Людмила Макарова
Одиночный Дозор
– Да черт с тобой… Тьфу!
Никита с отвращением выпустил несчастную жертву предполагаемого Светлого дикаря и посмотрел, как вампир снова присосался к вожделенной дармовой крови, слизывая ее с грязной мерзлой земли. В человеческом мире на этом месте сейчас, наверное, целая проталина образовалась.
– Никуда не уходи, – усмехнулся Сурнин, брезгливо вытер руку о штаны и достал мобильник.
Вызывать оба Дозора лучше было не из Сумрака по нескольким причинам. Во-первых, мобильная связь с первого слоя хоть и возможна, но крайне энергозатратна – мобильник потом придется заговаривать заново. А во-вторых, у Темного патруля не должно возникнуть подозрения, что Светлый дозорный хоть как-то замешан в этом деле. Молодняка у Темных традиционно немало, карьеристов всех мастей – вообще хоть отбавляй. Светлый Иной, стоящий рядом с поверженным Темным, для них настоящий подарок. Решит какой-нибудь ведьмачок ретивый выслужиться – не отмоешься потом.
Изувеченное существо за спиной перестало шипеть и чавкать и вдруг совершенно по-человечески закашлялось.
– Не звони… Дневной Дозор… пожалуйста… Не надо!
– Да ладно! Что тебе не нравится, там же свои, – бросил Сурнин через плечо, но остановился. – Плюс все прелести страховой медицины.
Вампир замотал головой, переводя дух.
– Нет, значит… Подохнешь, дурак, – предупредил Никита. – «Белый меч» – это же не перочинный ножик, это концентрированный Свет, пойманный в сети заклинания. И оно все еще действует. Этой крови тебе не хватит не только чтобы восстановиться, но даже чтобы просто выбраться с первого слоя. Тебя размоет Сумраком! А на меня это повесят.
– Я отплачу…
Вампир завозился, приподнялся и бездыханным грохнулся на тщательно вылизанную землю. Бросить его сейчас – одним кровососом меньше…
– И чем это, интересно, ты мне платить собрался? Добычей поделишься или донорской кровью? Ну, вот… Это у меня еще смена не началась, – проворчал Никита, подошел к искалеченному парню, тихо матерясь, дотащил его до машины и только у самой пассажирской двери вынырнул на реальный слой.
Непростая это была задачка – выйти в человеческий мир с Темным Иным на руках. Тень не отступала, не ложилась под ноги, она яростно преследовала Никиту, поскольку Темный, даже находясь без сознания, стремился как раз наоборот – растоптать Свет. В конце концов Никита соорудил что-то вроде шахматной арки, в которой ослепительно-белые поля чередовались с бездонно-черными, и не без труда уложил под ноги эту крайне нестабильную конструкцию. Затем он запихнул парня в машину на пассажирское сиденье и собирался захлопнуть дверь, когда заметил, что в правой руке тот сжимает какой-то Темный артефакт.
– Ах ты, поганец! Ты меня еще и прикончить собирался? – скорее удивленно, чем зло, сказал Никита, выцарапал кожаный кружок из сведенных пальцев и тщательно обыскал своего нежданного попутчика. Ключи от квартиры, потрепанный бумажник и пригоршню мелочи он извлек на свет, внимательно осмотрел и рассовал обратно по карманам. Паспорт, обнаружившийся во внутреннем кармане куртки, бесцеремонно выдернул и только после этого надежно пристегнул слабо дернувшегося мальчишку. Спешить было некуда – экстренные службы, расцвечивая мигалками туман и снег, временно перегородили выезд.
Сурнин уселся за руль, повертел в руках чужой паспорт, погрел между ладонями, раскрыл… Бумага не содержала ни грана магии – обычный человеческий документ, – только уголок подпален яростным пламенем «белого меча».
«Светлов Владимир Данилович», – прочитал Сурнин и покосился на пассажира. Подходящая фамилия. И с каких это пор вампиры на охоту с паспортами выходят?
Вампир мелко дрожал, развалившись на сиденье.
– Эй, Вовка, может, скажешь по дружбе, кто это тебя так?
