Любовь Попова
Девочка для босса
Глава 6. Игнат
Что может быть лучше сладкой девочки с утра, особенно когда она сама пришла ко мне в руки. Такая мягкая, нежная, чего-то дергается, словно ей не нравится, как глажу попку упругую, как пальцами пытаюсь в брюки тесные забраться. А губами ласкаю шелковую кожу шеи, мочку уха, двигаясь к щеке, к пухлым губкам. Руками стянул дурацкую шишку с шелковых волос. Чудесная податливая девочка. Да еще так елозит по члену, словно уже сама готова на него прыгнуть. Да и я не против. Утренний стояк – это проблема, требующая незамедлительного решения.
– Игнат, как вас там! У вас изо рта воняет.
Я сначала даже не понял, о чем она, а потом глаза открыл и посмотрел в эти испуганные монетки. Это дало ей фору, и она смогла вырваться. Встала, поправила растрепавшиеся волосы, снова собрав их в дурацкий пучок, а я все пытался осознать, что происходит. Так, это вчерашняя официанточка, которой я фото члена отправил. И вот она здесь.
– То есть проблему моего стояка ты решать не будешь?
Она открыла рот, возмущенно нахмурив брови.
– Вы – свинья! Причем в прямом и переносном смысле! – кричит она и уходит, вскинув подбородок, а я только глазами хлопаю. То есть пришла, не дала, да еще и оскорбила. Надо разобраться.
Вскакиваю и за ней, кричу, пока она не вышла.
– А ну стоять, Дикарка! – точно! Она же на работу пришла устраиваться. – Если ты всегда так разговариваешь с начальством, то ясно, почему у тебя до сих нет нормальной работы.
– Если мне попадается только похотливое начальство, то я что должна делать, с разбега ртом падать на ваш стояк?
Я даже заржал, нет, чудная малышка, смешная и дотошная.
– Ну я-то не против, но я понял, понял, был не прав. Ты вроде на работу пришла.
– Я думала, у вас приличное место, а тут…
– Ох, простите, мадмуазель, что разочаровал. Ты думала, я миллионер из пятидесяти оттенков серого, а я всего лишь директор клуба.
– Да при чем тут ваше состояние! Я больше не хочу работать официанткой в ночном клубе и вертеть задницей! У вас наверняка они ходят в коротком всем.
– Да нет, вроде в шортах кожаных.
– От этого не легче. Простите, что побеспокоила.
Ну и вали, хочется сказать, но ее дрожащую губу укусить больше хочется.
– А почему я свинья-то? Из-за того, что на член посадить пытался?
– Ну это естественно, но в первую очередь потому что живете и работаете в свинарнике, а пол в клубе не мылся похоже несколько недель. А на вашем столе можно скоро жечь костер из бумаг, и где ваша секретарша?
– Ушла, – чешу я репу, смотря на кабинет ее глазами. Да, где-то есть доля правды.
– Вы и ее на член пытались посадить?
– Да она сама прыгала, работать не хотела.
Девчонка глаза закатывает.
– Ну ясно.
– А ну стоять, раз-два. Значит так, дотошная ты моя. С сегодняшнего дня поступаешь ко мне на работу в качестве личного ассистента.
Она оборачивается, хлопает ресницами.
– И зарплата будет?
– Мое тело тебя не устроит?
– Нет.
– Меркантильная какая. Я, можно сказать, со всей душой.
– Ваша душа смотрит прямо на меня. Вы не хотите одеться или всегда так ходите?
Я смотрю на вставший без моего ведома член, который стрелой направлен прямо на хладнокровную малышку. Она мне все больше нравится. Посмотрим, как быстро я раскушу этот сладкий незрелый персик.
– А ты точно девственница?
– Точнее некуда. Что будет входить в мои обязанности? – входить и выходить, простые движения. – И я хочу официальное трудоустройство. И социальный пакет, и премии, – наглая девочка, но хоть как-то разбавит мои скучные будни.
– Все будет, но и отрабатывать придется по полной, – и она, конечно, кивает, а я уже мыслями там, где она будет отрабатывать ртом премии. – Садись, записывай, что будет входить в твои обязанности, потом договор составишь.
– Но я не умею, у вас что, нет бухгалтера? Или специалиста по кадрам? – я поднимаю брови, и она тут же взгляд уводит. – Научусь.
О да, ты, детка, всему научишься.
