Людмила Колесникова
Вождь семейного племени
Дочкины санкции
До отправления ночного поезда с Казанского вокзала оставалось 10 минут. Мы уж было по-хозяйски заняли в купе две нижние полки, как появились наши запыхавшиеся попутчики: солидный пожилой мужчина и девочка, скорее всего, его внучка, лет восьми.
Едва поезд тронулся, юная пассажирка взлетела на вторую полку и моментально уснула. А дедушка, заботливо укрыв внучку одеялом и проверив, надежно ли ограждение, подсел к нам общаться. Сообщил, что они с внучкой, у которой начались весенние каникулы, едут в Казань на экскурсию. И, как это бывает в дороге, принялся изливать душу, изливал до самого рассвета…
Жена Ивана Петровича умерла неожиданно 5 лет тому назад. Работала она в крупной московской библиотеке заведующей. Полезла на стеллаж за редким изданием и рухнула со стремянки – обширный инфаркт.
– Жизнь моя в тот момент тоже рухнула, – рассказывал попутчик. – Я ведь за своей Альбиной как за каменной стеной жил. Дочка взрослая, у нее давно своя семья. Всю свою заботу жена переключила на меня. Строгий режим и прием лекарств (у меня ишемия), диета, регулярные двухчасовые прогулки… В мои же семейные обязанности входил мелкий ремонт, субботние походы за продуктами, сопровождение супруги в гости, театры и поездки на дачу. Когда Альбины не стало, сказать, что я сильно растерялся, – значит не сказать ничего. Когда готовить, стирать, убирать, если я загружен на работе? Короче, понял, что без женщины долго не протяну.
В этом месте Иван Петрович чистосердечно признался, что верным супругом он никогда не был. Его работа связана с длительными командировками в крупные города России. И как-то так сложилось, что практически в каждом из них у него появлялась, как он выразился, боевая подруга. Так что вскоре после 40 дней с момента кончины супруги Иван Петрович разослал своим подругам весть о том, что он овдовел. Постскриптумом к электронному письму шли фото его просторной московской квартиры и комфортабельной трехэтажной дачи, под которыми стояла многозначительная подпись: «Ты могла бы стать здесь хозяйкой…»
Первой откликнулась подруга из Питера, на которую Иван Петрович возлагал особые надежды. Она искренне благодарила его за предложение, но деликатно дала понять, что не мыслит жизни без своих дочерей, трех внучек и Северной столицы.
– Казалось бы, что женщине нужно? – рассуждал попутчик. – Овдовела давно, меня встречала всегда с распростертыми объятиями, а вот поди ж ты… Привязанность к родным местам и людям оказалась сильнее. Тогда я усилил свои позиции. К фото московской квартиры и загородной дачи добавил еще фото апартаментов в Испании, которые моя фирма имела на берегу Средиземного моря и которые каждый начальник мог снять раз в году на любые две недели.
Одной из подруг так и написал: «Если у тебя готов зарубежный паспорт, можем отдохнуть на море, хоть через неделю». Она охотно согласилась и приятно провела время на испанском берегу. Но когда дело дошло до предложения руки и сердца, заинтересовалась моим здоровьем. Уточнив, что мне скоро 70 и я перенес два шунтирования, загрустила, дав понять, что не хотела бы стать сиделкой.
В итоге ни одну из боевых подруг Ивана Петровича его московская недвижимость и отдых в Испании не прельстили. Вдовец впал в депрессию, начались проблемы с сердцем. Но, как известно, худа без добра не бывает. Свою вторую жену он встретил в составе бригады скорой помощи, которая однажды примчалась к нему на вызов. Ивану Петровичу запали в душу ласковые глаза и уверенные руки симпатичного кардиолога неотложки. Едва придя в себя, он отправился на розыски милой докторши и без труда нашел ее! Раньше в Москве таких называли лимитчиками. Доктор Ирина приехала работать в Москву из городка в Белгородской области из-за того, что в провинции врачи получают гроши. В столице же ей предложили солидный оклад и квартиру на двоих с коллегой.
Короче, Ирина, хотя и была на 18 лет моложе, предложение своего московского пациента не отвергла. Но поставила условие: брак официальный, с брачным договором, согласно которому ей будет принадлежать половина движимого и недвижимого имущества Ивана Петровича. Предприимчивость белгородской лимитчицы откровенно напрягла, и он отправился к дочке обсудить все условия.
– Но едва услышав о моем намерении жениться, дочка, моя любимая единственная дочка, превратилась в фурию! – рассказывал попутчик дальше. – Заявила, если я женюсь, то ни она, ни внучки больше не переступят порога моего дома и не пустят меня к себе. Я к ультиматуму отнесся несерьезно, решив, что дочка пошумит-пошумит и успокоится. Но она объявила мне санкции на целых 5 лет…
Напрасно дед приезжал на дни рождения дочки и внучек с подарками – дверь ему не открывали, и он оставлял подарки у соседки. Напрасно звал он своих любимых девчонок на дачу – за все эти 5 лет они не приехали туда ни разу. Напрасно вдовец ждал дочку на очередную годовщину смерти матери – она отмечала ее у себя. И скорее всего, санкции продолжались бы и дальше, если бы не случай, произошедший в новогодние каникулы…
В ночь на 2 января Иван Петрович проснулся от ночного звонка. Его старшая сестра рыдала в трубку. Из ее сбивчивого рассказа он понял, что дочка оставила ей на праздники младшую внучку, а сама с семьей уехала за границу. Ослушавшись приказа ни в коем случае не давать ребенку сладкого (девочка страдала тяжелой формой аллергии, переходящей в астму), сестра подарила малышке сладкий новогодний подарок. Та съела конфет сколько хотела и сейчас задыхается. «Ваня, что делать?»
– Немедленно едем к сестре! – скомандовала Ирина, которая слышала весь разговор и уже звонила коллегам в Скорую.
У девочки оказался отек гортани. Три дня в реанимации, неделя в больнице… Все это время Ирина не отходила от ребенка ни на минуту. Советовалась с аллергологами, предлагала новые методы лечения, доставала лекарства. И опасность миновала.
– Когда дочка вернулась и узнала обо всем этом, она молча обняла Ирину и попросила у нас прощения, – смахнув слезу, подытожил свой рассказ попутчик. – И впервые за эти годы доверила мне внучку. Завтра она прилетит к нам на самолете. И мы впервые за эти годы будем вместе, как раньше. Погуляем по вашему городу, от души наговоримся. Признаться, я и представить себе не мог, что такое ревность взрослого ребенка и как дети могут на нас обижаться…
