Лёня Быков
Чудеса дураманящего зелья
Пожалуй, начну эту историю с приезда моего очень хорошего друга в Москву. Сам я сюда перебрался чуть больше года назад. Друзей здесь у меня не было, поэтому я был рад видеть «своих людей» с малой родины.
Важно отметить, что мы не могли избежать попойки по этому случаю. Извините, но что ещё делать двум взрослым парням в столице? Признаюсь сразу, вместе с радостью я почувствовал сопротивление. Я – не алкоголик, и сопротивление было связано с тем, что я не пил вот уже два месяца. Тут можно всё списать на мой перфекционизм. Согласитесь, зачем рушить «трезвую башенку» своего здоровья, которую строишь месяцами?
Забавно, но когда я в завязке, то всегда считаю дни: ровно два месяца – не больше, не меньше. Но зачем? Обо всём по порядку.
Со мной произошла история, которая и натолкнула меня на мысли о полном «кодировании». Дурацкое слово, согласен, сейчас уже никто его не употребляет. Разве только в дешёвых барах, где какой-нибудь завсегдатай, выпив, начинает учить молодых секретной технике боя. Итак…
Наступал Новый Год, и я решил поехать праздновать к себе в город. Ощущение атмосферы новогоднего карнавала меня подхватило ещё в аэропорту, это было естественно, поскольку я подхватил треть литра коньяка. Позже, в аэропорту, я выпил ещё пива и был просто отвратительно счастлив, что было видно по моей глупой улыбке, когда я стоял в очереди на посадку. Всё превратилось в сон.
Я словно открыл бутылку с джином, и сказка подхватила меня в свой мир. Я летел на ковре-самолёте, меня встречали местные таксисты, шепчущие, будто что-то нелегальное: «Такси, такси, такси…». Я помчался на одном из них и узрел родной заснеженный город, который грезился мне в Москве. Я въехал в его таинственную ночную тьму, и всё закружилось, завертелось! Дни, ночи, луна, солнце. Старые друзья, забытые улицы, ночные ларьки с пышными продавщицами – стражами крепких напитков после 23.00. Когда кружишься в таком веселье, то даже и не думаешь о его конце. Но когда конец приходит, он появляется с депрессией и головной болью, точно холодный нож вонзают в висок.
Это случилось со мной и тем самым другом после очередного празднования ещё одного дня в новом году. Мы проснулись в бардаке вчерашних пьяных решений, и, видимо, в один момент мы решили ограбить чей-то частный дом. Мы разлепили глаза, осмотрелись и поняли, что лежим на незнакомом нам полу, в незнакомой нам гостиной, в незнакомом нам коттедже.
Мы попытались восстановить хронологию событий, но вдруг появился хозяин. Это был большой мужик лет пятидесяти, с черной бородой, почти лысой головой, в трусах и волосатым животом. Он был похож на медведя и даже стал рычать, как медведь, что ловко захватило наше внимание и крепко держало его до конца его представления.
Мы сидели на полу с открытыми высохшими ртами и выпученными красными глазами. Мужик-медведь в один момент прекратил орать и предложил выпить водки. После он поставил песню «Комбат Батяня» и, неуклюже пританцовывая, пошёл делать нам алкогольный завтрак.
Нам с Тёмой – моим другом, было ужасно неловко, ведь мы не помнили ни имени этого персонажа, ни знакомства с ним, ни даже улицы, на которую он нас привёл. Мы тихо и скромно сидели на его кухне, пытаясь не вызывать никаких подозрений о нашей ушедшей памяти.
В какой-то момент мужик-медведь исполнил малоприятный номер. После очередной рюмки водки, а их, как уже стало ясно, была не одна, наш персонаж вышел покурить. Вернулся он с улицы с отмороженной белой бородой и, подняв глаза на меня, замер в оцепенении. В его взгляде какое-то время стоял вопрос, а после он выдал:
– Ты кто?!
На лице его мы не заметили ни грамма иронии.
– Простите? – сказал я, держа субординацию, поскольку мужик-медведь был всё-таки на порядок старше нас.
– Кто такой я спрашиваю? – его голос окрасила металлическая интонация майора.
В тот момент, я решил ничего не отвечать, потому что ждал, когда мужик-медведь сам расколется, но он продолжал недоуменно смотреть на меня. Я перевёл взгляд на Тёму: его челюсть отвисла от происходящего.
– Сидеть на месте: я за ружьём! – тихо сказал мужик и, чуть шатаясь, ушёл вглубь своего дома.
Молча и не думая, мы решили покинуть сей дворец, поскольку с минуты на минуту он стремился стать дворцом несчастий. Мы оставили мужика-медведя наедине с его остатками алкоголя и «Комбат Батяней», а сами ещё долго размышляли над этим эпизодом в наших жизнях. Именно тогда мою голову посетила мысль: «Надо завязывать».
