Людмила Макарова
Космолетчики. Градиент неба
– Привет, капитан, ты что, вообще не вставая отпахал? – ухмыльнулся Джери, рассматривая благостную картинку.
– Ну почему? У меня был кофе-брейк, даже не один.
За спиной старпома зевал Серж. Джери не стал церемониться – сразу его с собой в рубку приволок. Вот это правильно, сейчас он его научит, что такое запасные варианты и как в диких краях опорные точки маршрута выбирать.
– «Моника», смена вахт, управление на первого пилота.
Рэд откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Стрэйк занял свое место, подключился к системе управления и окликнул его.
– Да-да… Все, Джери. Я пошел.
– Погоди, Рэд. Так получилось, что я ночью с Виктором поговорил. Понимаешь, столкнулись в коридоре, слово за слово…
– Хм… И где мне искать труп нашего славного бортинженера? – Рэд открыл глаза и повернул голову.
– Я бы растворил в «Бионисе» и подал на линию бортового питания, – сказал штурман.
– Хорошая мысль! – одобрил Рэд. – Джери, можешь не отвечать, я уже все знаю.
– На твоем месте, капитан, я бы сегодня не завтракал, – заметил Серж.
– Из уважения к покойному?
– Достаточно, что наш старпом его все-таки прикончил.
– Согласен. Сожрать – это было бы чересчур.
Серж ушел в виртуалку и подключился со своего пульта к программе пилотирования.
– Джери, я здесь!
– Да быть не может! Вы закончили трепаться? Разрешите приступить к пилотированию, господин капитан?
– Приступай, – великодушно сказал Рэд, встал и оглянулся на вспыхнувшие буквы VIRT-CONTROL на спинке кресла первого пилота.
Джери обиделся, что его не дослушали. Но и так понятно, что он хотел сказать. Блохина, который в отпуске умудрился вдрызг разругаться с женой, или не надо было брать в свободный поиск, или надо было пресечь все рефлексии в самом начале.
Пока «Моника» работала на Департамент и почти четыре месяца болталась вблизи Альфа-радиуса, бортинженер получил официальный развод. Разговор между ним и капитаном должен был состояться именно тогда, но Рэд только от души посмеялся. Спасибо, что не вслух. Регистрация брака – простая формальность. Был он на той регистрации. Счастливая избранница отнюдь не выглядела домоседкой. Родителям молодые ничего не сказали, устроили для друзей шумную вечеринку, благодаря которой Рэд почувствовал себя в отпуске впервые за несколько лет. Через неделю Виктор улетел с Гардоном на базу АСП.
Голову на отсечение, что сам Виктор тогда не догадывался, насколько все серьезно. К выбору «или я, или открытый космос» он оказался совсем не готов. И к слезам, и к официальному письму из адвокатской конторы. А больше всего к тому, что возвращаться из рейдов, оказывается, хотел не просто на Аналог-2, будь он хоть трижды благословенной метрополией. У бортинженера «Моники» не было дома с тех пор, как он сам от него отказался. Он только-только заново определил для себя это понятие…
Он нашел Гардона в баре. Официально помещение именовалось «малая кают-компания» и располагалось между командным отсеком и четырьмя корабельными люксами, которые использовались гораздо реже, чем обычные пассажирские каюты.
– С добрым утром, капитан, – мрачно сказал Блохин и сел напротив. – Ты почему здесь завтракаешь?
– Чтобы случайно не прилечь в каюте. Дел еще полно. Наказание виновных в ненадлежащем исполнении должностных обязанностей – под первым номером.
– Угу. Говорят, кто-то ночью компенсаторы нагрузок высадил в ноль.
– Слушай, Виктор… До конца рейда еще четыре месяца, – сказал Рэд. – Сможешь отработать или тебя прямо здесь рассчитать? Если повезет, поймаешь попутку. Не повезет – доберешься до Аналога-два на перекладных, и разбирайтесь там с Татьяной сколько влезет!
– Это все Стрэйк… – скривился Блохин. – Наплел тебе, наверное, что я нетрудоспособен на нервной почве и все такое. Не верь ему, капитан. Он хочет нас поссорить, поднять мятеж и завладеть кораблем.