– Садись, записывай.
– Прямо сейчас?
– Нет, можешь сходить пообедать.
– Очень смешно, – подбородок вверх, отличная шейка, тонкая, с бьющейся голубой венкой. Интересно, как она вскрикнет, если сжать её. Она проходит к заваленному бумагами столу, мнётся, стараясь на меня не смотреть, и сдвигает всю кучу.
– Осторожно!
– Что?
– Каждый упавший листик- это потеря дня твоей работы.
Она застывает, и именно в этот момент летит на пол несколько листов как опавших с дерева.
Она медленно садится на краешек стула и берёт снизу пару чистых.
Вся такая сосредоточенная и милая, прямо леди в своём стареньком жакете. Хочется одеть её во что-то воздушное и нежное. А потом рвать это зубами.
– Скажите, а в мои обязанности будет входить контроль вашего психического состояния?
– Это ещё зачем?
– Эксгибиционизм – это патология, порой лучше пройти курс.
– Да понял я, понял, иду одеваться. Кстати, первый пункт – купишь мне новое бельё.
– А старое любовницы как трофей брали? – я смотрю на неё, а она тут же краснеет, кажется, кто-то не умеет следить за языком.
– Просто грязное.
– А вы знаете, что вещи можно не только выкидывать, но и стирать.
– Да что ты?
– Ага.
– Я бы даже посмотрел, как ты мои портки стираешь.
– Я просто найду вам прачечную. Кстати, запишу и этот пункт тоже.
Я посмотрел, как она выводит каллиграфическим почерком первую строчку, потом вторую. Старательная, усердная, а Оля может оказаться весьма полезной, во всех областях.
– Вы ещё здесь? – поднимает она свой цепкий взгляд, застукав меня за подглядыванием. И я тут же усмехаюсь, даже не смутившись.
– Главное, что ты ещё здесь.
Странная фраза, зачем я это сказал.
Она моментально краснеет. Парадокс: на мой член смотрит и не краснеет, а при какой-то ерунде сразу.
Иду в спальню, пытаясь вспомнить, когда я наблюдал за тёлкой дольше пары секунд. А самое главное, когда хотел ещё. Даже не трахать, хотя не без этого. А именно смотрел бы за тем, как она выводит ручкой простые слова. Усердно. Старательно. И в голове сразу мысли, а что ещё она делает так же старательно.
Глава 7. Оля
Не люблю я эту недвусмысленность. Когда мужик четко говорит, что ты для него просто мясо, а его стояк ярко это подтверждает – все просто. А вот эта фраза: «Главное ты еще здесь», как-то не вяжется. Она более интимная что ли, почти нежная. А меньше всего мне нужно думать о новом начальнике с нежностью. Закрываю глаза и настраиваю себя на рабочий лад, но на самом деле передыхаю, пока его нет в комнате. Когда он здесь, напряжение все мое тело стягивает кнутами возбуждения. Я сжимаю бедра, чтобы он, не дай бог, не подумал, что я тоже могу его хотеть. Любые желания я буду в корне пресекать, потому что хочу эту работу. Судя по тому, что происходит в этом клубе и голове начальника, тут полный кавардак. А уж что-что, а порядок наводить я умею. Брат даже говорит иногда, что у меня синдром чистоты. И может быть он и прав. Просто я все детство прожила с мамой, которая могла спать в собственной блевоте, и пообещала себе, что никогда не буду такой, как она. А в клубе, в котором столько народу, срочно требуется навести порядок. И если я это сделаю, Игнат, как его там, точно захочет оставить меня на должности своего помощника и управляющего клубом навсегда, а в любовницы можно выбрать любую телку. Кстати, делаю себе пометку найти начальнику подружку.
– Так, я вроде оделся, – слышу его голос над ухом и вздрагиваю. Тут же беру новый лист, прикрывая последнюю пометку.
– Это прекрасно. Давайте продолжим.
– Давай, – берет он стул и садится рядом, да еще так, что теперь наши колени почти соприкасаются. Я тут же отодвигаюсь. Не надо мне тут. – Не боишься не расслышать свои обязанности?
– У меня со слухом все в порядке. Кстати, запишу еще одну свою обязанность-записывать вас к врачу. Например, у вас воняет изо рта. Возможно, плохие зубы.
– Я их только что почистил. И нет, – усмехается он, – с зубами полный порядок. У меня мать- стоматолог.
