Людмила Шторк-Шива
Решайся, а то опоздаешь. Сборник рассказов
Но когда родилась малышка, Лиза не выдержала. Она случайно обнаружила в записной книжке мужа телефон его тёти и позвонив, узнала номер его родителей, сообщив им о рождении внучки. Молодая женщина сообщила, что у их сына все хорошо, что он работает технологом на заводе и скоро получит квартиру. В разговоре, женщина не могла сдержаться и спросила:
– Скажите, пожалуйста, что у вас произошло? Почему Лёня говорит, что вы не ссорились, но не хотел звонить вам?
– Мы – люди верующие. Мы верим в Бога. А наш сын решил отказаться от веры и от нас заодно, – со слезами ответила Зинаида Ивановна.
Лиза была очень удивлена. Она выросла в атеистическом обществе и, для нее было очень необычно, что кто-то верит в Бога. Но отказываться от семьи из-за их убеждений, ей казалось очень странным. В ее семье очень ценили родную кровь, и общались с троюродными и даже более дальними родственниками.
Мужу она решила ничего не говорить, но, находясь в отпуске по уходу за ребёнком, время от времени звонила к нему домой и сообщала новости. Она вполне представляла себе, что значит для матери, годами ничего не знать о сыне.
Бывало, что они с Зинаидой Ивановной достаточно долго говорили по телефону и Лиза спрашивала ее о Боге и о том, во что верит семья Лёни. Она хотела выяснить, что же именно заставило ее мужа отказаться от родни, и никак не могла это понять. Слушая о любви Бога к людям, Лиза поражалась, что от этого возможно отказаться. И все же она продолжала выспрашивать, пытаясь найти причину такого отторжения у Лёни.
Пока Леонид строил карьеру, искал возможности адаптироваться в новом обществе незнакомого города, он был настроен создавать и добиваться. Поэтому, несмотря на устойчивую тягу к табачным изделиям, в его жизни мало что изменилось. Затем он влюбился и во время беременности жены, из солидарности с ней, отказался от употребления спиртного. Тем более, что большого удовольствия он не испытал, через время отравившись алкоголем еще раз. Лёня ясно понял, что алкоголь не полезен для его организма, и только в очень небольших дозах вызывает приятные эмоции. Поэтому отказаться от его употребления для того, чтобы поддержать жену, было не сложно.
Но постепенно жизнь стала напоминать фразу из детского мультфильма: «Пони бегает по кругу». Леонид все чаще стал задумываться:
«А что дальше? Неужели все так и будет?»
Нередко в такие минуты он вспоминал детство и раннюю юность, споры о прочитанных книгах, или текстах из Библии. Эти беседы казались ему наполненными смыслом во сто раз превосходящим их общение с новыми друзьями. Тем более, что обычно друзья пили, а он оставался трезвым. Лёня не раз вспоминал фразу в бытовке, куда теперь он заходил только по работе:
– Ты меня уважаешь? – и этими словами рабочие заставляли друг друга обязательно выпить с ними.
Действительно, глядя трезвыми глазами на общение пьяных друзей, Лёня невольно терял к ним уважение. А других друзей у молодого мужчины не было. И он все сильнее уставал от обещания, данного по собственной воле, что не будет пить алкоголь ни в каком виде, если Лизе его нельзя.
И все же Леонид выдержал, и не нарушил своего обещания, до тех пор, пока жена кормила грудью. Но как только Лиза отняла дочку от груди и смогла позволить себе пригубить вино, Лёня, на радостях напился. Хотя в этот раз он не так быстро опьянел.
Наутро, когда Леонид чувствовал себя очень плохо, он вспомнил как один из рабочих часто говорил о том, что, если утром опохмелиться, тогда становится легче и он открыл бутылку с пивом.
– Лёнь, пожалуйста, не надо! – испугалась Лиза, – у нас в родне все знают, что «опохмел – первая ступень к алкоголизму».
– Ты что, издеваешься? – возмутился Леонид, – я два года из солидарности с тобой и глотка не сделал, а ты, с первой бутылки пива меня в алкоголики записываешь?! – Да ты – хуже моей матери!
