Люций Фер
Звезда Гассарда
Глава 2
Катерина, пилот шаттла, сидела в баре на окраине Кинса. Небольшой то ли городок, то ли временное поселение, притулился вплотную к космодрому с восточной стороны. Из-за направления вращения планеты шаттлы и грузовозы взлетали именно на восточную сторону. И здесь формально не должно быть построек, так как сразу за взлетным полем находится зона безопасности.
Но за многие годы, что существовала колония на Гаосе, временное хранилище транспортных контейнеров сначала перестало быть временным. Потом обросло зонами отдыха для рабочих, чтобы сократить время дороги к работе. А потом и полноценными быстросборными домиками, барами и остальными признаками цивилизации, возникающими как грибы в любых вынужденных скоплениях народа. Или, скорее напоминая как возникают протоптанные тропинки в парках, срезающие путь. Власти попеременно то обещали, то грозили перенести транспортный склад в другое место, разогнав, как они это называли, "всю шушеру". Но время шло, а полулегальная бухта на краю Кинса только разрасталась в размерах.
Время от времени над баром проносился шум от взлетающего грузовика. Катерина давно привыкла к такой обстановке. А путь от бара, и по совместительству снимаемой на втором этаже комнаты, до ангара занимал считанные минуты пешком. Что очень здорово экономило ей кредиты.
День выдался тяжелым. Сначала была суматоха с перегоном суборбитальных прыгунов на более удаленную площадку, чтобы освободить место для грузовых шаттлов в связи с прибытием Звезды Гассарда. Потом произошла путаница с документами, не засчитавшими вылеты, и ее гоняли несколько часов между административными зданиями. И это в нерабочее время! Катерина уже серьезно подумывала написать жалобу с требованием компенсировать затраченное время и нервные клетки.
Но принятый алкоголь немного сгладил настроение, поэтому конкретно в этот момент Катерина с любопытством и легкой завистью смотрела через полуприкрытые веки за разборками молодой парочки через два столика от нее. Те никак не могли определить, кто из них больше виноват в испорченной жизни второго. Катерина усмехнулась, вспомнив свои ссоры с Келвином, ее бывшим. Он тоже был пилотом, но в отличие от Катерины, по-настоящему бывшей влюбленной только в одну вещь – свою работу, Келвин пошел по пути улучшения своей карьеры.
Подавшись сначала в центр управления полетами в качестве администратора, а потом и в полноценные чиновники, после чего съехал в более крупный город на другом побережье. На этом их отношения благополучно завершились, не успев окрепнуть до той стадии, когда можно сожалеть об их потере за стаканом крепкого виски в баре.
На коммуникатор Катерины поступило сообщение. Ее вызывали в "вышку", так на пилотском жаргоне назывался пункт выдачи полетных заданий. Технически это было несколько помещений, часть из которых находилась в нескольких этажах под землей, а часть как разбросанные одноэтажные здания по южной стороне космодрома. Почему это называлось вышкой, Катерина понятия не имела, просто повторяла устоявшееся выражение за другими пилотами.
Катерина с сожалением отложила недопитый стакан. Долг зовет. На самом деле ей нравилась такая жизнь. Подобные внеплановые вызовы и сверхурочная работа позволяли не думать о том, как она оказалась в самострое на окраине поселка, обреченном на снос и состоящем из транспортных контейнеров и временных построек.
Подойдя к приземистому зданию, куда ее вызвали, Катерина увидела у входа столпившихся пилотов. Многие из них были наспех одеты, другие оживленно переговаривались и жестикулировали. "Что случилось?", – спросила Катерина, протискиваясь через толпу ко входу.
Серое помещение было заставлено столами и экранами. Внутри скопилось много народу, большинство из которых Катерине были не знакомы.
– Кат…, – хотела закончить Катерина, "прибыла", но Лаплас, седовласый руководитель полетов, обычно выдававший ей задания, прервал ее и подозвал взмахом руки.
– У нас ЧП, – хрипло произнес он.
—
Рон смотрел на человека на орбитальной станции напротив. Тот пытался что-то сказать, описывая руками круг и показывая пальцем на себя. Что он с планеты, что с планеты скоро прибудет помощь, что ему надо на планету? Непонятно… Почти одновременно им обоим пришла в голову идея рисовать руками буквы на стекле. И так же сразу оба поняли, что это слишком долго.