Не дождавшись ответа, Никита пожал плечами и развернул бумажку, вложенную между страниц паспорта.
«В моей смерти прошу никого не винить. Этот несчастный случай произошел по моей глупости», – гласила записка. Детский сад какой-то… причем до крайности пафосный!
Быстро сунув чужой паспорт себе в карман вместе с нелепым посланием, Никита самым тщательным образом изучил исцарапанный кожаный кружок, смахивающий на пиратскую черную метку, какой ее изображают в мультиках и приключенческих фильмах. Если смотреть не отрываясь, царапины начинали складываться в корявые буквы.
«Алевтина Терентьевна Картузова. Ведьма», – гласила надпись. Ниже был выведен адрес.
На улице коротко взвыла сирена. «Скорая», вызванная драчунам заботливыми полицейскими, погрузила раненых и освобождала проезд. Никита привычным движением повернул ключ зажигания и посмотрел на «черную метку» через Сумрак.
Все то же самое, только кружок зловеще потемнел, да откуда-то взялась непоколебимая, как Сокровенное Знание, уверенность в том, что кожа, из которой он сделан, – крысиная. Если так дальше пойдет, для карточек, оставленных ему силами Тьмы, придется покупать специальную визитницу.
Никита покачал головой, достал мобильник и набрал номер Ночного Дозора.
– Оперативный дежурный.
– Мне…
Он честно хотел сказать: «Мне нужна информация по Темным Иным таким-то».
– Ночной Дозор. Я слушаю. Говорите!
– Это Сурнин. Я опоздаю.
Никита тронул машину с места, пристраиваясь за «скорой помощью», деловито выруливавшей с парковки.
Покалеченный парнишка на соседнем сиденье вроде бы не дышал. Или дышал едва-едва. Но насколько помнил Светлый дозорный, для нежити это не являлось серьезной проблемой.
Настоящая проблема заключалась в другом. Отказавшись от помощи родного Дозора, Никита теперь ехал в полную неизвестность. Ведьму, которая, как и положено любой ведьме, работает с магией опосредованно – через зелья и побрякушки, – и так-то непросто отклассифицировать по уровню Силы, а уж явившись к ней в логово, где Темная защита максимальна, – и подавно.
На подъезде Никита покрепче взялся за руль левой рукой, подозрительно покосился на бесчувственного пассажира и вытащил из «бардачка» боевой амулет, горячий от концентрированного Света. Близкое присутствие Тьмы взбудоражило Силу, закованную в тяжелый кулон. Он нервно запульсировал на груди, когда Никита повесил его поверх болтавшейся там пустышки. Не время для маскарада и творческих подходов к работе. Старые методы самые действенные. Теперь оставалось только надеяться, что это проверенное средство устрашения сработает, и ведьма десять раз подумает, ввязываться ли ей в неприятности. Никаких боевых заклинаний Сурнин заранее плести не стал, не будучи уверенным, что вампир не притворяется и не следит за ним из-под полуприкрытых век стеклянно поблескивающими глазами. Цену технологиям и всяческим ноу-хау Никита отлично знал и не собирался демонстрировать врагу процесс подготовки к бою Светлого мага.
Ведьма Алевтина Терентьевна жила в самой что ни на есть типовой хрущевке, стоявшей на окраине парка. В грязноватом подъезде воняло кошками, кислым пивом из пустых бутылок, громоздившихся на подоконниках, и бычками из консервных банок, заботливо выставленных на площадках курящими жильцами. Между вторым и третьим этажами, кроме стандартного набора из бутылок, банок и окурков, на подоконнике неожиданно обнаружились вялый цветок в горшке и лишайный кот, который его старательно объедал. На появление Иных кот отреагировал бурно – с воем вскочил на открытую форточку, которую со скрипом раскачивал ветер, выгнулся тощей дугой и едва не вывалился наружу.