Блохин подпер голову обеими руками, запустив пальцы в спутанные русые волосы. На щеках топорщилась недельная щетина. Одно время он носился с идеей отрастить бороду, чтобы походить на какого-то древнего бойца из мифов Земли-1, но до дела так и не дошло. Короткие стрижки он презирал и в хорошем настроении мог долго разглагольствовать на эту тему, отождествляя ее с проблемой свободы личности. Все слишком привыкли, что Виктор Блохин всегда в хорошем настроении. Этакий парень с гитарой, в любое время дня и ночи готовый к общению, приключениям, оказанию медицинской помощи и решению технических задач любой сложности. Того, что легко простили бы капитану МНК-17, бортинженеру не прощал никто.
– Нашел чем испугать. Отобьемся. – Рэд бросил на стол пачку сигарет Star Wind и полез в карман за зажигалкой.
– Ха. Почему это ты так уверен? Наш старпом тоже не лыком шит.
– Не за тех наш старпом воевал, – усмехнулся Рэд. – Один раз уже проиграли.
Он пощелкал зажигалкой, глядя на колеблющийся язычок живого пламени. Разговор пошел не в то русло, Виктор запоздало прикусил язык.
– Ладно, капитан. Инком я напрасно отключил.
Рэд кивнул, вытряхнул сигарету из пачки и закурил.
– Может, выпьем? – спросил Блохин.
– Все, кто хотел, вчера выпили – никому на пользу не пошло. На тебя так вообще смотреть страшно. Или ты не отзывался, потому что игрушки всю ночь гонял?
Блохин ответил вопросом на вопрос:
– Рэд, что у вас на Летиции случилось? Серж вроде не бухает, а все равно сам не свой, загнанный какой-то.
– Насчет Сержа не знаю, у меня все в порядке, я отдыхал. На атмосферниках катался и по горам лазил.
– Ты? По горам… И как, понравилось?
– Незабываемо. Виктор, если можешь работать, умывайся, переодевайся, сходим в пассажирский салон и посмотрим, что там с компенсаторами на второй палубе. Если нет, я с Дорвардом поговорю насчет внеочередного отпуска, сроки сам назовешь. Пусть даст нам на замену стажера Учебного центра АСП, чтобы обошлось без громких увольнений. Мне истории со вторым пилотом хватило. На кой черт нам такая слава…
Виктор встал из-за стола.
– Так тебя ждать или нет?
– С-сука любовь… – сквозь зубы процедил Блохин, постоял и шагнул к дверям. – Красоваться в салоне… ты давай сам, Рэджи. Я сразу на второй технический спущусь. Подожди, я быстро.
Гардон докурил, ткнул окурком в пепельницу и посмотрел на часы. Со временем творилось что-то неладное. Только-только управление передал – часа как не бывало. Он вышел в коридор, оглянулся на каюту Виктора и перевел рассеянный взгляд на двери люксов, расположенных за разведенными створками блокировочного люка. Над одной из дверей мерцал индикатор жизнеобеспечения.
Люксами пользовались нечасто, их постояльцев командный состав «Моники», как правило, знал в лицо. Рэд выслушал информацию БК о размещении пассажиров, чертыхнулся и покачал головой. От Виктора он хотя бы знал, чего ждать.
Люксовую каюту вчера расконсервировал штурман.
* * *
Слезы из глаз катились прозрачные, крупные и фальшивые, как парящие дождевые капли на Летиции. Несколько секунд Кристина сидела неподвижно – улыбалась сквозь них, глядя на закрывшуюся дверь, потом всхлипнула и уткнулась в подушку, еще хранившую тепло и запах – чуть пряный, еле уловимый, чужой.
Раньше с ней такого не случалось. И она была просто уверена, что не может случиться, пока штурман МНК-17 не заглянул в пассажирский отсек.
Она отшвырнула подушку и развалилась поперек широченной кровати. Какие слезы?! Она знала, зачем он пришел! Больше того, ждала, когда он придет, переоделась, причесалась, с соседками по каюте практически не разговаривала. Ссадину на локте замазала.
С той минуты, как Кристина увидела Сержа на стоянке «Овер-Спэйс-тур», какая-то многоопытная тетка, сидевшая внутри за тридцатью замками, подсказывала ей, как двигаться, улыбаться и на что соглашаться. Серж нашел с ней общий язык быстрее, чем с самой Кристиной, которая поначалу пыталась что-то возражать, когда после небольшой экскурсии по кораблю он повел ее на палубу командного отсека. Ее возражений никто не услышал – слишком тихим шепотом она их лепетала.