– Тут, можно сказать, даже повезло.
– Не есть сладкое тайком под одеялом. Очень повезло.
– Зато зубы здоровые, – пожимаю плечами. У брата уже все зубы запломбированы.
– А как твои? – вдруг чувствую щекотное прикосновение к губам и дергаюсь. – Не болят?
– Острят. Могут случайно откусить вам пальцы, которые вы суете, куда не просят, или что-то более ценное.
– Неужели совсем не нравлюсь, – хмыкает он.
– Нравитесь, – задираю голову, а он улыбается, демонстрируя ровный ряд белых зубов, спасибо его маме. – Как работодатель, который перестанет вести себя как похотливый мудак.
– Я мудак?
– Похотливый, – киваю на свою руку, в которой ручка наготове. – Может, продолжим?
Он хмурится, но больше ко мне не лезет, только смотрит внимательно за тем, как я вывожу буквы на листе, и иногда ерзает на стуле. Но в принципе мы успеваем записать все самое основное касательно моих обязанностей. И благо в них не входят всякие пункты типа хождения по кабинету обнаженной и минеты по утрам. Хотя Игнат, как его там, очень настаивал именно на этих пунктах.
Расстроенный он уехал договориться с какой-то группой для вечернего выступления, а я нашла среди завалов бумаги ноут и занялась своим договором. Нашла в сети образец и через час распечатала официальный трудовой договор. Оставила в стороне на подпись и занялась наконец бардаком в кабинете. Разбила бумаги на несколько стопок. Накладные на товар. Отчеты для налоговой, договора с поставщиками. И даже не удивилась, что не нашла ни одного договора или соглашения с сотрудниками. Когда босс вернулся, я как раз заносила в таблицу несколько важных бумаг.
– Ты отсюда ещё не выходила?
– Нет, пытаюсь понять, почему вы ничего не вносите в компьютер и как можете содержать целый клуб без штата сотрудников.
– Все здесь, – пожимает он плечами и прикладывает указательный палец к голове, и я даже торможу и хлопаю глазами. Неужели у него настолько хорошая память.
– Не врете?
– Никогда. Хотя, чтобы залезть в твои трусы, даже готов соврать.
– Хм, – шевелю губами. – А сколько у вас работает человек. В клубе.
– Пятьдесят три, если считать подменных охранников и барменов.
– А как вы платите им зарплату?
– Спокойно. Высчитываю смену и проценты.
– И все помните?
– Ну конечно.
– А зачем? Почему не нанять бухгалтера.
– А я не доверяю никому. Меня трое уже наебать пытались. Они видят мужика в татуировках, клуб, в котором бардак, и думают, что здесь можно поживиться. Одному такому я сломал ногу.
– Но ведь нельзя жить, никому не доверяя. Надо искать.
– Не согласен. Лучше жить никому не доверяя, тогда будешь всегда готов к тому, что тебя наебут.
Я даже задумалась над тем, что он сказал. Где-то он может и прав, но…
– Все равно же есть люди, которым вы доверяете?
– Есть конечно. У меня есть шикарный друг. Был, вернее.
– Почему был? – спрашиваю на автомате, продолжая набирать текст на ноуте.
– Женился, гад. Вообще не понимаю, что заставляет человека в эту кабалу втягиваться. Ведь самое лучшее – ощущение новизны, когда хочешь одну маленькую, сосредоточенную мышку и можешь себе ее позволить, а не думаешь: а не отберёт ли за твои хотелки у тебя жена тачку и клуб, – я не сразу понимаю, что он уже рядом, вернее, даже сзади, руки легли на талию, вынуждая меня замереть, сглотнуть от ощущения полной скованности. Потому что ладони его горячие поползли все выше.
– Любовь? – пытаюсь я привести себя в чувства и вспомнить, что он только что ясно дал понять, что просто меня хочет. Вот прямо сейчас без каких-либо планов на будущее. Такие как он не становятся верными мужьями, с такими нужно иметь только одни отношения – профессиональные, как бы сильно меня при этом не колбасило от его близости.
– Не ругайся при мне, – усмехается он и даже руки убирает и идет к бару, и что-то наливает. Ненавижу алкоголь, хотя и работала с ним много лет. Он может сейчас налакаться, снова ко мне прикоснуться и начать настаивать, а он настолько совершенный на вид, что я могу и не устоять.