Не знаю как Тёма, но я принял решение не пить минимум до следующего знаменательного события. Я стал медитировать, отказался от мяса, начал делать йогу и подписался на все каналы о здоровой жизни. Да, согласен – резковато. Но раз взялся за здоровье, то берись до конца!
Через пару месяцев я снова ощутил тоску по «крепкому». В голове стали возникать картины из романов Хемингуэя, где герои заходят в бар в жару, берут виски с «Перье» и болтают о жизни. Я смотрел на себя и понимал, что нихрена эти попытки медитации, ранние подъёмы, йога и лекции на русского человека не действуют. Всё, что ему нужно – это выпить, выругаться, как следует, а утром через все головные боли вернуться к работе! Или ещё выпить. А затем снова завязать. Так и жить: от завязки к завязке. Так даже интереснее, потому что я сам себе создаю вечные перипетии, меняя свою жизнь от положительного ключа к отрицательному и наоборот.
В момент, когда я уже бросил все попытки удерживаться в дорогой столице нашей родины и цепляться за какие-то там мнимые «возможности», как раз и приехал Тёма. В принципе, я готов был сорваться, ведь я же выжидал целых два месяца. К тому же наступал период великой депрессии – я уволился с работы и готовился вернуться домой, предварительно подкопив деньжат на переезд.
– Ну, ты конечно, грамотный мудак! – заключил Тёма, когда я излил ему весь свой опыт московской жизни.
– Почему?
– Ну, думаешь как одноклеточный! Какой, нафиг, русский человек? Ты сюда приехал, чтоб работать, делать своё дело. Так и делай!
– Так я пытаюсь.
– Ну, вот и пытайся дальше. Знаю я, чем это заканчивается… потом просто скажешь, что у тебя судьба такая, нет тебе пути по своей мечте, потому что жизнь так устроена. Ты ж ленивый, как пень! К тебе нужно периодически приезжать и пинать тебя, чтобы ты делом занимался, а не в квартире пылился.
– Ты с чего взял, что я валяюсь?
– Да по тебе видно, рожа отлежалая!
То была фактически правда: я встал полчаса назад с вмятиной от подушки, будто боевым ранением на щеке.
Тёма закончил говорить, легким движением опрокинул рюмку водки и прохрипел.
Для начала мы выпили за встречу, но потом Тёму потянуло на эксперименты, и он захотел чего-то экзотичного. Он, играючи, взял в правую руку винную карту, левую закинул за спинку стула, так что она свисала вниз как лиана, поджал губы уткой и бегло пробежался своим азартным взглядом по названиям в меню. Я же изучал пространство вокруг себя, бездумно глядел на модный минимализм в оформлении зала, но на самом деле я прислушивался к организму. Точнее прислушивался к тому, как алкоголь растворяется в крови после месяцев его отсутствия. В какой-то момент водка зажглась и в моих глазах, я пробарабанил пальцами по столу и выхватил меню из рук Тёмы.
Заказы полились, официанты забегали, и вот, наконец, наши взгляды спустились с азарта до тупой похоти. Тёма стал оглядывать зал на предмет женского пола и ёрзать ногами под столом.
– Вон, вишь девчонку у барной стойки?
– Ну! – я был уже заинтригован новой идеей Тёмы.
– Может жребий?
– Какой жребий?
– А такой: кто из нас сможет первый взять её «цифры»?
– Ну, началось!
– Да не, ты послушай! Тут дело даже не в номере телефона, а в том, что мы сейчас с тобой жребий вытянем: кто выиграет, тот и идёт первый знакомиться, а второй либо на подхвате, либо будет знакомиться вторым, если она пошлёт первого!
– Ну и зачем это всё?
– Да весело просто… – сказал Тёма с видом скучающего подростка, потом внезапно выпрямился. – Ну как зачем? Ты посмотри на себя! Ты же засыхаешь, дружище! Не выходишь из своей зоны комфорта абсолютно! Тебе положено знакомиться с новыми людьми, чтобы они как-то расширяли твои границы восприятия мира.
– Слушай, я ни с кем знакомиться не буду. Мы с тобой давно не виделись, зачем ещё кто-то?
– Блин, это скучно! Послушай дядю Тёму, а! Я же говорю, что тебя раскачивать нужно! Давай тянуть жребий!
– Тёма, успокойся ты перебрал…
– А можно нам зубочистки?! – обратился он к официанту.
– И нового друга ещё! – сказал я, но не так громко, как он.
– Расслабься, чувак, я знаю что делаю.
Официант поставил на стол зубочистки в стаканчике. Тёма вывалил их, как дрова, схватил две зубочистки, сломал так, чтобы она была больше другой и показал мне большую:
– Это будет номер раз! – он закинул её в стакан, а к ней ту, что чуть поменьше.