Серж ушел утром. Ночью его тоже дергали, но ненадолго. Перед уходом он показал ей панель аварийного открывания дверей, улыбнулся и намекнул, что до его возвращения лучше ею не пользоваться. А Кристина и не собиралась! Она долго-долго смотрела на матовые потолочные лампы, отделанные тонкими ободками золота, и бездумно играла теплой подсветкой стен, регулируя ее с пульта. Потом спала, свернувшись калачиком, как в детстве, а после – плескалась в огромной душевой кабине, которая трансформировалась в настоящую ванную, полную воды.
Ей незачем было выходить. Сумка с личными вещами и планшетом висела на спинке кровати, рюкзак остался в трехместной пассажирской каюте. За дверью поджидала реальность – ощерившаяся пасть взрослых решений, которые требовалось принять. Осмысление. Вопросы. Почему все так легко получилось? Он красивый – ну и что? У него очень неординарное и злое чувство юмора, он интересный собеседник, но они не так много разговаривали… И до него ее никто так не раздевал, не целовал и… да что там – не трахал! А когда Кристина нечаянно проговорилась, что замужем, и вдруг запаниковала, Серж и не подумал издеваться. Он сказал: «На этом корабле у всех проблемы». Пожалуй, это объясняет, как она оказалась в одной постели со штурманом.
Кристина, завернутая после душа в нежно-оливковое полотенце, остановилась перед огромным зеркалом и посмотрела в глаза своему отражению. Глаза были совершенно безумные. Она вздохнула, вытерлась и натянула халат. Нет, она не влюбилась без памяти. Скорее, ей хотелось, чтобы все это не заканчивалось, пока не закончится рейс. Чтобы они расстались не раньше, чем звездолет причалит и над переходным шлюзом вспыхнет заветный зеленый треугольник.
Ключевое слово тут «расстались», в котором вдруг безвозвратно исчезли трагические нотки. Пока не закончился рейс – это волшебство. Нечаянная магия случайной встречи: не измена, не любовь до гроба. Штурман «Моники» за одну ночь обратил ее в свою веру. Встретились – расстались.
Кристина произнесла это вслух и снова побежала к зеркалу в ванной. Отражение немного успокоилось. Зазеркальная растрепанная девица тоже пришла к какому-то выводу. Они важно покивали друг другу, Кристина высушила голову и отправилась в комнату ждать Сержа. Он на работе? Значит, и она на работе! Все равно отпуск прервался, толком не начавшись.
Она позавтракала, достала планшет, подключила к бортовой энергосети и с ногами забралась в офисное кресло, стоявшее у письменного стола, нафаршированного информпанелями. Кристине нужна была только подзарядка, но она все равно мысленно спросила девушку из ванной:
«Круто»?
«Как во сне», – согласилась та.
«Карл мне ни за что не поверит».
Четыре года вместе – это немало. Карл не просто ее единственный мужчина, он – настоящий партнер, с которым до сегодняшнего дня можно было обсудить все на свете, от запаса хода шаттла «Гравистара» до детских снов. Оказалось, не все. Но хотя бы про эту каюту она сможет ему рассказать? Или лучше совсем ничего не говорить?
Нет-нет, про отношения с Карлом она подумает, когда окажется на пути к «Гравистару-11». Сейчас работа. Серж, наверное, не выспался совсем, бедняга, – вот кому сейчас нелегко. Кристина сочувственно улыбнулась, тихонько рассмеялась, выскользнула из кресла, открыла мини-бар и внимательно изучила его содержимое. Ее просили не таскать оттуда только элитный алкоголь. Кристина выбрала сок манго. Дорогие бутылки задребезжали в своих гнездах, которые мгновенно затопило вязкое желе. Она захлопнула дверцу мини-бара и оглянулась на кресло, вросшее основанием в пол каюты. Потолок растекся светящейся пленкой, утопив в прозрачном пластике дорогие светильники. Чуткие системы безопасности каюты отреагировали на вибрацию – корабль маневрировал.
Кристина сделала большой глоток сока, уселась в кресло и открыла присланный Баком файл. Бедный извращенец Бак. Спасибо Сержу, теперь она знала, как к нему относиться… Она его жалела.