– Твоя мать – прекрасный человек и очень любит тебя! – не выдержав, проговорилась Лиза.
– Так ты с ней общалась?! – поразился Лёня.
– Да, – растерялась жена и рассказала обо всем, кроме их бесед о Боге.
– Как ты могла?! – возмутился Лёня, – ты предала меня!
– Лёнь, это не правда, – расплакалась Лиза, – я же тоже мать, и у меня есть родители. Я подумала о том, как это страшно и больно, так долго ничего не знать о сыне. Я же сообщала только хорошее, чтобы успокоить их и порадовать. Они знают обо всех твоих успехах.
– Предательница! – крикнул Леонид и, хлопнув дверью, ушел из комнаты.
Он пошел в магазин, купил водки и, вернувшись во двор общежития, умышленно сел на скамейку с местными алкоголиками, зная, что этот столик во дворе, прекрасно виден из окон их комнаты.
Леонид не мог понять, почему так рассердился на жену? Ведь в глубине души он был даже благодарен ей за то, что та сообщила все хорошее, что произошло в его жизни. Ведь он так надеялся, что его родители как-нибудь узнают о том, что его жизнь удалась, несмотря на то, что он отказался от веры и родственников. И вот это случилось. Но все же Лёня очень сердился на Лизу, хотя и не мог понять, почему?
Где-то в глубине души у него был страх, что Лиза услышит весть о Боге и поверит в Него и тогда он вновь останется один против всей родни, к которой примкнет его жена. Но сейчас он не осознавал своего страха, ведь Лиза ни слова не сказала о том, что они говорили о чём-то другом, кроме его успехов и побед.
Прохлада субботнего утра последних дней весны скоро перешла в жаркий день. С непривычки Леонид быстро опьянел на жаре. Его собутыльники, не желая оставлять товарища на солнце, которое сегодня припекало по-летнему, приволокли его домой. В этом доме все прекрасно знали друг друга.
Лиза с ужасом смотрела на то, как двое местных алкашей затаскивают ее мужа и укладывают одетым на постель. Она знала, что уже в понедельник все его сотрудники будут знать об этом и понимала, что теперь ее муж не скоро сможет восстановить уважительное отношение к себе, если вообще сможет. Ведь первый раз после учебы, когда он напился при поступлении на работу, смогли оправдать неопытностью пацана, но сейчас все выглядело совсем иначе.
Молодая женщина не знала, что этот день оказался началом падения ее мужа и разрушения их жизни. Конечно, в ее родстве существовала та «пугалка», которую она озвучила мужу, но все знали, что это, хотя и серьёзное предостережение, все же, не приговор. Но с Леонидом всё оказалось намного страшнее всех семейных «страшилок».
В воскресение утром, он, конечно, уже не стал напиваться. Но к вечеру следующей пятницы заранее «серьезно пополнил запас» алкогольных напитков в комнате и до утра воскресения он пил.
Лиза не выдержала:
– Если ты еще раз повторишь нечто подобное – я уеду вместе с Леночкой к своим родителям. Я не хочу, чтобы наша дочь видела своего отца в таком состоянии! – сообщила она.
Лёня лишь молча хмуро выслушал предупреждение. Но на следующую пятницу вновь «закупился». Лиза исполнила обещание и уехала из дома. Так в жизни молодых супругов начался новый этап. Лиза пыталась убеждать, просить и умолять мужа, но каждую пятницу все повторялось. Теперь она постоянно стала проводить выходные в доме своих родителей.
С Леонидом пытался разговаривать отец Лизы и ее дядя, но молодой муж лишь твердил, что он «честно исполнил обещание и не прикасался к спиртному все время, пока Лизе было запрещено.
– Если Лизка хочет, может выпить со мной, тогда я не пойду во двор, – твердил он.
Но все, кроме самого Лёни понимали, что даже если жена станет спиваться вместе с мужем, это никак не поможет ему остановиться.