Тёма накрыл ладонью стакан, потряс им в воздухе, будто маракасом, поставил на стол и произнёс шёпотом:
– А теперь барабанная дробь, господа игроки!
Он ловким движением вынул короткую зубочистку, и улыбка упала с его лица куда-то под стол. Я же выдохнул с облегчением:
– Опа! Ну что, Артёмка! Ваше время действовать!
– Подожди, может ещё разок, – промямлил он уже не с таким уверенным голосом.
– Ага, ага! Давай-давай, сам эту кашу заварил…
– Ой, всё, заткнись!
Тёма сидел, думая, как исправить положение. Затем отряхнул свою джинсовую рубаху, встал, развернулся и медленной походкой, с пьяной грацией пошагал в сторону выбранной им мадмуазель.
Я видел, как мозг Тёмы ускоренно работает в поиске наилучшей импровизации. Честно скажу, что сегодня знакомиться с девушками на улице, в баре, в кафе или даже в пожаре – не самое лучшее занятие. Времена всех пикап-курсов прошли, сейчас всю инициативу перехватили технологии, поэтому всегда легче написать, нежели подойти с заученной фразой.
В этом плане мне всегда было жалко девочек. Сидят они спокойно, никого не трогают, и тут появляется какой-то самоуверенный лось, осыпает её комплиментами с головы до ног и просит номер телефона. Ну, глупо же! А если у неё собака умерла сегодня? А если её парень вышел в туалет и вот-вот вернётся! Все эти «если» всегда вскипали в моей голове, когда я пытался завести разговор с незнакомкой.
Однажды это случайно получилось. Вот только незнакомка была пьяная в доску и сидела на заборе, глядя на отражение рыжих фонарей в ночной реке. Собственно, подошёл то я не с целью взять телефон, а попытаться убрать её с места потенциальной гибели. Она меня даже молча отблагодарила, кивнув и наблевав на мою куртку.
«Вот бы парень в туалете! Вот бы парень в туалете!» – смотрел я на отдаляющуюся спину Тёмы и желал ему самого лучшего.
Я увидел, как он заговорил с прекрасной особой и даже заметил, как она отстранилась от резкого обращения в её сторону. Тёма вдруг показал на меня, и девушка обернулась. Это заставило меня чуть приподняться от неожиданности и небрежно кивнуть. Затем я увидел, как Тёма сделал жест бармену, и тот ответил кивком.
– Ну что ты там сидишь? Иди уже сюда, стесняшка! – наконец подозвал он меня .
На долю секунды я потерялся. Затем собрал себя в руки, резко вспорхнул над просиженным мной стулом и преодолел расстояние до бара, ощущая, как в игру вступают не мои амбиции, а доля выпитого. Меня встретила рука молодой красавицы, её черничные глаза и лёгкий смешок:
– Здрасьте! Ну, давайте, показывайте фокус.
– Какой… – спросил я, оглядываясь на Тёму и перебирая миллионы вариантов быстрого выхода из положения, – из?
– Ну, твой фирменный, давай, ты ж умеешь! – Тёма бахнул меня предательской ладонью по спине и показал на барную стойку.
На стойке стояли пять рюмок текилы, на доске лежала соль и лайм. Я почувствовал, как слева сзади приблизилась голова Тёмы: «Я сказал ей, что ты всё это выпьешь и угадаешь её имя!»
Я оглянулся на Тёму, но тот уже отвлечённо изучал интерьер кафе. Потом я перевёл взгляд на девушку, её глаза были уже готовы к бесплатному шоу. Я вдруг невольно вспомнил рвотную даму на заборе, глядя на рюмки с прозрачной жидкостью. Деваться было некуда, пора затягивать ремни! Я выдохнул и потянулся за первой стопкой.
Итак, сначала соль. Первая рюмка влетела прямо в желудок и была сразу определена организмом куда-то в угол. Так начиналась игра в тетрис: мозг уже осознал видимое количество текилы и передал телу тревожное сообщение, поэтому организм начал быстро наводить уборку.
Вторая рюмка втекла, но жидкость предательски попросилась обратно. Я подавил рвотный рефлекс, на помощь пришёл лайм, и они дружной компанией скатились куда-то вниз, как по горке в аквапарке.
Третья рюмка панически рвалась вон из горла, но обстоятельства вынудили её остаться. Это напомнило мне чувство из детства, когда родители провожают тебя в детский лагерь, ты стоишь у ворот в прохладное летнее утро, облака затянуты белой простынёй, ты видишь ржавые буквы названия лагеря, родители обнимают тебя, а ты вглядываешься в корпуса ещё советской постройки и хочешь, но не можешь сказать: «А можно домой?» Всё потому, что помнишь слова мамы, насколько путёвка была дорогой.