Нужная квартира располагалась этажом выше. Честно говоря, Никита думал, что таких дверей, обитых растрескавшимся от времени дерматином, в природе не осталось. На взгляд Иного, правда, обивка выглядела куда интереснее. При взгляде сквозь сумеречную тень каждый мебельный гвоздь с потускневшей от времени шляпкой превращался в пульсирующий темный сгусток. Сквозь дерматин проглядывал сложный узор из натуральной кожи, полоски которой были наклеены прямо на дверное полотно и сплетались в тяжелую решетку – черную, словно ее выковали из чугуна. Так просто не зайдешь даже через Сумрак. Никита прислонил глухо застонавшего вампира к дверному косяку и позвонил.
В глубине квартиры раздались шаркающие шаги. Смолкли. Вампир начал сползать в простенок. Не давая мальчишке ни упасть, ни внезапно напасть, Никита одной рукой схватил его прямо за горло и прижал к стене, а другой вдавил звонок и держал до тех пор, пока по ту сторону снова не зашевелились.
– Ну, хорош, хорош трезвонить-то. Чего надо, Светлый?
– Мне, бабушка, от тебя ничего не надо, – усмехнулся Сурнин. – Визитку мне твою дали. Вот.
Он отпустил кнопку звонка, схватил вампира за плечи, встряхнул и поставил перед глазком, как живой щит. То есть как неживой щит. На ногах парень не держался, голова упала на грудь. С той стороны повисла секундная тишина, защелкали замки, и под ворчливое «ладно-ладно, вижу, заходите, коли пришли» дверь все-таки открылась. Сурнин, поморщившись, подхватил подопечного на руки, прежде чем шагнуть в темноту.
Темно вокруг было во всех смыслах. Пока Никита неловко протискивался за старухой по захламленному проходу, он всей кожей чувствовал чужеродность этого дома, хозяйки и существа, постанывающего у него на руках. И никак не мог вспомнить, где он недавно видел эту безобразную старуху. Такие лица и такие ауры не забываются.
– Куда ты? Еще не хватало. На пол клади! – скомандовала ведьма, увидев, что, шагнув в комнату, Светлый дозорный намеревается сгрузить ношу на старую софу.
Над софой свешивались бесчисленные зеленые усы и мясистые листья каких-то растений. Горшки и кашпо были развешаны по всей стене, словно коллекция холодного оружия, цветы стояли на узких полочках и болтались на цепях, спускавшихся с потолочных крючьев почти до пола. У некоторых были косо срезаны листья. Зеленоватый сок капал в стеклянные пузырьки из-под пенициллина и банки из-под детского питания, подвязанные к срезам цветными тряпочками. Пахло в комнате как в заплесневевшей аптеке.
Сурнин выпустил из рук полумертвого вампира, развернулся лицом к ведьме и вспомнил, где ее видел. В парке! Как раз перед входом в Сумрак и эффектным появлением Андрея Старкова.
С вытертого ковра, на который с мягким стуком свалилось тело, уполз под софу целый выводок жирных пиявок, оставляя за собой осклизлые дорожки. Под софой что-то зашипело, и на потертые подушки, распушив хвост, выскочил колоритный черный котяра. Это животное в отличие от подъездного собрата Иных не боялось ни капельки. Глядя на Светлого дозорного лимонно-желтыми глазищами, оно утробно и как-то даже вожделенно заурчало, словно в этом доме Светлые маги с завидной регулярностью перерабатывались в кошачий корм.
Старуха бегло оглядела раненого вампира, но не двинулась с места. Она стояла возле огромного – во всю противоположную стену – шкафа с бесчисленными занавешенными полками и запертыми дверцами. Заклинаний, корректирующих внешность, Алевтина Терентьевна, видимо, не признавала. Потому внешность ведьмы Картузовой, одетой в многослойное тряпье и домашние шлепанцы, была традиционно страшненькая. Волосенки седые жиденькие, скрученные в нелепый узел на макушке, лицо морщинистое, как печеное яблоко, зубы редкие, глазки колючие, а под носом ко всему прочему еще и волосатая бородавка.
– Ну, что скажешь, касатик? – почти ласково проскрипела ведьма, шлепая отвисшей нижней губой.
– Лицензия где? – хмуро спросил Сурнин.
– Ой, насмешил. А если нету лицензии, тогда что?
– Тогда сама знаешь.