У Рона просто не было времени на это, запас кислорода в аварийной маске был ограничен. Да и что он мог сказать? Парень с противоположной стороны прекрасно знал о разгерметизации на межсистемнике, ведь именно он подсказал Рону где стоит аварийный ящичек, показав на него рукой. Поэтому вызовет помощь и так. Но у Рона на было времени ее ждать.
Сейчас нужно было решать более насущную проблему. Наступивший холод означал, что даже в кислородной маске, без скафандра ему не выжить. Парадоксальным было то, что в полном вакууме он бы сейчас так не мерз, так как не было бы теплообмена с окружающей средой. Через воздух и содержащуюся в нем влагу. Тепло от тела уносилось бы только инфракрасным излучением, а оно относительно небольшое. И основная функция, которую выполняет скафандр, помимо поддержания нормального давления, это охлаждение организма с помощью отвода лишнего тепла, а вовсе не согревание.
Но сейчас остатки разреженного воздуха приводили к активному испарению влаги, унося с собой тепло. Сродни тому, как люди ощущают прохладу, выйдя из реки, за счет испарения капель воды с тела. Рон не был профессиональным космонавтом, но как и все в эпоху космических путешествий, знал подобные вещи.
Нужно было срочно искать скафандр. Рон пошевелил пальцами, имитируя шаги, и показал в сторону носа межсистемника. Человек на орбитальной станции кивнул, подтверждая что он понял, что показывает Рон. После чего Рон быстрым шагом, насколько позволял организм после пережитого шока и асфиксии, направился в сторону рубки.
—
Ренард видел, что человеку на корабле надо торопиться. Облако застывших газов из пробоины на обшивке расширялось, показывая что корабль продолжает терять воздух. Ренард в этот момент не задумывался, почему на межсистемнике нет защитных систем на такой случай, он просто видел, что ситуация продолжает ухудшаться.
Человек на корабле показал пальцами, что ему надо в рубку. "Логично", – подумал Ренард и кивнул, показывая что понимает. Где же еще искать помощь, как не у экипажа корабля.
Ренарду самому нужно было искать способ спустить на планету или хотя бы вызвать помощь. К счастью, на станции не ощущалось падения давления, никакие тревожные сигналы об опасности тоже не подавались. Какова бы ни была причина того удара, приведшего к сотрясению станции, локальным разрушениям и так удачно спасшего жизнь Ренарду, очевидно что туристическая станция, предназначенная для комфортной и безопасной жизни сотен, если не тысяч гостей, была намного лучше защищена от аварий.
Ренард пошел об обзорному ярусу, надеясь через наружное стекло увидеть припаркованный шаттл, на котором они прилетели. Но уже через четверть круга станции уткнулся в заблокированную перегородку. Красные индикаторы рядом с дверью ясно показывали, что с другой стороны вакуум. Надпись на небольшом экране рядом рекомендовала оставаться на месте и дождаться эвакуации. "И снова логично", – подумал Ренард. Посетителям космического отеля точно не стоит бегать в панике по станции, лучше дождаться инструкций от спасателей. Но сейчас был не тот случай. Станция была законсервирована и Ренард был единственным живым человеком, который на ней сейчас находился.
Ничего не оставалось, как возвращаться назад. Ренард добрался до места с лифтами (мимоходом глянув на поврежденный межсистемник, человек на нем еще не вернулся) и по вертикальному лазу поднялся по лестнице на следующий уровень вверх, чтобы обойти место аварии. Ренард здраво рассудил, что если не удастся найти шаттл, то ему нужно двигаться к вершине станции, где предположительно находится пункт управления и место работы обслуживающего персонала. Поэтому поднялся на уровень вверх, а не спустился вниз, откуда он пришел.
На этом ярусе не было окна, поэтому Ренард прошел примерно такое же расстояние, как проходил ярусом ниже. Он не догадался тогда посчитать двери в каюты, чтобы знать расстояние. Впрочем, это могло и не помочь, нет гарантии на что на новом ярусе расстояние между дверьми такое же. То есть, размер кают одинаковый. А легкая дезориентация от кориолисовой силы, постоянно пытающейся увести в сторону, немного сбивала чувство расстояния.
Но в любом случае, Ренарду оставалось только идти вперед, обходя станцию по периметру. И надеяться, что найдется переход между уровнями. Лифты точно не могут быть в единственном числе на такую большую станцию. И действительно, через через сотню метров (закругляющаяся станция не позволяла увидеть это издалека) он обнаружил лестницу. Лифтов в этом месте не было, но была нормальная лестница со ступеньками, а не вертикальный служебный лаз, как в основном вестибюле с лифтами.