Молодой мужчина не замечал, как день за днём падает все глубже. Выросший в атмосфере абсолютной трезвости, Лёня был с детства научен тому, что Бог всегда приходит в «веянии тихого ветра» и знал, что самые верные решения и самая большая сила для жизни приходит в покое и тихой беседе. Теперь же, ему хотелось все громче кричать. Его перестали радовать мелочи, нервная система грубела с каждым днем и теперь для того, чтобы испытать радость, ему нужны были все более сильные возбудители.
Врачам давно известно, что, алкоголь, вызывая состояние эйфории, отходя, оставляет в крови яды, которые не исчезают больше двух недель. Но уже через неделю, он добавлял «свежую партию», поэтому перестал ощущать радость каждого дня, и не мог успокоиться без сильного воздействия. Мужчина становился все более эгоистичным и концентрировался на мимолётных ощущениях. Ему все сложнее было ставить отдалённые цели и достигать их. Сила его воли быстро угасала по мере того, как он спивался.
Скоро даже соседи стали качать головами вслед.
– Вроде хороший был мужик, на вид порядочный. Что же с ним случилось?
Лицо молодого человека уже давно не блистало свежестью. Неумеренное потребление алкоголя и никотина все явственнее оставляли свои следы на внешности мужчины. Но, если раньше только кожа на его лице стала темнее, то сейчас на нем все сильнее проявлялась одутловатость и отёчность алкоголика. Душу Леонида всё больше порабощало равнодушие ко всему и всем, кроме ощущения эйфории, от опьянения.
Довольно скоро выходных дней для него стало недостаточно. Он стал выпивать немного по вечерам после работы.
Лиза в растерянности смотрела на мужа. Она невольно винила себя в том, что с ним происходило, задавая себе мучительный вопрос:
«Что же я делала не так, что ему стало скучно со мной? Почему он потянулся к алкоголю? Ведь я так старалась, чтобы Лёне дома было хорошо! Мы же даже не ссорились, пока он сильно пить не начал. Это только сейчас он стал таким раздражительным, что слова не скажи, сразу кричать начинает. Но даже сейчас я стараюсь не сердить его. Мама же сказала, что злость вызывает в людях желание выпить, и я стараюсь не злить его».
Ответов на свои вопросы Лиза, как не старалась, не находила.
Она не выдержала и позвонила матери Леонида. Услышав горькую новость, женщина засобиралась:
– Дочка, дай мне ваш адрес, я попробую приехать и поговорить с ним. Может быть, он все же услышит меня?
– Да, хорошо. Потому что я уже не знаю что делать? – со стоном призналась Лиза. – Сначала я старалась нашим не говорить, сама хотела его остановить, а сейчас все наши родственники, кто надеялся хоть как-то повлиять, уже с ним поговорили. Но ничего не помогает, – заплакала она.
Глава 3
Сердце матери – глубокая бездна,
на дне которой ты всегда найдёшь прощение
Авраам Линкольн
Зинаида Ивановна появилась в комнате общежития неожиданно для Леонида, Лиза не сообщила мужу о своём звонке свекрови, и о ее намерении.
– Мама?! – растерялся Лёня, вернувшись домой с работы.
Затем он с укоризной посмотрел на жену, поняв, откуда его мать узнала адрес.
– Привет, сынок! – Мать поднялась к нему навстречу, не скрывая слез, и раскрыв объятья. – Как ты повзрослел! Сколько лет мы не виделись!
Детское чувство подтолкнуло Леонида навстречу матери, и тот обнял ее, спрятав лицо на ее плече. Лёня сам не ожидал от себя, но не смог сдержать слёз. Некоторое время они стояли молча, обнявшись и в комнате были слышны лишь тихие всхлипы. Зинаида Ивановна вдыхала новый, незнакомый запах, исходящий от сына. Он был уже «старым курильщиком» и изменился не только запах одежды, но и тела, и ей было непривычно ощущать его.
Лиза и сама не смогла сдержать слёз, тихо смахивая прозрачные капельки, стекающие по щекам.