– А коли не знаю, то что? – прищурилась старуха. – Давай звони куда следует, пущай приедут да растолкуют мне все как есть, а я подожду. Вон, с городского можешь.
– Ладно, без звонков обойдемся.
– Тот-то, родственничек, поди? – миролюбиво предположила ведьма, кивнув на распростертое на полу тело, заметно дымящееся сквозь рассеченную «мечом» одежду и плоть.
– Нет.
– Ишь ты. А чего с ним возишься?
– Не твое дело.
Старуха премерзко захихикала, не сводя с незваного гостя цепких колючих глаз.
– Светлому чужая беда никогда покоя не дает. Беспокойные вы, чтоб вас всех размазало по всем слоям да по уровням. Глядишь, Света враз по всему миру прибавится. Из самого Сумрака пойдет сияние-то. Хе-хе-хе!
Баба Яга оказалась тем еще троллем. Никита глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на нее сверху вниз.
– Ишь какой решительный да сердобольный! – продолжала Алевтина Терентьевна, сделав крошечный шажок назад. – Это, видать, по молодости лет, пройдет с годами. В первую сотенку всем охота детей человечьих спасать, инициированным помогать да порядки менять. Потом ничего, успокаиваются, притираются…
– Короче, сможешь ему помочь или нет?
– Хочешь, чтоб помогла, так ступай отсель, добрый молодец, нечего амулетом светить, да глазами на меня зыркать, всю животину в дому распугал. Или еще постоишь как пень, подождешь, пока не развоплотится твой братец названый да не упокоится?
– Хорошо, Алевтина Терентьевна, как скажешь. Только чур я к тебе еще наведаюсь, – пригрозил Никита, пятясь задом от старухи к спасительному выходу.
– А и заходи, милок, чайку попьем, – прошамкала та и многозначительно махнула рукой на прощание.
В квартире захлопали двери – межкомнатные закрылись с тяжелым грохотом, как будто вели в банковские хранилища, а входная, наоборот, красноречиво распахнулась настежь и грохнула только за спиной у Светлого мага, пулей вылетевшего в подъезд.
До сотого дня рождения, после которого старая ведьма накаркала ему спокойствие и умиротворение, оставалось еще больше полувека, так что в своем нынешнем дисгармоничном состоянии Никита был зол как черт. Хотя, если разобраться, в словах и действиях старухи, указавшей ему на дверь, не было ничего оскорбительного. Темные и Светлые Иные никогда не позволяли наблюдать за своими обрядами сотрудникам противоположных Дозоров либо делали это с большой неохотой. Темные еще и собственных коллег рангом ниже не жаловали. Да и сам Никита только что шел на риск, не подвесив боевые заклинания из опасения, что вампир шпионит и всего лишь изображает обморок. Естественно, Алевтина тоже предпочла избавиться от Светлого свидетеля, прежде чем начать творить свою магию.
Никита несколько раз глубоко вздохнул и, сдерживая шаг, начал спускаться по лестнице. Где живет ведьма, он теперь знал. Вампира можно легко пробить по базе данных Ночного Дозора, а еще лучше – лично завезти ему паспорт прямо на указанный там адрес. Вернуть документ мальчишке, пока тот был без сознания, Никита и не подумал, рассчитывая обменять на него кое-какую информацию.
В офисах обоих Дозоров получить дубликат любого документа – раз плюнуть. Но по какой-то причине вампир Вовка Светлов так боялся своих, что предпочитал умереть на руках у злейшего врага, но не принять помощь Темных дозорных. При таких граничных условиях эксперимента за паспорт с ним можно и поторговаться.
Москва, засыпанная мокрым снегом и сверкавшая наледью, наглухо увязла в вечерних пробках. Справиться с этим злом Никите Сурнину не помогли ни солидный водительский стаж, ни сверхчеловеческие способности. На Сокол к офису Ночного Дозора он подъехал, когда уже совсем стемнело.
