос, наняла убийцу. Во-первых, Цзян Вэйли был главной головной болью, и если его убить, дальнейший снос прошел бы беспрепятственно. Кроме того, это послужило бы показательным примером для других жильцов, препятствующих переселению.
Во-вторых, то, что Цзян Вэйли выгнал мать из дома и жестоко с ней обращался, уже вызвало сильное общественное негодование, и его смерть – по крайней мере, в нравственном плане – получила бы одобрение значительной части общества, не создавая слишком много негативных последствий для сторон, участвующих в сносе и застройке. Что касается странного способа убийства, то это всего лишь трюк для отвода глаз.
Кое-кто высказал возражения: если в ходе сноса погиб человек, разве купит кто-нибудь недвижимость, построенную здесь в будущем? Подобный поступок, несомненно, отрезает компании путь к отступлению.
Пожилой полицейский на это презрительно фыркнул: снос здания, выселение людей и получение прибыли – вот ответственность компании по сносу, а как застройщик будет продавать недвижимость – это уже его дело. Кроме того, по всей стране было много случаев гибели людей при сносе и выселении, но какие из этих так называемых кровавых домов не были проданы?
Да, во времена бешеного роста цен кажется, что дома – это твердая валюта. Большинство людей тратят свои сбережения на эту бетонную коробку, чтобы получить гарантию и чувство безопасности. И ни у кого нет ни времени, ни желания думать о том, что когда-то произошло на этой земле. Между историей жизни других, умерших людей и собственной безопасностью на всю оставшуюся жизнь большинство людей в этой стране сделают одинаковый выбор.
Идея пожилого полицейского хоть и была притянута за уши, но на данный момент казалась единственно возможным направлением для расследования. Комиссар Фэнь распределил задачи, и каждый приступил к работе.
* * *
Фан Му верил своим суждениям, а также верил в то, что Ян Сюэу придерживается такого же мнения, что и он. Поэтому, когда Ян Сюэу подошел к нему, Фан Му уже чего-то ожидал.
– Расстроен?
– Немного, – кивнул Фан Му.
Ян Сюэу протянул ему сигарету, помог прикурить и, сделав несколько затяжек, тихо спросил:
– Думаешь, это дело связано с делом средней школы Д.?
Подтекст был таков: убийца – тот самый «благородный рыцарь». Только Ян Сюэу сформулировал это более безопасным способом.
У Фан Му отлегло от сердца: Ян Сюэу все-таки отличался от следователей, придерживающихся традиционных методов.
Во время расследования дела средней школы Д. у Фан Му возникло смутное опасение: возможно, убийца совершит еще одно преступление. И дело об убийстве в жилом комплексе «Фуминь» полностью соответствовало его предположениям.
Оба дела схожи в следующем.
Во-первых, убийца использовал нетрадиционные, даже трудоемкие способы убийства.
Во-вторых, на местах преступлений присутствует странная церемониальность. Очевидно, цель преступника не просто убить человека, а скорее подчеркнуть сам способ убийства. Другими словами, он убивает не ради убийства, а больше думает о том, как это сделать.
В-третьих, убийца тщательно прибрался на месте преступления и, насколько это возможно, не оставил никаких следов. В деле средней школы Д. он поступил так же.
И наконец, направляясь к месту совершения преступления, убийца взял с собой много вспомогательных средств, таких как водоналивной мешок, ведра и другие. Это говорит о том, что у него должен быть автомобиль или какое-то иное средство передвижения, что также совпадает с делом средней школы Д.
По мнению Фан Му, все это могло служить основанием для объединения двух дел.
– Что думаешь?
Ян Сюэу продолжал курить, не издавая ни звука, и через некоторое время выдавил из себя:
– Я согласен с мнением отделения.
Фан Му застыл: только что на собрании, когда они встретились взглядами, он был уверен, что выражение лица коллеги было не удивленным или непонимающим, а одобрительным. Но в одно мгновение последний из союзников перешел на сторону противника.
– Я понимаю ход твоих мыслей. – Ян Сюэу бросил окурок в пепельницу рядом с лифтом. – Серийные убийства. Однако мы имеем всего два случая, поэтому такой вывод кажется немного преждевременным, к тому же явных доказательств нет. – Он вызвал лифт. – Нельзя сказать, что твоя идея несостоятельна, просто слишком субъективна. В конце концов, нельзя полагаться только на ощущения.
С этими словами он шагнул в открытую дверь лифта и медленно поехал вверх.
Фан Му улыбнулся и покачал головой. Это был далеко не первый раз, когда его идеи подвергались сомнению, и он не чувствовал себя сильно разочарованным. Просто слова, прозвучавшие из уст Ян Сюэу, немного его удивили.
Немного постояв в коридоре, Фан Му решил сперва вернуться в Департамент. Когда он направился к лестнице, его внезапно осенило.
Есть другой способ подтвердить его выводы.
* * *
Казалось, каждый раз, когда он видел Ми Нань, она выглядела именно так: работала спиной к двери лаборатории, с собранными в хвост волосами, в белом лабораторном халате. Услышав звук открывающейся двери, криминалист повернула голову, и Фан Му заметил, что у нее слегка нездоровый цвет лица, а нос красный.
– Закончили? – хриплым и очень гнусавым голосом спросила Ми Нань.
– Да. – Нахмурившись, Фан Му оглядел ее с ног до головы. – Ты в порядке?
– Простыла, – Ми Нань шмыгнула носом. – Ничего страшного. Чем закончилось совещание?
Ничего не ответив, Фан Му прошел к столу и склонился над образцами следов.
– Нашла что-нибудь?
– Пока нет. – Ми Нань слегка наклонила голову. – Удалось извлечь несколько следов, но они не представляют большой ценности, к тому же некоторые принадлежат нашим.
– Вот паршивцы… Немногие помнят, что нужно надевать бахилы на месте происшествия, – бормотал Фан Му, небрежно просматривая образцы. Вдруг один из них привлек его внимание. В отличие от других, на нем не было никакой маркировки, кроме номера. – А это? – Он взял лист и помахал им перед Ми Нань.
– Его не нужно проверять, – со спокойным выражением лица сказала Ми Нань. – Это твой след.
Фан Му покраснел. Видимо, к «этим паршивцам» относился и он сам.
Просмотрев все образцы, профайлер обнаружил, что это следы от подошв кожаной обуви. Он с некоторой неохотой проверил их еще раз, но так ничего и не нашел.
Ми Нань молча наблюдала за действиями Фан Му и, когда тот разочарованно выпрямился, произнесла:
– Что ты ищешь?
Поколебавшись, Фан Му спросил:
– Ты не нашла такие же следы от резиновой подошвы, как в тот раз?
– Нет. – Казалось, Ми Нань о чем-то догадалась. – Думаешь, убийства совершил один человек?
Фан Му кивнул.
– Объединение дел?
– Нет, – горько усмехнулся Фан Му. – Они не прислушались к моему мнению.
Подумав, Ми Нань взяла из шкафа папку с документами. Порывшись в ней, достала образец исследуемого материала, положила на стол и стала по очереди сравнивать его с другими.
Фан Му подошел к ней и спросил:
– Есть ли вероятность, что убийца сменил обувь для совершения преступления?
Ми Нань ничего не ответила, продолжая сосредоточенно сопоставлять образцы. Фан Му вдруг осознал, что она и сама уже рассматривала такую возможность, и сейчас проверяла собственные догадки. На сердце стало спокойнее. Он оставил ее в покое и присел в сторонке.