Леночка удивленно смотрела на взрослую «тётеньку», с которой ее недавно познакомила мама, и сообщила, что это ее вторая бабушка. Тётенька привезла много подарков и игрушек, рассказала, что у Леночки есть еще дедушка, много дядей и тётей, которые ее очень любят и мечтают с ней познакомиться. А теперь малышка смотрела на папу, который почему-то обнимается с этой тётей.
Леночке шел третий год. Родители Лёни не раз порывались приехать, чтобы увидеть внучку, но сын возражал, а они не хотели навязываться. Но теперь Зинаида Ивановна приехала одна, понимая, что не простит себе, если не попытается остановить падение сына. Она заранее настроилась на агрессию и жёсткое отношение Лёни, но была очень рада, что тот встретил ее совсем иначе.
Мать и сын присели к столу, куда их пригласила Лиза. Леонид только сейчас понял, как сильно соскучился по своим родным и близким. Он расспрашивал о жизни и делах каждого в отдельности и Зинаида Ивановна с радостью отвечала на вопросы сына. У нее появилась надежда, что сейчас Лёня вдруг вспомнит юность, любовь родных и друзей и потянется сердцем к всему чистому и доброму. Но ее радость была недолгой.
После ужина Лёня привык курить, и сейчас, закончив есть, он сказал:
– Мам, я сейчас, – и вышел в подъезд.
Он не курил в доме, ведь в маленькой комнатке жили еще жена и дочь. Когда мужчина вышел, его мать вопросительно посмотрела на сноху. Она не знала, зачем ему потребовалось выходить?
– Лёня не курит дома, – спокойно прокомментировала Лиза.
– Ну да… – горько вздохнула мама, – вышел покурить.
Она никак не могла привыкнуть, что ее сын теперь совсем другой. Ей предстояло заново с ним знакомиться. Когда Лёня вернулся в комнату, он был уже совсем иным, будто дверь в его сердце захлопнулась. Очевидно, во время курения, он вспомнил, с каким осуждением его родные относятся к сигаретам и алкоголю и внутренне «встал в позу защиты». Его ожидания оказались верными. Мать не смогла сдержать горестного вздоха, когда он вернулся.
– Мам! Только не начинай! – сразу произнес он.
– Я ни слова не сказала, – напомнила мать.
– Но на твоём лице всё написано, – напомнил Леонид. – Вы все твердите, какие же курильщики грешники. И стоит кому-то из церкви закурить, его прямо сразу кидаются отлучать. А ведь человек, даже если и вредит, то только себе. А вот за злой язык, почему-то никто от церкви не отлучает. А сплетники разрушают не только свою жизнь, они сильно вредят тем, кто их окружает! И к тому же, про курево не написано в Библии, ведь в то время, когда она писалась, люди не курили. А вот про злой язык очень много написано. Почему же ваши братья не исполняют Писание, и не ставят на замечание и не отлучают сплетников?
– Сын, пожалуйста, не надо… – вздохнула Зинаида Ивановна. – Ты же знаешь, что каждый за себя даст отчет Богу. И ты не исправишь свою жизнь и не построишь ее, если будешь критиковать других людей. Они ответят каждый за себя. Я же тебе ничего не говорила. Я очень люблю тебя и скучаю. Не надо ставить других людей, какими бы они ни были, между нами. Их сейчас здесь нет.
– Может ты и права, – задумался Лёня, но через мгновение на его лице снова появилось раздражение и он добавил. – Но я же знаю, что ты разделяешь их взгляды. Разве я не прав? Ведь вы все, стоит заговорить о вашей жизни, будто на флаг выставляете: «Я не пью, не курю…» – будто это единственное, к чему призывает Библия. А когда эти ваши «праведники» «кидают» людей на деньги, или говорят про других всякие гадости, или бросают в трудный момент, это что, перестало считаться? Или, когда «носятся со своей праведностью как со списанной торбой», гордо превозносятся над нами, «грешниками». Да я среди неверующих больше добра увидел, чем в вашей церкви! Они хотя бы не «понтятся» своей праведностью, а общаются с людьми нормально.