Глава 4. Лоцман
Гардон прошелся по пассажирскому салону, чтобы все желающие удостоверились, что на судне имеется живой капитан, который отвечает головой за их комфорт и безопасность. Вслед за парадным маршем посыпалась какая-то мелкая текучка, потом Кейт поймал устойчивый сигнал ретранслятора и обновил «Коммерческую сеть» – логистическую программу, через которую частные перевозчики получали большинство заказов. В общем, в свою каюту Рэд вернулся не вдруг.
«Серж, зайди ко мне. Разговор есть».
«Срочно?»
«Вчера! Тебя Стрэйк ко мне из рубки не отпускает?»
«Нет-нет, мы на маршевом участке. Сейчас буду».
Штурман демонстративно постучал, остановившись в открытых дверях капитанской каюты.
– Проходи. Других помещений, где можно трахать пассажиров, на звездолете не нашлось? Только люкс? – спросил Гардон без предисловий.
– Заняты, сэр.
Наглец штурман смотрел ему в глаза.
– В каюте у тебя тоже занято? Ты еще кого-то на борт протащил?
Штурман криво улыбнулся.
– Совсем охренел, Серж. Еще раз такое выкинешь, я тебе личный код заблокирую вплоть до сортира! Будешь под каждой дверью стоять, ждать, пока тебе откроют!
– Не будет еще одного раза, господин капитан.
Он протянул Гардону матово-белый лист.
– Это еще что – объяснительная? Мне это на мостике вслух зачитать, чтобы все порадовались?
– Рапорт. Я увольняюсь. Сойду на ТЗС.
– Увольняешься? В Гамма-радиусе удаленности посреди рейда?
– Все правильно.
Рэд повертел бумагу в руках и, не читая, отложил в сторону.
– Серж, что случилось? От тебя тоже жена ушла?
Штурман усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Не строй из себя Джеральда Стрэйка, Рэд, оставь душеспасительные беседы нашему первому пилоту.
– Если я Джери прямо сейчас сменю, ему расскажешь?
– Нет, конечно.
– Жаль. Хорошая была идея.
– Так подпишешь?
– Н-ну… Раз тебе приглянулось это захолустье… Подпишу в обмен на обещание не трепаться про наши контракты.
– Условие принимается, господин капитан. Что еще с меня? Неустойка?
– Ничего. Как причалим к станции, ты свободен.
Серж, не спрашивая разрешения, развернулся к выходу. Он не сомневался, что ему откроют. Створка скользнула вверх.
– Не принимай на свой счет, капитан. Экипаж тоже ни при чем, – после секундного колебания обронил Серж через плечо и вышел.
Рэд посмотрел на закрытую дверь каюты и бросил рапорт в ящик стола.
Второго пилота нет, штурмана нет, бортинженера… по факту тоже нет. Удивительно, как технический персонал не разбежался. Все восемнадцать техников, которые остались на МНК-17 к концу прошлого года, собрались после отпуска в полном составе. Это, конечно, большое достижение, на нем рейд можно заканчивать и возвращаться на базу АСП. Командор Дорвард придет в неописуемый восторг, скажет: «Да ты молодец, парень, что ты, какие деньги, попробуй еще раз…» То есть капитана на МНК-17 тоже поменяют.
Примерно это ему и снилось до смены вахт.
19:45.
– У нас все в порядке, Джери?
– В полном. Нагоняем потихоньку. Готов, капитан?
Проверка, подключение, бесперебойники, оповещение экипажа, виртуальный контроль.
– Готов.
– «Моника», управление на капитана.
Промаркированная Вселенная разворачивается, прыгает навстречу, БК листает страницы звездных атласов. Из-за того, что подтормаживает система ориентации, картина смазывается, и скорость ощущается почти на уровне собственного тела.
БК отмечает учащенное сердцебиение пилота, вежливо интересуется самочувствием, предлагает скрининг с оценкой работоспособности по двадцати пяти параметрам. Стрэйк в отличие от капитана инструкции чтит и мониторинг состояния пилота не отключает. Рэд в запальчивости не посмотрел и не отменил.
– Себя продиагностируй! Где идентификация объекта? Это что?