Четвертая рюмка была похожа на мой третий год обучения в институте – вроде немного осталось, но хотелось всё бросить здесь и сейчас! Слизывая очередную дорожку соли, я почувствовал, как немеет язык, а за ним весь рот. Ноздри зачерпнули чуть больше воздуха, чем обычно и я приготовился к финальному этапу.
Наступило то, что у спортсменов называется вторым дыханием. «Дыхание – это как раз то, что мне нужно», – подумал я, уже забывая, как дышать. Пятая рюмка была уже внутри, и почему-то захотелось кого-то ударить. Я посмотрел на девушку: «Блин, только не её, где это придурок». Но Тёма куда-то пропал. Глаза налились слезами. Я стал считать секунды и держаться за стойку, на всякий случай.
«Надо отвлечься! Как?! А, точно, её имя!» – бурлил мозг. Я сощурил глаза, пристально вглядываясь в её лицо.
«Она армянка, и у неё должно быть какое-то экзотическое имя», – продолжался мыслительный процесс. Верьте или нет, но я услышал в голове имя и решил довериться чутью:
– Мегрануш! – сказал я, вытирая рукой слёзы.
– Ух ты! – лицо девушки расплылось в изумлении, она стала хлопать в ладоши и смеяться, – Угадали! Вы фокусник?
– Нет, просто чародей. А вы что-то пьёте?
– Только сок, – она щёлкнула ярким ноготком по бокалу с оранжевой жидкостью.
– Сок – это отличный выбор для тех, кто восстанавливает печень!
– Да? – она усмехнулась.
– Я уверен, что после такого шоу буду пить только сок.
Вглядываясь в её лицо, я стал замечать, что она невероятна молода. И сок она пьёт, потому что, скорее всего, неприлично молода. Мне вдруг стало невероятно стыдно, но положение нужно было исправлять.
– Простите меня, Мегрануш. Я бы хотел задать вам несколько деликатный вопрос: что вы делаете в таком опасном для молодой девушки месте?
Она снова кокетливо улыбнулась, её пухлые губы показали белые, как свежий снег, зубы. Казалось, что каждые следующие секунды я влюблялся всё больше и больше – чёртова текила летела в голову волной.
– На то есть свои причины, эм… Прошу прощения, я не знаю вашего имени…
– Ничего страшного, я всего лишь Артём, – в этот момент, я осознал, что еду к обрыву и цепляюсь за любые попавшиеся под руку предметы, понятия, имена друзей.
Забавно просто взять и отказаться от своего имени в разговоре с красивой девушкой. Чёрт возьми, мне двадцать четыре года, а ей, скорее всего, и восемнадцати нет! Она цыганка? Да, точно! Вероятно, она знает, как влиять на мужчин, иначе не могу объяснить её магический взгляд чёрных глаз. Её талия при каждой фразе, как змея под флейту, слегка пританцовывала. А гипнотический голос забирал все силы на вразумительные реплики с моей стороны – хотелось слушать только её. Мне казалось, я, как дворовая собака, навис над бедной маленькой девочкой, в жёлтом коротком платье, капал на неё слюной и пытался поддерживать диалог несвязными фразами.
Я заметил, что она смеётся, но упустил причину. А какая разница, главное, что она смеялась, это было великолепно. Причём, даже как-то чересчур заливисто.
– А почему вы смеётесь? – решил я всё-таки удовлетворить любопытство.
– Вы… – она всё никак не могла успокоиться. – капнули на стойку.
Я посмотрел вниз под свой локоть, там действительно была небольшая лужа слюны. Чёрт, мне не показалось! Когда я обернулся, пытаясь маскировать свой беспомощный взгляд, я уже никак не мог контролировать процесс своего внешнего восприятия. Я был пьян в стельку: текила поставила победный флаг над моим сознанием.
Я повернулся и увидел рядом с Мегрануш какого-то армянина в уже солидном возрасте. Он был в белой рубашке с коротким рукавом, лицо его было всё в рубцах – то был, видимо, тяжелый подростковый период. Скорее всего, эти рубцы были неотъемлемой частью формирования того самого тяжелого взгляда, который он на меня уронил. Это был взгляд человека постоянно испытывающего реальность на предмет опасности. Руки его висели по бокам так, чтобы наносить неожиданный и сокрушительный удар сопернику.
– В чём дело? – я услышал из его небольшого рта, явно он не часто им пользовался.
Я сразу понял, как можно объяснить её молодость, сок в стакане, смех. Схема «парень в туалете» всё-таки не была моей паранойей. Так тупо, что именно я попался. Мне вдруг стало отвратно моё состояние, хотя при появлении армянина, я стал слегка трезветь.
– Папуль, познакомься – это Артём, – её голос уже больше напоминал ребячий.