Лиза смотрела на мужа и не узнавала его. В нем было столько желчи, гнева, обиды и даже ярости, что она не представляла, что муж на такое способен. Лёня даже пьяным никогда не был таким. Но для матери вся эта волна оказалась знакомой. Она лишь вздохнула и опустила голову, произнеся едва слышно, закрыв лицо руками:
– И тут Остапа понесло… Ты опять ничего не видишь и не слышишь…
Лиза молча смотрела на мужа, расширенными от удивления и страха глазами, Леночка прижалась к матери, со страхом глядя на лицо отца, пылающее гневом. Воспринимая мир только через себя, ребёнок невольно считал, что в чём-то виноват, если папа так кричит. Но Леонид не замечал дочь. Он спорил даже не с матерью, а с почти выдуманным религиозным оппонентом, с которым спорил в душе все это время. Лизе он ничего этого не рассказывал, потому что был уверен, что жена не поймёт, ведь для этого ей нужно было знать многое о церкви и общении верующих людей между собой.
Но теперь, глядя на мужа, Лиза понимала, откуда в нём временами вспыхивала агрессия и жажда что-то доказывать. Ведь внутри себя, он постоянно это делал. Вся его настоящая жизнь была словно доказательством кому-то своей правоты. Леонид вряд ли смог бы сказать, чего он сам хочет на самом деле, если убрать этот образ, и причину для спора из его сознания.
Мать Леонида тоже с болью смотрела на сына, и в этот момент ей стала понятна причина, почему, дети верующих родителей, если уходят в мир, то довольно быстро «скатываются». Ведь они живут не своей жизнью, а доказывают кому-то что-то. У них отказывает простое чувство самосохранения, и поэтому они ломают даже то, что защищает их жизнь от беды.
Зинаида Ивановна некоторое время смотрела и слушала гневную речь сына. Как взрослый человек, она понимала, что, хотя сын и обращается к ней, но причина его гнева не она, а его жажда сделать вопреки всему, чему его учили с детства, мечта сказать Богу и Заповедям своё «нет», даже если это будет опасно для его жизни.
«Где же мы с папой «передавили»? – с болью думала женщина, глядя на сына, – почему жизнь с Богом стала для тебя настолько чужой? Что же мы с папой сделали не так? Ведь для нас радостно служить Богу и жить по Его Слову. Почему мы не смогли донести до тебя это счастье?»
В то же время мать понимала, что у остальных детей не возникло отторжения, значит не только в родителях скрыта проблема. Но от этой мысли ей не становилось легче. Лёне она все равно сейчас не могла помочь.
Не важно, кто и в чём виноват. Вместо поиска виноватых, лучше потратить время и силы на то, чтобы найти выход из создавшейся ситуации. А Зинаида Ивановна сейчас не видела выхода, и не знала, чем помочь сыну. Ведь помогать можно только тому, кто сам что-то делает. А ее сын явно выбрал путь вниз, и никто из близких не мог принять решение за него. И все же, понимая, что больше сын не станет слушать, Зинаида Ивановна со слезами сказала:
– Сыночка, любимый, я умоляю тебя остановиться, пока не поздно! Ведь губительные привычки, как трясина затягивают медленно, но прочно. Остановись, пока это еще возможно! Пока ты еще не потерял свою жизнь!
– Мам, ты что, издеваешься? Ты чего меня хоронишь?! – рассердился Лёня. – Я просто живу, и хочу жить как все. Конечно, ты считаешь всех погибшими грешниками, – язвительно заметил он. – Но что ж, я предпочту присоединиться к ним в твоих глазах, просто стать таким как все.
– Сын, у тебя вряд ли получится быть как все. Ты разве не видишь, что даже твои неверующие родственники испугались за тебя, так быстро ты покатился вниз! – не выдержав проговорилась мама.
Лёня сердито взглянул на жену:
– Так это ты «волну гонишь»! Спасительница… – он вдруг выругался.
Никогда раньше он не ругался при матери, да и Лиза почти не слышала ругани от мужа. В этот самый момент Лиза поняла, что ее муж переступил следующую запретную черту внутри себя и у нее невольно защемило сердце в предчувствии чего-то недоброго.