С использованием богатых запасов ненормативной лексики и технологии VIRT-CONTROL он тычет БК в размытое пятнышко на пределе разрешающей способности приборов.
«Нет идентификации», – наконец признается «Моника».
Неопознанные объекты в пространстве, как правило, очень недружелюбны. Они имеют отвратительную привычку стрелять во все, что движется не по орбитам. Рэд притормозил маршевые двигатели и сказал вслух все, что хотел. Не то чтобы сильно полегчало, но и не обидел никого – в рубке пусто.
Стрэйк давно ушел отдыхать, Серж все сделал, Блохин с самого утра разгребает то, что накопилось за время его прострации, на Кейте, у которого со связью и локацией всегда полный порядок, висит пассажирский салон.
Кейт Фил – отличный специалист. Наверное, лучший в АСП, но работает ровно на свои деньги. Даже Сержа можно подловить на слабо́, Кейта – никогда. Знает регламент и знает свои обязанности. Азартен он в другом: в спорах со Стрэйком и в поисках музыкальных станций – тут у него пунктик. И еще в картах. Говорят, на том и погорел. Потому так легко и расстался с военным космофлотом, хотя служил не пыльно. Аналог-3, с которого он родом, в войнах Второй волны сохранял нейтралитет – посылал миротворцев подбирать в пространстве то, что осталось от космических сражений и таскал Аналогу-2 наиболее жирные куски в надежде, что с ним поделятся колониями.
– Кейт, подойди на мостик, я НЛО нашел. Локация с идентификатором договориться не могут, чем его считать – у меня система подвисла.
В виртуалке появилась сигнатура радиста и раскинулась пеленгующая сеть. Локаторы «Моники» укололи пространство короткими сверхточными укусами, словно с передающих антенн выстрелил не зондирующий сигнал, а змеиный язык.
– Гражданский, – уверенно доложил Кейт, хотя пеленгатор еще вовсю работал.
Без приборов увидел?
– Не заводская модификация, цель малоразмерная, потому идентификатор ее не взял. Виктора можешь не дергать, капитан, все работает. Сейчас дам картинку, сам увидишь.
– Ясно. Гаси позывные и навигационные огни. Похоже, я себе лоцмана нашел.
– Вряд ли он нам подойдет.
– Почему нет?
Лоцман – это звездолет, у которого ты висишь на хвосте. Не совсем законная уловка, о которой все знают, но редко применяют, причем совсем не потому, что в космосе так трудно остаться незамеченным. Если не садиться на хвост какому-нибудь корвету ВКС, можно долго идти след в след. Проблема не в обнаружении, а в том, что звездолет, который прокладывает дорогу, должен быть сопоставим по классу, лететь к тому же пункту назначения, и все это должно происходить далеко от наезженных трасс и разрешенных зон переходов, иначе к чему такие сложности?
Корабль, уходящий в подпространственный тоннель, создает вихрь возмущений. Чем мощнее его ускорители, тем страшнее в эту кашу лезть. То есть надо выжидать или ложиться на параллельный с лоцманом курс и прыгать одновременно, потом ловить его дальней локацией, ухитряясь остаться незамеченным, ориентироваться и снова искать в надежде, что чужой пилот много круче твоего и игра стоит свеч.
– Одиночник, малотоннажный, индивидуальная комплектация, – сказал радист.
Прямо перед Гардоном высветилось объемное изображение чужого звездолета. Гроздь двигателей маршевой тяги, тормозных и маневровых, четыре сигарообразных ускорителя. Где-то среди всего этого добра затерялась кабина пилота, которую нахлобучили прямо на вспомогательную энергоустановку.
Рэд удовлетворенно хмыкнул и положил руки на штурвал.
– Только не оглядывайся, дружок.
– Капитан, он размером с наш планетолет!
– Я вижу.
– Ты же не погонишься на грузовике за одиночником?
– Пока мы разговариваем, он уже два раза проскакал у меня перед носом туда-обратно, выбирая оптимальное направление. Лучшего разведчика еще поискать. Если посидишь на подстраховке, чтобы я его не потерял, буду очень признателен.
– Откуда ты знаешь, что он тоже идет на ТЗС?
– А здесь больше некуда!
Вселенная расцвела треками вероятных траекторий. На одном из стебельков этого букета неизменно светилась суетливая искорка. Рэд захватил ее как цель, обозначил направление атаки, подтянулся на маршевых и сорвался в подпространственный тоннель.