Пересменка давно закончилась не только у рядовых сотрудников, но и у оперативных дежурных, и вместо сурового дядьки, отвечавшего по телефону днем, за диспетчерским пультом Ночного Дозора сидела румяная, полненькая и ужасно шустрая Леночка. На взгляд Никиты, лучше с обязанностями оперативного дежурного не справлялся никто. Может быть, все остальные справлялись не хуже, но точно не умели так улыбаться голосом, что вокруг ощутимо прибавлялось не только Света, но и какого-то густого исконного, почти материнского тепла.
– Ну, вот! Держишь слово, дозорный! Сказал опоздаю – опоздал! – заулыбалась Леночка, на секунду выглянув из-за пульта. – Все как у меня записано.
– Я нечаянно! – заверил ее Никита. – Лен, что у нас? Двадцать минут у меня есть? Мне надо в нашей базе покопаться, собственно, я потому и заехал.
– Пожалуйста, оставайтесь на линии… Переключаю на архив… Минуту… Повторите… Нет, вблизи метро «Пражская» нет никакой активности человеческих служб спасения. Да. И МЧС тоже… Никита! – Леночка приподнялась со стула.
– Я здесь, куда бежать?
– Тебя Басоргин ждет в переговорной, чуть не забыла! Сначала к нему подойди, а потом посмотрим, где обстановка накаляется. Скажу по секрету, центр и юг пока спокойно… Оперативный дежурный!
Никита почти вплотную подошел к пульту, который когда-то казался стажеру Сурнину совершенно необъятным из-за множества тумблеров, змеящихся кабелей и пузатых кинескопных телевизоров, а теперь изящно перемигивался сенсорами и тлел жидкокристаллическими экранами, озаряя пухлые Леночкины щечки. Дежурная прижала пальцем тангенту микрофона.
– Я тебе полную смену поставила, – громко зашептала она, – не переживай.
– Спасибо, Лена. Теперь не буду, – пообещал Сурнин таким же громким шепотом.
Леночка заулыбалась и замахала рукой – иди уже.
Никита немного постоял в полутемном коридоре, собираясь с мыслями, и прошел в переговорную, щурясь от яркого света.
– Извините, Эдуард Карлович, я задержался. Дежурная сказала, вы хотели меня видеть до начала смены?
– Да, Никита, добрый вечер.
Басоргин недовольно пошевелил усами и выразительно посмотрел на часы.
– Что ж, раз до начала смены не удалось, постараюсь тебя сильно не задерживать. Начнем с Насти. У нее все в порядке.
– Э-э…
– Теперь дальше. А что ты стоишь? Садись. По второму пункту так быстро не получится.
Никита подошел к столу, сдвинул в сторону два пустых стула и уселся напротив. Эдуард Карлович потер веки, закрыл и снова открыл ноутбук, стоявший на офисном столе, и приступил к разговору.
– Так, Никита, – сказал он. – Дело вот в чем. Я не являюсь твоим прямым наставником, как ты понимаешь, но есть один вопрос, который ребята из информационного центра почему-то адресовали именно мне. А я задам тебе… скажем, на правах старшего товарища.
– Задавайте, Эдуард Карлович, – великодушно согласился Сурнин.
– Вопрос такой: у тебя все в порядке?
– В полном. Наш информационный отдел только это интересует?
– Нет, не только. Ты опаздываешь на службу, отсылаешь аналитикам, которые и без того загружены под завязку, пустяковые запросы с пометкой «сверхсрочно», у тебя полные карманы Темных артефактов, а в ауре – очень интересные цвета.
– Мне кажется, Эдуард Карлович, сейчас вообще нелегко найти Иного с цветами умиротворения в ауре, – заметил Никита, раздосадованный тем, что не выложил в машине вампирский паспорт, ведьмовской кружок и визитку Старкова перед тем, как зайти в офис. – Все остальное непосредственно связано с моей работой в оперативном отделе.
– Значит, и это тоже.
Басоргин развернул ноутбук.
Никита посмотрел на экран. На черно-белой записи с камер видеонаблюдения он дружески беседовал с Андреем Старковым во дворе элитной многоэтажки, а затем они бок о бок шагали по улице до дверей кабачка. Причем на входе Старков галантно пропускал гостя вперед.
– Вот как… – сказал Никита, оттолкнулся от стола и откинулся на спинку стула. – В эпоху информационных технологий информация превращается в оружие. С людьми не поспоришь.