– А вы знали, что пьете мочу бактерий?
Он тут же выплюнул всю жидкость, которая у него была, шумно откашлявшись.
– Ты как че-нить ляпнешь.
– Мысли вслух. И это, кстати, правда.
– Ты – чума на мою голову. Секса не даешь, про алкоголь любимый гадости говоришь, всех удовольствий меня лишила.
– Ну зачем вам я, если секс можно получить с любой.
– В том-то и дело, что не с любой. Но думаю, и ты долго не сможешь сопротивляться, – усмехается он и снимает с себя мокрую футболку, играет мускулами, под аккомпанемент моего влажного взгляда. Ну почему он такой шикарный, ну почему я не могу как собственная мать просто поддаться порочному желанию, хотя бы пальцами провести по этим кубикам.
– Осознав, что вы как сексуальный объект мне не интересны… – с трудом разлепляю губы, а он смеется. – Вы потеряете ко мне интерес.
Он уходит в свое логово, все еще смеясь, а я отворачиваюсь к ноуту, чувствуя, насколько влажным стало белье. Надо, похоже, с собой носить сменное теперь. Вынуждаю себя снова приступить к работе, а спустя пару минут слышу шаги за спиной, а затем шепот прямо в ухо – обжигающий, сексуальный.
– Врушка. Но это даже интересно. Но дольше пары дней ты не продержишься, потому что, – его рука совершенно бесцеремонно ложится мне на бедро и сжимает его пальцами так, что я еле сдерживаюсь, чтобы не заелозить. – Ты уже мокрая. Признайся.
– А если через два дня я все еще буду девственницей? Повысите мне зарплату?
– В каком отверстии? – вторая рука ложится на щеку, а большой палец нажимает на губы, вынуждая раскрыть их и принять солоноватый палец в рот. Черт, ну проснись же ты, Оля! – Я, например, очень люблю трахать в ротик. А у тебя он очень сладкий.
Я прикусываю палец резко, сильно, так, что он отдёргивает руку и искусно матерится.
– Во всех отверстиях, Игнат, как вас там.
– Олегович я, Олегович. Зараза, – ругается он и уходит из кабинета, а я опускаю голову на стол, бьюсь несколько раз, чтобы снять морок, который меня обволок, и снова принимаюсь за работу. Ею я планирую себя загрузить по максимуму. И это сегодня только бумаги, а завтра мне предстоит выйти в клуб и, как минимум, познакомиться с персоналом.
Кстати, о персонале.
Я подрываюсь на стуле, бегу за дверь с криком:
– Игнат Олегович! Вы забыли… – неожиданно врезаюсь в него, ощущаю силу и власть его тела. Теряюсь в чувствах.
– Поцеловать тебя? Ты права, ужасное допущение, нужно исправить, – вжимает он меня в себя и буквально набрасывается на губы, а я пытаюсь отыскать внутренний голос, который бы строго кричал оттолкнуть, укусить за язык, но в голове только звон и чертовы колокольчики. Потому что эти твердые, чуть горьковатые от виски губы сводят меня с ума.
Глава 8. Игнат
Я даже на мгновение поцелуй разрываю, чувствуя себя каким-то животным. Потому что она реально целка. Она даже не целовалась никогда. И это так заводит, что внутри рождается чудовище, желающее заграбастать эту свежесть себе, да так, чтобы не видел никто и не знал. Нежный, мягкий, такой горячий ротик, от мысли про который яйца спермой наливаются, взорваться готовы. И это я только язык туда засунул, даже шевелю не грубо, а она так мило отвечать пытается, так мило вздыхает, что хочется выть волком, как это круто. А если она так же с членом будет? Неумело, пытливо, сосредоточенно, словно пытаясь решить урок, как школьница. Блять, она ведь не соврала. Но хочется знать наверняка.
– Ты реально целка.
Она хлопает осоловелыми глазами, на лбу начинает образовываться морщинка возмущения. И чтобы она не успела дойти до стадии очередной умной ерунды, я говорю спешно.
– Понял, дебил, молчу и продолжаю.