Аналитика от БК, тестирование направлений. Воющий звук ускорителей. Ориентация. Координаты цели, повторный расчет траекторий. Гул маршевых двигателей. Кейт что-то говорит о пассажирах, энергообеспечении отсеков и загрузке судна.
– Я помню, Кейт.
Еще один прыжок. Мечущаяся искорка в прицеле, проход на маршевых, подпространственный тоннель… Еще раз! Рэд вывалился из подпространства, пробив несколько пунктирных линий, которые разметил одиночник. Не догнать, конечно. Жаль отпускать эту реактивную искру, она абсолютно прекрасна в своем безумии, но слишком шустра, даже с учетом всех метаний, на которые чужой пилот тратит кучу времени и сил. Она исчезла, резким росчерком оборвав сводки параметров. Цифры расстояний еще какое-то время бежали следом.
Рэд с потаенным вздохом заглушил ускорители, пропустив по корпусу волну вибрации. В индикации энергоустановок оранжевые просверки. Компенсаторы нагрузок? Опять! Нет, вроде оттаяли. Отлично. Самое время поискать опорные точки маршрута, которые Серж со Стрэйком расписали до самой ТЗС.
Рэд вернул «Монику» на проверенный штурманом курс, отсмотрел пройденный участок и поблагодарил Кейта за работу.
– Обращайся! – проворчал радист. – Я пошел за сердечными каплями.
– Кейт, посмотри на временную раскладку. Лучше всяких капель!
– В моем возрасте это вредно.
Стрэйку, а вслед за ним Кейту Филу в этом году исполнялось сорок, и теперь у этих двоих появился смертоубийственный аргумент на все случаи жизни.
Гардон вышел из виртуалки, загрузил автопилот и развернул кресло к радисту. Тот демонстративно подержался за сердце и сунул в рот сигарету. Курильщиком он был заядлым, в этом его даже капитан не понимал. Некурящие Виктор с Сержем поначалу истово ругались и отчаянно сопротивлялись. Но с сигаретами Кейт Фил так и не расстался. Кончилось тем, что бортинженер перепрограммировал пожарную сигнализацию рубки и кинул к месту радиста дополнительный вентиляционный канал с функцией поглощения запахов.
– Слушай, Кейт… Мне нужна кое-какая информация о частных сеансах дальней связи.
– У тебя, как у капитана, приоритетный доступ. Можешь, не спрашивая, всех нас проверить. Но если бы кто-то сливал на сторону информацию о клиентах и суммах сделок, поверь, я бы об этом узнал. Мы бы все узнали. – Кейт полез в пачку за следующей сигаретой. – Что у нас произошло?
– Пока ничего. Хочу выяснить, с кем в последнее время общался наш штурман.
– Я частные переговоры не пишу.
– Я не сказал «Предоставь мне запись», Кейт! Я хочу знать, куда Серж звонил в последнее время.
– Да этот коммерсант с дальней связи вообще не слезает. Ты только сейчас заметил?
– Ну почему… Он меня предупредил, когда отбирался в экипаж. Торговаться и условия ставить у него получается не хуже, чем курс прокладывать.
– Да как бы не лучше, – пробормотал радист.
– Ты-то чем недоволен? Он же вам с Блохиным доплачивает за связь и техподдержку, – ухмыльнулся Рэд. – Короче, я хочу знать, кого он вызывал до Летиции чаще других и перестал вызывать после нашего возвращения. Чем быстрее, тем лучше. Сержу об этом говорить не обязательно.
Кейт посмотрел на капитана так, словно видел впервые.
– То есть ты с первого дня знал, что у него параллельный бизнес… Зачем ты тогда вообще его взял? За экстерьер?
– За трезвость. По этому параметру мы все ему проигрываем. Так сделаешь, Кейт?
– Посмотрю, что можно сделать. Я тебе скину. О, привет, Джери, ты Гардона менять?
Стрэйк шагнул под полусферу рубки.
– Я – да, договорились же по шесть часов вторые сутки. А ты почему не спишь?
– С вами уснешь.
Рэд взглянул на часы, что-то невнятно промычал и развернулся к пульту управления.
– Я сейчас, Джери, не успел, отдыхай еще пять минут.