Спустившись вниз и пройдя немного назад, Ренард нашел запертую перегородку с другой стороны места аварии. Он сделал это, чтобы не пропустить пришвартованный шаттл. Но его там не было, поэтому пришлось возвращаться и продолжать путь, обходя станцию по оранжерейному уровню.
—
Рон тоже уперся в тупик, рубка с экипажем была надежно изолирована от остального корабля. Было непонятно, это ее штатное положение или все закрылось из-за аварийной ситуации. Никаких поясняющих надписей Рон не увидел. Межсистемник был старым и не особо автоматизированным. А судя по отвратительному обеспечению в случае разгерметизации, Рон не питал больших надежд на адекватность автоматики корабля и во всем остальном. В принципе, это можно было понять. На скорости в десять процентов световых при таких повреждениях корабль мгновенно превратился бы в пыль, смысла в каких-то защитных механизмах нет никакого.
Рон на всякий случай постучал по двери и постоял, прислушиваясь к ответу. Но уже понимал, что экипаж скорее всего тоже погиб из-за перегрузок при ударе. Как и остальные пассажиры, которые в этот момент не находились в морозильных камерах. Да и с последними было еще неясно, с большой вероятностью они тоже пострадали.
Побродив вдоль перекрытого переднего отсека корабля, и чувствуя как мороз пощипывает кожу, а так же как начинают отниматься от холода пальцы, Рон обнаружил сбоку незапертый проход. За ним находился короткий коридор, огибающий рубку, а в конце что-то вроде служебного помещения для персонала. По всему помещению стояли тележки с различным инвентарем, в углах были навалены какие-то горы хлама, но главное – у дальней стены находился шкаф, за стеклом которого Рон увидел ряд легких скафандров.
Быстро надев скафандр и посмотрев на индикацию с внутренней стороны шлема, Рон вздохнул с облегчением. Это были легкие вакуумные скафандры с химическими регенераторами. Специальный катализатор в раздутой шейной части скафандра преобразовывал углекислый газ обратно в кислород, обеспечивая замкнутый цикл дыхания. Что избавляло от баллонов и обеспечивало автономность до нескольких недель. На сколько хватало запаса батарей.
К сожалению, Рон помнил, что в таких скафандрах запас автономности в реальном внешнем вакууме намного ниже, максимум несколько дней. Из-за того, что охлаждение, то есть избавление от избыточного тепла в отсутствии прямого теплопереноса, в вакууме требовало больших энергозатрат. Из-за относительно небольших размеров радиаторов на скафандре, приходилось значительно поднимать их температуру, чтобы инфракрасное излучение эффективнее уносило тепло. А это делалось по принципу работы кондиционера с фазовым переходом. Что было довольно энергоемко.
Но в текущих условиях Рону этого было более чем достаточно. Вряд ли помощь с планеты будет добираться на орбиту дольше пары дней, даже с учетом всей подготовки к нестандартной аварийной стыковке. В крайнем случае, у Рона оставался запас остальных скафандров, каждый со своим свежим регенератором.
Рон сначала решил вернуться в панорамному окну, чтобы теперь, не будучи ограниченным во времени, пообщаться с человеком с орбитальной станции. Если он там будет. А после нужно будет пойти в грузовой отсек и проверить состояние замороженных пассажиров. Может там кто-то выжил.
—
Ренард продолжил обход станции по кругу. И почти сразу увидел хвост шаттла, появившийся в поле зрения за закруглением станции. Сердце радостно забилось. Значит у Соерра и Раневского не было третьего пилота, который улетел и оставил их одних здесь. Или… Он ждет их в шаттле.
Сердце пропустило удар. Но взяв себя в руки, Ренард сначала отшатнулся к дальней стене, чтобы его не было видно, а потом немного подумал. Стоит ли идти к шаттлу или сначала подняться к вершине станции и попробовать оттуда связаться с планетой. Решив, что ни один из вариантов не выглядит более привлекательным, Ренард определился, что надо продолжать идти к челноку. Дело в том, что если пилот здесь, он с таким же успехом мог запереть шаттл и подняться к пункту управления, устроив там засаду. А с другой стороны, если Соерр и Раневский действовали в одиночку, то сейчас шаттл стоит открытый. По крайней мере, Ренард надеялся на это.