Снова прижался к влажным губам, сминая напором не слишком бурное сопротивление. А когда руки легли ей на спинку, чуть выгибая поясницу, малышка совсем сдалась и руками мою шею обняла. Спасибо, милая, что стол освободила. Я тут же поднимаю ее над полом и несу на чистую столешницу. Теперь она на столе, а я между ногами вклиниваюсь. Жалко, что на ней штаны, но я быстро ее юбку приучу носить, с чулками и без трусиков. Чтобы ее сладкая киска была всегда в зоне доступа. Чтобы она всегда была готова выполнить свои главные обязанности. Действительно, зачем бегать, искать разовых шлюшек, когда можно воспитать собственную и знать, что в ее сладком ротике был только мой язык. Только мой член.
– Игнат Олегович, – врывается в наш круг страсти чей-то женский голос. – Ой, простите, помешала.
Я не сразу понимаю, что произошло, только когда мой язык начинает гореть. Она укусила меня.
– Дура! – кричу как шепелявый придурок. – Больно же!
Она соскакивает со стола и еще и отталкивает. Я вижу слезы в ее глазах.
– И как теперь я буду работать с персоналом!? Они будут думать, что я получила эту должность через постель!
– Ну ведь так и есть, просто авансом.
Она шумно дышит, дергает ногой так, что я тут же отскакиваю. С нее станется и по яйцам моим горящим дать.
– Ни за что я не буду с вами спать. Я хочу в первую очередь уважать себя.
– И поэтому стонала как маленькая шлюшка? – она уже бесить начинает своими тупыми моральными принципами.
– Я не шлюшка. И работать буду честно. И буду отрабатывать каждый рубль не своим телом, а своими мозгами.
– Они меня не возбуждают.
– Значит, займитесь кем-нибудь другим. А мне дайте спокойно работать, или я, или я…
– Или что? – вот даже интересно.
– Скажу всем, что у вас маленький член, – задирает нос маленькая нахалка и топает мимо меня. – Не верите? Вот прямо сейчас и начну.
Усмехаюсь и напрягаюсь одновременно. Ну не ходить же мне потом и не доказывать каждому, что она врет?
– Ладно, Дикарка. Могу и не приставать, сама потом приползешь.
– Ольга Владимировна, пожалуйста!
– Даже так?
– Только так, – хлопает она дверью.
Глава 9
Босс не стал меня преследовать, а я только чертыхнулась и вспомнила, что он так и не подписал мой трудовой договор. Вернулась. Ну сколько можно. И опять его дурацкая ухмылка.
– Я знал, что долго без меня не сможешь, Оля Владимировна.
Не обращаю внимания на его подначивание и иду к столу. Точно где-то здесь лежал мой договор. Тяжело смотреть на место, где тебя только что чуть на части эмоции не разорвали, еще тяжелее думать, как теперь в глаза смотреть тому человеку, который нас застал.
И это точно была женщина.
Черт. Нет договора.
– Там на полу что-то валяется, – слышу насмешливый баритон и, вздохнув, смотрю под стол. И действительно, там файл. Лезу, чтобы достать его. А когда вылезаю, тут же натыкаюсь задницей на что-то твёрдое. Он никак не угомонится.
– Вы опять?
– Что опять? Я стою жду, чтобы подписать твой договор. Вот даже ручку взял, – он действительно вертит перед моим носом ручкой. Придурок. – А ты о чем подумала, шалунья?
Щеки заливает жар румянца, но вида не подаю, отодвигаюсь на приличное расстояние и смотрю, как он нагло усмехается. Достаю листы из файла. Он тут же наклоняется и подписывает, а я зачарованно на его профиль смотрю. Все-таки какая он сволочь красивая. И даже волосы расчесывать не надо, они все равно лежат ровными кудрями. И щетина его эта. Даже интересно какой он, когда гладкий… Ну хватит, Оль. Зарываешься.
Надо будет поменьше на него пялиться. И начинать надо прямо сейчас, верно?
– Готово, – поднимается он резко, нависая скалой, так что воздуха почти не остается. – Теперь ты официально моя секретутка.
– Издеваетесь? – я даже задохнулась от возмущения.
– Ну пускай будет ассистент. Пойдем, кстати, буду тебя твоим подчинённым представлять, – он пошёл размашисто к выходу, я за ним. Ну и как без нытья?
– Которые будут думать… – он резко повернулся ко мне, уперев руку в косяк и не давая пройти. Я даже чуть не споткнулась.
– Одно твое слово, Дикарка. Если тебе станет сложно, стыдно, может быть, ты будешь не высыпаться и уставать, то я быстро сменю твою должность на горизонтальную, даже могу официальный приказ подписать.