– Хорошо у меня вахта начинается, – хмыкнул Стрэйк, зевнул, бросил взгляд на обзорники и протер глаза. – Ребята, а мы как здесь оказались?
– Лоцман, – не оборачиваясь, пояснил капитан.
– Предупреждать надо, я подумал – сплю еще. Кого вы в этой глуши поймали?
– ЯДС-модификат.
Стрэйк решил, что ослышался и, чтобы не отвлекать Гардона, заносившего выверенный маршрут в память «Навигатора», обернулся к радисту.
– Яхту дальнего следования. Модифицированную. Одиночную, – подтвердил тот. – Что ты на меня смотришь, – он кивнул на капитана, – туда вопросы. Меня просили идентифицировать, я идентифицировал. Сказали не потерять – я не потерял.
– Да никуда я не смотрю, подумаешь, одиночника догнали – мощи-то у нас однозначно больше. Спасибо, что не линкор! – ухмыльнулся Джери, покачал головой и подошел к креслу радиста. – Покажите хоть, что за яхта такая.
– Да ее уже след простыл. – Кейт небрежно бросил сеть пеленгатора на оборванные траектории преследования, которые Рэд успел провесить перед тем, как прекратил погоню. – Я тебе в записи покажу.
Перед Стрэйком повис бесплотный кораблик. Джери протянул руку. С запястья, охваченного датчиками летного комбинезона, невесомые нити скользнули до кончиков пальцев. Повинуясь движению пилота, 3Д-модель кораблика перевернулась, позволяя пересчитать движки.
Тренькнул пеленгатор, Кейт взглянул на дисплей и удивленно вскинул бровь.
– Капитан! Он слева по курсу.
– Угу, вернулся. Если и проскочит туда, то не с первой попытки, – откликнулся Рэд, занятый полетной документацией. – Серж не просто так маршрут несколько раз перебивал…
– В неуправляемом дрейфе.
Стрэйк присвистнул. «Серж, Виктор, подойдите на мостик», – сказал он в инком, свернул изображение чужого звездолета и пошел к своему месту.
Кейт выключил стереосистему. Рэд запросил координаты и запустил спарринг. Оба пилота «Моники» подключились в режим совмещения, чтобы одновременно видеть космос и рубку. Обзорные экраны превратили их реальность из полусферы в прозрачный кокон, оборудованный местами бригады техобеспечения. В космосе за плоскостью прозрачных псевдостен кувыркалась неуправляемая яхта. С минуту капитан с помощником любовались этим зрелищем.
– Кейт, почему я сигнала бедствия не слышу? – спросил Рэд.
– Нет сигнала, господин капитан.
– Ничего не понимаю, – сказал Джери. – У этой самоделки всю автоматику выбило, да так, что даже радиобуй не сбросить?
– Кейт, в чем дело?
– У меня прием на всех частотах. ЯДС молчит.
Рэд взялся за штурвал, смерил расстояние и включил маневровые по правому борту.
– Рэд, во-первых, нас о помощи не просили, во-вторых, у нас почти полная загрузка…
– Если кто-нибудь сейчас вслух произнесет слово «пассажир», останется ждать меня здесь. Так и быть, один модуль дам.
Джери махнул рукой, замолчал и демонстративно откинулся на спинку кресла. Рэд приглушил маршевые двигатели, «Моника» развернулась по широкой дуге, выводящей ее на обратный курс.
– О-о, мы все пристегнуты?! Хреново. Уже что-нибудь сломали? – в дверях спросил Виктор.
– Ну и зачем я здесь? – поинтересовался Серж, вошедший вслед за Виктором. – Вы же на обратный курс легли! Там все посчитано.
– Явились, – проворчал Кейт. – Так хорошо, тихо было.
– А зачем звали?
– Ваш капитан яхту хочет.
– Купить?
– Угнать?!
– Тьфу ты! – сказал Стрэйк.
– Не, серьезно. Какую яхту?
– Вот эту, – сказал Гардон и погасил скорость.
До неуправляемого звездолета осталось около пятидесяти тысяч километров. Корпус яхты сидел в крестовине, на которой крепились четыре подпространственных ускорителя. Когда звездолет поворачивался брюхом, можно было разглядеть поджатые лапки посадочных опор и дополнительную энергоустановку. Один из маршевых двигателей выдал яркую вспышку, яхта дернулась прочь и снова закувыркалась, фыркая тормозными импульсами. Ее несло вдоль широкой полосы ледяной пыли, слабо подсвеченной звездой, прятавшейся в эллипсоидном облаке.