Но его надеждам не суждено было сбыться. Пройдя немного дальше, а точнее, крадясь вдоль стены, чтобы его не было видно с шаттла, Ренард обнаружил, что балка, к которой шаттл был пристыкован, переломилась пополам и сейчас находилась под изогнутым углом. Проход к шаттлу был перекрыт.
Подойдя еще ближе, Ренард заметил, что все не так плохо. Шаттл все еще оставался пристыкованным к концу банки, по крайней мере визуально никаких разрушений видно не было. Только в середине балки, представлявшей собой закрытую трубу перехода, порвалась обшивка. Разгерметизировав переход и переломив трубу. Но одним краем пол еще держался, поэтому по нему можно было пройти к шаттлу.
Если пилот находился внутри, он конечно не мог этого не заметить. Особенно учитывая, что сам шаттл сдвинулся вместе с переломившейся балкой. Однако это поднимало интересный вопрос: если пилот в этот момент находился внутри, он остается там и ждет своих напарников? Или ушел на их поиски. А может он в это время находился вне шаттла, и тогда опять остаются две возможности. Что он сейчас либо внутри, либо так и остался снаружи.
Поняв, что таким образом он ничего не выяснит, Ренард решил продолжить путь. Возможно, попытаться добраться до центра связи было бы логичнее, но столкнувшись с обесточенными лифтами, Ренард здраво расценил, что рубка скорее всего тоже будет закрыта. Из-за того что станция законсервирована. Он также пришел к выводу, что раз до сих пор ничего не произошло и его никто не ищет, то скорее всего Соерр и Раневский были одни и никакого третьего пилота нет.
Ренард оглянулся, он хотел на всякий случай подобрать что-нибудь в качестве оружия. Но в пустом коридоре ничего не было. И чтобы попасть на борт, ему в любом случае нужен был скафандр. Чтобы пройти участок разгерметизированного перехода к шаттлу.
Ренард вернулся немного назад, где он видел спасательный комплект. Орбитальная станция была неплохо оснащена на случаи аварий, регулярно попадались аварийные ящички с кислородными масками, а через двойные интервалы стояли шкафы с полноценными спасательными скафандрами. В каждый помещалось по три скафандра, шкафы были отчасти углублены в стену.
Ренард переоделся в скафандр, избавившись наконец от своего лабораторного халата, в котором его похитили и привезли с планеты. Внутри скафандра было что-то вроде встроенного мягкого костюма в качестве прокладки. Умение пользоваться скафандрами входило в школьную программу на Гаосе, а так как орбитальная станция была построена колонистами, то устройство скафандра было Ренарду знакомым.
Взять в качестве оружия по-прежнему было нечего. Но крепкий скафандр с жесткими перчатками на руках и твердыми подошвами ботинок придал уверенности Ренарду. Он также подергал ручки нескольких кают в коридоре, надеясь найти что-то полезное внутри. Но как и ожидалось, на законсервированной станции все было запечатано.
Ренард вернулся к месту с лестницами и спустился на один ярус вниз. До этого он видел шаттл с уровня со стеклом, идущим по кругу станции. Но челнок был пристыкован на этаже, где Ренард очнулся в самом начале. И по которому он тогда дошел до вестибюля и там поднялся вверх на обзорный уровень. Здесь нужно было быть осторожным. Но вытягивая голову и стараясь осторожно заглянуть за изгиб коридора станции, Ренард никого не увидел и так никого не встретил.
Проход по балке к шаттлу перекрывался обычным шлюзом из двух дверей. Ренард знал их принцип работы, у них в лаборатории в некоторых местах использовалась похожая конструкция. Оказавшись внутри шлюза и закрыв первую дверь, Ренард подтвердил на панели, что понимает что снаружи вакуум и выход должен быть только в скафандре. После чего сначала с шумом был стравлен воздух из шлюза, а после открылась вторая дверь.
Осторожно ступая по ненадежному проходу, Ренард приблизился к разрыву балки. Крытый проход был довольно большим и имел огромную массу, если сравнивать с массой Ренарда, поэтому даже учитывая что балка была переломлена, Ренард своими движениями не мог повлиять на нее. На этот счет он не особо беспокоился, осторожность была связана с самой стрессовой ситуацией. Плюс он опасался, что в шаттле может оказаться третий пилот.