– Не секрет, что мы с удовольствием используем перспективные человеческие наработки, – сказал Эдуард Карлович, закрыл ноутбук и аккуратно переставил на край стола, словно устраняя барьер между собеседниками. – В частности, с недавнего времени наш информационный центр круглосуточно мониторит ситуацию в городе, используя все возможности. Однако люди склонны переоценивать значимость своих достижений. Видеокамеры – это хорошее подспорье в работе, но не более того. Ты не представляешь, какой ажиотаж случился в 1895 году, когда правительство Англии впервые одобрило и разрешило к применению систему Гальтона. Панические настроения среди Иных, угроза раскрытия Дозоров, череда скандалов и взаимных обвинений с неопровержимыми уликами… То еще времечко было.
– Это мы про что сейчас говорим? – уточнил Сурнин.
– Отпечатки пальцев, Никита, – пояснил Эдуард Карлович. – Конец девятнадцатого века – самое начало широкого применения дактилоскопии. А говорим мы с тобой о том, что информация сама по себе это не оружие. Весь вопрос в том, кому она попадет в руки. Отпечатки пальцев не солгут, но в конечном итоге все зависит от экспертов, судей и адвокатов, которые занимаются интерпретацией фактов. Мы, конечно, изъяли запись, но не поручусь, что Темные не успели снять копию. Они могут использовать ее как компромат при первом же удобном случае. Ты точно ничего не хочешь мне рассказать?
– Точно.
– Ну и очень зря! Я, как ты понимаешь, не из праздного любопытства с тобой беседую. Тебе помощь нужна?
– Помощь нужна не только мне, Эдуард Карлович. Всему Дозору позарез нужен надежный способ борьбы с тотальным видеоконтролем. Камеры всех достали, особенно на дорогах. И решением этого вопроса должен заниматься технический отдел. Здесь требуется системный подход, а не разговоры с Иными о том, как лучше модифицировать «сферы отрицания и невнимания» при выходе из Сумрака в центре города и на охраняемых объектах. Кустарщина это все.
– Никита, я говорил не об этом.
– Значит, я вас не понял.
– Ох, Никита… Знаешь, от чего все твои неприятности, дозорный? Ты не умеешь работать в команде, – сказал Эдуард Карлович.
Далась им всем эта работа в команде… Он что, сговорился со Старковым?! Ну, Темный, предположим, какие-то тайные цели в разговоре преследовал. Но Басоргин! Этот-то с чего взял, что он не умеет, если не так давно Никита как раз в его команде работал вместе с Сашей Спешиловым, причем вполне успешно!
– Это вам кажется! – ляпнул он с досады.
Эдуард Карлович приподнял бровь, выдержал паузу, после чего заговорил тихо, как бы по-стариковски ворча себе под нос, но слышно его было прекрасно:
– Зря мы отказались от рангов в пользу уровней Силы. Не тот вес у этого слова, не тот… Ни к чему хорошему эта демократия не приводит, поскольку панибратство не есть плодотворное сотрудничество единомышленников. Если уж существует строгая вертикаль распределения Силы по слоям Сумрака, то, допуская разболтанность в этом вопросе, мы противоречим собственной природе в угоду сиюминутным модным тенденциям.
– По-моему, без разницы, – хмуро заметил Никита, покривив душой.
Старомодное «ранг» действительно прозвучало отрезвляюще, по-военному емко и лаконично по сравнению с мягкотелым современным «уровнем», единым для всего мира Иных, как система СИ. Услышав это хлесткое «ранг», Никита внутренне подобрался, разом вспомнив, с кем разговаривает. Он уже приготовился извиниться за поведение перед «старшим по званию», но Басоргин его опередил.
– Так вот, Никита, – решительно сказал он. – Чтобы ты понимал: сейчас у меня не только нет оснований подозревать тебя в чем-то, но и желания это делать. Наша работа иногда требует весьма непростых решений… Но завтра в девять ноль-ноль эта запись войдет в информационную сводку, которую разошлют по всем руководителям подразделений, и к этому времени у тебя должно быть внятное объяснение необходимости контакта с высокопоставленным сотрудником Дневного Дозора в нерабочее время. Не забывай, в связи с последними событиями мы практически на военном положении, – сухо закончил Басоргин и первым поднялся из-за стола, прихватив ноутбук.