Так как у сына не было места, где можно было бы остановиться, Зинаида Ивановна прожила несколько дней у своих верующих друзей, надеясь хоть чем-то повлиять на сына. Но все ее попытки ни к чему не привели.
Поговорив еще немного, попытавшись убедить сына понять и услышать своё сердце, чтобы осознать, чего же он на самом деле хочет, мать уехала домой со слезами на глазах. Лёня ничего не слушал и не желал задумываться. Со слезами, уезжая из города, Зинаида Ивановна оставила Лизе адрес церкви в их городе.
Лёня проводил мать, но если та пыталась хоть что-то сказать о Боге или просить остановиться в употреблении алкоголя, он сразу начинал кричать. И мать постаралась провести остаток времени только проявляя заботу и любовь к своему падающему ребёнку.
Глава 4
Если бы человек осознавал свои пороки
также ясно, как и свои достоинства,
зла на земле было бы гораздо меньше
Р. Шакир-Алиев
Вскоре после посещения матери, Леониду и Лизе, наконец выделили от завода квартиру. Семья была очень рада! Лиза очень надеялась на то, что мужу больше не с кем будет пить, и он прекратит проводить выходные за столом на улице со своими новыми дружками-алкоголиками. Но надеждам молодой женщины не суждено было сбыться. Дом строился от завода и многие знакомые Леонида, получили квартиры по соседству. Мужчина быстро нашел себе новых друзей для проведения выходных. Постепенно его даже перестало волновать, что на работе узнали о его «загулах» и стали относиться с меньшим уважением.
Но пока никто не знал о том, что вечерами Леонид пьёт дома. Ведь если бы до руководства дошла новость о том, что технолог является на работу с похмелья, у него были бы серьёзные неприятности. Поэтому Лёня научился пить в одиночку.
Не прошло и трёх лет как Лиза, не выдержав жизни с вечно пьяным или мечтающим опохмелиться мужем, ушла к своим родителям, забрав дочку. С этого дня мужчина «покатился вниз» еще быстрее. Наконец пришло время, когда ему предложили уволиться «по собственному желанию», пригрозив уволить по статье, если он не напишет заявления сам.
Еще до того, как Леонида попросили уволиться с работы, Лиза вернулась на завод в лабораторию, ведь они получили квартиру от предприятия. Ей нужно было продолжать работать, чтобы жильё не отняли. Но, так как она не могла жить вместе с мужем, то женщина подала на развод, чтобы вернуть себе право проживать в квартире.
Леонид, потеряв работу, лишился также и жилья. Если бы не вторая беременность Лизы, у нее могли бы отнять ту квартиру, в которой они с мужем жили, и выдать ей от завода жильё меньшего размера. Но когда Лиза предоставила справку о будущем малыше, руководство оставило ей квартиру. Но Леонид должен был искать себе новое место жительства.
Мужчина не мог оставаться без работы, ведь он должен был на что-то жить.
Лизе показалось, что кто-то заступился за нее «в высших сферах», ведь стоило ей получить разрешение остаться в квартире, как появилось сообщение о начале приватизации. Теперь она могла выкупить свою квартиру на акции, выданные всем сотрудникам на заводе, и больше никто не мог отнять у нее и детей кров над головой.
Понимая, что лишился всего из-за своего пристрастия к алкоголю, Леонид уже хотел бы бросить, но все иллюзии о том, что бросить пить будет также просто, как начать, рассыпались прахом. Он много раз бросал пить, и снова пускался в запой.
Мужчина стал занимать у знакомых деньги и потом, конечно же, не отдавал. Некоторое время Лиза отдавала за мужа долги, но после развода сказала:
– Мне нужно кормить ребенка и заботиться о будущем малыше. Я не отдаю больше долги этого проходимца!
Когда Лёня понял, что больше никто не будет отдавать его долги – к удивлению многих перестал занимать, зная, что в это трудное время и за небольшую сумму могут убить. А жить ему все еще хотелось.