«Капитан – экипажу. Нештатная ситуация. Обнаружен аварийный звездолет. Командному составу и техническому персоналу занять рабочие места. Старшему технику Левису Белтсу подняться на мостик».
– БК ее стабилизирует раз за разом, а левый маршевый – срывает, – прокомментировал Стрэйк. – Видел, капитан?
– Да. Переклинило движок.
Рэд просканировал облако. Его наружная окантовка растянулась в ширину на полмиллиона километров. Глубже ледяная пыль смешивалась с более крупными обломками, а ближе к центру притяжения превращалась в многослойную газовую муфту, которая вращалась вокруг умирающей звезды.
На самой границе свободного пространства балансировал чужой звездолет. Последний неуправляемый выхлоп двигателя его затормозил, утопил на сотни километров в ледяную крошку и погнал по эллипсу.
– В зоне притяжения. Сошел с курса, – констатировал штурман.
– Новый спутник? – негромко спросил Виктор.
– Угу.
Бортинженер заглянул в каталог идентификатора:
– В заводской комплектации заявлено четыре реверсных двигателя, а стоят восемь: четыре маршевых, четыре тормозных. Еще по два дополнительных маневровых по бортам присобачили, сопла торчат во все стороны, неудивительно, что БК переклинило. Удивительно, как ускорители импульсом не сбивает. Умельцы… За что они звездолет так движками увешали?
– За скорость и маневренность, – сказал Рэд. – Кейт, дай мне открытую волну, попробую сам его вызвать.
– А это не беспилотник? – спросил Серж.
– Нет! – одновременно ответили ему Рэд и Джери.
– Я МНК-17 «Моника», говорит капитан. Яхта дальнего следования, вы имеете повреждения, входите в пылевое облако в зоне притяжения звезды. Готов оказать помощь, ответьте на вызов.
– Только отставание нагнали, – вздохнул Джери.
Рэд повторил сообщение. Моргнула диафрагма входного люка, пропуская Левиса Белтса.
– Вызывали, капитан?
Гардон наполовину развернул кресло:
– Да, Левис. Мне нужна команда из четырех человек для работы на звездолете, который находится в неуправляемом дрейфе. Подойдем на катере. Возможно, потребуется частичный демонтаж двигательной установки, так что скафандры – полужесткие. Вся информация о ЯДС у бортинженера. Виктор, ты идешь с нами, как ты понял. Захвати аптечку. Доложите оба, как будете готовы.
– Да, сэр, – кивнул старший техник.
– Прямо как в старые добрые времена, – сказал Виктор. – Почувствуй себя спасателем! Пошли, Левис.
«Да, сэр» Рэд от своего бортинженера так и не дождался.
– Куда ему жениться? – проворчал Стрэйк себе под нос. – Тут поучился, там поучился, в Службе Спасения двух лет не отработал, только поманили – в АСП ушел. Сезон продержался, теперь космос надоел, домой потянуло…
– Джери, возьми управление, подведи нас ближе к яхте. Кейт, для начала свяжись с Белтсом и включи задействованных техников в общий аудиорежим. Серж, мне радист будет нужен в рубке, присмотри вместо него за пассажирами. Пока ты свободен, если что – сходишь в салон, разберешься. Все. Я пошел.
– Далась ему эта яхта! – вполголоса сказал Кейт, обращаясь к закрывшемуся люку.
Ангар МНК-17 представлял собой нечто среднее между крытым паркингом и взлетной палубой. Проектом предусматривалось четыре стартовые платформы с гравитационными ловушками и механическими стопорными элементами. На «Монике» штатными бортовыми звездолетами были заняты только две. Третью и четвертую капитан держал свободными на случай всяких непредвиденных обстоятельств и дорогих гостей, прибывавших на борт на собственном транспорте. Вдоль стен на стационарных фиксаторах сидели орбитальные и планетарные модули. Эти рабочие машинки не требовали специальных навыков пилотирования, при необходимости использовались техническим персоналом, а в случае аварийной ситуации служили дополнительным средством спасения.