Никита тоже встал, сделал несколько шагов к выходу и остановился в коридоре, залитом тусклым дежурным светом. Лестница слева вела в полуподвал, где располагались госпиталь и гостевые комнаты. Возможно, в одной из них от Тьмы и Света, от своих и чужих прятали сейчас его Настю… Он представил, как она бесцельно ходит от стены к стене под бормотание телевизора или, сидя на постели, изучает спутанную пряжу защитных заклинаний на стенах.
Эти гостевые комнаты-камеры сейчас точно не пустуют. Наверняка в них скрываются те, кого Ночной Дозор столицы в смутные времена взял под охрану: Иные с какими-то уникальными особенностями, не утерявшие своего дара в момент, когда мир содрогнулся, наиболее значимые Пророки и самая большая по нынешним временам ценность – изготовители амулетов… Те сейчас вообще на вес золота.
В принципе изготовить обычный рабочий амулет любому Иному особого труда не составляет, в учебной программе Дозора есть такой спецкурс. Но это как на стол накрыть: приготовить что-то съедобное каждый сможет, да не каждого возьмут шеф-поваром в дорогой французский ресторан. Мастер видит шире, он знает все тонкости, всю специфику процесса. Если хороший мастер сработает на совесть, его амулет не потеряет Силу многие столетия. Если это очень хороший мастер – его амулет сможет работать на тех уровнях, до которых ему самому никогда не подняться. В руках Высших магов, наполняясь чужой Силой, такие игрушки превращаются в артефакты, сметающие с лица Земли целые города.
И вот мир Иных лишился их разом. И все надо начинать сначала. Так что очень может быть, что Настя не сидит в заточении, точно красная девица в темнице, а помогает какому-нибудь усатому румяному парню в кожаном фартуке, и ей вовсе не так одиноко и холодно, как Никита себе представлял. Она, может быть, вообще не здесь, а в каком-нибудь тайном надежном убежище…
– Молодой человек, вы ко мне?
– Что?
Погруженный в невеселые думы Никита и не заметил, как ноги сами принесли его к лестничной площадке. Мужчина с чеховской бородкой, которому он практически перегородил выход, придерживал рукой полуоткрытую дверь и вопросительно смотрел на Сурнина, строго поблескивая круглыми стеклами очков.
– Я спрашиваю, вы ко мне?
– Ох! Здравствуйте, Иван.
Без привычного белого халата штатный целитель Ночного Дозора выглядел не так внушительно, но все равно не узнать его было невозможно.
– Извините! – Никита торопливо отступил на несколько шагов, освобождая дорогу.
– А-а, Никита… Оперативный отдел, если не ошибаюсь? – уточнил целитель, узнав парня, которого как-то однажды притащили в госпитальный комплекс прямо из дежурки, где его скрутило смертельное Темное заклятие.
– Да я… тут случайно, – смущенно признался Сурнин.
– Не случайно, а очень кстати! – улыбнулся Иван. – Во-первых, у тебя явные признаки переутомления, судя по цвету ауры и общей задумчивости. А во-вторых, нам очень нужен оперативник. Я как раз собирался дежурному по пути заявку оставить. Будь добр, загляни к нам в ординаторскую. Тебе Дима все расскажет.
Целитель куда-то очень спешил. Врач, конечно, профессия круглосуточная, но это не означало, что целители Ночного Дозора не имели права выхода за территорию.
– Понимаете, Иван, – начал Никита, – вы…
Он хотел сказать: «Вы извините, мне некогда, я и так на смену опоздал, а у меня, как на грех, еще собственное расследование наметилось».
Скорее всего Иван, умудренный жизненным опытом, все бы понял правильно. Как не понять? Баланс Сил нарушен. За окном двенадцатимиллионный мегаполис, захлебывающийся Тьмой. Дозорные сбиваются с ног, увещевая Светлых и осаживая Темных. Перекраиваются границы государств, сотрясаются устои, люди мечутся между добром и злом, и каждый мелкоуровневый маг, давно забросивший колдовство из-за проволочек с лицензиями, готов поверить в то, что он Сумеречный Избранник, которому в надвигающемся хаосе дано определить судьбы мира!