Леонид уехал в другой город, подальше от знакомых и от семьи. После должности технолога и уважаемого человека, он смог устроиться только дворником. С одной стороны ему было стыдно менять свою жизнь настолько кардинально, с другой стороны его отъезд означал, что мужчина планирует и дальше пить. Он прекратил борьбу.
Теперь Леонид выходил на работу выпившим почти постоянно. Рано утром, он подметал свой участок, затем заходил в магазин за «стаканчиком». В местном маленьком магазинчике реально продавали водку стаканами – разовая герметичная упаковка в виде стакана. Это была самая дешевая водка и Леонид знал, что после нее будет болеть, но не мог отказаться, словно раб, склоняясь под гнетом рабовладельца, считал знакомые ступеньки магазина.
Если не было денег, мужчина сдавал собранные на улице бутылки, или шел к ближайшему ресторану и сидел там с протянутой рукой. В его душе было растоптано всё. Теперь даже не было стыдно за свой образ жизни, хотя жизнью он не мог это назвать.
Теперь он жил в «бытовке», в новообразованном КСК, где ему разрешили ночевать на кушетке кем-то подобранной на помойке. Раньше на эту кушетку дворники, если было необходимо, сбрасывали сумки. Теперь же на ней спал алкаш-дворник Лёня. На новом месте почти никто не знал его прошлого. Леонид стеснялся сообщать, кем он был до своего приезда в городок.
Родные Леонида не раз пытались найти его, но безуспешно. При развале СССР многие службы работали плохо, никто не знал кто и за что отвечает. Поэтому искать какого-то потерявшегося алкаша никто не желал. В лихие девяностые годы, многих схоронили даже неопознанными. Родные получали лишь стандартные ответы:
– Что вы хотите? Сейчас много людей теряются.
Наконец родственники прекратили поиски, решив, что Лёни, скорее всего, уже нет в живых. Эйфория алкоголя, обещавшая так много удовольствия, отняла у него всё. Но теперь Леонид не мог этому сопротивляться. Раньше парень отличался большой силой воли и не раз выигрывал спор в школе, когда нужно было продемонстрировать выдержку. Но теперь от прежней силы воли даже «ошмётков» не осталось. Впрочем, как и от самоуважения.
Теперь Лёня понял, что опасно делать лишь то, что приносит удовольствие, ведь в этом случае человек деградирует. Смена труда и радости даёт силу и позволяет достигать бОльшего в жизни. Он вспоминал, что с детства совершенствовался и развивался, когда получал новый опыт достижений, когда перешагивал порог своих возможностей. Но всё детство и юность Лёня думал, что это необходимая ступень молодости, и когда он добьётся результата, то можно будет расслабиться и делать только то, что нравится, что приносит удовольствие. Проведя немало времени на пути поиска наслаждений, он понял, что эта дорога ведет к полной деградации и гибели. Но сейчас ему казалось, что осознание пришло слишком поздно.
За время своего падения, у Леонида были моменты, когда он полностью бросал пить, «брался за ум» и сначала все шло не плохо. Но потом он замечал, что не может пройти мимо ошибок и просчетов людей. Его внимание всегда было обращено на человеческие недостатки. Замечая проступки людей, мужчина подсознательно ощущал себя лучше их. Ведь свои ошибки в это время он не замечал.