С обзорного этажа раньше было видно, что по остатку разорванного пола с одной стороны еще можно было пройти. Вблизи проход оказался еще шире, основа пола сохранила свою структуру. Конечно, взгляд в разрыв обшивки на открытый космос, вызывал у Ренарда дрожь, но за время что он находится на станции, а особенно пока ходил по обзорному этажу, Ренард привык к виду звезд. К тому же, стекло шлема у скафандра создавало ощущение некоторой отстраненности, будто смотришь через окно. Поэтому все было лучше, чем Ренард ожидал.
Преодолев разрыв в балке и подойдя вплотную к двери в шаттл, Ренарда ждало очередное разочарование. Шаттл был закрыт.
—
Рон вернулся к панорамному окну, где он видел парня на орбитальной станции. Станция продолжала медленно вращаться. За стеклом никого не было. Рон так вымотался из-за последних событий, что почувствовал всю тяжесть навалившейся усталости. Он сел у стены, прислонившись к ней спиной и, закрыв глаза, задремал.
Через некоторое время он очнулся и увидел старого знакомого на станции. Тот, заметив что Рон его увидел, приветственно замахал рукой. В этот раз человек на станции был одет в скафандр, но шлем был открыт и откинут назад. Значит на станции есть воздух, понял Рон.
Теперь, когда никто никуда не торопился, им наконец удалось немного поговорить, выводя невидимые буквы пальцем на стекле. Первым делом незнакомец со станции написал на стекле: "Помощь?". На что Рон показал на себя пальцем, помотал головой в значении "нет", а после вопросительно показал пальцем на второго. Тот тоже отрицательно помотал головой. "Да уж, не густо", – подумал Рон. "Авария", вывел он на стекле и показал пальцем на место взрыва на своем межсистемнике. Незнакомец кивнул, а после тоже написал "Авария" и показал рукой на выбитую часть станции, куда попал обломок от корабля.
Так они оба поняли, что в курсе повреждений на своих и чужих кораблях (точнее, у одного на станции). "Связь?", вывел пальцем незнакомец. Рон отрицательно покачал головой, а после вопросительно указал на второго. Тот тоже отрицательно покачал головой.
Что ж, без связи, и оба на аварийных судах. "Люди?", вывел Рон. Незнакомец покачал головой, поднял один палец и показал на себя. Мол, он один. Рон повторил аналогично в отношении себя. Обменявшись еще несколькими короткими фразами (удивительно, сколько много времени это занимает на практике), они поняли, что никто не ждет помощи с планеты и не знает, когда та прибудет. Нужно искать средства связи.
Время на корабле и станции не совпадало, так как станция, очевидно, была синхронизирована со временем планеты. А корабль жил по своему локальному времени. Поэтому они не могли назначить повторную встречу на какое-то конкретное время. Но смогли договориться встретиться здесь же через час. На разных планетах оборот вокруг своей оси занимает разное количество часов, но базовые единицы времени – секунды, минуты и часы, колонисты использовали одинаковые. Так как, грубо говоря, привозили их на своих межзвездных кораблях, когда колонизировали очередную планету.
Рон решил проверить багажный отсек с морозильными капсулами. И заодно по пути искать места шлюзов, куда могли бы пристыковаться спасатели, когда прибудут. Чтобы оказаться сразу на месте. Так как спусковой шлюз под номером четырнадцать, куда его отправили в самом начале, был разрушен и там теперь никто не пристыкуется. Но как и в прошлый раз, Рон совершенно не помнил на карте ничего подобного. Хотя заучивал схему корабля перед посадкой. Но тогда ему и в голову не могло прийти, что это может понадобиться. Поэтому не обращал внимания на такие вещи.
Также было бы неплохо наладить связь получше с незнакомцем с орбитальной станции. Рон смутно что-то такое помнил, что существуют способы общения на расстоянии без голоса. То ли жестами руками, то ли мигая фонариком. Но он конечно не знал таких языков и не понимал, как это можно сейчас использовать. Да и увидеть такое он мог разве что в старых приключенческих фильмах. Это явно не то, что можно вот так взять и использовать. Не говоря о том, что человек со станции тоже должен обладать такими навыками. Что было вряд ли.