В свое время сослуживцы притащили Никиту Сурнина в госпитальный блок в бессознательном состоянии и практически без давления. И если бы целитель Ночного Дозора не распознал ведьмовское заклятие под маской молниеносной формы пневмонии и дыхательной недостаточности, Никита бы сейчас с ним попросту не разговаривал. И уже много лет никуда не спешил. И трещавший по швам миропорядок его бы не беспокоил.
– Вы когда мимо дежурной пойдете, предупредите, что я еще немного задержусь, – сказал он.
– Да-да, конечно!
Охраны на входе в госпитальный блок не было, кроме традиционных защитных заклинаний, ключом к которым служили обычные метки Ночного Дозора. Это означало, что секретных или архиважных пациентов за последние сутки целителям не поступало. Уже легче.
Сурнин покосился на матовые стекла дверей, за которыми располагалось отделение, куда он однажды угодил, подошел к двери с надписью «Ординаторская» и постучал.
– Войдите!
– Здравствуйте, вы Дмитрий?
Никита, остановившись на пороге, дождался короткого кивка от незнакомого Иного, которого оставили в госпитале за старшего, и представился:
– Никита Сурнин. Оперативный отдел. Третий уровень Силы. Можно на «ты».
– Ого! Вот уж в самом деле – оперативный, заикнуться не успели! Тогда можно просто Дима.
– Что у вас случилось, Дима?
Интересный поворот событий – зайти к врачу в кабинет и спросить: «Ну-с, на что жалуетесь?» Целитель, вероятно, подумал о том же и заулыбался в ответ на Никитину ухмылочку.
В отличие от Ивана, чем-то похожего на доброго доктора Айболита, Дима – круглолицый, гладко выбритый и одетый в современный хирургический костюм темно-зеленого цвета – походил не то на перспективного аспиранта, не то на представителя фарм-компании, специально нарядившегося «под врача». На его столе валялся перевитый пояс с множеством подвесок, карабинчиков, испещренных рунами, серебряных петель с разноцветными камнями, амулетов, блестящих то ли ложечек, то ли шпателей и прочих инструментов и склянок, о назначении которых Никита пожелал себе никогда не узнать. Дмитрий указал гостю на широкое кресло, а сам уселся на крутящийся стул, смахнув целительский набор в ящик стола.
– Да странный какой-то случай, – задумчиво произнес он. – Два часа назад к нам обратился за помощью некто Леонид… Леонид… – он взглянул в монитор компьютера, – Вересаев. Девятнадцать лет, Светлый Иной шестого уровня Силы.
– В базе есть? – уточнил Никита.
– Да, сейчас распечатаю вместе с диагнозом и выпиской. В общем, для Иного ранения не очень серьезные, мы ему их быстро залечили. Но вот что удивительно – пришел к нам Леонид Вересаев своим ходом и про то, что с ним случилось, молчит как партизан.
– То есть как это молчит?
– Вот так. Не помню, говорит, кто напал, – сознание потерял, а как очнулся, поймал такси и рванул в офис Дозора, поскольку знал, что здесь госпиталь для Иных имеется.
– Что, и охрану прошел? – удивился Сурнин.
– Нет, как раз охранник с первого поста его сюда и доставил. А на вопрос, почему сам добирался, не позвонил никуда, дозорных не вызвал, говорит, мол, плохо соображал из-за потери крови.
– Ничего себе тайны мадридского двора.
– Мне тоже это все показалось странным, Никита. Иван вообще только его увидел, первое, что сказал – лучше с оперативниками посоветоваться.
– Дима, а может, он все сочиняет? У него потеря крови была вообще? – спросил Сурнин.
– Была, – кивнул Дмитрий, – и приличная. Мальчишка крапивный заговор наложил, молодец, не растерялся. И кровопотеря, и рваные раны, и слабость с головокружением – все в наличии. Кроме потери памяти.