Из-за удовольствия, которое доставляло ощущение превозношения над теми, кого он критиковал, Леонид не замечал, что дух критики оставлял на сердце осадок раздражения и агрессии, который позже, скопившись, влек за собой новый запой. А, напившись, мужчина в точности повторял те ошибки и грехи, которые критиковал у окружающих. Ведь не напрасно замечено многими людьми:
Если мы смотрим в бездну, она притягивает нас. Рассматривая недостатки людей, Леонид пропитывался ими, и как только он расслаблялся – сразу повторял то же самое. Но если мы рассматриваем совершенство, оно также тянет нас к себе. Поэтому написано в Библии:
«Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет»5
Если человек желает раскрывать окружающим различные грани совершенства Творца, то он будет их разглядывать и изучать. А вглядываясь, и сам будет преображаться «от славы в славу, как от Господня Духа»6
Но Леониду хотелось смотреть только на ошибки и пороки людей, и он не запрещал себе делать это, не замечая, как разрушается всё сильнее. Постепенно, сначала эмоциональная часть его души была порабощена пристрастием, затем волевая и духовная. Леонид опустился на самое дно рабской зависимости, все еще убеждая себя, что не все потерянно и если он приложит немного усилия и воли, то бросит пить. Но в нём уже не осталось ни сил, ни воли. Все было продано «с молотка» за стакан водки, за дозу мимолетной, короткой эйфории. Но даже на дне тёмной ямы своего рабства, Леня не просил помощи у Бога, будто кто-то сильный заткнул ему рот. Мужчина пробовал молиться, произносил какие-то слова, но его сердце молчало, будто было парализованным. Физическое сердце все еще билось, но духовное остановилось. И «мёртвость» постепенно распространилась и на эмоции. Он почти ничего не ощущал, даже грубые воздействия казались «комариным укусом».
Раньше Лёня видел красоту природы, мог ясно ощутить и оценить легкий ветерок, почти незаметный порыв ветра мог вызвать его улыбку. Теперь же даже смену сезонов он отмечал только по тому, что нужно было делать, подметать мусор и листву, или убирать снег и скалывать лёд. Он двигался словно во сне или после мощного удара по голове.
Однажды, после получения зарплаты, Леонид выпил больше обычного и наутро не смог встать. Обычно к девяти часам утра, когда сотрудники КСК приходили на работу, он уже заканчивал уборку своего участка и, сняв рабочий халат, уходил искать себе пропитание и «чекушку» или бутылку пива. Но в этот раз он не смог подняться.
Когда пришел председатель КСК, он увидел дворника, лежащего в бессознательном состоянии и вызвал скорую помощь. Приехавшие врачи сначала не хотели забирать его, считая, что руководитель коммунальной службы пытается сдать им смертника, и не желали портить себе статистику. Но сотрудники КСК настояли, чтобы Леонида забрали в больницу.
В клинике алкоголику поставили капельницы, прочистили кровь от интоксикации, и он пришел в себя. Через несколько дней мужчину выписали, сообщив:
– Если бы ваши руководители еще на пару часов опоздали, никто не смог бы вам помочь. Подумайте, хотите ли вы умирать молодым? Неужели у вас нет никого, ради кого вам стоило бы жить?
– У меня двое маленьких детей, – едва слышно признался мужчина.
– Подумайте хотя бы о них. Сейчас очень трудные времена. Неужели вы не хотели бы помочь им вырасти, повзрослеть? – усталая женщина посмотрела в глаза Леониду, и тот вдруг вспомнил мать, ее глаза, полные слёз и мольбу: «Остановись, сынок, пока не поздно! Ты же знаешь, что Бог может тебе помочь. Прими Его помощь!»
Лёня опустил глаза и ничего не ответил доктору. Сейчас мысленно он перебирал всех, кого хотел бы увидеть, обнять и сердце вдруг сладко защемило. Больше всего на свете он хотел бы сейчас оказаться дома, среди родных и близких. И он решил рискнуть.
На остатки зарплаты, что он не успел пропить, купил билет в общий вагон до родного города. Зайдя к руководителю, он написал заявление об увольнении.
– Может подумаешь? Ты уверен, что хочешь уйти? – поинтересовался председатель.
Несмотря на то, что дворник всегда был «датым», он всё же хорошо выполнял свою работу. Да и то, что Леонид жил при КСК оказалось выгодным, ведь он всегда готов был подменить, если кто-то из дворников не выходил на работу, или сантехник не успевал по всем вызовам. Леонид не брался за сложные поломки, но кран в квартире мог поменять. Пришла осень с ее листопадами и председателю совсем не хотелось искать нового человека в это непростое время. Дворникам не нравилось вывозить каждое утро по несколько тележек листвы. Но отказать он тоже не видел причины.