Поэтому мысли Рона крутились вокруг двух вариантов – найти какой-нибудь экран, на котором можно быстро писать и показывать надписи через окно. Может, снять один из экранов со стен? Но Рон понятия не имел, как на них что-то вывести. Поэтому надеялся скорее найти у пассажиров крупный планшет или вроде того. Маленькие карманные коммуникаторы для чтения книг, которые он видел в зале ожидания у пассажиров, с такого расстояния будут не видны. Ну или надо искать аналог радио, но тут у Рона тоже не было идей, что это может быть. Мысли крутились о какой-нибудь детской игрушке с пультом управления, которую можно будет как-нибудь передать на орбитальную станцию (как?), а пульт оставить себе.
С такими мыслями Рон вернулся знакомым путем к залу ожидания, а потом и обратно в грузовой отсек. По дороге он встретил несколько погибших от перегрузки пассажиров, но не так много, как боялся. Видимо, основная часть размороженных находилась вместе с Роном в зале ожидания и потом направлялись к шлюзу для спуска на поверхность. Проходя мимо стойки регистрации, Рон с грустью вспомнил приветливую девушку. Как же это все было ужасно… Чем больше проходило времени, и по мере того как Рон отходил от первоначального шока, его все больше ужасало произошедшее. А впереди ждал грузовой отсек, с сотнями, а может тысячами капсул, Рон не знал точно. В каком они состоянии, неужели тоже все погибли?
—
Ренард застал незнакомца с межсистемника на обратном пути, когда возвращался за ключом доступа к шаттлу. Переговорив с ним жестами и рисуя невидимые слова на стекле рукой, Ренард выяснил что произошло. Межсистемник был поврежден, незнакомец на другой стороне тоже остался один. Ренард не знал, его одного разморозили или был ли он членом экипажа, а остальные погибли при аварии. Многие детали не было возможности выяснить, но главным было то, что тот тоже не знал когда прибудет помощь с планеты.
Ренард старался быстрее завершить разговор, здраво рассудив, что чем быстрее он доберется до шаттла или хотя бы подаст сигнал на землю, тем быстрее они оба будут спасены. Поэтому, договорившись вернуться через час, он отправился к месту, где очнулся в самом начале.
Пробравшись через завалы обломков (похитители держали его близко к месту взрыва, поэтому повреждения здесь были сильные), Ренард дошел до первоначальной комнаты. И похолодел от ужаса: трупов Соерра и Раневского не было. Значит, на станции есть кто-то еще? Или это пилот вернулся и забрал тела? Или один, а может и оба остались живы, и сами ушли. Это резко осложняло дело. Но с другой стороны, если они ушли к шаттлу и вернутся на землю, то это даже к лучшему. Тогда Ренард останется на станции один и ему только останется дождаться помощи.
Но станция законсервирована и никто не знает, что он здесь… И повреждения станции совсем не гарантируют, что об этом станет известно на планете. Для этого надо, чтобы кто-то смотрел в телескоп на станцию, а кому это надо делать на законсервированную? Но тут же Ренард с облегчением вспомнил, что в полутора сотнях метров болтается поврежденный межсистемник. А уж его точно видят, за его приближением пристально следили все телескопы с планеты.
Он прекрасно помнил, когда еще находился в своей обсерватории, какого качества снимки межсистемника публиковали новостные агентства. Да там чуть ли не каждый болт на обшивке был виден. Значит и поврежденную рядом орбитальную станцию заметят. Все что ему нужно сделать, это привлечь к себе внимание. А значит к моменту прибытия спасателей надо находиться на оранжерейном ярусе, чтобы его визуально увидели за стеклом. А еще человек с корабля уж точно расскажет спасателям, что на станции тоже есть потерпевший. Чуть успокоившись, Ренард огляделся.
Ключа доступа к шаттлу нигде не было видно. Если он и оставался тут, то был на одежде Соерра или Раневского. Или у третьего пилота, если он тут. Ренард подобрал подходящий обломок трубы, выбитой взрывом из внутренностей стены. Давно надо было это сделать. Ренард вспомнил, как совсем недавно искал оружие для потенциальной встречи с пилотом. Но когда шел сюда, это совсем вылетело из головы. Он настолько был уверен, что Соерр и Раневский мертвы, что просто не подумал об этом. Как же он мог быть таким беспечным…
Выбора не было, теперь слишком опасно находиться на пути между этой комнатой и шаттлом. Ренард не был уверен, что справится даже с одним противником, а вспомнив мускулистые поджарые фигуры Соерра и Раневского, сразу отбросил мысль вступить с ними в вооруженную конфронтацию. К тому же! А где излучатели? Их, разумеется, тоже в комнате не было. Кто бы ни забрал тела, он взял и оружие. Когда Ренард выбирался отсюда в первый раз, он был оглушен взрывом и не знал где находится, но теперь очень жалел, что не прихватил тогда с собой с тел хотя бы один излучатель.