Я поняла. Никакого нытья, никаких стенаний, в любом случае это я его не оттолкнула, стоило твёрдым, чуть горьковатым губам меня коснуться. И это было потрясающе. Я буду вспоминать об этом одинокими ночами. А днем работать и отвечать за последствия своих, порой дурацких, решений.
– Я поняла.
– Что ты поняла?
– Что мы идем знакомиться с персоналом.
– Вот и умница, – он посмотрел на меня неожиданно тепло, даже с какой-то гордостью, и снова это чувство. Необъяснимой загадки. Мне гораздо проще, когда он смотрит на меня с похотью, когда говорит пошлости или откровенно смеется, а вот таким серьезным видеть его тяжело.
– Идем?
– Ну конечно.
Мы вместе спускаемся на первый этаж, и, судя по тому, как шушукаются официанты, бармены, ди-джеи – они уже обсудили нас. Меня. Ну что ж. А когда, собственно, мне было легко? В такие моменты пригодится опыт Лерки, которую я ненавидела, только потому что считала, что она заняла мое законное место. А может быть и здесь есть такая же, которая думает, что я тут ненадолго.
И точно. Ее взгляд острее остальных. Блондинка, красивая, вся в татуировках и пирсинге. Бармен.
– Ну что уставились, это Ольга Владимировна – мой новый помощник.
Все загудели, а я пыталась разглядеть, кто есть кто. Но от страха колени дрожали. Одно дело руководить теми, кого знаешь, считай, с пеленок, а другое прийти в новый, укомплектованный коллектив. Так и хочется сказать себе, ну куда ты лезешь, ну чего тебе в «Инее» не сиделось? Захотелось… Чего? Похоже только нервы потрепать.
– Игнат Олегович, – заворчал какой-то парень у сцены. – И что, нам теперь слушать указания училки, которую вы…
– Тебе особенно, Игорек, ты что-то последнее время зарываться стал. Баб трахаешь на рабочем месте.
– А вы…
– А мне можно, меня уволить некому, а тебя есть. Чуешь разницу?
– Так я…
– Все, не обсуждается. Ольга будет наводить порядок. Последнее время и правда не клуб, а свалка. Карина, – он кивнул бармену, которая все еще прожигала меня взглядом. Губы, сжатые в тонкую линию, тут же разжались, и она сладко улыбнулась боссу. – Поехали с поставщиками разбираться, иначе сегодня алкоголя не будет.
Она тут же взяла свою кожаную куртку, мобильник и, кивнув девчонкам, помчалась за боссом, а меня затопило чувство стыда. Словно это не я помощница, а она. Так он с ней. Или потому что я понимаю, что раз я не дала, то она-то точно даст. Таким девушкам раз плюнуть с мужиком переспать. У нас таких в «Инее» хватало. Или может потому, что я осталась одна под пристальными взглядами десятка глаз.
– Ну что, Ольга Владимировна, какие будут указания? – одна из официанток издевательски усмехнулась, но и я не собиралась жевать сопли.
– Для начала скажите мне, где уборщица?
– Заболела.
– Неделю назад, – кто-то засмеялся.
– Ясно. Тогда вам, девушки, стоит найти пылесос и начать пылесосить хотя бы. Иначе расплачиваться с вами будут не зарплатой, а пылью, от которой здесь задохнуться можно, – и я, конечно, чихнула.
– Что? – наверное, я переборщила.
– А остальные возьмите листок бумаги и напишите ваши данные.
– Это еще зачем? – послышался голос парня с сережкой в ухе. Он стоял позади всех и крутил в пальцах бокал. Тоже, кстати, не очень чистый.
– Для отдела кадров.
– А он у нас есть?
– Будет. И Игнат Олегович дал отделу кадров распоряжение увольнять тех, кто не выполняет прямые обязанности, например, не готовит зал к рабочему дню, – девушки тут же засуетились, а я отвернулась, поднялась к себе, прекрасно понимая, что этот бой мне еще не скоро предстоит выиграть. И все только начинается. Но хотя бы показала, что умею быть стервой. Умею ведь, да?
Выдохнула, когда дверь кабинета закрылась, оставляя меня в тишине собственных мыслей. И лучше не отчаиваться, а работать. Универсальный рецепт от всех переживаний.