Ренард решил подняться на верхний ярус станции, где предположительно должна быть рубка управления. Другого пути он в сложившейся ситуации не видел. Нет, конечно он понимал, что его там может ждать засада, так как это довольно очевидная последовательность действий. Поэтому, теоретически, можно было наоборот спуститься на нижние ярусы станции и где-нибудь там спрятаться. Но это ничего не меняло, его просто там нашли бы со временем. А из-за того что станция была законсервирована и по большей части обесточена, почти все двери были заблокированы. И прятаться было особо негде.
Ренард осторожно пробрался по коридору и дошел до главного вестибюля отеля по пути, по которому он выбирался в самом начале. Это показалось ему безопаснее, так как в прошлый раз никого на этом пути не встретил. Он тут же подумал, что очень странно, что никого не застал по дороге от шаттла. Тут было не так много параллельных путей, по сути, он шел тогда кратчайшим.
Стараясь не шуметь, Ренард начал подниматься уровень за уровнем по лазу около лифтов, проходившем вертикально по станции. Добравшись почти до верха, он уперся в запертые двери. Ну конечно… Надписи гласили, что здесь начинаются служебные помещения и посторонним вход запрещен. Ни одна из дверей не открылась. Ренард попытался подцепить краем трубы, которую нес с собой, и открыть грубой силой хотя бы одну дверь. Но разумеется, у него ничего не получилось. Все двери были герметичными и утопали в стену, не оставляя щелей. И будучи способны выдержать давление минимум в одну атмосферу при разгерметизации, их нельзя было отогнуть человеческой силой.
Это довольно сильно контрастировало с дверью, за которой он очнулся в самом начале, и через щели которой он помнил, как пробивался свет. Но потом Ренард понял, что то была внутренняя дверь в подсобку внутри самой каюты, а между отдельными каютами стояли нормальные герметичные двери.
Помучившись еще с соседними отсеками, Ренард решил, что оставаться тут слишком опасно. Если его ищут, то логично будет проверить около рубки. Не придумав ничего лучше, Ренард решил вернуться к обзорному окну и попытаться сообщить человеку на межсистемнике о Соерре и Раневском. Если тому удастся связаться с землей, то он сможет рассказать спасателям об опасности, исходящей от похитителей.
—
Длинные ряды морозильных капсул стояли в ярко освещенном большом багажном отсеке. Рон знал, что таких отсеков на корабле должно быть несколько, но он вернулся к тому, к которому знал дорогу и в котором очнулся. По дороге сюда он проходил комнату реабилитации, или как это называется, где он пришел в себя в окружении команды размораживания. В той комнате он увидел кровавые пятна у дальней стены – все что осталось от медиков и, возможно, следующего пассажира, которого они размораживали.
В некоторых частях корабля, где стены имели искусственную облицовку, она облетела и на полу повсюду лежали пыль и обломки, выбитые со стен. К таким помещениям относилось и это место для пробуждения. Где-то среди этого разбросанного строительного мусора находились перемешанные с ним покореженные останки тел. Рон не стал подходить к ним, и так было ясно, что выживших нет.
А вот оказавшись в грузовом отсеке с ярким освещением, Рон задумался о том, что несмотря на почти полностью отсутствующий воздух, энергосистема корабля продолжала работать. Работало освещение и остальные системы, не говоря об искусственной гравитации. Под днищем корабля располагался овальный ускоритель частиц, проходящий под всем межсистемником.
В нем, разогнанные еще у предыдущей планеты до околосветовой скорости несколько сотен килограмм элементарных частиц, своими колебаниями ускорений создавали гравитацию на корабле. Так как сила инерции, создаваемая ускорением, по своей природе неотличима от силы гравитации. Ускоритель и его зарядка стоили таких баснословных денег, что использовались почти исключительно на межзвездных кораблях. А на строящихся орбитальных станциях около колонизируемых планет гравитация обычно создавалась вращением станции.
Этот же запас разогнанных частиц служил источником энергии для двигателей во время полета. Разгон такой массы до почти световой скорости позволял запасти намного большую энергию, чем можно было получить от второго по счету наилучшего источника энергии, известного человечеству – от антиматерии.